Пешком в ад

      Если на работе всё шло не совсем так, как хотелось, – Феликс всё ещё пропадал в университете, параллельный с ним проект тоже почему-то заходил в тупик, а Чанбин больше раздражал, чем помогал, – то в личной жизни вроде как намечался позитивный сдвиг. Хёнджин огрызался меньше, чем обычно, и начал отвечать на сообщения Бан Чана быстрее и регулярнее. Бан Чан не мог не улыбаться: кажется, лёд тронулся, и его Снежная Королева почувствовала его тепло. Он, конечно, очень боялся сглазить и увидеть, как его карточный домик рушится до самого основания. Почему-то ему казалось, что после такого провала у него не получится собрать все элементы воедино, как было прежде.       💕 💖 💓 💞 Cute Baby 현진💞 💗 💖 💕       дэдди вызови машину       Это было очень не вовремя: Бан Чан пытался разобраться с документами, которые нужно было отправить строго до полуночи – то есть, у него оставалось не больше получаса. У него из ушей валил пар, а в студии, кроме него, никого больше не было. В обязанности Сары не входила работа с такого рода документами, а Чанбину Бан Чан не доверял настолько важные дела. Получалось, что рассчитывать можно было только на себя. И, поскольку время поджимало, ему нельзя было отвлекаться. В особенности, на Хёнджина.       Тяжело выдохнув, Бан Чан набрал его номер. Некоторые вещи всё-таки проще объяснить устно, чем расписывать в сообщениях. В трубке протянулись только два гудка, а потом Хёнджин сбросил звонок. Бан Чан уставился на телефон удивлённо, как будто тот мог ему хоть что-нибудь объяснить.       💕 💖 💓 💞 Cute Baby 현진💞 💗 💖 💕       не надо названивать       просто вызови машину и скинь номер

크리스 но baby я сейчас занят я даже не дома и не знаю, когда буду((( (прочитано)

      Бан Чан продолжал смотреть на экран, ожидая какой-то реакции. Что-то подсказывало ему, что Хёнджин писал сообщения именно с той раздражённой интонацией, с которой Бан Чан их прочитал у себя в голове.       Вдруг на экране появилась фотография полуобнажённого Хёнджина с лилией в зубах.       – Крис, ты прикалываешься?!       Действительно, он был раздражён. Даже чуть больше, чем Бан Чан себе представлял.       – Детка, Хёнджин-а, я серьёзно, абсолютно. У меня документы из налоговой завалили весь стол, есть ещё кое-какие бумажки… И всё это нужно закончить до полуночи. Я даже ещё не дома…       – Почему нельзя было сделать это вовремя, как все нормальные люди?! – прорычал Хёнджин.       – Хёнджин-а, я тоже очень хочу тебя увидеть, но не сегодня, окей? – Бан Чан специально говорил спокойно, чтобы не подливать масла в огонь. – Завтра, обещаю, папочка тебя всего зацелует и сделает тебе очень приятно. Завтра, но не сегодня, ладно? Не обижайся, принцесса…       – Не нужно мне никакое завтра, понятно? – голос Хёнджина почти что сорвался на крик; Бан Чан оторопел. – Я уже собрал дурацкий чемодан, чтобы перевезти к тебе часть вещей, а ты говоришь какую-то ерунду! Я уже почти что выперся с ним в метро, как последний дебил! А ты, видите ли, не дома!       Бан Чан застонал протяжно: Хёнджин собрался к нему переехать, наконец-то! Ну что за проклятый день…       – Хёнджин-а, котёнок, послушай, я закончу скоро, к часу точно, и тогда за тобой приедет машина, хорошо? Ты не представляешь, как я рад, что ты всё-таки согласился ко мне переехать. Дай мне ещё немного времени, иначе за мной завтра с утра придут серьёзные люди…       – Как получить отсос или задницу, так ты сразу дома, – перебил Хёнджин, продолжая злиться так, что Бан Чана обжигало даже через трубку. – а как ради чего-то, что не касается твоего члена, так тебя сразу же нет дома! Всё понятно, Крис! Ты просто такой же говнюк, как и все!       Звонок оборвался. Бан Чан был просто ошарашен. Что только что произошло? Он вообще ничего не понял. Его швырнуло от необъятной радости до ступора, а потом ещё ниже, до лёгкого шока. Единственное, что он понял: Хёнджин сорвался с крючка, как своенравная рыба. И хуже того было то, что Бан Чан ничего не мог с этим поделать.       Он попытался перезвонить, прижав трубку к уху и параллельно стараясь вчитаться в документ. Хёнджин сначала сбрасывал, а потом, видимо, вообще выключил телефон полностью. Бан Чан вздохнул раздосадовано и сфокусировался на документах.       Он закончил около часа ночи, как и обещал Хёнджину. Все документы были высланы в последнюю минуту перед полуночью, но высланы же. Его больше ничего не волновало. Ему хотелось только спать и попытать счастья с Хёнджином. Бан Чан очень сомневался, что Хёнджин мог быстро остыть после настолько яркой вспышки гнева, но не перезвонить он не мог.       Набрав номер, он услышал гудки и не мог не порадоваться. По крайней мере, телефон был включен, а это уже что-то. Звонок был сброшен после четырёх гудков. Бан Чан набрал полные лёгкие воздуха, сделал повторный вызов.       Гудки прекратились. Вместо них он услышал тишину. Сердце замерло.       – Хёнджин-а?..       В трубке было тихо. Ему показалось, что он расслышал тихое недовольное сопение.       – Котёнок, я закончил дела. Сейчас поеду домой.       Никакого ответа.       – Хочешь, я пришлю за тобой такси, принцесса?..       Снова тишина.       – Папочка очень виноват, – Бан Чан редко прибегал к эгьё, но в тот момент он чувствовал, что он должен это сделать. – Папочка очень извиняется перед принцессой. Принцесса простит папочку? Pwease?*       В трубку ударил поток дыхания, похожий на раздражённый выдох. Бан Чан улыбнулся умилённо, представляя надутые губки и отведённые в сторону сердитые глаза.       – Такси приедет через пятнадцать минут, малыш. Ты как раз должен успеть дойти до станции метро.       Ноль реакции.       – Я тебя люблю, Хёнджин-а. Сядь в такси, пожалуйста, и приезжай ко мне, хорошо?       Звонок был завершён. Бан Чан утешил себя тем, что его хотя бы выслушали.       На улице было совсем темно; дул холодный ветер. Бан Чан, отследив такси по приложению, выскочил во двор в одной футболке и теперь ёжился. Он вышел за ворота и вглядывался в даль дороги, ожидая с минуты на минуту увидеть фары подъезжающего автомобиля. Ему повезло: вскоре из-за поворота вывернуло такси. Прищурившись, Бан Чан рассмотрел номер, указанный в приложении. Сердце заколотилось, как ненормальное. Он ещё не представлял, в каком именно настроении приехал Хёнджин, но главным было то, что он приехал. Дальше Бан Чан собирался действовать по ситуации.       – Привет, – сказал он негромко, забирая из багажника чемодан. Хёнджин повернул голову, покрытую капюшоном, в его сторону, но взглядом косил куда-то к соседскому дому. Как только такси уехало, Бан Чан попытался приобнять Хёнджина за талию, но тот увернулся и молча пошёл по дорожке к крыльцу. Бан Чан поплёлся за ним вослед.       Дома Хёнджин тоже не оттаял. Он молчал и дул губы. Он, всё так же не говоря ни слова, забрал у Бан Чана свой чемодан и понёс его в спальню – видимо, хотел разложить свои вещи в шкафу. Бан Чан проследовал за ним, хотя его никто, разумеется, не приглашал.       – Детка, ну ладно тебе, – сказал он, обнимая Хёнджина со спины и утыкаясь носом ему в затылок. От него пахло свежестью, как будто он только что принял душ. Очень захотелось оказаться с ним под одеялом и уснуть, обнявшись, но от его холодности кололо в сердце. Бан Чан осторожно поцеловал его за ухом.       – Пошёл на хер, Крис, – рыкнул Хёнджин, раскладывая свои вещи по полкам шкафа.       – Если на твой, принцесса, то я с удовольствием, – заулыбался Бан Чан. Хёнджин вывернулся из его объятий:       – Я с тобой, вообще-то, не разговариваю. И приехал я только из принципа, а не ради тебя, если ты ничего ещё не понял.       – Я всё понял, котёнок. Ты на меня сердишься, окей, – Бан Чан покивал согласно; Хёнджин стоял к нему спиной и даже не обернулся. – Что я могу сделать, чтобы ты меня простил?       – Не бесить меня, – сказал Хёнджин сквозь зубы.       “Okay, Chris, you got overexcited, admit it.”       – Ты голодный? Могу заказать что-нибудь. Или набрать тебе ванну, если ты устал, и размять тебе плечики? Или… Как насчёт отсоса? Могу сделать и глубокий, если хочешь. Да что угодно, принцесса, лишь бы ты перестал на меня дуться.       Хёнджин резко нагнулся, схватил что-то из чемодана и запустил этим в сторону Бан Чана. Бан Чан успел увернуться в последний миг.       – Ты чего?!       – Ты можешь не бесить меня, а?! – глаза Хёнджина сверкнули красным. Он подошёл ближе и толкнул Бан Чана в грудь обеими руками. А потом ударил открытой ладонью по плечу. Ещё раз. И ещё.       Бан Чан не любил насилие. Он дрался только тогда, когда ему угрожали напрямую и всерьёз. Разъярённые шлепки Хёнджина за удары не считались, но терпеть то, что его использовали как грушу для битья, ему тоже не хотелось.       Тогда он извернулся, перехватил Хёнджина за талию и, нагнув его, шлёпнул его по заднице так, что ладонь загудела. Хёнджин замер на секунду, но потом, как будто спохватившись, начал активно сопротивляться. Взяв его в ещё более крепкий захват, Бан Чан ударил его ещё раз – Хёнджин издал непонятный, но очень похожий на возбуждённый вскрик.       “There we fucking go!”       Бан Чан ухватился за его реакцию как за спасительную верёвочку. Он ударил его несколько раз за подряд, сильнее, чем до этого, и тело Хёнджина перестало сопротивляться окончательно.       – Так ты этого хотел?.. – выдохнул Бан Чан. Хёнджин, злобно сопя, промолчал.       Значит, решать за него будет Бан Чан.       Он дошёл вместе с Хёнджином, не разжимая хватки, до кровати и сел, уложив одним резким движением его к себе на колени. Хёнджин вроде как попытался сопротивляться, но его потуги не выглядели особо убедительно. Бан Чан, ухмыльнувшись, стянул с него спортивные штаны вместе с нижним бельём. Он чуть было не залюбовался обожаемой задницей, но напомнил себе, что сейчас у него есть конкретная задача.       – До двадцати. За то, что вёл себя очень плохо, – сказал он низким голосом и занёс руку. Если бы в этот момент Хёнджин перестал ломаться и играть обиженного, то Бан Чан отпустил бы его сразу же. Но Хёнджин, сжав покрывало в кулаке, только сопел. Значит, он хотел играть в эту игру и дальше.       Тем хуже для него.       Бан Чану не нравилась порка, ни в какой роли. Лишь однажды, когда он только-только познавал свою сексуальность, ему повезло встречаться месяца полтора с мужчиной, практиковавшим бдсм в роли дома. Бан Чану тогда было лет восемнадцать, и мужчина, который был старше него на пятнадцать лет, научил его многому, но сделал это осторожно, со знанием дела. Во вторую же их ночь вместе Бан Чан разбушевался: ему нравилось дразнить и даже немного злить своего партнёра. Тот пригрозил Бан Чану поркой; член Бан Чана откликнулся на это предложение очень заинтересованно. И уже очень скоро Бан Чан лежал поперёк колен своего партнёра, со спущенными джинсами и приподнятой задницей. Он никогда не забудет, как пряжка от ремня впечатывалась в чувствительную кожу прямо под ягодицами, обжигая раскалённым металлом и заставляя тело содрогаться от удовольствия и боли при каждом новом ударе. Его заставили считать вслух, и под конец он просто выл, заливаясь слезами, с пузырём под носом и пульсирующим от возбуждения членом. Потом, конечно, его заласкали почти до потери сознания: нежно втирали специальную мазь в повреждённую кожу, дали кончить так, как на тот момент Бан Чан ещё никогда не кончал, зацеловали его красное зарёванное лицо, хвалили бесконечно долго. Ту ночь Бан Чан не забудет никогда.       После пятого удара Хёнджин больше не пытался делать вид, что готов сбежать. Он напрягся на коленях Бан Чана и рычал через сжатые зубы от каждого нового шлепка. Бан Чан помнил, какое место было самым болезненным, – и бил прямо по нему. Его рука тоже уже покраснела и начинала гудеть, но он был готов пожертвовать собой ради укрощения Хёнджина. Он чувствовал, как возбуждённый член Хёнджина оставлял у него на ноге влажное пятно смазки. Значит, всё шло по плану.       Однако, у плана Бан Чана не было продуманного продолжения. Судя по тому, что сопел Хёнджин до сих пор сердито, ластиться после порки он не станет, а значит, поухаживать за ним тоже не получится. Получается, нужно было гнуть линию жёсткости и дальше – до тех пор, пока Хёнджин не сдастся. От этой мысли быстро бьющееся сердце Бан Чана опустилось: неужели снова придётся мучить любимого человека? Бан Чану хотелось только нежить, затапливать любовью, баловать, а не выдумывать новые способы согнуть его упрямство в пополам.       – Значит, Хёнджин-а, «не беси меня»? – заговорил Бан Чан серьёзно после очередного шлепка; Хёнджин даже не пошевелился. – С папочками так не разговаривают.       Ещё один шлепок.       – Ты меня понял?       – Понял, – проскрипел Хёнджин, почти не разжимая челюстей. Бан Чан сразу же ударил его ещё раз, отчего напряжённая спина Хёнджина, видимо, против его воли, изогнулась небольшой дугой.       – Что ты понял? I’m talkin’ to you, you brat!       – Я понял, что так разговаривать нельзя.       Бан Чан не удержал самодовольную улыбку: наконец-то заговорил!       – Что значит «так»?       Хёнджин на этот раз промолчал. Бан Чан, прижимая его к своим коленям сильнее, ударил его так, что в воздухе зазвенело. Хёнджин зашипел через сжатые зубы.       – Нельзя грубить.       Хорошо, он хотя бы понимает, что он переходит границу.       – Нельзя грубить кому? – нажимал Бан Чан. Хёнджин покосился на него злобно из-под своей длинной чёлки. Его глаза, казалось, уже были на мокром месте и покраснели. Если в конце Хёнджин расплачется, то Бан Чан посчитает сегодняшний вечер удавшимся. И отдаст победу себе.       Хёнджин всё ещё молчал. Тогда Бан Чану пришлось сыграть грязно: он ущипнул раскрасневшуюся кожу. Хёнджин взвыл. Бан Чан и не подозревал, что он может издавать подобные звуки.       – Нельзя грубить папочке.       Было слышно, что Хёнджин буквально выдавил из себя эти слова. Но Бан Чан не мог не радоваться, отодвинув на время переживания на второй план.       – Вот именно, – кивнул он и ударил ещё раз. – Это был всего лишь одиннадцатый раз, Хёнджин-а, не расслабляйся. Nothing’s over yet.       Хёнджин явно хотел нагрубить в ответ; он вроде как даже попытался приподняться. Но Бан Чан в этот момент нанёс ещё один удар, и Хёнджин, вскрикнув высоко и чувственно, упал обратно и повис, как тряпичная кукла. Кожа на ягодицах горела, чуть ли не пульсировала от прилившей крови. Иногда Бан Чан массировал больное место круговыми движениями, пытаясь расслабить мышцы, а потом бил снова. Член Хёнджина, кажется, начал потираться о его ногу во время передышек, пока Хёнджин делал вид, что пытается устроиться удобнее.       – Слушай, Хёнджин-а, ты меня утомил, – заговорил Бан Чан прежним тоном, встряхивая руку: ей тоже нужен был перерыв. – «Детка» должен быть хорошим, послушным. А ты совсем не такой. Ты меня только расстраиваешь.       На секунду Бан Чану показалось, что Хёнджин заволновался по-настоящему. Бан Чан ударил его, и Хёнджин только закусил губу, чтобы не срывать голос опять.       – Я исправлюсь, – прошептал он. Он произнёс эти слова настолько тихо, что Бан Чану подумалось, что он сам их нафантазировал.       – Ты что сделаешь? – спросил он с издёвкой. Ладонь снова звонко ударилась о пылающую кожу. Хёнджин заскулил.       – Я исправлюсь, папочка, исправлюсь! – изгибаясь дугой уже в полную силу, сказал Хёнджин громко и ясно. – Пожалуйста, папочка, я больше не могу!..       – Ещё два раза, Хёнджин-а. И я знаю, ты вытерпишь. Ты же теперь хороший мальчик, ты должен быть послушным и терпеливым, – отозвался Бан Чан спокойно. Он поражался тому, что у него получалось прикидываться спокойным, когда его член начал пульсировать, придавленный плотной тканью джинсов и весом прекрасного тела.       Он занёс руку, набрал воздуха в лёгкие.       – Папочка, я буду хорошим, я обещаю, папочка… – запричитал Хёнджин не своим, каким-то плаксивым голосом. – Too much, Daddy, please, please…       – Ничего. Потерпишь.       Удар был оглушительно громким. Хёнджин начал извиваться в крепкой хватке Бан Чана, стягивая покрывало и хныча. Бан Чану и самому пришлось стиснуть зубы, потому что ладонь буквально вибрировала от жара.       – One more to go. C’mon now, brat, fuckin’ brace yourself! – Бан Чан не заметил, как перешёл на английский – и на крик. Хёнджин, тихо всхлипывая, съёжился, втянул голову в плечи. На секунду Бан Чан растерялся, не ожидав от себя неконтролируемой грубости.       В следующий миг он ударил Хёнджина в двадцатый раз. Хёнджин застонал в голос, заметался так, как будто его ошпарили. Бан Чан резко перевернул его у себя на коленях, чтобы Хёнджин лежал на спине. Его налившийся кровью член тяжело упал на живот, пачкая смазкой дрожащую кожу и уронив одну каплю на ярко блестящий пирсинг. В глазах Хёнджина, хоть он и пытался отворачиваться, Бан Чан увидел влажное мерцание; губы были изгрызены почти до крови. Всё тело Хёнджина было как будто наэлектризовано. Одно прикосновение – и произойдёт короткое замыкание.       Измученное, на грани лицо Хёнджина завораживало. Бан Чан, словно в трансе, взял в кулак его подёргивающийся член, сжал крепко у основания. Хёнджин завыл ещё громче, чем до этого, а на головке, друг за другом, выступило сразу несколько капель смазки. Бан Чану даже не пришлось ничего делать: он прошёлся по члену Хёнджина только два раза, вверх и вниз. Потом тело Хёнджина свело мощной судорогой, и он излился на руку Бан Чана и себе на живот.       Бан Чан не мог оторвать от него зачарованного взгляда. Уже тяжело обмякнув на коленях Бан Чана, Хёнджин тяжело дышал; его глаза влажно блестели, и Бан Чану даже показалось, что он всё-таки увидел, как в сторону правого виска сорвалась слезинка. Наверное, сегодня он может по праву считать себя победителем?..       Вдруг Хёнджин не глядя взял руку, только что сжимавшую его член и испачканную в сперме, за запястье и поднёс её к своим губам. Бан Чан не успел даже выдохнуть, как Хёнджин начал лениво слизывать с ладони белёсые потёки.       Тогда у Бан Чана встало настолько сильно, что ему стало больно уже не на шутку.       Когда Хёнджин закончил, он мягко поцеловал середину ладони и сказал негромко:       – Дай мне передохнуть минут двадцать, папочка, а потом подложи мне под поясницу подушку, и сможешь fuck my face. Делай, что хочешь, только не заставляй меня двигаться, окей?       Бан Чан был ошарашен второй раз за день.       – Да ты что… – выдохнул он бестолково, растеряв всю свою строгость.       – Я же был хорошим мальчиком, – теперь Хёнджин улыбался игриво. – Значит, я заслужил награду. Вот, в качестве награды хочу твой член. Твой член у себя в горле.       – Для тебя, конечно, всё, что угодно, baby, – Бан Чан, немного оправившись от первичного шока, ласково погладил впалый живот Хёнджина. – Сейчас принесу тебе воды. И да, сначала подушку для моей любимой попочки.       Хёнджин улыбнулся шире.       – Скажи это снова, Крис, – попросил Хёнджин почти шёпотом, уже серьёзно, пока Бан Чан устраивал его на кровати как можно удобнее.       – Что сказать, принцесса? – Бан Чан поцеловал его в щёку.       – Ты знаешь, что, – отведя взгляд в сторону, сказал Хёнджин всё так же тихо. Тогда Бан Чан, кажется, догадался.       – Я тебя люблю, – прошептал он в самое ухо. – И я рад, что ты сегодня приехал ко мне с чемоданом.       Он поцеловал Хёнджина в висок, прикрыл его обнажённое тело покрывалом и пошёл на кухню за водой. Хёнджин провожал его взглядом до тех пор, пока Бан Чан не скрылся за поворотом.