11
2 октября 2022 г. в 21:42
Отношения с Хёнджином, – ведь уже можно назвать это отношениями, да? – напоминали состязание. Бан Чан демонстрировал серьёзность своих намерений и растяжимость своего терпения, а Хёнджин его постоянно испытывал и показывал свою несгибаемость. Неукротимость и упрямство Хёнджина подстрекали Бан Чана, мотивировали его искать новые способы завоевать доверие. Бан Чан пускал в ход всё своё обаяние и фантазию, а также не забывал и про подарки: Хёнджин начал реагировать на них менее агрессивно, что не могло не радовать. Бан Чан внимательно следил за выражением его лица всякий раз, когда приносил ему подарки, чтобы понять, что Хёнджину нравится больше.
Поворотным моментом в их отношениях Бан Чан посчитал тот, когда Хёнджин потребовал у него его номер телефона. Якобы, Хёнджин раздражается, что Бан Чан заявляется к нему в гримёрку тогда, когда ему заблагорассудится, без всякого предупреждения. «Я уже сыт по горло твоими «сюрпризами», когда я почти голый пытаюсь вылезть из сценических костюмов,» – фыркнул Хёнджин, сохраняя номер Бан Чана. Но Бан Чану уже было абсолютно безразлично, под каким предлогом Хёнджин сделает шаг навстречу. Главным было то, что дело наконец-то сдвигалось с места.
Подвешенным в воздухе, однако, оставался один очень важный вопрос: считал ли себя Хёнджин парнем Бан Чана?
Бан Чан, зная упрямство Хёнджина, специально ни о чём не спрашивал. Но это не значило, что ему было неинтересно. Ему было интересно, ещё как. Ему иногда очень сильно хотелось сделать хотя бы передышку в их бесконечной гонке. Ему хотелось просто возвращаться домой, находить в гостиной Хёнджина, болтать с ним о том, как у каждого из них прошёл день, потом ужинать, смотреть вместе фильмы и целоваться в постели перед сном.
Но пока что он мог об этом только мечтать. Пока что Хёнджин не возражал, когда Бан Чан приглашал его вместе поужинать, а потом подвозил до станции метро. Хёнджин до сих пор наотрез отказывался признаваться, где именно он живёт.
– Ну детка, – простонал Бан Чан. Он, конечно, ещё не устал, а прикидывается. Он, конечно, ещё готов побороться.
Хёнджин бросил ему убийственный взгляд, потёр кончиком языка клык. Бан Чан не имел ни малейшего представления, зачем он это делал, но всякий раз член Бан Чана начинал напоминать о себе довольно нескромно.
– Ну детка, когда ты уже ко мне переедешь? – Бан Чан попытался взять Хёнджина за руку, лежавшую на столе рядом с его наполовину пустой тарелкой; Хёнджин ловко увернулся. – Я так хочу, чтобы мой детка просыпался и засыпал у меня в кровати, рядом со мной!
– Я принадлежу только себе, – отрезал Хёнджин, глядя на него искоса. – И я не собираюсь переезжать к тебе, я уже сказал раз пять. Почему ты никак не успокоишься?
Бан Чан выкатил губы и тихонько простонал, показывая глубину своей боли.
– Ты похож на собаку, которой дали по жопе веником.
– Ради тебя я готов быть даже собакой, если тебе нравятся такие вещи, – Бан Чан поиграл бровями; Хёнджин закатил глаза. – Детка, я серьёзно. Мы с тобой видимся регулярно уже несколько недель, а всё, что у нас есть, это только поздние ужины…
– А, значит, секс ты уже не принимаешь в счёт? Ну супер, – Хёнджин сжал губы. До Бан Чана дошло, что Хёнджин точно не перестанет сегодня играть в маленькую сучку.
– Я не это имел в виду. Но когда ты ко мне переедешь, секса станет ещё больше! – Бан Чан взял палочками кусок мяса и поднёс к прекрасным надутым губам Хёнджина. Хёнджин снова зыркнул на него холодно, но мясо принял. Бан Чан с трудом заставил себя не заурчать от удовольствия.
– Это для кого плюс? По-моему, больше для тебя, – Хёнджин фыркнул и начал писать что-то в телефоне.
– Тебе тоже всё нравится, детка, не отрицай.
А вот здесь Хёнджин почти задел его за живое: неужели возможно отрицать очевидное с таким упрямством? Хёнджин мог воротить свой хорошенький носик от подарков или даже от самого Бан Чана. Однако намекать, что он не так уж и хорош в постели, – это откровенное враньё. Бан Чан знал себе цену. И он не собирался позволять обесценивать свои умения даже Хёнджину.
В итоге Хёнджин его просто проигнорировал и продолжил есть молча. Им принесли десерт: конечно же, Хёнджин не заказал ничего, а Бан Чан выбрал его любимый десерт, чтобы Хёнджин мог «незаметно» подворовывать прямо из тарелки. Бан Чан задавался вопросом, обращает ли Хёнджин внимание на то, настолько скрупулёзно он собирает о нём информацию, не задавая вопросов напрямую.
Обращает ли он внимание на что-нибудь вообще?..
Когда Хёнджин доел десерт, пришло время возвращаться в машину и двигаться в известном направлении всё той же станции метро. Бан Чан начинал ненавидеть её всё больше и больше. Они никогда не включали свет в салоне; горела только подсветка приборной панели. Негромко играла любимая музыка Хёнджина. А сам Хёнджин, разувшись и устроившись на сидении с ногами, читал длинный пост в телефоне. Они не разговаривали. И Бан Чан вдруг почувствовал, что начинает уставать. Уставать и раздражаться.
Он представил на секунду, как они выглядят со стороны, и ужаснулся: да он же просто личный водитель, и не более того! В собственной машине, в собственной жизни он играл всего лишь второстепенную роль. Кому же должна была достаться главная мужская роль? Казалось, что Хёнджин скучает в его компании по той простой причине, что ждёт, когда рядом с ним появится настоящий главный герой, а не его картонная копия.
Бан Чан стиснул руль настолько крепко, что костяшки побелели.
Только он должен быть главным героем своей жизни. Только он должен быть в центре внимания Хёнджина.
Бан Чан, конечно, ещё не устал. Он просто разозлился.
Руль резко развернулся влево на повороте. Хёнджина, хоть он и был пристёгнут, мотнуло к окну, и он ударился головой об стекло.
– Ты с ума сошёл?! Ты первый день за рулём?! – зашипел он, морщась и потирая голову. Бан Чан не ответил ничего. Он держал в голове новый маршрут, по которому они ещё не ездили.
– Почему ты так гонишь? Куда ты меня везёшь?! – впервые Бан Чан услышал в голосе Хёнджина нотки страха. Страха с оттенком истеричности. Значит, он испугался всерьёз. Бан Чан ухмыльнулся левым уголком рта, чтобы Хёнджин не мог ничего видеть.
Машина остановилась на обочине. В этой части дороги в два часа ночи движение было практически нулевым. Бан Чан не стал включать свет и посмотрел на Хёнджина непроницаемым взглядом из темноты. Хёнджин, прижавшись спиной к двери, насколько позволял ремень безопасности, смотрел на него во все глаза. Грудь вздымалась высоко и опускалась низко. Губы были приоткрыты – Бан Чан чуть было не потерялся во внезапном желании их поцеловать. Но он сказал себе, что как раньше больше не будет.
– Полезай на заднее сиденье.
Хёнджин, всё такой же ошарашенный, только моргнул.
– Полезай, я сказал! – рыкнул Бан Чан. Он стукнул кулаком по приборной панели так, что открылась дверца. Сглотнув, Хёнджин неуверенно попытался протиснуться между спинками на заднее сиденье. Бан Чан достал из бардачка маленький тюбик смазки и, не оборачиваясь, рыкнул снова:
– Снимай штаны и ложись на спину. Повторять дважды не буду, пеняй на себя.
Он подождал минуту и полез вслед за Хёнджином. Бан Чан усмехнулся себе под нос и, честно говоря, был удивлён, что Хёнджин его действительно послушался. От вида лежавшего на спине Хёнджина Бан Чан почувствовал сильное натяжение в области паха.
Хёнджин следил за ним из-за длинной чёлки. Его спортивные штаны лежали на полу вместе с брифами и носками – Бан Чану понравилась его внимательность к деталям. Его обнажённая кожа сверкала мелкими блёстками, единственным напоминанием о сегодняшнем выступлении. Бан Чану даже показалось, что он увидел, как его бёдра мелко дрожали. От страха или от желания – пока не понятно.
Бан Чан заставил его потесниться на заднем сидении, раздвинув его ноги небрежным движением и занимая место между его бёдер.
– Крис… – позвал Хёнджин тихо-тихо. Возможно, он вообще промолчал, настолько тихим был его голос. Бан Чан пригвоздил его к месту взглядом на всякий случай, чтобы ему больше не хотелось открывать рот без особой надобности.
Бан Чан разогревал смазку между пальцев и думал о том, насколько сильно ему хочется поцеловать побледневшие, но всё такие же притягательные губы Хёнджина. Он привык начинать секс с поцелуев: ему всегда казалось, что это хороший способ расслабиться и завестись одновременно, а также показать, что человек дорог и любим. Но поскольку Хёнджин оказался невнимательным, Бан Чан решил пропустить этот шаг. Вместо нежных поцелуев он отвесил по хлёсткому шлепку на каждую ягодицу Хёнджина. Хёнджин вскрикнул не своим, слишком высоким голосом и сразу же прикусил губу. Проигнорировав его член, Бан Чан сразу же надавил на напряжённое кольцо мышц. Ему не хотелось никаких прелюдий; ему хотелось перейти к делу сразу же. К тому же, последний секс у них был буквально пару дней назад. Бан Чан был уверен, что Хёнджин после той бессонной ночи должен был быть податливым.
Видимо, чувство страха сыграло против Бан Чана, потому что расслабляться мышцы Хёнджина не хотели. Он дышал неровно, пресс слегка подрагивал.
– Расслабься, чёрт возьми, сделай хоть что-то полезное за сегодня! – разозлился Бан Чан. И сразу же испугался, ведь обычно он так себя не вёл, и особенно, в постели. Но на Хёнджина его грубость подействовала моментально: он сразу же начал дышать ровнее, опустил напрягшиеся плечи, и палец внутри его заднего прохода наконец-то смог двигаться. Он не собирался подготавливать Хёнджина слишком долго – отчасти потому, что ему не хотелось. Он не переставал удивляться собственной жёсткости, о существовании которой он и не подозревал.
Затем он просто расстегнул джинсы, приспустил их так, как ему было удобно. Он не мог не замечать, с какой жадностью Хёнджин уставился на его член. Сколько бы Хёнджин ни строил из себя недотрогу, сколько бы он ни пытался показать, что Бан Чан ему безразличен, но от одного только вида члена Бан Чана у Хёнджина чуть ли не слюни текли. Бан Чан уже не раз задумывался о том, что ради его члена Хёнджин наверняка пошёл бы на криминал.
Ну, возможно, Бан Чан немного преувеличивал. Совсем чуть-чуть…
Уже через несколько минут Хёнджин был в буквальном смысле сложен в пополам, и Бан Чан остановился только потому, что ему нужно было время, чтобы привыкнуть. Даже если Бан Чану хотелось быть жёстким, он не мог быть жестоким и сделать Хёнджину по-настоящему больно. Пока что Хёнджину, хоть он и казался напуганным, всё нравилось: он послушно поддерживал свои ноги, лежал под Бан Чаном не сопротивляясь и закусывал губу, на этот раз пытаясь дышать ровно и расслабляться.
– Скажешь, когда, – выдохнул Бан Чан. Сдерживать себя уже не оставалось никаких сил. Но голос разума в нём не мог заглушить даже умопомрачительный Хёнджин. Бан Чан был готов ждать столько, сколько потребуется, если это гарантировало безопасность Хёнджина.
– Let’s go, – сказал Хёнджин тихо, почти шёпотом. Бан Чан почти простонал вслух: когда Хёнджин говорил в постели по-английски, даже если это было одно короткое предложение, Бан Чан заводился ещё больше. Он почувствовал, как слова Хёнджина отозвались пульсацией в члене; Хёнджин, словно тоже это ощутив, выдохнул долго и тяжело. Он смотрел то в сторону, то в потолок салона, как будто избегая прямого взгляда в глаза. Бан Чан переборол ещё один порыв поцеловать эти прекрасные, чуть приоткрытые губы и медленно вышел почти полностью. Он старался контролировать каждое своё движение, отдавать себе отчёт в том, что происходит. Ему очень хотелось отпустить себя и, поддавшись своей обиде, вколачиваться в тело Хёнджина быстро и безжалостно, чтобы дать ему понять, что он был неправ. Более того: Бан Чан знал, что язык секса Хёнджин понимал гораздо лучше, чем родной корейский. Он лишь прикидывался дураком, но он всегда понимал, когда переходил границу. Хёнджин не просил прощения – не его стиль, судя по всему, – зато разрешал кончить себе на лицо или войти в самую глубь горла. Вот и сейчас, скорее всего, его испуг был притворным, а на самом деле он получал своё удовольствие и одновременно извинялся единственным доступным ему способом.
Бан Чан задал определённый ритм почти сразу же. Он быстро понял, как им обоим больше нравится, ещё во время их самого первого секса. Сейчас он делал то же самое, но чуть быстрее. А потом ещё быстрее. И ещё быстрее. Краем глаза он заметил, что окна уже запотели. Хёнджин стонал в голос, громко, бесстыже – так, как нравилось им обоим. Однако Хёнджин продолжал строить из себя запуганную зверушку: он бросал на Бан Чана испуганные взгляды и не прикасался к нему, как будто ждал разрешения. Бан Чан ухмыльнулся. Такой Хёнджин ему тоже нравился. Оказывается, он умеет не только диктовать свои правила, но и слушаться.
– That’s my good boy, that’s my perfect boy… Doin’ sooo well for me…
Бан Чан осёкся: он не планировал хвалить Хёнджина. Он привык осыпать своих любовников похвалой и комплиментами, и он всегда был искренним. Во время секса он терял фильтр и говорил всё, что чувствовал, открыто и прямо от сердца. Возможно, Хёнджин, потерявшийся в громких высоких стонах и зажатом между их телами членом, получавшим мощную стимуляцию, вообще ничего не понял. Во всяком случае, он не отреагировал на слова Бан Чана каким-то особым образом. Он только попытался сцепить щиколотки за шеей Бан Чана и положить ноги ему на плечи. Они оба уже начали уставать.
– Папочка… – Хёнджин зажмурился сильнее; с левого края его губ, через сжатые зубы, подтекала слюна. – Папочка, можно… мне?.. Разреши мне… Пожалуйстапожалуйстапожалуйста!
Его пронзительный голос зазвенел в глубине ушей, больно ударил по барабанной перепонке. Но его вопль подтолкнул Бан Чана ближе к оргазму. Настолько близко, что Бан Чан спохватился в самый последний момент. Ему не хотелось проигрывать сегодняшнюю игру и кончать первым.
– Можно, детка. Давай, cum for Daddy.
Хёнджин зачем-то яростно мотнул головой, чуть не ударившись макушкой о дверь, и Бан Чан почувствовал, как зажатый между ними член вздрогнул и излился. Все мышцы в теле Хёнджина резко напряглись, и Бан Чан словно провалился сквозь время и пространство. Его накрыла пронзительная пелена, откуда-то издалека послышался собственный задавленный вскрик.
Ноги Хёнджина, дрожа, тяжело упали по обе стороны от их тел.
– Крис, – позвал Хёнджин не своим, каким-то детским голосом; Бан Чан открыл глаза, и увидел, что по его раскрасневшимся щекам текут слёзы. – ты ведь поцелуешь меня, да, Крис?..
Без лишних слов Бан Чан наклонился и, откидывая в сторону игры, схемы и маски, поцеловал Хёнджина так, как он заслуживал – нежно, медленно, с осторожностью. Хёнджин обнял его за шею крепко-крепко, как будто боясь, что Бан Чан сейчас испарится, растает в воздухе.
– Всё хорошо, Хёнджин-а, я здесь, – прошептал Бан Чан в поцелуй, улыбаясь, как влюблённый подросток и чувствуя себя на седьмом небе от счастья. Хёнджин, плотно закрыв глаза, прижался лбом к его лбу:
– Угу… Мне всё понравилось, кстати. Только… поцелуй меня ещё… Kiss, okay?
– Окей, малыш, столько, сколько тебе хочется.
Бан Чан целовал его и не мог на него налюбоваться. После каждого оргазма, если он был достаточно сильным, Хёнджин становился мягким, податливым. Наверное, можно было сказать, нежным. Он просил внимания и ластился к Бан Чану, как котёнок. Бан Чан сходил от него с ума в такие моменты ещё больше, чем когда он превращался в сексуального дьявола.
Хёнджин открыл влажные, блестящие ярко глаза и улыбнулся Бан Чану уязвимо, кротко. Совсем не так, как он улыбался раньше, совсем не похоже на те кривые, язвительные ухмылки, которые Бан Чан видел чаще всего. Бан Чан забыл, как дышать.
А когда он выдохнул, слова сорвались с губ сами собой:
– Я тебя люблю.
Улыбка Хёнджина стала чуть шире, чуть ярче. Он притянул Бан Чана ближе, укладывая его на себя и обнимая его и ногами тоже.
– Поехали теперь домой, Крис? Я так хочу спать...