***
«… Их избегали изнеженные гейши, и десятой дорогой обходили хладнокровные ниндзя. Об их образованности и красоте слагались легенды, каждый мужчина тайно мечтал о встрече с ними и… смертельно боялся этой встречи… «Смертоносные», или отравленные цветы вырастила в своем саду ненависти Мосизуки Тийомэ, жена погибшего в XVI веке японского полководца Мосизуки Моритоки. Мстительная красавица жестоко отплатила за смерть любимого. В 1561 году из синтоитского монастыря ею были выбраны несколько девушек, нежных, как цветок лотоса, и прекрасных, как занимающийся рассвет. Судьба оказалась более непредсказуемой, чем гадания на древних иероглифах: из гнева вдовы родился «цветок». Дышащий сладким ядом «цветок куноичи». Девушки-куноичи в совершенстве владели 150 видами оружия. Шелковые складки их одежд скрывали блеск сюрикенов, в искусных прическах прятались заточенные шпильки. Один укол — и душа влюбленного в куноичи воина отправлялась во дворец Бога. Никто не знал их земных имен, только Поющая сакура, Лазурь, Таинственная жемчужина…»***
Семейство Харуно было счастливо. Семейство Харуно ожидало пополнение. В доме слышался счастливый смех будущих родителей. Со всей любовью и заботой пара обустраивала комнату для их любимой, ещё нерожденной дочки. Молодые родители уже имя придумали — Сакура, «японская вишня».***
Кизаши Харуно нервничал. Кизаши Харуно беспокоился. Кизаши Харуно ходил из стороны в сторону около родильной комнаты, где совсем скоро должна появится на свет его дочь. Внезапно открывается дверь и выходит ирьенин: — Две девочки, молодой папаша! — с широкой, но усталой улыбкой объявляет она, и жестом приглашает его увидеть свою жену и детей. Мужчина, отойдя от ступора, тут же срывается с места. Как только он зашёл в светлое помещение, ему сразу же открывается вид на уставшую Мебуки, держащую на руках два маленьких свертка и счастливо улыбающуюся. — Две девочки, Кизаши… — говорит она, увидев подошедшего лохматого мужа. — Как назовём? — Сакура и Ханако Харуно. —отвечает он. — Надо сообщить отцу. — Сообщить ты успеешь всегда, возьми дочек. Кизаши дрожащими руками берет два маленьких свёртка. Тогда молодой отец почувствовал себя самым счастливым человеком на свете.***
…Твою мать… ну и где я? Ничего не слышно, ничего не видно. Если я и умерла, то давайте кто-нибудь что-нибудь сделает! Мммать. Что это за вспышка была? Да и дышать стало легче… эй, меня кто-то на руки взял. О, на что-то мягкое положили. Покормили…эээ, молоком? Я — младенец? Зашибись. Ну что, господа хорошие, надо разобраться, какие тут тараканы гуляют.***
А впереди были долгие 9 месяцев унижения и деградации личности… Находясь в абсолютно недееспособном состоянии, я потеряла счёт времени. Спустя какое-то время после своего пробуждения я увидела, наконец, своих новоявленных родителей и надоедливый комок, который постоянно толкается сбоку от меня. Все ещё мало понимаю, о чем разговаривают эти родители, ну, разумеется кроме «милашка» и «пусечка». Потом я наконец узнала своё имя и имя моей сестры. Сакура и Ханако. О, Ками… я попала в мир «Наруто». Если бы могла, ударилась бы головой об стену. Но сейчас я могу только переворачиваться с одного бока на другой. И то с трудом. Я начала ползать. Ками, как унизительно. Мои новые родственники никак не могут нарадоваться. Теперь я могу выбираться со своей кровати и доползать до книжного шкафа. Когда это увидела Мебуки — вот как зовут мою новую мать — она испугалась и позвала Кизаши — моего отца. В отличие от неё, тот посмеялся. Сакура тоже начала ползать и выбираться с кровати. Но только доползает она до кукол. Потом она ползёт ко мне и достаёт, прося поиграть с ней. Раздражает. Спустя много времени она поняла, что это бесполезно. Попытки все ещё бывают, но редко. Обиделась.***
— Они не ладят. — заявила Мебуки после того, как уложила дочек спать. — Они ещё малы, дорогая. — лаконично ответил ей Кизаши, переворачивая газету и удобнее устраиваясь на диване. — Нет, ты не понимаешь. Они не ладят. Вообще. Я видела, как Сакура звала Ханако поиграть с ней, но та не реагировала. Да она целыми днями только сидит и смотрит в книги, хотя ещё даже читать толком не умеет! — Ты ошибаешься. Ханако умеет читать. Нет, сразу отвечая на твой вопрос, не я учил ее. Она сама. Я узнал об этом, когда она попросила у меня книгу «легенда о легендарном шиноби». Я тогда спросил, зачем она ей, если она не умеет читать. Она ответила, что умеет, и продемонстрировала. Я тогда был в шоке. Но, знаешь, Ханако вообще очень быстро развивается. Быстрее Сакуры. — на удивление серьезно ответил Кизаши. — Это меня и пугает. У Ханако и взгляд слишком взрослый. Такого не должно быть. Сейчас она не общается и изолируется от своей сестры, а потом что? Потом она останется одна! — горько заявила Мебуки. — Пока рано судить, милая. Им всего два года. Все будет хорошо. Вот только… я так и не сказал ничего отцу. — мрачно закончил Кизаши. Женщина тяжело вздохнула. — Ты не сможешь вечно скрывать это от него. — после долгого молчания услышал Кизаши. — Понимаю.***
Изаму Харуно сидел в своём любимом кресле, читая очередной свиток с техниками. Изаму был сильным шиноби раньше и одиноким стариком сейчас. Не то чтобы у него не было детей. Был один непутёвый сын. Изаму никогда не был человеком, ценящим только силу. Поэтому когда у него родился сын, у которого не было шансов стать даже токубецу-джонином, он не был в ярости, отчаянии и не впал в депрессию. Была небольшая тоска, ведь он хотел вместе с сыном тренироваться, осваивать новые техники, сражаться на равных в будущем. Конечно, он мог делать это и с тем потенциалом сына, который был, но у Кизаши было мало шансов достигнуть таких результатов. Особенно, когда Изаму понял, что его сын не унаследовал его твёрдого характера. Маленький Кизаши был абсолютно не амбициозным человеком. Он не был достаточно упорен и целеустремлен. А ещё он оказался мягкотелым. Мягкотелым в той степени, которую может позволить себе шиноби. Но Изаму, хоть и расстроился, любил своего сына. Он воспитывал его по кодексу шиноби, тренировал его, как шиноби, вбивал ему в голову правильные ценности и уважение к предкам и их наследию. Но он недоглядел. Где же он ошибся? Кизаши сначала выбрал себе гражданскую девушку в жены — и хоть с трудом, но Изаму смирился с его выбором, хотя и отношения были сильно испорчены. Потом Кизаши послал его подальше в Кумо, потому что в Изаму «нет Воли Огня». И ещё сплавил некоторую информацию властям Конохи. Разумеется, не сильно секретную, ведь Кизаши не может быть наследником клана, но это окончательно разорвало их отношения. Изаму недолюбливал Коноху. Недолюбливал? Да это мягко сказано! Его любимая жена была Узумаки. И да, сложив все факты и задав правильные вопросы, у него появилась явная неприязнь к Конохе. Так какого же было его удивление, когда он получил первое за столько лет сообщение от сына, что у него, Изаму, родились внучки! Он сразу же начал собираться, чтобы отправиться в чёртову Коноху. И он надеялся, что его внучки не будут похожи на их отца.***
Кизаши и Мебуки Харуно нервничали. Женщина то и дело проверяла, все ли в порядке в доме, по несколько раз заходила в детскую и очень часто закусывала губу. Кизаши тоже был взволнован. Но по другому поводу. Ханако. Его младшая дочь не похожа на него. Ни на него, ни на его жену. А вот на его отца — Изаму — она была похожа. Немного, но больше, чем на них с женой. Поэтому Изаму мог забрать Ханако. И тогда Ханако станет точно машина для убийств. Кизаши не имел иллюзий относительно мира шиноби. Сам же шиноби, даром что чуунин. Убийства, пытки, добыча секретной информации, жестокие столкновения с вражескими шиноби. В своё время ему многое рассказал отец. Что-то он видел своими глазами. Но Кизаши был из другого теста, нежели его отец или те же Сенджу и Учиха. За всю свою карьеру шиноби он никого не убивал. Собственно, в основном из-за этого и не смог сдвинуться со среднего звания «чуунин». Но Изаму Харуно в своё время стоял бок о бок с братьями Сенджу. Он был героем войны, пусть о нем уже никто и не помнит из молодого поколения, но ветераны помнят, знают и уважают. Изаму Харуно видел тот мир шиноби, который был недоступен Кизаши. Видел всю жестокость, всю чернь, всю неприглядную изнанку жизни шиноби. И Кизаши не хотел такой участи для своих дочерей. Нет, только не они. Милый цветочек Сакура слишком невинна, а прекрасные изумрудные глазки Ханако не должны видеть всей жестокости этого мира! Кизаши отрицал, не хотел принимать неизбежное! Но в глубине души он знал, что после приезда Изаму Харуно все изменится в их жизни и в жизни Ханако. Сакура была похожа на него с Мебуки, поэтому он знал, что она не заинтересует его отца, но вот Ханако… она та, кого хотел бы видеть его отец. Она — будущий шиноби. А Изаму Харуно сделает имя Ханако Харуно.***
— Рад видеть тебя спустя столько времени, отец. — слишком холодно поприветствовал Кизаши отца. — Лгать ты так и не научился, Кизаши. Надеюсь, твои навыки шиноби лучше навыков вранья. В ином случае твоей жене стоит узнать, как жить при отсутствии кормильца семьи. — любезно ответил Изаму. — Благодарю за совет, Изаму-сама, но Кизаши прекрасный шиноби. — ответила за мужа Мебуки. — Сомневаюсь. — холодно ответил Изаму, не удостоив женщину взглядом. — Где мои внучки? — В детской, пройдемте. В напряжённой тишине шли трое людей. И если двое молодых нервничали и боялись поднять глаза, то старший чувствовал себя абсолютно непринуждённо. Они прошли до конца коридора и Кизаши открыл выделяющуюся ярко-розовую дверь, которая режет глаза. Заглянув внутрь, Изаму увидел просторную светлую комнату, с нежно-розовыми обоями, белым потолком и большим окном с розовыми занавесками. Комната как бы была разделена на две части: справа и слева от окна стояли кровати, рядом письменные столы для будущей учебы в академии и два шкафа для одежды. На стороне справа от окна также был большой книжный шкаф. Что удивительно, справа был абсолютный порядок, а вот слева валялись игрушки, разные фантики, непонятно откуда взявшиеся, ведь Мебуки недавно заходила и убирала все, и прочая мелочь. — Что за обилие розового цвета? В Конохе за него что, платят? — и даже несмотря на то, что было много вещей белого, голубого, бежевого цветов, розовый агрессивно мозолил глаза Изаму. — Тот же вопрос я задаю уже четыре года — неожиданно отвечает тоненький голосок с противоположного угла комнаты. Изаму заинтересованно посмотрел туда и столкнулся с неожиданно серьезными глазами маленькой розоволосой девочки. От, несомненно, увлекательного соревнования в «гляделки» его отвлёк довольно громкий голос другой очень похожей девочки. — Мама, папа! Кто этот дядя? — наивно спросила она, тут же подбегая к Мебуки и прячась ей за спину. — Сакура, Ханако, познакомьтесь. Это ваш дедушка. — сказал Кизаши. Сакура непонимающе похлопала глазами, потом обратила свой взор на своего деда, все ещё непонимающе на него смотря. Изаму посетила предательская мысль, что, к сожалению, Сакура похожа на своего отца — Кизаши. — Ханако Харуно, — услышал он голос за своей спиной. — приятно познакомится. Изаму повернулся к ней, чтобы в очередной раз встретиться взглядом с изумрудными глазами, которые смотрели на него изучающе, более заинтересованно, чем раньше. А вот это интересно. — «Дитя цветка», — задумчиво протянул Изаму. — Изаму Харуно. Взаимно. — Вы ведь шиноби? — спросила его Ханако, и Изаму только сейчас смог прочитать название книги, что читает девочка. «Методы развития СЦЧ и увеличение объема чакры». Все интереснее и интереснее. — В отставке, да. Ханако молча смотрела на него, будто решаясь: задать вопрос или нет? Но не задала, посмотрев ему за спину. Интересно. — Изаму-сама, давайте пройдём в столовую, чтобы… — хотела предложить Мебуки, как ее перебили. — Нечего тут обсуждать. Кизаши, я забираю Ханако к себе. Она станет великим шиноби. — убежденно сказал Изаму и глаза Ханако заинтересованно сверкнули. — Нет. Я не позволю тебе загубить жизнь моей дочери! Мои девочки не встанут на путь шиноби! — яростно сказал Кизаши. — По законам Конохи станут в любом случае. Но опустим этот момент, потом смиришься. А что касается Ханако… давай спросим ее саму. — Изаму как-то странно усмехнулся, но через мгновение снова вернул себе невозмутимое лицо. — Ханако, хочешь ли ты стать шиноби? — Да. — Ханако ответила без колебаний, уверенно смотря в глаза деду. — Хочешь ли ты, чтобы я тренировал тебя? — Да. — ответила Ханако. И все надежды Кизаши рухнули. И Изаму спустя столько лет смог наконец свободно вздохнуть.***