***
Болат тихонько постучал в дверь девичьей спальни, заглядывая в комнату Эды. Девушка сидела к нему спиной, склонившись над тёмным деревянным столом, рядом с ней лежала большая коробка карандашей и стопка бумаги. — Серкан?.. — напряжённо пробормотала девушка, резко поворачиваясь на молодого человека, а затем, узнав знакомые черты лица, облегчённо вздохнула, — заходи. Шатен неторопливым шагом направился в сторону кареглазой, с сожалением признавая, что он слишком легкомысленно отнёсся к ней, когда решил, что ему достаточно будет просто оплачивать ей врачей, чтобы она смогла поправиться. — Эда, я хотел бы попросить у тебя прощения за эти две недели, — подойдя к краю рабочего стола шатенки и оперевшись на стену, немного неуверенно начал молодой человек, — я не должен был так много времени проводить на работе, но, увы, у меня не было выбора… врать не буду, проблем с компаниями Мелиха совершенно не мало… — Ты не должен передо мной оправдываться и не должен извиняться, — перебив, говорит Йылдыз, поднимая на молодого человека глаза, — я прекрасно понимаю, что из-за меня у тебя очень много проблем, да и со мной сейчас непросто, — девушка пытается говорить спокойно и даже улыбаться, однако в её голосе всё равно звучат явные нотки отчаяния, — я благодарна тебе за всё, что ты для меня сделал. Поверь, если бы не ты… то моя жизнь была настоящим кошмаром… Серкан, правда, спасибо тебе за всё… да и знай, ты не обязан возиться со мной, ты и так сделал очень многое, поэтому… поэтому не думай даже винить себя… потому что если кто-то и виноват, то это я… от меня слишком много проблем… Болат внимательно глядит на неё, отрицательно покачивая головой. Йылдыз не плачет, пытается сдерживаться, хотя глаза уже давно блестят. Девушка старается улыбнуться, искренне желая быть сильной, однако её улыбка совсем не походит на беззаботную: уголки губ слишком неестественно подняты, а нижняя губа еле заметно дрожит. — Эда, не говори больше таких вещей, хорошо? — серьёзным, но довольно тихим голосом просит молодой человек, пока не рискуя сокращать расстояние и подходить ближе к шатенке, — ты не виновата в том, что произошло, слышишь? Ты не виновата в том, что происходит сейчас, понимаешь? Девушка шумно вздыхает, ставит локоть на стол, опирается подбородком на левую ладонь, невольно прикрывая глаза. Она молчит, не торопится ничего говорить, обдумывает. Он лишь покорно ждёт, не осмеливаясь произнести и звука. — …ты когда-нибудь смотрел на людей и осознавал, что все их проблемы появились из-за тебя?.. ты когда-нибудь был настолько беспомощным, что аж становился противным самому себе?.. Серкан… ты когда-нибудь ненавидел себя за то, что смог спастись?.. — хрипловатым голосом бормочет кареглазая, тяжело дыша, -…я… я чувствую это каждый день… тебе приходится разбираться с компаниями… моя тётя… Аллах-Аллах… она так корит себя… мои подруги… им приходится возиться со мной, вместо того, чтобы вести беззаботную жизнь… — женщина задирает подбородок вверх, делая жадный глоток воздуха, — в глубине души ты наверняка и сам понимаешь, что я виновата во всех ваших проблемах… если бы я не вернулась, всем было бы легче… это ведь очевидный факт, нет смысла его отрицать… Болат делает несколько маленьких шажков в сторону женщины, осторожно присаживается на корточки подле неё, искренне не зная, как правильно реагировать на её слова. — Эда, пожалуйста, послушай, — аккуратно начинает молодой человек, — может ты и права в том, что сейчас нам всем непросто, но ты сильно ошибаешься, когда говоришь, что без тебя нам было бы лучше… солнышко, ты нам нужна, и мы все тебя очень любим, — парень по-доброму улыбается, встречаясь с девушкой взглядом, — и, клянусь, никто не считает тебя виноватой… никто об этом даже не думает… все просто счастливы тому, что ты смогла вернуться домой… ты ведь даже не представляешь, какой маленький шанс у тебя был, ты буквально чудом выжила, поэтому, поверь, все прекрасно понимают, что тебе сейчас нужно чуть больше заботы и внимания, и никто из-за этого не испытывает к тебе отвращения или чего-то в этом духе… — Болат неуверенно пожимает плечами, продолжая, — не знаю, может ты привыкла к тому, что в больнице я был рядом с тобой, поэтому моё отстранённо поведение по возвращении в Турцию ты восприняла немного неверно… наверное, я слишком увлёкся работой… и если дело правда в этом, то… мне жаль, я не хотел таких последствий… Кареглазая неуверенно пожимает плечами, опуская унылый взгляд в пол. Она и сама не знала причины, вызвавшей такие эмоции. В первые дни ведь она была счастлива, она ведь так была рада видеть родных, она ведь так была уверена в том, что совсем скоро всё наладится — вся боль пройдёт. Только вот сейчас, когда самые серьёзные раны покрылись плотной корочкой, а мелкие и вовсе пропали, Эда совершенно несчастна. — О чём ты думаешь? Что ещё чувствуешь?.. скажи, может, я смогу тебе помочь, — тихонько просит её молодой человек, надеясь услышать хоть что-то в ответ. Однако девушка, подняв грустный взгляд на него, лишь с недоверием глядит, отрицательно покачивая головой. Она и не знает, как описать всё, что так болезненно ноет меж рёбер. — Я… я… — Йылдыз шумно вздыхает, осторожно поднимает со стола лист с рисунком, в котором молодой человек мельком успевает разглядеть фиолетово-жёлтые ирисы, — чувствую себя как-то так, — лишённым каких-либо эмоций голосом добавляет девушка, равнодушно разрывая бумагу, — я скучаю по прошлой себе… очень скучаю… Молодой человек смотрит, как медленно опускаются на пол выскользнувшие из девичьих пальцев обрывки бумаги, он делает глубокий вдох, грустно улыбаясь и искренне не зная, что говорить. — Оставишь меня? Я хочу побыть одна, — рукавом кофты торопливо стирая с щеки горькую слезинку, просит Йылдыз. Серкан выпрямляет корпус, поднимаясь на ноги, однако уходить он не торопится, молодой человек лишь протягивает девушке руку. — Пойдём, прогуляемся, подышим свежим воздухом, — предлагает мужчина, прекрасно понимая, что ему уж точно не стоит оставлять женщину в одиночестве. Кареглазая молча протягивает ему ладошку, позволяя парню помочь ей встать.***
На улице было по-вечернему прохладно. Лёгкий холод слегка щипал кожу щёк. Ветер изредка завывал, раскачивая ветви деревьев и кустарников. В уже достаточно тёмном небе виднелись мерцающие серебром звёзды, на которые Йылдыз неосознанно побаивалась смотреть, она словно боялась, что яркие искорки всем расскажут её секрет — тайну, о которой девушка сама мало что помнит. Молодой человек молчаливо шёл по левую руку от Эды, пустым взглядом бегая по уже давно изученному саду. Серкан думал, очень много думал о недавнем разговоре с девушкой, о всех её словах, о её резко сменившемся настроение, о её откровенности и о её страхе. Женщина же была не меньше него погружена в раздумья. Йылдыз долго размышляла над тем, зачем же она вообще начала ему что-то рассказывать, почему просто не перевела тему. Ей было стыдно, слишком стыдно за свои дурацкие эмоции и очередную слабость перед ним. Однако, как бы не была сильна неприязнь к самой себе за сказанное, девушка испытывала странное, местами противоречивое облегчение, словно всё это время она нуждалась именно в этом разговоре, будто она хотела быть услышанной, хотела, чтобы хоть крупицу её боли смогли принять и понять. — Как ты?.. вернёмся в дом?.. — аккуратно прошептал молодой человек, переводя взгляд на кареглазую. Болат искренне не хотел рушить этот чересчур интимный момент, позволяющий им понять друг друга без слов лучше, чем с ними, однако, как бы печально то не было, им пора было возвращаться домой, во-первых, потому, что время стремительно близилось к ночи, во-вторых, потому, что в десять часов к Эде ежедневно приходила госпожа Дилек, дабы поставить девушки вечерний укол, а также провести уже привычный для Йылдыз осмотр. — Да, пойдем… пора уже, наверное… — тихонько бормочет женщина, неуверенно улыбаясь, — и… мне лучше, спасибо. — Я рад это слышать, — искренне отвечает парень, осторожно опуская ладонь на девичье плечо и слабо похлопывая то поверх куртки, — а ещё, Эда, если вдруг ты захочешь о чём-то поговорить, то не бойся, рассказывай мне… а если захочешь просто помолчать и подумать, то зови, я всегда готов составить тебе компанию. Женщина благодарно кивает, на пару секунд наклоняет голову в бок и, невольно прикрыв глаза, прижимается виском к тыльной стороне мужской ладони, облегчённо вздыхает. Ей его не хватало, очень сильно не хватало.***
Держа в руках светло-лавандовую пижаму, девушка неторопливо шла в сторону открытой ванной комнаты, с некой опаской смотря на стоящего рядом с дверным косяком парня. Конечно, за две недели Эда успела привыкнуть к тому, что по вечерам тётя помогала принять ей душ: подавала нужный бутылёк с тем или иным средством, мыла девушке голову и в конце надевала на неё мягкую ночную рубашку. Однако, одно дело, когда в таком уязвимом состоянии её видела родственница, и совершенно другое, когда это был Болат. И проблема была даже не в том, что он увидит её обнажённой, а в том, что, с эмоциональной точки зрения, это было чем-то слишком личным. Парень подходил к ней ментально куда ближе, чем она хотела бы, и это её пугало. — Думаю, сначала ты умоешься, а потом уже примешь ванну, да? — уточняет молодой человек, смотря на то, как Йылдыз оставляет пижаму лежать на тёмном мраморном столике. Девушка в ответ лишь коротко кивнула, подходя к раковине и включая воду, привычный шум той невольно успокаивал. Может, всё будет не так уж и плохо…***
— Если хочешь, я могу помочь тебе снять кофту, а потом выйду, ты спокойно разденешься, залезешь в ванну и позовёшь меня, — предложил мужчина, медленно шагая в сторону женщины, — сама понимаешь, пены тут очень много, поэтому тебя я не увижу… хотя этого я в целом делать не собиралась… в том плане, что смотреть на тебя не планировать… ну, то есть… — Я поняла, — ухмыльнулась кареглазая, находя попытки парня объясниться весьма забавными, — знаешь, у меня осмотры по несколько раз в день, — неосознанно прижимая руки к низу живота, говорит Йылдыз, — поэтому меня уже не особо волнует, увидишь ты меня без одежды или нет, но… — ненадолго задумавшись, уже значительно тише продолжает шатенка, — пожалуйста, потом не напоминай мне об этой ситуации с ванной… я сейчас чувствую себя такой жалкой, поэтому предпочту как можно скорее забыть об этом позоре. — Хорошо, напоминать не буду, — осторожно подцепляя пальцами нижний край девичьей кофты, отвечает Серкан, — хотя для меня это всё выглядит по большей части очень даже мило, мне нравится о тебе заботиться. Аккуратно сложив серое худи девушки и положив то на столик, он расстёгивает застёжку на бюстгальтере женщины, однако сам элемент нижнего белья с неё не снимает, а лишь отходит ближе к раковине, отворачивась в сторону входной двери и позволяя шатенке продолжить раздеваться уже самостоятельно. — Аллах-Аллах, сам Серкан Болат свою жизнь романтизировать начал, — скептично закатив глаза, отозвалась Йылдыз. Молодой человек лишь хмыкнул в ответ, терпеливо дожидаясь, когда Эда наконец расправиться со своей одеждой.***
Лёгкий сладковатый запах, отдалённо напоминающий манго, совершенно не успокаивал. Былая пышная пена заметно осела. Тёплая благодаря подогреваемой ванне вода казалась холодной. Мелкие мурашки покрыли девичье тело, выдавая всю его напряжённость. — Цс-с, расслабься, — успокаивающе прошептал молодой человек, протягивая правую руку за душевой лейкой, а левой невесомо прикасаясь к женской макушке, — тебе нечего бояться. Йылдыз лишь неосознанно вздрогнула, крепко сжимая веки. Привычную черноту сменяли странные разноцветные мерцания, затем размытые картинки, а после и мимолётные обрывки. Перед глазами стояла дорогая ванная комната, несколько молодых девушек, имена которых Эде были неизвестны, и полупрозрачное чёрное кружево, одним своим видом вызывающее у шатенки первые приступы тошноты. Женщина резко распахнула веки, отрицательно покачивая головой и жадно втягивая носом влажный горячий воздух. Низ её живота отозвался хоть и короткой по времени, но всё же весьма глубокой и острой болью, от чего Йылдыз невольно ойкнула, мгновенно обнимая себя руками. — Ты в порядке? — взволнованно протянул парень, обеспокоенным взглядом глядя на шатенку. — Да… да… я в норме, — хрипловатым голоском прошептала кареглазая, — просто немного напугалась, но… уже всё нормально. Парень понимающе кивнул и, наклонившись чуть вперёд, без лишних слов включил воду, прекрасно осознавая, что ему явно не стоит задавать девушке какие-либо вопросы, когда она находится в таком странном состоянии. — Как тебе вода по температуре? Не горячо? — аккуратно направляя довольно мощную струю из душевой лейки на женское плечо, уточняет Болат. — Нет, нормальная, — кратко отвечает женщина, тяжело вздыхая. Молодой человек свободной рукой ласково обхватывает девичий подбородок, немного приподнимая тот, дабы вода, скатывающаяся с девичьих волос стекала по женском затылку и не попадала девушке в глаза. Он неторопливо подцепляет пальцами шелковистые пряди, нежно поглаживает девичьи виски, мочки ушей, линию подбородка. — Пожалуйста, не напрягайся, я не хочу, чтобы ты тут потеряла сознание, — с доброй усмешкой говорит Серкан, поворачивая голову в сторону полки с различными средствами, — так, и что из этого твой шампунь? Эда пальцем указывает на молочно-розовый флакончик с блестящей крышечкой и расслабляет поясницу, опираясь на одну из сторон ванной. В конце концов, ей и самой не хотелось бы потерять сознание из-за какого-то глупого волнения. — М, клубника со сливками значит? — выключив воду и положив душевую лейку, Болат берёт с полки упаковку шампуня, с ухмылкой осматривая его этикетку, — это своеобразная защита от меня? Йылдыз неуверенно пожимает плечами, негромко смеясь. — Учти, Эда, вот это вот, — показательно открывая розовый флакончик и выдавливая немного шампуня на свою ладонь, с явно наигранной серьёзностью говорит мужчина, — я запомню. Шатенка ничего в ответ не говорит, лишь слабо улыбается и блаженно прикрывает глаза, когда парень начинает массажными движениями распределять шампунь по её голове. Его в меру резкие и одновременно мягкие прикосновения заметно успокаивают её. Эда шумно выдыхает воздух, довольно пробормотав себе что-то под нос. — Нравится? — довольно тихим голосом уточняет Серкан, удивляясь очередной смене настроения женщины. — Да… — чувствуя, как мужские пальцы спустились к её затылку, протяжно шепчет шатенка, — приятно… очень.***
Кареглазая, поудобнее устроившись в тёплой постели и обняв плюшевую игрушку, невольно улыбнулась, чувствуя, как молодой человек, наклонившись вперёд, чмокнул её в ещё влажную пахнущую сладкими ягодами и полевыми цветами макушку. — Аллах-Аллах, как же вкусно, — довольно пробормотал Серкан, поправляя край девичьего одеяла и выпрямляя спину, — ладно, Эда, засыпай, спокойной ночи. — Доброй ночи, Серкан, — пробормотала в ответ девушка, провожая мужчину взглядом.