Сволочь

Убери, но не убивай

Он не знает, что такое рай

Он не знает, что такое ад

Он вообще ни в чём не виноват

      Представьте себе картину: на вид суровый и серьёзный мужчина, который сидел за столом в своём кабинете и разбирал важные документы, ёрзает на месте от нетерпения и ожидания уже несколько часов. Чего он ждал с самого утра он не говорил никому. Лишние свидетели его слабостей альфе ни к чему, но ему достаточно и того, что он сам знает, что случится в конце этого дня. С самого утра дела его шли просто ужасно. Встав с постели он уже предчувствовал, что его ждёт тяжелый день. Когда он не нашёл правый тапок не около кровати, не под ней, у него уже зарождалась мысль о том, что бы позвонить своей помощнице и сказать, что он умер и его не нужно искать. Все иногда чувствуют это. Чувство, с которым ты хочешь пролежать в постели пару дней и не выходить из дома совсем, занимая себя лишь какими-то мелочами по типу чтения книг, готовки какой-то не очень вкусной выпечки и прочей лабуды. Он даже думал о том, что бы самому убраться в паре комнат в доме, пока этого не сделали его горничные, но посидев на краю кровати с минуту внезапно вспомнил, что он глава мафии и у него куча дел. Да, он не хотел делать их, но кто его спрашивает? Правильно, он сам себя спрашивает и сам себе отвечает, что он совсем обленился и пора бы уже собраться с мыслями и сделать чертовы дела.       Но, очевидно, документы читались просто так. По нескольку раз. Понимать в чём их смысл было тяжело и Бакуго уже даже пару раз усмехнулся сам себе из-за того, что начинает с самого начала уже в пятый раз. А в какой-то момент альфа вообще посмеялся с того, что понял одну вещь. Всё то, что он прочитал пару минут назад вообще не надо было читать и понимать. Это просто утренняя почта, которую приносит ему Мина каждый день. Что-то по типу рекламки, которую размещают в газете, но в формате листовки, которые напечатаны на машинке и кидаются в каждый почтовый ящик. "Важные документы", которые он читал так упорно, отправились в мусор в ту же минуту. А даже если там и правда есть что-то важное, Кацуки уже плевать на это. Ну выкинул он очередной отчёт по финансам. Ну с кем не бывает?       Положив локоть на стол и подперев рукой голову, мужчина вздохнул, закрыл глаза и тихо посмеялся. Его просто накрывает. Разбил чашку, прожёг ковёр, устроил перестановку книг из-за того, что ему вдруг не понравилось как они стоят. Он делает буквально всё, что не нужно делать и чего не делал бы никогда. Ему всю жизнь было плевать, как стоят его книги, потому что он доверял Мине убираться в кабинете. Он никогда не держал сигарету не над пепельницей, а сегодня решил, что свесить руку будет удобнее. Выпустил чашку из рук, просто задумавшись. Ему не всё равно по одной просто причине. Он понимает, что происходит и от этого становится ещё хуже. Ему страшно даже представить, что будет, когда он увидит причину его такого поведения. Страшно даже подумать о том, какая у него будет реакция, когда он коснётся руки этой "причины". Страшно думать о том, чем он может стать, просто смотря за этим человеком, если его уже так накрывает.       С одной стороны, он всегда может спросить о своём состоянии у матери, которая точно не откажет ему в совете. Он может пожаловаться Мине на все трудности, которые испытывает в конце концов. Она вставит ему мозг на место так быстро, что альфа и опомниться не успеет. Но ему почему-то очень хочется остаться в этом состоянии ещё на какое-то время. Ему эти ощущения уже знакомы. Даже очень. И исходя из этого, он однажды уже убедился на практике, что лучше пережить всё это, а не пытаться их прекратить, заглушить или поддаться. Он уже давно понял, что человеческие чувства устроены так, как нужно и так или иначе, всё пойдёт через одно место. Даже если ты согласишься со своим "я", со своей сущностью или характером, ничего не бывает хорошо. Всё одно и то же. Даже в самом хорошем есть что-то ужасное, чего ты не предотвратишь. Все, кто говорит, что познали дзен, не видели ровным счётом ничего, кроме того, что хотели видеть. Они предпочитают думать, что достигли полного успокоения своего разума и что-то там поняли, но на самом деле, они даже советы давать права не имеют. Это Бакуго знает точно. Сколько бы кто не жил на этом свете, мудрым во всём человеку не стать. Человек может подтолкнуть другого человека на что-то, но не научить его жить. А даже если и может, то найдутся те, кто опровергнет это, задав пару правильных вопросов.       Так или иначе, Кацуки сейчас просто сидит со скучающим видом. Вместо того, чтобы разобраться с делами, он просто сидит и пялиться на балконную дверь, обои и прочие вещи, которые просто попадают в его поле зрения. Ему нечего делать. Он так решил и отчитываться перед кем-то не обязан. Только если перед матерью. И то за то, что наконец поменял один старомодный ковёр, который лежал на полу в кабинете, на другой почти точно такой же. Медленно моргнув и переведя взгляд на входную дверь, Бакуго поменял своё положение тела, потому что рука, на которую он опирался уже онемела. А может и от нетерпения. Откинувшись на спинку кресла и сцепив руки на животе, альфа всё сверлил взглядом дверь. Он ждал Мину, которая должна войти ровно в двенадцать часов дня и сказать, что отойдёт на обед. Но она всё не заходила и Кацуки решил наконец посмотреть на часы, которые стояли на его столе. Оставшись на месте и одними лишь глазами проследив за маленькой часовой стрелкой, которая упрямо остановилась на цифре восемь, мужчина поджал губы и снова посмотрел на дверь. Но сидеть и ждать вечера вот так он не мог, поэтому решил занять себя придумыванием плана. Да, он считает, что может безбожно бросить работу и начать придумывать план в котором нуждается. Всё же, он идёт в ресторан не просто ужинать с матерью, но и пытаться познакомиться с тем самым пианистом, который сводит его с ума. И если у этого парня получается влиять на Бакуго даже когда они не знакомы, то конечно мужчине нужен план действий. Да и вообще, это тоже работа, потому что по факту альфа идёт на "переговоры".       День длился тяжело и долго. Наверное от того, что Кацуки и правда просто сидел и думал обо всём на свете, периодически меняя позу и иногда вставая с кресла и выходя на злосчастный балкон, что бы покурить. Но теперь там стоял маленький столик и два удобных кресла. И самое прекрасное, что эти самые кресла были разных цветов, а вот самое глупое было то, что одно было фиолетовым в крупную полоску, а другое коричневым в мелкую. Да и в принципе они были разными по виду. Это случилось из-за того, что альфа покупал их в разное время с разрывом в день. Одно он выбирал очень долго, а другое увидел на витрине в магазине и постояв около неё минуту, он сам не понял, как купил его и как принёс на этот самый балкон. Видимо это у него в мать. Сочетать несочетаемое. Хотя мужчина и сам не знал зачем ему второе кресло, он списывал это на то, что может быть приведёт на этот балкон Мину или Эйджиро, который ненавидел Бакуго за то, что он позволяет себе курить в помещении. Но эти предметы мебели он оставлял нетронутыми с тех пор, как поставил их. Этому тоже нашлось объяснение. Пусть этот хрупкий какой-никакой уют пока что будет без него. Он решил для себя, что он просто не вписывается в него. Если ситуация будет располагать, он конечно же вторгнется в него, но не сейчас. Не в одиночку. Да и зачем садиться на кресло, когда ты просто вышел покурить на пару минут?       Восемь тридцать утра. Девять часов. Девять тридцать утра. Десять часов и... сигареты закончились. Вздохнув и в последний раз посмотрев в пустую пачку, Кацуки скривился. Неужели вот так люди работают на нелюбимой работе каждый день? Он-то не знал до этой минуты, потому что ему некогда было знать. Ему было не всё равно на все эти бумажки, которые сейчас лежат в такой же аккуратной стопке. В такой же, в которую он их сам складывал после того, как просмотрит. У него всегда всё было в порядке, не смотря на его темперамент. По нему и не скажешь, но иногда он даже не мог смотреть на неровную стопку бумаг и заставлял Мину вернуться обратно к своему столу, поправить стопку и уже потом снова принести её в кабинет. На его столе лежала всего одна ручка и один карандаш. В работе он перфекционист до мозга костей, но сейчас это кажется ему странным. Смяв пустую пачку от сигарет и бросив её в мусор рядом со столом, Кацуки сел как можно удобнее, закрыл глаза и глубоко вздохнул, медленно выдыхая воздух ртом. С него хватит. Он должен забыть о том, что произойдёт вечером и заняться работой. Даже если у него получится ужасно, Мина примет всё, что угодно и заставит его переделать. Даже если он сделает кучу ошибок, он исправит их после этого вечера. Точно исправит.       Спустя время, Бакуго откладывает очередной листок во вторую стопку. Он разобрал ровно половину того, что лежало на его столе ранее. Он не был доволен этим, но тем не менее, уже что-то. К каждому документу он отнёсся с такой ответственностью, что в процессе у него появилась надежда, что он сделал всё идеально, а Ашидо и слова не скажет о том, что очередной "владелец" его казино остался недоволен. Полный решимости доделать свои дела, Кацуки потянулся к следующему документу, но его прервал громкий звук двери, которая ударилась о стену и...       – Кацуки, ты ещё здесь?       Подняв глаза и увидев в дверном проёме красноволосого альфу, мужчина завис на несколько секунд, а после услышал тихий голос Ашидо.       – Господин Киришима, не отвлекайте его пожалуйста. Вы видите, он наконец-то начал работать!       Эйджиро вдруг повернулся к девушке, выпрямился, нахмурился и жалостно завыл.       – Так мы сегодня никуда не идём, Кацуки? – громко и возмущённо спросил мужчина.       Всё это вызвало у Бакуго чувство дежавю. Только в тот раз это были не его настоящие друзья, а полные ублюдки, которые жить не могли без его денег и наркотиков. Поёжившись от этих мыслей, альфа пришёл в себя и встав с кресла метнул серьёзный взгляд на Мину. Девушка же всё поняла и быстро ответила.       – Господин Бакуго, вы сидите так уже часов восемь или девять. – Спокойно начала она, – я к вам как заглянула днём подумала, что не буду отвлекать и сама не заметила, как время пролетело. – Сделав небольшую паузу девушка отвернулась и виновато добавила, – простите.       – Всё нормально. – Кацуки ещё немного понаблюдал за подчинённой, прежде чем медленно пройтись до балконной двери. – Уже темно, – тихо произнёс альфа себе под нос.       – Кацуки, мы точно так опоздаем. – Киришима бесцеремонно вошёл в кабинет и встал рядом с Бакуго. Тот же в свою очередь медленно повернулся к нему. Спустя мгновение, Эйджиро вдруг улыбнулся и закинул руку на шею друга, наклоняясь к нему ближе. – Если хочешь успеть, то поехали быстрее, ну? Чего мы ждём?       Лениво скинув руку Киришимы со своей шеи, Кацуки устало вздохнул и напомнил себе, что сам позвал Эйджиро с собой в ресторан, просто чтобы его мать отвлеклась на него и Бакуго смог провернуть все свои дела без её присутствия. Другого выбора у него не было, потому что Мицуки заявила, что хочет присутствовать на вечере и "лично убедиться, что её сын профан в любовных делах и не сможет заинтересовать бедного омегу ничем, кроме как своим лицом, которое к тому же всегда выглядит ужасно, ведь он вечно хмурится". Всё ясно как день. Бакуго старшая просто хочет найти новые практики по выведению Кацуки из себя. Но она его недооценивает. Очень сильно недооценивает. Альфа намного хитрее. Он уже решил, что увезёт омегу до того, как его увидит Мицуки или Эйджиро. Конечно же сразу после того, как узнает его имя. Он же не варвар какой-то, красть бедняжку прямо перед знакомством. Но вообще-то была и другая причина для того, что бы сначала поговорить с ним. Если Кацуки напугает парня перед тем, как увезёт, то он точно возненавидит альфу. Это очевидно. Непростая задача для такого человека как Бакуго, но когда он ходил простыми путями? Правильно, в прошлый вторник, когда очень хотел булочку с шоколадом и купил её себе в пекарне, а не стал просить личного повара испечь её дома... Но это уже совсем другая история.       Вспомнив о своей выходке, мужчина вдруг поднёс ко рту кулак и улыбнулся, что было сразу же замечено Киришимой.       – Случилось что-то хорошее, а? – спросил парень.       Бакуго повернулся к нему и всё ещё улыбаясь, произнёс.       – Ничего такого важного, о чём тебе надо знать.       Повернувшись к Мине и увидев её кивок, который означает понимание и то, что она не возражает если Бакуго уйдёт раньше, альфа кивнул ей в ответ. Проходя мимо Эйджиро, альфа хлопнул его по плечу и направился в сторону двери. Сегодняшний вечер точно пройдёт по плану.

***

      Сидя за рулём своего Chrysler Imperial Кацуки уже минут десять слушал бессвязный бред Киришимы, который возмущался тем, что в очередной раз прогадал с любовью всей своей жизни и не заметил в ней меркантильности с самого начала. Эйджиро очень часто рассказывал обо всём, что переживал. О ужасных поступках отца, о страдающей маме, о том, как он устал от своего наркобизнеса и хочет отдать его, но не решается. Очень часто он просил Кацуки о помощи и никогда не молчал, если Бакуго редко делился с ним своими проблемами. Да даже в момент, когда Кацуки нужен был подчинённый на территории, на которой он устранил предателя, Киришима ему помог. Получается, что эта история началась отчасти благодаря ему. Это забавно. Альфа благодарен, если честно. Сейчас вся эта болтовня о жизни друга Бакуго умиротворяла. То есть, это было даже не умиротворение, а отвлечение. Он переживал. Пройдёт ли всё хорошо? Не испугает ли он этого пианиста в первые минуты? Как Кацуки выглядит? Не слишком ли это всё? Сегодня он надел самый лучший костюм, который ещё до этого был сделан на заказ для важных встреч. Волнующе.       Сжав руль сильнее Бакуго прикинул примерное время, в которое они с Киришимой приедут в ресторан. Он должен отвести друга и мать куда-нибудь в укромное место, что бы провернуть все свои дела без лишнего шума. Мужчина знал, что Мицуки уже скорее всего на месте, ведь она заглядывала к нему домой перед тем, как уехать в назначенное место и сообщила о желании быть там раньше сына аргументируя это тем, что хочет встретиться с какими-то знакомыми. На самом деле он был приятно удивлён её приезду, так как она была не одна, а с отцом. Именно в этот момент история о знакомых для него стала лишь отговоркой. Всё же она чутко понимает его чувства и знает, что ему нужно хотя бы иногда услышать, что у него всё будет в порядке и он такой весь из себя молодец. Это говорил ему папа каждый раз, когда Кацуки приезжал домой. Масару и Мицуки безгранично сильно любили его и это помогало не свихнуться. Конечно же когда альфа жил с ними в одном доме и был младше, то у него случались подростковые протесты. Это были: ужасные слова, хлопанье дверьми, побеги из дома через окно по карнизу и прочая чепуха, которая кажется ему сейчас самым ужасным на свете поступком. Он навсегда запомнит свои слова, которые он говорил и как его всё равно любили. Да и если бы не его родители, то он бы самолично наложил на себя руки после первого своего необходимого убийства. В своём поступке он конечно же винил мать, ведь именно из-за того, что он единственный наследник её дела, он переживает всё это. Из внимательного и понимающего ребёнка, альфа превратился во вспыльчивого и агрессивного парня, у которого внутри всё кипело и рвалось наружу в виде самых мерзких слов и бессмысленных поступков. Поэтому никого особо не удивляло то, что Кацуки отдаляется от родителей намеренно. Это была чистая и неподдельная ненависть за то, какую жизнь ему устроила мать. Мальчик уже не видел ту грань между "приемлемо" и "дико". Единственным его аргументом на очередное обвинение в тяжком избиении была одна единственная фраза: "Я - бандит. Чего ещё вы от меня ждали?". Но каким бы ребёнок не был, настоящая мать будет любить его не смотря ни на что. И Мицуки любила, поэтому не лезла к сыну со своими словами, которые ему были совершенно не нужны. Положение всегда спасал лишь Масару, который оставался рядом с ними обоими и смог примерить их даже после всех тех слов, которые они успели друг другу сказать. Именно из-за того, что парню позволили проявлять абсолютно все свои чувства, он гнал от себя мысли о смерти за свою вину до тех пор, пока не дождался помощи от обоих родителей. Вот, что такое настоящая любовь.       – Кацуки, ты слушаешь? – Бакуго дёрнулся и медленно посмотрел на Эйджиро, который с раздражением смотрел в ответ. – Опять думаешь о чём-то ужасном?       – Да. – Не особо думая произнёс альфа и снова отвернулся к лобовому стеклу.       Киришима ещё пару секунд молча наблюдал за блондином, тяжело вздохнул и посмотрел на дорогу.       – Долго нам ещё? – нетерпеливо спросил мужчина.       – Уже подъезжаем, идиот, не видишь что ли дальше собственного носа?       Оскорбление абсолютно не обидели красноволосого и он даже снисходительно улыбнулся, насмехаясь над этим, словно это долгоиграющая шутка. Прикрыв глаза он посмотрел на друга с искрами в глазах, предчувствуя весёлый вечер.       Подъехав к ресторану и без промедлений открыв дверь, Кацуки вдруг остановился на пол пути и понял, что из-за спешки ужасно припарковался. Тихо выругавшись и вернувшись в салон, мужчина захлопнул дверь и махнул рукой Киришиме, который остановился, что бы подождать друга. Увидев жест, красноволосый закатил глаза и раздражённо развернулся на каблуках, поспешив внутрь. Пока Бакуго парковался и ещё минуту просто сидел на месте собираяясь с мыслями, на стоянку заехала чёрная машина такси, что было сразу же замечено блондином. Это было как минимум странно. В такие заведения не приезжают на такси. Но этому нашлось объяснение в ту же минуту, как Кацуки открыл дверцу своего авто и вышел из него, зажав в губах сигарету. Наблюдая за машиной, мужчина увидел ту самую девушку. Очако Урарака, кажется. Она вышла первой, а за ней неуклюже вывалился парень, который играл на саксофоне. И вот, после маленькой задержки, вышел он. Тот, ради кого Кацуки готов был отобрать этот ресторан у владельца и приглашать именно его одного выступать на сцене каждый божий день. Подкуривая сигарету не смотря на зажигалку, Кацуки наблюдал за тремя людьми. Они, вроде как, друзья. Друзья, которые играют вместе. Раньше Бакуго не видел, что бы люди, которые вместе выступают, хорошо дружили, да и вообще относились друг к другу так, как эти трое. Обычно это были холодные отношения партнёров или что-то в этом роде, а эти вон за руки взялись и шагают в неизвестность бодрой походкой.       Наблюдая как компания скрывается за дверью ресторана и выпуская дым из лёгких, Бакуго бросил почти целую сигарету на землю и наступил на неё. Он не пропустит сегодня ни единой эмоции этого малыша. Ни одной. Будь то безразличие, восторг или злость. Поэтому Кацуки последовал за ними немедленно. Входя в огромный зал и поднимая глаза, он почти сразу нашёл этих троих. Конечно они выделялись. Это замечали все, но это нисколько не смущало группу друзей. Пока оба парня смотрели по сторонам, вертя головами в разные стороны и описывали друг другу свои впечатления, Очако подошла к одному из официантов и узнав всё, что хотела, снова повела своих друзей за собой. Кацуки слегка улыбнулся. Теперь он знает, с кем из друзей его будущего омеги ему нужно будет обязательно подружиться в первую очередь. Не задерживаясь долго около входа, Кацуки сразу направился к лестнице, не спуская глаз с зеленоволосого парня. Даже когда они скрылись за какой-то дверью, он всё равно смотрел на неё, пока поднимался на один из огромных внутренних балконов, на которых столов было даже больше, чем на первом этаже. Балконы находились на разных уровнях, один ниже, другой выше. Для лучшего обзора Кацуки поднялся на среднюю высоту и остановился около столика, который стоял прямо около перил. Ему было абсолютно плевать, кто за этим столом должен сидеть. Сегодня за ним будет сидеть именно он и его не интересует ничего другое. Перила были как раз на уровне его локтей, поэтому мужчина опёрся о них и положил голову на согнутую руку.       Пока он ждал толи начала, толи пока его найдёт мать и Эйджиро, к нему подошли уже пару раз, что бы принять заказ, на что Кацуки вполне вежливо отвечал, что как только придут двое его спутников, он будет готов взять меню и прочее, но официантка оказалась либо глупой, либо уверенной в себе, поэтому на третий раз Бакуго вышел из себя. Мужчина резко развернулся к девушке, вставая со своего места и хватая её за руку. Он произнёс свои прежние слова как можно чётче, что бы она наконец-то его поняла.       – Скажи мне, какое из слов "мне это сейчас не нужно" ты не поняла?       Брюнетка внезапно округлила глаза от испуга и закусила губу. Открыв уже было рот, что бы сказать хоть что-то, её вдруг перебил весёлый голос.       – Бакуго, я и не думал, что ты сможешь так себя вести прямо при людях.       Повернув голову к источнику звука, альфа дёрнулся. Кейго Таками. Отпустив официантку и махнув ей рукой отсылая прочь, мужчина отвернулся обратно к сцене, упал на своё прежнее место и спокойно произнёс себе под нос:       – Вот уж кого-кого, а тебя мне в жизни точно не хватает для полного счастья, блять.       Бета улыбнулся шире, совершенно не услышав возмущения альфы и подойдя ближе к столику бесцеремонно сел на стул, который стоял рядом с Бакуго, на что блондин только посмотрел в его сторону с раздражением. Испепеляя друг друга взглядом оба чувствовали каждый свои эмоции и они были далеко не положительными. Таками являлся информатором семьи Тодороки, к тому же ходили слухи, что он часто развлекается с отцом Шото, не смотря на то, что у Энджи всё ещё есть жена. Кацуки никогда не любил собирать такие слухи, но за то это любила делать Мина, которая все эти слухи озвучивала ему и давала им оценку. Больше всего её интересовал вопрос, как к этому относится младший Тодороки, а Бакуго же больше интересовало, не по этой ли причине, Энджи так легко отказался от своего поста и так быстро передал его сыну. Пока Кацуки уже вовсю распоряжался территориями матери и укреплял свой статус и влияние, Шото всё ещё был просто "предполагаемым наследником". Поэтому все задавались вопросом, нельзя ли надавить на эту семейку убийством обычной шлюхи. Но пока все охотились за Кейго, Кацуки прекрасно понимал, что дело тут не в любви, привязанности или чём-то таком, он просто знал, что Таками прекрасно владеет искусством манипуляции и никакой ценности не имеет, поэтому сейчас он хочет убить его только из-за личной неприязни. Положив руки на стол и осматривая Бакуго, который смотрел на информатора семьи Тодороки так, будто готов задушить его прямо на этом месте, Кейго хохотнул.       – Ты так вырос, да? – заметил мужчина, – уже совсем взрослый и делаешь что хочется, правда?       Кацуки нахмурился и на всякий случай поозирался по сторонам. Если бы сейчас волшебным образом перед ними возникла Мицуки, альфа был бы ей благодарен по гроб жизни. Потому что Кацуки терпеть не мог отвечать на тупые вопросы, которые он ненавидел больше всего на свете. Тем более ещё и такие грязные и в такой манере.       – А тебе, собственно, для личного применения или ты это хочешь донести до своего покровителя, м? – наклоняясь ближе и более тише спросил он.       – А что, если правда для личного? – Бета подался ближе к лицу Кацуки и посмотрел прямо в его глаза.       – Что-то мне подсказывает, что ты разные мерзкие истории собираешь не для того, что бы вспоминать их ночами и дрочить на них по нескольку часов или я не прав? – Бакуго отстранился на максимальное расстояние и подвинув пепельницу, которая стояла на столе, достал пачку сигарет, губами вытащил одну штуку и не отрывая глаз от Кейго, зажёг зажигалку, на что мужчина ещё раз улыбнулся. – Тебе не хватает слухов, которые ты в своей дыре собираешь, поэтому ты сюда пришёл? – Подкуривая задал вопрос блондин.       Таками выпрямился и сложив руки на груди, притворился обиженным.       – Ты в этой дыре каждый день пил джин и слушал свою порцию хорошей музыки, дружок. – Напомнил Кейго, на что Кацуки скучающе посмотрел в сторону. – А пришёл я, что бы посмотреть на каких-то особенных музыкантов, которых кое-кто сам попросил вписать в программу.       Вдруг Бакуго остановил свою руку прямо над пепельницей, не успев стряхнуть с сигареты пепел. А он ведь знал, что просить самому нельзя. А он ведь знал.       – И что теперь? – внезапно для себя спросил альфа. – Если они тебе понравятся, по классике попытаешься затащить их выступать в свой блядский притон?       – А может и попытаюсь, – Таками улыбнулся и посмотрел на сцену. – Я ещё даже не знаю кто они. Вдруг им не захочется лёгких денег?       – А тебе всегда было так важно, хотят этого твои "работники" или нет? – задал вопрос альфа. – Что мешает тебе просто нагрянуть внезапно в какой-нибудь бордель, который принадлежит твоему благоверному и забрать оттуда несколько девочек, я не понимаю. – Кацуки старался держаться, упрямо стряхивая пепел и снова поднося сигарету к губам.       – Это не то ощущение. – Скупо объяснил Кейго и не поворачивая головы перевёл взгляд на альфу, – ты и сам это прекрасно знаешь.       – Нет, не знаю. – Спокойно произнёс Бакуго. – Я не знаю этих ощущений. Не знаю как противно ебать того, кто этого даже не хочет. Как противно после им платить. Не знаю, какое специальное слово ты придумал на этот раз, что бы твои ёбаные официанты поняли, что у них просят то, от чего потом ещё неделю приходится сидеть в углу, сжимаясь в комок и пытаться не сдохнуть. – Кацуки встал из-за стола и наклонился к собеседнику ближе, – я не знаю всего этого. Ты понял меня?       Кейго спокойно улыбнулся и тоже встал со стула попутно произнося:       – Ты вырос, но остался таким же глупым и никчёмным, Бакуго Кацуки. Ты всё так же строишь из себя бедную и несчастную жертву. Ты так ничего и не понял. Ты - эгоист. Запомни это, пожалуйста.        Они смотрели друг на друга свирепыми взглядами до тех пор, пока Кейго не посмотрел за спину альфы. Таками вдруг в страхе раскрыл глаза и немедленно развернувшись в другом направлении, поспешно ретировался. Лавируя между столов он периодически оглядывался назад, что Кацуки озадачило. Неужели он настолько сильно боится за свою репутацию, что решил свалить от конкурента семьи, которой он так преданно служит? С другой стороны, от простой цепной собаки он ничего больше и не ждал. Сжав зубы, Бакуго сглотнул вязкую слюну и выпрямившись посмотрел назад, чтобы увидеть то, чего так испугался бета. Мицуки шла в его сторону медленно, держа под руку Эйджиро, который галантно вёл её к нужному столу. Стоя на месте, Кацуки снова метнул взгляд на сцену и вздохнул. Одна проблема сменила другую. Прекрасно.       Засмотревшись на закрытый занавес, альфа не заметил, как ему на плечо легла рука. Медленно обернувшись и встретившись взглядом с глазами матери, Кацуки тут же отвёл его в сторону. Лучше ей не видеть его волнения, иначе он ещё пару месяцев будет терпеть её шутки. Но женщина немедленно положила руку на щёку мужчины и повернув его к себе, нахмурилась.       – Если этот идиот позволил себе больше, чем ему разрешено, то убей его на месте, Кацуки.       Смотря в глаза друг друга, мать и сын не спешили ничего говорить. Всё затихало, когда Мицуки вот так откровенно озвучивала свои мысли. Обычно она прятала всё это глубоко в себе и пыталась выглядеть даже слишком весёлой и беззаботной. Её не особо заботило, что люди замечают, что это фальшивая маска, потому что это вполне устраивало окружающих, ведь они знали, какая она на самом деле. Принять чужую маску намного безопаснее, чем увидеть своими глазами, на что способен человек. Так или иначе, сейчас она была вполне серьёзна, что Кацуки ценил. Разорвав зрительный контакт, мужчина поднял глаза и посмотрел в дальний угол балкона, куда и направился Кейго. Найдя его взглядом и заметив рядом с ним темноволосого человека, которого он никогда не видел, Бакуго снова посмотрел матери в глаза.       – Я знаю это, – убирая руку женщины со своей щеки, альфа выпрямился и добавил. – Не переживай.       Сверкнув глазами и медленно растягивая губы в улыбке, Мицуки отвернулась от сына и сама бесцеремонно отодвинула стул, обошла его и садясь насмешливо заметила, что в обществе двух мужчин стыдно делать это самой, пытаясь взывать к их стыду. Но Кацуки уже не слушал, ведь основной свет в зале внезапно погас, оставляя в центре внимания только сцену. Бакуго немедленно упал на свой стул рядом с матерью и оперевшись локтем о перила, уставился на занавес не замечая, как Эйджиро подозвал ту самую официантку и заказал три бокала вина, мило улыбнувшись девушке, извиняясь за поведение друга и за грубости, что он наверняка успел сказать ранее. Бакуго старшая откинулась на спинку стула и сложив руки на груди, метнула взгляд на Кацуки, который всё так же пристально наблюдал за сценой. Ехидно улыбнувшись и посмотрев на Киришиму, женщина спросила что-то о здоровье его отца, начиная отвлекающий разговор.       На пятом номере, Бакуго уже конкретно заскучал, что заметила Мицуки. Улыбнувшись и повернувшись к мужчине, она как ни в чём не бывало спросила:       – Даже программу не изучил перед походом в эту дыру? – Кацуки повернулся к ней с флегматичным выражением лица, на что женщина лишь потянулась и убрала локоны с его лица. – Теряешь хватку, сын.       Терпеливо выдержав издевательства, альфа снова отвернулся к сцене, где уже объявляли шестой номер. Он всё ждал, что объявляющий своим монотонным голосом вдруг назовёт три знакомых имени, но он будто издевался, поэтому Бакуго приходилось только ждать. Он конечно же мог ворваться за кулисы и бесцеремонно схватить омегу, закинув его на плечо, чтобы унести куда-нибудь в тихое место, но хотелось сделать всё по-человечески. Нормально. Хотя бы раз в жизни. Пока Кацуки был занят ожиданием, Мицуки и Эйджиро продолжали расслабленно говорить о делах, редко спрашивая мнения блондина. Он, вроде, даже что-то отвечал, сам не понимая, что именно им говорит.       Спустя несколько номеров, Бакуго начал раздражаться. Он правда пытался терпеливо слушать то, что ему не так уж и нравится, что не осталось без внимания.       – Ты уже сорок минут смотришь в одну точку, – женщина наклонилась к сыну ближе и тоже посмотрела на сцену. – Поговори со мной?       – Когда я посчитаю нужным с тобой говорить, тогда и начну. – Бросил альфа и не отрывая взгляда от очередных музыкантов, закусил губу.       – Ты всё равно услышишь, когда их объявят, ну? – женщина с раздражением отодвинулась подальше, продолжая прожигать в виске мужчины дырку.       – Ты можешь не мешать мне? – Кацуки убрал руку с перил и сел ровно, всё ещё смотря на сцену.       – Вот как ты с матерью разговариваешь, щенок? – Мицуки положила руку на спинку стула сына и снова посмотрела туда, куда смотрел он. – Омега уже стала важнее матери, да?       На это мужчина уже не ответил и лишь мельком посмотрел на стул Эйджиро, которого на месте не было. Альфа даже не заметил как он ушёл, но теперь хотя бы понял, почему Мицуки решила поговорить с ним именно сейчас. Закипая всё сильнее из-за всего этого, Бакуго думал о том, чтобы выйти из зала, сесть в машину и ждать этого мальчишку снаружи, исключая любые разговоры с другими людьми, но вдруг посмотрев немного в сторону, Кацуки заметил, что из-за кулис выглядывает он. Смотря в зелёные глаза, которые смотрели прямо на него, альфа отключился от внешнего мира. Нет, он помнил конечно, что что-то отвечал матери на её вопросы, которых он даже не осознавал, но это уже и не важно. Тёмные волосы, которые блестели неестественным зелёным цветом под светом софитов, казались мужчине даже слишком кудрявыми. Захотелось купить этому малышу сразу несколько видов расчёсок и ещё кучу всего для того, что бы они выглядели ещё лучше. Ещё Бакуго сам для себя подметил, что ему начали нравится веснушки этого парня, хотя он всегда был любителем бледного лица без каких-либо признаков этих маленьких точек. Смотря прямо на этого омегу, Кацуки вдруг заметил, что на него смотрят не с таким же восхищением как у него, а со страхом в красивых тёмно-зелёных глазах.       Резко отвернувшись от сцены, мужчина начал вставать, бросая матери короткое:       – Жди здесь.       Направляясь к лестнице, Бакуго слышал возмущения женщины, которые она кричала ему вслед, но это уже было не важно. Спускаясь к выходу, блондин думал только о том, что ему нужно уйти как можно быстрее. Чувство было ужасным. Кацуки будто съел что-то очень горькое и запретил себе это выплюнуть. Он снова ощущал себя грязным и чужим, как будто ему снова девятнадцать и он опять сделал что-то ужасное. Выходя на парковку, альфа похлопал себя по карманам и нащупав пачку, мужчина как можно быстрее взял сигарету в губы и чиркнув колёсиком зажигалки несколько раз, наконец-то поджог сигарету. Зажав её между пальцев, мужчина долго затягивал в лёгкие дым и заметил это только тогда, когда грудь начала болеть. Обессиленно опустив руку, Бакуго боролся с желанием сесть прямо на землю. Не от того, что ему грустно или что-то в этом духе. Вовсе нет. Он просто не хотел напугать его. Ему мерзко. Вздохнув и запустив руку в волосы, альфа поднял голову закрывая глаза. Нужно собраться.       Проходя в зал и поднимаясь по лестнице, Кацуки внимательно смотрел себе под ноги, что бы ненароком не встретиться ни с кем взглядами. Он не понимал почему, но его глаза теперь кажутся ему ужасными, хотя они всегда очень привлекали людей. Они были "странного цвета", как иногда выражались его знакомые, но он не видел в этом ничего такого. Глаза как глаза и ничего больше. Но, видимо, он ошибался. Дойдя до своего столика, альфа не увидел ни своей матери, ни Эйджиро. Только сумку, которую оставила Мицуки, для того чтобы никто не занял их место. Она всегда брала эту пустую сумку, поэтому если бы её и украли, она могла просто пожать плечами и выпросить обновку у Кацуки. Коварная и хитрая женщина. Постояв и посмотрев на свой стул, мужчина решал садиться или уйти туда, откуда пришёл, но снова посмотрев на вещи женщины, Кацуки тяжело вздохнул и сел на своё место, иначе это будет уже шестая сумка за этот месяц.       Болтая в руках бокал с алкоголем, Бакуго скучающе поглядывал то на сцену, то в зал, где заметил красную макушку Эйджиро. Он увязался за какой-то официанткой и мило говорил с ней в дальнем углу помещения. Мать он нигде не видел, что настораживало. Мужчина мог только предполагать, что она делает и где. Проведя так ещё двадцать минут, альфа всё же решил выпить хотя бы половину от того, что заказал и стоило ему только поднести бокал к губам, как на сцену вышел объявляющий и ровным голосом назвал три знакомых имени: Очако Урарака. Денки Каминари. Изуку Мидория.       Казалось, что всё вокруг замолчало, когда на сцену медленно вышел темноволосый омега, чьё выступление Кацуки так долго ждал. Мужчина даже не заметил, как поставил свой бокал на стол и сел настолько ровно, насколько это позволял его позвоночник. Это означало лишь его внимательность. Он так долго хотел увидеть лицо, руки, волосы и просто всего этого омегу, что просто не мог не быть внимательным. Вот парень медленно вышел на сцену и сел за рояль. Он собирался с мыслями, пока девушка из их трио приветствовала зрителей, благодаря их за то, что они пришли. Но внезапно Кацуки уловил на себе чужой взгляд. Мальчишка всё так же смотрел на него со страхом в глазах. Будто Бакуго прямо сейчас накинется на него и разорвёт в клочья. Смотря на это, в альфе закипала обида. Неужели он настолько плох?       Спустя пару секунд этих гляделок их обоих спасла круглолицая девушка, которая стояла около парня и улыбалась так, будто не замечает его напряжённого состояния. Это заставило зеленоволосого немного собраться с мыслями и наконец-то начать выступление. Тихие и необычайно нежные звуки первых нот заставили Кацуки задрожать. О, как долго он этого ждал. Как долго он ждал, когда именно он подарит ему несколько минут покоя и умиротворения. Но спустя несколько тактов спокойной музыки, вступили и остальные, начиная менять настроение на более весёлое. Да, конечно же эти ребята играют джаз. Конечно же эти трое играют такую музыку, которая может заставить забыть обо всех своих переживаниях тех людей, что сидят в барах и кабаках. Они выступают не для того, что бы показать себя профессионалами, а только для себя. Как же он мог забыть?       – О чём задумался? – послышалось за спиной.       Бакуго даже не обернулся на Эйджиро, игнорируя всё, что тот делал, на что красноволосый лишь широко улыбнулся и подошёл к стулу Мицуки. Убирая вещи женщины на стол, Киришима закинул левую руку на спинку стула друга, садясь удобнее и переводя взгляд на сцену.       – Хорошо играют, да? – усмехнулся альфа. – Особенно тот мальчик за клавишами.       Блондин не сдвинулся с места. Эти слова ничего не значат для него, потому что мальчишка действительно прекрасно играет и это конечно же замечают другие люди. Поэтому Кацуки всё равно, что там думает этот идиот. Главное, что он сам думает об этом человеке, а думает он много чего. Откинувшись на спинку стула и не сводя взгляда со спины пианиста, Кацуки пытался сосредоточиться на ощущениях от музыки. Прикрыв глаза и вычленяя из всей песни только звуки клавиш, Бакуго хмурился. Ему действительно нравился именно этот стиль не вычурного джаза, который не вписывался в интерьер этого проклятого ресторана, но сосредоточиться мешал Киришима, который усмотрев во взгляде друга грусть и меланхолию начал рассказывать ему об официантке, которую зажимал в углу не так давно, пытаясь скрасить время бессмысленным рассказом.       Мужчина уловил себя на мысли, что этот вечер не так уж и плох, если отбросить всё то волнение, что он испытал сегодня. Когда ещё он будет вот так сидеть и не думать ни о чём важном? Когда ещё он позволит себе послать всё куда подальше и просто насладиться такой атмосферой? Думая об этом, альфа умудрялся ещё и слушать бред Киришимы, сидящего прямо под ухом. Пусть и не очень внимательно, но хотя бы урывками Кацуки слышал душещипательную историю о том, как его другу в очередной раз отказали на прекрасное предложение о свадьбе спустя несколько минут после знакомства, поэтому он сразу заметил, когда голос Эйджиро вдруг затих и Бакуго немедленно открыл глаза, подумав в том, что друг внезапно ушёл. Но повернув голову в сторону красноволосого, он увидел, что за ним внимательно наблюдают. Моргнув пару раз, Кацуки не отворачивался, ожидая любых слов от этого человека, но не того, что этот идиот выдал. Это точно.       – Мне казалось, что ты другой. – Альфа улыбнулся и перевёл взгляд на сцену, – я думал, что ты никогда не станешь таким.       – Я не имею права "быть"? – блондин продолжал смотреть на чужое лицо, выделяя последнее слово более резким тоном.       Красноволосый усмехнулся и всё ещё смотря в сторону тихо повторил.       – Просто я думал, что ты таким и останешься. Таким, как был. Не знаю.       Этот короткий диалог, который произошёл между ними, Кацуки воспринимал как всегда. Он знал, что Эйджиро переживает за него больше, чем за себя. Он не мог точно сказать, разочарован ли друг какими-то его переменами или рад им, но Кацуки точно знал, что он хотел выразить эти переживания хотя бы так. Не говоря о них прямо. Это много значило как для Киришимы, так и для Бакуго, которые были знакомы с детства волею судьбы и их родителей. "Де-юре партнёр", когда этого требовало их общество. "Де-факто друг", когда их никто не видел. Восприятие было не так важно, просто Кацуки знает, что они что-то намного большее, чем просто партнёры. И пусть так будет ещё очень долго. Пожалуйста.       Задерживая взгляд на лице Киришимы, альфа всё же отвернулся к сцене, наблюдая, как между тремя людьми, которые там выступают, образуется невидимая связь. Они друзья и это видно невооружённым глазом. Даже не говоря друг другу каких-то ненужных слов, они всё равно поддерживают друг друга одними жестами и взглядами. Пианист не так часто смотрел в их сторону, но за то девушка-певица бросала на него такие беспокойные взгляды, будто она слишком озабоченная своим чадом, мать. Да и подвижный саксофонист, который двигается в такт музыке так, будто в него вселились демоны, иногда поглядывал на друга с чем-то странным в глазах. Это тоже был страх, но немного другого вида. Бакуго даже ненадолго задумался о том, что это он причина всех этих взглядов, ведь это именно он пугает этого мальчишку, запуская такую сложную схему из вечных переглядок. Он даже не знает, как это исправить. Поэтому...       – Как тебе тот парень, со светлыми волосами? – задаёт мужчина вопрос, наклоняясь немного ближе к другу, не смотря на него.       – Тот, что двигается как одержимый? – задаёт ответный вопрос Киришима, немного улыбаясь.       – Я, почему-то подумал, что он похож на тебя. Выглядит как идиот, но это его и не волнует. – Кацуки вдруг выпрямился и сощурил глаза, пытаясь сделать вид, будто этот разговор ничего не значит.       Эйджиро убрал руку со спинки чужого стула и сжав кисть в кулак, поднёс её ко рту, скрывая свою улыбку.       – Я даже спорить с тобой не буду. – положив обе руки на стол, альфа лёг на них и закрыл глаза. – Просто скажу, что ты наверное, прав. Как и всегда.       Это означало конец диалога, который наскучил уже им обоим. Следующие несколько минут они наслаждались музыкой. Каждый по-своему. К окончанию выступления этого трио, к их столу наконец-то подошла Мицуки с какой-то своей знакомой, которую она встретила, когда пошла за Кацуки следом на улицу. Увидев, что музыканты направились за кулисы, Бакуго вскочил со стула и уже хотел повернуться к лестнице, что бы уйти побыстрее, как вдруг почувствовал на своём плече руку.       – Куда собрался? – Мицуки посадила сына обратно на место и обойдя столик села прямо напротив. – Может расскажешь нам немного о работе? Не мне одной очень интересно послушать. – Женщина посмотрела на знакомую и улыбнулась, когда та кивнула.        Бакуго-старшая явно привела её не для того, что бы похвастаться тем, какой прекрасный у неё приемник, а для того, что бы послушать именно про работу этой дамочки. Точнее, работу её мужа. И не работу, а про грязные дела, которые Кацуки сможет подмять под себя, увеличив свою прибыль. Но уже через пару минут бессвязной болтовни этой женщины, альфа сидел за столом с нескрываемым безразличием. Изредка парень поглядывал вниз на те самые двери, в которые пианист вошёл ещё в начале вечера, переживая, что он упустит его. Когда же объявили новых музыкантов, Бакуго внезапно устал слушать о том, какая прекрасная маленькая собачка появилась у сестры этой мадам. Резко встав из-за стола, Кацуки не извиняясь направился к лестнице. Его никто не пытался остановить, что настораживало сильнее, чем если бы пытались.       Но это было уже совсем не важно. Кацуки спускается в зал, где чуть ли не спотыкаясь и постоянно задевая чей-то стул, идёт к заветной двери, куда вошёл тот парень, ради которого альфа организовал этот вечер. Думать ни о чём другом он уже не может. Весь разум захватило предвкушение, от которого руки начинали дрожать. Он сам так и не понял, как вошёл в узкий коридор с белыми стенами и одной единственной лампочкой без люстры или чего-то хотя бы отдалённо похожего на защиту этой самой лампочки. Её можно было разбить чем угодно и "выключить" свет моментально, что Кацуки подметил. Мало ли ему захочется поговорить с омегой в романтичной темноте? Но переведя взгляд на поцарапанные двери, которые вели за кулисы, Кацуки отогнал эти мысли. Что за бред вообще лезет ему в голову? Вдруг он испугается и вообще не будет говорить? Бакуго передёрнуло. Ну уж нет, пусть лампочка останется целой в этот раз.       Осмотрев коридор, Кацуки заметил, что не всё было так хорошо в этом ресторане. Он уже сильно жалел, что заказал трио выступать именно здесь. Стены выглядели так, будто по ним раньше били молотками. Буквально. Потому что дыры прямо у потолка выглядели именно так. На полу было видно белые крошки от штукатурки, которая сыпалась с потолка. Видимо от того, что прямо над этим "помещением" находился балкон, по которому ходило множество ног. Очевидно, что Бакуго не нравилось то, что он видел. Нет, он конечно знал, что служебные помещения выглядят намного хуже, чем парадные, но не настолько же. А может быть это просто потому, что Кацуки не часто замечал такие условия, когда бывал в местах такого рода. Самое ужасное, что он понял это только сейчас, когда всё уже произошло и ничего нельзя изменить. Первое впечатление от места у того омеги, наверное, уже сформировалось и он думал о том, что какой-то заносчивый бизнесмен заказал их и даже не подумал о том, что бы предоставить им нормальные условия.       Нервно вздохнув и закусив губу, Кацуки повернулся к стене спиной и облокотился о неё, скрестив руки на груди. Видя, как на пол сыпется побелка мужчина выругался и встряхнул головой, переживая о том, что она могла попасть на его волосы. Сейчас он думает о том, что бы забрать себе этот ресторан и сделать тут такой ремонт в служебных помещениях, который точно понравится тому пианисту. Кусая губу сильнее, Кацуки вдруг понял, как жалко он сейчас выглядит и о каких странных вещах думает. Это злило. Неужели люди правда вот так знакомятся, переживают и думают обо всякой ерунде? Если это действительно так, то это бесит его до боли в животе. Чувство любви всегда было для него чем-то прекрасным, загадочным и важным, но эти жалкие убеждения сыпались под весом реальности. Неужели симпатия и любовь настолько неловкая? Он был уверен на все сто процентов, что он понимает себя, мир вокруг и людей, которые любили или были влюблены, но он ошибался. Всё идёт абсолютно не так, как он себе это представлял. Ужасно.       Рассматривая узоры на ковре, альфа увлёкся мыслями обо всём на свете. О том, как зла будет Мина, когда услышит, что он пошёл за этим малышом прямо за кулисы. О том, какие отговорки он будет придумывать для неё, что бы обелить себя в своих же глазах, а не в глазах подруги. О том, как он на самом деле переживает. Кусая губы до боли, Кацуки даже не сразу услышал достаточно громкий звук захлопывающейся двери. Спустя мгновение мужчина повернул голову в левую сторону и застыл. Точно так же, как и омега, который стоял напротив. Но Кацуки делал это не от страха, а от восхищения. Этот парень вышел в том костюме, который альфа ему подарил! Видимо, он совсем не глупый омега, если принял то, что ему было предназначено. Интересно, понял ли он, что одежда его друзей тоже подарок? Опять же не им, а ему. Знак того, что Кацуки готов сделать всё, что бы этот парень понял его намерения.       Но кое-чего не хватало. Перчаток. Их Бакуго выбирал особенно ответственно, потому что ему ужасно хотелось подчеркнуть красоту рук этого мальчишки. Мужчина не видел запястья парня, когда тот был на сцене, поэтому тешил себя надеждой, что он надел его подарок на руки и рад ему, но ожидания не оправдали себя. Альфа даже сам не заметил, как нахмурился. Он не злился, а силился понять почему. Почему он не надел их? Не подошли? Не тот размер? Может быть цвет? Нужно было брать чёрные. Он так и знал. Снова поймав себя на том, что он слишком переживает, Кацуки закатил глаза и громко цокнул языком. Эти ощущения и мысли его утомляют.       Мужчина оттолкнулся от стены и направился к омеге, но вдруг заметил, как тот прижимается к двери спиной. Боится. В Кацуки вдруг проснулось какое-то неописуемое желание доказать человеку напротив, что он не собирается делать ему больно. Что он пытается пересилить себя и не наделать глупостей. Но для этого нужно поговорить, ведь его не поймут, если он не будет пользоваться языком, верно? Вот и он так думал, пока шёл. Но когда альфа погружён в мысли, он хмурится, что не вызывает доверия и понимания ни у одного человека. Это привычка и ничего с этим сделать Бакуго не мог, к сожалению.       Подойдя вплотную к музыканту, Кацуки сразу же поднял руку и взял его за подбородок, что бы тот не смог отвернуться от него. Действия на опережение, на всякий случай. Мельком пробежавшись взглядом по лицу юноши, альфа наконец посмотрел прямо в его зелёные глаза, пытаясь найти там что-то для собственной уверенности. Что-то кроме страха и настороженности. И он нашёл. Злость. Бакуго знал почему этот малыш злится. Он знает, что его статус в обществе обычных людей не "Бакуго Кацуки", а "убийца", "вор" и "преступник". Человек, который отберёт всё. Деньги, дом и даже жизнь. Обычный гангстер, который готов навредить в любую секунду. Но и этот парень не так прост, если имеет смелость злиться, фактически, на свою возможную смерть.       Альфа вдруг флегматично сощурил глаза, внимательно наблюдая за слабым огнём ненависти в чужих глазах, а после медленно наклонился к уху этого наглого мальчишки и как можно тише прошептал:       – Боишься меня?       Заметив, как у музыканта сбилось дыхание, Бакуго одними лишь глазами проследил за движениями парня, который начал резко мотать головой в разные стороны. Мгновение. Касание щекой о щёку. Волна дрожи по телу и пустота в голове. В этот момент Кацуки показалось, что вокруг всё онемело и время остановилось ради них одних. Это было не то же самое, что с другими. Это было волнующе. Это хотелось почувствовать ещё хотя бы раз. Немного отстранившись и посмотрев в сторону на лицо юноши, Кацуки заметил, как тот зажмурился, что успокоило альфу ещё больше. Выпрямившись и всё ещё смотря на парня, мужчина ожидал, когда тот откроет глаза. Но он как будто испытывал чужое терпение, которого у Бакуго не так уж и много. Блондин закатил глаза, немного раздражаясь от того, что он не понимает чужих чувств.       Посмотрев на мальчишку ещё раз, Кацуки вдруг вспомнил про вопрос, который хотел спросить у омеги с самого начала и который волнует его до сих пор.       – Где перчатки?       Пианист же, будто ожившая фарфоровая кукла, открыл свои глаза и посмотрел в пол. Было видно, что он судорожно что-то обдумывает. Такое поведение начинало ужасно злить. Бакуго просто не понимал, что происходит и что он сделал не так. Судорожно думал в этот момент не только омега. Но спустя секунду, альфа услышал тихий шепот.       – Здесь, сер.       Малыш тряс коробкой, что была у него в руках и это почему-то ужасно разозлило Кацуки. Он даже не вытащил из коробки эти несчастные перчатки! Ну неужели они настолько ужасны? Запонки, которые выбирала Мина, он надел. Галстук тоже. Даже туфли принял, но не перчатки, которые выбирал сам Кацуки, без какой-либо помощи. Почему? Метнув взгляд на предмет в чужих руках, Бакуго раздражался от того, что он ещё им и трясёт. Вырвав коробку из рук, альфа опустил руку с ней и посмотрел на лицо парня со всей печалью, что он мог выдать. Но увидев, что его снова лишь боятся, он начал беситься ещё больше. Закипающая обида, которую блондин уже успел забыть, нахлынула так резко, что мужчина не выдержал и повысил голос.       – Смотри на меня!       Когда на Кацуки подняли глаза, полные ужаса, сердце альфы пропустило удар. Смотря как дрожит чужое тело и как омега сдерживает слезы, пытаясь казаться стойким и не обиженным, широко раскрывая глаза, будто он запуганное раненое животное, которое ждет, что его прямо в этот момент зарежут, Бакуго прокручивал в голове обрывки воспоминаний с такими же взглядами. Запуганными, дикими и ожидающими чего-то. Альфа нахмурился и начал думать об этом, силясь успокоиться. Он не отрывал взгляд от чужого дрожавшего тела, чувствуя множество всего внутри. Обида смешалась с виной, поэтому мужчина не выдержал.       Развернувшись к двери, которая вела в зал, Кацуки тихо выругался, обвиняя себя во всех грехах человеческих и обещая себе самую страшную кару на каком-нибудь кругу ада. Но мужчина, шагал по красному ковру, который он рассматривал минут пять назад, пока стоял в ожидании, внезапно заметил, что думает в полной тишине. За ним никто не идёт. Остановившись и посмотрев за спину, Бакуго увидел омегу, который смотрел на него с надеждой в глазах. Это ранило Кацуки ещё больше, что он и поспешил выразить какой-нибудь грубостью.       – Шевелись, блять.       Отворачиваясь к двери снова и продолжая движение, альфа теперь слышал торопливые шаги за спиной, что немного смягчило его пыл. Может быть не всё ещё потеряно?       Но проходя по коридору к двери, которая вела прямо в шумный зал, Бакуго начал кусать губы. Наверное он всё же переборщил. Наверное он напугал этого омегу. Нет, он точно его напугал. Да что с ним не так? Он ведь хотел спросить его имя, но взбесился. Он взволнован, но не настолько, что бы злиться из-за того, что этот парень не принял какой-то его подарок. Он просто не может быть зол из-за такой мелочи. Кацуки не такой. Правда ведь? Если бы сейчас его видела Мина, она бы точно смотрела на него так пристально, что прожгла бы в нём дыру. Чёрт, всё с самого начала идёт не так, как он планировал. Это плохо.       Обернувшись через плечо уже у самой двери, альфа заметил, как парень за спиной собрался и смотря прямо перед собой, догонял его. Пытается казаться бесстрашным? Бакуго усмехнулся. Это забавляет его. Видеть, как с ним пытается бороться этот малыш было достаточно интересно. В основном омеги только хлопали глазами и пытались его заинтересовать, а тут есть два варианта. Это либо такое привлечение внимания, либо защитная реакция. Мужчина больше думает о втором варианте, но и первый он отметать не будет.       Не дожидаясь пока его догонят, Кацуки медленно открывает дверь и даже не думает держать её для этого мальчишки. Да, он ему нравится, но эта попытка выглядеть самостоятельным и суровым нравится ему ещё больше. Именно поэтому Бакуго украдкой поглядывает назад. Вот омега открыл дверь и осторожно прикрыл её за собой. А вот он уже спешит за Кацуки с таким же выражением лица, как и в коридоре. Альфе кажется, что его щёки надулись ещё больше, настолько он серьёзен. Что ж, если он хочет действовать так, то пусть. Мужчина даже подыграет и не скажет ничего, что могло бы уколоть. Вот за это Ашидо точно похлопала бы его по голове и сказала какой он молодец. Вспоминая про подругу, мужчина так же подумал и о красноволосом. Эйджиро наверняка уже заметил отсутствие Бакуго и начал его искать. Хотя, он мог и задержаться с той женщиной, которую привела Мицуки. Он не стал бы оставлять потенциального партнёра просто так, как и его мать.Если честно, лучше бы ему с ней и остаться, что бы ничего не испортить и не напугать парня, которого Кацуки так уверено ведёт за собой. Создавать шум не очень хочется, да и убивать он сегодня не очень настроен. Осмотревшись по сторонам, мужчина вдруг вспомнил насколько этот зал большой. Сразу поймав взглядом красное пятно, которое выделялось среди серых и чёрных цветов и тем более было очень ярким и видным на фоне белоснежного интерьера зала, альфа метнул взгляд сначала на лестницу с правой стороны и понял, что она намного ближе к дверям отдельных комнат для vip гостей, но и к Киришиме тоже. Выругавшись и оглянувшись на парня, который остановился не далеко от него, ожидая от него решения с очень серьёзным видом, Бакуго снова ухмыльнулся. А так даже лучше! Дорога займёт ещё больше времени, да ещё и лестница округлая, это делает путь ещё дольше. Значит, мужчина сможет увидеть ещё какое-нибудь выражения лица омеги. Значит правая лестница на второй балконный этаж. Поднимаясь вверх Кацуки, не стесняясь никого, легко улыбнулся. Даже если кто-то увидит его, это сейчас не важно. Ему весело и это редкость, поэтому можно и расслабиться, но…       — Сын?       Поднимая голову и встречаясь взглядом с глазами матери, Бакуго понял, что он всё ещё улыбается. Конечно он заметил, ведь у Бакуго-старшей было такое лицо, будто она видит что-то невообразимое. Это не удивительно, она очень давно не видела его таким. Она же не Мина, которая курит с ним по вечерам в кабинете и болтает без остановки о том, как очередной её ухажёр снова сбежал от неё на свидании, узнав у кого она работает секретарём. Она не Шинсо, который всегда приносит ему хорошие новости, связанные с работой. Так что да, сейчас он для неё буквально восьмое чудо света, ведь дома альфа не улыбается, потому что хочет казаться серьёзным, что всех вполне устраивает. Но сейчас Мицуки стояла на самом последнем порожке и с важным видом изучала его лицо, пытаясь проанализировать ситуацию и понять, что происходит. Но сегодня у неё этого не выйдет. Кацуки этого не позволит.       Снова бросив взгляд назад и увидев зеленоволосого омегу, который всё ещё пытался делать суровое лицо, но явно переживал, Бакуго повеселел ещё больше и уже не думал ни о матери, ни о Киришиме, который точно должен ходить где-то рядом. Вот сейчас он отпустит себя и будет делать всё, что угодно его душе. Как в старые добрые времена. Он вообще-то клялся себе, что больше не повторит того, что делал с свои девятнадцать, но ситуация располагает к этому. Грех ли сделать то, что очень хочется? Да. Но не сейчас точно. Вновь взглянув на мать и встав ровно, альфа сделал шаг в сторону, показывая рукой на омегу позади себя.       — Я не знаю как его зовут, мама, — начал он заискивающим и весёлым тоном. — Поэтому я не могу представить вас друг другу. – Положив руки в карманы и поворачиваясь к мальчику, Бакуго заметил слабое любопытство в чужих глазах, поэтому постарался продолжить свой спектакль как можно мягче. – Но как только я узнаю, я расскажу вам об этом уже дома, хорошо? – Мужчина снова обернулся к женщине и закусил губу, надеясь лишь на то, что она поняла намёк.       Подняв брови и ухмыльнувшись, женщина ступила на порожек ниже, подходя ближе к юноше. О да, мужчина знает что это. Семейная привычка семьи Бакуго. Она пытается напугать парня ещё сильнее, что бы увидеть больше эмоций на лице и легко прочитать его. Они просто обожают делать это с незнакомыми им людьми. Кацуки не знает, когда это началось, но его дедушка делал точно так же, хотя мафией никогда не был. Наверное, это из-за их тяжёлого характера. По крайней мере, так это объяснял его отец Масару.       Скрестив руки и останавливаясь на порожке чуть выше парня, Мицуки посмотрела на него оценивающим взглядом, сверху вниз. Мальчишке пришлось поднять голову и встретиться с ней взглядами. Наблюдая за этой картиной пару секунд, Бакуго обошёл парня со спины и встал спиной вплотную к широким перилам, опираясь на них локтями. Обернувшись назад и посмотрев прямо на пространство перед сценой, где уже мелькала красная макушка, альфа прикинул через сколько минут Киришима может их догнать, ведь уже было очевидно, что он их заметил. Получилось ровно пять минут. Значит, за это время он должен закончить показ парня матери, пока шумный и резкий Эйджиро ещё внизу, пытается протолкнуться к лестнице через гостей. Кацуки нервно покосился на мать, которая положила одну руку на перила, преграждая ему путь, а второй взяла мальчишку за щёку, наклонившись ещё ближе.       — Как-то он не похож на очередного партнёра, не находишь? — обратилась она к сыну, смотря прямо в глаза омеги.       — А он и не партнёр, — начал мужчина. — Он музыкант.       Мицуки немедленно перевела удивлённый взгляд на сына, который уже потянулся к руке омеги и схватив её, потянул парня на себя. Поймав юношу и поставив его ровно, мужчина мельком заметил в его глазах недоумение, что ещё больше развеселило. Развернувшись Бакуго обошел женщину и снова потянул мальчишку за руку, но уже за собой, оставляя мать позади. Альфа поднялся на пару ступеней вверх и оглянулся назад. На самой первой ступени уже стоял Эйджиро и смотрел на него удивлённым взглядом. Кацуки вдруг вспомнил о временах, когда ему только исполнилось пятнадцать. Он точно так же сбегал от своих проблем, оставляя их позади, даже не думая о последствиях. Это было легче, чем говорить с кем-то. Легче, чем что-то доказать. Легче, чем чего-то добиться. Он считал, что он во всём прав. Так он больше не делает, но сегодня Бакуго решил, что ему плевать. Плевать на чужие мнения, слухи, слова и порицания. Сегодня в нём говорят чувства. На это его благословила Мина, когда он уходил из офиса, а это значит, что ему точно можно быть идиотом. Только сегодня.       Проходя между столиков и делая вид, будто он не слышит как его зовёт Эйджиро позади, альфа проходит в одну из дверей, около которых стояли высокие мужчины в шляпах и строгих костюмах. Да, vip комнаты охранялись, поэтому он и выбрал именно этот ресторан. Он знал, что за ним кто-то обязательно потащится, именно поэтому и перестраховался. Всё упиралось не только в долг хозяина заведения. Это, скорее, был удачно подвернувшийся факт и прикрытие, чем какая-то важная деталь. Так было не со всеми, поэтому владелец этой конторы должен ползать перед ним на коленях и благодарить. Ну, на самом деле, он уже делал это не так давно, но снова влез в долги. Как и в прошлый раз. Люди неисправимы. Кацуки понял это и теперь пользуется. И правильно делает, если честно.        Хватаясь за ручку и предупреждая громил около двери, что комната оплачена, Бакуго затаскивает парня следом за собой, моментально захлопывая дверь. Прислушиваясь к тихому «стойте, вам туда нельзя". Кацуки выдыхает. Это был чёртов побег. Снова. За столько лет, он уже и забыл это ощущение абсолютного безразличия к своим проблемам, пускай и таким маленьким и незначительным, как Эйджиро. Но его веселье прервал тихий кашель, который был для привлечения внимания, очевидно. Оглянувшись, Бакуго увидел краснеющего юношу, который смотрел прямо на него и поджимал губы. Переведя взгляд чуть ниже, мужчина понял, в чём проблема. Он всё ещё держит его за руку. Ничего необычного он в этом не видел, поэтому продолжал пялиться на сцепленные руки и улыбаться как идиот, даже не собираясь никого отпускать. Он не мог сказать ничего о своих ощущениях, по типу «эта рука мягкая и с бархатной кожей». Нет. Он ощущал её грубость и какие у этого омеги длинные пальцы. Как у всех. Но именно эту руку он, почему-то, хотел держать так долго, как захочется.       — Отпустите, пожалуйста. — Потребовал серьёзным голосом парень стоявший напротив.       Подняв взгляд снова, альфа увидел нахмуренные брови и действительно серьёзный взгляд. Именно сейчас, он был настоящим. Без надутых щёк, губ и усилия держать себя под контролем. Совсем не наигранным и не похожим на фальшивый. Но был один нюанс. Это заставляло Кацуки захотеть язвить. Наконец-то он снова становится собой. Он даже придумал в голове, что он скажет. Что-то по типу «а что, если нет?» или «а что ты сделаешь, если я этого не сделаю?». Но как только мужчина начал говорить, вырвалось совсем другое.       — Имя.       Юноша перед ним перестал хмурится и только хлопал глазами в недоумении. Ну вот, Кацуки опять сделал что-то не так. Наверное он сказал это слишком серьёзно и грубо. Не спросил, а потребовал. Да и к тому же, сказал совсем не то, что хотел сказать. Чёрт, это волнение действительно ему мешает. Но, пора взять себя в руки!       — Как тебя зовут? — он попытался сказать это как можно мягче, но вышло нерешительно и по-детски. Будто ребёнок подошёл завести нового друга в песочнице. Всё идёт не по плану. Совершенно не так, как он думал. Не так, как он хочет сейчас. От этого Кацуки начинает кусать губы и переживать, как и любой другой человек, собственно. Но видимо, омега этого не понял, поэтому задал вопрос в лоб.       — Вы ведь бандит, да? — Осторожно освобождая запястье из чужой руки, с недоверчивой ухмылкой произносит он. — Вы хотите узнать об Очако? Это же вы её заказали? – парень медленно поднимает глаза вверх и оценивающе смотря альфе прямо в лицо едко произносит. – Знаете, вам действительно подходит ваше прозвище, если я конечно правильно понял кто вы.       Теперь уже Бакуго хлопает глазами. Очако? Кто это? И почему он решил начать говорить о его статусе и прозвищах? Хочет пристыдить? Уколоть? Ткнуть в дерьмо носом? Кажется, альфа начинает злиться. Он же сейчас прямым текстом спросил его имя, а по итогу получает противные вопросы. Ну неужели не понятно, чего он хочет? А ведь Кацуки даже пытался быть мягким, чего никогда не делал с другими омегами. Его это бесит и заставляет захотеть перейти на более резкий тон, но он сделает так, как учила Мина. Вдох через нос. Выдох через рот. Говорим прямо, что хотим, не намекая ни на что и не обходя ни одной своей прямой мысли. Встав ровно и скрестив руки на груди, мужчина посмотрел в глаза парня и выдержав паузу начал объяснения.       — Если ты хотел разозлить меня, то у тебя это получается, но я не советую тебе продолжать делать это, ясно? — Немного наклонившись и приблизившись лицом к лицу омеги, Бакуго заговорил чуть тише. — Я уже не помню об Очако, если честно. — Альфа попытался улыбнуться, но увидев замешательство в чужих глазах, он уже и не пытался, он просто это делал без усилий, — но если хочешь, то можешь рассказать мне о ней или нём в машине, когда мы поедем в более подходящее место для знакомства. — Наблюдая за тем, как замешательство меняется на возмущение, Кацуки поднимает руку и кладёт её тыльной стороной на рот парня до того, как он что-то скажет. — Не сейчас. — прикрывая глаза и наблюдая за взглядом юноши, Бакуго снова задаёт вопрос. — Так ты скажешь, как тебя зовут?       Зелёные глаза смотрели прямо в глаза мужчины и не выражали особо много эмоций, кроме как непонимание. Юноша онемел на какое-то время и для него время остановилось вместе с ним. В голове был только один вопрос и звучал он примерно так: «что тут происходит?». Внезапно, мужчина убрал руку от губ парня и выпрямился, из-за чего омеге пришлось поднять глаза чуть выше, что бы не прерывать зрительного контакта с незнакомцем. Не сказать, что он боялся его или очень переживал, скорее испытывал своё любопытство. Альфа же терпеливо ожидал, засунув руки в карманы брюк. Тихо и невозмутимо, будто ему нечего объяснять. Они упорно молчали, не смея прерывать чужие мысли. Изучали друг друга и ни у одного не получалось прочитать другого. Всё сводилось к обычным ярлыкам «обычного мальчишки» и «богатого бандита». Особенно был увлечён омега, ведь не часто увидишь того, кого знает весь город и несколько штатов запада.       Нет, он конечно же уже видел главарей мафии, но не такого уровня. То были мелкие боссы, которые так или иначе ходили именно под этим мужчиной и подчинялись его прихотям, вплоть до выполнения приказа о пытках или похищениях. Поэтому парень спустя пару мгновений вежливо улыбнулся и легко ответил.       — Я не очень всего этого хочу, сер! — Омега завёл свои руки за спину и сцепил их, впиваясь своими ногтями в кожу ладоней, ведь он всё равно немного волновался, говоря такое боссу, который держал под контролем рынки нескольких штатов. — Но я могу смело предположить, что если я этого не сделаю, вы сделаете то, что мне точно не понравится.       Да, он выбрал тактику правды. И вы не в праве судить его. Подумайте о ситуации сами. Вы бы сказали своё имя незнакомцу, который привёл вас куда-то без вашего на то согласия? А если плюсом к этому, вы знаете пару не очень приятных фактов из его жизни? Например о том, что под его началом, действовала группировка террористов, которые захватили несколько зданий самоуправления, что бы запугать власти города? Или ситуацию с трупами в бочках, когда всем партнёрам показывали, что с ними может случиться, если они будут перечить? Именно поэтому омега решил не копать себе яму и не пытаться строить стену или тем более строить что-то из себя. Вроде как, этот мужчина любит правду. Очевидно, ведь он чёртов босс мафии! Правда в таких кругах наверняка ценится, поэтому сейчас парень буквально попытается подмазаться к нему и он надеется, что альфа не распознает его игры в хорошего мальчика и просто отстанет после этих невинных разговоров, но…       — Так ты Изуку или Денки? — Уверенно задаёт вопрос Кацуки и наблюдает, как улыбка сменяется таким же удивлением, как и в начале разговора. Молчаливым и анализирующим. А Бакуго удивляется, как этот малыш вообще догадался говорить ему то, что думает. Он либо очень смелый, либо идиот, либо решил играть в игры. Но мужчине хочется верить, что это какая-то тактика, ведь глупый омега ему не нужен. И всё же, наблюдать за тем, как этот парень пытается судорожно подобрать слова для того, что бы ответить, Кацуки чуть ли не смеяться готов. Видимо, он всё же дурак, поэтому Бакуго спросит снова то же самое. — Так кто ты? Я накопал на тебя не так много, но знаю о парочке больших долгов. – Сейчас Кацуки блефует. Альфа вообще не искал информации о долгах ни одного, ни другого из омег. Он знал их вторичный пол, знал имена, но не стал смотреть другую информацию, что бы не портить себе впечатление от первой встречи именно с этим парнем. Вы можете назвать его странным или глупым, но это не так уж и важно сейчас, верно?       Но Бакуго пошёл явно не по тому пути. Он понял это по выражению лица омеги. Мужчина чувствует беспокойство и настороженность, которые этот парень пытается скрыть за спокойствием. Но каким бы отстранённым он не пытался быть, страх внутри ему не подавить. Только заменить другим чувством, что сейчас и происходит. А меняется страх злостью. Да, Бакуго в какой-то степени выдал себя, но у каждого в этом городе и в этой стране есть какие-то долги, очевидно. Он просто попал в цель наугад. Но и этот парень, видимо, действительно глуп, если так верил в себя.       По Кацуки вполне видно, что он далеко не обычный фанат или не работодатель. По одежде всегда видно, кто есть кто. Кацуки мафия. Конечно же у него будет досье на того человека, за которым он охотится. Так делали абсолютно все, с кем был знаком мужчина. Даже мелкие боссы имели достаточно информации на интересующего их человека. Для манипуляции. По началу так поступали только для того, что бы расположить к себе человека, выдавая себя за «друга», который имеет такие же интересы, манеры и привычки. Но это работало только тогда, когда так делали единицы. Когда же до этого додумались абсолютно все и стали активно использовать, это стало обыденной мерой предосторожности. Очевидно, что когда ты знаешь, какой грех человек совершил в прошлом, тебе легче обезопасить себя от его поступков и манипуляций в будущем.       Но можно задаться вопросом. Почему же тогда Бакуго не знает, кто есть кто? Всё просто. Потешать себя ему нравится намного больше, чем просто взять то, что он хочет. Он просто оставил конкретику личности в интриге. Ему хочется доказать самому себе, какой он прекрасный детектив и подогреть свой интерес ещё больше. В его жизни, достаточно скучной, как он считает, появилось что-то такое, что он захотел разгадать. Играть в это увлекательно, именно поэтому он и не захотел узнать особые приметы внешности обоих людей, которых ищет и пытается различить. Один пианист, другой саксофонист. Всё просто и сложно одновременно.       И самое неожиданное, что мог выдать этот омега, это то, что он выдал.       — Я не знаю…       Альфа, потупив взгляд, уставился на мальчишку и сощурил глаза, делая такое лицо, будто парень перед ним сходит с ума прямо на его глазах.       — Что это значит? — С усмешкой спрашивает мужчина, на что омега мотает головой в разные стороны, в жесте отрицания и выдаёт ещё более странные слова.       — Ничего, сер! Просто я подумал, что вы задали вопрос философски. Я не знаю кто я. Точнее, знаю, но не знаю как себя описать. Могу ли я сказать, что я тот, кто я есть, ведь мне всего девятнадцать! Я ещё ничего не знаю. Я даже не уверен, что я то, что я люблю. Я о музыке, если что… — тут же парень встал ровно и приложил два пальца к подбородку, отводя от Кацуки взгляд и смотря ему в ноги. — Может быть я даже не люблю музыку, хотя, я бы не сказал так. Я даже не уверен, что моя мать задумывалась над тем, что моё имя подойдёт мне. Вы спрашивали про имя, а я ведь даже не знаю, моё ли оно. Вдруг оно вовсе не моё? Вот вы спрашиваете, кто я, а я ведь не знаю. А это значит…       — Стоп! — Грозно и властно рявкнул Бакуго, что сразу же остановило поток мыслей омеги и заставило его испуганно посмотреть на мужчину, который сложил руки на груди и скептически посмотрел прямо в зелёные глаза. — Отвечай на вопрос, а не рассуждай, блять. — Кацуки ещё пытался найти в чужом взгляде что-то неясное. Как будто сейчас изумрудные глаза потеряют блеск и станут тусклыми, как у всех людей, с кем Бакуго говорил дольше пары минут с момента знакомства. Такой его тон не нравился никому, очевидно. Но уловив на себе не понимающий взгляд, Бакуго облегчённо вздохнул и попытался быть таким же странным, как этот парень. Просто что бы сгладить углы. Что бы он не чувствовал себя особенно глупо, наверное. — Мне нужно знать, именно как… — альфа осекся, от осознания насколько странные слова он собирался сказать, но закатив глаза и снова вздохнув, он продолжил. — Как тебя мать назвала.       Юноша вдруг моргнул, опустил руки и продолжая смотреть на вычищенные туфли альфы, вздохнул. Ему некуда сейчас бежать. Заговорить зубы этому человеку не получится, но это было предсказуемо. Пусть даже ему ответили на глупость глупостью, он понимает, что это было скорее ради налаживания контакта. Мол «я отвечу тебе на твоём уровне, не переживай». Этот альфа наверняка добьётся любой информации. Правда омега не очень понимал, почему именно у него и почему таким способом. Это пугало. Но хорошо, что из парня эту информацию хотя бы не пытаются вытрясти и вообще не трогают и пальцем, что не вяжется с теми слухами, которые ходят по городу уже как байка, для запугивания детей, настолько она устоявшаяся. Что ж, делать ему всё равно нечего. Этот человек знает их имена. Даже имя Каминари. В такие моменты со странными поклонниками, парень очень жалеет, что у них нет сценических имён или какой-то анонимности, как маски, которые, кстати, Денки когда-то предлагал именно из-за преследований таких вот индивидов, на что он вместе с Очако покрутил пальцем у виска. Если бы омега знал, что это точно пригодится именно ему, а не Очако, за которой часто ухаживали после выступлений, то согласился бы. Но, уже ничего не поделаешь, остаётся только разрулить то, во что влип.       — Мидория Изуку. — Уверенно произносит юноша и поднимает глаза на мужчину.       Попытка казаться грозным провалилась. Не просто с треском, а с грохотом, потому что в ответ он получил ещё более грозный и изучающий взгляд. Смотря в алые глаза, Мидория не ощущал страха. Почему-то он ощущал только разочарование от того, что не смог переплюнуть этого человека в стойкости. И конечно любой человек боялся бы этого альфы. Потому что, очевидно, выглядит он довольно устрашающе, этого отрицать Изуку не будет ни одной секунды. Но юноша отбросил страх уже тогда, когда стоял перед женщиной, которая как две капли похожа на этого мужчину. Когда они сбежали от неё, как будто они в старшей школе попались в какой-то подворотне вдвоём ей на глаза. Очевидно, что даже такой человек, как этот альфа, перед матерью уж точно будет таким, какой он есть. Этот спонтанный побег двух «подростков» рассеял страх моментально. Ещё Изуку не боится этого человека, потому что он: a) Пока что ничего ему не сделал. b) Ведёт себя как дурак. И самое важное: зачем-то позвал его на разговор. Очевидно, что убивать парня не собираются. Хотя бы потому, что альфа сказал, что хочет обсудить с ним что-то. Жутко понимать, что Сволочь, как этого гангстера звал весь город, вообще хочет что-то с ним обсуждать, но долгов у Изуку нет. Вообще. Он лучше будет голодать, чем не заплатит за защиту или возьмёт в долг. Поэтому он и уверен в себе. Но не уверен в Каминари. Именно из-за этого факта он и испугался. Но, опять же, зачем звать на разговор о долгах Денки именно его, а не самого должника? Это никак не стыкуется в его голове. Но как только мужчина заговорил, юноша уже не думал о том, что у него нет проблем.       — Как меня зовут знаешь?       Мидория выпал. К чему вопрос? А зачем вообще ему знать это? Он вообще должен это знать? Откуда? Хотя… Поджав губы и отведя глаза, он пытался вспомнить не слышал ли он где-то имя Сволочи и не мог вспомнить. Потому что никто и никогда не звал его по имени. Только прозвище. Кличка. Ярлык, если вам угодно, но не имя. Набрав в лёгкие больше воздуха и медленно выдохнув, Изуку снова коснулся двумя пальцами подбородка и уже хотел начать вспоминать старательнее, как его вырвали из мыслей.       — Бакуго Кацуки. — Сказал мужчина спокойным и тихим голосом.       Подняв на альфу глаза, парень опустил руку и наклонил голову в бок. Опять же, это странно. Он не боится. А этот Бакуго Кацуки буквально пытается сделать так, что бы Мидория его не боялся. Это очень и очень странно. Странно и неловко. Изуку не хочется смотреть на этого человека, потому что ему действительно неловко, но с такими нужно быть начеку и делать вид, будто тебе комфортно говорить с ними. Ощущая в чужом человеке эту заинтересованность в том, что бы Изуку был спокоен, сам омега конечно же не был спокоен. Лучше бы ему сейчас сказали, что он должен оплатить долг и отпустили, но нет, от него чего-то ждут. Ждут и не хотят хотя бы намекнуть чего именно. Напрягает.       Расслабив кулаки, которые Мидория, незаметно даже для себя, сжимал так, что на внутренней стороне ладони остались следы от его коротких ногтей, парень вздохнул, чтобы успокоиться. Сначала его зовут в машину, что бы поехать в более «подходящее для разговора место», потом спрашивают его имя, а после спокойно называют своё, пытаясь разрядить напряжённую обстановку. Сейчас мужчина перед ним уже не был тем человеком, который убежал от своей матери, держа омегу за руку. На данный момент он не показывает никаких эмоций, кроме лёгкого интереса и терпимости по отношению к Изуку. Пока что они молчат, обдумывая свои действия, слова, тактики и прочую лабуду. Но когда-то же это должно кончится, верно? Поэтому лучше Мидория закончит это быстрее и подумает над решением его новых проблем у себя дома. В тишине и спокойствии. Он более чем уверен, что это не последняя встреча с этим человеком, поэтому он хочет уйти как можно скорее и подумать над этим. Снова вздохнув и натянув на лицо улыбку, омега посмотрел на мужчину.       — Приятно познакомится, мистер Бакуго! — дружелюбно произнёс парень и наклонив голову, отвёл взгляд в сторону, обдумывая следующие слова. После пары секунд тишины, Изуку снова осмелился заговорить. — Болтать с вами было довольно здорово, правда, но я всё ещё не понимаю, чего вы хотите именно от меня? — Мидория снова посмотрел прямо в глаза мужчины и заметив в чужом взгляде искорки веселья, озадачился ещё больше. Да что вообще происходит?       Посмотрев в сторону и проведя языком по внутренней стороне ряда зубов, Кацуки так хотел сказать всё, что думает. Он не хотел говорить с этим мальчишкой так, как говорит с деловыми партнёрами. Не хотел говорить с ним так же как с Миной, с матерью или, даже с Киришимой. Ответы на их вопросы и слова он тоже продумывал. Не досконально, но продумывал. А стоя перед этим омегой, Бакуго хотелось сказать что угодно, потому что у него есть предчувствие, что его поймут в любом случае. Откуда это чувство появилось, он не мог уверенно ответить. Может быть он уповал на то, что этот парень музыкант, а значит в принципе поймёт любое переживание или мысль, но альфа видел и абсолютно непробиваемых музыкантов. Которые не понимали ни единого его умозаключения, желания или вопроса. Возможно Кацуки надеялся на характер этого малыша, потому что выглядит он как понимающий человек, хотя, не факт.       Вздохнув в тишине, мужчина снова перевёл оценивающий взгляд на Изуку, который так отважно пытался выглядеть невозмутимо. Смерив его взглядом, Бакуго ухмыльнулся. А знаете, будь что будет. Плевать на последствия, чужие мысли, переживания и прочие вещи такого типа. Альфа уже очень давно не говорил то, что пришло в голову. Он уже давно не жил моментами. Поэтому он сам себя прощает за то, что может стать последствиями его решения. Собравшись с мыслями и подняв взгляд на глаза парня напротив, Кацуки бесстрастным голосом произнёс:       – Ты мне понравился и я хочу поужинать с тобой.       Да. Прямолинейность. Наконец-то. Если бы его видел Эйджиро, он бы ударил себя по лицу, а потом схватил бы его под руку и увёл в уголок, что бы сказать ему, что это не правильно. Да, Кацуки знает, что это не правильно, но смотря на спокойное выражение лица омеги, он отметил у себя в голове галочкой, что теперь прямолинейность - самое лучшее его качество.