Первая причина — это ты

      Меня будит входящий звонок. Телефон громко разрывается на соседней подушке, пока я отчаянно прячусь под одеяло, решая игнорировать нарушителя моего спокойствия. Только он не сдаётся, и я, даже не глядя на экран, всё же капитулирую и отвечаю. — Алло? — зеваю и морщусь, не в силах открыть глаза. — Лиз, ты спишь, что ли? — мягкий тембр Арсения невозможно спутать ни с чьим другим. На фоне слышны шум улицы и мужские голоса, о чём-то тихо ведущие разговор. — Время видела? — Нет, — еле фокусирую взгляд на настенных часах. Почти полдень. — Как жаль, что я не рядом и не могу разбудить спящую красавицу своим поцелуем, — Арс наигранно вздыхает. По его голосу слышно, что он полон сил, в отличие от меня. — Поэтому у меня есть возможность спать весь день, — устраиваюсь поудобнее в коконе из одеяла и вновь закрываю глаза. — Тебе придётся встать и открыть мне дверь, когда я приеду, — он прерывается.       «Арс, хватит трепаться», — слышу на фоне, только Арсений не отвечает, поэтому мужской голос рядом спрашивает: — «Это она?»       Мой интерес просыпается раньше меня. — Кто «она»? — неосознанно закусываю губу, прислушиваясь к разговору. — Всё, Серёг, сейчас приду, — друг Арса заливисто смеётся и, судя по звукам, хлопает того по плечу. — Кто-кто? Моя прекрасная леди, конечно же.       В сердце разливается знакомое тепло. Арсений даже на расстоянии умудряется ввести меня в состояние, когда хочется прижать телефон к груди и пищать от необъяснимой радости.       Хотя нет, довольно-таки объяснимой.       Моя влюблённость в Арсения вдохновляющая и искренняя, чистая и светлая. Настоящая, не скованная условностями и сослагательным наклонением, не опороченная алкоголем, не требующая взамен целой жизни.       Кажется, именно о таких чувствах пишут в романах. — Лиза? — Арс тихо зовёт меня по имени, и именно в этот момент его голос звучит слишком нежно и ласково. — Я тут, мой прекрасный принц, — ещё немного, и я начну мурчать, но приходится держать себя в руках. — Ты на работе? — Да, — Арс отвечает кратко. — Ты пойдёшь со мной на свидание? — Ты прекрасно знаешь мой ответ, — мне даже не хочется вредничать и провоцировать его вопросами, на что получаю тихий смешок. — Конечно же да. — На настоящее свидание, — сердце бьётся в десятки раз сильнее, и я уже начинаю волноваться, как перед встречей со своей первой любовью, — которое я тебе обещал. — С тобой хоть на край света.       Я умолкаю, понимая, что, возможно, сказала лишнее. Только отчего-то это волнует меня в последнюю очередь — скрывать свои чувства уже глупо и бессмысленно. — С радостью бы увёз тебя подальше от всех, — по голосу слышу, что Арсений улыбается, и мои пересохшие от сна губы автоматически растягиваются. — Мне пора бежать. Ну, пока?       Ему не хочется прощаться — впрочем, как и мне. — Я уже соскучилась, — шепчу и закрываю глаза, словно Арс рядом со мной. — Вот и покажешь насколько, — вновь получаю тихий смешок в ответ. — Я тоже очень соскучился по тебе. — Вот и докажешь, — хрипловато смеюсь вместе с ним. — Договорились.       Арсений сбрасывает звонок, оставляя меня наедине с вихрем чувств в груди и забитой им головой. Провалиться в сон уже не выйдет — мои мысли где-то далеко от меня и находятся рядом с ним. Предвкушение настоящего свидания заставляет меня окончательно проснуться и взбодриться, думая, куда же нас заведёт сегодняшний вечер.       И я понимаю — мне абсолютно плевать. Главное, что рядом со мной будет Арсений — солнечный, улыбающийся, смешащий, постоянно касающийся меня, согревающий и заставляющий парить. И вновь благодарю судьбу за такого мужчину — потому что любые другие проигрывают по всем фронтам на его фоне.       Зефир, словно чувствуя моё состояние, запрыгивает на кровать и начинает ластиться, получая свою дозу любви. Поглаживаю его по спинке и почёсываю за ушками, отчего он тихо мурлычет, сворачиваясь в комок и согревая меня. Удивительно, что этот пушистый засранец всё понимает — видимо, Арс нашёл ключ не только к моему сердцу, но и к его.       Взбудораженное воображение начинает подкидывать картинки с ещё не наступившего свидания. Представляю, как Арсений улыбается, появляясь на моём пороге, держит меня за руку, целует в шею, убирая мешающие ему волосы, как он светится, что-то мне рассказывая, как уверенно ведёт машину, не позволяя искрам между нами выскользнуть за пределы салона. Как мы целуемся — то жадно и быстро, то нежно и неторопливо, как наслаждаемся друг другом в тишине и спокойствии.       Кажется, я не готова отпускать Арса ни на минуту. И это меня совершенно не пугает. Наоборот — придаёт сил.       За домашними делами я не замечаю, как пролетает время. Арсений не появляется даже в коротком сообщении, и меня охватывает мандраж — что, если наши планы вновь разрушатся?       Вновь бросаю взгляд на пустующий экран телефона, чтобы посмотреть время. Только внимание привлекает дата — третье июня.       День рождения Макса.       И впервые за долгое время меня совершенно не волнует, где и с кем он празднует. Возможно, с Юлей. Возможно, они сняли домик за городом и наслаждаются теплом с компанией друзей, где я всегда чувствовала себя лишней. Возможно, они остались дома или же отправятся вечером в ресторан только вдвоём.       Только некстати вспоминаю про подарок, который готовила ему на последний Новый год и который всё ещё храню в ящике стола, только непонятно зачем. Следуя своему неведомому желанию, срываюсь с места и всё же нахожу коробочку среди стопок исписанных формулами тетрадей.       В горле стоит горький ком. Это была одна из последних встреч с Максом, после которой всё изменилось. — Я приготовила тебе подарок, — устроившись рядом с Максом, я светилась в предвкушении праздника, как самая настоящая новогодняя ёлка.       Отчего-то в тот момент меня совершенно не смущало наше хрупкое перемирие и моя роль — любовницы. Казалось, что с боем курантов моя жизнь наладится, что исполнится моё глупое желание, что совесть перестанет прогрызать мою душу, а Макс будет рядом.       Я защищалась от всего мира, наивно надев розовые очки. — Лиз, может, не надо? — он смотрел на меня устало. Суточное дежурство оставило под его покрасневшими глазами глубокие тени. — Я не смогу встретить с тобой Новый год. — Ты будешь с Юлей?       Я ревновала. Чертовски, заходясь злостью на себя, Юльку и судьбу — только не на Макса. Его ни в чём не винила — и это было моей самой главной ошибкой. — Нет, — он поморщился, — буду дежурить. — Тогда откроешь после, — я достала из сумки небольшую коробочку.       Только Макс продолжал смотреть на меня встревоженно и озадаченно. Трещина на розовых очках, появившаяся после предыдущих встреч, пошла мелкой паутиной, и стёкла уже грозились рассыпаться. — Убери, пожалуйста.       Он отодвинулся от меня на безопасное расстояние. Уже тогда я почувствовала холод, который тут же принялась отрицать. — Я не думаю, что продолжать наши бессмысленные отношения — хорошая идея.       Осколки розовых очков попали не в глаза — прямо в сердце. Я даже не хотела спрашивать, почему и за что он так поступает. Я знала — Макс меня не любит.       Привычка или долг — всё, что нас связывало. И я лишь надумывала себе нечто большее, прикидывалась несмышлёной и глупой, ждала его, хотела увидеть и услышать, провести рядом лишь несколько минут.       Макс ушёл сразу же, ничего не объяснив. Этого и не требовалось — я и без слов всё поняла.       Только под бой курантов, допивая вторую бутылку шампанского, я всё же загадала желание — чтобы Макс вновь появился в моей жизни.       А утром узнала, что ночью он не был ни на каком дежурстве, а сделал Юле предложение, на которое она естественно ответила «да».       Открываю серую коробочку с замиранием сердца и чувствую, что поступаю нечестно по отношению к Арсению. Только это моё прошлое, от которого мне никуда не деться. Забыть, закрыть в памяти на семь железных замков, вычеркнуть можно, однако оно всё равно прорвётся короткими отрывками.       На чёрной подушечке лежат часы — те самые, о которых так мечтал Макс. А моей мечтой было сделать ему подарок на Новый год. Только не вышло. Металлические звенья браслета поблёскивают, а время на циферблате остановилось ровно в полночь. Избавиться от них, как от глупых открыток, билетов в кино, ленточек от букетов и остальной мелочи, хранившей воспоминания, я не смогла, по наивности решив, что всё же смогу подарить часы на его день рождения.       Любовь делает людей слепыми.       Зависимость заставляет закрывать глаза на очевидные вещи.       Наивность шепчет, что всё образуется.       Сердце утверждает, что в мире нет ничего сильнее любви.       И лишь мозг заставляет образумиться.       И сейчас и сердце, и голова твердят прийти в себя, спрятать эту чёртову коробочку обратно в ящик стола или даже выкинуть и вспомнить про Арсения — нового владельца моих мыслей и моей души.       Часы отправляются в стол — подальше от моих глаз. Кажется, именно на такие осязаемые воспоминания впору наклеивать предупреждения «Запомните: бередить старые раны опасно для сердца».       Арс словно чувствует, что на мгновение я забыла о нём, погрузившись в горечь, — экран телефона вспыхивает новым сообщением.       Арсений, 18:27.       «У тебя есть полчаса, чтобы собраться».       Кратко и лаконично — и без привычного «моя прекрасная леди». Видимо, он ещё занят — или же находится за рулём, не отвлекаясь на мобильный.       Меня бросает в жар, после — в холод. Руки леденеют от волнения, будто я не видела Арсения несколько дней или даже недель, а не почти сутки. Полчаса — слишком мало, чтобы справиться с нервозностью и спокойно собраться.       Только всё же у меня получается привести себя в порядок и скрыть на лице тени печали и уныния. Улыбаюсь отражению в зеркале, однако выходит не совсем искренне. И уверенность, что я смогу закопать в себе всю грусть, связанную с прошлым, и не приходить на эту могилку, растёт с каждой секундой, стоит подумать об Арсении и моём состоянии рядом с ним.       Часы показывают начало восьмого, когда я достаю из шкафа белое летнее платье и босоножки на высоком каблуке — так целоваться будет намного удобнее. И единственная причина, по которой я наряжаюсь, уже нетерпеливо стучит в дверь, не пользуясь звонком. — Почему ты не спрашиваешь, кто там? — Арсений широко улыбается, пряча руки за спиной. — А почему ты не используешь дверной звонок по его прямому назначению? — впускаю его в квартиру. Вместе с ним проникает аромат его одеколона, кружащий мне голову. — Ты снова будешь отвечать вопросом на вопрос? — синие глаза ярко сияют, и я на секунду даже выпадаю из реальности.       Если бы сейчас можно было вернуться в прошлое и заново загадать желание, я бы потратила его не на Макса — на Арсения. — А ты этого хочешь? — тихо посмеиваюсь, пробираясь ко входной двери, чтобы закрыть её.       Только Арс не даёт мне этого сделать — преграждает путь собой. Вопросительно вскидываю бровь и заглядываю за его спину. Он держит в руках белые пионы — точно такие же, какие купил у старушки, когда встретил меня после работы. — Весь сюрприз испортила, — он наигранно вздыхает, и его выражение лица становится чересчур печальным.       Но это выглядит чертовски мило. У меня перехватывает дыхание — кажется, я готова просто так стоять и смотреть на него миллионы лет. — Это тебе, — Арсений протягивает мне букет, перевязанный белой ленточкой, которую я тут же готова развязать и сохранить уже в новой коробочке с приятными воспоминаниями.       Щёки моментально краснеют, стоит мне взять цветы в руки. Я всё ещё смотрю на Арса, который уже выглядит довольным, и он целует меня в уголок губ. И, чтобы скрыть своё внезапное смущение, ухожу на поиски вазы, посмеиваясь, — слышу, как Арсений закрывает дверь и бурчит себе под нос: «Вот так и дари девушкам цветы, ни благодарности, ни поцелуя».       Пионы уже стоят на подоконнике в прозрачном хрустале, а я возвращаюсь к своему мужчине, страдающему без поцелуя. — Спасибо, — шепчу, обнимая Арсения. Его тёплые руки оборачиваются вокруг моей талии кольцом. — Вот так лучше, — он трётся о мою щеку своим щетинистым подбородком. — А поцелуй? — Мне надо подумать, — прижимаюсь ближе к нему. — Ты ранишь меня в самое сердце, — голос Арсения полон скорби и печали, и я, улыбаясь, смотрю на него снизу вверх. Синие глаза сверкают, а губы растянуты в небольшой усмешке. — Я умру, если ты меня сейчас не поцелуешь. Счёт идёт на секунды.       Он начинает медленно оседать на пол; удержать его у меня не получается, и мы вместе падаем. Я смеюсь, оказываясь лежащей на нём, и Арсений прикрывает глаза — следит за мной из-под опущенных ресниц. — У тебя осталось пять секунд, мои силы уже на исходе, — в доказательство этого его голос слабеет и затихает.       Только руки крепко продолжают держать меня за талию, обнимая.       Мысленно считаю до пяти, пока гляжу на «умирающего» Арса. Его губы плотно сжаты, и мне приходится противостоять своему дикому желанию его поцеловать. — Пускай на моей могиле напишут, что я умер от любви без любви.       Арсений убирает руки с моей талии и не двигается. Прохожусь взглядом по расстёгнутому воротнику чёрной рубашки, из-под которой выглядывает ямочка между ключиц, по шее и родинкам на коже. Его губы пытаются скрыть усмешку, только правый уголок чуть дёргается, приподнимаясь. — Я чувствую твой взгляд, — Арс снова шепчет, пока волна нежности во мне забирает первенство у веселья. — Ты же «умер», — делаю вид, что хочу встать, только он не даёт мне этого сделать. Его руки ложатся на мои бёдра, мягко поглаживая кожу под платьем. — Я в агонии, и есть ещё несколько минут до биологической смерти, — пальцы Арсения сжимаются до едва ощутимой, но приятной боли. — Сделаешь мне искусственное дыхание?       Заливаюсь смехом. Кладу ладонь на его щеку, чувствуя приятное покалывание короткой щетины, на что Арс тут же реагирует — его ладони поглаживают меня по бёдрам, поднимаясь к ягодицам и цепляясь за нижнее бельё.       Всё же целую его — сначала аккуратно прикасаюсь к его губам, на что он отзывается лишь руками, вернувшимися на мою талию. Только в следующую секунду он прижимает меня к себе, не позволяя мне даже подумать, чтобы отодвинуться или встать, и втягивает в глубокий поцелуй. Проникает языком в мой рот, проходясь по нижней губе, и я, совершенно не стесняясь, полностью лежу на нём, поглаживая по шее и исступлённо отвечая на ласки.       Захлёбываюсь в нежности и тепле, расцеловываю его лицо, на что Арсений лишь тихо посмеивается, оживая. Он вновь смотрит на меня из-под опущенных ресниц и выглядит невероятно довольным. — Ну что за девушка, сначала довела до смерти, а затем спасла, — мы всё ещё лежим на полу в прихожей, обнимаясь. — Меня бы саму кто спас, — умолкаю.       Тот, в ком я могу найти спасение от водоворота чувств и мыслей, от бешено бьющегося и сжимающегося сердца и глупой улыбки, сам является причиной всего появившегося. — Я могу быть твоим Суперменом, — Арс приподнимается, и я оказываюсь сидящей на нём, — у меня даже костюм есть. — Покажешь? — стараюсь не думать о нашем двусмысленном положении, но не выходит. У Арсения, кажется, тоже. — С радостью, — он усмехается, вновь проникая ладонями под платье, которое неприлично обнажило мои бёдра. — Только если мы продолжим так сидеть, никакое свидание не состоится.       Может, к чёрту это свидание? Тогда мы останемся только вдвоём, и никто не сможет нам помешать наслаждаться друг другом на любой из поверхностей моей квартиры.       Со вздохом встаю с Арсения; он поднимается на ноги, поправляя рубашку и чёрные джинсы, и рассматривает меня, словно только появился у меня на пороге. — Ты чудесно выглядишь, — его взгляд блуждает по моему телу, и мне кажется, что он сканирует меня, раздевая, — как раз для того, чтобы поразить меня в самое сердце. — Благодарю, мой прекрасный принц, — Арс выглядит, как будто только что сошёл с обложки модного журнала. Он даже в мешке из-под картошки будет выглядеть самым великолепным мужчиной в этом мире. Секунду колеблюсь, всё же выдавая ответный комплимент: — Ты очень красивый. — Знаю, ma chérie, знаю, — он посмеивается. — Ты готова? — Почти.       Присаживаюсь на пуф, чтобы застегнуть ремешок на босоножках, но я всё ещё под впечатлением от Арсения, поэтому ничего не получается. Мой Супермен приходит мне на помощь — садится на корточки и аккуратно расправляется с замком, оставляя влажные короткие поцелуи на щиколотках. Вдоль позвоночника проходит ток от каждого его касания, а внутри всё переворачивается.       Он галантно подаёт мне руку, и я встаю. Думаю только о том, что мне чертовски хочется его поцеловать, и Арс это чувствует — или же испытывает то же самое.       Надеюсь на второе. — Позволишь мне тебя поцеловать? — его ладони горячие; он кладёт их на мою талию, прижимая к себе. — Зачем ты опять это спрашиваешь? — уверена, Арсений сдерживается, чтобы не закатить глаза. — Может, хватит? — на секунду он становится серьёзным, только золотые смешинки на синей радужке выдают его. — Я же джентльмен, а наше свидание уже началось.       Не дожидаясь моего ответа, всё же целует. Мягко и нежно, без напора, неторопливо и сладко. Цепляюсь за его плечи, боясь не устоять на ногах от дрожи в коленках.       Из-за угла выглядывает Зефир, недовольно мяукая. Арс отвлекается на него, и теперь уже я раздражённо фыркаю. — Привет, дружище, — кот ластится к его ногам, и Арсений поглаживает его по спинке. — Я украду твою хозяйку на вечер, ты же не против?       Зефир мурчит в ответ, глядя на меня. Видимо, он не прочь остаться один и всё же погрызть цветок на подоконнике, что я не позволяю ему делать в своём присутствии.       Оставляем кота одного, выходя из квартиры. Арсений не отпускает меня ни на шаг, крепко держа за руку, пока я возмущённо думаю, что сама не хочу отходить от него даже на десяток сантиметров.       В машине приятно пахнет Арсом, и этим ароматом невозможно надышаться. Он включает тихую музыку, кладёт руки на руль и выезжает из двора. Последние, но ещё яркие лучи золотого солнца ложатся на его кисти, и я как в первый раз рассматриваю паутину голубоватых вен, петляющих по запястьям, поднимающихся по предплечьям и скрывающихся под закатанными рукавами рубашки.       Останавливаемся в потоке машин, и Арсений внимательно смотрит на меня. Вопросительно вскидываю бровь. — Тебя что-то волнует, — он утверждает, а не спрашивает. — С чего ты взял? — я успела забыть про подарок Максу, который спрятала подальше от своих глаз. И это единственное, что меня беспокоило за сегодняшний день.       Скорее, мне жаль время, которое я на него потратила. Но всё, что ни делается, к лучшему.       Именно поэтому сейчас я сижу в машине с самым прекрасным мужчиной в этом мире. — Чувствую, — Арс словно испытывает меня и заставляет сознаться, — и по глазам вижу.       Стоит ли ему говорить, что успела погрязнуть не в самых приятных воспоминаниях? — Это из-за дня рождения Макса? — он едва заметно морщится при упоминании его имени. — Я нашла подарок, который готовила ему на Новый год, — прячу глаза.       Мне не по себе из-за поднявшейся темы. Не хочется вообще это обсуждать, хочется, наоборот, забыть, только приходится быть честной с Арсением — и это правильно. — И почему ты не подарила? — он смягчается, видя мою реакцию.       Рассказываю ему всё — и про тот злополучный Новый год, и про предложение Юле, и про моё состояние после этого. Арс смотрит на меня с сочувствием и даже некой жалостью. — Я была уверена, что всё наладится, — усмехаюсь, — какой глупой и наивной я была. — Лиз, жизнь вообще штука странная. Ты думаешь, что любишь человека, а потом оказывается, что это никакая не любовь, — Арсений отвлекается на дорогу, пока я желаю, чтобы он коснулся меня. — Или же она была, но незаметно прошла, уступив место привычке. Вас начинает связывать быт, общие проблемы или даже дети. А после судьба подкидывает тебе нового человека, и всё повторяется по кругу.       Он прав. Стоит оглянуться назад, и я начинаю задумываться, что же нас вообще связывало, кроме воспоминаний.       В какой-то момент я перестала верить в любовь на всю жизнь, о которой без умолку трещат на каждом телевизионном канале или пишут на страницах книг. Осталась лишь искорка надежды, что в этот раз в моей жизни всё будет по-другому. — Что ты хотела ему подарить? — Арсений спрашивает так, будто его это не интересует, хотя замечаю, что он закусил нижнюю губу.       Всё же ему это важно узнать, только непонятно зачем. — Часы, — выдыхаю и почему-то чувствую, как груз какой-то недосказанности падает с плеч, освобождая меня. — Это к расставанию, ты знала? — на секунду Арс отвлекается от дороги, сверкая холодными синими глазами. — Надеюсь, что ты не сделаешь мне такой же подарок.       Это следует понимать как то, что он не желает со мной расставаться?       Или как то, что он просто не хочет получить от меня часы на какой-то из праздников?       Напряжение в салоне растёт с каждой секундой, только оно совсем другое — если раньше между нами летали искры желания, то сейчас это больше похоже на недопонимание и некую злость. Особенно со стороны Арсения.       Отворачиваюсь к окну. Я тревожусь, нервничаю и даже раздражена — в первую очередь, на себя. Всё пошло не так в тот момент, когда я решила достать из закромов памяти и ящика стола эти злосчастные часы. Это было полнейшей глупостью — вспоминать о том, кто нанёс достаточно невидимых глазу ран, тонуть в этом прошлом, когда у меня есть прекрасное настоящее.       И моё настоящее до побеления костяшек сжимает руль и молчит. — Арс, прости, мне не стоило… — Всё нормально, — он поджимает губы и не смотрит на меня. Мне становится зябко, хочется укутаться в тёплый плед и запить внутренний холод горячим чаем. — У всех есть прошлое.       Я не знаю, о чём думает Арсений. Возможно, о том, что я глупая, если решила ему рассказать об этом. Может быть, о своём прошлом, в которое меня не пускает. Или же о настоящем и даже будущем.       Мне всегда казалось, что люди, которые проработали свои травмы прошлого, — самые настоящие герои. Это те, кто может спокойно и даже с улыбкой реагировать на горькие воспоминания, вынося из них уроки и не вставая на те же грабли.       Только меня, кажется, всё ещё где-то в глубине души волнует вся эта ситуация с Максом и Юлей, которая длилась несколько лет. Мне было тяжело выбираться из этого болота, ставить себя и свою жизнь на первый план, а не задумываться, почему кто-то из них так со мной поступил.       И мне не хочется закрывать дыру в душе Арсением — наоборот, я желаю, чтобы у нас всё было по-другому, как у нормальных людей. Я не хотела искать замену, затыкать вопли внутреннего голоса, я лишь надеялась, что смогу дальше жить.       И сколько сил мне ещё потребуется, чтобы точно ничего не вспоминать, а наслаждаться настоящим? — Ты бы вернулась к Максу, если бы он не женился? — Арсений всё же смотрит на меня. Я же чувствую его нервозность и могу это понять.       Он не хочет быть заменой кому-то. Он хочет быть единственным для меня.       Впрочем, я тоже. — Нет, — выдыхаю, ловя его взгляд. Лёд синих глаз медленно, но верно начинает таять. — Он в прошлом. Просто… — Ты его отпустила? — Арсений уже не так сильно сжимает руль и даже порывается взять меня за руку, только колеблется. — Да, — отвечаю искренне.       Я отпустила Макса ещё во время его свадьбы, пожелав ему счастья. Ведь именно так поступают взрослые люди?.. — Мне этого достаточно, — он кивает, вновь возвращая своё внимание на дорогу. — Было бы довольно неприятно находиться рядом с тобой и строить планы, пока ты всё ещё страдаешь по своему бывшему. — Estoy enamorada de ti, — Арсений резко поворачивается ко мне, и в его глазах вижу огромный вопрос. — Это самая настоящая правда.