***
Джин-Ву доблестно пытался игнорировать тот факт, что теперь он сидел в каком-то причудливом зале, похожем на что-то из фильма о Гарри Поттере, чтобы поужинать с хозяином крепости. Он не сводил глаз с мужчины, с которым разговаривал, чтобы его глаза не блуждали по комнате и не замечали (снова), сколько пар любопытных глаз было приковано к нему. Этого было достаточно, чтобы его обострённые чувства уловили весь шепот и бормотание о «неведомом». Ему также уже не нужно было читать щедро предоставленный системой перевод каждый раз. После того, как он услышал то, что казалось обычными вежливыми словами: — Я надеюсь, что вам понравились ваши покои и они были удовлетворительными, — и все такое подобное, перебирая различные блюда — мясо, хлеб, сыр и фрукты — на столе перед ним, Джин-Ву почувствовал, что научился говорить. Система отобразила корейский перевод слов хозяина крепости, который мог видеть только Джин-Ву, каким-то образом определяя, как он хотел бы ответить, и предлагала фонетическое произношение того, как сказать эти слова на общем языке Вестероса. Он был благодарен за то, что люди были терпеливы и не подали виду, что им надоело ждать столько, сколько времени ему требовалось, чтобы ответить на их вопросы. Ещё больше он был благодарен за то, что смог избавиться от мокрого ханбока, который его заставили надеть Джин-А и его мать для семейного фото, чтобы отпраздновать возвращение мамы из больницы. Но, в конце концов, он не смог удержаться. — Как ребенок? — этот вопрос крутился в его голове весь день. Он скорее спросил бы «где» хотя бы потому, что хотел бы снова увидеть интересного малыша, его двухцветные волосы и фиолетовые глаза, но ответ был довольно очевиден, не так ли? Младенец спал в своей детской комнате. Хозяин крепости Тайвин вздрогнул, его лицо ненадолго скривилось, прежде чем сгладиться. Джин-Ву поморщился. Бедный человек прикусил язык? Короткое «в порядке» Тайвина, казалось, указывало на то, что это действительно так. Джин-Ву почувствовал сочувствие. Он ненавидел, когда это происходило. — Найди для себя минутку. Боль со временем пройдет. Сколько раз Джин-А случайно прикусывала язык, пытаясь заговорить во время еды. Джин-Ву хорошо разбирался в средствах для лечения укушенных языков. Учитывая, насколько… средневековым являлся этот мир, он сомневался, что у этих людей есть лед в середине лета, поэтому о рекомендации холодного компресса не могло быть и речи. Полоскание рта соленой водой помогло бы при любом риске заражения, но соль, вероятно, была здесь дорогим продуктом — разве соль не была на вес золота или что-то в этом роде? Ну, это все при условии, что лорд Тайвин не будет слишком смущен, чтобы показать, что он повредил свой язык. Джин-Ву чувствовал себя довольно уверенно, полагая, что Тайвин слишком гордый человек. Он переключил свое внимание на нарезку нежного жаркого на своей тарелке, чтобы дать мужчине отдохнуть от разговоров. Это было… блюдо номер 3? «Сколько еще подадут блюд?» — подумал он. Когда принесли четвертое блюдо, что-то вроде густой закуски на основе супа со сливками, Тайвин, казалось, пришел в себя достаточно, чтобы снова заговорить. Джин-Ву подождал, пока лорд Тайвин закончит давать указания некоторым слугам, прежде чем возобновить разговор. Из-за недостатка знаний об этом обществе Джин-Ву хотел придерживаться безопасных тем. О чем они вежливо говорили ранее? Младенцы… дети всегда были безопасной темой для разговора, верно? — Как твой ребенок? Подождите, он уже спрашивал об этом, не так ли? В своем осознании он в конечном итоге споткнулся на последних нескольких слогах общего языка, когда говорил, превратив свой вопрос в «Как твои дети?» — Серсея и Джейме скоро отметят свои седьмые именины, — лицо Тайвина осталось нейтральным. Джин-Ву поднял бровь и попытался подтолкнуть мужчину к продолжению разговора. — Как они относятся к новорожденному? — он вспомнил, как был взволнован, когда родилась Джин-А, но был разочарован тем, что младенцы только и делали, что плакали, ели и какали весь день. Он задал еще один вопрос. — Твоя жена? — оправиться от родов было непросто. Его собеседник злобно хмыкнул. — Они поймут, — слова подразумевали угрозу, что их так или иначе заставят понять. Ах, значит, старшие брат и сестра не были рады тому, что новый брат привлек внимание их матери. Джин-Ву старался не вздыхать, вести беседу в одиночку было труднее, чем пройти подземелье, но, по крайней мере, кажущаяся беседа с лордом Тайвином давала ему возможность не — дрожь — общаться с остальными в комнате, все из которых смотрели на него с фанатичным блеском в глазах. Особенно этот старик с лысеющими седыми волосами и в одежде, похожей на одежду епископа или папы. Итак, если разговоры о детях не заставят Тайвина открыться, ему нужно сменить тему. (Именно поэтому он так не любил общаться.) О чем еще он мог поговорить? Похвалить еду и крепость было бы бессмысленно. Спросить о текущей политической ситуации означало бы подчеркнуть его иностранный статус, а это ему уже надоело. Э… о, он мог поговорить о том, как столкнулся с Тайвином и его малышом! — Церемония крещения была прекрасной. — Заглоти наживку, заглоти наживку, — скандировал он в голове. Вместо этого на него посмотрели с замешательством. Тайвин положил вилку, чтобы уделить Джин-Ву все свое внимание. — Церемония крещения? — Не многие предпочитаю делать это в океане, — по крайней мере предполагал. Он мог ошибаться не только потому, что это была не Земля, но и потому, что он был христианином только по имени. Он крестился и предположительно посещал церковь каждое воскресенье, пока его отец не пробудился и не стал охотником, но он был слишком молод, чтобы помнить проповеди священников. Из исторических записей и социальных сдвигов Джин-Ву мог догадаться, что заставило его родителей больше не практиковать активно христианство. Во-первых, многие священники и религиозные авторитеты заявляли, что ворота в подземелья были вратами в ад и что человечество — или, по крайней мере, люди, жившие в непосредственной близости от недавно сформированных врат — заслужили Божий гнев за то, что были грешной расой. Не было смысла бороться против Божьего наказания, с таким ходом мыслей охотники тогда должны были считаться отвратительной профессией за попытку обойти волю Богов. Но рост маны, однако, привел к тому, что религиозные психи объявили, что охотники со всей своей маной и сверхъестественными силами, будучи ведьмами, дьяволами и демонами, пытаются соблазнить человечество на совершение более греховных действий. Охотников нужно поймать и изгнать. Религиозный пыл, охвативший нацию, когда Джин-Ву был еще дошкольником, не смог уберечь его родителей от этого безумия. Был также дополнительный бонус в том, что со своей новой профессией его отец мог позволить себе переехать с семьей в более дорогой район с лучшими школами поблизости. В конце концов религиозные движения остыли, и люди приняли новый стандарт ворот, охотников и испытаний маны. Но дистанцирование его родителей от христианства так и не прекратилось, и Джин-А сама так и не была крещена в младенчестве. Лично Джин-Ву никогда не чувствовал желания взять в руки библейскую книгу, и теперь, когда стало известно о сверхъестественных существах, посягающих на автономию Земли, он больше не верил ни в христианство, ни в Бога. Это не означало, что у него не было элементарных знаний об основных христианских ритуалах и празднованиях. Что бы ни думала о нем Джин-А, он знал, как пользоваться приложением для социальных сетей и интернетом. — Церемония крещения в океане? — брови седоволосого лорда нахмурились. Ой. К настоящему времени Джин-Ву наконец осознал проблему. «Крещение» плохо переводилось — у этих людей было другие название обряда. (И, конечно же, это было крещение, потому что иначе зачем отцу стоять в океане, несколько раз погружая новорожденного в воду?) — Религиозный ритуал, — Джин-Ву начал беспорядочно выбрасывать слова, чтобы описать ритуал. — Посвятить ребенка… — ну, он не мог сказать «христианству», так как это, вероятно, не было названием преобладающей здесь религии. Что было бы достаточно нейтральным? — Богу, — да, звучит хорошо. Но крещения также использовалось для… — Для очищения души от грехов, — выпалил Джин-Ву. Что-то еще? — Служения Богу. Он был рад видеть, как загорелись зеленые глаза Тайвина. — Я понял. Ритуал крещения, должно быть, был потерян во времени. Прошу прощения, — лорд опустил голову. В конце концов, разговор возобновился и больше не оставался неестественным между ними. Джин-Ву уже мог слышать ментальную версию Джины, которая восклицала «наконец-то», закатив глаза. Ужин был достаточно простым, по крайней мере, так ему сказал извиняющийся слуга, подававший седьмое и последнее блюдо. Они не ожидали появления столь высокопоставленного гостя, поэтому устроили лучший пир, какой только могли при данных обстоятельствах. В глазах Джин-Ву любой прием пищи из нескольких блюд считался довольно изысканным. Но в каждой культуре были свои стандарты, так что, возможно, это был довольно простой ужин для средневекового благородного лорда. Или, может быть, это было просто скромным хвастовством. Разве церемонии крещения обычно не сопровождалось вечеринкой? Он боялся даже подумать, сколько блюд может быть на настоящем изысканном пиру. И с полным животом и приличной кроватью из гусиных перьев и набивного хлопка Джин-Ву заснул в хорошем настроении, его прежнее беспокойство о том, что он не сможет поладить с хозяевами, теперь стёрлось.***
Как только ужин закончился и Неведомый ушел с ухмылкой на своем юношеском лице, которая указывала на то, что бог был полностью осведомлен о хаосе, который он только что устроил Тайвину из-за этой новой информации, Тайвин немедленно вызвал мейстера, писца и септона в свой кабинет. Ему нет дела до Семерых — боги мало заботились о людях, а он был скорее прагматиком — и все же не был до конца уверен, что уроженец И-Ти не какой-то высокомерный колдун или маг, выставляющий напоказ заявление о том, что он бог, но ему не нравилось, когда его оставляли в таком недоумении, как сегодня. Он подавил желание стиснуть зубы, как раздраженный Баратеон. Он действительно только что посвятил монстра Неведомому, не утопив его? И что еще хуже, простил грехи монстра за то, что он родился? Он прошипел, не обращая внимания на карлика: — Если боги справедливы, ты скоро умрешь, — но, в конце концов он не смог убить это проклятие, ради которого Джоанна отдала свою жизнь. Вместо этого он призвал кого-то, назвавшегося Неведомым, и пригласил (возможно) воплощение смерти пообедать в своем замке, как дурак. (Он попытался отключить ту часть своего мозга, которая была полностью убеждена, что бог смерти действительно временно находится в Утёсе Кастрели. В конце концов, разве Семеро не утверждали, что существует только одно божество, и что Семеро это семь ликов того самого одного божества?) Он кружился вокруг своего кабинета, расхаживая, заложив руки за спину. Ему нужны были люди, чтобы начать копаться в записях Утёса Кастерли и Цитадели. А в записях Семерых тоже есть какие-либо упоминания о Ритуале Крещения или подобных церемониях? К сожалению, Тайвин подозревал, что многие записи могли быть потеряны из-за времени или драконов Таргариенов. Это не имело значения. Ему все еще нужно было больше информации о Неведомом и любых упоминаниях о Богах, спускавшихся в царство смертных и вмешивающихся в события. Очевидно, это не было частым явлением, иначе у Верховного септона святые чудеса происходили бы регулярно. И, наконец, самое досадное, Тайвину нужно будет послать воронов, возвещающих о рождении монстра, объявляя его Ланнистером. Но это не было бы таким ужасным событием как он думал ранее, если бы он мог использовать младенца, чтобы склонить Неведомого к согласию — свободно или нет, что угодно лучше, чем ничего — с интересами Ланнистеров. Хм, да. Предстояло провести так много планирования и исследований, но Тайвин чувствовал себя более уравновешенным, чем когда боролся с неуверенностью и страхом в месяцы, предшествовавшие рождению уродливого карлика.***
Дейзи и другие прачки вокруг нее встревоженно вздохнули. Здесь была такая богатая замысловатая парча, металлическое золотое и красное шитье на полуночно-черном фоне, ткань гораздо более богатая и замысловатая, чем даже ткани, из которых шили одежду лорда Ланнистера, и она могла быть безвозвратно испорчена соленой океанской водой. Хотя она не часто брала в руки парчовые ткани, Дейзи знала, что они не должны намокать — обычно парча садится во влажном состоянии. Но если бы ткань намокла, ей пришлось выложить ее на полотенца, чтобы высушить, так как мокрые нити порвутся, если ткань повесить для сушки. Но соленая океанская вода? Соль смывала краску и оставляла цветные пятна на ткани там, где соль была более концентрированной, навсегда окрашивая одежду. Ни один дворянин никогда не посмеет войти в океан в чем-то, что стоит как годовое содержание небольшой крепости. Шёлковую парчу приберегали для важных случаев и выступлении в Королевской Гавани. И все же здесь лежала многослойная одежда из тонкого шелка и роскошной парчи, из такой дорогой ткани были сделаны даже те слои, которые обычно были бы скрыты от глаз. А она то думала, что Неведомый вместо этого будет одет в простую мантию с капюшоном — Да, дамы, принесите сюда еще охлажденной кипяченой воды. Мы вымоем столько соли, сколько сможем, — заявила она. Она могла только молиться Семи, чтобы ткань можно было спасти. Она не хотела знать, к чему приведет гнев Неведомого.