На обложке Форнакса

      Первый сладкий сон, в котором она парила по Нормандии SR-1, сменился невразумительными осколками событий последних суток, перемежавшихся с чужими и собственными воспоминаниями об их причинах. Сейчас даже без приема препаратов-стимуляторов организм Шепард все равно вспоминал старую армейскую привычку спать не более трех-четырех часов в сутки.       Как она оказалась в постели Кайдена?       Сквозь туман сна с трудом продирались видения того, как он нес ее, прижимая чуть ближе к сердцу, чем это было необходимо. Мозг услужливо выбросил порцию совершенно ненужных деталей: дыхание, которое Кайден будто сдерживал, чтобы не потревожить ее, и его сила, и запах корицы и можжевельника, и…       Нормандия SR-1, где Шепард, прощаясь, впервые взяла за руку того, кого любит до сих пор, и этого факта не отменишь.       Прощальная вечеринка имела для нее горько-сладкий вкус. На Мендуаре она потеряла всю свою семью, а за это время будто обрела ее снова — Тали стала для Шепард как младшая сестренка, Рекс — как отец. Теперь осталось прояснить, кем был для нее Гаррус.       Они говорили долго — оба были навеселе, ноги не могли нащупать тормоз, поэтому их руки вцепились друг в друга, боясь потерять управление. Признания в вечной дружбе становились все более искренними и горячими. Разговор так ее увлек, пронеся на вихляющем «Мако» через все приключения этого года, что разорвать сплетение рук не было ни сил, ни желания.       Для себя она не сделала никаких умозаключений — да и не планировала. Сердце решило за нее, и Шепард всегда к нему прислушивалась.       Ночью Кайден пришел взять свое. Она чувствовала, что обманывала саму себя, и мысль эта превращала их обычное развлечение в пытку. Когда же тело ее предало, перед глазами мелькнул силуэт того, кто сошел с Нормандии, махнув ей на прощание. Утром она сказала Кайдену «нет».       Он пытался все наладить. Шепард стояла на своем. Как-то раз они пили невнятное трофейное пойло, после которого у Шепард начались галлюцинации, иначе и не скажешь — невероятно яркий эротический сон, в котором обладатель знакомого двухтонального голоса нашептывал ей на ушко такие сладкие непристойности, что в животе начал извиваться и пульсировать клубок змей. Бархатные интонации ласкали ее тело невидимыми пальцами, касались беззащитных сосков, от которых спускались вниз электрические разряды, заставляя змей подергиваться и двигаться все быстрее в их порочном танце. В томном забытьи она старалась вспомнить имя шепчущего и не могла, а когда вспомнила, солнце взорвалось перед глазами и распяло ее на своих лучах.       Шепард подошла к окну, и отшатнулась от неожиданного зрелища — это была уже не орбита Земли, не Харон — скорее всего, ретранслятор в Туманности Змея, но почему вокруг него было настоящее кладбище разрушенных звездолетов? Она насчитала два десятка турианских и почти столько же выпотрошенных кораблей Альянса. После того, как Призрак угнал Цитадель к Земле, сражаться тут было некому и не за что. Что здесь произошло?       Кайден и Миранда уже, возможно, знали ответ, но их нигде не было. Шепард зашла в рубку и через боковое увидела их снаружи — без скафандров, в обычной одежде и масках. Миранда занималась починкой электроники, ковыряясь инструментроном в открытом щитке, а Кайден приваривал вышку связи, которую, по всей видимости, сорвало, когда они вышли из ретранслятора в поле космического мусора, оставшегося после битвы.       Из рубки у Шепард была возможность осмотреть картину с другого ракурса, и у нее не оставалось сомнений в том, что человеческие и турианские корабли сражались не единым фронтом против общего врага — нет. Они били друг по другу. Ее опыта было достаточно, чтобы воображение дорисовало недостающие детали: последовательность ударов, цепочки взрывов.       Из-за поврежденной вышки, связи с Кайденом и Мирандой не было, и Шепард оставалось только наблюдать, как две изящные фигуры слаженно работали вместе. Сердце Шепард неприятно сжалось, когда Миранда, оттолкнувшись, подлетела к Кайдену, обхватила его ногами за талию и прижалась своей маской ему к уху. Она догадалась, что это был способ сообщить тому в вакууме в отсутствие связи какую-то более детальную информацию, для которой языка жестов было недостаточно. Шепард усмехнулась про себя.       Она же не ревнует, правда? Просто она в своем эгоизме привыкла, что Кайден всегда принадлежал ей, тогда как она ему — нет. Шепард ушла из рубки, не желая погружаться в чувства, казавшиеся ей неправильными. Кайден достоин счастья, в конце концов, ради их общей победы он сражался, как лев, он был совсем один все эти годы и никогда не отказывался помочь, если это не противоречило его убеждениям. Будет ли он с Мирандой или нет — дело его. А Шепард больше ничего не могла предложить ему. ***       Миранде было сладко прижиматься к чертовому Спектру, сладко просто до умопомрачения. Аленко был совсем не в ее вкусе, но Миранду странно влекло к нему. Она не была склонна анализировать свои чувства к мужчинам, боясь разрушить магию и предпочитая, в конце концов, просто использовать их по назначению.       — Мы тут закончили, надо посмотреть контакты с другой стороны корабля.       Кайден кивнул, и в разочаровании Миранда отпустила его и спрыгнула на поверхность корабля, включив магнитный захват. Оставалось вручную перезагрузить дублирующую систему, и у них появится связь.       Брезгливо она смотрела на боле боя, усеянное обломками кораблей. Война обнажает в людях худшее — и не только в людях.       Столкновение турианской Иерархии и человеческого Альянса было неизбежным, но удивительно, насколько быстро это случилось. Очевидно, что без возможностей ретрансляторов Палавен утратит контроль над колониями, которые имели собственные армии, собственный флот и собственную эффективную вертикаль управления.       Единственно правильно решение Виктуса о предоставлении военной помощи для строительства Горна и участии в финальной военной операции на Земле оставляло турианские колонии без помощи, и у местных правителей теперь возникал соблазн принять популистское и недальновидное решение сыграть на обиде и обособиться, по возможности — объединиться в локальные союзы с тем, чтобы самостоятельно распоряжаться своими ресурсами.       По всей видимости, объединенные силы сразу нескольких колоний пытались заблокировать выход из ретранслятора Харон, где в Солнечной системе все еще находилась значительная часть их войск под управлением центральной власти. Возможно, они просто тянут время, чтобы успеть наделить полномочиями Примарха марионетку, которая подпишет законы о полной независимости колоний.       Как и Шепард, один из истинных героев войны — Примарх Виктус — будет раздавлен и уничтожен, если все пойдет так и дальше. В галактике начнется хаос, и войны закончат то, что начали жнецы. Внезапно это место начинало становиться чертовски неуютным, и Миранда даже немного сожалела, что так решительно отмела предложение об участии в миссии по исследованию Андромеды.       Они пришли на место. Кайден взялся за работу сам — оно и к лучшему, Миранда начинала уставать. Было неудобно признаться коллеге-биотику в том, что ей лучше бы надеть скафандр. Использование даже простейших трюков, таких, как стабилизация температуры и давления в пределах собственного тела, все еще давалось ей с трудом — Миранда так и не смогла найти того специалиста, который готов был сделать корректировку ее нестандартных имплантов, стоивших, как небольшая луна. Собственно, именно поэтому она и искала Мэлона — этот саларианский мясник мог заинтересоваться ее случаем и помочь. И именно поэтому ей с Шепард было по пути — черта с два Аленко стал бы помогать бывшей церберовской сотруднице.       В ухе раздалось шипение и щелчок — связь была восстановлена. Кайден закрывал щиток, и Миранда невольно залюбовалась его руками — она ни у кого не видела такой красивой формы кистей. Ей становилось все холоднее, и она решила поторопить майора:       — Давай заканчивать и возвращаться. Думаю, Шепард уже проснулась.       — Не так быстро. У меня есть вопросы именно к тебе, и, полагаю, коль я взялся вам помогать, то имею право услышать ответы.       Миранда обхватила себя руками, как будто в жесте отстранения, но на самом деле — в попытке хоть немного согреться. Она начала слабеть, и слабеть чертовски быстро и не в тот момент.       — Что ты хочешь знать?       Кайден схватил ее за руку выше локтя. От него исходило тепло, но в то же время угроза: Миранда на автомате стала продумывать возможности самозащиты и отступления, все же до конца не веря в то, что благородный Спектр решится напасть.       — Она рассказывала тебе детали? Как это вообще с ней произошло?       — Ты же взрослый мальчик, если в военной учебке вам про пестики и тычинки не рассказали, то на программе подготовки Спектров точно должны были просветить.       Он ощутимо сжал руку, но до прямых угроз не опустился. Миранду начинало трясти от переохлаждения, а нос и кончики пальцев подергивало лютым морозом.       — Не строй из себя идиотку и не делай идиотом меня. Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. В этой ситуации меня интересует только то, знали ли они заранее о такой возможности или просто…       — Трахались в свое удовольствие? Она мне не рассказывала, а я не спрашивала — мне это было неинтересно. Кайден, я тебя прошу, давай вернемся, я устала.       Он посмотрел на нее внимательно, и заметил, наконец, насколько девушку трясло — не от страха перед грозным воином Альянса, а от переохлаждения.       Миранду охватило серебристо-голубоватое сияние чужого биотического щита, и могильный холод отступил.       — Ты не разобралась со своим имплантом… что у тебя стоит?       — Самое неудачное, что могло стоять: дорогущая нестандартная игрушка, с которой никто не знает, что делать.       — Мне жаль.       Как никто другой, Кайден знал, что такое жить с постоянной болью, а боль учит доброте, и сейчас, когда L2 оказался наилучшей конфигурацией, он не злорадствовал, а сочувствовал тем, кому повезло меньше. Миранда опустила голову — в эту минуту она оказалась полностью во власти Кайдена, и его охватило трудно объяснимое словами, но вполне понятное древнее желание защитить ту, что рядом. Раньше он ощущал подобное по отношению к Шепард, но та не давала возможности опекать себя — скорее, наоборот, сама частенько вытаскивала его на закорках с поля боя.       Кайден улыбнулся и решил говорить откровенно. Иногда честный подход дает лучшие результаты, чем запугивание или шантаж.       — Миранда, меня правда интересует, знал ли Вакариан заранее, или это была глупая случайность. Слишком много поставлено на карту, как ты сама понимаешь.       — Я не в курсе. Ты можешь спросить у нее сам — вы же друзья, насколько мне казалось.       — Мы были не просто друзьями, поэтому я не жду от Шепард откровений. Давай уже возвращаться.       Миранда начала оседать, и Кайдену пришлось ее подхватить. Весь в своих мыслях, он не заметил, что оперативница Цербера в глубоком обмороке не сдержала довольную улыбку у него на руках.