друг на целую вечность

- Это было тяжелое для меня время. Я похоронила мать, развелась. Бывший муж забрал детей, потому что посчитал меня нестабильной. Я думала, мне ничего уже не поможет. И тогда, я вместе с сестрой решила сдать анализы в ForeverFriends. Я ни на что не надеялась, но уже через неделю мне пришли результаты. Как же я переживала. Мой соулмейт жил в Турции, это так далеко. Я даже думала никуда не ехать, но как только я его увидела… я ни о чем больше не жалела с того для. Чунмен усмехнулся, но продолжил смотреть недавно опубликованный ролик в официальном ютуб-канале ForeverFriends. - Он не просто мой лучший друг. Вместе мы начали бизнес по импорту винных изделий, и мои дети теперь навещают меня каждые летние каникулы в Турции. Он замечательный отчим и ради них даже учит корейский. Но самое главное… я наконец чувствую себя полноценной женщиной, с бывшим мужем у нас в этом плане не получалось - разное либидо, хоть и завели двоих детей. Но Илай… боже, я даже не знала, что секс — это так… В окно постучались. Чунмен испуганно вздрогнул и уронил телефон под сидение автомобиля. Видео все еще шло, а женщина средних лет в нем все еще в красках описывала своё половое счастье. Сехун терпеливо ждал на парковке, пока Чунмен искал свой телефон. - Ну как экзамен? - Нормально, мам, - пробубнил Сехун, застегивая ремень безопасности. Чунмен фыркнул. – Что смотрел? - Да так, фигню всякую на ютубе. Сехун расстегнул галстук на себе и положил его в карман школьного пиджака. Хоть и вечерело, майская ранняя жара спадать не торопилась. - Ну и жара сегодня. Чунмен помнит свой последний экзамен, они с друзьями по правовому кружку, выйдя из школы, сверялись ответами на крыльце и спорили, у кого было верно. Сехун видимо ни в какие кружки не ходил и вообще не блестал количеством друзей. - У меня есть друг, - вдруг настоял он. – Чонин, мы с ним вместе пошли сдавать тест на соулмейта, но он решил не сдавать экзамены. - А что он собирается делать после школы? - Идет в армию. Его соулмейт оказался лейтенантом в пехоте. Он теперь ни о чем другом думать не может. Чунмен остановился на красном свете светофора слишком резко. - Т-тоже мужчина? Сехун посмотрел на испуганное лицо Чунмена и усмехнулся. - Нынче женщин тоже в армию берут, дядь. Она военный врач-лейтенант. Чунмен прокашлялся. Пока они ехали, Сехун попросил торт в честь окончания школы. - Только вот где мы будем его есть? - Мы можем сесть в парке. Сехун помотал головой. - Взрослый мужик и школьник в парке едят торт вечером. Я не против, но тебе точно не понравится, как на тебя посмотрят мамаши с детьми там. Чунмен нахмурился. - Давай просто посидим в кафе. - Нет уж. Поехали ко мне домой? – предложил воодушевлённо Сехун. — Это невежливо. - Не переживай… друг, - сказал Сехун, запнувшись на последнем слове, и взяв из рук Чунмена торт, хлопнул его по плечу. – Батя сегодня в ночную, а брат уехал на сборы по баскетболу. Сехун был на голову выше, поэтому увернуться от хлопков по плечам было невозможно, как и отказать. Сехун жил в обычной сеульской квартире в многоквартирном старом доме. Кто угодно мог понять по одному только виду, что в этой квартире жили одни мужчины. Она была своего рода аккуратной и имела свой армейский порядок, но в ней не было ни одной мало-мальской женской вещи, и по всей квартире стояли предметы спортивной экипировки: боксерские перчатки, клюшка, порванные баскетбольные мячи, бита, а самом центре гостиной боксерская груша. - Мой брат на спортивной стипендии в университете, они с отцом помешаны на спорте, - объяснил Сехун накрывая на низкий столик в гостиной десертные тарелки и чай. На полках в гостиной было много фотографий: Сехуна, его брата – такого же высокого и худого, и отца. - А твоя мама… - начал Чунмен, зная примерно какой будет ответ. Сехун подул на палец, на который попала горячая вода из чайника. - Она сбежала от отца, когда я родился. Батя сказал, у нее после родов кукуха поехала и она скоро вернется. - Но прошло уже девятнадцать лет, - закончил Чунмен. - Ага, наверное, она уже нашла своего соулмейта и живет где-то счастливо, - сказал Сехун и улыбнулся. Сегодня он казался не таким уставшим, как в прошлый раз, в отличие от Чунмена. Его весь день таскали на работе, требуя чего-то невозможного. - А он знает про… - начал Чунмен садясь на пол за стол. Сехун пожал плечами. - Вроде нет. Но если узнает, набьет мне морду. А потом тебе, - Сехун усмехнулся. – А потом пойдет в ФФ и будет там бить морды и скандалить. Чунмену было не смешно. - А ты ему расскажешь? Сехун снова пожал плечами. - Ну если спросит. А пока не спрашивает и ладно. Он человек древний, ему не понять. - Действительно, - сам себе сказал Чунмен и съел с ложки кусочек торта. Торт был со сливками, Чунмен сладкое не любил, но этот был неплох. Сехун включил телевизор прямо, когда началась серия американской комедии, но никто из них ее не смотрел. - А твои родители? - А тебе не сказали, когда ты получил мои данные в ФФ? - Сказали, мне просто захотелось услышать от тебя. - Мне было шесть, когда они умерли. Сехун кивнул. Чунмену в лицо подуло свежестью из приоткрытого балкона, и он расстегнул первую пуговицу своей рубашки, вытянул ноги на полу и расслабленно закрыл глаза. - Я их не помню. Но говорят отец много пил, не мог выплатить долги и убил мать, а потом себя. Сехун судя по звукам, перестал двигаться и вовсе дышать. - На деньги со страховки их жизни я закончил университет. Наверное поэтому, мои коллеги смотрят на меня свысока… Когда Чунмен открыл глаза, Сехун стоял рядом. - Тебе не надо было никому об этом рассказывать, чтобы на тебя не смотрели свысока, - сказал Сехун и звучал очень по-взрослому. Кажется, отец Джухен говорил когда-то Чунмену то же самое. – И мне тоже не стоило рассказывать. Сехун наклонился и дотронулся до щеки Чунмена. На улице темнело, глаза у Сехуна были не уставшие, но что-то непонятное в них, некий проблеск был по-прежнему со вчерашнего дня. - Что ты делаешь? – сказал тихо Чунмен в теплую руку, медленно гладящую его щеку. Сехун ничего не ответил, большим пальцем оттянув чужую нижнюю губу. Сехун наклонился и крепко взяв Чунмена за плечо поцеловал его. - Прекрати, - Чунмен попытался толкнуть, но Сехун опустился на колени и надавил ему на плечи так, что тот не смог подняться. - Ты идиот, если думаешь, что мы с тобой можем быть просто хорошими друзьями. Сехун снова поцеловал его на этот раз глубоко, засунув свой язык в чужой рот. Чунмен, несмотря на свой вид примерного мальчика, в школе дрался много. Выходил из драки победителем он не часто, но, в детском доме было одно простое правило: если не ударишь первым, ударят тебя. У Сехуна носом пошла кровь, но такая победа Чунмену не понравилась вообще. Его радовало только то, что Сехун совершеннолетний теперь. Мальчик держал руку у разбитого носа, но отпускать Чунмена не торопился. - Я врежу тебе еще раз, - предупредил Чунмен и тогда Сехун слез с его. Чунмен, хлопнув дверью, пробежался по лестнице вниз, полностью игнорируя лифт. Сехун, наверное, слышал его быстрые шаги на лестничной площадке. Один раз Чунмен такое уже видел. В детском доме, иногда когда он возвращался из школы, дверь в его комнату была заперта, позже, когда он стал старше, он узнал, что ребята постарше занимаются там непотребным делом. Они все ходили в школу для мальчиков, детский дом тоже был только для мальчиков и приводить кого-то было строго на строго запрещено, так же как и ходить кому-то в гости. Поэтому никто не придавал большое значение подобным явлениям мужеложства среди юношей, как в принципе и сам Чунмен. В старших классах ему повезло, и он встречался с девочкой из хорошей семьи, которой нравился Чунмен, поэтому воспитатели в детском доме закрывали глаза, на его поздние возвращения со школы. Но однажды его подружка ушла к стоматологу и Чунмен вернулся домой сразу после школы. Когда он открыл дверь комнаты, которую он делил еще с тремя парнями, то увидел связанного парня без штанов на своей кровати и парня из старшей группы над ним. В тот же день Чунмен попросился в комнату с мальчиком, который писался в кровать, и никто не хотел с ним жить, и больше никогда не возвращался туда. Черт знает, было это насилие или разбавление сексуальной жизни озабоченных подростков, но Чунмен точно не должен был это видеть. И почему именно на его кровати? Наверное, именно поэтому у него столько предрассудков насчет представителей нетрадиционных сексуальных меньшинств. Это история вспомнилась ему на очередном докладе. Рассказывали парни из отдела по уголовным преступлениям: жертвы успешно похоронены, преступник не сознается, дело закрыто – ничего нового. - Прокурор Ким, прокурор Ким… Чунмен потер запястье и обернулся. Перед ним стояла Джухен. - Что ты.. вы здесь делаете? – Чунмен говорил шепотом, его итак ненавидела половина прокуратуры, а если бы увидели, что дочь генпрокурора еще и вот так бесстыдно ходит к нему на работу… - Я пришла к отцу и решила тебя навестить. - Пошли в мой кабинет. Чунмен запер дверь за Джухен и раздраженно потер переносицу. - Я же говорил тебе не приходить ко мне на работу, - его упрек вышел куда более резким, чем он планировал, но Джухен не отреагировала. - Мой папа тоже здесь работает. Что в этом такого? Сейчас не эра Чосон, когда я должна хранить девственность и прятаться от каждого мужчины. Чунмен вздохнул, иногда Джухен была неуправляема. - Да, прости, тяжёлый день, ты что-то хотела? Джухен нахмурила брови. - Ты ведь помнишь про ужин сегодня у нас дома? Чунмен кивнул, еще одна головная боль. Ужин у семейства Бэ превращался в двухдневное рандеву с гольфом, охотой, бесконечном поглощением еды и лекциями о том, как нужно жить и что Чунмен делает неправильно. А по мнению отца Джухен Чунмен делал все неправильно. - Я приготовила сюрприз, - кокетливо сказала она, подошла ближе и положила тонкие руки на плечи Чунмена. – Ну наверное два сюрприза. Один могу отдать прямо сейчас и прямо тут, тебе даже делать ничего не надо. Она подмигнула и опустилась вниз, расстегнув ремень на чунменовых брюках. - Любимая, давай не здесь и не сейч… Она взяла в рот его член и сразу задвигала головой. Чунмен пропустил вдох и чуть не задохнулся сначала дернувшись назад. Ее рот был теплый, а язык тонкий и ловкий, но Чунмену это не помогало справиться с накатывающей паникой прямо сейчас. Его не оставляла мысль о том, что за дверью его кабинета стоит мужское общество прокуроров, дышащее горькой слюной зависти и возбуждения, а также далекие почти стертые воспоминания о мальчике насилующего другого мальчика. Мысль завязывалась одна за другой, пока не пришла к своему логическому завершению. «Логическое завершение» перекатывало сладкий леденец во рту. - Джухен, подож… Джухен, кажется, была застана врасплох, но виду не подала. Чунмен достал для нее наспех найденные салфетки из стола, чтобы она смогла выплюнуть. - Нужно было предупреждать, - сказала она. - К тебе это тоже относится, - ответил Чунмен. Она пожала плечи, поправила помаду на губах и развернулась прочь из кабинета. - Другой сегодняшний сюрприз тебе понравится. - Джухен, я не говорил, что мне не понравилось, просто я на работе… Когда он начал оправдываться, Джухен хлопнула дверью. Чунмен вздохнул. Всю эту неделю он безвылазно работал, считая чужие невыплаченные налоги и ужин у гендиректора под конец недели ударил его сильнее всего. - Добро пожаловать, - улыбнулась добрая гувернантка и забрала у Чунмена портфель. Без своей сумки в форме и в линзах Чунмен чувствовал себя еще глупее. Гендирктору нравилось, как выглядит прокурорская форма, поэтому сам ее носил и требовал, чтобы другие надевали ее на важные мероприятия. Судя по его дому, генпрокурору еще нравились буржуазные мотивы, барокко, пафосные вазы и гостиные залы с музыкантами. Джухен нарядилась и уже разговаривала с первым заместителем генпрокурора – молодым отпрыском генеральского сына. Гендиректор довольно рассказывал всем, как он и его семья правильно живет и без всяких соулмейтов, а в самом углу среди взрослых дядь и теть неловко топтался Сехун. - Джухен, что он здесь делает? Если твой отец… - Я ему сказала, что это твой племянник, - прошептала Джухен. - Зачем? - Ты ведь вечно жалуешься, что тебе не интересны наши ужины, и рано уходишь, а потом папа на тебя злится. Так почему бы тебе не поиграться с ним и на этот раз остаться на все выходные? - Играться? Он же не собачка… Генпрокурор шел к ним и Чунмен краем глаза заметил, что Сехун тоже двинулся в их сторону. В тот момент он был готов убежать и, если бы не добрая гувернантка, не удержавшая поднос с закусками, Чунмен бы от переживаний выблевал свои органы. В ванной Чунмен смог успокоиться, там он просто дышал минут пятнадцать, как ему говорила его психотерапевтка и только потом принялся натирать свой форменный пиджак от пятен соуса. Сзади открылась дверь и показался Сехун. - Надо же, даже туалет выглядит дороже чем мой дом. Уверен, тут и унитазы натерты золотом. - Иди отсюда, Сехун. Чунмен продолжить вытирать пиджак под струящейся водой. Сехун был в смокинге, больно знакомом Чунмену. - Твоя девушка дала мне его поносить. Немного коротковатые рукава и штанины, но в целом ничего, - сказал Сехун проводя руками по своему пиджаку перед зеркалом. - Ты еще и с моей девушкой стал общаться? – испуганно спросил Чунмен, обернувшись. - Я ей ничего не рассказал. Не переживай. Чунмен отвернулся и продолжил. Томатный соус не оттирался. - К тому же, я хотел извиниться, но ты не брал трубку. Потом мне позвонила твоя девушка и я подумал, что это шанс сказать, что мне жаль, что произошло у меня дома, - Сехун подошел ближе и его голос звучал искренне, хоть от него и пахло алкоголем. - Ты прощен. Можешь идти домой, уже поздно, - кратко ответил Чунмен. - Я правда не думал, что ты просто хочешь дружить. Ты говорил это, я помню, но я подумал, что… - Сехун запнулся, будто забыл про что говорил, – тебе очень к лицу эта форма. - Тебе правда стоит пойти домой. Я вызову тебе такси. - Да, - кажется Сехун впервые согласился в чем-то с ним. – Ты прав, мне лучше пойти домой. Но мне правда жаль, я… — Вот вы где. Джухен вошла в мужской туалет и потянула Чунмена за руку. - Пошли, время сюрприза. Чунмен удивленно захлопал глазами. - Но разве не Сехун был сюрпризом? - О чем ты? Он ведь не собачка. Генпрокурор в тот вечер был в приятном настроении и куда менее был недоволен Чунменом, даже несмотря на мокрую форму. Джухен взяла бокал и подняла его над головой, подходя к своим родителям. - Мама, папа, у нас для вас замечательная новость… Когда Чунмен обернулся, Сехун стоял в толпе и тянул из тонкого бокала поздравительное шампанское, которое было предусмотрительно роздано гувернантками. Гости дружно в изысканной манере подняли бокал за молодых. - Я поздравляю вас, - сказал строго генпрокурор, но за усами его скрывалась облегченная улыбка. – Будьте счастливы. Джухен не хотела оставаться, за день до встречи Чунмена с Сехуном, хоть и была пьяна. Она говорила, что ее набожный отец выгонит ее из дома за внебрачную связь с плебейским сыном и тогда Чунмен, тоже выпивший вина, в шутку сказал, что им стоит пожениться, потому что внебрачных связей у нее с ним было столько, что в рай Джухен путь заказан. Не то, чтобы он не хотел жениться на Джухен. Просто все складывалось далеко не так как Чунмен себе это представлял. Свадьба становилась лишь еще одним грузом ответственности поверх всего того, что свалилось на его плечи за последний месяц. - Я не говорю, что нам не надо жениться, - говорит Чунмен успокаивая Джухен, сгорбившуюся в своем красивом платье на своей огромной кровати. – Просто я сейчас так занят, у меня не будет времени подготовить идеальную свадьбу. Мы проведем свадьбу, но просто чуть позже, не сейчас. - А когда?! – крикнула разбитая Джухен. - Когда я содру госпошлину с Ханджин групп и докажу этим белым воротничкам, что я не питомец твоего отца на всем готовом. Джухен шмыгнула носом. Она была в курсе того, как на ее парня смотрят не только его коллеги, но и все их родственники и друзья. Мальчик-сирота из неблагополучной семьи, охомутавший прокурорскую дочку и за год сам ставший старшим прокурором. Ей это не нравилось, не нравилось, что люди считают ее глупой и падкой на красивые лица. - Кстати о Ханджин групп. Он хотел с тобой познакомиться. Их председатель. Чунмен потер переносицу и вздохнул. - Позже. Я обязательно поговорю с ним позже. А ты ложись. Завтра мы идем на охоту. Джухен кивнула и еще несколько раз хныкнула, но послушно легла на кровать, сняв с себя тяжелые серьги. Она всегда достаточно послушна, когда выпьет, в отличие от своего отца, обожающего наводить суету под градусом. Чунмен выключил свет и закрыл дверь в ее комнату. Сехун стоял, подпирая стену и, кажется, слышал все. - Ты еще не уехал? Сехун улыбаясь помотал головой. Он тоже был пьян. - Жена генпрокурора сказала, что нам постелют в комнате для гостей на третьем этаже. Чунмен вздохнул. - Нет, я вызову тебе такси. Завтра мы едем на охоту, тебе нельзя там находиться. - Я уже совершеннолетний и не против пострелять в птиц в честь жениха, дядя. Чунмен разочаровано помотал головой и пошел вверх по лестнице в свою комнату. Чета додумалась поселить их в комнату с двумя кроватями. Сехун пришел через час, пахнущий улицей и дымом, когда Чунмен уже засыпал. Он грузно упал на свою кровать и уснул прямо в одежде.