Сволочь

      Глухая ночь на улицах Нью-Йорка ощущалась опасной и далеко неспокойной. Эта ночь не отличалась от другой ночи ничем кроме, разве что, запахом дождя. В остальном всё было обычно. Настолько, насколько "обычным" можно назвать криминальный район. Обшарпанные дома, сломанные детские качели в маленьком парке, где уже опадают листья с деревьев, тёмное небо без звёзд и гробовая тишина. Именно к этому привыкли те, кто жил здесь. Ни единой души не бывало на улице ночью. В этом районе знали, что выходя в такой час на улицу, ты будешь обречён на что-то ужасное.       Слова "город засыпает, просыпается мафия" звучат уже совершенно по другому, когда они являются правдой в действительности. Это знали все. Выходя на улицу ты должен знать, где и сколько гангстеров могут вести охоту. В этом районе, как и в большинстве других, существует ряд опасностей. Ограбления тут происходили каждый божий день, по нескольку раз. Детей могли украсть, что бы требовать выкуп, а иногда даже забрать и обычного человека прямо с улицы для продажи по частям. Но, как ни странно, плату за безопасность тут брали исправно и как по расписанию, но как таковой, защиты жители района не получали.       И не было бы печали, если бы люди вообще успевали собирать деньги на защиту. За просрочку платы, тебя могли забрать прямо из квартиры или прострелить голову прямо на улице, под тихое наблюдение людей из своих окон.       Жуткий, разношёрстный район находился не так далеко от центра Нью-Йорка, но был опасней окраин в три, а то и во все десять раз. Не надо долго думать, что бы понимать, что тут существует не только рэкет или мелкие преступления. На этих улицах происходили: перестрелки, убийства, погони, взятки, заказы на убийства, изнасилования. И это лишь малая часть всех бесчинств, многое и перечислять не хочется.       Весь район был под покровительством босса, у которого была не менее жуткая репутация. В узких кругах его проклинали, а в широких льстили и вели с ним дела. Риски быть убитым пугали не только обычных участников банды, но и нескольких боссов, что входили в его диаспору. Он не церемонился ни с одним предателем или нарушителем его правил.       Поставив здесь своего человека, что бы собирать плату, он наверняка и думать не мог, что его посмеют обмануть. Его, кто стоит выше остальных боссов и которому доверяют даже из-за границы. Его, который завоевал себе звание "сволочь" не на пустом месте.        Конечно же сбор платы за защиту не делал альфу намного богаче. Богаче его делал совершенно другой бизнес и об этом знали все. И тем не менее, это был не самый прибыльный район, но и не самый бедный по плате за защиту и как только денег стало поступать меньше как минимум на несколько тысяч долларов, сам босс не был удивлён, но и оставить это просто так он не мог, как минимум потому, что в его банде существовала дисциплина.        Все участники банды знали, что будет за нарушение этой дисциплины, но именно этот человек, видимо, забыл. Значит, нужно ему напомнить.        Чёрный лимузин подъехал к покосившейся каморке и плавно остановился. Затемнённые стёкла, через которые не было видно сидящего внутри, блестели от влажности воздуха. К двери подошёл водитель альфа, аккуратно и учтиво открыв дверь, что бы пассажир мог выйти.       Высокий и крупный мужчина, ступив в грязь около лимузина, лишь закатил глаза. Туфли теперь были испорчены. Выпрямившись, молодой человек поправил воротник рубашки. Его фирменные серые брюки и жилет, поверх которого был накинут плащ, сидели на нем так, будто шились специально для него, а алый галстук, который очень подходил его глазам, на белой ткани рубашки выделялся так, будто это было пятно крови. Его запах напоминал мяту, которая смешалась с другими травами. Самому ему было не важно, как он пахнет, но другие отзывались о запахе как о "давя́щем".       Когда водитель убедился, что мужчина вышел из машины, он захлопнул за ним дверь. Над головой молодого альфы сразу был поднят зонт. А красные глаза босса смотрели только на дверь покосившейся хибары, напротив которой он стоял.       В кармане ощущался металл, который на ощупь был приятно холодным. Мужчина знал, что сегодня кого-то настигнет смерть и был уверен, что это будет не он сам.       Помедлив и оценив местность босс обратился к своему водителю:       – Он там? Короткий вопрос.       – Да, сер. Короткий ответ после.       Молодой человек коротко кивнул спутнику и направился к двери. Шагая по грязи он уже думал, как он будет избавляться от тела. Сам он и не думал пачкать руки, тем более, что он может оставить всё так, как есть. Да, он оставит тело лежать там. Он не станет класть его в бочку прямо на главной улице, что бы показать остальным, что значит нарушение его правил. Они сами должны найти и понять это предупреждение.       Остановившись напротив двери, он помедлил. Нет, стучать никто не собирался. Мужчина с алыми глазами лишь прислушивался и то, что он слышал за дверью, заставило его усмехнуться.       Не медля больше ни секунды он направил пистолет на дверной замок. Один выстрел и без того хлипкая дверь открыта. Водитель, что сопровождал мужчину галантно отворил дверь боссу и перед их глазами предстала картина: обшарпанный и ветхий стол, на столе женщина с задранной юбкой от платья, а сверху неё тот, кому он доверил этот район. Омежьей сущностью несёт так, что водителю альфы приходится прикрыть нос платком, который он достал из переднего кармана пиджака. Оба виновника застыли в изумлении и смотрят на мужчину глазами полными ужаса. Конечно, ведь Кацуки не предупреждал о своём визите. Смерть не предупреждает о своём приходе.       Бакуго смеряет их скучающим взглядом и бесстрастным голосом произносит приказ.       – Уведи.       Подручный двигается не быстро, но и не медля. Подаёт свободную руку женщине, смотря прямо на неё, и когда дожидается ответных действий, уводит её, тихо прикрывая за собой дверь. Кацуки оставит эту проблему на него, ведь он точно знает что сделать с этим. А сейчас он не отрывает взгляда от крысы, которая так нагло пыталась красть у него деньги.        Бакуго подождёт, пока этот мудак наденет свои штаны. Пока он застегнёт их. Подождёт хотя бы подобие объяснений. Они его всегда забавляют, не говоря уже о вымаливании пощады.       Провинившийся претупник стоит перед боссом и смотрит ошарашеными глазами в пол. Молча.       Не понимает.       – Ты та самая крыса, – начинает Кацуки – которая решила, что может красть у меня?       Утробное рычание, которое заставляет мудака напротив не просто застыть и молчать, но и прекратить дышать. Вот это Бакуго уже нравится. Подходя ближе, альфа приставляет пистолет прямо ко лбу вора.       – Объяснения? – отстранённым и скучающим тоном спрашивает босс.       Человек открывает рот и поднимает голову, что бы сказать что-либо, но уже поздно. Кацуки, уставший ждать, нажимает на курок и опускает пистолет. Тело падает с глухим звуком. Слышал ли кто-то выстрел в эту ночь? Конечно же слышал, но ничего не сделал. Никто. Все знают, что мешать нельзя. Мешать, значит получить пулю тоже.       Кровь растекается по полу, а куски человека лежат около ног Бакуго.        Альфа садится на корточки около тела и осматривает его. Лежит точно как и представлял себе Кацуки. Кровь выливается точно в таких количествах, в каких нужно. Альфа не станет убирать даже гильзы, ведь полиция тоже ходит под ним. Ему нужно, что бы все знали, кто и за что убил в эту ночь. У него своя справедливость. У него свои правила и установки. Он и есть закон в этом городе.       – В моём городе, – спокойный голос режет тишину холодным лезвием, – должна быть дисциплина. – Мужчина поднимается и посмотрев на тело в последний раз, направляется к двери, достаёт платок, что бы протереть пистолет от крови. – Щенок.