***
06:21 Фуш уже не спал, сидел на широком подоконнике в одном лишь нижнем белье и ëжился от прохладного сквозняка. Нужно было давно подклеить окна, но руки никак не доходили, но вот сейчас сидеть, полуспящим-полумëртвым, на подоконнике было лучше, чем измученно ждать, когда прозвенит будильник. Глаза были красными и не понятно почему — из-за недосыпа или постоянного чтения при тусклом свете ночника, да ещё и с постоянной судорогой от с ума сходящей ноги, которая дёргалась чуть-ли не в такт с воображаемой музыкой в голове. И вообще ломило всё тело, любое движение сопровождалось хрустом и замученным стоном, а на волосы смотреть даже было тошно, настолько сильно не хотелось искать расчёску. Ноги хотелось спрятать в мягкие вязанные носки, которые когда-то давно дарила бабушка, а сейчас между ними больше тысячи километров и от этого становилось ещё холоднее. Когда в окне показалась дряхлая газелька, то Фушу было понятно, что на часах уже не меньше семи утра, так как водитель этой газели выезжает на работу только в это время на протяжении уже почти двух лет, пока парень тут жил. Спрыгнув с подоконника, юноша направился в ванную и, к счастью, он нашёл расчёску, валявшуюся в ванной, достав её, принялся расчёсывать, не такие уж и запутанные, тёмные локоны. Глаза непроизвольно щурились и слезились из-за светодиодов вокруг зеркала, но, когда Шервуд закрывал их, приятно жгло, после чего наступало умиротворение, пока снова не приходилось их открыть. Из ванной комнаты направился обратно в спальню, между тем собирая с пола вещи. Как раз таки те вещи, которые удалось собрать юноше, были вскоре на нём. Они довольно опрятно и ухоженно на нём выглядели, несмотря на долгое пребывание на полу. Вскоре, оставив тоскливую однушку тосковать дальше, Фуш спустился по лестнице, из-за совершенной нелюбви к лифтам, и вышел на улицу, где его встречал прохладный воздух, который сразу же заставил того морщиться и прятаться в шарф. С широких, но худых плеч постоянно сползали лямки рюкзака, и, в конце концов, сам рюкзак остался висеть лишь на одном плече, а сам Фуш наконец перестал нервно поправлять одну из лямок да материться каждый раз, когда портфель больно бил тяжёлыми книгами по худой спине. Дойдя до школы, Фуш осмотрелся, вдохнул уже привычно прохладный воздух и, закрыв глаза, задумался о чем-то, что сейчас не очень важно, но если об этом не подумать именно сейчас, то возможно день пройдёт не так как нужно, хотя нужного понятия нет. Вообще лучше просто открыть изодранные глаза и зайти в эту чертову школу. Впрочем, Шервуд так и поступил, зайдя в школу, прошёл мимо охранницы, зашёл в раздевалку, лениво снимая с себя пальто и вешая на шатающийся крючок. В школе было не так уж и много людей, было почти тихо, что нравилось Фушу, поэтому, медленно накинув рюкзак на одно плечо, он направился на третий этаж и, захватив перед этим ключи у охранницы, вертел их в руке, пока не дошёл до нужного кабинета и не открыл его. Шервуд был главой школьного комитета, и у него был свой маленький кабинет, где он устроил небольшой литературный клуб, делал всякие дела, которые поручали учителя и остальные, кому просто лень делать свою работу. Усевшись за стол, снова заглянув в окно, Фуш опять о чем-то задумался, пока не вспомнил, что сегодня в их школу переводится новенький, а в их клубе будет новый помощник, поэтому нужно проследить за приходом этого ученика и провести по всей школе как гид, но пока глаза как назло сами по себе закрывались, и Фуш всё больше и больше проваливался в сон, укладывая тяжёлую голову на стол да укрываясь волосами от всего мира.***
От дыр в асфальте машину дико качает, слышны только редкие скрипы дворников на лобовом стекле. Джонсон просыпается от каждой кочки или пробоины в дороге уже, кажется, раз сотый. Он снова окажется в новой школе, новом доме и снова будет видеть новых людей. Он приезжает ближе к 6 утра к зданию общаги, которое благополучно находится рядом со школой. Сит тащит спортивную сумку с малым количеством вещей, что находилась на соседнем сидении, платит таксисту и устало вываливается из машины. Джонсон плетется до общежития и просит пустить его у охранника. Говорит, что он новенький и показывает скриншот документа о переводе и паспорт. Охранник пропускает его и косо поглядывает на синие волосы Сита, кинув тому ключ от комнаты. Джонсон тащится на 2 этаж и отыскивает комнату заваливаясь туда. Комната не такая грязная, как могла бы быть, это даже льстит. Пружины из кровати или матраса не торчат, наволочка, которая неожиданно присутствует, чистая, по стенам не бегают насекомые. Сит говорит в пустоту комнаты: «Охуеть» и бросает сумку рядом с кроватью, начиная вытаскивать оттуда вещи. К счастью, в общаге был душ, поэтому Сит, схватив чистые вещи, направляется туда. Тёплая вода помогает проснуться и выглядеть лучше, чем помятый бомж с улицы. Джонсон решает проверить само здание школы, захватив рюкзак со дна большой спортивной сумки, пачку яблочного Чапмана и старую зажигалку. Его любимая Зиппо всегда с ним, пусть и бензин жрёт как сволочь. Сит выходит под косой взгляд охранника и бредет через короткую дорожку к главному входу в учебку. Время около семи двадцати, охранница без интереса оглядывает ученика, будто знает и говорит, мол, третий этаж первый слева кабинет. Сит роняет спасибо и почти бежит по лестнице, просто потому что хочет. Он заворачивает в первый-слева-кабинет и, открыв дверь, видит уснувшего длинноволосого парня. Высокий, блин. —Эй, спящая красавица, –Сит дёргает парня за плечи. —Меня отправили к тебе как принца, что разбудит тебя. Фуш зажмурился и фыркнул куда-то себе в волосы, и тяжело вздыхая, поднимает голову со стола. Глаза он так и не открыл, да ещё и лицо руками закрыл, выдыхая прямо в широкие и ледяные ладони. Хотелось прямо сейчас послать всех и вся, просто улечься поудобнее, желательно дома, желательно у бабушки и желательно в вязанных носочках. —Скажите, что я сдал уже все документы, –лениво промямлил в свои ладони юноша и только тогда, разлепив замученные глаза, посмотрел на источник сияния и звука. Перед ним стоял синеволосый парень, весь в пирсинге и улыбающийся, будто увидел нечто невероятное. Не сказал бы Фуш, что он похож на это «нечто невероятное», но объяснить такую физиономию новенького по другому не мог. Ещё раз убедившись в том, что перед ним всё-таки человек, Шервуд резко поднялся, чуть-ли не роняя с грохотом стул и поправляя запутанные длинные волосы, начал что-то невнятно тараторить. Когда он говорил, то пытался разглядеть лицо нового учащегося, но из-за плохо видящего правого глаза, времени на фокусировку ушло чуть больше. Шервуд перестал мямлить лишь в тот момент, когда понял, что чуть-ли не жует свои волосы и, выплюнув их, нервно убрал их за уши, раздражённо-замученно посмотрел на юношу. —Я прошу прощения, Фуш, Фуш Шервуд, —шатен протягивает руку новенькому и смотрит прямо в глаза, прямо как рентген, будто сканируя все его воспоминания и мысли, хотя это в принципе невозможно, но смотря на Фуша, кажется, что он на такое способен. Разница в росте говорила о себе и Шервуд привычно сгорбился, да опустил шею, из-за чего непослушные волосы зажили своей змеиной жизнью, невольно упав на плечи и лицо. Сит только фыркает на такой взгляд-рентген, потому что у него не выйдет его прочесть, но руку все-таки жмёт, отмечая про себя достаточно слабый хват для такого роста. Шервуд давится воздухом от горячей руки юноши и быстро убирает свои холодные куда то в карманы бежевого кардигана. Высокий черт, красивый к тому же, но Джонсон прямо-таки ощущает, что неприятностей от него будет много. —Сит Джонсон, –Он смотрит брюнету в такие же голубые глаза и подмечает родинку под глазом, зеркальную его собственной. —Я новенький и кто-то главный, вроде как, должен показать мне тут всё, не против, если я сяду где-то тут и подожду? –Сит голос не повышает, говорит тихо и размеренно, будто ленивый кот, а ещё улыбается улыбкой-осколком, совершенно фальшиво, будто от зеркала выбили кусок. И не дожидаясь ответа, падает на близстоящий диванчик с однотонными подушками. Кабинет в целом однотонный и комфортный, как и парень, которого он тут нашёл. Сит в этом месте кажется лишним куском пазла со своими броскими рукавами в рябящую клетку и волосами в синем. Парень явно был не прост и это было видно, не только из-за довольно вызывающего вида, что-то таилось в его глазах, Фушу стало интересно, самую малость. Усевшись за стол и осмотрев новенького ещё раз с ног до головы, усмехнулся и поправил непослушные волосы. —Я и есть тот, кто должен тебе всё показать, —Шервуд улыбнулся, хоть и делал он это редко, но нужно было показать Ситу, что ему можно доверять. Он все-таки главный в этом кабинете. Сам по себе Фуш не такой уж и дружелюбный, но повадки мамочки в нём есть, из-за чего к примеру его друг краснеет и уходит, после того как первый завязывает на нём свой шарф, что-то тихо говоря про холод и простуду. —Я глава комитета и основатель этого клуба, —Объясняет шатен и поправляет воротник бордового, словно кровь, свитера, после чего немного съëживается от неприятного зуда на шее и старается не расчёсывать нежную кожу ещё больше.***
—Хаааааа, вот оно как, –Сит вздыхает и не упускает из виду нервозность Шервуда и его натянутую улыбку, будто тот улыбается редко. —Классный свитер, –Джонсон подмигивает и манит рукой. —Ну пойдём тогда, покажешь что тут как. Он поднимается с диванчика под хруст своих суставов и удивлённый глаза Фуша. В прошлой школе все считали его охуеть каким крутым, только потому, что у него есть деньги. Он ненавидит таких алчных крыс и сейчас намерен найти того, кого не волнуют деньги и стать с таким человеком хотя-бы друзьями. Сит открывает простую дверь и шагает за порог, оглядываясь на застывшего Шервуда. —Чего встал? Пойдём, пойдём. –манит рукой на азиатский манер, от чего можно предположить, что он либо пересмотрел аниме, либо и в правду жил или рос где-то в Азии. Фуш обречённо выдыхает и стягивает с тонкого запястья резинку, которую сегодня утром нашёл на кухне. Он сделал незамысловатый «конский» хвост из непослушных волос и открыл вид на весь шрам полностью, который проходил вдоль правого глаза. Шервуд выглядел совсем не так, как возможно о нём можно подумать: увидев юношу впервые, только если подойти ближе, то можно рассмотреть рваный шрам, из-за которого Фуш практически ослеп, могло даже появится желание узнать какую тайну и историю хранит в себе этот подарок судьбы. Также можно было заметить родинку на шее и, видимо, достаточное их количество под одеждой. На аккуратных ушах были серёжки, которые не совсем подходили образу Фуша, было ощущение будто он сделал проколы на спор или по пьяни. Руки худы и изящны, пальцы длинные и на некоторых из них блистали кольца, то ли купленные где-то на блошином рынке, то ли найденные в шкатулке бабушки. —Доброе утро, Рено, я пойду устрою экскурсию, если что — ты за главного, —Шервуд махнул волосами и прошёл мимо Сита, выходя из аудитории и направляясь медленным шагом к лестнице, ведущей на четвертый этаж и ожидая шарканье от обуви Джонсона. Но, к его сожалению, Сит ходит бесшумно, даже в самой тяжёлой обуви. Когда они поднялись на этаж выше, то Шервуд начал монотонно рассказывать про кабинеты, учителей, а также про систему образования и прочие детали вызубренные наизусть. Голос у него мелодичный и размеренный, будто голос мамы, поющей колыбельную для своего дитя поздней ночью. Иногда он прищуривался, чтобы в толпе подробнее разглядеть лица преподавателей, ведь от практической слепоты это давалось сложнее. Очки он носить отказывался. —Интересно у вас тут выходит, –можно было подумать, что шрам на глазу Шервуда не беспокоит Джонсона совершенно, тактичность что-ли? Нет, нет, совсем нет, дело в том что у самого Сита миллион и один шрам на теле, которые совершенно не видны из-под клетчатых рукавов и майки под горло. Только россыпь белых полос у шеи можно было увидеть даже не приглядываясь, но большую часть внимания привлекала широкая лента чокера на шее, над которой были видны родинки и море веснушек повсюду. Солнечные поцелуи ютились на носу, щеках и даже костяшках пальцев. В детстве он был милым солнечным ребёнком, сейчас же он больше походил на отморозков с подворотен. —Выбрал себе клуб? –Фуш бросает мимолетом, рассказывая что-то свое дальше. Сит задумался насчёт клубов и, не успев даже обдумать, желание курить влезает в голову. Возможно он бы выбрал стрельбу, если бы она тут была и даже, вероятно, был бы лучшим в этом. Мать часто водила его на охоту с луком или ружьём. Быть может он пошёл бы в музыкальный, ему всегда нравились все струнные и Джонсон даже знал пару тройку аккордов. —Слушай, у вас тут есть места для курящих или что-то такое? –Джонсон спрашивает без задней мысли, что это школа и тут такого может и не быть. Сит натыкается на странный взгляд от Фуша, вместо ответа. Шервуд вздохнул и косо глянул на Сита, параллельно с этим забирая у какого-то парня пропуск и убирая его в карман кардигана. —Спасибо, можешь идти, —кивнул Шервуд адресуя это парнишке, лениво переступающего с ноги на ноги и чуть ли не лежащего на перилах. Когда тот благополучно исчез, Фуш снова обратил внимание на Джонсона и томно вздохнул, доставая из кармана чёрных брюк пачку вишнёвого чапмана. Юноша махнул рукой, после чего спустился по лестнице на первый этаж, выходя через запасной выход на улицу. Было свежо, даже слишком, из-за чего Фуш ëжился, вжимаясь в стену здания и вытягивая из пачки не только саму сигарету, но и зажигалку с колёсиком. С не первой попытки он поджёг сигарету и позволил едкому дыму наполнить его лёгкие, а после шумно выдохнул, кажется, не только дым, но и напряжение, которое уже успело накопиться за утро. —Если ты прям без курения жить не можешь, то в литературном клубе есть большое окно, просто открывай его, —спокойно, слегка хриплым голосом произнёс староста и снова затянулся.***
В его голове была каша из мыслей и эмоций, которые не были использованы по назначению. Он думал то о бабушке, и как бы её навестить в ближайшее время, о том найдёт он на антресоли монтажную пену, чтобы заклеить окна. Так же в голову лезли мысли о Рено, который сто процентов принёс ему поесть. Шервуд был благодарен каждому, особенно близким друзьям, которые любили его за то, что он просто есть. Единственное из-за чего был обеспокоен Фуш, так это то, что половина учеников их класса ещё на «каникулах» и непонятно когда приедет, а так же волнение накрывало и по поводу новенького, стоящего рядом и курящего как паровоз. —Вишнёвый? –риторическим вопросом оглядывает Фуша. Сит усмехается и цепляет из своей пачки яблочный фильтр зубами, а из кармана тянет старенькую зиппу. Она прошла с ним многое, на сколько сам Джонсон помнит — он за неё дрался, что осталось очередным шрамом где-то на теле. Щелчок зажигалки приятно звучит и он прикуривает, щелкая ещё пару раз, для удовольствия. Джонсон фыркает на новость, что можно курить в окно его, Фуша-главы-комитета, клуба, и тянет свой яд в лёгкие. Курит он несомненно красиво, а ещё ему кажется, что Шервуда он видит не первый раз. Чувство дежавю по поводу вишнёвого чапмана и длинных чёрных волос не хочет отпускать, как и осознание где-то на подкорке, что Фуш волнуется. —Что-то случилось? –Сит смотрит на пепел и бросает вопрос невзначай. Ему кажется, что нужно спросить и, по возможности, получить ответ. Фуш шумно выдыхает и поправляет убежавшие из хвоста волосы за ухо. —Много учеников отсутствует, да и жизнь как-то странно протекает, причём в прямом смысле, —Шервуд тушит сигарету об мусорный бак и кидает бычок в него же, как чëртова фифочка поправляет кардиган и зарывается руками в карманы, пытаясь согреться, —Будто жизнь это старый кран в коммуналке, который капает и безбожно убивает остатки сна. Фуш потерянно смотрит на асфальт, а потом поднимает глаза к небу, рассматривая облака и ища в них хоть каплю умиротворения. Казалось, что в Фуше было столько всего, что понадобиться не один год, чтобы понять его и тем более завоевать, если такое желание могло у кого-то возникнуть. —Смотрю ты не зря в литературном клубе, философ. –Сит усмехается и уже тушит вторую сигарету об обод мусорки. —Или пробоины в асфальте, когда ты едешь на машине и не можешь поспать даже пару минут. Джонсон посчитал нужным продолжить фразу про кран, пока отлипает от стены. Он вспоминает свою прошлую школу, там были разные люди: богатые, бедные, красивые и не очень, но всегда богатые пытались выпендриваться. Допустим, покупая дорогие часы, рюкзаки, телефоны, они хвастались этим перед более бедными одноклассниками. Сит же, имея деньги, не спешил выебываться, как последняя мразь. Он поднимает глаза к небу тоже и: —Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу… утратив правый путь во тьме долины. –Сит хочет знать, правда ли Фуш главный в своём клубе. Ему по-детски интересно. Шервуд усмехается и пару раз чихает куда-то в ворот свитера, а после, шмыгнув носом, снова поднимает глаза к небу, жаль, что правый почти не видит красивых облаков похожих на птиц и сказочные дворцы. —Каков он был, о, как произнесу, Тот дикий лес, дремучий и грозящий, Чей давний ужас в памяти несу, –хрипло, полу-шёпотом произнёс Шервуд и посмотрел на синеволосого юношу, подмечая для себя достаточно красивые черты лица и улыбку. Приятно знать, что Данте все ещё читают, это отзывается уважением. Кажется, Джонсона холод не берет совсем, но замечая Фуша, что кутается в кардиган, решает идти в здание. Сит улыбается, непривычно по настоящему и зовёт пойти все-таки внутрь, где тепло. Плечи невольно дрогнули от пронизывающего сентябрьского ветра, поэтому Фуш поспешил получше укутаться к свой тёплый кардиган и привычно нащупывать в одном из карманов свои кольца. Сит впервые думает, надо ли ему подключать знания в языках в таком случае, но думает что это будет вполне подходящим. —Mi ritrovai per una selva oscura. –голос у Сита тягучий, немного уходящий в бас, он полностью уверен в том, что говорит и это притягивает потусторонним магнетизмом. —Это начало на оригинальном языке. –Он уточняет на всякий случай, когда они идут по коридору. —Кстати, когда начнётся урок? Откровенно говоря, Джонсон даже не знает расписания, у него с собой только тетрадь с разрисованными им самим полями, да ручка. Шервуд с облегчением выдыхает заходя в тёплое помещение и снова поднимаясь по лестнице на третий этаж. — Сейчас уже урок, звонки просто тихие, но когда ты с главой комитета можно делать что угодно, —Фуш усмехнулся и всё-таки расплел волосы, они упали на его плечи, растекаясь спине и шее змеями. Резинку он также надел на запястье, а следом и поправил кардиган, снова убирая руки в карманы. Заходя в кабинет подстроенный под литературный клуб, Фуш осмотрелся и увидел на столе контейнер с едой, что заставило его тепло улыбнуться и окинуть взглядом весь кабинет в поисках Рено. —Тогда мне нужно быть с тобой почаще, –Сит не сдерживается и улыбается солнечно тепло. Зайдя в кабинет за Фушем следом, он тоже подмечает контейнер с едой и добрую улыбку Шервуда. Когда Фуш убедился в том, что юноши нигде нет, то спокойно уселся за стол и открыл контейнер, где была жареная курочка, овощи на пару и сливочный соус, который так любит Шервуд. Улыбнувшись, он закрыл его крышкой и решил отложить на потом, а сейчас найти бумаги с расписанием и прочие документы, чтобы отдать их Ситу. —Вот, держи, —Шервуд протянул ему небольшую папку с бумагами и спокойно улыбнулся, видимо оставленный Рено обед его развеселил. Ему быстро впихивают документы и Сит шагает за новым знакомым, которого видел с Фушем, Рено, кажется, в кабинет. Джонсон отыскивает свободную парту и падает туда, одновременно с этим выуживая тетрадь со сменными блоками листов и одинокую черную ручку. Фуш усмехнулся и поплелся за ребятами в класс, а потом уселся у окна на свое излюбленное место, а на свободное ранее рядом место уже упал Джонсон. Юноша хихикнул себе в рукав. Преподаватель зашла в класс и осмотрела всех учеников шумно вздыхая, и приветствуя всех, представляясь и знакомясь с новенькими. Шервуду поручили составить новые списки и собрать в библиотеке нужные книги, для новой темы по истории. —Всё таки правда будешь со мной таскаться? —Шервуд осмотрел присутвующих и остановился на голубых глазах Сита, рассматривая веснушки, пирсинг и не такой уж и режущий глаза синий цвет волос. —Видимо, да –Джонсон беззаботно улыбается и откидывается на стул. Он пропускает факт, что его беззастенчиво рассматривают и обращает внимание на учителя, что зашёл в класс. Он поднимается с места, когда его спрашивают, называет свое имя и то, что он из Италии. После, садится на место, краем уха слушая, что поручают его новому соседу, который витает в своих витиеватых мыслях. Тот устало вздохнул и снова отвёл взгляд на окно, а именно на сонную осень, которая только ложилась спать и готовилась к долгому сну. Хотелось выйти на улицу и гулять по аллее, слушать музыку в наушниках и желательно держать кого-то за руку, греться от тёплых и нежных слов в свой адрес и просто чувствовать. Шервуд не заметил, как глаза начали медленно смыкаться и длинные ресницы укрывали замученные глаза, будто мягким одеялом. Фуш склонил голову и, придерживая ее руками, окончательно закрыл глаза, а волосы укрыли его от всего мира. Они были на удивление шелковистыми и очень длинными, Фуш за ними не особо-то и ухаживал, но ему природно повезло. —Чëрт, —тихо прошелестел сиплым голосом Фуш и окончательно провалился в сон. Сит принялся рисовать мухоморы на отдельных листах, благо их можно было перемещать между собой, к ним, вместо белых точек, пририсовывает глаза. Выходит немного жутко, но по своему прекрасно. Джонсон выводит линию и сильно корявит, из-за парты, что пошатнулась он веса Шервуда, который по видимому уснул. Иногда хочется научиться читать мысли, чтобы понять других, Сит о таком задумался впервые. Он слышит, как Фуш ругается почти сквозь сон и прячет улыбку в сгибе локтя, тоже упав на парту. Джонсон слышит, как учитель шёпотом ругается на Шервуда, мол, учит новеньких тому чему не надо, но вздыхает и решает отставить отчитывания на потом. Сон хочет накрыть и Сита тоже, но он не повинуется ему, лишь выпадение из реальности способно отключить мозг Джонсона. Даже так улыбка не сползала с его лица, пока он сверлил одну точку.***
Звонок на перерыв вытаскивает его из своеобразного астрала, Сит невольно вздрагивает. Фуш все ещё спит, будить его совершенно не хочется, а вот перекурить — вполне. Поэтому он оставляет тетрадь открытой, будто бросая, поднимается на этаж выше, к литературному клубу Шервуда, что к счастью оказывается открытым. Сит подходит ближе к окну, распахивает его и выбивает из пачки сигарету, одновременно выуживая зиппо из кармана. Он расслабленно жуёт фильтр, чувствует сладкое химозное яблоко и прикуривает, втягивая дым. В кабинете пахнет вишней и табаком, а ещё, кажется, едой, что осталась от той коробки. Сит усмехнулся и смотрит на пушистые, будто кролики, облака и снова пропадает в астрале. Может быть его снова разбудит звонок, а может и кто-то ещё.