Её проклятие

В тот день она вернулась домой позднее обычного. На губах всё ещё пленительно теплилось ощущение холодных пальцев, а из головы не выходил манящий, глубокий взгляд чёрных, как дикий агат, глаз. Керри невольно улыбнулась мыслям о таинственной девушке с чёрными устами и чарующим взглядом, но улыбка её тут же померкла, когда она поравнялась с домом. Заходить внутрь категорически не хотелось; словно что-то внутри предательски дрожало, а ноги сами хотели унести её подальше от этого места. Места, где её не ждало ничего, кроме страха, боли и тесной тёмной комнаты. Но, поборов себя, Керри нетвёрдым шагом ступила за порог. Открыв неслышно дверь, сбросила сумку с плеча. Незаметно проскользнуть по лестнице в свою комнату обычно удавалось без особых проблем, но сейчас словно сама вселенная решила помешать её планам сбыться. Девушка вздрогнула, когда ей дорогу неожиданно преградила женская фигура. Некогда тёплый и родной образ померк, вновь став чем-то холодным, чужим и страшным. В горле пересохло. — Керри, — её голос заставил внутри всё сжаться, а саму Керри — пугливо втянуть голову в плечи и опустить голову. Один лишь звук её голоса заставлял девушку трястись от страха, как жертву перед палачом. — Здравствуй, мама, — тихо произнесла она. Рядом с матерью чувство опасности усилилось настолько, что Керри сразу поняла, что что-то было не так. Но никак не могла понять, что. Маргарет посмотрела на неё долгим, леденящим взглядом, который явно не предвещал ничего хорошего. — Что с твоими губами? — вдруг спросила она глухо, глядя на девушку так, словно уличая её в тяжком грехе. Внутри всё похолодело, сжалось от страха. Керри с силой зажмурила глаза, уже зная, что её ждёт. Удар. Влажная ладонь матери с силой обрушилась на щёку девушки, отчего та упала, автоматически схватившись рукой за покрасневшую скулу. Горячая боль обожгла кожу, и этого было достаточно, чтобы на глаза нахлынули злые слёзы. Керри подняла затравленный взгляд на мать, которая, точно ангел-каратель, стояла над ней, скрестив руки на груди. Её взгляд был пустым, лишь с лёгкими оттенками безумия, а потемневшие сухие губы сжаты в тонкую полосу. — Пойди в ванную и смой эту дрянь. Сейчас же, — процедила она всё тем же глухим, бесцветным голосом, и Керри просто не могла её ослушаться. С трудом встав на ноги, она, словно марионетка, на ватных ногах побрела в ванную. Слёзы заливали лицо, вызывая неприятное покраснение на коже, из-за чего оно выглядело ещё более болезненным. Керри с неприязнью посмотрела на своё отражение. Её переполняли обида, ужасное отвращение, ненависть к самой себе и совсем немного — к матери. Макияж расплылся и потёк, смешиваясь со слезами и оставляя на щеках чёрные, ровные борозды. А в памяти на миг всплыл тёплый, глубокий взгляд Аннабель, её руки, невесомо касающиеся лица… Не прекращая рыдать, Керри начала смывать косметику. Ледяная вода обжигала кожу, как до этого пощёчина, безжалостно смывая все следы этого прекрасного «согрешения». Закончив умываться, Керри вновь взглянула на себя в зеркало, вновь встречаясь взглядом с той — невзрачной, болезненной девушкой. Отражение смотрело на неё будто бы с жалостью и едва уловимым отвращением. Керри в сердцах ударила по нему рукой, и по амальгаме пошла сеть неровных трещин. «Ненавижу. Ненавижу», — повторяла про себя девушка, обессиленно сползая на пол. Проклиная мать, она всё равно судорожно сжимала в руке крестик, словно боясь даже в мыслях как-то оскорбить эту женщину. Она не услышала, как Маргарет бесшумно зашла в ванную и опустилась рядом с ней. Её глаза излучали фальшивую доброту и участливость. Но Керри всё не решалась поднять на неё взгляд, замерев перед матерью, словно овечка перед голодным волком. Маргарет обняла её, и Керри едва удержалась, чтобы не отдёрнуться от неё. Но сдержалась, зная, что это её ещё больше разозлит. — Ты же знаешь, как я люблю тебя. Как Господь любит тебя, — словно одержимая, прошептала Маргарет, механически гладя волосы дочери, и у Керри от её голоса и прикосновений невольно холодело всё внутри. Эти объятия словно душили её, не давая нормально вдохнуть. Ей хотелось умереть. — Я тоже люблю тебя, мама, — безжизненно прошептали её губы, как покаяние перед страшным судом. Керри закрыла глаза, больше всего желая сейчас исчезнуть, оказаться подальше от этого кошмара, и словно не замечая, как её сбивчивые, полные отчаяния мысли на сей раз взвывали отнюдь не к Господу, а лишь к одному имени — девушке, чей образ словно навеки отпечатался невидимым чёрным клеймом на внутренней стороне её век. Аннабель… Аннабель Блэк.

***

Это был первый день, когда ей категорически не хотелось идти в школу. Весь урок Уайт ловила на себе пристальный, проникающий в душу взгляд, но так и не решалась посмотреть в ответ. Блэк словно что-то чувствовала, о чём-то догадывалась, и Керри порой даже начинало казаться, что она обо всём знает, что поднимало в её душе волну необъяснимого страха и желание спрятаться куда угодно от этих бездонных чёрных глаз. Во время перемены девушка ушла раньше всех, только бы не встречаться с Аннабель. Как назло, их уроки проходят по одному и тому же расписанию, что напрочь лишает возможности не сталкиваться с новенькой в одном классе. Шанс отсидеться где-нибудь в подсобке кажется теперь довольно-таки заманчивым. Плохо, Керри. Плохо отворачиваться от своего покровителя. Плохо убегать от ласкающей тебя руки, словно эта самая рука может причинить тебе боль. Она вышла в коридор, почти не глядя перед собой. Шла, не зная куда. Вот только, видимо, слишком отогревшись под покровительственной тенью одноклассницы, совсем забыла, в каком месте находится. Потому из груди вырвался испуганный вздох, когда чьи-то грубые руки её сзади за плечо схватили и, точно котёнка, к стене прижали. — Куда-то собралась? — протянул мерзкий голос над ухом, дышащий отвратительным запахом дешёвых сигарет. Керри молчала, безмолвно втянув голову в плечи. Не поднимала взгляд на обидчиков, чувствуя лишь, как бешено колотится её сердце. Ну вот, опять началось. Сейчас предстоит стерпеть очередной поток грязи на свою голову, к счастью, к этому она привыкла. Главное, чтобы обидчики, слишком опьянев от чувства власти, не решили зайти слишком далеко. Керри обвела беспомощным взглядом коридор и с содроганием поняла, что кроме них больше здесь никого нет. Это лишь усилило страх. — Оставьте её. Блэк появилась так же неожиданно, словно призрак. Или ангел-хранитель. Или и то, и другое в одном флаконе. Спокойный, холодный взгляд прошёлся по ненавистным лицам, точно острым кинжалом. — Не лезь не в свое дело, сука, — прорычал самый старший и медленно двинулся на Аннабель. Ужас застыл холодным комком в горле у Керри, но она могла лишь беспомощно наблюдать за происходящим, с содроганием ожидая, чем всё это закончится. Но Блэк даже не шелохнулась, а на её лице не дрогнул ни один мускул; лишь взгляд чёрных, бездонных глаз холодно взглянул прямо в лицо громиле, как тогда, с Крис Харгенсен. Тот резко замер, словно окаменев, а в его остекленевших глазах Керри смогла заметить смятение, медленно сменившееся страхом. — У тебя что-то на лице. Не советую появляться на людях с таким изьяном, — сказала Аннабель, чуть приподняв левый уголок губ. Керри взирала на неё с немым восхищением. Эта девушка, словно тёмный ангел Смерти, с таким спокойствием и беспощадным хладнокровием защищала её. Керри вдруг ощутила такой неконтролируемый порыв благодарности, отчего на глазах самопроизвольно выступили слёзы, а губы сами собой поблагодарили Бога. Как будто это он спас тебя, дура. Глупая овца, слепо следующая за пастырем; да не за тем. Дружки главаря тем временем ошарашенно наблюдали за этой сценой, а Керри, стоявшая к ним ближе всех, услышала, как некогда грозный «волк» наконец отмер от испепеляющего взгляда Аннабель и еле слышно прошептал, с ужасом глядя на Блэк: — Да кто ты такая?!.. Новенькая лишь равнодушно глянула на него в последний раз и обратила свой взор на рыжую девушку. От её взгляда у Уайт бешено забилось сердце и снова захотелось убежать куда подальше, но Керри лишь замерла на месте испуганной мышью, совсем как тот парень пару минут назад. Блэк медленно подошла к ней и взяла за руку. — Пойдём отсюда, — тихо сказала она, уводя Керри из коридора. Керри покорно последовала за ней, словно послушная марионетка, невзирая на душащий её страх. Она не могла сопротивляться Блэк, словно собственное тело отказывалось подчиняться ей. Кто же ты?.. — Ты избегаешь меня. Что-то случилось? Она боялась этого вопроса. И спокойный голос Аннабель ничуть не прибавлял рыжей уверенности. Возможно, она и ответила бы на него, не будь он задан этим сухим и бесстрастным тоном. Но она не ответила. Отвела взгляд. Они вышли за пределы школы. Небо встречало мрачными серыми тучами и сырым ноябрьским ветром. Небольшая стая ворон, сидевшая на воротах, при виде девушек с оглушительными криками взвилась в воздух, оставив на земле несколько чёрных перьев. — Керри. Она вздрогнула от звука собственного имени. Несмело взгляд подняла. Аннабель долго всматривалась в её лицо, а затем протянула руку. Керри непроизвольно отшатнулась, инстинктивно восприняв этот жест как предвестие последующей боли. Разум отключился на какое-то мгновение, а в голове всплыл образ матери, и грудь сдавило от неконтролируемого страха. Аннабель замерла, странно глянув на девушку, а затем медленно опустила руку. — Ты боишься меня? — прозвучал в тишине её ровный голос. Керри словно очнулась от наваждения, и новая волна страха накрыла её, стоило лишь осознать, как, должно быть, выглядело её поведение со стороны. Что теперь Аннабель о ней подумает? По её глазам уже было ясно, что новенькой явно не нравилась эта ситуация. Её глубокие чёрные глаза пронзали Керри насквозь, пытаясь заглянуть в самую душу. — Ты боишься. Я могу уйти, — вдруг обронила она спокойным тоном, и Керри ошеломлённо вскинула голову, слишком поздно осознав, как могло быть воспринято её опасное молчание. Она ведь даже не успела ничего сказать, но было уже поздно: всё сказали за неё. Блэк медленно развернулась, чтобы уйти. Странное, неведомое ранее чувство сдавило грудь Уайт. С трудом осознавая, что делает, она бросилась вперёд, и дрожащие пальцы схватились за рукав чёрной куртки. — Нет, стой! Ты… ты здесь не при чём. Это она. Это всё она, — уже с трудом сдерживая слёзы, судорожно шептала Керри. Её начало трясти. Что-то внутри кричало, рвалось к Аннабель, а на губах так и застыло несказанное: «Только не уходи. Не оставляй меня одну… иначе я умру. Умру без тебя» Блэк обернулась и вновь посмотрела на девушку. Увидев в её глазах слёзы, изменилась в лице и, резко подойдя к Керри, крепко прижала её к себе. — Прости, прости меня… Только не уходи. Не оставляй меня… ты нужна мне. Нужна, — шептала она, всё сильнее прижимаясь к груди Блэк, словно желая раствориться в ней. — Не бойся. Не уйду. Я не уйду от тебя, мой ангел, — всё так же спокойно отвечала ей Аннабель, и Керри окутывало волной нежности. Объятия согревали её, бережно проникая своим теплом в участки израненной души и будто исцеляя её. Грозная Малефисента, защищающая свою нежную, кроткую Аврору. И что с того, что Блэк не была злой феей, а Керри не была прекрасной принцессой? В жизни всё иначе, нежели в сказках. Она позволила Керри прижаться ещё сильнее. Позволила расцеловать лицо, веки, изящный изгиб губ, которые девушка лобызала ещё страстнее и иступлённее, чем распятие перед покаянием. Бледные пальцы коснулись нездоровой красноты щёк, скользнули ниже, подцепив высокий ворот свитера. И тут же резко отпрянули, словно обжёгшись. Короткое удивление, а затем в чёрных глазах отразились неистовая злоба и отвращение, смертельно напугавшие Керри, принявшей эти чувства на свой счёт. Осознание содеянного наполнило душу жгучим стыдом, грубо возвращая окрылённый порочной усладой разум с небес на эту грешную землю. На миг ей показалось, что Блэк сейчас ударит её… или сделает чего похуже. Грешно, грешно, грешно. Не смея даже взглянуть на Аннабель, она резко развернулась и убежала прочь, уже не успев увидеть расползающуюся по лицу новенькой гримасу дикой боли. Блэк рвано задышала, словно невидимая рука перехватила ей горло. Не глядя вслед убегающей девушке, она подносит пальцы к лицу и проводит ими по подбородку, с которого тонкой струйкой стекает что-то липкое и влажное — не что иное, как кровь. Несколько особенно крупных капель беззвучно падает на асфальт. «Дура… что же ты не сняла этот проклятый крест?» — обречённо проносится в мыслях Блэк чужим, словно нечеловеческим голосом.