Покажи мне любовь

Олег потягивает пиво из бутылки и, улыбаясь, слушает и наблюдает, как Вадик травит анекдоты, пытаясь очаровать девчонку из параллельного класса. Сегодня они выиграли районное соревнование по футболу и теперь отмечают свой успех у Вада в гараже. У них с Олегом в последнее время отношения снова потеплели и стали как в старые добрые времена – после того как Вадик неожиданно подошёл к Серому и вполне серьёзно извинился за травлю прошедших лет. Серый явно этого не ожидал, но извинения принял – как Олегу показалось, не от всего сердца, а больше чтобы Вад отстал и поскорее ретировался, но всё равно потом он поблагодарил именно Олега за его влияние на Вадика – и уже это сделал абсолютно искренне. Олег даже успел соскучиться по подобным посиделкам: с началом текущего учебного года на подобное совсем не было ни времени, ни желания. Олег даже почти не участвует в разговоре: слушает других, посасывает пиво из бутылки и изредка отпускает комментарии и шутки. Единственное, что немного портит настроение, это что компания собралась не чисто мужская: слегка раздражает Настя, сестра Димона, которая весь вечер пытается его разговорить, флиртует неловко, накручивая прядку волос на палец. Олег лишь вздыхает про себя– ему совсем не хочется снова давать кому-то и себе самому шанс, тратить часы на разговоры, приводящие лишь к неловким свиданиям, после которых ему захочется больше никогда с ней не пересекаться. Глазея по сторонам, Олег останавливает свой взгляд на Юле. Она такая же бойкая и весёлая как обычно, восседает на коленях у Игоря, рассказывает что-то забавное, отчего все вокруг заходятся хохотом. У Олега она теперь не вызывает никаких иных чувств, кроме отвращения и презрения: у него в голове не укладывается, как можно было так поступить со своим лучшим другом. Можно оскорблять на эмоциях, набить рожу, разругаться и прекратить общение, но по-крысиному за спиной распространять слухи, которые разрушают жизнь человеку, с которым ты когда-то был близок, делил все горести и радости на двоих… Этого Олег понять и простить никак не может. При мыслях о Сером сразу же хочется с ним увидеться. Олег расстроился, что Серый не смог присутствовать на их соревнованиях – он сегодня поехал на день открытых дверей в какой-то из универов, куда он рассматривает поступать. С утра они оба встали пораньше, чтобы зайти к Альме покормить её – и сразу же после разъехались каждый по своим делам. И сейчас остро чувствуется нехватка общения именно с ним – в помещении, битком набитом разными людьми, совместно выпивающими и развлекающимися, он мыслями то и дело возвращается к Серому. И Олегу в целом приятно здесь находиться, весело хохотать над незатейливыми шутками друзей, которые под воздействием градуса кажутся в разы смешнее – но с Серым рядышком было бы ещё лучше. Уютнее. Серый ни за что на такую тусовку не заглянет ни ногой – Олег его звал, он отказался вежливо, но на лице у него всё написано было – что не одобряет он ни выпивку, ни такую компанию. Поэтому Олег поддаётся порыву, достаёт мобильник, печатает быстро: «можно к тебе зайти? я тут рядом совсем» Гараж и правда находится в соседнем дворе от дома Серого. Олег думает ещё немного и строчит следом: «я правда немного пьяный, но вроде адекватный))» Помнит, что Серый не переносит алкоголь и пьяных людей, не хочет его лишний раз напрягать, как бы ни хотелось увидеться. «Да я прекрасно понимаю, что твои дружки тебя трезвым не отпустят)) Хорошо, приходи. Только захвати с собой какую-нибудь бутылку чтобы мать не орала что я кого-то к себе вожу. А так ей всё равно будет.» Олег послушно хватает со стола початую бутылку джина в качестве взятки для Серёжиной матери, хватает пачку рафаэллок уже для Серёжи – он сладкоежка, должен обрадоваться – и прощается с ребятами. - Э, и куда наш крутой вратарь намылился?! – Возмущается Игорь. – Мы наполовину тебе обязаны сегодняшней победой, между прочим. Мы тебя никуда не отпустим. - Только не говори, что снова нас на Разума меняешь. – Поддерживает его Вадим. – Тебя и так в последнее время никуда не вытянешь. Олег чувствует себя запертым в ловушке – он ведь и правда сильно забил на остальных своих друзей, но и с Серым уже договорился. Он на скорую руку придумывает такую ложь, чтобы его точно отпустили без обид: - Да я к девчонке одной иду, пока она одна дома. Парни одобрительно гудят, Вадик напоминает не забывать про защиту и потом рассказать всё в красках, а Настя стоит поодаль, явно расстроенная потраченным на попытки разговорить Олега вечером. Олег испытывает неловкость от вынужденного вранья, но её перевешивает чувство облегчения – он как можно скорее покидает гараж и спешит к Серому. *** Серый и правда рад конфетам – да и Олега видеть ему приятно, судя по его объятиям при встрече, сопровождающимся искренней улыбкой. Он провожает Олега к себе в комнату и идёт на кухню поставить чайник. У Серёжи дома Олег, разморённый алкоголем, озирается по сторонам, разглядывает интерьер – когда он был у него первый раз, то особо ничего не рассматривал. Сейчас же ему интересно, как он живёт, чем он живёт – и комната его более примечательная, чем ему показалось поначалу. Да, местами отклеены обои и ползают насекомые, но в целом видно, что он старается держать своё жильё в чистоте и уюте: на стены наклеены распечатки репродукций картин – тут и любимое Серёжино «Рождение Венеры», и другие известные и не очень картины; старый советский шкаф битком забит книгами, в основном тоже советских времён, но видны и современные томики, взятые из библиотеки или купленные на свои скромные накопления. Репродукции картин разбавляют аниме-постеры: тут висит и плакат с Рюком из «Тетради смерти», и с Хаулом из «Ходячего замка». - Любишь пернатых персонажей? – Шутит Олег, хотя в принципе не удивлён после того, как Серый как-то час ему рассказывал про костюмы средневековых чумных докторов и зачем им нужна была маска в виде птичьего клюва. - Как же ты сильно напился, раз решил прийти сюда. – Усмехается Серый. Он ставит две дымящиеся кружки на стол. – Давай, пей чай и абсорбируйся. - Я пришёл, потому что соскучился. – Честно отвечает Олег и наслаждается проявляющимся от его слов румянцем на Серёжиных щеках. Его так легко смутить – и Олег время от времени не может себе в этом отказать: ему нравится смотреть, как тот краснеет и отводит взгляд при приятных словах в свой адрес. – О, тут твои рисунки? Можно посмотреть? – Он замечает на столе лежащий альбом для рисования и тянется к нему. Серёжа инстинктивно дёргается вперёд и Олег тут же убирает свою руку – мало ли, почему он показывать не хочет. На лице у Серёжи отображены все оттенки сомнений, но в итоге он всё-таки кивает: - Да, можешь глянуть, если хочешь. Но там мазня всякая стрёмная. Я совсем недавно начал пытаться снова рисовать и не очень доволен тем, что получается. - Это всё ты сам нарисовал? И ещё мазнёй называешь? – Обалдело переспрашивает Олег, медленно переворачивая страницу за страницей. В начале альбома в основном изображены пейзажи и архитектура – красивые, местами детально прорисованные, а местами выглядящие больше как скетчевые наброски на скорую руку, а потом начинаются портреты, в которых Олег узнаёт Марго, Леру и – к Олегову лицу резко приливает краска – себя. Вот тут достаточно детально прорисовано его лицо – и Олегу одновременно приятно и неловко – не покидает ощущение, что в жизни он не такой красивый, как на Серёжиных портретах. А на следующей страничке он изображён в полный рост гладящим Альму – и картинка такая живая, даже несмотря на то, что не прорисована детально, лишь скетчем – в ней сразу узнаётся и он сам, и конкретно эта собака, и чувствуется динамика происходящего – глядя на неё сразу же представляешь виляние Альмы хвостом и движение Олеговой руки по её шерсти. - Мне просто проще рисовать тех людей, с которыми я много общаюсь. – Оправдывающимся тоном произносит Серёжа. – Да и вы с Альмой такие милашки тут – я вас сфоткал как-то и не мог не попробовать вас нарисовать. – Хитро сверкая глазами и улыбаясь, добавляет он. - Серый… Ты талантище просто, ты знаешь? Блин, я это даже рисунками назвать не могу. Это произведения искусства настоящие. Почему себя только не рисуешь? Серый пожимает плечами: - А зачем себя рисовать? Хочется рисовать интересные лица, а своё и так каждый день в зеркале вижу. Можно тебя по-быстрому зарисовать, раз уж ты пришёл? – Спрашивает Серый и тянется за альбомом. – Вживую всегда лучше, чем с фотографии или тем более по памяти. - Да, конечно можешь. И что ты такое вообще говоришь?! А твоё лицо разве не интересное? – Почти возмущается Олег. Затуманенный алкоголем мозг не может выдать нормальную оценку Серёжиной внешности и сложить в правильные слова, но он всё равно пытается сказать, как чувствует. – Ну и ты, знаешь ли, красивый. Пиздецки красивый. Я не в том смысле, просто… Это правда. – Он спешит оправдаться за свои странные слова, идущие из самой глубины души. - Не в том смысле – это не в «пидорском», что ли? Опять боишься, что я к тебе приставать буду? – Серёжа строго спрашивает и тут же следом смеётся, видя растерянность и испуг на лице Олега. – Ты бы себя видел сейчас. Расслабься, я шучу, понял, что ты ничего плохого не имел в виду. - Я правда стараюсь не говорить теперь всяких оскорбительных слов. Сорян, если плохо получается. – Олег улыбается в ответ, и выпаливает вопрос, который почему-то мучает его с момента каминг-аута Серого, но который он ни за что не стал бы задавать на трезвую голову: - А кто в твоём вкусе? - В смысле? - Ну, какие парни. Ты же говорил, что я не в твоём вкусе. Мне интересно, кто тогда в твоём? Серёжа даже отрывает взгляд от альбомного листа, на котором уже успел набросать скетч, хмурится, задумавшись: - Так сразу и не скажешь. Не знаю, наверное, главное, чтобы были адекватные? И те, кому мог бы понравиться я, если бы такие существовали. - Ну вот из нашего класса с кем бы ты стал встречаться? – Продолжает докапываться Олег. – И такие точно существуют, не принижай себя. Серёжа фыркает: - Ага, возрастные женатые извращенцы. Плавали, знаем – я одно время пытался знакомиться в приложениях и удалил их в ужасе после пары часов попыток познакомиться с кем-то нормальным и не желающим сразу залезть в трусы. Не представляю, каково девушкам – им дикпики вообще в любой соцсети в любой момент могут прилететь. А касаемо нашего класса... – Серёжа кривится. – Ты же понимаешь, что мне вообще большинство одноклассников противны? Разве что с тобой бы и смог встречаться, наверное. Ты объективно симпатичный и характер твой мне нравится. Так что не расстраивайся, сладкий, ты тоже в каком-то смысле в моём вкусе, значит. – Отшучивается Серёжа, а Олег расплывается в дурацкой улыбке. Почему-то до жути приятно знать, что Серый предпочёл его другим – даже в том самом смысле – и даже не сомневается, что поступил бы также. Он снова выпаливает раньше, чем успевает подумать, как это звучит: - Если бы я был геем, то тоже бы выбрал тебя. Не сомневайся даже. Серый на его слова дёргает уголками губ и отводит взгляд обратно на бумагу, движет рукой быстро, выводит новые линии – и Олег смотрит на его действия зачарованно. У Серого пальцы длинные, красивые – карандаш в них смотрится максимально гармонично. Ему бы и пианистом точно пошло бы быть с такими руками – да и вообще любая творческая профессия подошла бы, хоть он даже за компом смотрится гармонично, когда этими же пластичными пальцами быстро стучит по клавишам. Олег скользит взглядом ещё выше, по Серёжиному лицу – он ведь не соврал ни разу, назвав его красивым: Олег ни разу не художник, но если бы кто-нибудь спросил его, кого стоит нарисовать – сразу бы посоветовал взять в модели Серого. У него глаза такие яркие, голубые как небо или морская вода – и это лишь скудные метафоры: Олег не писатель, не может выразить их особенность лучше и поэтичнее. Олег продолжает смотреть в них сейчас и думает, что в таких и захлебнуться не жалко. Волосы спадают огнём на плечи – жаль, что Серый так в школу не ходит, всегда в хвост их завязывает. Даже прыщики на подбородке, которых он сильно стесняется и из-за которых высушивает себе кожу спиртом до шелушения, совершенно его не портят. А веснушки на бледной коже добавляют изюминку – вообще, у Серёжи столько особенностей во внешности, на него настолько приятно просто смотреть, что он просто сам как булка, щедро набитая изюмом. Олег ухмыляется своим пьяным мыслям и сравнениям и продолжает рассматривать сосредоточенного на рисовании Серого – как он закусывает губу, пока ведёт карандашом по бумаге. Губы у него вечно обкусанные и обветренные – и даже гигиеничка не спасает – он вечно их то закусывает в процессе мозговой деятельности, то облизывает нервно, в том числе и на морозе. Олег смотрит на эти губы сейчас завороженно, думает – если их облизать языком, они станут более мягкими? Какие глупости лезут в голову… Олег чувствует приятное волнение в теле от этих мыслей, и вся тяжесть стекает вниз – он со смесью удовольствия и ужаса понимает, что почти мгновенно возбудился от этих фантазий. Серый резко взгляд от листа отрывает, смотрит пронзительно своими небесными глазами прямо в душу – и Олег холодеет от ужаса – неужели он заметил и всё понял? К счастью, Серый возвращает взгляд на свой рисунок – значит, просто проверял рисунок на соответствие. Олег подскакивает с места, бросает лишь хрипло: - Я сейчас, мне отлить надо. На дрожащих ногах он добирается до ванной, смотрит на своё раскрасневшееся отражение в зеркало. Почему это происходит с ним? Олег не хочет задавать себе этот вопрос и тем более находить на него ответ. Он пьян. Это просто реакция организма на алкоголь. В висках гудит, не позволяя хоть как-то собраться с мыслями. Стоит почти до боли – никогда ещё в своей жизни Олегу не хотелось так сильно засунуть руку в трусы и отдрочить – и перед глазами всё ещё чётко стоит Серёжин образ, его тонкие губы, скользящий по ним розовый язык. Олег жмурится, прогоняя эти картинки. Открывает дрожащими, вмиг ставшими неповоротливыми руками кран с холодной водой, выкручивает её на максимум и плещет себе на лицо. Он ни за что не поступит так со своим другом. В голове набатом бьют Серёжины слова, что Олег в его вкусе – пусть и выпрошенные практически дурацкими расспросами. А Серому польстило бы, узнай он про стояк Олега при мыслях об одних лишь его губах? А вдруг Серый был бы не против, чтобы с ним так поступили? Олег напуган до одури собственными мыслями. Хочется сбежать от них, отсюда – куда подальше, спрятаться и никогда больше об этом не думать и не вспоминать. Он приседает на опущенную крышку унитаза, обхватывает лицо ладонями и сидит так сам не знает как долго – может, пару минут, а может, и все двадцать. Его потихоньку отпускает – болезненное возбуждение спадает, а в ушах перестаёт стучать тревогой. Олег ещё раз умывает лицо и возвращается в комнату к Серому. - Ты как? Тебя тошнило? Я могу поискать в аптечке что-нибудь для тебя. – У Серого такое искреннее беспокойство за него на лице, что Олегу становится ещё больше тошно от себя. Он заставляет себя слабо улыбнуться: - Да, немного перебрал. Не переживай, уже всё в порядке. - Точно? – С недоверием спрашивает Серый и укладывает свою ладонь Олегу на лоб. Олега плавит от того, как он за него волнуется и сколько нежности в этом жесте – его по-новой обжигает стыдом. - Да ты весь горячий! Я тебя никуда такого не пущу. Сейчас дам тебе парацетамол и ляжем отсыпаться, а завтра уже поедешь домой на такси. – Категорично заявляет Серый тоном, не терпящим возражений. Олегу остаётся лишь смириться с выливающейся на него заботой в виде лекарства и отданного ему тёплого свитера. Они укладываются на тесную односпальную кровать Серого и Олег отворачивается лицом к стене – не может сейчас смотреть Серому в глаза, но, самое главное – до ужаса боится, что это может повториться. Почти сразу отрубившийся Серый мягко обнимает Олега со спины – скорее всего, вынужденно – кровать слишком узкая, и Олегу впервые неловко с их объятий – с того, насколько же в них хорошо и комфортно: особенно греет немного пугающая мысль, что он ведь Серого к ним – к себе – приручил; и в итоге приручился сам, привязался невидимым канатом к Серому – теперь их связь даже топором не обрубить. До Олега доходит, что Серый ведь никому так не доверяет, как ему – чтобы вот так болтать, смеяться, обниматься, спать в одной постели – ведь он его друг. Да и у самого Олега такого близкого друга в жизни не было – с которым было бы так хорошо и легко, которого не хочется отпускать от себя даже на день. И сегодня Олег их дружбу чуть было не предал – и ему мерзко от самого себя, будто он грязный – и грязью этой чуть Серого не запачкал. Чем он лучше тех дрочеров из интернета, на которых Серый сегодня жаловался, после всего этого? Олег засыпает с мыслью, что не позволит этому повториться – ради Серого, ради их дружбы.