RULE ??:
THROUGH THE WIND AND THE CHILL AND THE RAIN AND THE STORM AND THE FLOOD I CAN FEEL HIS APPROACH LIKE A _FIRE IN MY BLOOD_
Holding out for a Hero — Bonnie Tyler
— Да ёбаный ты блять. Рысь прикрыл глаза и приложил пальцы к глазам, успокаивая нервно дергающееся веко. Такое бывало с ним во времена учёбы — обстановка вокруг накалялась и глаз начинал предательски дёргаться, не только выдавая всем окружающим его состояние, но и сильно раздражая. Хуан сочувственно положил руку на плечо пареньку, чуть по нему похлопав — и без нервного тика было видно, как рысь терзали сомнения и переживания. Увы, тут он помочь ничем не мог, ведь слова были бессильны, а действия — ни к месту. — Может, всё не настолько плохо. Не взвинчивай себя раньше времени. — Мужчина сделал паузу, убирая руку с плеча и наблюдая за тем, как Риска обернулся на него, кусая губы. — В крайнем случае, напьётесь в компании, там уж точно станет легче. — Ахуеть, спасибо, папаша. — фыркнул Биджи, отворачиваясь и отходя к рюкзаку, перемещая внутрь него обклеенный разнообразными стикерами ноутбук, а после, застегнув, закинул лямку себе на плечо. Революционер не обратил внимания на колкость, зная, что рысь порой может обронить подобные фразочки. Да и смысл злиться на переживания за друга? Пройдёт, так или иначе. — Удачи, guerrilla. Риска, тяжело вздохнув, уже было направился к выходу, но на половине пути резко повернул назад. Уверенно приблизившись к Кортезу, рысь, привстав на носки, губами быстро коснулся чужой щеки и тут же отстранился, теперь уже точно покидая старый военный бункер. Хуан тихо усмехнулся и покачал головой, проводив соулмейта взглядом, пока миниатюрная фигурка не скрылась за дверным проёмом. Он давно перестал удивляться странностям судьбы, но, видимо, уже никогда не перестанет удивляться ему — самому странному, неожиданному, и, тем не менее, приятному подарочку судьбы.***
Стич выкручивает ползунок динамика чуть ли не на полную, заставляя резкую, динамичную мелодию разливаться на всё побережье. Местные песни были яркими, качающими, воодушевляющими — под такие треки хотелось рваться в самый эпицентр битвы с автоматом и гранатами наперевес. По всей видимости, эту симпатию разделял не только он: Джонси, что сидела неподалёку, пусть никак и не изменилась в лице, но закачавшийся в такт биту песни кончик хвоста прекрасно выражал всё без лишней шелухи. Тигр улыбнулся краешками губ, заметив это, и откинулся назад, на перила, переводя взгляд на водную гладь. Солнце неспешно опускалось к воде, готовое вскоре погрузиться в неё, чтобы после исчезнуть на глубине и вынырнуть с другой стороны света, но уже завтра. Последние его лучи мягко ложились на всё вокруг: песок, лёгкую рябь на воде, облупившуюся краску беседки — и грели они напоследок так же мягко, легко сдуваемые прохладным ветерком, идущим с моря. Они нашли этот бар совершенно случайно, но с того момента он стал их фаворитом, а их компания — главным источником дохода для хозяев, которые знали их настолько хорошо и были так признательны, что эту самую беседку, в которой он сейчас сидел с лисой, они позволили приватизировать. Столы с того момента были сдвинуты так, как было удобно их компании, в притащенной чёрт знает откуда тумбочке хранились настольные игры и карты — тоже найденные хер пойми где: те же колоды игральных карт были собраны из пачек трёх, часть отсутствующих карточек Уно была нарисована ими же, и единственный, наверное, кто выделялся среди этого хлама, так это совершенно новый кейс с набором для покера внутри, спизженный из только привезённого в порт груза, кажется, с островов неподалёку от Таиланда. В пивную чашку, что примостилась на тумбе, были накиданы цветные карандаши, ручки и прочая хрень, что была ещё в состоянии писать, а повсюду — на столах, полу, в шкафчиках тумбочки — то и дело валялась бумага, мятая, частично изрисованная и исписанная. Некогда ярко-голубая краска на столах и скамейках потрескалась и облупилась; местами, приглядевшись, можно было заметить, что дерево мебели было светлее — чьи-то когти совсем недавно отколупали вэ тих местах краску, оставив едва заметные продольные следы. Столбы, державшие соломенную крышу беседки, обвивали гирлянды, откопанные ими из разных уголков Яры и заботливо притащенные сюда: маленькие огни мягко освещали пространство вокруг, создавая уют и успокаивая. К столбу с краю, у самой лестницы из трёх ступенек, был примотан пилот, к которому сверху тянулись вилки этих самых гирлянд, а над ним, у эдакого импровизированного входа, красовалась выцапанная на деревянной поверхности надпись «JT FAMILY»; надпись была кривой и неровной, но вряд ли от пьяной рыси, что старательно выводила инициалы минут двадцать, стоило ожидать идеального шрифта. Позже, уже в более трезвом состоянии, к надписи присоединилось небольшое сердечко, высеченное уже Джонси, а рядом — своеобразный хуй, нанесённый уже им, Стичем. Кстати, раз уж речь зашла об одной рыси… — Ну где там этот пидарас пятнистый? — фыркнул тигр, откидывая голову назад и смотря на мир вверх тормашками, — С дедом ебётся что ли? — Да, ебёмся как кролики, без перерыва. — Послышался знакомый голос, высокий, как у школьника. Явился и не запылился! Стич вернулся в нормальное положение и взглянул на прибывшего друга: тот, нервно теребя лямку рюкзака на плече, сел рядом с Джонси и достал свой ноутбук. Губы болели и чуть кровили, искусанные и потрёпанные; правая нога непроизвольно тряслась под столом, а когти всё продолжали ковырять заусенцы будто сами собой, не подчиняясь воле Биджи. Он и не замечал, как тихонько калечил себя, ведь все мысли были направлены на одно — увиденное на экране. Каждому из них хотелось бы собраться здесь без повода — просто выпить в приятной компании, обсудить новости за прошедшее время, потравить байки или вовсе поиграть во что-нибудь. Но, видимо, сегодня ящику пива было суждено остаться нетронутым, а играм — пылиться и дальше на своём месте. Сев поудобнее, трое друзей стали шастать по сети Яры, выискивая эфиры El Presidente за последнее время. Найти их не составляло труда — вся сеть Яры была завалена этим политическим пропагандным дерьмом — да и цель их не состояла в чём-то сложном. Теронс стал мелькать в эфирах последний месяц — в каждом встреченном ими видео грифон стоял где-то на фоне, рядом с сыном Кастильо, и, так же, как и его отпрыск, просто молча смотрел в камеру. Основной фокус был направлен на Антона, оттого эмоции на морде друга разглядеть было сложно — хотя, что уж там, великой удачей было бы найти хоть какие-то намёки на них. Но из кадра в кадр, из эфира в эфир ничего не менялось — их друг продолжал быть неподвижным украшением заднего плана, пока El Presidente пел про создаваемый им Рай.АРТ [https://vk.com/photo-44981697_457242828?rev=1]
За полтора часа сёрфа сети они смогли более-менее выяснить, что произошло — а произошёл, откровенно говоря, какой-то пиздец. В одном из эфиров Кастильо гордо заявил, что нашёл своего соулмейта, и представил всей Яре Теронса: тот стоял у него в ногах и смотрел хмуро и холодно в камеру; под его глазами залегли тёмные круги, а сами глаза поблёкли, но внешне выглядел тот неплохо: привычную им растрёпанную чёлку подстригли ровно, перья привели в порядок, а чистая шерсть блестела в свете студийных ламп. На шее грифона красовался то ли чокер, то ли ошейник из кожи, с переливающимися гранёными камнями в нём и декоративными золотыми цепочками: спереди на украшении красовалась вышитая золотой нитью фамилия El Presidente, слабо поблёскивающая в искусственном свете. Спину прикрывала белоснежно-белая накидка с алой, словно кровь, полосой у основания — два основных цвета армии Тирана, а на лапы были натянуты такие же белые, аккуратные перчатки, дополняя парадный, эстетичный образ грифона. — И что нам теперь делать с этим дерьмом? — жалобно проскулил Биджи, положив голову на клавиатуру своего ноутбука; глаз рыси вновь задёргался, но тот был уже не в силах пытаться остановить свой нервоз. — Ну, он цел и невредим, что уже неплохо. — Постаралась выделить хоть что-то хорошее Джонси, но было видно, что и её терзают сомнения и переживания. Эфиры, пусть и объяснили им причину пребывания их друга у Тирана, так и не смогли дать им чёткий ответ на то, какими судьбами грифона, что последний раз тусовался с пиратами на острове Рук, вдруг занесло сюда, и даже не в Либертад, к так им любимым повстанцам, а к самому Антону, чистому злу и Дьяволу во плоти. Не смогли эфиры рассказать им и то, какие намерения были у Теронса: был ли он насильно втянут в окружение El Presidente или всё происходящее — не имитация и не игра, а самое настоящее становление Теронса — их Теронса, который всю жизнь боролся на стороне добра, стоящего за свои идеалы, что в корне разнились от идеалов Антона — всё это было становлением антагониста, против которого теперь им, его друзьям, которые всё так же любят его, придётся идти. Эта мысль, едкая и горькая, плотно засела в голове всех троих, царапая изнутри, заставляя колебаться и переживать — она постепенно рвалась наружу, пытаясь вылиться в панику, она не укладывалась в голове и всё их нутро не хотело верить в худшую версию происходящего. — Заблудившегося пидора надо вытаскивать, вот что. — первым нарушил тишину Стич. Встав, тот обошёл столы, достал из-под них бутылку пива и, откупорив ту о край столешницы, сделал пару глотков. — Поехал он там головой с этим Кастильо или нет не суть важно, нужно просто его вытащить. Если не всё в порядке — поставим ему мозги на место. Вздохнув, Джонси согласно кивнула, тоже потянувшись за выпивкой и, достав две бутылки, поставила одну на стол рядом с Биджи: — Оставить его с Кастильо не вариант при любом раскладе. А там уж выясним что к чему. Из радио, чуть шипя помехами, лился знакомый голос Бонни Тайлер, что пела про героя, который спешил прямо к ней, преодолевая все преграды на своём пути, героя, что был готов на всё, лишь бы найти её в этой тёмной, безлунной ночи. Риска поднял голову, и кончик его хвоста покачивался в ритм воодушевляющей песни. — He's gotta be strong, and he's gotta be fast, and he's gotta be fresh from the fight. — пробормотал строки песни рысь, беря бутылку в руки и вздыхая. — Ну что же, будем спасать нашего чудилу. И, как герой известной песни, они придут за другом, пройдя через огонь, воду и медные трубы, потому что нужны ему больше, чем жизнь. Больше, чем жизнь.