***
— Простите… Простите… Я… мне правда очень жаль. — Продолжал бормотать мальчик. — Ладно уже. Мы поняли. — Начал успокаивать мальчика капитан Си. — Лу, послушай, мы тебя не ругаем. Нам просто нужно, чтобы ты рассказал о том, что видел. В той деревне были солдаты? Как они выглядели? — Как те, кто приезжал к нам прошлым летом. — С трудом, но Лу всё же смог взять себя в руки. Сейчас то, что он знал было важно. Возможно это даже поможет победить японцев. Победить японцев… за такое и жизнь отдать не жалко. После всего того горя, что они принесли его стране. — Их было человек пятнадцать не меньше. И ещё в земле ямы… большие и очень ровные. Не знаю как они их копали. — Воронки. — Почти неслышимо прошептал капитан. Только этого им не хватало. — Так значит ты сбежал? — Дда. — Мальчика всё ещё трясло. — Они стреляли. Но я цел. — Молодец. — Протянул ребёнку кусок хлеба капитан. — Иди к остальным. Шустро запихнув еду в рот, мальчик пулей вылетел из палатки. Капитан вымученно, но счастливо улыбнулся. Такие дети как Лу — единственное, что не давало ему опускать руки. В свои двадцать пять он и так принял на себя слишком много. И сейчас примет ещё больше. — Пиши в штаб, — обратился офицер к телеграфисту — в связи с нехваткой продовольствия, боеприпасов, а также большим колличеством беженцев на обеспечении наша группа не в состоянии вести боевые операции. По причине обнаружения нашей группой большого колличества японских войск в районе Хулао, мной было принято решение полностью сменить место дислокации. Капитан Си Ваньхен. — Начальству это не понравиться. — Покачал головой старик Мао. — Мне насрать на то, что понравиться начальству, а что нет. — Сказал как отрезал капитан. — Я за людей отвечаю, а они столкновения с японцами не переживут. Если старине Цзедуну что-то не нравится, может ехать сюда лично и сам воевать с японцами. Прикажи людям собирать вещи. Завтра мы уходим. И усильте патрулирование этой ночью.***
— Похоже они собирают вещи. — Озвучил мысли всей группы Цуцудзи. — Ага. — Ухмыльнулся капитан Хамато потирая подбородок. — Похоже эти уроды будут посообразительнее тех обезьян, с которыми мы воевали прошлой весной. Мы не будем ждать военный отряд. Нападём сегодня, как стемнеет. — Вы уверены? — Спросил высокий юноша с волосами собранными в хвост. — Это противоречит приказу штаба. — Да, Наги, я уверен. — Кошачьи глаза капитана злобно сщурились. Тайфуном он слетел с места, и припечатал парня к дереву, после чего одним ударом в живот выбил из него весь воздух. Склонившись над скорчившимся от боли парнем, капитан прошипел ему прямо в ухо. — Запомни, салага. Штаб — он где-то там. А я здесь! И если ты будешь пытаться оспаривать МОИ приказы, то я оторву твою тупую башку и засуну её тебе же в задницу, где ей самое место. Ты меня понял? — Да… — прохрипел парень. — Я тебя не слышу щенок. — Так точно, сэр! — Хрипло выкрикнул молодой синоби. — Умничка. Далеко пойдёшь, если прекратишь выпендриваться. — Потрепал его по щеке Хамато. — Тебя это тоже касается, Цуцудзи! Сегодня ваш первый бой. И лучше бы вам прирезать побольше китайских выродков, если сами не хотите оказаться в списках погибших. Мы не любим тех, кто проявляет к врагу подозрительное милосердие. Тебе это понятно, Амэ? — Да сэр. — Едва заметно кивнул головой альбинос. — Вот ублюдок! — Прошипел Наги, с ненавистью глядя в спину капитана, раздающего приказы. — Этот урод нас презирает. — Естественно презирает. — Вздохнул Цуцудзи, помогая другу встать. — Нас докинули в уже сформированную боевую группу в последний момент. Мы для них просто балласт. — Разве тебя это не бесит? То, что мы ещё молоды не даёт права этому уроду относится к нам как к дерьму! Обиды товарища волновали Аманемона в последнюю очередь. Перед глазами юноши всё ещё стояла сожжёная деревня. Сколько бы он ни крутил это событие в своей голове, сколько бы не пытался объяснить, он не мог оправдать подобную жестокость. И что самое обидное, никто даже не пытался её объяснять. Капитан, разок буркнул, что здесь укрывали партизан и на этом все попытки объяснить зверства были закончены. Цуцудзи чувствовал себя единственным адекватным человеком в толпе безумцев. Даже лучший друг относился к сожжению деревни и убийству трёх сотен человек, как к ежедневному событию. Разве это нормально? Разве можно так относиться к подобному. Амэ приехал в Китай, чтобы воевать за свою страну, за своего императора. Но пока всё что он видел это множество убитых гражданских. Предстоящий бой был для альбиноса едва ли не благословением. Его зоркие глаза видели людей, вооружённых винтовками и автоматами. Солдат, а не женщин и детей. Предстояло сражение. — Эээй, Амэ! — Дёрнул за плечо безразличного товарища, Ороку. — Ты вообще меня слушал? — А, прости. — Невинно улыбнулся парень. — Я, кажется, немного задумался. — Вот же балда. — Вздохнул Наги, потрепав себя по затылку. — Я, говорю, есть у меня план, как заставить этих уродов признать нас. Убьём их командира и сразу же заслужим уважение. Даже Хамато Йородзи не сможет смотреть на нас свысока после того как мы принесём ему голову вражеского командира. А если мы ещё и уберём вражеский офицерский состав, то никто не посмеет даже подумать о том, что мы балласт. Ты со мной? Наги как всегда строил сумасшедшие планы, выполнить которые в одиночку было невозможно, зная, что совесть не позволит Цуцудзи отказаться от участия в них. И Цуцудзи не отказывался. Сегодня ему плевать с кем сражаться — солдатами или офицерами. — Я беру на себя офицерский состав. — Кивнул Аманемон. — А ты командира. — По рукам, дружище. — С самоуверенной улыбкой, приобнял друга за плечи Ороку. — Покажем этим высокомерным выродкам чего мы стоим!***
Едва стемнело, японцы растянутой цепью двинулись на китайский лагерь. Смазанными тенями, они пробирались внутрь, скрываясь в темноте и снимая встречаемых часовых. Одна из палаток стояла в самом центре лагеря и исходя из банальной логики и практического удобства именно там должен был располагаться командный пункт в котором, судя по горящему свету огня ещё кто-то был. Наги хотел самостоятельно проверить палатку, но не успел. Другой синоби из отряда капитана прорезал небольшое отверстие в палатке и дымком проскользнул внутрь. Китайский офицер в форме коммунистов сидел к нему спиной. Мысленно улыбнувшись столь лёгкой и при этом статусной добыче, синоби занёс над врагом свой меч, намереваясь снести ему голову. Но китаец оказался быстрее. Выхватив маузер, он вслепую всадил в японца весь магазин в сотые доли секунды. Выстрелы разнеслись над лагерем, поднимая переполох и тревогу. Люди вскакивали из своих постелей, недоумевающе оглядываясь, хватая всё, что можно было использовать как оружие. Перед Наги выскочила женщина лет тридцати на вид. На лице её отразился ужас, но Ороку срубил ей голову, прежде чем она успела издать хотя бы звук. Юный Наги первым понял, что скрытная операция провалилась, а раз так… — Режь китайцев! Во имя Императора! — Громогласный клич молодого синоби пронёсся над лагерем. Выскочив из-за угла, Наги наткнулся на повстанца, судорожно перезаряжающего свою старенькую бердянку. Не дав ему закончить, Наги прикончил врага точным уколом в горло. В лагере началась резня. Словно демоны, японцы налетали на китайцев и яростно рубили их своими мечами, не щадя ни детей, ни женщин, ни стариков. Люди храбро сражались, но плохообученные вчерашние крестьяне не могли оказать профессионалам из онивабана хоть сколько-нибудь достойное сопротивление. Капитан Си Ваньхен чётко понимал это. Однако как спасти людей из этого ада он не знал, ведь любые приказы перестали иметь значение, едва диверсанты начали резню. Поэтому всё, что оставалось капитану, это делать то, что он умеет лучше всего — убивать японцев. Тяжёлый клинок дадао сверху прошиб плоть японца, круша кости и разрубая его надвое. Следующий удар снёс череп второму диверсанту. Вновь выхватив маузер, капитан всадил пулю в затылок сидящего на трупе японца. Во времена, когда капитан Си служил в армии Гоминьдана его прозвали Бешеным Псом. Возможно из-за этого он был единственным, кто смог выжить в безумных атаках, когда их отряды бежали на японские пулемёты с мечами наголо. Смерть словно сторонилась этого сумасшедшего сукиного сына, боясь подцепить бешенство. Он продвигался вперёд в этой кровавой бане, кроша врагов налево и направо и в отблесках света, отбрасываемых подожжёнными японцами домами, лицо капитана отдавало чем-то демоническим. Цуцудзи сразу заметил этого китайца. Его жажда крови была другой, не такой как у его сослуживцев. И именно поэтому Аманемон хочет сам убить его. Набросившись на него в прыжке, Цуцудзи нанёс косой удар, пытаясь снести врагу голову. На одних рефлексах Си отбил атаку врага своей. От силы удара беловласого синоби отбросило назад. Мгновение они смотрели друг на друга, а затем капитан выхватил пистолет. Рванув в сторону, японец ушёл из-под обстрела скрываясь в тенях зданий.***
Маленький Лу, оцепенев от ужаса наблюдал за происходящим. Словно бешеные звери, люди рвали друг друга на части. Его товарищи по лагерю гибли один за другим, не способные что либо противопоставить вторженцам. Вот малышка Фу глупо и нелепо лежит на земле с неестественно вывернутой головой. Вот изрубленное тело в котором узнавался старик Ма. Вот хохотушка Ми Хань, задумчивый корейский инженер Ли Чхве, люди, с которыми он делил кров и еду последний год. Все они были мертвы. Хладнокровно забиты демонами пришедшими с островов как животные на скотобойне. В груди вскипала праведная ненависть, побелевшие пальцы обхватили рукоять ножа. Чудовища! Накинувшись со спины на не заметившего его японца Лу в бессильной, отчаянной ярости наносил удар за ударом. Японец пытался скинуть мальчишку, но тот мёртвой хваткой вцепился в врага. Наконец извернувшись Хамато смог сбросить напавшего, которым оказался мелкий китайский ублюдок. Капитан занёс меч над головой, собираясь разделаться с выродком, но в то же мгновение его ухо уловило щелчок затвора. Нырнув под очередь на развороте Йородзи метнул кунай прямо в горло стрелку. Мужчина дёргался в агонии, хватаясь за перебитое горло, а мальчик, которому он выиграл время бежал. Бежал как можно дальше от всего этого кошмара. Сплюнув, озлобленный капитан онивабана рванул следом за мальчишкой. Его раны не были хоть сколько-нибудь серьёзными — ребёнку так и не хватило сил пробить ножом толстую шинель синоби. Но разъярёный Хамато был твёрдо настроен прикончить наглеца.***
Серебристым росчерком мелькнула в воздухе катана. Слева! Си едва успел загродиться пистолетом. Оружие беловласого попало точно в паз, не позволяя затвору маузера скользнуть дальше. Уведя меч в сторону, капитан сразу же прописал по дуге ногой в открытую челюсть японца. Цуцудзи отступил, выпустив из ладоней рукоять меча. Отбросив бесполезный маузер, китаец перехватил дадао двумя руками и с диким криком рванулся вперёд обрушивая на врага град ударов. Уклоняясь, Цуцудзи скользнул за спину и тут же на развороте ударил ногой по почкам, отбросив капитана в сторону. Драгоценные мгновения ушли на то, чтобы схватить меч и молнией взмыться вперёд, целя уколом в горло. Нырнув в сторону, китаец страшным ударом наискось перерубил катану, оставив в руке синоби лишь обломок. Двое вновь разорвали дистанцию, лишь бы получить краткую передышку. — Капитан! — Звонкий мальчишеский голос выбил опытного бойца из колеи. — Лу! Беги отсюда! Беги как можно дальше!!! Беги!!! Если хотя бы ты выживешь, значит мы не зря… Обломок меча, со страшной силой влетел в плечо капитана, а следом и сам Цуцудзи взмыл над ним словно коршун. Мелькнула в свете пламени сталь его боевых когтей. А следом грозное оружие вонзилось прямо в сердце капитана Си. В безумной эйфории Цуцудзи рвал тело врага своими тэко-каги. И лишь его вой и треск пламени нарушали гробовую тишину над разрушенным лагерем. Никто не спасся. Солдаты, старики, женщины, дети — все они погибли в ту ночь от рук воинов императора. Лу остался последним. Сжав покрепче нож он мгновенно сократил дистанцию. В этот раз он не промахнётся. В голову! Надо бить в голову, а точнее в шею. Как свиней! И в этот раз мальчишку постигла неудача и он смог лишь оцарапать наплечник синоби. Чёткий удар тыльной стороной ладони, мгновенно превратил его лицо в кровавое месиво. Пролетев несколько метров мальчик больно упал выронив нож. Альбинос навис над ним, занеся своё страшное оружие и… так и не смог. Просто не смог ударить. — Что я, чёрт возьми, делаю? — Убиваешь врагов своей страны, солдат. Йородзи стоял в переулке, не обращая внимания на текущую кровь. Его глаза горели больным лихорадочным безумием. Безумием? Да, капитан определённо сошёл с ума. Утратил разум в этой вечной бойне. Такой человек не может быть командиром Онивабана. Поудобнее перехватив тэко-каги, беловласый прикидывал свои шансы. — Я в тебе ошибался, пацан. Ты перспективный, очень перспективный. Возможно даже займёшь моё место, когда я уйду в отставку. А теперь убей его. — Раны не серьёзные. Так, царапины. Тот, кто напал на Йородзи в нескольких местах даже куртку не пробил. — Вы собираетесь служить здесь до отставки? — Нужно тянуть время? Или наоборот, закончить как можно быстрее. — Молюсь о том, чтобы эта война длилась ещё лет сто, не меньше. Прикончи его. — У него катана, скорее всего сюрикены и кунаи, дымовые шашки. У Цуцудзи всё то же самое, но без меча. А ещё за ним отряд. Семь опытных ниндзя. Возможно даже восемь. Аманемон не был уверен, что Наги поддержит его. — Чего ты ждёшь? — Хватит крови на сегодня. — Выдохнул альбинос, обшаривая убитого капитана одной рукой. Ну же! Он же дадаодуй, у него должны быть гранаты. — Её хватит, когда я скажу, щенок. — Хамато изменился в лице и одновременно с этим Цуцудзи нащупал пальцами холодный метал гранаты. — Помнишь, что я тебе говорил, щенок? Мы не терпим трусов, проявляющих к врагу непозволительную слабость. Краем глаза Амэ заметил обступающие его тени сослуживцев. Вот дерьмо, и когда успели? Один против… троих? Цуцудзи насчитал пока столько, но сколько этих ублюдков на самом деле? — Сегодня погибло пятеро наших. — Ороку возник за спиной, разом перевернув расклад. — Пятеро человек, половина отряда. В нападении на каких-то крестьян. Как вы собираетесь это объяснять штабу, капитан. — Заткнись! — Лицо капитана покраснело, вены выступили на лбу, а от напряжения с которым он сжал челюсть затрещали зубы. — Заткнись, чёртов ублюдок. Это вообще не твоё дело. Штаб далеко. — Именно поэтому я здесь. — Пылающие животной яростью глаза капитана столкнулись с кукольными, мёртвыми глазами юноши, в которых не отражалось никаких эмоций. — В вашем отряде самая высокая смертность среди всех малых подразделений Квантунской армии. Мой отец, Ороку Кадзуо, поручил мне выяснить причины столь высокого количества смертей. И я их выяснил. Хамато Йородзи — вы просто до отвращения бездарный командир и ужасный лидер. Вы поставили перед отрядом задачи, для которых он не был предназначен, что привело к большим потерям. Помимо этого, вы нарушили прямые указания штаба Онивабан, что и вовсе является государственной изменой. Молитесь о том, чтобы вам позволили просто совершить сеппуку — Значит он послал своего сына? — Губы капитана растянулись в ехидной улыбке. — Твой отец довольно жесток, Наги. Или, может быть, он просто хотел наконец-таки избавиться от своего ублюдка моими руками? Как думаешь? Бесстрастное лицо юноши на мгновение исказил гнев, но Йородзи уже никому не мог рассказать об этом. Мелькнувший лунным отблеском в зареве пожара клинок рассёк шею Хамато, отсекая голову от тела. В тот же миг, когда голова командира коснулась земли, в воздух по дуге взмыла брошенная Цуцудзи граната. Взрыв оглушил синоби. Двое сторонников капитана рванули в разные стороны и избежали ранений, но третьему повезло куда меньше. Его тело нашпиговало осколками как подушечку для иголок. Друзья побежали в атаку на тех, с кем всего несколько секунд назад сражались плечом к плечу. Сторонник, капитана ударил копьём прямо по ногам Цуцудзи. Альбинос прыжком ушёл от удара, одновременно атакуя врага в прыжке. Копейщик ловко провернул своё оружие, ударив Амэ древком по лицу. Но, когда сражаешься сразу с несколькими противниками нельзя ни на мгновение терять бдительность. Обойдя копейщика слева, Наги вонзил свой меч ему прямо в бок. Спустя мгновение железные когти беловласого перерезали врагу горло. Последний солдата Хамато Йородзи сбежал. Всё было кончено. — У тебя уже неплохо получается управляться с тэко-каги, Амэ. — С улыбкой хлопнул лучшего друга по плечу Ороку. — Ага. — Вымученно улыбнулся Цуцудзи. Это должна была быть битва. Но смотря на лежащие то тут, то там тела, Аманемон понял, что всё вновь скатилось в резню. — Насчёт того, что ты сказал капитану… это правда? — Всё от первого до последнего слова. — Кивнул Наги вытирая меч. — Выяснение причин высокой смертности в отряде Хамато было моей задачей. Одной из моих задач. — И ты не сказал мне? — Отчего-то стало обидно. — Старался держать конспирацию. — Пожал плечами Ороку. — Да ладно тебе, не дуйся. Возможно, будь Лу сообразительней, он бы просто продолжил лежать неподвижно. Тогда, скорее всего, синоби бы забыли про него и ушли в другую часть лагеря, дав мальчику возможность сбежать. Но он не был сильно умным, или сообразительным. Он просто хотел жить. Вскочив на ноги, мальчик изо всех сил бежал в сторону леса, но брошенная синоби катана, вырубила его, попав рукоятью прямо по затылку. — Зачем? — Прошептал Цуцудзи. Он слишком устал для того чтобы нормально говорить. — Не всякий может ранить капитана Онивабана. — Пояснил Наги. — Он бы всё равно сдох где-то в лесу, а так… — Рука Ороку легла на подбородок. — Из него может выйти что-нибудь путное.***
Стук шагов чётко отражался от стен подвала. Подвала… каменного мешка! Ни единого лучика света не проникало в тёмное помещение, неудобно связанные за спиной руки неистово ныли, а еда была скудной даже для непривередливого и привыкшего к длительным голодовкам Лу. Первые недели две, остатки гордости не поволяли ему есть еду одним ртом, словно собака, но на большее их не хватило. Лу жрал из чёртовой железной миски словно пёс, потому что он не хотел здесь умирать. Только не здесь. Не в этом рукотворном аду, созданном японцами на его родной земле. — Не спишь? Первым, что увидел Лу были сапоги. Чёрные, блестящие, натёртые воском. Его взгляд поплыл вверх по идеально выглаженным зелёным брюкам, блестящему мундиру и молодому, изящному лицу со змеиными чертами и высокому хвосту иссиня-чёрных волос. В отличие от остальных солдат, он не носил военной кепки, что говорило маленькому Лу о высоком положении собеседника. – Буду честен, попал ты знатно. –Мягкий, вкрадчивый, почти без акцента, голос незнакомца тоже отдавал чем-то змеиным. – Если бы мы не взяли тебя под свою опеку, то пришедшие следом солдаты сначала пустили бы тебя по кругу, а потом прирезали. – Я, что, должен сказать вам спасибо? – Огрызнулся мальчик. – Совершенно необязательно. Сейчас твоя жизнь в не меньшей опасности. – Спокойно пояснил мужчина. – Если ты не докажешь моему руководству свою полезность, тебя отправят на дрова. Не понимаешь что это значит? О, не волнуйся, я объясню. Ты станешь подопытной крысой яйцеголовых ублюдков, которые будут наблюдать как тебя медленно поражает созданный ими новенький вирус. Или будут медленно и постепенно отмораживать твои маленькие ручки. А может, испытают на тебе какое нибудь новое оружие, которое они разработали для солдат. У этих ублюдков хватает направлений для которых нужен расходный материал. От подобных перспектив Лу бросило в дрожь, но он мужественно старался ничем не показывать свой страх. – Раз так, то зачем тянуть? К чему вообще было меня здесь удерживать? – На последних словах голос мальчика всё-таки дрогнул. – Не стоит так спешить на тот свет. – Снисходительно улыбнулся японец. – Ты ведь ещё так молод. Столько всего на свете не повидал. Неужели, тебе не хочется жить? – И что я должен сделать? – Лу хотел, чтобы брошенные исподлобья слова казались угрожающими, но вышло скорее смешно. – Ты? Подчиняться мне и служить на благо нашей великой империи, не более. – Мужчина начал объяснять свой план. – Помнишь мужчину, которого ты ранил месяц назад? – Того, которого вы убили? – Да-да, того предателя которому я отрубил голову. – Отмахнулся от этой информации словно от надоедливой мошки мужчина. – Так вот, он был капитаном нашего отряда — Хамато Йородзи. В наших кругах очень не поощеряют предательство. Весь его род был опозорен. И жена его, отравилась, не вынеся этот позор. Но сын капитана, Хамато Йоши, не смог принять смерть и бежал на фронт, дабы своей кровью смыть отцовское предательство. Красиво, правда? – Еле сдерживаю слёзы. – Снова огрызнулся мальчик. – Я тоже. – Театрально вытер несуществующую слезинку военный. – Вот только проблема в том, что жена Йородзи оказалась больной на голову и отравила не только себя, но и всех своих детей, после чего фамилия Хамато, так и осталась обесчесченой. – И при чём тут я? – Всё ещё не понимал Лу. – А при том, мой глупый китайский друг, что погибший был твоим ровесником. И тебе придётся сыграть его роль. Очистить доброе имя семьи Хамато, самостоятельно завоевав Китай. – Зачем? – Мальчику не хватало сил даже на слёзы. Пустой взгляд уставился прямо в пол. – Зачем вы напали на нас? Что мы вам сделали? Ради чего вы устроили всё это? Офицер молчал. Спустя несколько минут Лу услышал лязг открывающейся клетки, после чего его путы были разрезаны а сам он бесцеремонно поднят на ноги. Всё так же безмолвно синоби потащил мальчика за собой, увлекая его вверх по лестнице. Открылась дверь и свет ударил мальчика в глаза ослепив его на некоторое время, но японец словно не заметил этого. Когда глаза мальчика наконец привыкли к солнечному свету, он увидел красивую резную дверь из дуба из-за которой доносился шум множества голосов, скрип повозок, ржание лошадей и множество других звуков. Через несколько мгновений мальчик оказался на улице. По уложенной камнем дороге шли повозки, прямо у дороги расположился маленький рынок, на котором торговали всем, чем только можно. Столько еды ребёнок войны не видел за всю свою жизнь. Чуть в стороне, словно маленькая стайка красивых птичек щебетали между собой пятеро девчонок. Мальчик перевёл восторженный взгляд на военного и почувствовал, как по его спине пробежал холодок, а восторг сменился ужасом. Японец достал пистолет. Нужно было повиснуть на руке, заорать, сделать хоть что-то, но мальчик застыл в ступоре, не в силах пошевелиться. В этом же ступоре он смотрел, как японец пять раз нажал на курок. Казалось, что звуки выстрелов разорвали его уши. Через силу он смог повернуть голову и увидел. Увидел пять тел в разноцветных платьях, которые уже марала отвратительно багряная кровь. – Вот почему. – Безэмоционально произнёс японец. – Потому что у нас есть пистолеты, винтовки, пулемёты, танки, самолёты и пушки. А у вас нет даже чёртовых гвоздей. Хищник всегда охотится на жертву, потому что он сильнее. Сильный, пожирает слабого, таков закон природы. Вот только человек — не животное. Он сам может выбирать, кем ему быть. Так что же ты выбираешь? Быть хищником или жертвой? Тем в кого стреляют, или тем кто держит пистолет? Мальчик, не мог оторвать взгляда от тел, нелепо распластавшихся на земле и ни слова японца, ни поднявшийся вокруг переполох не смогли его отвлечь. Он не хочет умереть только не так. Он станет сильным и тогда... Он оторвёт этому чёртовому японцу голову собственными руками. Пусть даже для начала придётся лизать их сапоги. Он отбросит свою гордость ради своей Родины. Для того, чтобы сделать Китай сильным. Так, как того хотел бы капитан Си. Так, как того хотели все погибшие на этой проклятой войне. Движимый лишь этими мыслями юноша разомкнул губы. – Я согласен. – Добро пожаловать в клан Аси. – Лицо мужчины искривила уродливая улыбка. – Надеемся на плодотворное сотрудничество Йоши-сан.