Кощей и Царица Тёмных земель

Варвара сидела, свесив ноги над пропастью. Чтобы хоть чем-то заняться, она принялась переплетать косу. Идея вышла дурацкой. На сильном ветру поймать длинные волосы оказалось настоящей проблемой. Зато в них удобно было спрятать лицо от хозяина неспешных шагов за спиной. — Я тут нечаянно, — Кощей неловко прочистил горло, — …услышал разговор твоих соседок на заднем дворе… Почему-то ему казалось, что между словами этих дур и неожиданным скандалом была какая-то связь. Не то природная интуиция, не то ещё что. Но мужчина совершенно точно увидел — что-то в сказке о прекрасной богатырше было не так. — О, ну замечательно! — послышалось из-за огненной копны волос. — И кем я была на этот раз? Ведьмой или потаскухой? — Э… Первое, — Кощея покоробило грязное слово из уст Варвары. — Фу! Никакого разнообразия. Придумали бы уже что-нибудь новенькое! А то скучно становится, честное слово, — горькая усмешка на милом лице не была видна колдуну, но в ее присутствии он не сомневался. — Варя, — Кощей глубоко вздохнул и опустился рядом с бесформенным коконом из рыжих лучиков. — Ты мне все что угодно можешь рассказать. Я не… Мне можно верить, кто бы что там ни говорил, — он попытался убрать хоть одну прядку, но девушка отстранилась. — А чем тебя версия с ведьмой не устраивает? — Ну хотя бы тем, что это наглая ложь! — фыркнул Кощей. — От дома ведьмы гнилью разит за версту. А по улице во дворах скотина полудохлая, собаки воют, и дети не родятся. Да и тебе до ведьмы, как мне до папы Римского. Они тебя просто… Невзлюбили. Ума не приложу только за что. — Мягко сказано, — пробурчало из-под рыжего савана. И тут так не кстати сильный порыв ветра разрушил хрупкую защиту Варвары. Она не плакала, о чем тайно подозревал Кощей. Лишь море боли и злости искажало хорошенькое личико такой молодой и не по годам взрослой девицы. Зарыться обратно в волосы он ей не дал, ловко перехватив веер этого пламени и перекрутив в свободный жгут, закинул хозяйке за плечо. А потом они просто молчали. Кощей и не думал лезть в душу с расспросами. Хотя и отдавал себе отчёт, что не будет ему покоя, пока не разберётся он в этой темной истории. Вот ведь ирония. У светлой богатырши — скелеты в шкафу. Ему бы такое точно в голову не пришло. — Извини, — тихо повинилась девушка. Кощей не ответил в ожидании объяснений, и Варвара тяжко вздохнула, из последних сил убедив себя в том, что уж он-то, как никто их заслуживает. И, может быть, даже поймёт. В поисках поддержки она придвинулась чуть ближе к повелителю нечисти и благодарно прикрыла глаза, когда почувствовала сильную руку за спиной. Колдун будто угадал, как девушке было отчаянно необходимо обо что-то опереться. Вернее, на кого-то. — Гонец с похоронной грамотой на родителей прискакал, когда мне только шесть лет исполнилось, — нарушала тишину Варвара. — Мы с няней едва траур относить успели, как в терем заявились желающие. Сначала был купец первой гильдии. Высокий, страшный, борода черная до пола. — Собирай, говорит, Агафья, сиротку! Просватаю ее за своего сына. До зрелости в доме моем поживет, а там честным пирком да за свадебку. И ко мне нос свой синий наклоняет. Ути-пути! — Чего? — опешил Кощей. — В шесть лет? — А ничего! Я ему в нос его синий впилась. Еле оторвали. Теперь с красным ходит. Кровь Агафья потом два дня с порога отмывала. А я заболела — от горя, сказали. Жар сильный был. Мало что помню. Агафья даже к колдунье какой-то меня возила. С месяц у нее прожила — выхаживала. Говорят, в печи меня лечила. Там и закалила, как кузнец сабельку, — Варвара закусила губу. Она силилась вспомнить хоть что-то, но память выдавала только смутное очертание маленького окна, завешенного пучками сушеных трав, и привкус горьких зелий. — Агафья потом рассказывала, что ведьма та ни копейки с нее за работу не взяла. Только сказала что-то странное. Что-то вроде «еще вернетесь» или «от своих не надо». Не помню. — А как колдунью-то звали? — нахмурился Кощей. По роду занятий и природе своей знал он многих. И уже прикидывал, кому и как задать вертевшиеся на языке вопросы. — Не помню, — снова покачала головой Варвара. — Зато помню, как вернулась домой, а меня там уже полгорода похоронили. Думали, не выжила. Пару недель прожили мы с Агафьей тихо. А потом опять сваты навалились. — Да что они, озверели там все у вас?! Кроме ребенка шестилетнего баб не осталось?! — не выдержал Кощей. Рассказ, чем дальше, тем больше, не укладывался у него в голове. Образ маленькой Вари так ярко предстал в его воображении, что захотелось шагнуть прямо туда. В прошлое. Уж он-то нашел бы, что сказать этим сватам. — Ты что же, не знаешь? — впервые за все время разговора Варвара посмотрела на него. — Батюшка мой приданое большое оставил. Достаточно большое, чтобы я безбедно жила до конца дней своих, ни в чем не нуждаясь. До совершеннолетия Агафья наследством командовала. А как восемнадцать стукнуло, все мне перешло. А богатство, как и шило, в мешке не утаишь. Кощей лишь плечами пожал. Он и сам был нечистью не бедной — чужим добром интересоваться без надобности. — В общем, Агафья тогда к другу отца моего обратилась — богатырю Добрыне Никитичу. У него учебка под началом была. Витязей для царской службы готовил. При упоминании знаменитого богатыря Кощей не смог подавить нервный смешок. Тяжёлую руку богатыря злодей знал не понаслышке. Еле ноги тогда унёс. Кто же знал, что за царевну соседнего Двудевятого царства царь-отец на такого спасителя разорится. Вот тебе и здравствуй! — Я еще с пелёнок подковы гнула на раз, — без бахвальства поведала Варвара. — Он во мне отцову кровь разглядел и взял на обучение. Так я в пятерке лучших, наравне богатырскую науку освоила. Только парням моим рекомендации к царским дворам выдали. А мне отеческий поцелуй в маковку и благословение. Мы в учебке Добрыню батей называли — он и был нам всем за отца. Как тут ослушаешься? Вернулась домой в пятнадцать. Новым сватам отказала. Пожила спокойно с полгода. А потом сынки соседские шутку придумали. Решили зажать меня в подворотне и юбку задрать. А там, мол, за кого-то выйти да придется. Не жить же брюхатой в позоре на весь свет. Шестеро их было… Кощей? Кощей, что с тобой? Эй, тихо, тихо. Не надо так… До колдуна ее слова долетали, как из колодца. Ярость заволокла ум и сердце темного владыки. Глаза почернели, сжатые кулаки полыхали синим огнем. Еще немножко и… Варвара не придумала ничего лучше, чем столкнуть зарождающийся хаос в траву. Кощея не слабо приложило о землю. А когда он опомнился, Варвара сидела на нем верхом, скрестив руки на груди, и строго смотрела в лицо. — Ты чего это удумал? — Да то, что давно было пора сделать еще твоему Добрыне! — громыхнул Кощей. — Не девчонку малолетнюю под копьё ставить! А ублюдкам окрестным объяснить, как с женщиной достойно обращаться! Но Варя лишь головой покачала. — Ублюдки всегда найдутся. А Добрыни всегда не будет. Он дал мне самое лучшее, что у него было. Отцовскую заботу и ратную науку, — тяжело вздохнув, Варвара слезла с горе-колдуна. — А те шестеро что? — Кощей поморщился, но поднялся следом. Рука у его избранницы была всё-таки тяжёлая. — Да ничего, — хищно усмехнулась богатырша. — У одного детей больше точно не будет. У другого со слухом совсем беда. Кузнецову сыну отцовское дело не светит — правая рука плетью висит. Ну и остальные, так по мелочи… Кощей как не был горд за невесту, неловко сглотнул. — Матери тогда их вой подняли и к мировому судье побежали. Агафья снова выручила. Ей судья крестником приходился. Объяснила, что да как. Из острога меня выпустили. А этих калечных еще и плетьми благословили. — А тебя еще и в острог угораздило?! — Так на шум стража прибежала. И что увидели? Полянка из полуубитых парней. Стоны, вопли. А в центре я в изорванном платье, на лице оскал страшней звериного, руки в крови. Ну это мне рассказывали — я со злости и не вспомнила, что творила. В общем, судья меня потом подозвал и надоумил. Скажи, мол, выйду замуж только за того, кто в честном бою меня победить сможет. А кто сможет, если я, по сути, элита царских войск?! Пф! В общем, так я на арену и вышла. Сначала в общей сшибке боролась. А потом меня публика полюбила. А то что бабы эти меня проклятьями через улицу поливали. Да тю! С меня не убудет. А потом Горох явился. Ну и, значит, развел меня на новое обещание. Если ты меня украдешь, быть мне невестой спасителя. А дальше ты сам все знаешь, — закончила свой невеселый сказ Варвара. Кощей долго молчал, нахмурив брови, а потом невесело рассмеялся. — И это нас еще нечистью зовут! — объяснил он девушке свое поведение. — Да в вашем, с позволения сказать, обществе сосед соседу худшая нечисть! — Да уж, — нечего было возразить Варваре. — Так-то и вышло, что первый мужчина, который ко мне заботу и ласку проявил, Кощеем Бессмертным оказался. Кому скажи — не поверят. — Вот и не говори, — покачал головой колдун. — С ваших станется, я смотрю, и нашему счастью позавидовать. Что ж вы за люди такие?! — Чаще близко ходит враг в шкуре человечьей, — невесело пропела Варвара. — Песня старая из детства, — ответила она на вопросительный взгляд друга. Одна единственная слезинка не удержалась и сбежала по щеке девушки, прокатилась по линии подбородка и попала на светящуюся синем пламенем ладонь Кощея. Негромкий хлопок, и на бледной ладони очутилась нежная, лесная фиалка. Колдун коснулся непослушных рыжих прядей и заправил локон девушке за ухо вместе с цветком. Мужчина давно в тайне мечтал расплести толстую косу медноволосой красавицы и полюбоваться на это богатство во всей красе. Правда, в его мечтах это происходило при иных, более приятных обстоятельствах. — Никто, никогда больше, — Кощей заговорил тихо и вкрадчиво, так что Варвару тут же проняла серьезность сказанных слов. — Не посмеет сказать о тебе дурного. Слышишь? Даже посмотреть косо не осмелятся. Это тебе мое царское слово. — А почему царское? — опешила богатыша. — О-о-й! А сказки, Варвара, ты все-таки почитай. — Да вот они мои сказки! — невесело усмехнулась Варвара, подняв к свету два сжатых кулачка. После сока чистотела на коже остались потемневшие разводы, на фоне которых проступили на сбитых костяшках шрамы от бесчисленного количества тренировок и боев. Кощей перехватил ее левую руку. — Как я раньше не заметил? — Уксусом мою, чтоб не видно было, — пожала плечами Варвара. — Девица все-таки, а руки, как у кабацкого вышибалы. — Так что, друг мой милый, не умеет избранница твоя ни рубаху петушками расшить, ни пирога испечь. Вот на мечах порубиться или стенка на стенку — это всегда пожалуйста! А жена из меня, как из тебя папа Римский. И сказки какие маменька в детстве рассказывала все позабыла. Не до них было. Настроение у богатырши совсем испортилось. Выкрал себе Кощей невесту — довольный, радостный. А она ему тут про кулаки сбитые да детство сиротское. Красны девицы слух да глаз услаждать должны. Не зря может соседки ее… От грустных мыслей девушку отвлек легкий толчок в плечо. Кощей глядел на нее лукавым прищуром темно-синих глаз и заговорщицки улыбался. Мужчина одернул на себе богатый сюртук заморского пошива, тяжело вздохнул и изрек: -И как мне теперь, бедному, без рубахи с петухами-то жить? Хоть голым ходи! Воображение Варвары тут же нарисовало красочную картину, на которой Кощей посреди василькового поля в праздничной вышиванке и красных сапогах расхаживает. Колдун, кажется, тоже представил нечто подобное, потому что расхохотались они почти одновременно. — Иди сюда, — в порыве чувств Кощей сгреб девушку в охапку и прижал к груди. Давно забытое ощущение коснулось Варвариной души и сперва немало озадачило богатыршу. Она даже не сразу придумала ему название. В кольце из рук повелителя темных сил ей было так тепло и спокойно, почти как в давно забытом детстве. Когда не было нужды ни с кем сражаться, что-то отстаивать и решать все самой, а матушка и батюшка были живы и готовы ответить на любой сложный вопрос. Почему солнышко светит? Почему птички поют? Почему кашу надо есть? Почему она этого всего не помнит? Чувство защищенности и покоя — дошло наконец-то до дочери легендарного богатыря. Разве кто-нибудь мог вообразить, что у храброй воительницы может быть дефицит с такими вещами? И кто за столько лет до этого первый додумался? Кощей Бессмертный! За исключением бесцеремонной транспортировки в мешке принц нечисти с самого начала отнесся к Варваре по-человечески. Девушка и сама не заметила, как начала оттаивать. Как непробиваемая броня здравого смысла и логики начала осыпаться звено за звеном, сдавая позиции чувствам. Кощей молча смотрел на нее невидящим взглядом, крепко прижимая к груди самую, на его взгляд, удачную покражу в своей жизни. Разве мог он подумать в ту ночь, что уносит по ночному небу в старинный замок свое собственное счастье? Варвара ласково улыбалась, глядя снизу вверх сквозь полуприкрытые ресницы. Колдун впервые после их знакомства взглянул на красавицу иначе. Ему и в голову не могло прийти, что у его Варвары может быть какая-то непростая история за спиной. Да какие вообще истории могут быть у красных девиц в столь юном возрасте? То ли дело он — жизнь повидал. А глядишь ты! В порошок бы стер всех этих женихов, да разве изгладит это шрамы на сердце любимой? Кощей едва заметно скрипнул зубами и для надежности перекинул плащ из-за плеча. Варвара только доверчиво потерлась носом о синюю ткань камзола, пока ее, словно черным крылом, старались укрыть от всего мира. — Не тревожься ни о чем, лучик мой рассветный, — Кощей зарылся в рыжие пряди, вдыхая медовый аромат и все сильнее укутывая их обоих в свой чародейский плащ. — Никто тебя больше не обидит. Ты дома, — и замер от удовольствия, почувствовав, как нежные ручки смыкаются на его спине в ответных объятьях. С этой нехитрой потребностью в жизни у Кощея было негусто. Тем неожиданнее стало для него открытие, как может быть необходима эта странная вещь, — что бы тебя просто кто-то обнял. Потому-то за последние дни темный колдун и никак не мог насытиться. Была б его воля — вообще не выпускал Варвару из рук. Но девушка раз, через раз так не кстати вспоминала о приличиях. Да кому они вообще сдались, если двум конкретным людям хорошо вместе? В общем, Кощей недовольно ворчал про изжившие себя предрассудки, но выпускал свою чересчур порядочную девушку на волю. О том, чтобы уговорить красавицу остаться спать вдвоем у камина, как в их первую ночь, не стоило и думать. Без толку душу себе травить. Причем, за что на него фыркали, мужчина упрямо не желал понимать. Ничего же не было! В смысле, ничего такого, за что бы Варваре было его упрекнуть. Разве что за желание быть рядом каждую свободную минуту? За желание даже во сне чувствовать тепло любимой подле сердца? Скорее бы уже преподнести свадебный дар и наплевать наконец на все условности! Если Гелик с Резиком не исполнят его приказ сегодня же вечером, вот, как есть, убьёт! Так они и сидели, в который раз потеряв счет времени. И почему-то, Кощею казалось, что так оно быть и должно. Какая разница, что, куда и сколько, если рядом любимый человек. Разницу все же обозначила упавшая к концу дня температура воздуха. — Идём, — подала голос Варвара. Двое и не заметили, как на землю опустился вечер. Кощей кивнул и поднялся. От долгого пребывания на земле у него затекли ноги, но бывшая нечисть отважно постаралась скрыть свое мнение по этому поводу, хотя в глубине души у ранее неуязвимого колдуна откровенно нарастала буря. Может поэтому Кощей в сердцах свистнул громче обычного. Перепуганный конь как из-под земли вырос, с опаской косясь на хозяина. В одно мгновение девушку забросили в седло и безапелляционно объявили: — Едем домой. Кощей пришпорил коня, от чего тот встал на дыбы и замесил копытами воздух. Всю обратную дорогу, Варвара смотрела на потухающий закат с высоты птичьего полета. Ей много о чем предстояло подумать. И чем больше, тем меньше хотелось. Разве нельзя было, хоть на время, остаться просто счастливой? — Поужинаем у камина? — Ммм? — Этот твой стол очень длинный. — Хах, этот стол еще помнит многих гостей. — Кучу нечисти? — Не только. Философы, поэты, учёные, алхимики… Когда-то здесь был культурный центр, а не то, что ты сейчас видишь.