Чёрт меня дёрнул притвориться геем!

      Озорной луч солнца пробился сквозь неприкрытые шторами окна и, проникнув в комнату, стал светить прямо мне в лицо. Я, поморщившись, устало потер глаза и, разлепив ресницы, приподнялся на локтях, приводя мысли в порядок. Осознание произошедшего упало обухом на мигом потяжелевшие плечи.       Я стал судорожно перебирать в памяти все моменты минувшего вечера. От воспоминаний волоски на руках зашевелились. В ушах эхом отдалось: «Её любовь иллюзорна». Проецировал ли я собственные страхи? Убеждение в любви в течение многих лет неосознанно возносит ожидания на пьедестал, и попытка его достичь становится практически невозможной. Лелеяние в голове возможных поцелуев и прикосновений было настолько ярким, что слепило радужку изнутри, но реальность ударила наотмашь, демонстрируя лишь похоть и желание обладать.       Мысли роились в голове стаей диких пчел, стучась о черепную коробку. Яркой картинкой вспыхнули ласкающие, почти пьющие меня губы Макса.       Я провел рукой по простыням, где минувшим вечером мы с Максом чуть не совершили вещи, о которых наверняка бы потом жалели.       Глубоко вздохнув, снова начинаю копаться в самых отдаленных ячейках своего мозга, вспоминая, что еще вчера могло произойти. А я точно выпроводил Макса? А то, упаси господь, он тут заночевал…       Я судорожно огляделся по сторонам, притих, прислушиваясь, затем резко поднялся с кровати и обошёл всю квартиру, изучая каждое скрытное место. Нет, его здесь нет. Камень с души.       Я медленно подошел к входной двери и, прислонившись правым плечом к стене, задумался. Помню поцелуй на прощание, перед тем, как он ушел. Простой, почти детский, лишь соприкосновение губ.       Только сейчас осознаю, что разум был будто в тумане, осознания собственных действий не было совершенно. И как я теперь смогу общаться с Максимом? После того, что случилось. И кто еще у кого на этот раз прощения должен просить? В любом случае, нужно сделать всё для того, чтобы Оксана ни за что не узнала про этот инцидент. Иначе, думаю, она меня не простит. Я бы на её месте прекратил общение без промедления.       Решил, что сейчас лучше об этом не думать. Быстро перекусил парочкой бутербродов, умылся, слепил из живого мертвеца нормального человека, расчесав растопыренные в разные стороны волосы, и, сложив в сумку нужные учебники, отправился в прихожую. Но тут мой взгляд упал на… Господи! Серый шарф-хомут… Макс! Он, что, уперся без шарфа? И как я теперь его отдам? Домой к Неземновым приду и торжественно вручу с подписью и розовыми сердечками? Или подбросить в почтовый ящик? Меня начало подергивать от обилия бреда. Может быть, через Оксану передать? Нет, тогда придется ей всё рассказать. По крайней мере про то, что Макс занимался со мной историей. Я бы мог отдать шарф парню лично в руки, если бы он чаще ходил в школу.       Почесав затылок, я пренебрежительно махнул рукой и, скомкав забытый предмет одежды, засунул его в сумку поверх учебников — а, придумаю что-нибудь. Раз геем пришло в голову притвориться, то отдать какой-то шарф не составит труда.       Шёл по улице, прохладный ветерок приятно поглаживал по щекам, перекидывая выбившиеся рыжие прядки из стороны в сторону. Сам того не заметив, я уже подошел к воротам школы и, оглядевшись по сторонам, увидел знакомое лицо. — Алекс! — я поднял руку вверх и помахал в знак приветствия. Парень заметил меня и, радостно улыбнувшись, помахал в ответ, направляясь в мою сторону. Мы по-дружески пожали друг другу руки и вместе отправились в раздевалку. — Я звонил тебе вчера, почему трубку не брал? — тревожный голос и немного обиженный взгляд голубых глаз, признаюсь, обескуражили меня. Я опустил руку в карман и нащупал телефон, который чисто машинально туда засунул, когда собирался в школу, даже не глянув на экран. 8 непринятых вызовов. Я шумно выдохнул. — Прости, я просто звук отключил у мобильника, и теперь не знаю, как вернуть обратно, — я почесал затылок, пролистывая список пропущенных звонков. Слава Богу, все от Лёхи. Аж от души отлегло. — Дай сюда свою шайтан-машину, — Алекс, усмехнувшись, протянул руку вперед, и я с извиняющимся взглядом отдал телефон ему на растерзание. Он оценивающим взглядом окинул всю панель мобильника. Через мгновение парень с победным блеском в глазах протянул телефон обратно, ехидно улыбаясь: — Я победил твой мобильник. Чувствую себя всемогущим, — театрально смахивая пот с лица, он шумно выдохнул и, схватив меня за рукав рубашки, потянул за собой по коридору, минуя остальных школьников. Всегда боялся случайно затоптать чью-то карликовую принцессу. — А зачем ты мне звонил? — мы остановились возле классной комнаты, не входя внутрь. Парень легонько ударил себя сжатым кулаком в лоб. — Совсем из головы вылетело!       Но тут же улыбка исчезла с его лица, а уголки губ опустились вниз. Алекс стал похож на забитого щенка с глазами, полными грусти и жалости. — У Павла Ивановича был сердечный приступ позавчера, но, слава Богу, он жив. Сейчас находится в больнице, — парень опустил взгляд, всматриваясь в пол. Я лишь молча обдумывал вышесказанное, и когда до меня дошел смысл его слов, в моей голове будто взорвалась атомная бомба. — Кто на замене? — я почти сорвался на крик, сильно схватив Алекса за руку и заставляя взглянуть на меня. — Говорят, завуч попросил учительницу, которая должна была сменить его после конца первой четверти, уже сейчас начать преподавать, — парень пожал плечами, вскинув одну бровь и с удивлением уставившись на меня. — Ты чего? — Всё…нормально… — еле выдавил я из себя, медленно открывая дверь и заходя внутрь класса. Алекс проследовал за мной, видимо, решил, что лучше о подробностях ему не знать.       Так, отлично! Просто отлично! Хотя Максим поднатаскал меня так, что теперь весь год буду блистать. Видать, я просто уже привык вздрагивать только оттого, что слышу слово «история». Мне бояться нечего, и все лавры за это старшему брату моей Оксаны.       Я, хмыкнув, подошел к её парте и, наклонившись, чмокнул девушку в уже подставленную щёку. Снова приятный сладостный аромат цветов с нотками свежести и мяты. Смольные волосы щекочут кожу лица. — Привет, — произнес я с нежной интонацией, садясь за следующую парту и вытягивая ноги вперед. — С добрым утром, — Окси засияла и, развернувшись ко мне, радостно улыбнулась. Легкий румянец выступил на её щеках.       Если бы я мог растеразть и препарировать ее сознание вместо собственного, я бы мог знать, что на самом деле она чувствует ко мне. Но, к сожалению, приходится довольствоваться лишь собственными демонами, нашептывающими о жажде квинтессенции черной грязи.