***********
Дамблдор отложил в сторону любимые очки. Обдумывать что-либо в собственной голове, не имея возможности просчитать варианты без собственных эмоций, опыта и, разумеется, с полным хладнокровием ему удавалось далеко не всегда. Пусть со стороны и казалось, он умеет создавать хитроумные планы, легко, словно книги, читая людей и умея направлять их без прямого приказа на необходимые действия. На самом деле всем рано или поздно необходим собеседник. Снейп отвлёкся от чтения какого-то свитка, он, пусть и не так хорошо знал Дамблдора, как та же Макгонагалл, но всё же имел представление о некоторых его привычках. Когда директор школы снимал очки и вот так вот, полуслепо смотрел на людей вокруг, это говорило о том, что ему нужна новая информация для размышлений, либо же он зашёл в тупик и ждал какой-то мелочи, которая натолкнёт его на верную ветвь размышлений. — Вы позвали меня приятно отдохнуть, а оба то и дело молчите. Я, конечно, завсегдатай праздников, да и бард достаточно неплохой, но моих талантов порой маловато, чтобы расшевелить такое мрачное общество, — как ни в чем не бывало произнёс Венти, игнорируя крайне тягостную атмосферу. — Полагаю, третья бутылка вина должна была помочь вам расслабиться и отдохнуть. У каждого своё понимание о понятии отдых, и напиваться, пользуясь каким-либо статусом, — полнейшая глупость, — Северуса откровенно выводил из себя алкоголизм Венти. Снейп сразу же, как только увидел бутылку вина в руках юноши, поморщился, не нравилось ему что-то в этом, хоть убей, хоть он сам к алкоголю относился достаточно равнодушно. — Быть богом — особенный статус? Надо запомнить, буду пользоваться при случае, — подмигнул Венти перед тем, как опять взять бокал в руки и сделать несколько глотков. Дамблдор встал из-за стола, подходя к небольшому открытому балкону. Несколько минут он что-то обдумывал, а затем достаточно резко обернулся, пронзительно глядя на юношу в школьной мантии. — Неужели один человек может быть так важен богу? Кто я такой, чтобы об этом судить, но думал ли этот бог, что люди смертны? Все. Самые достойные и самые мерзкие, все рано или поздно погибают. Или в вашем мире иначе? Венти отставил бокал. На Дамблдора очевидно что-то не то нашло. — Нет, в нашем мире люди так же погибают, — ответил студент. — Тогда это глупость — любить человека. Самая невозможная и самая нелепая. Это заставляет меня подумать о том, что, возможно, вы рассказали не о всех целях своего визита в этот мир. В то же время я склонен верить всем вашим словам, вот только… — Дамблдор опять поправил очки, чтобы выиграть время, подобрать правильные слова. Венти же быстро фыркнул, пресекая любые попытки продолжить беседу. — Вы не привыкли к тому, что вас перебивают, что же, простите, но я это сделаю. Отвечу сразу и на все вопросы. Моя единственная цель — спасти моих людей и отплатить им за сделанное. Помочь вам, как мы условились. А остальное вас не касается, я же не лезу к вам в душу, хоть и вижу, тот, кого все называют Тёмным Лордом или Волан-де-Мортом, для вас почему-то всего лишь Том Реддл. Вы сами так его называете. Дамблдор обернулся, облокачиваясь о перила. Барбатос, по молчаливому мнению Снейпа, опять перестал балагурить и будто бы стремился увести разговор. — Это очевидно. Он был моим учеником, — наконец глухо произнёс директор школы. Снейп внимательно, даже слишком наблюдал за реакцией Фламеля. Дамблдор не зря поднял эту беседу. Венти, как обычно, то шутил, то откровенно юлил и, очевидно, нужно было докопаться до всех причин его появления здесь. Зельевар слегка сощурился. Дамблдор дал ему ниточку, даже на своё отношение к тому, что воспитал монстра в собственной школе, наступил, хоть и почти никогда не упоминал этого момента. Осталось дёрнуть божество за эту самую ниточку, надеясь, что тот выдаст всё, что у него на уме. — Любовь бывает такой разной. Матери к сыну, создателя к своему шедевру, друга к другому другу… — ненавязчиво начал перечислять Снейп. — А вам-то какое дело, что меня и Дилюка связывает, — огрызнулся Венти, явно не желая поднимать эту тему. — Вы любите перебивать, как я погляжу, — заметил Дамблдор с балкона. — А вы вмешиваться куда не следует, кто знает, что хуже, — недовольно фыркнул юноша, принимаясь за вино. Директор вернулся в кабинет, усаживаясь за стол. По довольному взгляду стало ясно, он уже выяснил, что необходимо. Снейп опять погрузился в изучение газеты. — Порой вы ведёте себя, как вздорный юнец, правильно ли это для бога, которому так много лет? — улыбнулся директор, намекая на то, что божество выдало, какая именно любовь связывает Дилюка и Венти. — И всё же это правильнее, чем быть серьёзным, но до смерти перепуганным стариком, который натворил глупостей и сейчас чужими руками пытается всё исправить. Я ваш счастливый билет, тот самый шанс, и лучше бы вам меня не настраивать против себя. Снейп не был склонен заступаться за кого-либо или принимать любые оскорбления в чужую сторону на свой счёт. Вот только сейчас слова Венти по отношению к Дамблдору, очевидно, стали ударом под дых для директора. Тот, судорожно сглотнув, снял очки и даже отвернулся, крепко сжав перо феникса, которым что-то хотел написать на свитке. — Мы всего лишь хотим знать, чего от вас ожидать. А вы не цените хорошего к себе отношения, больше того, — Снейп вздохнул, — говорите, что способны на многое, а сами едва ли не сложа руки сидите. Ждёте приказа? Плана? Сами предложить ничего не можете? — Это ваш мир. Я понятия не имею, как поступить лучше. Это ваша работа — продумать план, моя — помочь в его выполнении. Вы хотите помощи? Вам нужна сила? Сами не справитесь? Так вот я. Только скажите. А пока вы копаетесь в моей душе, пытаетесь узнать, что надо и не надо, только оттягиваете момент победы и подвергаете людей большим страданиям. Волан-де-Морт каждый день творит жуткие, мрачные вещи, а вам интересно, что же я думаю, как именно люблю близкого мне человека. Не тем занимаетесь. Полагаю, это наша последняя беседа за бокалом вина. Решите, как поступить, — я здесь, в школе. Студент отставил красивый бокал с недопитым вином. Снейп, сцепив зубы, нахмурившись, где-то внутри себя признавал, что божество право. Увы, вероятно, у Дамблдора есть все причины пытаться узнавать Венти лучше, пусть он, как обычно, не распространялся о них. — Простите меня за любопытство, Барбатос. Я наивно полагал, что, зная больше, могу помочь Дилюку всё вспомнить. Венти замер, как каменный, услышав голос Дамблдора сзади. Глухой, обезличенный, как же он не был похож на тот привычный тон директора. И всё же ощущение, что его загоняли, как дичь на охоте, никуда не пропадало, пусть и стало приправлено порядочным чувством вины. — И вы меня простите, профессор Дамблдор. Я уверен, вы не так уж и виноваты в том, что из ученика вырос монстр. Я представляю вашу боль как наставника, но помните, учитель не всегда несёт ответственность за своего ученика, — Венти всё-таки не выдержал и обернулся, чтобы взглянуть на мужчину. Юноша оцепенел, Дамблдор выглядел виноватым не просто так. Сами собой сложились все пазлы, школа волшебства, директор, что так хорошо знает жуткого монстра, который когда-то учился в этом заведении. Жутчайшего, но великого. Очевидно, профессор однажды рассказал способному ученику куда больше, чем следует, дал в руки огромную силу, и вот, что вышло. Боль в глазах Дамблдора ощущалась как собственная. Тревога, страх и боль, которая стала постоянной спутницей вместе с чувством вины. — Вы не заставляли его становиться Волан-де-Мортом. Это его выбор. И у каждого всегда был и будет выбор. Нам не нести ответственности за подобное, будь вы лишь прекрасным учителем, верящим в великое будущее своего ученика, — Венти вздохнул, как же ему было жаль Дамблдора, несмотря ни на что, — или Богом, который покровительствует целому региону. Дамблдор надел очки обратно. Почему-то на душе стало легче. И всё же какой… милосердный, пусть и разгильдяй, этот бог, Тейвату в чём-то повезло. Венти ободряюще посмотрел на него и быстро ушёл, оставляя Снейпа в полном недоумении. А вот Дамблдору, очевидно, стало куда легче.*********
Фурина выступила перед всеми Архонтами, объясняя, что увидела на старинном артефакте Селестии. Сбор, изначально принятый Муратой и даже Нахидой не совсем серьёзно, резко переменился. Моракс, опустив взгляд на стол, напряжённо думал, как поступить. Вероятно, предположение Фурины верно — Барбатос встрял в неприятности в чужом мире. Но если подумать немного шире, возможно, и за кем-то из Архонтов, что находятся в Тейвате, началась охота. Царица не погибла, совершенно уничтожить её временно невозможно — лишь заточить куда-то да следить, до тех пор, пока не будет найден способ забрать её сердце бога, не повредив гнозис. Ушлая тварь умудрилась почти слиться с крио-артефактом, и сейчас, если её уничтожить, вся крио-стихия попросту потеряет свою силу. Даже крио глаза бога у людей, и те не смогут резонировать с Селестией, которая питает их. Это истинный крах — равновесие семи стихий Тейвата будет разрушено, и все регионы могут пострадать. — Нужно кого-то отправить ему на помощь, — задумчиво произнесла Эи, пытаясь своей идеей хоть как-то расшевелить Моракса, что не двигаясь, не дыша, смотрел на свой стол. — Мы не можем отправить сильного Архонта. Это разорвёт полотно миров, кто знает, что взамен к нам из того мира отправится. Равновесие миров будет соблюдаться, что-то переходит в тот мир, что-то отправляется в наш. Обмен. Фурина даже рот открыла, чтобы ехидно воскликнуть, что всегда знала, — Барбатос слабак, который может раз в тысячелетие провернуть нечто серьёзное, поэтому он и смог отправиться в другой мир. — Барбатос отправился в иной мир — полотно времени исказилось, я получил достаточно серьёзную тёмную тварь, которую буду сдерживать. Рагнивиндр и Альберих попали туда же, и до этого мы с Барбатосом получили двух человек из их мира. Супружескую пару, которая, скорее всего, так же важна для их мира. Джеймс и Лили Поттеры. Они находятся в соборе Барбатоса, погруженные в целебный сон. Судя по всему, женщина беременна, её ребенок будет спасать мир, в котором сейчас Барбатос. А вот теперь Фурина просто выпучила глаза, едва ли рот не открыв. О таком она не знала. Тогда понятно, почему путешествие Барбатоса не сдвинуло с места её артефакт и весы находились в идеальном балансе. — И как знать, может, у Барбатоса и нет проблем, весы Фокалорс сдвинулись из-за угрозы в нашем мире. Царица жива. Коварная и хитрая она уже могла расставить сети и попытаться навредить кому-либо из нас. Поэтому мы пока подождём, — спокойно произнёс Моракс, рассматривая собравшихся богов. — Барбатос в случае серьёзной опасности найдёт способ попросить помощи, я его знаю, меня он достанет откуда угодно, а если придётся, то и хранительницу небесного порядка из Селестии вытащит, — признался Моракс неожиданно ворчливо, пусть с теплом. Мурата громко засмеялась, вот тут, конечно, верно. Бог ветра умел добиваться любыми целями того, что ему нужно. Эи с видом добродетели промолчала, хотя ей очень хотелось упомянуть, что Барбатос однажды, как муха назойливая, доставал её и комиссию Ясиро, когда ему приспичило достать старинную катану в подарок своему рыцарю. И так же назойливо он путался под ногами, пытаясь наставить её на путь истинный, когда она окончательно решила выбрать свою вечность как будущее Инадзумы. Поступки, конечно, правильные, но вот то, как он её достал — словами не передать. Фурина села на своё место. Среди тех, кто за столом, именно она самая слабая, а значит, Царица могла начать с Фонтейна свой реванш. Нужно было что-то решать, совещаться с Невилетом, делать что-то, в конце концов! — Эи, я прошу комиссию Ясиро в лице Аято Камисато отправиться в Фонтейн и помочь Фурине. Я знаю, Аято подчиняются крайне искусные шпионы, вся тайная организация Сюмацубан. Пусть проверят Фонтейн, конечно, люди Фурины и Невилетта знают свой город отлично, но свежий взгляд не помешает. Фурина опять округлила глаза. Эи чинно, слегка склонила подбородок перед старшим Архонтом. — Мурата, воины не будут лишними. В поддержку армии Фонтейна я жду от тебя, как минимум, несколько сотен хорошо подготовленных смельчаков. — Дети Натлана хорошо знают искусство войны, никто не опозорится, ещё и урок дадут коллегам, — серьёзно сказала Мурата. Нахида перевела взгляд на Моракса, прося выступить самой. — Академия начнёт изучение всех артефактов, что смогут указать, откуда ждать беды. Я лично займусь всем. — Благодарю. Ну а я займусь вашей подстраховкой. Прошу всех быть осторожными, внимательными и сообщать мне о каждой мелочи, что может показаться подозрительной. Фурина то и дело переводила взгляд от одного Архонта к другому. Ей даже не пришлось просить о помощи, ей, в принципе, просить всегда было сложно, а ещё и перед такими персонами и вовсе — унижение. Они же поступили словно семья, единым фронтом готовясь защищать её и весь регион. — Спасибо вам всем, — прошелестела девушка, чувствуя мерзкий ком в горле. Моракс слегка смягчился, его, очевидно, тронуло и удивление Фокалорс, и то, что она действительно будто не верила в их союз, а сейчас осознала до конца. — Однажды ты станешь куда сильнее, чем сейчас. Главное — не забывай, все мы — в одной связке и каждый из нас подставит своё плечо, когда будет нужно. Мы должны уберечь Тейват и тебя, как ту, которая этого заслуживает. Ни один из нас, даже Барбатос, никогда не сомневался в том, что ты истинный гидро Архонт, кто бы перед нами ни стояла: человек Фурина или божество Фокалорс. Девушка выдохнула с самым настоящим облегчением. На неё смотрели с ободрением, поддержкой. Даже Эи, вздохнув, улыбнулась краем рта, почти незаметно, но будто признавая её как равную себе. — Барбатос только вряд ли об этом вслух скажет, ты вечно у него то рыбина, то водяная. Ну, это ничего, он и Моракса дедом обзывает, вот же чертёнок. Воистину ветер, та ещё заноза, — весело сказала Мурата, вызывая у всех за столом такие же улыбки, и только Моракс закатил глаза, явно собираясь сдержать очередное ругательство в сторону Барбатоса.