***
Саки сразу почувствовал, что что-то не так. По приоткрытой калитке. Конечно её девочки могли просто забыть закрыть, но предчувствие заскребло в горле. Обвиняя себя в излишней паранойе парень вошёл во двор и замер. Знакомый запах ударил по мозгам, снося все барьеры которые он ставил в голове последние несколько месяцев, когда пытался жить как обычный человек. Запах крови. Белым пятном мимо пронёсся Аманемон. Учитель тоже узнал этот запах. Саки рванул следом. В дверях он наткнулся на застывшую фигуру мастера. Словно его разбил паралич и лишь сверхъестественная сила ещё держала его на ногах. Ками-сама, нет!!! Молясь всем известным богам, Саки отпихнул учителя в сторону и ворвался в комнату. Боги оказались глухи к мольбам убийцы. Колени Саки подогнулись и он рухнул прямо коленями на деревянный пол. Деревянный пол, залитый кровью. Они лежали прямо там. Рядом, в нелепых, сюрреалистичных позах. Тело не слушалось, сознание будто накрыло пеленой тумана. А мозг холодно и отстранённо анализировал ситуацию. Два тела, умерли быстро, орудие убийства — скорее всего меч. Хиёри убили одним точным ударом в сердце. Май перерезали горло. Чётко, быстро, скорее всего наотмашь. Мозг анализировал, а телу хватило сил лишь на то, чтобы сжать рукой лежащий рядом тетрадный листок. Последнее послание цинично оставленное детоубийцей. Он продолжал сжимать этот чёртов листок как последнюю соломинку. Будто дети просто спят. Продолжал, когда вызывали полицию. Когда перевернули дом вверх дном в поисках младших. Лишь приехавшие слуги закона смогли заставить бывшего синоби разжать онемевшие пальцы, чтобы прочитать послание преступника. Послание, что навсегда останется в памяти человека по имени Ороку Саки. «7 февраля. Старый парк Уэно. Токио. Не забывай.»***
Позади сияла огнями Токийская телебашня, отбрасывая далёкий свет огней на японские трущобы. Убогие, серые бараки, где в небольших пространствах, обнесённых лишь тонкими стенами, на земляных полах могли ютиться по нескольку семей. Бараки стояли столь близко друг к другу, что образовывали сплошную серую массу, разделённую лишь артериями небольших улочек, на которые вечерами выливали нечистоты, а по утрам там уже играла голожопая детвора. Но в сей поздний час, лишь один человек брёл по этим трущобам. Перемаранный кровью и грязью, он словно безвольная марионетка механически и неестественно переставлял ноги, движимый лишь одним желанием. Не видеть. Не видеть рыдающую Юри, перебирающую пальцами волосы дочери. Постаревшего за сущие минуты лет на двадцать учителя. Застывшего в гримасе вечного удивления лица Хиёри. Проклятой белой ткани, накрывающей тела девочек. Проклятой записки. Ненависти в мокрых глазах Юкине. Сколько бы километров он ни прошёл, как далеко бы не удалился, эти образы не давали ему покоя. Не вылазили из головы, шептали голосом Хиё. Он во всём виноват. Он подверг её опасности. Ниндзя не может жить как обычный человек. Он ведь и сам это видел на множестве примеров. Отступник из якудза, которого он убил много лет назад, Шотаро Юкимура, Белый Волк Айзару. Все те синоби, что решили жить для себя погибали в бесславном одиночестве. Ну почему он забыл об этом когда отдавал свой меч Йоши?! За всё приходится платить. — Парни, смотрите, вот это чучело. — Громкий голос вытащил убийцу из тяжёлых размышлений. — Сейчас не Хэллоуин, придурок, ты куда так вырядился? Дорогу преграждало четверо парней. Совсем мальчишек, младше самого Саки. Стоило их отпустить, накостылять, если будут нарываться, но в тот момент Саки почувствовал её. Страшную силу, поднимавшуюся из самых потаённых глубин его больного разбитого сердца, затопившую разом горечь утраты, и чувство вины. Ненависть. Быстрый удар ногой в пах вывел из строя первого врага, раздавив ему гениталии. Отбросив искалеченного на двух, Саки рванул к третьему. Не ожидавший атаки враг, даже не успел заметить страшного удара ладонью по горлу. От дикой боли он пытался кричать, но изо рта сползающего по стене барака хулигана вырывался лишь отчаянный хрип. Трудно кричать с раздавленной гортанью. Оставшиеся на ногах слишком поздно осознали ситуацию в которой оказались. Один из них пытался оттащить орущего благим матом раненого пока второй застыл в ступоре не веря своим глазам. Невысокий, перепачканный кровью мужчина, с горящими бешеным огнём глазами. Именно так выглядел Дьявол. И этот Дьявол пришёл за ними из самих Преисподней. Эта мысль посетила мужчину за секунду до того как Ороку Саки с безумным рычанием повалил его на землю и принялся бить его. В лихорадочном яростном бреду Ороку наносил один удар, за другим. Брызжа пеной изо рта он молотил вражескую голову кулаками, раздирая костяшки об обломки черепа, погружая свои руки прямо в мягкий мозг. — Саки! — Неведомая сила вздёрнула его вверх и оттащила в сторону. Повалив безумца на землю, она заключила его в крепкие объятия. — Хватит, Саки! Остановись! — Он вырывался, бил, кусался царапался, но объятья не разжимались, а знакомый голос всё повторял: теперь, всё хорошо. Я рядом. Всё будет хорошо. Пелена безумной ярости спадала и её место в душе Ороку заняло такое безнадёжное отчаяние, что мужчине не осталось ничего, кроме истеричных слёз. Ороку Саки плакал. Плакал в объятьях Хамато Йоши. Плакал в самый последний раз.***
Тенг Шень, аккуратно приоткрыла дверь, ведущую в гостиную, стараясь не разбудить гостя скрипом. Не получилось. Резко дёрнувшись, Саки вскочил с пола, сбросив с плеч тёплое одеяло. Несколько секунд он лихорадочно вертел головой, пока наконец не осознал где он находится. — Шень? — Прости что разбудила. — Виновато улыбнулась девушка, кивая в сторону подноса с грязной посудой. — Я за тарелками. — Прости. — Вздохнул Саки. — Я сам помою, а ты иди спать. Поздно уже. — Да нет, что ты всё нормально. — выдавила из себя улыбку жена Йоши. — Мне всё равно по пути. Саки выглядел жалко и потерянно. Шень абсолютно не узнавала напарника своего мужа. В её памяти, Ороку Саки остался немного ворчливым, но при этом ехидным мальчишкой, который плохо скрывал свою авантюрную натуру за маской серьёзной мрачности. Но в тот день… он изменился. В Саки что-то сломалось и срослось неправильно. Обычно он был спокойным и тихим и лишь в редкие моменты, в его глазах вспыхивали огоньки боли от утраты близкого человека. Шень хорошо понимала эту боль. Кому как не ей, нищей китайской мигрантке, за один месяц потерявшей всех старших братьев её понимать. Девушка покинула комнату с подносом в руках. Далеко не сразу, она поняла, что Саки следует за ней. Вздрогнув, женщина продолжила заниматься своими ежедневными (хотя скорее еженочными) делами. Помыв посуду, Шень принялась за стирку. Бывший синоби часто так делал, но никогда не беспокоил Шень, лишь наблюдая из тени. — Йоши был на задании? — Неожиданно раздавшийся голос Саки заставил Тенг вздрогнуть. Глазами Саки указал, на окроплённое кровью кимоно товарища. — Ага, какое-то сверхважное задание из штаба. — Вздохнула женщина, на лице которой промелькнула тень беспокойства. — Он всё ещё не может отвыкнуть от оперативной работы. Бумаги его угнетают. — Он привыкнет. — Саки присел рядом и начал помогать китаянке. –Для Йоши так будет лучше. Он никогда не любил убивать. Это не для него. — Ты так думаешь? — Удивилась Тенг. Саки редко говорил о напарнике без едкого сарказма. Да что там редко, почти никогда. — Ага. — На бледном, обескровленном лице промелькнула тень улыбки. — Поверь, уж кто-кто, а я этого идиота знаю.***
В кабинете Йоши горел свет. Сам хозяин кабинета, неподвижно сидел, уткнувшись лицом в стол из тёмного дуба. Постороннему могло показаться, что Хамато заснул за работой, но Саки посторонним не был. — Заходи. — Глухо произнёс глава Токийского отделения. — Мне недавно прислали отчёты из отделения. В доме ничего не пропало, младших детей так и не нашли. Соседи ничего не видели и не слышали. Отпечатков пальцев тоже нет. Пока неизвестно кто вообще может быть при. — Я знаю кто это был, Йоши. — Прервал Хамато бывший синоби. — Те ублюдки, убившие премьер-министра и русского посла. Один из них назначил мне поединок. — Да я помню. — Вздохнул Йоши, отрываясь от стола и взъерошивая себе волосы. — Ты рассказывал. — Ублюдок оставил мне записку. — Какую? — Йоши напрягся как струна и прорычал. — Какую, нахрен, записку? Мне никто о ней не говорил. — Потому что они заплатили кому надо, чтобы убрать одну маленькую деталь. Один гребаный тетрадный листок. Чего он стоит? — Ясно. — Сложил руки замком Йоши. — Значит, они хотят решить всё сами. — В этом мы с ними похожи. — Глаза Ороку горели огнём праведной ярости. Ярости неумолимой и священной, сжигающей всё на своём пути. Ярости мести. — Ты поможешь мне, Йоши? — Да. — Выдавил из себя Хамато, скрывая боль. — Я помогу тебе прикончить этих ублюдков. Это нужно нашему клану. — Хорошо. Тогда найди для меня меч.***
Шелест листьев сплетался в тревожную мелодию смерти, аккуратные дорожки парка издали казались ручейками крови. Пожилые пары, гуляющие одинокие художники, молодые шумные компании — все покидали это место, движимые инстинктивным страхом перед хищником. Хищником, который сделал этой ночью тихий парк Уэно своими охотничьими угодьями. Лишь два маленьких силуэта решились этой ночью пересечь границу парка. Пересечь, чтобы навсегда закончить эту кровавую пьесу, тянущуюся второй год подряд. — Ну вот и всё! — Улыбнулся Йоши, поворачиваясь к своему напарнику. — Я буду ждать тебя у пруда. Если нужен буду — кричи. — Да, вот и всё. — Вздохнул Ороку. — Йоши, ты… Спасибо тебе за всё. Ты — мой лучший друг. — Говоришь так, будто у тебя есть ещё хоть один. — Фыркнул Хамато. Их звонкий смех разнёсся по тишине ночного парка. Он был там. Спокойно сидел на лавочке. Мог бы сойти за обычного прохожего, если бы не кимоно и мечи. Чёртов ублюдок! Увидев Саки, Фуроши дружелюбно улыбнулся. — Ну надо же. Я думал ты не появишься. — Он начал разминаться. — Признаться, после той работёнки для нас настали трудные времена. Все разбежались, пытаясь скрыться от преследования, а заказчик нас кинул и попытался убрать. Впрочем, тебе же это неинтересно, верно? — Ни капли. — Клинки мечей сверкнули в лунном свете. Настало время умирать. Размытым пятном мелькнул Фуроши несясь на противника. Не задумываясь, мастер меча попал в ловушку синоби. Отскочив назад, Саки швырнул ему под ноги шарик, размером с небольшое яйцо. Спустя мгновение он взорвался, обдав самурая клоками дыма. Тяжёлый газ заполнял лёгкие и разъедал глаза. Кашляя и тря глаза рукой, дуэлянт выскочил из дымного облака, но Ороку не собирался давать врагу прийти в себя. Набросившись на него слева, Саки нанёс страшный диагональный удар снизу вверх. Лишь благодаря развитым рефлексам Фуроши смог поднырнуть под удар. Страшный вертикальный удар тут же обрушился на мужчину, но самурай успел принять его на клинок. Мышцы мужчин взбугрились от напряжения, сталь стонала в их руках. Даже своим мутным взором, самурай мог разглядеть безумную ненависть в глазах Ороку. Резко вывернув клинок, Саки прошёлся мечом по лицу Фуроши, одновременно выбивая его ногу подсечкой. Заточенная сталь прошлась по лицу мужчины, разрывая кожу и впиваясь в глазную мякоть. Освободившийся клинок мастера натолкнулся на цубу меча синоби и только это не позволило Фуроши разрубить ключицу врага. Выпустив меч, раненый дуэлянт разорвал дистанцию. Фуроши бежал. Ни разу до этого в искусстве владеть мечом он не знал поражения. Непобедимый мечник ветра, так его прозвали за невероятную скорость удара. Благодаря диафрагмальному дыханию он заканчивал бой за доли секунды. Но сейчас непобедимому мечнику было страшно. Ороку Саки был первым человеком сумевшим ранить его. Фуроши, непобедимый мечник, впервые испытал страх смерти. И этот страх сломал его дух. — Ссстой! — Отчаянный выкрик вырвался из горла убийцы. — Я, я умоляю, хватит! Я проиграл, ты сильнейший. — У тебя ещё есть второй меч. — Голос синоби был полон обжигающе холодной ненависти. — Нно… — Надеешься на жалость после того что ты сотворил, чёртов ублюдок?! Следовало бы так тебя прикончить, но в отличие от тебя у меня есть честь, трусливый ублюдок, убивающий женщин и детей. — Что ты несёшь?! — Истерично выкрикнул самурай. — Я никогда не поднимал своего меча на безоружного! — Хватит лгать, ублюдок! — Яростным броском, Саки вбил кунай прямо в плечо убийцы. — Ты убил её! Ты убил мою Хиёри! Ты убил Май! Вот что, скажи, куда ты дел младших детей и я позволю тебе умереть быстро. — Я не понимаю, о чём ты говоришь! — Где они! — Прорычал Саки приближаясь к врагу. — Сстой, это ошибка! Я не знаю тех людей о которых ты говоришь! В непонятной инстинктивной попытке, самурай протянул перед собой здоровую руку. Одним движением Саки сбрил её по самый локоть. Ещё долго крики истязаемого наёмника разрывали тишину ночного парка.***
Шатаясь словно пьяный, Саки брёл навстречу другу. Измотанный, зияющий рваной раной в плече, безоружный, он не выглядел победителем. — Как ты? — Во взгляде Йоши не было ни капли смеха. — Не он! — С трудом разомкнул губы Саки. — Это был не он, Йоши! Обезумевший от безысходности Саки тянулся к товарищу, как умирающий от жажды к колодцу. Он ждал надежды, утешения. И Хамато посчитал своим долгом их ему дать. — С детьми всё хорошо, Саки. — С трудом преодолевая душевную боль, сказал Йоши. — На данный момент они находятся в тайном убежище на Филиппинах, а позже их перевезут в Нью-Йорк и отправят в хорошую, благополучную семью. Они проживут свою жизнь счастливо. — Что?! Откуда ты… Твои люди нашли их, да? — Глупая надежда забрежила в голове мужчины. — Ты уже послал за ними людей? Я сам поеду, Йоши! Я… — Тебе больше не придётся об этом беспокоиться, брат. — Выскользнув из ножен, меч Хамато распорол грудь Саки. Одним ударом ноги, синоби опрокинул друга на землю. — Йо… Йоши. — Он не верил, не хотел верить, не мог. Ведь тогда… тогда всё это время, все эти годы Йоши лгал ему. Неужели… Но он даже не посмотрел Саки в глаза. — Ничего личного, Саки. — Холодно, безэмоционально произнёс синоби. — Я просто выполняю приказ. Холодная сталь пронзила сердце человека по имени Ороку Саки. Преданый и брошенный, он умирал, обманутый своими эмоциями, потерявший всё самое дорогое, что у него было. И из пепла этого проигравшего и слабого человека, потерявшего всё, суждено было родиться другому существу. Опасному, бесчувственному, не ценящему ни свою, ни чужую жизнь. Не человеку вовсе, а монстру, вся монструозность которого была в его человечности. Монстру, по имени Шредер.