***
Напряжение у всего отряда в груди всё нарастало. Глеб, приняв невидимое обличье, метался из стороны в сторону, а его движения предугадать было невыносимо сложно. Он оставлял полуневидимые силуэты клонов, которые спустя некоторое время вспыхивали. О такой из них Эмбер случайно чуть не обожглась. Её спасли огнеустойчивые перчатки, которые она всегда использовала, когда выпускала пламя из ладоней. Джинн вдруг почувствовала благодаря порывам ветра, что враг приблизился к ней. Она ощущала их направление лучше, чем все остальные, ведь ветер — стихия её Глаза Бога, и потому была очень бдительна. Тогда Гуннхильдр направила меч на то место, куда он «приземлился» и начала стягивать воздух. Она поняла, что враг сопротивляется. Глеб вдруг вырвался из ветреной стяжки и, по ощущениям магистра, рванулся к капитану кавалерии. Джинн знала, что тот не сможет нормально сражаться: ему мешала сломанная рука. Тогда она громко крикнула Альбериху: — Кэйа, он возле тебя! Тот резко отреагировал: — Где?! Гуннхильдр рванулась к Кэйе и провела возле него несколько атак мечом, но всё было безуспешно — Глеб ускользнул, и Джинн не смогла точно прочувствовать, куда... — Почему ты остановилась? — спросил её капитан. — Кажется, он умчался. Я не совсем смогла понять к кому, — опечаленным голосом ответила она, а затем предупредила команду, — Будьте осторожны! Услышав эту фразу, Эола сгруппировала тех, кто был возле неё: Эмбер, Герту и Дилюка и вновь поместила под свой ледяной купол. Альберих также подошёл на шаг к магистру и создал щит. Вмиг послышался скрежет по льду, и на нём появились царапины, из-за которых купол в одно мгновение мог треснуть. — Нет. Это не эффективно, — произнёс Кэйа. — Тогда у меня есть другая идея. Сними щит и оставайся позади меня! — приказала Джинн. Альберих, вняв её просьбе, снял ледяной купол, и Гуннхильдр, встав в удобную боевую стойку, начала собирать ветер у лезвия меча, тем самым пытаясь притянуть Глеба. Капитан кавалерии встал позади неё на безопасное расстояние. Агент, хоть и невидимый, по ощущениям Джинн, оказывал сопротивление, что заставляло её всё усиливать поток ветра. Вдруг кто-то закричал высоким голосом: — Магистр Джинн! Глеб уже пойман?! — то была Эмбер. Джинн, повернув голову, увидела, как она еле держится пальцами за траву. Герта же, чтобы скаута не унесло, одной рукой держала со всей силы её запястие, а другой рукой — за землю, чтобы тоже не потерять равновесие. Одному Кэйе, что был позади, всё было нипочём. А Дилюк и Эола воткнули свои мечи в землю и, встав за ними напротив Джинн, держались за их рукояти. Волосы лезли им в лицо, мешая увидеть происходящее. Но Гуннхильдр не ослабляла свой «ураган» — цель была совсем близко. — Потерпите ещё немного! — прокричала она остальным. Вдруг магистр перестала чувствовать сопротивление, а Глеб наконец обратился в видимый облик, витая в воздухе. «Наконец...» — думала она, ослабляя сжатый ветер. — Магистр Джинн! — кричала Эмбер, изо всех сил держась за траву. Неожиданно Дилюк выбежал из-за своего воткнутого меча и выдал: — Отпускай! — его тоже постепенно притягивало к мечу, что он также с усилием держался на ногах. Гуннхильдр решительно повернула поток ветра вверх. Глеба подкинуло на пару метров, а Дилюка резко оттолкнуло назад, но на ногах он всё же удержался и раздвинул руки, чтобы поймать агента. Тот прямиком прилетел к нему, и у Рагнвиндра получилось заключить Глеба в хватку под плечи. Агент попытался вырваться, но Дилюк только усилил её, произнеся: — Ну, всё. Твои игры окончены. Тот ни с того ни с сего в ответ холодно засмеялся, а затем недоброжелательным тоном добавил: — Эх-хех, а вы уверены? Спина Рагнвиндра покрылась холодным потом. Он понял, что явно чего-то не заметил. Сознание заставило Дилюка оглянуться, и вдруг его выражение лица мгновенно переменилось: к нему летело три церемониальных ножа с бешеной скоростью, и его реакцией стала всего лишь одна мысль, которая успела появиться: «Чёрт...» Но ножи заметил не только он. Герта, будучи координатором ордена, имела отменную реакцию и потому, едва приметив летящие ножи, схватила рукоять меча и, подбежав к спине Рагнвиндра, подняла свой меч, со всей силы держась за него, лезвием кверху. Раздалось два громких лязга. Пара ножей отскочила к земле. Третий лишь коснулся края лезвия, но сумел отрикошетить. Однако не под столь безопасным углом... Церемониальный нож едва не вонзился в плечо Дилюка, и, отрезав часть аксельбанта и несколько кисточек с тесьмы воротника, влетел в землю. Рагнвиндр почувствовал, как что-то прокатилось по его левому плечу, но решил не ослаблять хватку, в которой заключал агента. Глеб решил воспользоваться этим моментом и начал пинать магната в левое колено, зная, что тот ранен. Рагнвиндр сделал шаг назад этой ногой, не отпуская противника. Но теперь в этом положении агенту вырваться было значительно легче, чего он и добивался. Решив сделать рывок, Глеб откинул корпус назад.. Но в тот же миг подоспел капитан кавалерии и вовремя схватил агента левой рукой за шиворот, пока тот делал замах, приказав координатору: — Герта, вяжи его! Быстро! Капитан шестой роты сунула меч в ножны и, сняв со своей спины ранец, достала оттуда верёвку. Глеба пронзило раздражение, ведь вырваться на свободу ему так и не удалось. Тогда он начал брыкаться: — Мгх... Вашему жалкому городу всё равно как следует достанется от предвестников! Поэтому нет смысла в том, чтобы меня задерживать! ОТПУСТИТЕ, ЖИВО!! Но уже не было смысла что-либо кричать. Агент был прижат к земле. Руки его были уже крепко связаны за спиной, и координатор уже затягивала последние узлы в области голеней. Кэйа, вздохнув с облегчением, почесал затылок и вопросил: — Ну и как мы донесём этого до штаба вместе с его барахлом? — Для начала нужно снять с него маску... — бросил Дилюк. — Нет! Не трожь! — всё пытался вырваться Глеб и воротил головой из стороны в сторону так, что у него слетел капюшон, под которым показались светло-каштановые волосы. В этот момент Рагнвиндр резким движением сорвал с его лица маску и... обомлел. Под ней было лицо знакомого молодого юноши. Рагнвиндр тут же принял задумчивое выражение лица, задавая себе вопрос: «Кто же он?..», — и, глядя Глебу в глаза, едва досадно произнёс: — Я уже видел это лицо... Кэйа также подошёл ближе к агенту и вгляделся тому в лицо, прищурив левый глаз, после чего удивился не меньше: — Это ТЫ?! — Да, я! Я Энтони! Глеб — это кодовое имя! Рагнвиндр прежде хотел наговорить много слов этому агенту, но вдруг потерял дар речи, как только тот раскрыл себя. Дилюк сейчас чувствовал в себе одну только досаду, и лишние вопросы только утяготили бы душу. Тот невинный паренёк, что был похищен два года назад... Во что он теперь превратился? — и не узнать больше в нём Энтони! Теперь придётся вести его на допрос. Потом на суд. А потом уже... потом сам суд решит, куда его отправить. Поистине ужасно... «Фатуи... что вы сотворили с этим несчастным подростком?» — всё мелькало в голове Рагнвиндра, пока тот долго смотрел в серо-синие глаза, исподлобья сердито глядевшие в ответ. И то был уже не подросток, а взрослый юноша. — Ты хочешь ему что-то сказать? — развеяла Джинн внимание Дилюка на Глебе. Тот, постараясь сделать тон голоса как можно более спокойным и вздохнув, ответил: — Нет. Тут нечего говорить, — он хотел приберечь все слова для допроса. На самом деле, у Рагнвиндра было много что сказать. Ведь он поражался тому, как можно так сильно изменить человека из лучшей в худшую сторону. Дилюк помнил, что Энтони был мальчиком, что всегда со всеми здоровался, на его глазах кормил уток вместе с Тимми, помогал старикам носить продукты от магазина до дома, а также часто... сильно болел. — Всё это были воспоминания Рагнвиндра до того несчастного случая, после которого он уехал из Мондштадта и вернулся только через три года. А за эти три года Энтони однажды пропал, и никто о нём больше ничего не слышал. В то время в городе находился Дотторе со своим слугой Краппом, и они, очевидно, имели отношение к пропаже того подростка. И все думали, что Фатуи забрали его на эксперименты... Так всё было изложено Дилюку работниками винокурни. Но всё уже в прошлом. Его не вернуть. Преступление уже совершено, а от прежнего Энтони уже ничего не осталось — ни прежней доброты, ни счастливого взгляда, ни былой манеры общения, ни того тона голоса, ни даже имени с тех пор, как он надел эту маску и приобрёл новое — Глеб. Талант создавать новое и конструировать он продал, вступив в ряды Фатуи... Теперь он создаёт всё то, что приказывает ему мастерить Сандроне. И ради чего же? Действует ли он в своих интересах или совершает всё из-под палки? На данный момент не было известно. От Энтони осталось лишь одно — тёплые воспоминания в сердцах людей, с которыми он был знаком. Но такое прегрешение запятнает всё, что касалось его безоблачного прошлого в Мондштадте. Просто не верится... Фатуи... — Дилюк? Дилюк, ты чего застыл? — этой фразой Кэйа вывел его из леса мыслей, в который тот опять погрузился, — я спрашиваю: как мы его до ордена тащить-то будем? — Кхм... — разбавил паузу Рагнвиндр, а затем предложил, — прежде стоит забрать у него Глаз Порчи. Энтони начал сопротивляться, мотая всем телом. — Это бесполезно, — произнёс магнат и отцепил от его тёплой куртки опасную ярко-красную брошь. — Ах ты! — начал было язвить тот, но Эола, подошедшая ближе, перебила его: — Это тебе не игрушка. А теперь будем думать, как бы тебя довезти. Вдруг Эмбер воскликнула: — У меня есть идея! Мы напишем письмо Альбедо в штаб, и он отправит к нам рыцаря с повозкой. Герта, давай мне ранец! Капитан сняла его с себя и передала скауту, а та вынула свёрток бумаги и авторучку и начала писать: Капитан Альбедо, Глеб понёс поражение. У него был ещё один механизм, сделанный из руинного охотника, тоже сломлен. А потому не мог бы ты прислать одного или двух рыцарей с повозкой, чтобы добраться с Глебом и его механизмом до Мондштадта? Заранее спасибо.Скаут Эмбер
— Всё, написала. — Закончив, произнесла она, однако тут же озадачилась. — Но теперь возникает вопрос: как доставить это письмо? — Хмпф. Его можно было и не писать. В любом случае кому-нибудь из нас пришлось бы возвращаться в город за повозкой. Других вариантов доставить письмо нет, — проворчала капитан разведки. Вдруг в воздухе послышался соколиный клёкот, после чего Дилюк сообщил всем со слегка радостной интонацией: — Кажется, в этом не возникнет потребности. Сокол слетел вниз и сел на плечо Рагнвиндру. Эола сначала непонимаюше посмотрела на него, но затем предположила: — Вы хотите сказать, эта птица доставит письмо? — Именно. — Отлично! — воскликнула Эмбер и, тонко завернув письмо, отдала его Дилюку. Тот, в свою очередь, передал его в клюв соколу со словами: — В Ордо Фавониус. Тот, встрепенувшись, полетел в сторону города. — Что он здесь делал? — удивилась Лоуренс. — Этот сокол часто за мной следит, когда я нахожусь в бою, — ответил Рагнвиндр. — Но зачем? — На самом деле я и сам до конца не понимаю. Почему-то многих птиц тянет ко мне, а меня — к птицам. А этот сокол уже давно привязался ко мне и даже стал ручным почти сразу после моего ухода из ордена. В этот момент Джинн решила поинтересоваться: — Но почему же ты тогда назвал её Веннессой? Ты ведь не хотел тогда иметь ничего общего с орденом... а! — Что такое? Вдруг Джинн обнаружила у себя под ногами золотистую тесьму аксельбанта, эта часть которой была отрезана в ходе битвы церемониальным ножом, и подняла её, потеряв нить разговора про сокола и переведя теперь всё внимание на саму тесьму. «Аксельбант мистера Дилюка... Он не заметил, как Энтони его отрезал? И почему же он носил его до сих пор? Ему ведь вручили это в Ордо Фавониус, когда он стал капитаном... Он ведь порвал с орденом, разве нет?» — задумалась Гуннхильдр и вымолвила: — Мистер Дилюк, твой аксельбант… — Ах, это... Оставь его себе, — перебил её Рагнвиндр, — больше нет смысла его носить. — Тогда отдай мне оставшуюся часть. — А тебе она зачем? — Отнесу аксельбант мастеру. Тот пришёл в удивление: — Зачем? Не стоит… — Не стану настаивать. Но раз он тебе не нужен, почему бы тебе не отдать его, — предложила Джинн, как только у неё возникла одна идея... Дилюк недоумевал: «Зачем же ей мой аксельбант?», — но всё-таки послушал и, сняв с себя вторую порванную его часть, протянул Джинн, подумав, что если он будет в её нежных надёжных руках — тем же лучше. Та положила его в патрульный ранец, чтобы вскоре его забрать, а затем спросила: — А как твоя рана? Может, мне её подлечить? Вдруг Рагнвиндр ощутил, как жар стал приливать к груди после сказанной Гуннхильдр фразой, и мгновенно изумился этому: «О, Архонты! Опять это чувство... почему именно сейчас?», — и стал пристально смотреть ей в глаза, положив руку себе на сердце и пытаясь его успокоить. Но всё же постарался спокойно вымолвить: — Да, буду благодарен. — Тогда я подлечу и всех остальных, — в этот же момент она сложила руки вместе и, выпустив ветер, образовала вокруг себя едва светящееся поле. «Её элементальная энергия такая сильная... и приятная», — подумал Дилюк, как только ощутил дуновение приятного бриза. Гуннхильдр же, прикрыв веки, стояла в самом центре круга, сосредоточенная на процессе лечения каждого товарища, что получили раны, и себя. Но больше всего её беспокоило состояние Дилюка, хоть по нему и видно было, что его удовлетворяло его самочувствие. Однако Джинн хотелось, чтобы он чувствовал себя прекрасно, когда находится рядом с ней, ведь она сама получала удовольствие от того, что он рядом. Ей сейчас больше всего хотелось заключить его в объятия, выпуская из рук всю свою целительную энергию, и желала, чтобы магнат взаимно нежно обнял её... Спустя несколько минут Эмбер вдруг воскликнула, взглянув вдаль с горы: — Они идут! С конём и повозкой. — Отлично, тогда я заканчиваю, — сообщила Джинн и, расцепив руки, разогнала ветер, а затем расспросила, — как теперь ваши раны? — С такой царапиной я бы и сама справилась. Да это даже и не царапина, — выдала Эола. Капитан кавалерии вдруг ляпнул: — Хех, мне нравится, как ты обесцениваешь такие удары противников как твой, например. Мы с тобой очень похожи. — Кто похожи? Мы?! Совсем скоро ты ответишь за свои слова! — Умерь свой пыл, Эола, — парировала Герта, — магистр помогла не только тебе. — Верно, — подтвердила Эмбер, — а ты как, Кэйа? — Как новенький. — Неправда. Ты всё ещё не можешь пошевелить своей правой рукой. Не обнадёживай магистра и всех остальных! — Пф. Раскусила. Но, по крайней мере, боль унялась. Это всё равно придаёт мне сил! Пока товарищи спорили, Гуннхильдр, повернувшись к Дилюку, спросила с теплой интонацией: — Как ты себя теперь чувствуешь? Рагнвиндр дивился каждому её слову, произнесённому в его адрес. Сердце неудержимо прыгало. Он оживлённо ответил: — Лучше как никогда, — и искренне улыбнулся. — Я так рада за тебя, — уголки губ Джинн поднялись в ответ. Магнат заметил появившийся на её щеках небольшой румянец. Они смотрели в бездонные очи друг друга и не могли оторвать взор. В этот счастливый миг Джинн и Дилюк убедились в своих чувствах — они непоколебимо любят друг друга. Но была лишь одна незадача — они не были наедине, да и было не время и не место, чтобы можно было признаться, зарыться в объятиях и, наконец, сомкнуться в желанном поцелуе. Каждый нетерпеливо ждал этого момента, томясь в жажде любви, но никто из них не знал, когда тот наступит. Они были в шаге друг от друга, но никто из них сейчас не мог даже коснуться руки партнёра. Они были на ответственной миссии... Тут прибывшие рыцари взошли на гору вместе с конём и остановились. Затем оба отдали честь, и один из них, рыцарь по имени Вират, выдал: — Добрый день, действующий магистр, капитан Лоуренс, капитан Альберих и координатор Герта. Скаут Эмбер послала письмо в орден с просьбой привезти повозку в горы у Ущелья Дадаупа. А коня мы одолжили у одного из местных жителей Спрингвейла. — Здравствуйте, — повернулась к ним Джинн, — спасибо, что прибыли. А теперь не могли бы вы помочь загрузить эти сломанные части руинного охотника в повозку? — Конечно, магистр! — произнёс второй рыцарь, по имени Гарри, и принялся исполнять просьбу. Спустя несколько минут все детали механизма уже были сложены и прикреплены к повозке тонким канатом. В этот момент Эола приказала координатору: — Возьмём-ка его. Та кивнула, и два капитана подняли Энтони за плечи, повели к повозке, стоящей в паре метров, и прислонили к ней. — Садись. — Скомандовала Лоуренс. Тот фыркнул, но, припрыгнув, неохотно приземлился на край. — Свалишься. Двигайся дальше. — Да какая вам разница как и где я сижу на этой рухляди?! — начал было резко повышать голос Глеб, но Эола его притормозила: — Никто не собирается тратить время на то, чтобы тебя обратно сюда сажать, если ты вдруг упадёшь! А потому сдвинься поближе к своему механизму. Энтони недовольно дёрнулся, чтобы отодвинуться, как вдруг у него из-за пазухи выпало странное устройство. Лоуренс, нагнувшись, подняла странную вещь. — Так вот как Глеб управлял руинным охотником... Это что, пульт управления? — и подняла глаза на Энтони. Тот, проигнорировав вопрос, отвёл взгляд. — Ладно. На месте разберемся. А теперь — вперёд. По её команде все двинулись в путь обратно в город.***
Отряд уже поспевал к дверям штаба, оставив коня его законному владельцу в Спрингвейле. Повозку с содержимым решили временно оставить рядом с крыльцом, а Вират и Гарри, развязав ноги Глеба, взяли его под руки и повели по лестнице ко входу. Как только все вошли в фойе, Герта отдала распоряжение двум рыцарям: — Отведите его на третий этаж, в карцер. А завтра организуем допрос. — Есть! — синхронно ответили те и повели Энтони наверх. — Часть проблемы решена, — сообщила Джинн отряду, — известим об этом Лизу и Альбедо. Вдруг неожиданно Энтони прокричал вслед: — Эй! А вы кормить-то хоть будете?! Страшно хочется есть! Капитан кавалерии ответил тому: — Ха-хах. Конечно будем, насмешил. До допроса ты с голоду точно не помрёшь, — и затем обратился к остальным, — хм, а есть и правда хочется. Дилюк, сколько времени сейчас на твоих часах? Рагнвиндр, вынув их из кармана, ответил: — Пол третьего. — О! Как раз время обеда. Хочу вам всем предложить: может вместе отметим эту победу в какой-нибудь таверне или в ресторане, например, в «Хорошем охотнике»? Возьмём ещё с собой Альбедо и Лизу. Они тоже немало постарались. Ах, точно, Дилюк, ты же, наверное, не пойдёшь. Тот недоумевал: — С чего ты это взял? — Ну как, тебе же придётся обедать с рыцарями! — бросил Кэйа немного дразнящим тоном. — На самом деле я совершенно не против, — выдал Рагнвиндр, а про себя думал: «Кажется, стереотипы обо мне сумели засесть и в его голову. Вот от кого точно, но от него я такого не ожидал». На самом деле Дилюку очень хотелось пообедать с остальными членами миссии. Ему было неважно, что все они рыцари. Они были не теми рыцарями, которых Рагнвиндр постоянно имел в виду — тех, что готовы продать душу ради сохранения своей бесчестной незаслуженной репутации. Но ещё среди его товарищей была Джинн... Вдруг в этот момент Эола вопросила, негодуя: — Подождите-подождите. То есть вы хотите сказать, что мы все в таком виде сейчас пойдём в ресторан? Просто посмотрите на себя и остальных! После этого высказывания все оглядели друг друга. Одежда большинства была рваная и... вся в пятнах крови. А обувь — в пятнах травы и грязи. — М-да, с таким внешним видом действительно лучше в ресторан не ходить. — Согласился Альберих. — Тогда давайте приведём себя в порядок, а затем вместе пообедаем? В полчасика все улóжатся? Потому что за большее время я не выдержу свой волчий аппетит. Все одобрили. — Договорились. Тогда встречаемся в три возле «Хорошего охотника», — высказала Герта, — а я пока оповещу Альбедо и Лизу об удачном исходе битвы. Я не тороплюсь, ведь мне потребуется меньше времени на то, чтобы привести себя в порядок, чем вам. Ах да, магистр Джинн и господин Дилюк, не могли бы вы мне сдать ещё патрульный ранец и меч «Фавония»? Я отнесу на склад. Гуннхильдр, предварительно вытащив аксельбант, передала ей ранец, а Рагнвиндр — оружие. После этого Эмбер, воскликнув, обратилась к координатору: — Отлично! Тогда до встречи, Герта! Та в ответ помахала рукой. Затем все оставшиеся вышли из штаба и, попрощавшись друг с другом, разошлись в разные стороны. Рагнвиндр по пути на винокурню думал: «Хех, мне придётся поторопиться», — ведь его дом находился дальше всех, а выглядел он на тот момент чуть ли не самым невзрачным на вид, из-за чего придётся потратить немало времени, чтобы привести себя в порядок.***
Виноградники уже близились. Дилюк был в предвкушении предстоящего обеда с рыцарями, однако главной «вишенкой на торте» для него в этом событии была, без сомнения, Джинн. Как же ему хотелось признаться действующему магистру в своих чувствах! За эти три, а если быть точнее, два дня и одну ночь столько всего произошло... И протянулось это время для Рагнвиндра словно целый месяц. И за эти два дня он точно убедился в своей любви, хотя, по обыкновению, ему бы потребовалось гораздо больше времени на обдумывание. Его душа восторженно радовалась. Однако Дилюк страшно торопился, ведь он хотел предстать перед Гуннхильдр в лучшем свете, а ему оставалось не более чем двадцать минут. Подоспев ко входу, Рагнвиндр потянул дверь за ручку и вошёл в винокурню. Горничная Аделинда, заметив его, тут же поприветствовала: — Дорый день, господин Дилюк. — Добрый, — спешá, ответил тот. — Битва прошла хорошо? Я вижу, вы ранены... — Да. — Ответил он тем же тоном, поднимаясь по лестнице. — Но не стоит сейчас обо мне беспокоиться... — Вы куда-то торопитесь? — М-гм. — Я просто хотела вам сообщить одну неприятную новость, — немного сжав зубы выговорила Аделинда вполголоса. Дилюк, резко остановившись на последней ступеньке, спросил: — Какую? Опять Фатуи или Орден Бездны? — Нет, — ответила горничная, после чего заметила его необыкновенно приподнятое настроение и продолжила, — не хочу портить ваше радостное расположение духа, но, — Аделинда, вздохнув, сделала паузу и, протянулв ему белый конверт, продолжила, — вот, взгляните на это...