Чёрная Мадонна

      Недалеко от Либертад есть маленький городок Корунья. Он лежит в узкой долине между невысоких гор. Корунья — провинция во всех возможных смыслах этого слова. Здесь нет высоток, потока машин, суеты и шума. На первый взгляд, здесь вообще ничего не происходит, а жители знают друг друга как свои пять пальцев.       Корунья — городок с приземистыми двухэтажными домиками, мелкими лавками торговцев, уличными кафе. В некоторых частях городка улицы уходят резко вверх, а затем также резко спускаются. Кругом подступают джунгли.       Недалеко от этого спокойного, сонного места находится асьенда «Лос Сьелос». На огромной территории живут крестьяне, которые арендуют земли под посевы, находятся конюшни и пастбища, несколько небольших домов и главная усадьба, обнесенная забором. По меркам Коруньи, да и не только — асьенда считается местом с баснословным богатством. Она стоит в уединении не случайно. На асьенду часто наведываются дорогие тонированные авто, в которых сидят крайне непростые личности. Здесь бывают политики, бизнесмены, а также бандиты широкого круга разновидностей. Сегодня ворота главной усадьбы открываются часто, чтобы пропустить прибывающие автомобили. На сегодня назначена вечеринка только «для своих».       Зик смотрел на легковушки и джипы, которые заезжают на его асьенду из окна кабинета, который он обустроил на втором этаже усадебного дома. «Лос Сьелос» — его собственность с тех пор, как он и его люди перебрались в Терра Мадрэ из Колумбии. Денег у него всегда хватало, так что не пришлось хоть сколько-то ждать, прежде чем построить такое убежище, которое бы полностью его устраивало.       Можно сказать, что Корунья — тоже проект Зика, где у него есть собственный мэр, полиция сидит на зарплате, да и почти вся земля в городе принадлежит Зику. Корунья — самый спокойный город в Тэрра Мадрэ. Такое положение вещей обеспечил Зик и его люди. Ирония в том, что он — не бизнесмен и не политик. Он — контрабандист с огромным стажем.       Те, кто прибывает сегодня на асьенду — его партнеры по делам. Зик никогда особенно не обольщался на счет того, кто он. То, чем он зарабатывает — контрабанда оружия, драгоценных камней и металлов. Он скупает это все у дилеров, добывает незаконно, продает в обход таможни весьма сомнительным покупателям, что делает Зика преступником, как не посмотри. Поэтому Зик никогда не называл себя бизнесменом. Он никакой не бизнессмен, а преступник и бандит. Однако признавая свою суть, Зик никогда не испытывал угрызений совести.       С чего бы он стал это делать, если он искренне считал, что так позволил выжить своему народу? В Терра Мадрэ Зика считают колумбийцем, потому что он приехал из Колумбии и носит фамилию Айрес Кастаньо. А то, что имя у него Зик — никого не смущает. В Колумбии детям часто дают необычные, звучные и не испанские имена. Особенно так делают в бедных семьях. Сыновей называют Алексис, Франко, Вилмар, а дочерей — Роксана, Виттория, Джезабел. Будто бы красивое имя может стать оберегом от отвратительной жизни, которая ждала многих из этих Алексисов.       Зик получил свое имя не как прививку от несчастливой жизни. Он просто сократил то имя, которое получил при рождении. Его настоящее имя — Иезекиль, а такие имена обычны среди всех ангелов. Преступный картель Зика на самом деле — организация выживших ангелов Люцифера. История у них давняя, но Зик никогда не забывал ее детали. Чтобы куда-то двигаться нужно, прежде всего, знать, откуда ты идешь.       Иезекиль не родился в прямом смысле этого слова. Он появился, сотканный из сферы чистой и светлой магией. Его создал архангел Люцифер, который, как и другие архангелы — Михаил, Гавриил и Рафаэль, выполнял долг, возложенный на него богами. Им надлежало стать легионом, защищающим мир магии от темных сил.       Волшебные сферы формировались из чистой магии, которая в то время окутывала огромные пространства магического мира. Она выглядела как облака, которые спускались с ветвей мирового древа и распространялись над поверхностью земли. Из них появились не только ангелы, но и другие существа, предметы и растения. Чистая магия дала жизнь всему магическому миру. Из нее боги создали архангелов, а потом обучили их, чтобы они создали свой легион.       Говоря «легион», Зик всегда имел в виду буквально военизированное общество, которым были ангелы. Ангельская община всегда держалась обособленно. Они знали, что должны служить, тем и жили. Всегда, с самого начала и до последнего дня, все придерживались огромного свода правил. Особенно строгим считалось правило о том, что нельзя спускаться на Землю к людям, чтобы заводить с ними романы, семьи и уж тем более детей. Ангелам вообще надлежало заводить семьи только с другими из своего сообщества. Кроме того, правила касались того, чем заниматься, что носить из одежды, какой магией пользоваться и так далее.       Хоть дело и обстояло таким образом, все равно, то было лучшее время для всей ангельской общины. Ангелов появлялось много: сфер было в достатке, люди становились ангелами после смерти, да к тому же архангел Гавриил создал кольца, с помощью которых можно вернуть любого ангела к жизни. Место, где жили ангелы, называлось Небеса, с которых, наверное, люди и списали Рай для своей Библии. Прекрасное место, где всегда тепло, много зелени, животных, потрясающие пейзажи, на фоне которых ангелы возводили достойные их дома.       А потом боги решили, что обязанность ангелов защищать не только магических существ, но и людей. Многие, кто жил тогда на Олимпе, не понимали, зачем вообще боги их создали и уж тем более, зачем столько носятся с ними, оберегая подчас от самих себя. Люди не обладали силой, мало жили, их легко было сломать, а еще они так часто и глупо ошибались. Легион Люцифера не понимал, почему отныне ангелы должны о них заботиться. Они не могли не подчиниться богам, но к выполнению этого долга относились безрадостно.       Тогда же Люцифер стал часто беседовать с одним из первых титанов — Азазелем. Люцифер и до того считал себя лучше других. Он — не грубый военный, как Михаил. Ему нет надобности целыми днями что-то изобретать, как Гавриилу. И уж тем более никто не наделил его идиотской способностью хорошо понимать людей, как Рафаэля. Люцифер — тот, кто может сделать любого ангела особенным, раскрыть его талант. Азазель заразил его мыслями о том, что Люцифер способен на большее. Что он не должен останавливаться на том, чтобы нянчиться с ангелами, а уж тем более заботиться о людях, которых богини непонятно зачем создали.       Однажды, когда богини велели ангелам разобраться в очередной войне, которую они устроили, Люцифер решил, что они достойны не спасения, а того, чтобы быть наказанными. Тогда он создал четырех самых смертоносных ангелов. С ними он явился к людям, которые развязали войну, чтобы их одолевали раздоры, болезни, неурожаи и внезапные смерти людей. Люцифер хотел продолжать, пока люди не поймут свои ошибки. Он слишком увлекся, почувствовал свою власть и не заметил, как стал просто наслаждаться происходящим. Его новые подручные, которых нарекли Всадниками апокалипсиса, не останавливались. Их прямым назначением было уничтожать.       Вмешались богини. Они уничтожили всадников, а Люцифера изгнали на Землю. Все его ангелы, включая Иезекиля, последовали за ним. Они не имели права бросить своего командира, куда бы он ни шел. Люцифер не усвоил урок. Он считал свою ссылку не справедливой. Тогда все его ангелы тоже так думали. Они соглашались с его действиями и поведением, несмотря на то, что уже столкнулись с его последствиями. При падении на землю все они «опалили» крылья. Это не лишило их способностей, и они не перестали являться ангелами. Они просто перестали быть способными вернуться на небеса. Правда, тогда это никого не волновало. Зачем им Небеса, которые их отвергли за то, что их архангел был прав?       Оказалось, что Люцифер забрал с собой кольца четырех всадников, чтобы вернуть их и продолжать сеять разрушения в мире людей. Он рассказал Иезекилю о плане, так как тот — его первый последователь, но не раскрыл ему способ, как вернуть всадников. Иезекиль только знал, что он отличается от того, что используют для остальных ангелов.       Тогда, планам Люцифера не суждено было сбыться. Его братья архангелы следили за ним. Они верно ему не доверяли, а потому, как только убедились в том, что Люцифер действительно хочет продолжить свой Апокалипсис, забрали его, убили, а его кольцо и кольца всадников спрятали.       Спасти Люцифера не получилось по многим причинам. Во-первых, случилось событие, которое на долгие годы перевернуло всю историю магических существ — Олимп пал, соединившись с миром людей из-за того, что боги прочли заклятие и стали людьми. Всех существ разметало во времени и пространстве. Легион оказался в Колумбии 50-х годов XX века.       Ангелам пришлось разбираться в реалиях того места, где они оказались, учиться выживать. Им было попросту не до своего командира. К тому же, он променял верность легиону на собственную гордыню.       Во-вторых, ангелы оказались будто бы без собственной головы на плечах. В отсутствии командира они не знали, что им делать. По инерции или еще по какой-то другой причине легион присягнул Иезекилю, предоставив ему решать свою судьбу. Они все были разочарованы и подавлены до крайней степени. Ангелы понимали, что потеряли Небеса дважды за последнее время. Их предал Люцифер ради собственных амбиций, их предали другие ангелы, позволив им отправиться в изгнание, их предали боги, отказавшиеся от своей сущности и уничтожившие мир магии.       С местом изгнания им повезло не больше, чем со всем остальным. В Колумбии в пятидесятые люди, в свойственной им манере, пытались что-то доказать друг другу путем военных столкновений. Политическое противостояние либералов и консерваторов на десять лет утопило страну в крови. Этот период назвали Ла Виоленсия. Иезекиля всегда умиляло, как они любят называть красивыми словами различные уродливые события.       За этим конфликтом последовал другой, а потом еще и еще. В обществе не было порядка. Люди жили бедно, не чувствовали уверенность в завтрашнем дне и пытались выжить.       Иезекиль, как и другие ангелы, не старался вникнуть в суть происходящего. Они думали, что их это мало касается. Вот к обстановке приспосабливаться приходилось. Легион не видел смысла двигаться куда-то, потому что они ничего толком не знали тогда о человеческом мире. Иезекиль, как командир, не мог рисковать. Он не знал будет ли где-то в другом месте намного лучше. Проще было иметь дело с тем, что есть.       Еще Иезекиль злился на людей. Он видел их косвенную вину в том, что стало с легионом Люцифера. Если бы ангелов не посылали наводить порядок и возиться с этими никчемными существами, то Люцифер бы не разозлился и не пришел бы к идее об Апокалипсисе. Раз люди отобрали все у ангелов, значит теперь они все возьмут у людей и сделают это тем же варварским, некрасивым и незаконным способом, что и люди вокруг. Благо, что Колумбия для этого подходила как нельзя кстати.       Иезекиль и его ближайшие соратники — центурионы — командиры ангельского легиона начинали как обычная уличная банда. Они выживали в трущобах колумбийского городка Буэнавентура. Там брались за мелкие дела, в основном заключавшиеся в том, чтобы служить наемниками и «крышевать» тех, кто мог себе позволить нанять бандитов для охраны. Однако вскоре все сошлись во мнении, что они могут добиться куда больших успехов, чем существовать как маргиналы и работать на кого-то.       Когда ангелы освоились как колумбийцы достаточно, накопили денег и достаточно поднаторели в сфере криминала, они переключились на другие виды деятельности. Иезекиль тогда уже был известен под именем Зик Айрес Кастаньо. Он, как и другие ангелы, взял имя похожее на местное и человеческое. Свой большой путь Зик начинал с контрабанды. Он и его люди занимались скупкой и продажей краденного. Через границу везли все — одежду, аксессуары, оборудование, даже мебель и тачки. Потом пошли драгоценные камни и металлы. Каждый раз, когда капитал увеличивался, Зик расширял ассортимент того, чем торговал. По-настоящему преуспел он в торговле оружием.       Вот так из легиона ангельских солдат, они стали картелью ангельских бандитов. Иезекиль — второй после архангела Люцифера, стал Зиком — оружейным бароном, который за одну сделку получал миллионы и чье состояние увеличивалось стремительно. Он втянулся слишком сильно, чтобы прекратить. Да и зачем? Контрабанда, торговля оружием — все это не просто обеспечило выживание той части легиона, которая осталась, а сделало общину процветающей и независимой. Зик не чувствовал никаких угрызений совести, не сострадал людям, раз уж он их считал виноватыми.       Да, в самом начале пути он думал, что все это временно. Внутри теплилась надежда на возможность вернуться, хотя бы в мир магии. Со временем Зик перестал думать об этом. Также как он не думал о том, чтобы жить честно среди тех, кто сам на эту честность наплевал.       В итоге, даже вернувшись в магический мир, Зик не перестал. Он уже не знал, как жить по-другому. Да и ангелы Люцифера все еще считались изгоями для других ангелов, а Небеса оставались изолированы и недоступны для них. К тому же, картель обнаружил, что в мире магии заработать на оружии можно было еще больше, чем в человеческом.       Незаконный оборот оружия вскочил в спросе. Тому было несколько причин. Во-первых, в мир магии хлынуло столько криминала, сколько даже человеческий мир не видел. Во-вторых, на использование магии сразу же наложили множество запретов. В-третьих, если использовать ее для совершения преступлений, то вычислят след от нее в два счета, чего не происходит с обычным человеческим оружием, модифицированным так, чтобы оно убивало не только людей. Зик и раньше занимался такими манипуляциями, а тут для него открылся целый свободный рынок, которым он мгновенно завладел.       Картель Зика разросся и на данный момент занимал два континента: часть в Колумбии, а часть здесь — в Тэрра Мадрэ. Сегодня на его асьенде праздновали событие, которое сделало их практически абсолютными монополистами в том, что они делали. Зик теперь владел еще и крупнейшим рынком «сырья», так в мире магии называли обычное человеческое оружие до магической обработки. Такого много осело в Пакистане. Местные традиции прямо предписывали мужчинам иметь холодное или огнестрельное оружие дома. Магические существа, жившие в этой стране среди людей, прикипели к ней не меньше местных жителей. Они даже переняли у людей ремесло копировать оружие. Пакистанцы могли воссоздать в кустарных условиях практически что угодно.       Зик давно хотел скупать у пакистанцев винтовки, автоматы, пистолеты и пулеметы, чтобы потом перепродавать их уже обработанными. Более того, Зик предполагал, что при этом они не будут торговать с кем-либо еще. Или хотя бы не будут этого делать в тех же объемах, что и с Зиком. Понятно, что пакистанцы вряд ли бы согласились на такое с легкостью. Поэтому Зику надо было отправить к ним кого-то с хорошим образованием, кто умеет договариваться и понимает с кем и как можно поступать. Несколько месяцев этим занимались Пачо и Бенхамин — воспитанники Зика.       Кому еще доверять как не тем, кого ты правильно воспитал, а кому-то и вовсе был единственным, кого можно назвать родным. Зик дал обоим образование, научил тому, как правильно вести дела, да и вообще все, что у них сейчас было стало возможным благодаря нему. Кроме того, Пачо считался самым обаятельным парнем в картели. Поэтому Зик не сомневался в их успехе. Парни вернулись пару дней назад с хорошими новостями.       Они предложили Зику устроить крупную сходку, чтобы объявить об успехе с пакистанцами. Естественно, что раз повод хороший, то и праздник должен был быть масштабный. Сам Зик не слишком любил вечеринки. Зато Пачо и Бенхамин их просто обожали. Зик иногда со смехом думал, что надо было чаще баловать их в детстве, особенно Пачо, который не видел нормальных праздников даже на день рождения. Ангелы просто сами их никогда не праздновали и начинать не собирались.       Теперь Пачо и Бенхамин отрывались всякий раз, когда могли. Они любили устраивать вечеринки в колумбийском стиле — с танцами, музыкой и едой как в Колумбии. Его мальчишки любили эту страну, несмотря на уродливость ее сути. Зик не разделял их чувств. Он в принципе не любил мир людей и искренне не понимал зачем боги потащили в мир магии его копию. Зик задумывался о том, что его картель, бывшая часть ангельского войска, имеет право на Небеса. Он даже свою асьенду назвал «Лос Сьелос», что в переводе с испанского означает — «небеса». Однако мысль эта лишь туманной дымкой зависала у него в сознании.       Зик услышал за своей спиной стук когтей по каменному полу. Он отвернулся от окна, чтобы приласкать свою собаку. Зик завел ее еще в человеческой Колумбии. Он всегда любил животных больше людей. Тем более, что его особая способность — понимать их и уметь приручать без дрессировки. Зик завел собаку породы кане-корсо — темно-серую массивную, остроухую и очень внушительную, под стать бандиту. Он считал ее великолепной, поэтому назвал Красавица. Вот только многие красоты в ней не видели потому, что боялись. Зику на это было плевать. Он знал, что Красавица никогда не обидит того, кто этого не заслуживает.       Красавица характерно часто и прерывисто дышала. Она крутилась возле ног Зика, выпрашивая еще поглаживаний. Собака осталась с ним с помощью двух видов магии — ангельской и магии брухо. Это такие колдуны и ведьмы, община которых проживала на всей территории Латинской Америки. Они всегда оставались крайне скрытным сообществом. Никто не знал появились ли они в мире людей также как остальные магические существа или попали туда еще как-то. Брухас никому не доверяли. На ангельскую общину они вышли сами. Мотивом послужило то, что общину стали донимать наркоторговцы, которые использовали листья коки для приготовления наркотиков. Эти же листья считались священными для колдунов. К Зику обратилась главная среди брухо в Западной провинции Колумбии — Росарио Эстевес. Позже в картели ее стали называть просто — донна Росса. Женщина жаловалась на то, что на деревни колдунов нападают, оскверняют священное растение своими манипуляциями и злят духов, которым они служат.       Росарио попросила Зика о защите. Она прямо заявила, что знает кто он такой на самом деле и кто его люди. Брухас не будут им мешать, не будут лезть в их дела, не будут раскрывать их суть в обмен на защиту. Зик отметил, что в Росарио есть прямота и решительность. Она не шутила, когда обещала за его защиту лишь свое слово. Кем бы ни были брухас, с ними лучше дружить. Зик подумал и предложил Росарио сотрудничество — защита в обмен на покровительство ведьм.       Он не знал получится или нет, но Росса довольно быстро ответила согласием. С тех пор их общины, как и они сами живут бок обок. Росарио своенравная женщина, которая всегда любила спорить с Зиком по поводу и без. Росса из племени ке́чуа. Отсюда ее простые манеры, а точнее их полное отсутствие, и простой говор.       После переезда из Колумбии, Росарио осталась в Корунье подле Зика. Она бы может и хотела жить на родине, хоть и скопированной, но не могла не поехать туда, куда и ее мальчики. Росарио помогала Зику воспитывать Пачо и Бенхамина. Женщина искренне любила мальчишек. По крайней мере по меркам Зика это было так. Росса была для них то ли тетушкой, то ли бабушкой с присущей этим двум понятиям своеобразной заботой.       Сегодня она присутствовала на празднике во многом из-за того, что хотела их увидеть. Росса пришла за Зиком практически вслед за Красавицей. Ведьма всегда умела смотреть ему в спину так, чтобы создавалось ощущение прожжённой дырки в теле.       — Что ты здесь замер, будто фарфоровый?       — Росса как всегда была им недовольна.       — Что бы я сейчас не ответил, для тебя это будет не аргумент, — усмехнулся Зик. Он повернулся к Росарио, которая стояла недалеко от порога. Черноволосая и смуглая женщина, глаза как два угля, приземистая и крепкая как все ке́чуа. Росарио ярко подводила губы, затягивала волосы в пучок. Со временем она стала носить дорогие фирменные блузки и стильные юбки в пол, которые с ней ходил покупать Пачо. От индейского стиля остались цветастые платки.       — Естественно, — сказала Росарио. — Как будто ты не скучал по мальчикам.       Зик не ответил. Он давно уже занимался тем, что контролировал свои привязанности. Иезекиль видел, что творят эмоции, чувства и эмпатия с другими ангелами, а потому он панически боялся сам в них погрязнуть. Его стратегия — ни к кому не привязываться, по возможности, не обращать внимания на чьи-то чувства, не анализировать, не ставить себя на их место. Особенно, когда речь шла о людях. Для своих ангелов он делал послабления, но значительными их нельзя назвать. Как только он ловил себя на том, что беспокоится о ком-то чуть больше, чем надо, сразу гнал такие мысли от себя.       И тем не менее Росарио старалась ткнуть его носом в то, что он более благосклонен к Пачо, чем к кому бы то ни было. Зик не скрывал этого, ведь он сам его воспитал и результат его устраивал. Однако Росса имела ввиду совсем другое.       — Я их сам отправил в Пакистан, Росса. Они уже взрослые и, ты же знаешь, работают на картель, — сдержанно ответил Зик. Он всячески старался не касаться темы своих же собственных чувств.       — Сердца у тебя нет. Не даром ты все время ходишь весь в черном! — пробурчала Росса.       — Я просто им доверяю, — сказал с легкой улыбкой Зик. — Я знаю, что они все сделают как надо и не будут лезть в лишние перестрелки. Тем более, что твои духи четко сказали, что удача на нашей стороне в этом деле.       — Моим духам свойственно ошибаться, а ты не можешь упрекать меня в неверии в мальчиков так как моя душа за них болит, — Росарио сжала губы очень жестко. Зик, очевидно, задел ее чувства. Росса никогда не считала себя матерью Пачо и Бенхамина, но недооценивать ее чувства к ним никак не стоило. У нее не родились собственные дети и Зик подозревал, что для нее мальчишки — те сыновья, о которых она могла мечтать.       — Не сердись, — Зик смягчился. Он подошел к Росарио и обнял ее одной рукой со спины. За ним последовала и Красавица. Собака немного побаивалась ведьминой магии, несмотря на то, что именно она поддерживала в ней жизнь. Поэтому она просто села напротив Зика и Россы, понимающе глядя на них.       — Никто на ущербных мужчин и не сердится! — Росарио отмахнулась от него, но было видно, что она немного остыла и смягчилась.       Зик подумал, что духи Росарио, может и ошибаются, но зачастую показывают знаки весьма зловещие. Они часто показывали ему одного из старых соратников, в качестве источника большой беды. Этот ангел уже давно мертв, его тело покоится на дне реки в Колумбии, а его образ нет-нет, да является в сообщениях духов. Да, видно в дыму от тлеющих трав только неясное размытое лицо мужчины, но Зик узнает в них Самаила. Росарио часто напоминала, что кока — коварный куст. Его листья способны одурманить абсолютно в любом виде. Однако образ мертвого центуриона продолжал появляться в его дыму время от времени.       Зик хотел спросить Росарио об этом, но услышал, как по коридору кто-то идет. Послышались два мужских голоса, которые весело что-то обсуждали. Зик обернулся. Он отпустил Росарио. Красавица тут же подскочила и радостно закрутилась на месте. В одном из приближающихся парней она узнала, пожалуй, самое любимое свое существо во всем мире.       Когда Пачо и Бенхамин вошли в кабинет, Красавица издала радостное гавканье и бросилась в буквальном смысле обнимать Пачо. Собака постоянно крутилась вокруг него еще тогда, когда он был ребенком.       Зику казалось, что Красавица считала Пачо своим детенышем. Она защищала его так яростно, как не защищала даже Зика. Признаться, он немного ревновал.       — Красавица, не надо, — скомандовал Зик, но собака не поспешила подчиняться.       — Да ладно, она просто рада меня видеть, — Пачо с удовольствием гладил собаку, которая стремилась обслюнявить его с ног до головы.       — Посмотрю на тебя, когда она испортит твою дорогущую рубашку, — Бенхамин всегда комментировал любовь Пачо к дорогим, иногда даже дизайнерским, рубашкам.       — Дорогой мой Бенха, — спокойным тоном немного нараспев проговорил Пачо, продолжая чесать за ухом собаку. Красавица действительно накапала на пол слюной как бы подтверждая опасения Бенхамина. — Как же ты ошибаешься, если думаешь, что у меня тут нет возможности надеть что-то другое. И я бы воздержался от комментариев, учитывая, что ты сам стоишь тут в кроссовках стоимостью в половину этого дома. Бенхамин закатил в ответ на это глаза. По крайней мере так Зик увидел, учитывая, что Бенхамин, как собственно и Пачо, а вместе с ними все бандиты в Тэрра Мадрэ поголовно, носил очки даже в помещении. Благо, что, хотя бы с переносицы их сдвигали. В случае с Бенхамином было понятно, какие эмоции он испытывает, даже если бы он ходил с ведром на голове. Такая уж у него была подвижная мимика. А возможностью Бенхамина надевать непроницаемую угрюмую маску можно было восхищаться.       Они называли себя братьями — Бенхамин и Пачо. Не Росарио и не, уж тем более, Зик никогда не внушали им такую мысль. Более того, они никогда не называли их своими приемными детьми. Парни просто сами так решили. Будучи «братьями», они были максимально не похожими внешне. Темноволосый, высокий, смуглый Бенхамин с яркими чертами лица, непричесанный, обладатель фигуры вечного юноши. Пачо напротив светлокожий, темно-русый, чуть ниже ростом, чем названный брат, для бандита слишком аккуратно укладывал волосы, а сочетание брюк, рубашек и фигуры скорее выдавало в нем танцора.       — Может перестанешь уже трепать эту собаку и обратишь внимание на кого-то поважнее? — вмешалась Росарио.       Пачо отпустил Красавицу, которая тут же грустно засеменила в сторону Зика.       — Конечно, никто про тебя не забыл. Иди сюда моя старушка! — сказал Пачо, заключая в объятия Россу. Она была ниже ростом, поэтому Пачо пришлось сильно наклониться, чтобы Росарио смогла обхватить его плечи обеими руками.       Обычно она ворчала в ответ на слово «старушка». Называла Пачо «бестолковым». Зик давно заметил, что это слово у нее — особая форма проявления теплых чувств. Сегодня Росса лишь хмыкнула сквозь улыбку. Она переживала за него. Зик подозревал, что дело тут не только в пакистанцах.       Зик наблюдал за тем, как Росса сначала долго не могла оторваться от Пачо, затем еще больше взъерошила волосы Бенхамину. Она что-то расспрашивала, продолжая держать Пачо за руку. Картина идиллическая, почти семейная. Зик изо всех сил отогнал от себя меланхолические мысли о том, что может быть стоило стать настоящим отцом хотя бы одному из мальчишек.       Бенхамин вспомнил о том, что они что-то привезли Росарио в подарок — то ли специи, то ли ткани, то ли все вместе. Он пошел вместе с ней к выходу. Пачо задержался. Он остановился в пол оборота и посмотрел на Зика.       — Там все тебя уже ждут, — сказал он, намекая что надо идти на вечеринку.       — Может быть сам и скажешь им про пакистанцев? Ты же знаешь, как я ненавижу речи.       — Нет, — сказал Пачо и как-то хищно усмехнулся. — Я вполне хорош в речах, но пока еще не самый главный в картели.       В такие минуты Зик его побаивался. Пачо не претендовал на его место в картели, никаких признаков его склонности предать Зика никто не замечал. Просто он говорил так будто что-то знал о будущем Зика такое, что никто не знал.       — Ладно, — нехотя и нараспев сказал Зик. — Иди, я скоро буду.       Пачо ушел. Зик посмотрел ему вслед. Насколько жизнь была проще тогда, когда Пачо было пять лет. Зик контролировал практически все, что он делал без проблем. Тогда он думал, что привычка Пачо куда-то вечно убегать — серьезная опасность. Теперь же его могут расстрелять из оружия, которое делает и продает организация, которой сам же Зик и владеет.       Почему вообще Зик подумал об этом именно сейчас? Наверное, он научился старости у людей. Сколько стариков он встречал, столько из них постоянно предавались ностальгии, о чем-то сожалели и переживали о том, что их дети выросли и теперь уже не такие как прежде.       — Пойдем, — скомандовал Зик, сделав пару шагов к двери. Красавица покорно засеменила за ним.       Вечеринка проходила на заднем дворе. В отличие от той асьенды, которая у Зика осталась в Буэнавентуре в Колумбии, здесь он был такой, что можно было без проблем играть в футбол и вместить еще пару трибун зрителей. Из-за такого размера, его пришлось делить на две части — то, что собственно прилегало к дому и небольшая роща. Собственно, она уже упиралась в границы асьенды.       Примыкавшая к дому территория находилась в тени деревьев. От дома к лужайке выходила открытая веранда. Зик стоял на ней с бокалом виски, будто на сцене. Несмотря на опустившиеся сумерки светило не хуже, чем днем. На ветках и стволах деревьев висели гирлянды с крупными круглыми лампочками. Неподалеку была организована площадка для музыкантов, которые, естественно, играли только колумбийские песни. Естественно, потому что их приглашали Пачо и Бенхамин — известные поклонники всего колумбийского. Привычный аромат травы, тумана и гор полностью сменился запахами жареного мяса и алкоголя.       Зик рассказывал собравшимся про сделку с пакистанцами. На него смотрела толпа мужчин и женщин — члены картеля, их жены и мужья, а также горстка приглашенных «легкомысленных» барышень и юношей. Каждый раз, когда Зик говорил что-то, подразумевающее успешный приток денег в картель, собравшиеся одобрительно восклицали, выпивали спиртное и хлопали. «Спасибо, что хоть в воздух не стреляют» — подумал Зик.       Стиль одежды у собравшихся похожий — мужчины в цветастых рубашках, футболках, майках в сочетании с джинсами или брюками, на шеях — массивные цепи, на руках не менее массивные кольца; все женщины — в дорогих платьях разной степени изысканности, туфлях на высоком каблуке и обязательно губы подведены красной или бордовой помадой. Большинство мужчин носили за поясом пистолеты, некоторые женщины тоже. Зик выделялся среди всех тем, что носил темные, преимущественно черные вещи.       Речь длилась недолго. Зик закончил фразой: «Гуляйте парни, вы это заслужили!» Он поднял бокал высоко вверх и изобразил будто чокается с остальными. Конечно, то, что он сказал, Зик адресовал Пачо и Бенхамину. Однако сегодня здесь не только они двое составляли его основную опору в картели.       Внутри легион ангелов делился на центурии, в которую входило по сто ангелов. Также свои войска устроили позже римляне, подражая им. Соответственно во главе каждой сотни стоял центурион. Когда-то в легионе насчитывалось около двадцати таких. Зик сам их создавал. К тому моменту, как ангелы попали в мир людей, с Зиком осталось только восемь центурионов. Позже он потерял еще. Те, кто выжил, теперь занимают важные позиции в его картели.       Зик почти смешался с толпой, когда к нему подошел Иона. Некогда один из его центурионов, а ныне — главный бухгалтер картели Зика. Внешне он мало был похож на колумбийца, как и сам Зик. За годы жизни в жарком климате их кожа стала смуглой, но вот волосы остались русыми, а у Ионы еще и глаза были светло-голубыми. В Колумбии он даже на другое имя не стал заморачиваться, так и был Иона Торо Моралес. Всем говорил, что у него мать еврейка из Восточной Европы. В мире магии ему пришлось уделить внимание конспирации, где его стали звать именем Йон. Однако Зик никак не мог привыкнуть к этому.       Иона тоже не слишком любил громкие увеселения. Если Зик хотя бы пил, то Иона и этого не делал. Он был создан Зиком одним из первых, поэтому, наверное, и получился так на него похож.       — Тебя можно поздравить, — сказал Иона своим вечно сомневающимся тоном. — Империя ширится и ширится…       — Только не говори, что тебя это не радует, — усмехнулся Зик. Они медленно шли сквозь толпу.       — Кого из нас не радуют деньги, — прозвучало как утверждение.       — Они ресурс для нашего выживания, — сказал Зик. — Легион жив, пока мы можем закидывать купюрами власть имущих.       — Хорошо бы, если так оно и осталось на ближайшие много лет, — они остановились около беседки. Зик не вовремя вспомнил предвестие большой беды в дыме.       — Не пустим сюда барыг, ничего и не изменится, — сказал Зик.       Словом «барыги» назывались те, кто торгует чем-либо нелегально. Собственно, картель Зика — оружейные барыги. Но сами они это слово в отношении себя ой как не любили употреблять. Для ангелов барыги — только те, кто торгует наркотиками. Они всегда считали таких людей врагами. Наркоторговцы переходили все грани жестокости, часто предавали, не имели толком представлений о чести, хоть о какой-то, раздражали, а самое главное — привлекали слишком много внимания. Скрывающимся падшим ангелам лишний раз попадать под прицел было ни к чему.       В Тэрра Мадрэ Зик успел толком их не пустить. Пришлось немного пострелять для этого, но результат того стоил. Кроме всего прочего Зик заключил выгодную сделку с людьми в правящих кругах. Он договорился, что берется жестко контролировать наркоторговлю в обмен на свободу заниматься своими делами. Так они и живут. Правда для вида периодически кому-то из картели приходится сидеть в тюрьме. Другое дело, что никто из высших кругов через это так и не прошел. Зик имел ввиду возможные последствия. Он понимал, что злит правоохранителей, но пока это удавалось держать под контролем.       — Кстати, об этом… — Иона умел портить праздники. Его тон не предвещал ничего хорошего. — Они активизировались. Многие банды, которые живут в припортовых районах, говорят, что с ними пытаются выходить на контакт.       — Не известно, кто эти смельчаки?       Иона покачал головой отрицательно.       — Если ты одобришь, то мы зачистим какую-нибудь мелкую банду за контакты с барыгами, — сказал он прямее и не придумаешь. Зик подумал. Он повернулся и посмотрел в ту сторону, где о чем-то общались Пачо, Бенхамин и еще несколько парней. По меркам бандитского сообщества они выглядели беззаботно.       — Делай то, что посчитаешь нужным, — сказал Зик. — Только имей ввиду полицию.       Иона кивнул. Он тоже посмотрел в сторону ребят.       — Признаюсь, я до конца не верил в них, — сказал он. — Многие сомневались, что из полукровки и человека что-то выйдет. На деле — эти парни — один из лучших твоих проектов.       Зик почувствовал гордость. Он и сам испытывал много сомнений и душевных мук по поводу воспитания этих детей. Тем более, что он раньше этого никогда не делал. Результат оказался действительно отличным. Они — будущее этого картеля.       — Что ж, значит я удался как отец, — Зик выдал не слишком изящную шутку, над которой мужчины лишь усмехнулись.       — Смотрю на твоего Пачо и все чаще он напоминает Самаила, — Иона заметно помрачнел. Отец Пачо их давний друг и соратник, которого сломал человеческий мир. Собственно, его сын — последствие этого самого слома. Пачо всегда напоминал Зику об этом одним своим существованием. Сейчас он стал похож на отца еще и внешне.       — Скажи мне вот что: у Не́то есть какие-то сведения о том, что происходит в наркобизнесе в Латинской Америке? — Зик не захотел продолжать тему похожести Пачо на Самаила. Неприятно трогать плохо затянувшиеся раны. — Меня интересуют изменения. Ясно, что раз барыги активизировались здесь, значит что-то случилось у них там.       Иона пожал плечами.       — Эрнесто приедет и скажет тебе сам, — ответил он. Мужчины замолчали. Зик чувствовал, что что-то приближается. Пока он не мог оценить насколько все серьезно. Однако начавшееся брожение ему определенно не понравилось. Прежде, чем делать выводы, надо было дождаться приезда Эрнесто, которого все звали именем Нето, а на самом деле это один из центурионов по имени Нуриэль. Зик оставил его управлять делами картели в Колумбии. Эрнесто внимательно следил за тем, что происходит в мире крупных наркобарыг. Особенно пристально он наблюдал за самой крупной на данный момент группировкой в Хуаресе, которая контролировала не только наркоторговлю в Мексике, но и во всей Центральной Америке.       Зик решил, что пока он ждет новостей, стоит все-таки предпринять меры. Он позвал главу своих сикарио — Рекса. Пару недель назад Зик дал ему поручение по своим каналам найти людей с полезными способностями, чтобы усилить охрану. Рекс сказал, что подходящие люди есть. Значит можно начать их обрабатывать. Да, он хочет втянуть их в кровавый бизнес, но что не сделаешь ради выживания своих?