Снова научиться любить | Learn to Love Again

Июнь 1998 г.

      Нора, когда-то шумная и тёплая, в последнее время казалась всё более холодной и пустой, что причиняло боль Рону больше всего. Он считал, что его семья должна быть там, и он был разочарован всеми. Прошло всего полтора месяца со дня смерти Фреда, и он чувствовал, будто все покинули его маму и Джорджа, оставив их горевать в одиночестве.       После частых жалоб Гермионе она согласилась на некоторое время отдохнуть от их путешествия в Австралию. Они пытались восстановить воспоминания её родителей в течение прошлой недели и чувствовали, что добились хорошего прогресса, поэтому Рон почувствовал себя невероятно виноватым, когда Гермиона предложила вернуться с ним домой.       Она бесчисленное количество раз уверяла его, что пока вполне может вернуться в Англию.       — Очень важно быть со своей семьёй, Рон. Я вижу, как ты чувствовал вину с тех пор, как мы уехали. Мы можем вернуться в Австралию позже, давай поедем домой.       Рон действительно восхищался Гермионой, она была невероятно самоотверженной и сострадательной.       Пара прибыла в Нору накануне вечером. Молли заплакала от радости и заключила их обоих в удушающие объятия, когда они неожиданно вошли в парадную дверь. Гермиона считала, что со стороны Рона было невероятно грубо не послать сову, сообщив им, что они заглянут в гости, но тот отмахнулся от неё, он знал, что его мама не будет возражать.       — Видишь, как она счастлива? Если бы мы отправили сову, это испортило бы сюрприз, верно? — сказал Рон, подталкивая Гермиону плечом, в то время как она закатила глаза на него в ответ.       Хотя в доме были только Молли, Артур, Джордж, Гермиона и Рон, Молли приготовила для них большой ужин, как будто это было семейное Рождество. Их возвращение в Нору вызвало у женщины чувство радости. Они просидели за столом до позднего вечера, делясь несколькими трогательными историями, однако Джордж в основном слушал, а не говорил. Всё снова стало казаться немного более нормальным, даже если всего на мгновение.       Гермиона проснулась первой на следующее утро, это было прекрасное и тёплое воскресенье. Раньше Молли всегда вставала первой, но в последнее время она привыкла спать допоздна. В течение многих лет она постоянно вкладывала всю свою энергию в заботу обо всех в доме, но теперь все они чувствовали, что она заслуживает дополнительного отдыха, поэтому никогда не было никаких жалоб на то, что она не просыпается к завтраку и горячему чаю.       Гермионе показалось, что в последнее время воздух в доме стал особенно тяжёлым и всем им было трудно дышать, поэтому она открыла окно, чтобы впустить немного свежего воздуха, прежде чем вскипятить воду для чая. Она прислонилась к столешнице позади себя и закрыла глаза; единственными звуками на кухне были звуки щебетания птиц за окном и кипения воды в чайнике. Слышать, что Нора такая тихая и спокойная, было жутко для неё, это место определённо изменилось.       Она достала из шкафчика три кружки и поставила их для остальных в доме, прежде чем взять одну для себя. Затем налила воды в кружку и дала чаю настояться в тишине кухни.       Она плохо спала из-за стресса, вызванного восстановлением воспоминаний её родителей, и печали, которую она испытывала за Уизли. Она отчаянно нуждалась в кофеине, и, убедившись в крепости чая, Гермиона взяла кружку и решила пойти в гостиную и почитать, пока все остальные не проснутся. По пути она прошла мимо часов в коридоре, которые показывали местоположения всех членов семьи, и остановилась, чтобы посмотреть на них.       Ложки с её и Гарри изображением были добавлены в какой-то момент между их четвёртым и пятым годом обучения в школе. Как только Волан-де-Морт вернулся во время Турнира Трёх Волшебников, Молли больше не хотела рисковать, не зная о безопасности Гарри и Гермионы в какое бы то ни было время, для неё они также были её детьми.       Рон, Джордж, Молли и имя Гермионы находились рядом друг с другом, указывая на «Дом». Но что привлекло внимание Гермионы, так это то, что имя Фреда тоже было указано на дом, но оно останется там навсегда.       — Некоторые из них настоящие гады, не правда ли?       Внезапный голос позади Гермионы заставил её подпрыгнуть, и в итоге она пролила немного чая на пол.       — Рональд, когда входишь в комнату, не мог бы ты, пожалуйста, сначала подать какой-нибудь знак? — выругалась она, вытаскивая палочку из мантии и указывая ею на ковёр под ногами, чтобы убрать чай, который неизбежно оставил бы пятно.       — О чём ты вообще говоришь? — спросила она в итоге, поворачиваясь к нему лицом и возвращая палочку в карман мантии.       — Никто из них никогда не бывает здесь, — простонал он, неопределённо махнув рукой в сторону часов.       — Ты же знаешь, им всё ещё не всё равно, каждый скорбит по-своему, — она успокоила его и обвила рукой его талию, положив голову ему на плечо. Он что-то проворчал, а затем нежно поцеловал её в макушку.       Рон относился к ситуации совсем по-другому, нежели Гермиона, но у него не было сил спорить с ней по этому поводу, он тоже мало спал в течение последнего месяца.       Они молча стояли рядом, глядя на часы, хоть Гермиона и не указала на имя Фреда, она знала, что Рон заметил, когда услышала, как он шмыгнул носом и прочистил горло. Вместе они осмотрели каждую секцию часов, делая мысленные пометки о том, где сейчас находится каждый член их семьи.       Перси и Артур проводили большую часть своего времени, включая много ночей и выходных, в Министерстве, пытаясь навести порядок в хаосе, созданном во время битвы за Хогвартс.       Билл и Флёр проводили большую часть своего времени наедине в коттедже «Ракушка»; несмотря на предыдущие разногласия Молли и Флёр, девушка всё больше расстраивалась из-за решения Билла больше не навещать свою семью достаточно часто.       — Ты ведёшь себя невероятно эгоистично, любовь моя, — прямо сказала она ему однажды.       Гарри и Джинни были в Лондоне последнюю неделю или около того, искали квартиру для Гарри. Несмотря на то, что квартира на площади Гриммо снова была безопасной, это место никогда не станет для него домом, особенно с ужасным портретом матери Сириуса, навсегда приколоченным к стене.       Они с Джинни уже обсуждали жизнь вместе, когда она закончит свой последний год в Хогвартсе, поэтому он хотел, чтобы она тоже присутствовала и высказала своё мнение о том, где он будет жить. Гермионе казалось, что они оба слишком торопятся, на что Рон отвечал, что их собственные отношения развиваются не намного медленнее. Она насмехалась над этим предложением, но знала, что если бы они не путешествовали, то уже жили бы вместе.       Чарли был в Румынии, пока они не заметили, что его имя начало перемещаться, и поняли, что вскоре оно будет на отметке «Косой переулок». Последние несколько недель он летал туда и обратно между Румынией и Лондоном с тех пор, как решил с помощью Верити помочь вновь открыть «Всевозможные Волшебные Вредилки», но ему всё ещё нужно было свести концы с концами в «Драконоведческом заповеднике», прежде чем он сможет вернуться в Англию навсегда.       Они услышали шаги позади себя, поэтому Гермиона посмотрела на Рона, который быстро вытер глаза, будто он просто страдал от аллергии. Когда он посмотрел на неё сверху вниз, она кивнула головой в сторону кухни, и Рон кивнул ей в молчаливом согласии. Они отстранились друг от друга и вошли в кухню, где обнаружили Джорджа, который сидел и смотрел в окно.       — Доброе утро, Джордж, не хочешь чашечку чая? — спросила Гермиона, потянувшись за одной из кружек, которые она уже поставила.       Она изо всех сил старалась звучать как можно более обыденно рядом с ним, Гермиона не знала, волнует ли это Джорджа, но она не хотела быть ещё одним печальным голосом в его ушах.       — Нет, спасибо.       Рон сел напротив брата, его голова теперь загораживала Джорджу вид из окна, из-за чего ему пришлось проморгаться, чтобы привыкнуть к свету в комнате. Некоторое время они сидели в тишине, пока Гермиона стояла у плиты и переводила взгляд с одного на другого, нервно постукивая ноготками по краю своей кружки. Атмосфера в комнате была неловкой и напряжённой.       — Знаешь, Чарли и Верити проделали отличную работу, поддерживая порядок в магазине, — сказал Рон, пытаясь нарушить молчание и завести какой-нибудь лёгкий разговор.       — Да, что ж, они могут оставить его себе. Я не собираюсь возвращаться.       Рон вздохнул.       — Я знаю, мама хотела бы, чтобы ты остался здесь навсегда, но мы оба знаем, что ты не можешь этого сделать. Тебе не обязательно работать, но, может быть, просто короткий визит пойдёт тебе на пользу.       В последнее время Рон особенно поощрял Джорджа вернуться к работе, полагая, что это поможет ему отвлечься. Каждое письмо, которое Джордж получал от Рона за последний месяц, заканчивалось словами: «Ты ещё не передумал насчёт посещения магазина?»       Джордж скучал по магазину, он не мог этого отрицать, но каждый его дюйм напоминал ему о его брате. Это была их мечта — открыть магазин вместе, и всего через два года после достижения этой цели у него отняли Фреда. Джордж даже не мог смотреть на своё отражение, не впадая в депрессию, как он мог вернуться в магазин, который они построили вместе?       — Мы могли бы пойти сегодня! Мы с Гермионой пойдём с тобой, — предложил Рон, и глаза его девушки расширились от этих слов.       Она не хотела подталкивать Джорджа к тому, чего он не хотел делать, и не особо горела желанием быть втянутой в то, что могло его расстроить. Гермиона посмотрела на голову Рона со стороны, надеясь, что он почувствует, как её глаза прожигают в ней дыру, и посмотрит в её сторону, просто чтобы она могла отрицательно покачать головой и телепатически сказать ему, каким он был идиотом, предложив отвести его туда, но глаза Рона были прикованы к лицу Джорджа.       Сначала Джордж ничего не ответил, он даже не встретился взглядом с Роном. Вместо этого он просто смотрел вниз на свои руки, которые были сложены вместе и лежали на столе. Он бездумно крутил большими пальцами, обдумывая предложение Рона.       Джордж знал, что не сможет вечно избегать возвращения в магазин, он уже чувствовал себя виноватым из-за того, что Чарли и Верити так усердно работали последние несколько недель, чтобы восстановить работу магазина без него. Но он также знал, что возвращение в магазин будет самой болезненной вещью, которую он сделает с тех пор, как был на похоронах своего брата. Возможно, возвращение в магазин может стать первым шагом к возвращению к нормальной жизни, настолько нормальной, насколько это вообще возможно, когда у тебя больше нет своей второй половины.       Гермиона вздохнула, готовая возразить против этой идеи, когда тишина стала для неё слишком оглушительной, но прежде чем она смогла заговорить, Джордж, наконец, ответил:       — Ладно.       Гермиона снова вздохнула, но на этот раз с облегчением, а Рон просиял, глядя на своего брата.       — Отлично! Тогда после завтрака мы подождём, пока мама встанет, и дадим ей знать, что нас сегодня не будет дома.       — Окей.