Наследство
24 сентября 2023 г. в 10:53
Когда Виола перестала плакать, у нее разболелась голова. Это были последствия удара, который она получила при нападении. Пачо заметил, как она зашипела от боли, но ничего не сказала. Пришлось уложить ее на диван почти насильно. Виола обхватила плечи руками и смотрела в одну точку.
Она устала и впервые за время их знакомства не выдержала того, что происходит в ее жизни. Однако, Пачо даже на миг не мог себе представить, чтобы Виола отказалась от своих планов. Тем более, что она сильно продвинулась в расследованиях. Пачо нашел покрывало, которое лежало в кабинете на случай, если кому-то надо будет остаться здесь на одну или несколько ночей.
Он укрыл Виолу, и девушка тут же натянула покрывало плотнее на плечи. Пачо вышел из кабинета, чтобы позвонить Бенхамину. Он стоял при этом на балконе, оглядывая помещение бара, танцпол, вход и барную стойку. Пачо просил Бенхамина привезти Асусену.
— Что-то с Кристиной? — спросил Бенхамин.
— Нет, с Виолой, — ответил Пачо. Он сжал ладонь на металлических перилах.
Бенхамин замолчал.
— Мы скоро приедем, — ответил он серьезным тоном.
Интуиция подсказала Бенхамину, что произошло что-то значительное, отсюда и изменившиеся интонации. Пачо постоял на балконе еще немного. Нигде не было видно Бланко, который выполнял его поручение относительно типов, напавших на Виолу.
Пачо вернулся в кабинет и обнаружил, что Виола уже задремала. Он прекрасно понимал, какие чувства она испытала. Журналистка ли, дочка ли судьи Ходояна — Виола оставалась девушкой, которая пыталась гнуть свою линию в мире мужских разборок. За ней следили, пугали, охотились, угрожали, а теперь вот напали в ее машине, почти у всех на виду. Испугаться, расстроиться и заплакать — было вполне нормально со стороны Виолы.
Ему показалось, что между ними сломался еще один барьер в доверии. Дружба двух людей по разную сторону баррикад стала еще крепче. При этом Пачо был естественно не рад тому, что она пострадала.
Виола дернулась, а потом с шумом выдохнула. Ее посещали тревожные сновидения. Пачо наблюдал некоторое время за тем, что она делает. Виола завертелась, взмахнула руками, будто кого-то отгоняет, а затем вновь свесилась на бок. Рука оказалась откинута в сторону. Пальцы разжались.
Пачо заметил, что из руки Виолы что-то выпало и расстелилось на полу. Сама Виола затихла вновь. Пачо осторожно подошел, стараясь не шуметь. Он присел возле дивана и взял с пола серебряную цепочку с висевшим на ней кулоном. Пачо покрутил украшение в руках. Он хорошо помнил этот кулон. Однажды он выпал поверх одежды Виолы и Пачо обратил на него внимание еще тогда. Ему показалось необычным это украшение.
Кулон был черным, небольшим. В центре — круг, пересеченный будто бы плетением. Вниз свисают три металлических перышка с прожилками. Пачо смотрел на него, завороженно. «В таких штуках могут водиться злые духи», — пронеслось в сознании предостережение из детства. Вдруг Пачо почувствовал будто его пальцы лизнул шершавый кошачий язык. Он пошатнулся, так как хотел отпрянуть от неожиданности. Обувь щелкнула по полу, когда он вновь вернул равновесие.
Пачо поднял взгляд посмотреть не проснулась ли Виола. Она по-прежнему спала. На щеки насыпалась туш, дорожки от слез высохли. Длинная челка распалась по бокам от лица. Все ее мышцы были расслаблены. Почему-то Пачо подумал, что она даже в таком состоянии симпатичная девушка.
Пальцы вновь будто кто-то лизнул. Пачо резко встал, посмотрел на кулон и нахмурился. Эта вещь колдовская, вне всякого сомнения. Тут же он сощурился в сторону Виолы и улыбнулся. Значит — маленькая ведьмочка.
Пачо рассудил, что колдовской кулон держать в руках — не стоит. Он вновь подошел к дивану и зацепил кулон за запястье Виолы сделав пару оборотов. Почему-то класть это украшение куда-либо еще он побоялся.
Буквально через пару минут после этого в кабинет вошел Бенхамин, а за ним — Асусена. При ней была вязаная сумка на вид наполненная разными предметами. Как и все, кто практиковал колдовство, Асусена не доверяла свои магические атрибуты никому. Поэтому Бенхамин не мог проявить себя как верный рыцарь. Он косился на увесистую сумку с явной обидой, а она вцепилась рукой в вязаный ремешок.
— Что у вас здесь произошло? — спросил Бенхамин, осматриваясь с любопытством, как будто он раньше никогда не бывал в этом кабинете.
— Не здесь, а на улице неподалеку, — ответил Пачо. — На Виолу напали люди Бальестероса. Ее ударили по голове, вроде как.
Бенхамин заглянул Пачо за плечо. Он понимающе кивнул и вновь повернулся к Асусене. Бенхамин чуть заметно улыбнулся в этот момент.
— Ты думаешь, что у нее серьезная травма? — спросила Асусена. Она вытащила из кармана джинс резинку для волос и деловито завязывала их в хвост на макушке.
— Не знаю, — пожал плечами Пачо. — Просто волнуюсь.
Бенхамин на него почему-то пронзительно посмотрел. Асусена закончила с резинкой, прошла к дивану и поставила сумку рядом. Пачо и Бенхамин повернулись в ту сторону, где была ведьма и ее пациентка.
Виола уже проснулась. Она садилась на диване с абсолютно непонимающим видом. Девушка сощурилась, посмотрела на Бенхамина, пробормотала приветствие и принялась приглаживать растрепавшиеся волосы.
Пачо представил их друг другу. Девушки уж слишком по-деловому пожали руки.
— Ты можешь доверять Асусене, — сказал Пачо. — Она свой человек.
Виола растеряно кивнула, а потом принялась разглядывать то, что Асусена достает из сумки. Пачо и Бенхамин переглянулись и вышли из кабинета без лишних команд. Они уже успели усвоить то, что Асусена проводит свои целительские манипуляции без лишних глаз.
Насколько Пачо знал, единственным, кого она не смогла выгнать и даже не пыталась, в общем-то, это сделать, был Зик. Это произошло тогда, когда его подстрелили возле бара. Асусена осторожно намекнула, что он хотел проследить, как она справляется и переживал. Сам Зик сделал вид, что ничего не было.
Оно не удивительно. Последний их разговор наглядно показал, что Зик в них видит таких же подчиненных, какими являются для него Рекс, Иона и остальные. Пачо так остро ощутил несправедливость его претензий в том, что они с Бенхамином слишком самовольничают, что вновь ощутил жжение в сосудах. Так было всякий раз, как Пачо был с Зиком резко в чем-то не согласен.
Пачо решил, что раз Зик так считает, то так тому и быть. Он более не обязан думать и делать ровно так как он говорит. Также как не все враги Зика, одновременно и враги Пачо. Сейчас, правда, это касалось одного конкретного человека, но все-таки.
— Почему ты думаешь, что напали люди Бальестероса? — спросил Бенхамин.
Пачо понял, что задумался, глядя вниз на танцпол с балкона. Они не стали уходить далеко от кабинета. Асусене не понадобится много времени, чтобы обследовать Виолу. Все-таки испугалась она больше, чем пострадала.
— Я не уверен, но тут логика такова: на Виолу напали за статьи в газете, за то, что не уехала из Либертад и пошла против Кальдерона, — ответил Пачо. — Больше самого Кальдерона это может бесить только Бальестероса. Кальдерон не станет подставлять Виолу и задействовать систему правосудия. Слишком подозрительно. А тут — напали какие-то бандиты. Всегда можно сказать, что их послали мексиканцы. Про них Виола тоже писала.
Бенхамин сложил руки на груди, видимо, прикидывая может это быть так или нет.
— Похоже на то… — протянул он. — Дождемся что Бланко скажет. Он, конечно, не Хайро, но умеет разговорить.
— А твоя интуиция что говорит? — спросил Пачо. Он повернулся боком к Бенхамину и облокотился о перила.
— Она полностью на стороне твоей версии, — сказал, нахмурившись Бенхамин. — Значит эти уроды принялись нападать на хрупкую девушку.
— Виола не такая уж и хрупкая, — заметил Пачо, улыбнувшись. — Раз они посчитали ее опасной. Однако, это их не оправдывает.
— Что будем с ней делать? — вид Бенхамина сделался серьезным. — Мы же не можем ее просто так отпустить одну.
Пачо вздохнул. Да, Бенхамин прав, но Виола не станет сидеть на месте, если предложить ей спрятаться. Он думал об этом, но быстро отказался от идеи. Стоит только Виоле спрятаться в каком-то убежище и все ее планы по мести за отца пойдут прахом.
— Я бы тоже не хотел, но все, что я могу сделать — усилить ее охрану, — сказал Пачо. — Я и так к ней приставил людей не особенно спрашивая. Виола, конечно, не сопротивляется как Кристина, но и особенной радости не показывает от того, что за ней хвост.
— А я думаю, что Виола хорошо понимает, что твои действия — правильные, — сказал Бенхамин, будто знает точно. — Просто она дружит с бандитом и полицейским одновременно. Ей приходится выкручиваться.
Пачо ощутил, как фраза про дружбу с бандитом отозвалась у него внутри неприятным образом. Он решил не останавливаться на этой мысли. Момент был неподходящий.
— Я бы не стал так однозначно оценивать то, что я делаю, как правильное, — Пачо скептически сощурился. — На нее даже при охране все-равно как-то умудрились напасть.
— И потерпели неудачу в итоге, — кивнул Бенхамин. — Виолу явно хотели похитить или убить. Люди Бальестероса это были или еще кто-то, но если бы не охрана, то Виола бы сейчас не сидела за той дверью.
Бенхамин бросил взгляд на кабинет. Пачо сделал тоже самое. Он вынужден был согласиться. И охрану с Виолы лучше не снимать. Она продолжит то, чем занимается, пока люди Пачо за ней присматривают.
В этот момент из-за двери показалась Асусена. Она подошла к стоящим на балконе Пачо и Бенхамину. Судя по спокойному виду, с Виолой все в порядке.
— Я осмотрела девушку, ее травма скоро пройдет, — сказала Асусена, подтверждая догадку Пачо. — Но ей бы сходить к врачу.
— Тогда и в полицию заявление написать на тех, кто напал, — сказал Пачо. — А она знает, что это бесполезно. Зачем пытаться наказать кого-то дважды за одно и то же.
Асусена мягко улыбнулась.
— Если ты намекаешь, что Виола не пойдет к врачу, то я это и так поняла, — сказала она. — Даже предлагать ей это не стала. Едва я сказала, что для нее эта травма не опасна, она была готова встать и куда-то идти.
Пачо улыбнулся. Аккуратно, будто сам себе. Виола действительно была такой. Все время чем-то занята.
— Если здесь есть кипяток, то я сделаю специальный чай, — сказала Асусена. — Нервы унять Виоле точно не помешало бы.
Бенхамин подозвал официантку и передал ей просьбу Асусены. После этого все втроем они вернулись в кабинет. Виолу они обнаружили уже гораздо более бодрой, чем до этого. Она приводила в порядок лицо, глядя в маленькое круглое зеркало, когда они вошли.
Асусена принялась убирать свои колдовские принадлежности. Бенхамин пошел к письменному столу. Пачо повернулся к Виоле. Он обратил внимание на то, что цепочка на месте — висит на шее, спрятанная под одеждой.
В дверь постучали. Вошла официантка с разносом, на котором стоял чайник и чашка. Она оставила все на письменном столе и поспешно удалилась. Через несколько минут Асусена уже отдавала готовый чай Виоле.
— Поможет унять дурные мысли, — пояснила она.
Виола сделала глоток безо всяких колебаний. Похоже само общество Асусены действовало на нее успокаивающе.
— Так зачем ты сегодня хотела попасть в «Эль Хоселито»? — спросил Пачо.
Виола не сразу поняла, что он хочет от нее услышать. Она нахмурилась, пытаясь установить связь происходящего c тем, что он спросил.
— Ты явно хотела меня увидеть не просто так, — сказал Пачо. Он думал, что у Виолы появилась какая-то важная информация или зацепка, а может быть она хотела просить о помощи. Так или иначе, но Пачо хотел знать ради чего она чуть не пострадала серьезно.
— Вообще-то, я рада встрече с тобой и безо всякой причины, — Виола смущенно опустила глаза. За спиной Пачо почему-то кашлянул Бенхамин. — Однако сегодня у меня действительно было к тебе дело.
Виола покосилась на Асусену и Бенхамина. Пачо повернулся к ним. Он увидел, что Асусена сидит в кресле за письменным столом, а Бенхамин примостился на столешнице. Асусена поглядывала на Бенхамина и взгляд ее блестел.
— Можешь говорить, я доверяю не только Бенхамину, но и Асусене тоже, — Пачо повторил это второй раз за сегодня. Что такого Виола хочет ему сказать, что ей потребовалось дополнительное подтверждение его расположения ко всем людям в кабинете.
Виола набрала побольше воздуха в грудь.
— Во-первых, я признаюсь, что ввела в курс дела Хорхе Салазара, — сказала она, а затем поочередно посмотрела на Пачо и Бенхамина. — А он сказал все своему начальнику, капитану Падилье.
— Мы ожидали, что он так сделает, — Пачо слегка пожал плечами. — Не стоит извиняться.
Виолу это явно успокоило. Она сделала еще глоток из своей чашки.
— Недавно мы общались на тему того, что делать дальше, — вновь сказала Виола. — И Падилья просил организовать встречу Хорхе с тобой, Пачо.
Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать сказанное, а затем как сам Пачо, так и Бенхамин активно зашевелились.
— Я надеюсь он понимает, о чем просит? — сказал Пачо, предварительно кашлянув.
Виола кивнула.
— Прекрасно понимает, — ответила она. — Падилья считает, что недавно дону Айресу предложили сделку, он отказал, за что и был убит Гонсало Оливера. Он считает, что в этих обстоятельствах к Кальдерону надо подступаться совместно.
Виола делала намеки в том же стиле, что и сам Пачо. Не трудно было догадаться, с чем к нему хочет обратиться Хорхе Салазар. Всякого рода сделки с законом для бандитов означают обычно, что кому-то придется сесть в тюрьму.
Бенхамин, должно быть, тоже догадался. Он высказался прежде, чем это успел сделать Пачо.
— Для нас это слишком рискованно. Одно дело — журналисты, а вот агенты вроде твоего этого Хорхе — совсем другое.
Виола почему-то извиняющимся взглядом посмотрела на Пачо на фразе «твоего Хорхе».
— Бенхамин имеет ввиду, что мы не большие фанаты полицейских, которых нельзя купить, — сказал Пачо. — Мы представляем себе примерно, что они могут предложить нам и ответить сейчас — не можем. Слишком много риска.
— Думаешь, они тебя могут обмануть? — спросила Виола, склонив голову.
— Думаем, если быть точнее, — отозвался Бенхамин. — Зная какой у них генеральный прокурор, было бы странно такого расклада не предполагать.
Виола устремила на них решительный взгляд.
— Я доверяю и Хорхе, и Падилье, — сказала она. — Я прошу вас хотя бы выслушать то, что они предлагают, а соглашаться или нет — уже будете решать сами.
Пачо сложил на груди руки. С одной стороны, он верил Виоле, а с другой стороны не очень-то хотел идти на сделку с законниками. На данный момент в ней он видел мало выгоды. Был и еще одно. Что бы ни предложил Хорхе, в итоге об этом надлежит общаться с Зиком. Он остается боссом сколько самостоятельных решений не принимал бы Пачо.
— Есть еще кое-какие обстоятельства, которые нам надо учитывать, — сказал Пачо, имея ввиду Зика. — Дай нам немного времени поразмыслить.
Виола кивнула, кажется ее устроил этот ответ. Она воодушевилась, значит эта встреча очень важна для поимки Кальдерона. Сам Пачо хотел ей помочь, но понимал, что тогда ему придется принять решение, из-за которого он потеряет все. А еще Зик ему вряд ли даст добро на это.
На встречу с Салазаром он и так уже почти решился. Ему надо было только подумать, как бы сделать ее максимально безопасной для себя. О том, как быть дальше, размышлять предстоит уже потом, когда Пачо выслушает предложение Салазара. В том числе и над проблемой Зика.
В тот вечер из «Эль Хоселито» Пачо повез Виолу сам. Он решил, что хватит с него доверять кому-то, а потом переживать за исход. Они забрали вещи Виолы, которые Бланко принес из ее машины, а потом отправились на выход из бара.
Пачо открыл ей дверь, чтобы Виола могла сесть. Девушка давно отвыкла от такого обращения и смутилась. Пачо оставалось только догадываться как к ней относились мужчины из мира журналистики и полицейские, с которыми она общалась. Он знал наверняка только поведение других бандитов и их вечные попытки с ней что-то сделать.
Когда Виола уже поднималась к себе домой, Пачо подумал, что Кальдерон обязательно попытается еще раз ей навредить. Тем более теперь, когда один раз он уже рискнул и просчитался. Чем дольше будет тянуться расследование, тем больше шансов у него преуспеть. Время, увы, не на их стороне.
Пачо вернулся в пустой дом. Кристина еще не успела вернуться с титульного боя Лукаса Гарсии. В коридоре его встретила Красавица, которая тут же попыталась обслюнявить брюки. Пачо потрепал собаку за ушами, затем зашел на кухню, налил себе стакан рома и отправился на задний двор, куда поманил за собой Красавицу.
Пока он пил, не различая вкус спиртного, Пачо вообще ни о чем не думал. На сердце было столько всего, что оставаться наедине с собой становилось сложно. Тут и холодное отношение Зика, который указал им на место при последней встрече, и Кристина, которая вскоре уедет, и он рискует ее потерять.
Как только она покинет этот дом, Пачо не сможет здесь больше оставаться. На него будут давить эти стены и мучить хандра. Сейчас-то тоскливо, а Кристина всего лишь проводит время с отцом.
Красавица немного побегала по улице, но вскоре подошла к Пачо и принялась зазывать его назад в помещение. Он охотно согласился с собакой, так как уже допил свой ром.
Они вошли внутрь, и Красавица убежала в гостиную, где у нее была лежанка. Пачо поднялся наверх. Он разулся, расстегнул рубашку и прилег, в надежде дождаться Кристину. Время уже было позднее. Бой закончился. Хуан сообщил ему, что Кристина пошла отметить победу вместе со всеми. Она должна была скоро вернуться.
Так и произошло, да только Пачо пропустил этот момент, потому что уснул спустя пару минут с того момента, как положил голову на подушку. Кристина обернула его покрывалом, разобрала свою часть постели, легла туда, а он даже не обратил на это внимание.
С утра Кристина шутила над ним. Она говорила, что даже поцелуй истинной любви его вчера не разбудил.
— Значит она вовсе ложная, — говорила она и в театральном жесте хваталась за лоб.
Пачо изображал, что ему шутки нравятся, а сам ощущал, что явно не в духе. Все дело в ее скором отъезде.
Пока они пили кофе на кухне, ему успел позвонить Бланко, чтобы отчитаться о работе и подтвердить, что напавших на Виолу подослал Бальестерос. Затем приехал Хайро, который куда-то отлучался с Рексом. Пачо не знал никаких подробностей, но готов был поставить на то, что Хайро виделся с Зиком. Тот факт, что это иногда происходит, не был Пачо неизвестен до этого случая. Однако сейчас его напрягало, что Зик что-то хочет от его личного охранника и сикарио. Будто бы он лезет в его дела.
Хайро поделился информацией о том, что происходит в Пальмас, о том, что Зик воюет с де Пальмой и о том, что он нападал на Бальестероса. Последняя новость странным образом обошла стороной прессу и телевидение. Еще бы, такой провал такого таинственного человека стоило скрыть. А может быть у Кальдерона были еще какие-то причины замять стрельбу прямо на оживленной улице.
Так или иначе, Пачо жалел, что Бальестерос выжил, а еще жалел, что Зик не решился на покушение раньше, чем произошло нападение на Виолу. Хотя даже залегшим на дно этот человек был способен доставить кучу неприятностей.
Еще одним маленьким делом, которое должен был решить Хайро были фотки с телефона Бенхамина. Он должен был найти человека, который их напечатает, а после не будет болтать на каждом шагу об их содержании. Так как Лукас выиграл бой, их надлежало ему вручить. Хайро доложил, что все готово. Он привез конверт с собой, однако Пачо просил передать его Бенхамину. Это и его месть тоже.
Хайро ушел. Вскоре Пачо сам стал собираться по делам. Дела бизнеса требовали его внимания. В отсутствии Зика с каждым днем все сильнее. Каждый день его посещали просители, люди отчитывались по тому, что происходит на «фабриках» и складах. Пачо понимал, что это не временно. Ему не скажут, что он может быть свободен. Мечтам Кристины о том, что он уедет с ней в Государство Олимп, не суждено было сбыться.
Пачо не мог не заметить, что Кристине не понравился сегодняшний визит Хайро. Всегда, когда ее что-то не устраивало и она пыталась проявить характер, ее подбородок вздергивался вверх, а спина становилась нарочито прямой.
Кристина пришла в комнату, где Пачо аккуратно расчесывал волосы, стоя перед зеркалом. Она села на кровать, сложив руки. Пачо взглянул на нее в отражении. Волосы, скрученные в пучок на макушке, придавали ей склочности, как и надутые губы. Пачо не видел смысла выяснять отношения, потому что на счет Хайро они договорились уже давно.
И все же, уходить вот так — не проявив участия, он не мог.
— Что-то не так? — спросил Пачо, поворачиваясь к Кристине.
— С чего ты взял? — немного резко ответила она.
Пачо вздохнул.
— По тебе видно, — сказал он. — У тебя выражение лица и без слов предъявляет мне претензии.
Пачо сложил руки на груди. Извиняться за то, что к нему приходил Хайро, он не собирался. Кристина обиженно глядела на него. Так продолжалось минуту, а потом она выдохнула и сказала:
— Я еще не уехала, а уже скучаю… Не хочется делить тебя с Хайро, Бенхамином или еще кем-нибудь в эти дни.
Пачо вяло улыбнулся.
— Я тоже, но это ведь не навсегда, — сказал он. Пачо подошел к Кристине и неловко поцеловал в уголок губ. — Дождись меня вечером, ладно?
Она кивнула. Пачо улыбнулся ей и ушел. Он вновь ощутил, как остро ей не нравится роль женщины криминального босса. Кристина только и думала о том, что может не дождаться Пачо в один прекрасный день. Ее это тяготило.
Ничего страшного, скоро она окажется вдалеке от Либертад, криминального мира, да и от него самого. Пачо мог только вздыхать об этом. Он верил, что это ради ее же блага. Как бы у самого на душе не скребли кошки, ему необходимо сделать все, чтобы она уехала.
В этот раз, ему удалось сделать так, чтобы Кристина его дождалась. Благо, что никаких активных действий против него не предприняла ни полиция, ни кто-то из барыг. Что двигало боссами Хуареса, Пачо представлял себе смутно, а вот на счет полиции подозревал, что капитан Падилья готовит почву для переговоров, поэтому не вредит бизнесу и никого не пытается задержать.
Так или иначе, но Пачо вернулся домой и обнаружил, что свет горит, как на первом этаже, так и на втором. Кристина занималась сборами. Она делала это медленно, будто так могла оттянуть неизбежное. В комнате была пара чемоданов, в которые Кристина складывала необходимую одежду, личные вещи и прочее.
Пачо намекнул ей, что не стоит брать слишком много, но не сказал точно почему. Все дело было в том конверте, который он ей дал. Кроме всего прочего в нем лежали наличные и банковская карта, открытая на ее имя. Сумма денег там внушительная, так что Кристине должно сполна хватить и на квартиру, одежду, да и вообще на много что еще.
И все-таки Кристина деловито выбирала между разными юбками, платьями, туфлями и прочим. Вещи, которые она считала приемлемыми, аккуратно складывала в чемоданы, остальное — отправлялось обратно в шкаф.
Пачо сидел на кровати со стаканом «Куба Либре» и уныло наблюдал за ее действиями. Он пытался представить себе, как это, любить на расстоянии. Единственный пример, который он видел — Бенхамин. И Пачо искренне надеялся, что у него самого не будет также, потому что Бенха буквально страдал от чувств, которые никак не могли найти выход. Пачо понимал, что, где бы ни была Кристина, его сердце будет рваться к ней, а звонки и сообщения не заменят тех мгновений, когда они могли просто молча коснуться друг друга.
Кристина поглядывала на него украдкой. Она вздохнула и, чтобы разбавить повисшее молчание, сказала:
— Я успею сыграть в премьере пьесы. Я так переживала, что не получится.
— Я рад, — сказал Пачо и сделал глоток. Он прекрасно понимал, что не увидит ее на сцене. Среди скромной публики любительского театра, человек вроде него будет словно пятно на белоснежной ткани — слишком заметно. Нельзя было подвергать опасности ни себя, ни Кристину, да и никого больше.
Кристина скромно улыбнулась.
— Я понимаю, о чем ты думаешь, — сказала она. — И, если честно, я бы хотела, чтобы ты увидел меня в более серьезном спектакле.
— Лишь бы только это была не «Ромео и Джульетта», — усмехнулся Пачо.
— Странно слышать это от парня, который ее цитирует, — сощурилась Кристина.
— Мне больше не нужны цитаты из Шекспира, чтобы впечатлить девчонок, — сказал Пачо. Он повернулся, поставил стакан на тумбочку и вновь взглянул на Кристину. — Потому что у меня есть ты. И ради тебя я бы стал смотреть любую пьесу.
Кристина немного смутилась. Она заправила волнистую прядь за ухо, затем отложила в сторону очередной предмет одежды, который держала в руках и подошла к кровати. Кристина опустилась на ее поверхность и на коленках подползла поближе к Пачо.
— Мне неловко, что я такая воодушевленная, в то время как ты остаешься здесь со всем этим…
Кристина коснулась его щеки ладонью. Пачо прижался к ней губами, а потом осторожно перехватил в свою руку.
— Я живу так уже много лет, считай с самого детства, так что не бери в голову, — сказал он.
Пачо лукавил. Да, мир криминала — та атмосфера, в которой он рос, но никогда ситуация не была такой серьезной.
— Как думаешь, когда ты сможешь ко мне приехать? — спросила Кристина. Она так наивно глядела на него, что Пачо не смог произнести вслух то, что этого не произойдет никогда.
Сейчас Зик в розыске и не может покинуть Тэрра Мадрэ, а вскоре в таком же положении могут оказаться и другие важные фигуры их организации. Перед Пачо вообще явственно замаячила решетка. Какие тут могут быть поездки.
— Давай не будем загадывать, — сказал Пачо.
У Кристины потускнел взгляд. Она принялась разглядывать покрывало, на котором она сидела.
— Мне не нравится эта ситуация, потому что я как-будто тебя теряю, — робко сказала Кристина. Ей кажется пришлось для этого собраться с силами.
Пачо чувствовал то же самое, поэтому он тоже тяжело вздохнул. Затем он протянул руку, коснулся ее подбородка и внимательно заглянул в глаза.
— Я не умею видеть будущее и не знаю, чем все закончится, — сказал он. — Но я точно знаю, что ты в моем сердце навсегда. Ты никуда оттуда не денешься.
Слышал бы его сейчас Бенхамин, так сказал бы, что он подписался на непонятно что. А Пачо понимал, что с ним происходит ровно то, о чем он фантазировал в юношестве. Именно такие чувства он считал тогда настоящей любовью. Сейчас, когда он узнал Кристину, Пачо, в общем-то с собой тех лет был согласен.
У нее в глазах блеснули слезы. Кристина резко подалась вперед и обвила его руками за шею. Она всхлипнула и прошептала:
— Не хочу тебя отпускать.
Пачо провел ладонью по ее спине. Это кто еще кого отпускает. Он еще долго обнимал Кристину, слушал ее дыхание и ощущал приятный цветочный запах. Пришлось отпустить ее, чтобы она смогла закончить с вещами на сегодня.
Остаток вечера они провели в гостиной. Сидели рядом на диване, разговаривали о разных мелочах. Вокруг стояла тишина, так что казалось, что кроме них в этом мире больше никого не осталось.
Пачо не к месту вспомнил тот вечер, после которого он схватил несколько пуль возле «Эль Хоселито». Тогда тоже все было спокойно, безмятежно. Ему казалось, что они с Кристиной будут вместе всегда. Пачо откровенничал с ней на сложную для него тему — отношения с Зиком.
Сейчас происходило нечто похожее. В душе теплилась надежда, что они смогут справиться с отъездом Кристины. В мыслях крутилось одно — Зика не получалось ненавидеть даже, не смотря на последние его слова в их с Бенхой адрес. И все-таки Пачо гнал от себя чувство повторяющейся ситуации. Не бьет молния дважды в одно место.
Отчасти он был прав. Потому что на следующий день ничего такого же уровня как та стрельба не произошло. Зато через несколько дней после случилось то, что поставило точку в некоторых размышлениях Пачо.
Утром, еще до выхода первого выпуска новостей, у Пачо зазвонил телефон. Кристина заворчала. Она не хотела, чтобы он брал трубку, так как думала, что он уедет. Кристина обхватила его за плечи. Пачо, однако, ухитрился высвободить руку, чтобы дотянуться до тумбочки. Тогда Кристина принялась игриво прижиматься к нему обнаженным телом. Пачо чуть было не отвлекся, но телефон продолжал призывно жужжать у него в руке.
Он взглянул на дисплей. Звонил Хайро. Время было раннее, а значит произошло что-то важное. Пачо нахмурился.
— Что-то случилось? — спросила Кристина, которая заметила, как он изменился в лице.
— Не знаю, но это Хайро, — пробормотал Пачо, уже нажимая «ответить». — Что там у тебя?
— Рекса убили, — голос Хайро прозвучал неестественно, как-будто он сам не верил в то, что говорит.
— Как это произошло? — Пачо спросил это голосом и тоном до ужаса напоминавшими Зика.
Он резко сел. Кристина затихла позади него, пытаясь понять, что такого он узнал. Тем временем Хайро принялся рассказывать ему, что на его руке ночью появилось кольцо с аметистом. Это кольцо принадлежало Рексу. Хайро принялся выяснять что случилось, пока наконец не связался со своим источником в полиции, где все стояли на ушах, потому что смогли застрелить Рекса Мартинеса Ланзу. Расстраивался только Хорхе Салазар, который хотел взять его живым.
Пачо слушал относительно хладнокровно, пока Хайро не притих на секунду, а потом сказал:
— Это еще не все. Там был отец Кристины, на месте задержания Рекса. Кажется, Рекс собирался его убить, но подоспела полиция…
Пачо закрыл глаза. Его единственным желанием сейчас было оказаться на другом конце света, лишь бы только не иметь к этому отношения. Если Рекс решил убрать Хесуса, значит Зик одобрил его действия. Либо это были какие-то их личные разборки.
В чем была причина — в сущности не важно. Факт в том, что ситуация дошла до того, что отец Кристины чуть было не погиб, а приемный отец Пачо этому способствовал. В грудной клетке принялось давить.
— Вот что, Хайро, выясни все, что знаешь о случившемся, — сказал Пачо. — И внимательно следи не приедет ли кто из Пальмас.
Как только Зик узнает, он может попытаться завершить начатое. Что бы ни делал Хесус, Зик посчитает это страшным предательством. Он может решить, что, если его не убрать, рано или поздно это сыграет против него.
Пачо положил трубку и повернулся к Кристине. В глазах у нее и без того читалась сильная тревога. Каким-то образом она чувствовала, что услышанное Пачо, ее касалось. Кристина прижимала к груди простынь, так будто держится за сердце.
— Позвони отцу, — сказал ей Пачо. — Он буквально недавно был в беде.
Он не решился рассказать об остальном. Кристина со звуком втянула воздух. Она тут же резко откинула простынь, накинула халат на голое тело и схватилась за телефон. Пачо встал и пошел одеваться. Ему вдруг стало казаться неуместным и будто бы даже стыдным находиться рядом с ней обнаженным.
Пачо натянул брюки, накинул рубашку и принялся ходить по комнате, чтобы не слушать разговор Кристины с Хесусом. Он думал, что теперь ему делать с этим. Не лезть совсем он все-таки не мог. Речь идет об отце его женщины. Пачо знал, что уговаривать Хесуса уехать, спрятаться или принять помощь — бесполезно.
Его позиция осталась неизменной — то что происходит между ним и Зиком не касается Кристины и Пачо. Сам же Пачо был не согласен с тем, что должен дать им поубивать друг друга. Странным образом, ему не казалось, что так он идет против Зика. Однако раз он готовит его в боссы всех боссов, Зик должен понимать, что у Пачо имеются собственные соображения. В том числе и по поводу Хесуса.
Пачо считал, что с ним можно договориться. Если Хесуса не трогать и дать жить своей жизнью, он не будет представлять угрозу. Ради дочери, ради своих спортсменов и себя Хесус не станет вскрывать криминальное прошлое. Так и сдержит слово. Удастся ли уговорить Зика — другой вопрос, однако Пачо никак не мог не попытаться.
Придется защищать Хесуса примерно также, как Виолу. Пачо вновь взял телефон и позвонил Хайро.
— Я пока ни в чем не уверен, но на всякий случай пусть твои люди приглядывают за сеньором Ромеро, — сказал он. — Если его вновь попытаются увезти куда-то или убить, то просто не дайте это сделать.
Хайро замолчал.
— Даже если это будут люди дона Айреса? — спросил он спустя пару секунд.
— Если кто и прикажет подобное, так это он, так что да, даже если это будут его люди, — ответил Пачо. В висках принялось пульсировать, а в сосудах — жечь. Это полностью его решение. Зик бы ему не дал противиться, если бы был здесь. Почему-то эта мысль казалась ему уж слишком радикальной.
«Подумай, не держит ли тебя кто под контролем с помощью магии», — пронёсся в мыслях примерный смысл того, что однажды сказал ему Хесус. Пачо передернуло от того, что чем дальше, тем больше он убеждался в том, что Хесус прав.
Он положил трубку и увидел, что Кристина поспешно собирается. Она уже натянула джинсы и сейчас застегивала пуговицы на легкой широкой блузке.
— Папа сейчас в больнице, — у Кристины дрожал голос. — Я должна его увидеть.
— Он сильно пострадал?
Кристина помотала головой.
— Сказал, что нет, но с Рексом он подрался, — ответила она. Руки плохо слушались Кристину и пуговицы не шли в петли. — Я хочу лично убедиться, что травмы не серьезные.
Пачо чувствовал такое раздражение, что понимал — по Рексу он не будет скучать. Как и Кристина. Она все же совладала с блузкой, а затем повернулась к шкафу, вытащила оттуда босоножки, надела их, но обратно не поворачивалась.
— Тебе лучше туда не ездить, — сказала Кристина с сухими нотками в голосе.
— Я не глупый, понимаю, что буду не к месту, — понять Кристину было легко и все-таки ему неприятно было то, что она его ткнула лицом в причастность к разборкам Хесуса и Рекса. Кажется, об этом сам Хесус говорил — не делать подобное личным.
Кристина повернулась с извиняющимся видом.
— Ты же не будешь как-то вмешиваться? — спросила она. Щеки Кристины вспыхнули от стыда, а у Пачо похолодело внутри.
— Я понимаю, что ты имеешь ввиду, — ответил он. — Ответ — нет, я ничего не сделаю твоему отцу.
Кристина принялась теребить пальцы.
— Мне так горько, что вообще дошло до такого и пришлось задавать подобные вопросы… Я не до конца знаю ваши порядки…
Видно было, как внутри нее борются чувства к Пачо и праведный гнев на тот образ жизни, к которому она не привыкла. Ему и самому не нравилось, что их отношения пришли к этой точке.
— Но ты достаточно знаешь меня, так что будь спокойна, — заверил ее Пачо.
Кристина сдавленно улыбнулась. Она подошла к Пачо и тронула его ладонь, аккуратно и будто боязливо. Он не решился сделать что-то в ответ. Так Кристина и ушла.
Пачо с горечью вздохнул. Кажется, вот и все. Пачо вынужден был признать, что они с Кристиной с разных планет. Его общество только отравляет ей жизнь. Он все в ее жизни разрушит, если будет держать ее подле себя. С такой ясностью Пачо раньше не осознавал этого.
Он оглядел комнату, задержал взгляд на чемоданах и грустно вздохнул. Придется свыкнуться с этой мыслью прежде, чем предпринять какие-то действия. И как же не хотелось этого делать.
Пачо ушел по делам в таком мрачном настроении, что с каждым выпитым попутно стаканом спиртного постепенно понимал, что выпил лишнего. Это проявилось через гул в ушах и легкое пошатывание при ходьбе. Настроение не стало лучше от этого. Поддавшись эмоциям Пачо стал ощущать себя паршиво.
Дома он пересекся с Кристиной на кухне. Они не сразу смогли нормально посмотреть друг другу в глаза. Оказалось, что с ее отцом действительно все хорошо. Каким-то чудом у него не обнаружилось переломов и после осмотра его отпустили со внушительным списком лекарств и рекомендаций.
Пачо вновь почувствовал холодную тревогу, что Зик вот-вот явится предъявить счет Хесусу за гибель своего главного сикарио. Однако Зик странным образом затаился. Пачо это настораживало еще больше, чем если бы он послал за Хесусом целую армию убийц.
Чем таким занимался Хесус, что в итоге оказался между Рексом и полицией, Пачо так и не понял. Кристина попыталась выразить догадки, общий смысл которых был в том, что он охотился на Рекса вместе с Хорхе Салазаром. Пришлось ее прервать, потому что тогда ее отец окажется под угрозой. Кристина вновь посмотрела на него со смесью страха и недоверия во время того разговора. Это не впервые, но не менее больно чем тогда.
Зик все же дал о себе знать. Он позвонить, чтобы спросить о допросе Десятки. Откуда-то Зик узнал, что Пачо давал киллеру свою кровь. Всего лишь капли ее хватило для двух вещей: чтобы напитать магией клан ягуаров, и чтобы Зик вышел из себя. В своем привычном стиле он разговаривал с Пачо так, будто он несмышлёный и глупый. Пытался буквально вытрясти из него подробности того, что тогда случилось.
Пачо решил, что это не его дело. Зик с детства учил его искать решения проблем. Десятка был именно таковой, вот Пачо и придумал как сделать так, чтобы со всем разобраться. Если бы он знал иной способ, то он бы им воспользовался.
Да, Зик переживал за него, в том числе потому что Пачо был тем, кого Зик вырастил. Это можно было понять. Однако того факта, что в минуты, когда Пачо поступал в соответствии с отведенной ему в организации Зика ролью, он хотел бы получить иное к себе отношение.
От этого звонка остался отвратительный осадок. Пачо готов был метнуть в стену телефон. Его сдержала Красавица, которая зашла в кухню с приглушенным ворчанием.
Пачо подумал тогда с досадой о том, какие отношения между Кристиной и ее отцом. Да, не идеальные, но в их семье есть доверие, которого между ним и Зиком не было никогда. Зик — власть, куда бы он ни шел, что бы ни делал и с кем бы ни говорил.
Что же до самого Пачо, то как бы он не злился, пренебрегать своими обязанностями он не собирался. В эти дни ему предстояло решить вопрос доставкой груза из портов. Со смертью Гезарии усложнилась логистика через Валье-Гранде. Местные патрульные принялись тормозить грузы. Деньги брать они отказывались, что при их зарплате было странно.
Иона вышел на начальника тех патрульных, которые чинили препятствия их грузовикам. Он предложил ему внушительный гонорар за то, чтобы фуры с оружием не трогали. Однако этот тип отказался. Кажется, он вообще не понял с кем имеет дело.
Пачо пришлось лично ехать в Валье-Гранде, чтобы потолковать с полицейским. Он удивился, когда услышал, что начальник полиции хочет с ними в долю. Значит действительно не в курсе, на чьи грузы нападает. Пачо холодно улыбнулся ему в ответ, сказал, что ему надо поговорить со своими партнерами по бизнесу и ушел. Он рассказал все Ионе и приказал объяснить полицейскому правила игры. Или он возьмет деньги, или окончит жизнь в какой-нибудь канаве.
Пачо вернулся в Либертад и в тот же вечер встретился с Бенхамином. Они поговорили о том, что происходило в дни отсутствия Пачо в городе. Бенхе было нечего рассказать, потому что жизнь Либертад шла рутинным путем. В отличие от Валье-Гранде здесь все знали свое место.
Хорхе Салазар почтительно выжидал откликнется ли Пачо на призыв о встрече. С Виолой никто не виделся уже много дней. Она старалась вести себя осторожно, перемещалась из дома на работу и обратно, очень старательно скрывала детали своего расследования. Пачо только пару раз смог поговорить с Виолой по телефону. Голос ее звучал достаточно бодро, чтобы сделать вывод о том, что она не расклеилась после нападения.
Пачо выяснил, что Бенхамин тоже поругался с Зиком во время их последнего разговора. Почему-то он даже не удивился, что так произошло. При обсуждении Зика они почему-то принялись уныло молчать.
— Я чувствую, что-то с Зиком не так… — сказал Бенхамин, отрешенно глядя в одну точку. Взгляд его черных глаз подрагивал от зловещих мыслей. — Кажется будто Зик готовится к какому-то неизбежному событию.
— Я с твоей интуицией полностью согласен, — кивнул ему Пачо.
Они курили на заднем дворе дома Пачо. Рядом бегала Красавица, довольная обществом обоих парней. Бенха иногда протягивал руку, чтобы потрепать собаку за ушами.
— Не даром же он так разошелся в Пальмас, — продолжил Пачо. О том, что Зик устроил в соседней провинции оба, были наслышаны. Так откровенно воевать с Хосе Карлосом Зик бы не решился, если бы не экстраординарные обстоятельства.
— Что-то вскоре случится, — мрачно протянул Бенхамин. Он дернул плечами. — И нам с тобой это ой как аукнется.
— А когда было по-другому? — горько усмехнулся Пачо. В их криминальной биографии все им выходило боком, а особенно в тех местах, где их желания шли вразрез с реальностью. Сердце неприятно заныло от мыслей о Кристине.
Они немного помолчали. Бенхамин шумно вздыхал, потягивая сигарету. Красавица гавкала, нарезая круги по двору. Пачо решил сменить тему.
— Как твои дела с Асусеной? Вы теперь вместе или как?
Бенхамин повернулся с совершенно блаженным выражением лица.
— Я не знаю, как тебе ответить на этот вопрос, — сказал он. — Нам все еще нельзя быть вместе — духи не велят. Но целоваться они разрешают. Как-то так.
Пачо улыбнулся.
— Ты выглядишь очень довольным их мудрым выбором, — сказал он, поднося к губам сигарету.
— А то! Целоваться с любимой женщиной — приятно. Сам знаешь, — многозначительно протянул Бенхамин.
Пачо кисло улыбнулся ему в ответ. Приятно и еще как. Так же, как и то, что именная та, которую любишь, обратила на тебя внимание. При всех сложностях и разности в жизни Пачо не было женщины, которую бы он любил больше Кристины. И как же больно идти к тому решению, которое было логично ради ее счастья.
— Поделишься своими мыслями? Ты выглядишь будто напился уксуса, — сказал Бенхамин.
— Если бы это действительно было так, то я бы хрипел сейчас на газоне, — отшутился Пачо. — А если серьезно, то давай потом. Я еще себе должен признаться кое в чем, а потом уже кому-то говорить.
Бенхамин молча положил руку ему на плечо. Все же судьба сделала Пачо один бесценный подарок в лице такого друга как Бенха. Что бы он делал, не будь его рядом.
Они докурили. Затем Пачо позвал собаку в дом, а Бенха засобирался к Асусене. Когда он уехал, в гостиную спустилась Кристина.
— Идешь в спальню? — спросила она.
Пачо покачал головой отрицательно. Он посмотрел на Кристину, которая выглядела прекрасно в шелковой ночнушке, халате и без макияжа. Волосы у нее чуть больше завились то ли от влажности, то ли от того, что она их не слишком стремилась уложить.
Кристина поджала губы. Она обхватила себя руками.
— Кстати, я тут узнала, что Ронни Эспинозу задержали по подозрению в похищении Мануэлы… — сказала Кристина. Это было не слишком кстати на самом деле. Просто у нее случая не было рассказать, так как общались они мало последние дни.
— Он под арестом? — спросил Пачо.
— Пока нет, его отпустили под подписку на время следствия, — ответила Кристина. — Мануэла вернется на днях, чтобы все-таки заявить в полицию и прийти на опознание. Я успею с ней увидеться.
— Рад слышать, — Пачо улыбнулся.
Он подошел к Кристине, чтобы поцеловать, но вместо этого провел тыльной стороной ладони по ее щеке. Она странно посмотрела на него, будто бы видела его впервые.
— Пойду спать, если ты не против, — пробормотала она.
— Приятных снов, — сказал Пачо.
Он проводил Кристину взглядом, а сам пошел на кухню. Весь мир вокруг него сейчас представлял собой странную вязкую субстанцию. Частично дело было в Кристине, а вот в остальном — пока он не мог в точности ответить.
Пачо достал из шкафчика бокал, а затем бутылку рома. «Не стоит больше налегать на спиртное», — подумал он. И все же, Пачо открыл бутылку и налил немного жидкости в стакан.
Вдруг он почувствовал, будто щекочет кожу на левой руке. Ощущение было таким странным, напоминало бегающих по пальцу муравьев. Пачо поднял ладонь. Другой рукой он поставил бутылку рома назад.
Вокруг среднего пальца его левой руки струился серебристый свет. Пачо смотрел на него, а сердце билось неестественно медленно. Он застыл, не в силах даже подумать. Так продолжалось несколько минут, пока он не увидел у себя на руке массивное кольцо из платины с ярким зеленым изумрудом.
Пачо не мог поверить в то, что видит. Реальность уплывала, съеживалась до одной точки. Пачо поднял глаза, посмотрел по сторонам. Кухня расплылась перед его взглядом.
Это Зик. Кольцо на его пальце принадлежит его воспитателю. Если оно здесь, значит Зик… Нет, он даже мысленно не смог договорить.
Пачо попытался сдвинуться с места как вдруг виски пронзила резкая боль. Он буквально почувствовал собственный мозг. Голова сделалась горячей. С губ Пачо сорвался стон. Странный жар принялся перемещаться по телу. Ноги подогнулись сами собой.
Пачо стал падать. Зачем-то он при этом принялся хвататься за ближайшие поверхности. Руками он смахнул с разделочного стола стакан с ромом и бутылку. Звон разбитого стекла доносился как будто из-под воды.
Плечом он врезался в пол. На несколько секунд Пачо потерял способность видеть, слышать и что-либо ощущать.
— Пачо! — послышался голос Кристины, который Пачо в миг распознал, как только пришел в себя.
Ему должно было быть плохо, но как не странно Пачо не ощущал ни тошноты, ни головокружения, а мысли стали кристально ясными, как никогда раньше.
— Что с тобой? — Кристина присела с ним рядом и глядела с тревогой. Она рукой коснулась его плеча.
Пачо сел. Он старался не поднимать левую руку и даже смотреть на нее не хотел.
— Я не знаю, Кристина, — пробормотал Пачо. Он оглядывался, потому что слышал, что звонит телефон. — Я просто потерял сознание.
Кристина же осторожно глянула на его уши, чтобы убедиться, что из них не идет кровь, как тогда после асьенды. Где-то там далеко в прошлом Пачо повздорил с Зиком, а потом ему стало плохо. Если точнее, то он не подчинился приказу, а если назвать вещи своими именами, то Зик тогда пытался магией ему внушить, чтобы Пачо бросил Кристину.
От этого по телу прокатилась волна то ли страха, то ли негодования, то ли отвращения. Вот как все время Зик держал своих ангелов при себе.
— Где мой телефон? — спросил Пачо. Кристина посмотрела вокруг, а затем перегнулась через Пачо, подняла с пола телефон и протянула ему. Значит вылетел из кармана брюк при падении.
Пачо пробормотал благодарность. Он не глядя ответил на звонок. В трубке раздался голос Альваро. Он звонил, чтобы сообщить, что нашел тело дона Айреса в его же собственной машине неподалеку от плантации дурмана. Зик убил Хосе Карлоса де Пальму и сам пострадал во время драки.
Зик бы выжил, если бы не угодил в заросли дурмана. Какая горькая ирония — быть убитым плантацией цветов, приносивших Зику огромную прибыль. Пачо не чувствовал собственных рук, не чувствовал жалости или горя. Он мог только слушать Альваро и смотреть за тем, как Кристина осторожно убирает с пола осколки стекла.
Альваро спросил, что делать с телом Зика. Он предполагал, что Пачо может захотеть попрощаться с тем, кто его воспитал. Альваро был прав. Пачо хотел бы броситься в Пальмас. Он хотел бы увидеть Зика в последний раз, но в нынешних обстоятельствах он должен был думать иначе. Теперь в приоритет необходимо ставить другое. Зик хотел бы, чтобы Пачо не подставлял себя уезжая из Коломбианы. В Пальмас его попытаются убить люди Хосе Карлоса. Зик учил его осторожности.
Пачо взял себя в руки. Отбросив в сторону лишние сейчас эмоции, он поднялся на ноги.
— Какие инструкции оставил тебе дон Айрес на этот счет? — спросил Пачо сухо и требовательно.
— Сказал сжечь его тело вместе с машиной, — ответил Альваро.
— Значит так и сделай, немедленно.
— Слушаюсь, дон Пачо, — ответил Альваро и повесил трубку.
К Пачо и раньше так обращались, но сейчас слово «дон» резануло слух. Это Зик. Он босс всех боссов и дон Айрес.
— Кристина тебе и твоему отцу есть у кого пожить в ближайшее время? — Пачо повернулся к Кристине, которая вытирала руки полотенцем.
— Есть, наверное, а зачем? — растеряно пробормотала Кристина. Она подошла к Пачо и положила полотенце на обеденный стол.
— Зик… — Пачо бросил взгляд на кольцо с изумрудом. Кристина посмотрела туда же и удивленно вдохнула. — В общем, ближайшие дни мне надо провести на асьенде. Хочу, чтобы вы с папой сменили место жительство. Там за вами присмотрит охрана.
— Да найдется такое место, — Кристина не отрываясь смотрела ему в лицо. Она кажется была в ужасе от того, что поняла о судьбе Зика.
— Хорошо, Хуан тебя отвезет. Возьми с собой необходимые вещи.
Кристина кивнула. Благо, что ее чемоданы собраны, а значит время она не потеряет. Кристина хотела было уже пойти наверх, одеваться. Однако сделав шаг, она задержалась.
— Пачо мне так жаль! — выдохнула она и обхватила его за шею.
Пачо чуть не захлебнулся от ее запаха — приятного, сладкого и любимого. В горле застыл ком.
— Это ничего, — только и мог выговорить Пачо.
С трудом отпустив Кристину, он пошел делать телефонные звонки. Первым был Бенхамин. Через титанические усилия, Пачо объяснил ему что случилось. На той стороне телефона повисло молчание.
— Мне приехать на асьенду? — спросил Бенхамин надорвавшимся голосом.
— Выжди сначала пару дней, проследи за Либертад, — ответил Пачо.
Следующий звонок был Ионе, которому Пачо, напротив, велел явиться на асьенду как можно скорее.
Затем он проследил за тем, чтобы Кристина уехала вместе с Хуаном, взял с собой Красавицу и отправился на асьенду «Лос Сьелос». Собака тихо скулила на заднем сидении, прижав уши к голове. Она чувствовала утрату. Пачо бы хотел быть на ее месте, чтобы просто переживать, а не делать вид, что у него все под контролем.
Усадьба в ночной темноте лишь при свете фонарей казалась скорбны местом. Там Пачо прощался с Россой, а теперь он приехал потому, что потерял Зика. Мысли о нем волнами накатывали, а потом отступали. С Россой они могли попрощаться, но самое главное, они надеялись на то, что она вернется. Относительно Зика Пачо не был так уверен, даже при условии воскрешающего кольца.
Пачо вышел из машины, прошел по дорожке к дому. За ним следовала собака. Пачо вошел в дом. Прислуга, которая встречала его по дороге откуда-то уже была в курсе, и все здоровались с ним как с хозяином асьенды. Лучше бы они все сгинули с его глаз. Пачо не хотел ни слышать «дон» в свой адрес, ни ловить сочувственные взгляды.
Стремительно он поднялся наверх. Целью его был не кабинет. На втором этаже Пачо ушел в самую дальнюю, угловую комнату с видом на поля и рощи на территории асьенды. Это была комната Зика.
Пачо вошел. Задержался у порога. В комнате было очень мало мебели: широкая кровать с кованой спинкой, плетеное кресло у окна, широкий шкаф и книжная полка. Пачо сел на край кровати. Зик себе не изменял и выбирал темные тона даже для постельного белья. Из-под однотонного зеленого покрывала торчали серые простыни и наволочки. Пачо обратил внимание на тумбочку возле кровати. На ней стояла стеклянная пепельница, а в рамке была фотография Россы. Ведьма загадочно глядела с изображения взглядом понять который мог только Зик. Потому что так она только на него смотрела.
Пачо выудил из кармана сигарету, зажигалку и закурил. Его вдруг затрясло. Пачо хотел метаться, швырять по сторонам вещи. Он хотел пойти в комнату Россы и разорвать все фотографии Зика, которые найдет. Все потому что сейчас ему казалось, что Зик бросил их с Бенхамином. Оставил лицом к лицу с хаосом, который сам же устроил.
Однако, невзирая на бушевавшие внутри чувства, Пачо просто сидел и курил. Рядом с его ногами улеглась Красавица. Она продолжала скулить, совсем как сердце Пачо.
Когда он потерял Россу, в сознании принялись всплывать теплые воспоминания, разные моменты из детства, когда Росса заботилась о нем, баловала, была рядом. Ничего такого о Зике он вспомнить не мог.
С Пачо он обращался с позиции наставника — деловито и отстраненно. Зик его никогда не щадил. Даже в три года он воспринимал Пачо так будто ему уже двадцать. Хладнокровно и бесстрастно он поведал Пачо историю его рождения, историю того как ангелы попали в мир людей, чем стали заниматься.
Как не странно, но Пачо никогда даже не допускал мысли о том, чтобы его ненавидеть. Напротив, он хотел завоевать его похвалу, одобрение, хотел, чтобы Зик обращал на него внимание.
Когда-то Зик рассказал ему о том, как умер Сэмми Геррера. Зик сказал: «Твой отец заслужил ту пулю, которую в него всадил Гилберто. Понимаешь, Пачо? Он совершил непростительный поступок, забыв о том, что такое ответственность». Зик думал, что Пачо расстроится. Однако у него внутри ничего даже не подумало дрогнуть. Сэмми Геррера никогда не был его отцом. Он его по сути и не терял.
Его отец ушел из жизни сегодня. Что бы там не думал Зик, как бы не пытался его оттолкнуть, но это он его папа.
Пачо опустил голову. Жаль, что их последний разговор вышел таким. Знай он о том, что произойдет — не стал бы демонстрировать характер. Пачо умел сдерживать эмоции, так что справился бы. Зик его этому научил.
Он говорил не только горькую правду о Сэмми и других вещах. Зик часто повторял: «Твой отец был жестоким и буйным мужчиной, не знал отказа. Однако ты, Пачо, не обязан быть таким же. Его гены тебя не определяют, потому что он ни секунды не потратил на тебя».
Все эти мысли давили на сердце будто камень. Пачо тяжело вздохнул. Кольцо на его пальце было еле теплым. Будто Зик сейчас не совсем там внутри.
Пачо просидел так всю ночь. Он хотел побыть один и подумать, потому что дальше времени на оплакивание утраты у него не будет. Пачо должен будет закончить дело с Хуаресом, Кальдороном и прочими врагами.
Он позволил себе с горечью вспоминать те редкие моменты, когда Пачо чувствовал эмоциональную связь с Зиком, позволил себе грустить и думать о том, что он сам делал не так. Только мысль о подчинении, которое использовал Зик, Пачо пока старательно избегал. Он не вполне понимал, что это такое было и насколько Зик проникал в их мысли.
Утром приехал Иона. Его Пачо принимал в кабинете Зика, сидя в его кресле.
— Дон Пачо, — сказал Иона, приблизившись к столу.
Он поставил перед Пачо грубую деревянную шкатулку, а затем сел в кресло, напротив. Иона выглядел внешне спокойным. Только растерянный взгляд выдавал некую скорбь по своему патрону.
— Что это? — спросил Пачо. Он положил ладони на шкатулку.
— Это послание от Зика, — сказал Иона. — Загляни внутрь.
Пачо открыл шкатулку. Внутри лежала груда писем. Каждый конверт был подписан рукой Зика. У Пачо предательски перехватило горло. Он резко закрыл шкатулку и посмотрел на Иону.
Тот странно улыбнулся. Он был похож на более добрую версию Зика.
— Я позволю себе последний раз говорить с тобой как с пацаном, которого растили всей общиной, — сказал Иона. — Понимаю, что ты сейчас чувствуешь: Зик умер, оставив тебя разгребать беспорядок. Однако такое могло случиться в любой момент.
— Если бы только от этого было легче, — со вздохом сказал Пачо. — Я переживаю далеко не потому, что мне придется что-то там решать. Зик был одним из самых близких мне людей.
— И он тебя тоже любил, по-своему, но все-таки, — кивнул Иона. — Поэтому он просто не мог не подстраховаться. Зик делал записи о разных вещах — магии ангелов, своих делах и так далее. Все они адресованы тебе и хранятся в этих письмах.
Пачо вновь посмотрел на шкатулку, потом на изумруд у себя на пальце и перевел взгляд на Иону. Теперь это один из его ближайших поверенных. Эта асьенда — его дом, а Красавица — его собака.
Перед ним — знания, накопленные Зиком. Тот опыт, к которому теперь предстоит приобщиться. Пачо понял вдруг отчетливо и ясно, что нити управления ангелами, то самое подчинение — теперь его. Теперь он — босс всех боссов Республики Тэрра Мадрэ.