***
— Мару… Он здесь… Одноглазый филин. — Шинохара, оставь только храбрецов, готовых умереть с тобой. Если вы не сможете — никто не сможет. Просто умерев, вы ничем не поможете, вы даже времени не выиграете. Атакуйте как можно меньшим количеством людей. Ни пуха. — Юноши, десять лет назад отобравшего у меня обе руки, здесь нет? — говорит сова, делая несколько шагов к моим парням. Моё сердце замерло. Я не знала, что будет дальше и что мне дальше делать. Ничем помочь я им не смогу. Точнее… Навряд ли сова сделает что-то такое, с чем мог бы помочь координатор. Не будет незаметно заметных атак. Что же делать?.. Нет никакой информации о его слабостях. Я бессильна перед ним. Не могу помочь… Мне нужно переключится на других ребят, но тогда я даже не попытаюсь им помочь. С другой стороны я и так особо ничем не помогу, а так, возможно, что-то сделаю. Ненавижу такие ситуации! Я и так, и так проигрываю! — А ты теперь выглядишь более успешным, — продолжает филин, вырывая меня из моих мыслей. Может, послать туда Джузо? Может… Нет! Нет! Ни один следователь в одиночку не справится! Сузуя слишком слаб для такого! — Может, мне теперь стоит забрать твою руку? Так же, как у твоего командира, следователя Шинохары, — шипит гуль. Они знакомы? — Ива, — слышу в динамике Шинохару. Куроива угукнул. Что они собрались делать? — Кероку, останься. Остальные идите и разберитесь с Аогири. Акина, выведи их вниз. Я сперва не поняла приказа. В голове всё смешалось в кашу. Ладони вспотели. Наконец отдельные звуки собрались в одно целое. Я сама себе кивнула и включила карту. Начала говорить парням, куда идти. Проще спустить их уже по зачищенному пути и вывести к поле битвы. — Амон, ты тоже. Амон? Амон! — Я буду сражаться вместе с вами! — Это приказ, парень. Выполняй. Тут я не могу ничем помочь. Есть приказы, но… Приказ Моруде оставить тех, кто готов умереть… С другой стороны… Амон ещё очень молод. Он всего год или два назад выпустился из академии. — Я останусь! Позвольте мне сражаться! — Ты отличный следователь. Не стоит тут гибнуть. Уходи. — Больше я не уйду! — Тогда не путайся под ногами. Хираку, прости. — Обстановка мне ясна. Скажите, а где эти ваши хвалёные куинки? Какие куинки?.. — Уже на нас. Я смотрю через камеру Амона. — Вы совсем из ума там выжили?! — кричу я, видя «арату». — Это же сводит ваши шансы к нулю! — Акина, не переживай, — приказывает Шинохара. Легко сказать. Руки трясутся неимоверно. Голова заболела. Шинохара и Куроива несутся вперёд. Шинохара высказался, что, пускай это прототипы, но защиту дают неимоверную, а со старой они бы уже давно погибли. Это он для кого? Вновь бой. Амон и Кероку мчатся вперёд и наносят несколько ударов на сову. Та задымилась и упала на колени. Но тут же начала регенерироваться. На вопрос победы от Амона, Шинохара сперва согласился, а потом высказался, что, возможно, они и проиграли. Сова машет. Амон и Кероку отлетают. Звук в динамиках меня оглушает, отчего я снимаю один наушник. Вижу по камере, как Арата меняет внешний вид. Старшие несутся в бой. Вскоре Шинохара падает на колени, истекая кровью. Судя по лицам, сова что-то говорит, но я не слышу. Микрофоны моих парней испорчены полностью. Переключаюсь на основной канал между командорами и координаторами. — Координатор отряда Шинохары. Командир и вся подгруппа смертельно ранены. Использованы экспериментальные куинки. Нужна медицинская помощь и поддержка. — Отказано, — говорит Маруде. — Что? Начало всё трястись. Здания начало разрушаться. — Отступать! — кричит Моруде. — Выводите следователей! Мы послушно начинаем выводить парней. Опытный координатор сливает свой отряд и мой, после берёт их путь на себя. Я же вывожу командира, Амона, Кероку, Куроиву и ищу Джузо. Отчаянно пытаюсь подключиться к нему, но не получается. Нас зашатало. — Выходите! — орёт на улице Маруде, когда рядом что-то бахнуло. — Живо! Координаторы подрываются и выбегают. Я убеждаюсь, что мои мальчики вне зоны обрушения или в укрытии. Все, кто жив… Кроме Сузуи. Вновь пытаюсь с ним связаться. Процесс взлома уже идёт. Пару мгновений, и я дистанционно их включу. Специально дала ему модифицированные мной. Точнее мной и Бурокку Такэучи, это один из программистов из «верхушки». Мадо там кого-то попросил, где-то замолвил словечко. Я декретировала. Слышу, как меня зовут «девушка». Сейчас пару мгновений… Есть! Он в одной из башен! — Девушка! — слышу, когда раздался взрыв и мощный «бах». Толчок. Фургончик начал переворачиваться. Наш стоял близко. Был бронированным. Пуля не могла пройти. Один из новых. Это нужно было для подстраховки сигнала. Я лечу вместе с ним. Вдруг чувствую резкую боль в затылке и спине, после чего отключаюсь. Вот для чего было нам писать завещание. Я всё же успела выцепить сознанием лицо с активированным какуганом, пытающимся меня схватить и вытащить, на фоне того, как пошёл снег. А ещё… Смеркалось. Закат полыхал алым, словно кровь.***
Очнулась уже в больничной палате. Перед глазами плыло. Белый был слишком болезненным для глаз. Слова, которые я слышала из коридора, не складывались в фразы, они лишь были отдельными звуками в моей голове. Картинка была не чёткой, а когда я двигала головой, ещё и слишком мыльной, резкой. Словно я смотрю видео, снятое на плохую камеру. Зрение кое-как сфокусировалось на ярком, пёстром пятне на тумбочке. Это пятно оказалось букетом цветов с запиской. Смогла я взять только записку.«Скорейшего выздоровления. Мадо»
Ох, Акира, знал бы ты, как я хочу этого сама. Вот только… А что с мной? Каких-либо болей не чувствую. — Вы очнулись? — зашёл врач. — Как себя чувствуете? Пять минут назад была героем ужасно некачественной компьютерной-игры, а у мира поломались все звуковые дорожки. Но сейчас вроде матрицу починили. — Хорошо, в принципе, — честно отвечаю я. — Голова немного болит, но так ничего такого… руку не чувствую… — Скоро почувствуете. Она просто под большим количеством обезболивающего. — А можно узнать, что со мной? — Перелом кисти руки, одного ребра, сотрясение мозга. Довольно поверхностно, учитывая, что фургон в котором вас нашли, перевернулся с ног на голову. Я молчу о том, как же вам повезло, что вас не задавило много-килограммовой аппаратурой. В сознании тут же всплыл тот гуль. Ну да. Прям вообще. Повезло так повезло. — Вы, наверное, в счастливый день родились или добра много в жизни делаете, — улыбнулся врач. — В церковь хожу молюсь, — искренне говорю я, — на работе, где штатным сотрудникам дают завещание, остаётся только молиться. Я сложила руки на груди подобно покойнику, насколько это было возможно. Потолок красивый. Белый такой. Прям как волосы… Я резко сажусь, вспомнив свою цель, из-за которой я рискнула жизнью. В голове тут же стрельнуло, но это не так важно. Сердце болью заныло. Понимание того, что я сейчас могу услышать… Слишком болезненно. Но надо. Перекрестилась. — Скажите, пожалуйста. К вам же попали все выжившие и мёртвые после последней операции? — женщина кивнула, — А среди них не было седоволосого парня лет девятнадцати… Ростом где-то… где-то чуть выше меня. Следователь третьего класса. Глаза большие, алые, как розы или кровь. Бледный как смерть. — Да. Был такой. Только вот не как больной. Он заходил к вам и другому следователю… Как его… — Шинохаре? — Да. Шинохаре. От сердца тут же отлегло. Вечером мне передали ещё один букет. В нём была записка. «Я буду ждать тебя в кафе через 2 недели в час» и адрес. Я была в растерянности. На почерк Нацу не похоже, но, думаю, он. Амон? Сузуя? Такизава? Зачем им? Мы быстрее на работе увидимся. Да и где я живу, они знают, наверняка и в какой больнице с номером палаты тоже. Их точно пустят, ведь я теперь в сознании. Кто-то из друзей Мадо? Мы не общались. Бывшие одноклассники или одногруппники? Вряд ли. Друзей было мало, но они до сих пор со мной общаются, и мы видимся. Им проще позвонить, спросить о здоровье. В воспоминаниях всплыл тот гуль. Неужели… он… Место многолюдное. Недалеко от моего филиала. В час… Это обед. Там будет полно следователей, и у каждого по куинки. Это в лучшем случае. Соваться гулю туда — самоубийство. Тогда… Может, всё же человек? Пожалуй, возьму я с собой кого-нибудь из парней. Парней… Кого?.. Мы стольких потеряли. Я… Я не уберегла их. Как я должна была помочь им, если себя не уберегла? Мне доверили их жизни… Я не справилась. Я проиграла. — Можно… домой?***
Звонок в дверь. Я только-только вернулась из больницы, только положила пакет с вещами на пол, только сняла обувь и сняла тапочки. Раздался этот звук из преисподнии. Не знаю, какой умный человек решил, что в день выписки меня вообще стоит тревожить. Дверь всё же открыла, тут же замерев. Перед мной стоял живой, целый… — Джузо! Я радостно обнимаю его, вешаясь ему на шею. Он, кажется, подрос немного. Парень явно опешил и не понимал, что происходит. Но всё же обнял меня одной рукой. Мы стояли так довольно долго. Холодный кафель лестничной клетки обжигал мои босые ноги. Я даже выскочила из домашних тапочек, настолько была рада его не просто видеть, а видеть целым и невредимым. Изменился немного в росте, пожалуй, хотя я могла просто раньше ощущать его рост по-другому из-за подошвы обуви. Зуб даю, за то время, как мы не виделись, у него увеличилась длина волос на несколько сантиметров. Ну или же опять кажется. — Где ты был? — повысила я голос, ударив его кулаком по спине, после смягчила тон, уткнувшись в его шею носом. — Но я рада, что ты жив. Наконец отлипла от него, став ровно. Я ещё его не отпускала, держала за плечи. Мне было по-настоящему страшно, что он вновь куда-то исчезнет. Впервые я начала понимать, почему координаторы были серьёзны, и у каждого была валерьянка, почему свою аппаратуру носить можно на свой страх и риск. И почему метод Джузо выбил из колеи всех, почему с ним отказывались работать координаторы, почему и до Джузо в этом отряде они часто менялись. Почему наш основной заработок — с таких операций или операций штатных, но не с той волокитой, которой я занималась до этого. Я поняла, почему координатором тоже дают завещание и бланк для рапорта на увольнение. Почему в CCG мало координаторов. Потому, что это невозможно. Ты чувствуешь свою ответственность за ребят. Работа следователя — это только половина работы в таких масштабных операциях. Половина на координаторе. Мы оцениваем всю ситуацию, ведём их по наиболее удачному пути и перегруппировываем их. И когда кто-то всё же умирает в твоём отряде… Это ты не справился. Тебя не осуждают, косо не смотрят, нет. Тебя благодарят и хвалят за выживших. Но внутри… Ты хочешь спасти всех, ты понимаешь, что там, за спиной каждого следователя, жёны, дети, их родители. Там люди, которые любят его и ждут его домой. Даже одна потерянная жизнь — это много. Это… тяжело… Если кто-то умирает из них… Это ты не справился. Ты сделал недостаточно. Это ты их убил. Ты должен был рассчитать, должен был узнать, подготовиться, предвидеть. Ты сделал недостаточно, ты неправильно оценил обстановку. Их кровь на твоих руках. И мои руки теперь по локоть в крови. Пятьдесят процентов умерло при обрушении, ещё двадцать от рук гулей. Там были и мои ребята. Почти все ранены. Мои тоже. Жизни ребят доверили мне… я не справилась. Подвела их всех! Подставила и буквально предала! Я смогла… Я спасла, я уберегла только Джузо. Остальные или мертвы, или ранены. Я старалась не думать об этом, старалась отодвинуть на задний план все эти мысли. Но стоило увидеть одного из тех, чьи жизни мне доверили, я сломалась. Я больше не потеряю их, не предам. — Я работал, — улыбнулся Джузо, — у меня будут новые куинки. — Моя ты умница, — постаралась я улыбнуться в ответ. Я не смогла даже губами выдавить из себя улыбку, что говорить про глаза? Я не хотела улыбаться — я хотела плакать и напиться до беспамятства. Просто убежать от всего этого. Уйти и забыть, что из моего отряда, из двадцати человек, выжили от силы человек семь-десять. На душе от этого так гадко от самой себя. Задаёшься вопросом: почему они, а не я? Сузуя явно понял это, убрав с лица улыбку. В такие моменты я безумно рада, что он где-то в недрах себя имеет переключатель с «Джузо Сузуя» на «адекватный, взрослый человек». Хотя вполне возможно, что он просто видит моё настроение и делает понимающий вид. Мы зашли в квартиру. Сигарет не было. Я не подумала их купить, а единственную пачку взяла собой на операцию. Хотя я, кажется, там её всю и скурила. Алкоголя в квартире не было. Откуда ему тут взяться? Я же тут не живу, я ночую. — Джузо, — зову я парня, — тебе же девятнадцать? — Ну, да, — зашёл он чуть погодя в кухню, положив пакет с чем-то на барную стойку. — Ты можешь купить мне алкоголя, которого я скажу, и сигарет? Парень протянул мне пачку сигарет. Я удивлённо, но при этом нахмурившись, смотрю на пачку, а затем на Сузую. — Откуда? — Амон, когда давал мне твой адрес, посоветовал купить тебе табака. Потому что в больнице курить нельзя. А ты много куришь. Я беру пачку дрожащими руками. Этих людей могли убить по моей вине. Я не могу и дальше так относиться к работе. Вытащила сигарету из пачки. Дорогущие, качественные. Следователь может себе такое позволить. Джузо начал копошиться в пакете, затем стал выкладывать пачки денег перевязанных канцелярскими резинками. Закончив, он сел на стул и уставился на меня. Я застыла, смотря на деньги. Такую сумму я никогда в жизни в глаза не видела. — Это что? — указала я на деньги двумя пальцами с сигаретой между ними. — Я же сказал — у меня будет новый куинки. Из гуля S ранга. Мне сказали, что за хорошую работу и по… поощряние. — поощрение. — …да. Вот оно. От начальства за убийство, — он улыбнулся. — Шинохара говорил, что ты о мне заботишься. А о тебе же после смерти старика никто не заботился. А ещё мне сказали, что ты пострадала, потому что пыталась меня найти, — он опустил глаза. — Тогда на крыше… ты была не права. До тебя и твоих проблем есть дело. Мне есть дело. И если вдруг тебя не станет… Я замечу. Тебя нельзя заменять. Только ты и Шинохара не относитесь ко мне как полному идиоту или животному, только вы относитесь ко мне как к человеку, — он положил руку на шею, подбирая слова. — И… Я не хочу тебя терять. Я тоже хочу о тебе заботиться… Только я не умею. Но ты говорила о каком-то долге, и что за тебя его никто не выплатит. Не знаю, как это и откуда оно берётся, но Такизава сказал, что долги оплачиваются деньгами, поэтому… Бери, — он кивнул на деньги. — Ты это сейчас… серьёзно? — нервно издала я смех, пока на глазах не выступили слёзы. — Да. Да, я серьёзно. Это не я убил гуля, его кто-то из сородичей убил. И… деньги эти нужны тебе больше. Мне и зарплаты много. Кормишь-то ты меня… Квартира от работы. Я подхожу к столу, не веря беря пачку денег. — Джузо… Это… Очень… — Глупо? — По… по-взрослому и… Всё. Прорвало. Не могу больше сдерживать слёз. Мадо… Спасибо, что подтолкнули меня на это.