Ярость Магии

Возвращаясь в школу, Гарри сидел в одном купе с Драко, Гермионой, Винсом и Грегом. В этот раз ехать не хотелось никому. Сразу же на вокзале ребята заметили разницу между собой и другими детьми. Складывалось впечатление, что три слизеринца и два гриффиндорца за это лето повзрослели гораздо сильнее сверстников. Спокойные, уверенные в себе и придерживающиеся непонятной со стороны иерархии, они отличались от других студентов, примерно, как чистокровные отличаются от магглорожденных. Даже Винс с Грегом смотрелись солидно и внушительно на фоне второ— и третьекурсников, приобретя гордость, внушённую Оямой, доказавшим мальчикам высокую ценность профессии телохранителя. Это лето было удивительным. Еще никогда Гарри не приходилось так много трудиться. В начальной школе учителя помогали ему с уроками, но не уделяли слишком много своего времени чужому ребенку, а родители Драко и наставник Ояма тратили практически всё своё время на него и его друзей. Гарри знал, что взрослые делали это не по доброте душевной, у них для этого были свои причины, но это его не расстраивало, наоборот, становилось спокойней. Он уже привык, что люди преследуют только личную выгоду и без неё они ничего не делают. Если бы гриффиндорец не видел, чем он полезен наставникам, насторожился бы гораздо больше. Мотивы лорда Малфоя не вызывали сомнений. Гермиона станет невестой Драко, сам Гарри — друг наследника и часть Рода, а вот с мистером Оямой всё гораздо сложнее. Что нужно японцу от его учеников оставалось загадкой до Луга и от всплеска паранойи Поттера спасала только интуиция, говорившая, что наставник не причинит ему вреда. Вспоминая лето, Гарри счастливо улыбнулся. Картины минувшего праздника и предшествовавшего ему дня рождения навсегда отпечатались в сердце. Никто раньше не устраивал ничего подобного в честь безродного сироты, а, тем более, не тратился на подарки. За прошедшие годы он получал мелкие презенты от школьных друзей, да пару пирожных из кондитерской от их родителей, чему был безмерно благодарен. Этот же год оказался богат не только на неожиданности, но и на сокровища, ставшие теперь собственностью мальчика. Отец Драко преподнес древний фолиант со сводом прав и обязанностей лордов. Этот талмуд содержал уставы нескольких семей, в том числе Поттеров и Блэков. Лорд Малфой настоял, чтобы Гарри выучил не только устав Поттеров, но и Блэков, так как потомки этого Рода были наиболее многочисленными в Магическом мире, а у гриффиндорца ещё и крестный отец оказался последним прямым наследником этого Рода. Следующим после Сируса Блэка в линии наследования шел Драко, но так как друг уже являлся наследником Малфоев, то сможет передать титул только своему второму сыну. Был ещё один вариант, при котором наследником может стать и сам Гарри, потому что Сириус Блэк являлся не просто крестным, а магическим опекуном. Но такое может случиться, только если Магия признает гриффиндорца достойным, тогда более древний Род Блэков станет основным, а Поттеров — второстепенным. Впрочем, мальчишка считал, что шансов на признание его лордом Блэком крайне мало. Ведь крестный отец жив, хоть и находится в Азкабане, куда он попал вследствие очень невнятной и запутанной истории. Однако, сейчас Гарри заботили другие дела. Например, последствия двух праздников в лесу Духов. Наконец-то гриффиндорец нашел ту Магию, которую искал всё это время, а теперь приходилось всё бросить и ехать в дурацкую школу, тратя драгоценное время на изучение ненужных предметов и рискуя пропустить ещё что-нибудь важное. Но лорд и леди Малфой были непреклонны, в один голос заявив, что детям необходимо ехать. Их поддержал Кайлен, объяснивший, что нужно знать не только древнее волшебство, но и современное, а самое главное — не привлекать к себе внимания властьимущих до тех пор, пока не готов им противостоять. Этот довод Гарри понял сразу, а Нарцисса напомнила детям, что у них там остались знакомые, ждущие их приезда и надеющиеся узнать от них ещё что-то интересное. Сказанное приняли все трое, вспомнив о своих подопечных в кружках. Чтобы улучшить настроение, Гарри вспомнил, как после Лита леди Малфой подарила ему целый магический гардероб, сославшись на то, что друг её сына должен выглядеть достойно. Но, похоже, слова были только поводом, так как Нарцисса совершенно одинаково баловала трех детей и к концу лета Гарри начал ловить себя на том, что иногда думает о ней, как о маме. Родители Гермионы преподнесли Большую Британскую Энциклопедию, настоящего монстра, состоящего из двадцати томов и весившего больше пятидесяти килограммов. Если бы не заклятье, наложенное на все эти книги лордом Малфоем, то Гарри оставил бы их в поместье, а так они стали настоящей находкой для пытливых умов подростков. Наставник преподнес два трактата. Один назывался “Канон перемен”, а второй — “Искусство войны”. Обе книги являлись квинтэссенцией мудрости нескольких китайских философов и, по словам мастера Оямы, были незаменимы для правителя. Гермиона тоже сделала подарок. Создав самостоятельно гобан и камешки для игры в го, добавив к простому маггловскому творению несколько мудреных заклятий: теперь все сыгранные партии вносились в память столика, после чего их можно было в любой момент проанализировать и найти свои ошибки, а так как её творение могло уменьшаться до размера спичечного коробка, и терять вес в сто раз от прикосновения к одному из вырезанных сбоку иероглифов, то оно заняло место в кармане Гарри, который теперь никогда не расставался с полюбившейся игрой. Все эти подарки грели душу мальчика, рождая целую бурю теплых чувств, а один из двух прощальных подарков лорда Малфоя стал поистине великим сокровищем. Мужчина вручил Гарри кольцо-портключ, открывающий доступ в поместье. Он мог спасти жизнь своему хозяину, если ему грозит опасность или если на сознание владельца оказывается влияние. Но самым главным было то, что отец Драко этим жестом признавал Гарри членом семьи и желанным гостем в своем доме. До этого подростку всегда приходилось жить с людьми, которые боялись и ненавидели его. Он это понял не сразу и данное открытие тяжелым камнем лежало на душе. Теперь же у него был Дом, где ему рады. Замечтавшись, Гарри не заметил, как в купе заглянули близнецы Уизли со своим братом, но, увидев зверские рожи телохранителей Драко, мигом испарились. Хоть Фред и Джордж и стали неплохими знакомыми, их шуточки частенько переходили любые разумные границы, за что их регулярно ругали члены игрового клуба, а иногда и били. Но друзей рыжие проныры не боялись, а вот “серебряное трио”, как они окрестили двух гриффиндорцев и слизеринца, вызывало у них трепет, став для них авторитетом. Дети не замечали, но все они начали меняться. Драко больше не производил впечатления капризного изнеженного мальчика, родившегося с золотой ложкой в попе. Он всё ещё был самым смешливым и бесшабашным в их странной триаде, и мог вмиг превратиться в надменного сноба, но уже начал излучать силу бойца и аристократа. В прошлом году мальчик закатил бы истерику, если бы его кто-то увидел с растрепанными волосами или в помятой мантии, а сейчас он сидел загорелый, с обветренными губами и взлохмаченными платиновыми прядями, и громко общался с Винсентом. Полный мальчик тоже претерпел сильнейшие изменения, как и его друг, Грег. Мистер Ояма часто занимался с ними дополнительно, и парни очень потеряли в весе, прибавив в росте и силе. Благодаря постоянным тренировкам их тела пережили всплеск роста и теперь мальчишки были почти на голову выше Драко и Гарри, но это не сильно смущало последних. Гермиона, за прошедшее время, начала больше улыбаться и чаще вступала в дискуссии, правда лишь со своими друзьями, всё так же следуя за Гарри как тень, но теперь скорее из любопытства, так как девушка знала, что друг обязательно найдет что-нибудь интересненькое. И теперь её частенько можно было увидеть с томиком стихов или новым фантастическим романом в руках, а не только с трактатом по магии. Сам же герой магического мира начал терять черты уличного мальчишки, всё больше и больше походя на юного лорда. У парня вдруг обнаружились стать и сдержанная сила, которые лучше слов говорили о превосходстве Гарри над большинством людей, а за прошедшее лето, появились спокойствие и огромная уверенность в себе. Если раньше это было скорее подсознательным качеством, то теперь юный аристократ точно знал, что не стоит обижаться на людей за их зависть и ограниченность, они на самом деле ниже него. Но это не значит, что их следует презирать: каждый человек ценен, если он на своем месте. Лорд Малфой неплохо поработал над будущим главой Рода Поттер и теперь тот знал, что у него есть обязательства перед Родом и теми людьми, которые захотят ему служить, все остальные — его тревожили мало. Если бы изменения ограничились только этим, то можно было бы не беспокоиться, но жизнь на границе с лесом Духов и общение с созданиями Магии, передали частичку Дикой Магии своим любимцам. Они становились воплощением этой стихи и все вокруг начинали это чувствовать. К счастью детей, маги не понимали, чему являются свидетелями, иначе уже сейчас их ждали бы крупные неприятности. Но и непонятного ощущения хватало, чтобы слабые духом чувствовали панический страх рядом с триадой, а те, кто готов принять силу, тянулись к ним как мотыльки на огонь. Заходя под своды Хогвартса, трое друзей испытали очень неприятное чувство, словно старый замок давно умер и дети, приходящие в него, пропитываются тленом разложившейся магии и устаревших идей. Здесь не было жизни. Скорее уж школа и её преподаватели паразитировали на жизненной энергии и магии молодых волшебников. Чувство было настолько сильным, что Драко чуть не вырвало и только поддержка Гермионы позволила скрыть реакцию на “самую лучшую школу в мире”. За лето дети сбросили большинство масок, а Драко и Гермиона отказались от них вовсе, и теперь в экстренном порядке приходилось вспоминать, как это — жить застегнутым на все пуговицы ментальной и магической защиты, отталкивая любую энергию, идущую извне. Для двенадцатилетних детей это испытание оказалось слишком тяжелым и они автоматически воззвали к Магии, окутав себя её добротой. Когда директор школы заметил среди детей героя магического мира и его подругу, ему стало дурно. Мальчик стал похож на слизеринца. Надменный, холодный и отчужденный. Одетый по моде чистокровных в дорогущую мантию, Поттер воплощал идеал аристократов. Его подруга, должная привить мальчику любовь к маггловскому миру, составляла ему компанию, став окончательно похожей на этих чистокровных кукол из древних Родов, лишенных своей воли и только и способных, что рожать детей. Но худшим изменением стали потоки темной магии, в её самом мерзком аспекте, струящиеся вокруг троицы. Даже у Вольдеморта этот смрад был не такой сильный и директор задумался, что же такое произошло летом? Старик не знал обрядов, способных настолько сильно воздействовать на человека за такое короткое время, поэтому решил, что ошибся, но всё же забеспокоился. Дамблдор пожалел о своём решении позволить мальчику развиваться без присмотра — похоже, дружба с отпрыском Малфоев оказалась не столь хорошей идеей, как думалось раньше. Всё-таки мальчишка был сыном Пожирателя и этого уже не изменить. Придется скорректировать планы и начать подготовку Гарри гораздо раньше, а также подобрать ему нескольких хороших друзей, которые помогут сироте научиться веселиться и отдыхать, а заодно проследят, чтобы он не увлекался всякой гадостью. Очень прискорбно, что младший Уизли не смог подружиться с Гарри, но, может, это получится у Джиневры. Девочка просто одержима юным героем, если ей немного помочь, то она сможет стать противовесом, способным компенсировать убытки, нанесенные дружбой мальчика с сыном Люциуса. К тому же, нужно поговорить с сыном Поттеров и объяснить, какое зло таит в себе темная магия. Ещё одним наблюдающим за молодой триадой был Северус Снейп. Декан Слизерина заметил то, чего не увидел директор школы, а именно — схожесть, возникшую между детьми: у них были идентичные жесты, походка и даже внешне они начали походить на родственников. Троица часто обменивалась информацией, просто кинув взгляд друг на друга и это многое сказало зельевару. Становилось понятным, почему Люциус не пустил его летом в поместье и сам всё время где-то пропадал. Но теперь возникало множество других вопросов и главными из них являлись вот какие: “С какого перепугу Пожиратель и аристократ взялся муштровать детишек, среди которых были убийца Вольдеморта и грязнокровка? И почему он поощряет дружбу наследника со столь компрометирующей компанией?” Любопытство ело поедом, не давая досидеть спокойно до конца банкета, ведь, возможно, ответы на эти вопросы станут известны сегодня ночью. Благо, первое сентября выпало на субботу и завтра свободный от занятий день, а хорошо обученные старосты сами справятся с мелким вопросами и неприятностями, возникающими у детей в первую ночь в школе. Зельевар не обладал способностью директора видеть магию, но его интуиция просто кричала рядом с тремя странными детишками. Да и какие они детишки, если у Пожирателя по спине иногда пробегали мурашки, когда он на них смотрел. Что же такое учудил Люциус и действительно ли это дети, или в школу приехали совершенно другие личности, просто прикрывшись обликом студентов? Все эти вопросы роились в голове декана Слизерина, не давая покоя и как только банкет закончился, а ученики разошлись по гостиным, Северус произнес свою ежегодную речь для новичков и, раздав указания, отправился в Малфой-мэнор. Когда-то, Люциус был покровителем безродного полукровки. Именно благодаря ему Снейп выжил в Слизерине. Сам он сумел доказать однокурсникам, что достоин их уважения, только на старших курсах. Вслед за своим покровителем он вступил в ряды Пожирателей, тогда этот орден казался чем-то сказочным и возвышенным, но, столкнувшись с жестокой муштрой и убийствами, которые с легкостью инициировал Вольдеморт, молодой Пожиратель стал сомневаться в сделанном выборе. Смерть подруги детства оказалась последней каплей. Маг не понимал, как великий Темный Лорд мог отправиться убивать младенца. Это было полнейшей глупостью и Северус решил для себя, что Вольдеморт — просто кровавый маньяк, использующий аристократов для удовлетворения своих извращенных фантазий. Тогда-то молодой человек и кинулся за помощью к Дамблдору. Впрочем, вскоре выяснилось, что его новый хозяин — такой же псих, как и предыдущий. Ну кто, в здравом уме, поставит двадцатилетнего полукровку деканом факультета, на котором учатся преимущественно чистокровные?! Но Северус справился. Не спал ночами, жил на зельях, но смог подчинить себе факультет и навести в нем порядок. Немного легче обстояли дела с преподаванием. Несмотря на свою нелюбовь к детям, да и вообще к людям, Снейп не зря был Мастером Зелий. Он смог выработать методу преподавания, при которой количество летальных исходов на его уроках стало рекордно низким за историю школы. Да, это достигалось запугиванием и жесточайшей дисциплиной, но зато на совести мага не было смерти ученика. На личную жизнь не было ни минуты времени и иногда зельевару казалось, что Дамблдор специально заваливает его кучей глупых приказов, чтобы у молодого мага не оставалось времени на себя. Это привело к перманентной усталости. В свои тридцать пять Снейп выглядел как маггл на десять лет старше, при том, что для мага это ещё даже не зрелость. Зельевар жил день за днем, уверенный в том, что умрет в молодом возрасте и, скорее всего, весьма неприятной смертью. Дамблдор смог убедить слизеринца, в неизбежности возрождения Вольдеморта и тогда-то уж Северусу не избежать кары за предательство, хотя старик и уверял, что талантливый зельевар сможет выкрутиться, и доказать свою преданность бывшему хозяину. При этом, директор школы уже составил планы, в которых учтена как работа Снейпа шпионом в среде Пожирателей, так и его возможная смерть. Это не пугало мужчину. В его жизни было слишком мало хорошего, а вина, вызванная тем, что он стал причиной смерти лучшей подруги детства, превращала смерть на благо правого дела в заманчивую перспективу. Сам Северус уже давно не понимал, кто прав, а кто виноват. Ему казалось, что все стороны запутались в своих планах и потеряли связь с реальностью, а желание сделать мальчишку Поттера мучеником и героем Света вообще попахивало авантюрой. Ребенок был почти сквибом, хотя и талантливым. Северус с каждым днем видел всё больше сходства между Гарри и Лили, словно кровь Поттера вытеснялась по мере взросления мальчишки, и это заставляло преподавателя держать дистанцию с героем магического мира. Так будет проще наблюдать, как сына любимой отправят на верную смерть. Старик смог доказать необходимость этого действия, убедив Снейпа, что только так у ребенка будет хоть какой-то шанс на спасение, а слизеринец до сих пор не нашел способа обойти проклятое пророчество. С такими невеселыми мыслями маг появился в каминной комнате поместья. Сейчас чары просканируют его и Северус сможет наконец-то получить часть ответов. Охранные заклятья позволили пройти в дом и встретивший гостя домовик сообщил, что хозяин ждет в своём кабинете. Это еще больше насторожило зельевара, ведь обычно они говорили в гостиной, а в кабинете обсуждались только самые секретные дела. Малфои являлись поголовно параноиками поэтому, создавая защиту на этой комнате, установили кровные чары, благодаря которым информацию, полученную в её стенах, волшебник мог разглашать только с позволения хозяина и ни окклюменция, ни веритасерум тут не помогут. Что же такое затеял скользкий змей? Эти мысли выбили из колеи и только тогда Северус прислушался к своим ощущениям, а потом сразу же поднял все щиты окклюменции. Зельевару показалось, что дом живой и он разглядывает гостя с весьма плотоядным интересом, намекая, что одного только помысла навредить хозяевам будет достаточно, чтобы оборвать существование гостя. Такое чувство раньше посещало Снейпа на приемах у Лорда, когда тот появлялся в компании Нагайны. Та тоже осматривала каждого встречного на предмет закуски, ожидая только позволения от хозяина. Но чтобы дом излучал такую жуть?! Такого ещё не бывало. Что же натворил Люциус? И Люциус ли? Друг и покровитель сидел за столом, а перед ним уже стояли бутылка с любимым коньяком Северуса и два бокала. Помолодевший лет на десять, сияющий и пышущий здоровьем аристократ, совершенно не напоминал темного мага, погрязшего в запретных обрядах. Сейчас друг с интересом разглядывал гостя словно муху под лупой. Серьезный взгляд очень нервировал, но, похоже, за прошедшее лето блондин много улыбался и вел активный образ жизни, потому что на загорелой коже остались лучики в уголках глаз, а тонкий камзол не мог скрыть появившиеся бугры мышц на руках и груди. Что бы ни делал Люциус, это пошло ему на пользу, но ощущение опасности не оставляло, скорее, нарастало с каждой минутой. — Здравствуй, друг. Давно не виделись, — наконец-то поздоровался хозяин дома. — Ты ещё скажи, что это по моей вине, — отмахнулся брюнет, наливая себе коньяка и усаживаясь в кресло. Северус решил вести себя как обычно, чтобы не выдать своих чувств. — И что это у тебя за секреты такие жуткие, что ты пригласил меня в этот бункер? — Ну что ты. Я считаю, что комната очень даже элегантная, а защита лишней не бывает ,— слегка улыбнувшись, ответил блондин. — Ага. Только вот даже на Отделе Тайн и Гринготтсе меньше чар, чем на этой мечте параноика, — отпивая благородный напиток, сказал мужчина. — Жизнь — штука опасная, а наша — вдвойне. Ты ведь сменил сторону, друг, — приподняв бровь, сообщил Люциус. Вот тут-то Северус окончательно бесповоротно уверовал в то, что дело не чисто. Среди слизеринцев предательство каралось смертью даже в кругу семьи и те отношения, что были между ними, никак не спасут зельевара. Поэтому, он постарался сохранить хладнокровие и выкрутиться: — Откуда такие идеи, друг? — Из надежного источника. Я понимаю, что в нашем Лорде можно было усомниться, но поверить Дамблдору... Ты что, кретин?! — не выдержав, повысил голос Люциус. — Да откуда ты это взял? — стараясь казаться возмущенным, спросил Снейп, продумывая пути к отступлению, но уже понимая, что живым из поместья ему не выбраться. — От человека, который знает побольше нашего и которому не было смысла врать. Я благодарен ему за то, что он разрешил мне самостоятельно с тобой поговорить. Иначе ты бы уже умолял о пощаде, — зло прошипел Люциус. — Ты что, мразь, делаешь с нашими жизнями?!! Или ты думал, что когда тебя разоблачат, я буду просто стоять и смотреть, как тебя убивают?! Ты бы загубил свою жизнь и все наши! Эта страстная речь потрясла Северуса. Раньше он не думал о том, как отреагирует Люциус на провал друга, но теперь становилось понятно, что зельевар чуть не подставил единственного человека, которому он был небезразличен. Поэтому, Снейп отбросил маски и, устало опустив лицо в ладони, тихо заговорил. — А что мне делать? Они оба сумасшедшие. Твой Лорд — маньяк, пытающий и убивающий людей, а Дамблдор — мечтатель и идиот, считающий, что может спасти мир. — И ты решил, что романтик с лимонными дольками тебе более близок, чем тот, кто не боится убивать? — уже спокойно спросил Люциус. Он сам не ожидал, что друг так легко сдастся и раскроется, но это было только к лучшему. За последние дни у него развилась необычная чувствительность ко лжи. Проще говоря, глава семейства стал чувствовать, когда ему врут, что списал на последствия медитаций с Оямой. — Я не хочу жить в том мире, который может создать Вольдеморт! Репрессии, уничтожение грязнокровок и магглов, вакханалия чистокровных — я не хочу этого видеть! — закричал Северус. — А смерть всех чистокровных, а потом и остальных магов, хочешь? — холодно поинтересовался блондин. — Этого не будет, если у Дамблдора всё получится, — убежденно ответил зельевар. — Ты — дурак, друг мой! Я обладаю точной информацией, что после окончательной смерти нашего Лорда я проживу только год и то, лучше бы я сдох раньше. Драко погибнет, не увидев свой двадцатый день рождения, тебя убьют ещё раньше, а потом магический мир погрузится в хаос. Придет новый Темный Лорд, по сравнению с которым Вольдеморт — гуманист и борец за мир во всём мире, он покорит всю волшебную Европу, а потом начнется война с магглами. Вот только это не мы на них нападем, а они на нас. И маги выживут только благодаря тому, что Темный Лорд уничтожит всех магглов на земле за одну неделю. Ты такого будущего хочешь?! — прошипел словно гадюка Люциус. Северус слушал и понимал, что аристократ говорит правду. В словах блондина были боль и страх, он явно боялся того, что описывал, а выдумка таких чувств не вызывает, а ещё Снейп заметил несколько оговорок. Люциус сказал: “Волшебная Европа”, а не Магический мир и вдобавок он совершенно уверен в датах, словно описывает уже случившееся. Это могло бы объяснить все странности. Мысль, пришедшая в голову зельевара, казалась совершенно безумной — настолько, что от неё попахивало психиатрическим отделением Святого Мунго, но шестое чувство, спасавшее не раз жизнь полукровки, просто кричало, что разгадка тайны всегда была у него перед глазами: — Поттер, — выдохнул зельевар. — Что — Поттер? — приподняв бровь на снейповский манер, спросил Люциус. — Он из будущего, — уверенно сказал брюнет. — С чего ты это взял? — продолжил играть хозяин дома. — Да потому, что иначе никак не стать ребенку, выросшему у магглов, которые его ненавидят, тем, кто сейчас ходит по школе, — практически заорал Северус. Вскочив с кресла, маг стал ходить по комнате, продолжая говорить с собой. — Так значит, это была легилименция, вот ведь паршивец, — с каким-то восхищением заговорил декан Слизерина. — А что у него с магией? — требовательно спросил зельевар. — Он не пользуется палочкой, вообще, — ошарашенно ответил Люциус. Оказывается, блондин сильно недооценивал своего друга. Свести кучу мельчайших деталей воедино и сделать такой вывод мог только гений! — Вот стервец! — уже совершенно восхищенно воскликнул преподаватель. — Все думают, что он сквиб, а он просто умнее и сильнее всех нас! На какой он был стороне в войне? — продолжил импровизированный допрос шпион. — Он убил нашего Лорда, а потом жизнь его заставила стать Темным Лордом. — Что-то он не похож на страдающего чувством вины, — скептически хмыкнул Северус. — А вот на Темного Лорда тянет. От него и твоего сыночка веет просто жутью какой-то. Что он с ним и Грейнджер сделал? — Ничего он не делал и никакой особой магии они не излучают. А насчет вины... так он и не переживает. Он вообще считает, что сделал всё правильно. — Излучают — излучают. Но если нет вины, что он здесь забыл? — недоуменно спросил зельевар. — Говорит, что хочет соблазнить нашего Лорда, — ухмыляясь, сообщил блондин, оправившись от удивления. Северус остановился, ошарашенно уставившись на Малфоя: — В каком смысле?!! — Не знаю. Но подозреваю, что во всех. — Ты шутишь! — Нет. Как сказал сам мистер Поттер: “Нет ничего страшнее, чем Темный Лорд — гриффиндорец”. Парень уверен, что наш Лорд может его сдержать, а Лорд Поттер может сделать так, что повелитель вернется вменяемым, — устало ответил Люциус. — Нда-а-а... Положение. Про магию, кстати, я не шутил. Поттер, Драко и эта Грейнджер, вернулись совершенно другими в школу. Все дети почувствовали их инакость и директор тоже. Но старик как всегда будет долго обдумывать свои гениальные планы, а вот школьники - быстренько раззвонят о новых способностях друзей Драко. Так что ты подумай, а заодно расскажи, что ты мне предлагаешь? — садясь, спросил зельевар. — Молодой Темный Лорд сказал, что не будет тебя трогать до возвращения нашего повелителя, которое произойдет через три года, но ты мне нужен сейчас, да и на стороне старика можешь нанести слишком много вреда. Поэтому, я даю тебе неделю на принятие решения. Если ты поймешь, что готов быть со мной до конца, то в следующую пятницу принесешь магическую клятву верности. Я дам тебе возможность выбора. Можешь присягнуть нашему Лорду, а можешь и Лорду Поттеру. Но клятва будет на крови, так что лазеек не останется. Но если ты не сможешь преодолеть своё чистоплюйство и не присоединишься к одному из Лордов, то тебе стоит привести свои дела в порядок и найти замену на свою должность в школе. — Ты меня убьёшь? — спокойно поинтересовался Северус. — Уже. В коньяке была “Кровь королей”, я думаю, мне нет необходимости рассказывать свойства этого яда? — Ты меня высоко ценишь. Это редчайшее зелье. И где только ты его достал? — приподняв бровь, спросил зельевар. — Нужно знать места. Ты не единственный мой поставщик зелий. — Как я понимаю, у меня есть неделя, а потом, если ты не дашь мне противоядия, то мне конец? — Зачем задаешь вопрос, когда уже знаешь ответ? — Ты же понимаешь, что это вызов для меня, как для зельевара. Но то, что противоядие сработает, только если его даст сам отравитель, сильно усложняет мою задачу. — Не будь дураком! Потрать эту неделю не на разработку другого вида противоядия, а на принятие решения. Даже если сейчас ты обманешь судьбу и меня, то потом твоя смерть будет во много раз страшнее! — прорычал блондин. — Ты слишком хорошо меня знаешь. Но сейчас ты прав. Если всё, что ты сказал, правда, то мне будет лучше принять решение. Я готов к смерти, предназначенной предателю, но я думал, что она спасет много жизней, а сейчас... я в растерянности. — Источник информации у тебя в школе. Попробуй поговорить с Поттером. Он всё ещё гриффиндорец и пытается найти себе друзей, и тех, кому сможет доверять. Как я понимаю, в прошлом ваши отношения не сложились, но в нем чувствуется скрытое уважение к тебе. Не думаю, что иначе он бы посчитался с моими чувствами и дал время. Но помни, что это не ребенок, а Темный Лорд, покоривший мир. Это может спасти тебе жизнь. — Спасибо, друг, — искренне поблагодарил Северус, а потом ухмыльнулся. — Всё же странные мы люди, слизеринцы. Ты мне дал яд, а я тебе благодарен. — У всех есть свои тараканы в голове, как говорит мистер Поттер. И наши — не самые большие на свете, — ухмыльнулся блондин и маги погрузились в молчаливое потребление столетнего коньяка, приправленного древним ядом. ______________________________ Гобан — традиционный столик для игры в го