Прекрасная эпоха

      Утро после самой долгой ночи в жизни Аликс выдалось странным.       Ей казалось, что проспала она месяц, не меньше, но все равно чувствовала на себе усталость, которую смыть не мог ни хороший отдых, ни горячий душ. Все тело болело, как после часов непрерывной тяжелой работы, хотя постель была мягкой — непривычно мягкой, Аликс чувствовала ее какую-то неестественную чистоту и свежесть, тяжело переворачиваясь с бока на бок.       Когда она с трудом разлепила глаза, кажется, впервые за несколько дней, то поняла, что находилась в незнакомой комнате, не большой, но очень светлой — яркий свет разошедшегося дня бил прямо в окно у кровати, освещая, казалось, каждый угол. Привыкнув, Аликс попыталась вспомнить, как оказалась здесь, но помнила все очень смутно. Болела голова, и каждая мысль причиняла ненужную боль. Главное, что Джека рядом не было, а Аликс осталась жива, после всего этого она продолжала жить, пускай и сейчас мало что соображала. Со временем все образумится — так сказала бы Мэри, будь она рядом, будь она жива.       Немного придя в себя и собравшись с силами, Аликс села на кровати, размяла затекшие мышцы — все болело просто ужасно, в затылке все еще неприятно пульсировала застывшая боль, еще и нормально дышать было тяжело — нос заложило. Аликс вздохнула, привычным движением потерла костяшками лоб и закономерно чихнула. Все тело охватила такая невообразимая слабость, что она даже и с места встать не порывалась, знала, что тут же рухнет обратно. Сначала Аликс радовалась, что осталась жива, но с каждой минутой чувствовала себя все хуже и хуже. Впрочем, вряд ли это могло быть хуже смерти.       Аликс хотела было выглянуть в окно, но не решилась: за дверью послышались приближающиеся шаги. Она вздохнула, набирая в легкие побольше воздуха будто бы для смелости, на всякий случай осмотрелась — вдруг это был Джек? Тогда ей пришлось бы снова противостоять ему — и с неудовольствием заметила на себе чужую одежду, женскую и неудобную, но хотя бы чистую, ведь состояние ее вещей и правда оставляло желать лучшего после пряток по грязным закоулкам.       Дверь открылась, и Аликс вздохнула с облегчением, пускай и ненадолго. Любой незнакомец казался таким пустяком по сравнению с Джеком, пускай и придется испытывать некоторые неудобства от нового знакомства.       Вошедшей в комнату девушке невозможно было дать больше тридцати лет, но все равно она явно была намного старше Аликс, возможно, даже постарше Мэри. На ней не было привычной униформы, только простое домашнее платье с воротником под горло, даже чепец не прикрывал безупречно зачесанные и собранные на затылке в простую укладку волосы цвета свежего каштана, но все равно Аликс почему-то сразу же поняла, что это служанка. Возможно, ее натолкнул на подобные мысли поднос с дымящейся чашкой насыщенного травяного отвара, который девушка принесла с собой, наверное, для Аликс. Хотя, разве не могла хозяйка дома сама наведаться к нежданной гостье, чтобы проведать ее?       Увидев, что Аликс уже сидела на кровати, а не боролась со сном, девушка удивленно вскинула брови, но не растерялась, тут же отставила поднос на комод у двери и поспешила заговорить:       — Доброе утро, — она обворожительно улыбнулась, но Аликс отчего-то не почувствовала в той улыбке ни йоты искренности, и ей сразу же стало неуютно. — Наконец-то вы пришли в себя.       Аликс неопределенно качнула головой, то ли кивнула, то ли мотнула, не давая четкого ответа. Она попросту не знала, о чем говорить, с чего начать, какие вопросы задавать — проявлять инициативу в разговоре с незнакомцами было как всегда страшно, и она положилась на более уверенную собеседницу.       — Я Роуз Браун, — девушка снова улыбнулась, так же искусственно и чрезмерно, — экономка в Оакенфилд Холле. Кстати, добро пожаловать — при первой встрече у нас не было возможности толком представиться друг другу.       Аликс затяжно кивнула. Тот момент совсем не отложился в памяти, она помнила события той ночи лишь какими-то жалкими урывками. Сначала она шла, долго, казалось, целую вечность. Дорога не прекращалась, будто бы вела ее с пригорода Лондона прямиком в пригород Эдинбурга, она однообразно петляла, черные силуэты деревьев сменяли друг друга, пока, наконец, перед ней не выросла высокая кованая решетка. Аликс не помнила, как оказалась за ней, сколько ей пришлось ждать, пока ее обнаружат, или же она просто плюнула на все и перемахнула через забор, если у нее еще оставались силы. Потом был провал, пустота, из которой всплывали обрывочными воспоминаниями тяжелая дверь, свет, то ли яркий, то ли приглушенный, чей-то голос, то ли женский и обеспокоенный, то ли мужской и раздраженный, то ли собственный, усталый и умоляющий, кто-то ее подхватил, потащил, позволил опереться на себя и повел, а потом снова была темнота, головная боль и сводящий легкие кашель, мягкость кровати, жар и озноб, неприятный привкус какого-то питья и снова невнятные разговоры, как будто бы споры на этот раз без ее участия.       А потом все погрузилось в бред и беспамятство, и ей снился Уайтчепел, многолюдный и живой, словно он не был затронут страшными убийствами, а по дороге с ней шла Мэри, о чем-то весело шутя и иногда отвлекаясь, чтобы кого-то обматерить, а дома ждал в кресле отец, он как всегда читал газету и не обращал на нее никакого внимания, уютно трещали дрова в камине, Джек ластился и о чем-то тихонько просил, но Аликс не слушала его и в этот раз, как во все прошедшие, но вот, скрипя, отворилась дверь в дом, и вошла Хелен, привычно довольная и что-то ей рассказывающая. Что она только забыла здесь, в этом домашнем семейном сне?..       Когда Аликс подняла усталый взгляд на Роуз, та стояла перед ней, все так же улыбаясь, и доброжелательно протягивала руку.       — Аликс, — по-простецки представилась она, когда поняла, что от нее ждали, и неуверенно пожала руку в ответ, маленькую и твердую. Она не стала представляться чужим именем, как делала это обычно просто на всякий случай, потому как решила, что здесь ее личность не играет никакой роли, и всем было все равно, Аликс она или кто-то другой. — Просто Аликс, — в мыслях она даже смогла усмехнуться, ведь все, что у нее осталось от прошлой жизни — это ее имя, — ко мне можно на «ты».       — Чудно, — Роуз улыбнулась, как и всегда, пускай знакома с ней Аликс была всего несколько минут. — Пока мы не дошли до дальнейших расспросов, тебя не затруднит подняться? Я бы хотела прибрать постель.       Аликс по инерции шустро, чтобы не заставлять ее ждать, вскочила с места, но тут же почувствовала, как сильна была ее слабость, пускай и на ногах она стояла без всяких проблем. Просто хотелось тут же рухнуть в кровать, упасть лицом в подушку и так и пролежать еще пару дней без движения, но Роуз сказала, что надо прибрать постель, и перечить ей Аликс не хотелось, она и так, должно быть, доставила своей спасительнице немало неудобств.       — Выпей пока чай, что я принесла, — предложила Роуз, ловко взбивая смятую подушку. — У тебя такой кашель, слушать страшно.       Аликс жадно взялась за теплую чашку обеими руками, потому что ее вдруг снова зазнобило. Чай пах просто отвратительно, на вкус был слишком горьким и чрезмерно терпким, но отказываться от такой заботы она не могла себе позволить, ведь Роуз была одной из немногих, кто, кажется, взаправду беспокоился о ней, и потому Аликс просто залпом проглотила этот отвар, надеясь, что его целебные свойства стоили этого мучения.       — А где мои вещи? Моя одежда? Это ты переодела меня?       — То грязное рванье в котором даже в хлеву не покажешься? — отозвалась Роуз. — В стирке. Карманы проверила, все, что нашла, положила в ящик, — она кивнула на небольшой комодик при кровати. — Переодела тебя я, да. Не переживай, до женщин я не домогаюсь.       — Да я и не думала… — сконфуженно пробурчала под нос Аликс, тут же отвернувшись от посмотревшей на нее через плечо Роуз. — Спасибо.       Пока Роуз все еще заправляла одеяло, Аликс заглянула в окно, опершись об узкий подоконник. Легонький снежок чуть припорошил серую землю и крючковатые сухие деревья, тут же навевая мысли о приближении зимы и скором Рождестве. О светлом празднике, поре чудес и семейных посиделок у камина с чашкой горячего чая… Но все равно окрестности Оакенфилд Холла казались Аликс какими-то угрюмыми и неприветливыми, словно над поместьем тучей нависло тяжелое проклятие. Такого удушья и безнадежности она не чувствовала даже в Уайтчепеле.       — Я не знала, что экономки заправляют постели, — рискнула признаться Аликс, на что Роуз вовсе не смутилась и снова улыбнулась.       — У нас небольшое поместье. Слуг не так много, так что приходится справляться со многими обязанностями. Но ничего, я не жалуюсь.       Аликс понимающе кивнула. Она слабо представляла себе жизнь наиболее удачных представителей общества, которые могли позволить себе платить другим людям за ежедневную рутину, но такая ситуация даже ей казалось странной. Неправильной и ненормальной.       — И сколько же здесь слуг?       — Я одна, — отчеканила Роуз, укладывая подушку идеально ровно по центру кровати.       Что же, она не солгала — это и правда было очень небольшим штатом. Тем удивительнее было, как Роуз одна со всем справлялась да еще так идеально. Еще и Аликс свалилась на ее голову.       — А хозяева?.. — спросила было она неуверенно, потому что все еще плохо представляла, где оказалась. Если в поместье есть экономка, должен же у него быть и владелец, ведь так?       — Мистер Растон прекрасный работодатель, — губы Роуз дрогнули в какой-то непривычной улыбке, но она тут же взяла себя в руки. — Я работаю на него уже много лет и не имею никаких претензий.       — Мистер Растон, — повторила Аликс, пытаясь вспомнить, не могла ли она слышать это имя раньше или читать про него в газетах, но все было тщетно. — Кто он? У него есть что-то вроде… титула? Я не особо в этом разбираюсь.       Роуз рассмеялась.       — Какой еще титул? Мы всего лишь средний класс.       Всего лишь. Аристократия всегда была недосягаема для простых смертных из Ист-Энда, средний класс же, представители которого повсеместно жили в больших домах на самой Коммершиал-стрит, был давним соседом рабочего класса. Близким и одновременно таким далеким.       — Я не разбираюсь, — пожала плечами Аликс, мысленно разозлившись на себя из-за этого. Ей не хотелось показаться ущербной и необразованной невеждой из городских трущоб перед новой знакомой, чье положение пускай и не сильно отличалось от ее.       — Я вижу, — Роуз как раз закончила прибирать ее постель и теперь полностью сконцентрировалась на Аликс, изучающе прищурившись. — И потому пришло время прояснить, откуда ты такая свалилась. Пойми меня правильно, это стоило спросить, еще не дав тебе заступить на порог Оакенфилда, но мы рискнули дать тебе шанс.       Аликс не могла не согласиться, эти люди рисковали, принимая в свой дом неизвестную, побитую и чуть стоящую на ногах, уставшую и ничего не соображающую. Вряд ли сама Аликс была бы так же добра к кому-то, кто посреди ночи без приглашения ввалился бы в ее дом.       — Это, — Аликс тяжело вздохнула, покачала головой, — долгая история.       — Хорошо, — Роуз кивнула будто бы понимающе, но тут же опустилась на стул у изножья кровати, будто бы показывая, что она не собиралась никуда уходить в ближайшее время, и испытывающе посмотрела на нее, — мы как раз никуда не торопимся. Правда же?       Аликс не то что никуда не торопилась, ей было попросту некуда больше деться. Так что иного выхода, как во всем сознаться, у нее не было. В конце концов, это было просто честно: быть честной с людьми, которые помогли ей, когда казалось, что никто не придет на помощь.       — Можно поговорить с этим мистером… — она запнулась, вспоминая фамилию хозяина Оакенфилда, но слишком задержалась и сделала вид, что закашлялась — показаться непочтительной ей не хотелось.       — Можно, — губы Роуз дрогнули было в улыбке, но она удержала ее. — Как только выздоровеешь окончательно. Мы же не хотим, чтобы мистер Растон тоже разболелся?       Аликс вынужденно кивнула, пускай и ей было глубоко наплевать на здоровье этого незнакомца. Пускай он и позволил ей остаться у него в доме, не проявлять к гостю никакого внимания казалось Аликс ужасно невежливым — она бы даже оскорбилась, будь у нее побольше самолюбия, но пока что такое поведение просто смущало ее.       Когда она взглянула на Роуз, та продолжала проницательно смотреть на нее в ожидании объяснений. Уйти от ответа бы не получилось. Впрочем, Аликс было нечего скрывать — ее вины во всем произошедшем не было, она сама оказалась жертвой, но все равно полностью открываться ей почему-то не хотелось. Заново довериться людям после пережитого было не так-то и просто. Аликс аккуратно присела на краешек кровати, боясь взбить заправленное покрывало, но Роуз никак не отреагировала на это — Мэри бы ее за такое уже съела.       — Я не сделала ничего предосудительного, — сразу же заявила она, как бы заранее снимая с себя все возможные обвинения. — Боюсь, я крепко… поссорилась, — такое слово было меньшим, что могло описать все произошедшее между ней и Джеком, но большего говорить Аликс не хотелось, — с одним человеком.       — И ты сбежала от него?       — Вроде того, — пожала плечами Аликс и на недоверчивый взгляд Роуз пояснила: — Он был единственным, кто у меня был. Я доверяла ему, а взамен получила… даже не нож в спину, нет, это было гораздо большее предательство. Мне пришлось сбежать от него, — она подчеркнула последние слова, чтобы Роуз уж точно поверила ей и поняла, насколько все серьезно. Но Роуз, кажется, и не думала не верить ей.       — Наладить отношения не получится, я так понимаю? — только и спросила она, совершенно спокойно и даже будто бы участливо, без намека на скрытое желание поскорее избавиться от Аликс, сбагрив ее кому-то другому.       — Правильно понимаешь, — вздохнула Аликс. — Боюсь, наши дороги окончательно разошлись. И теперь мне нужно как-то найти свою…       Роуз встала, и Аликс непроизвольно вздрогнула, испугавшись резкого движения, напружинилась, как если бы ей пришлось давать отпор, сжалась, как если бы ей пришлось защищаться. Роуз недоумевающе приподняла брови, но, кажется, быстро поняла, в чем было дело, и одними губами беззвучно пробормотала извинение. Аликс с лихвой было достаточно и того, ведь вины Роуз в ее неадекватной реакции не было.       — Я не буду расспрашивать тебя о большем, — тихо произнесла Роуз, вздохнув, и ее губы изогнулись в странной, какой-то понимающей улыбке. — Каждый имеет право на тайну. Расскажешь после, если будешь готова. Сейчас же только поклянись, что твое присутствие в Оакенфилде не принесет в него бед.       Аликс хотелось бы в это верить. Новые беды были последним, что ей хотелось бы пережить, ей вдоволь хватило и всех старых. Ссора с отцом, затем с Хелен, смерть Мэри, предательство Джека, его безумие, смерть отца, собственная боль — всего этого было слишком много для последней пары месяцев ее вечно безмятежной жизни. Трудно даже было сказать, что еще в ее жизни осталось нетронутым, неиспорченным, неоскверненным. Прежним.       Но больше всего Аликс не хотелось бы, чтобы хоть кто-то еще пережил подобное. На ее долю выпала ужасная участь, которую переживет не каждый. Наверное, самой Аликс помогло ее вечное безразличие ко всему, иначе бы она покончила со всем еще до примирения с Мэри, так тяжело далась ей их размолвка. Оставалось надеяться, что все плохое было позади, и никого оно не коснется. Только если Джек не заявится на порог Оакенфилда.       — Я очень на это надеюсь, — Аликс попыталась было улыбнуться, но вряд ли у нее вышло, потому что губы дрожали и отказывались выражать фальшивые чувства. Все, что хотелось Аликс, это зарыться под одеяло и, уткнувшись в подушку, хорошенько проплакаться, выплеснуть все, что в ней накопилось и рвалось наружу. Позволить себе хоть чуть-чуть побыть живым человеком, а не стерпящим все невзгоды трупом.       Роуз кивнула. Она сильно изменилась в лице за последнюю пару минут, на ней не осталось и тени прежнего дружелюбия и интереса — она словно жалела о том, что разбередила в Аликс незажившие раны. Понимала, должно быть, ее слишком хорошо.       — Не буду больше донимать тебя расспросами, — она поставила на поднос пустую чашку, направилась к двери. — Отдыхай и приходи в себя. Как только почувствуешь себя лучше, познакомишься с мистером Растоном, решите, что делать дальше. Если проголодаешься или заскучаешь, спускайся вниз, я буду на кухне. Я в любом случае загляну к тебе через пару часов, принесу горячего чая, чтобы быстрее поправилась.       — Роуз, — Аликс окликнула ее, когда девушка уже вышла было за дверь, но тут же вернулась обратно, — а на постель можно ложиться? Ты же заправила ее.       Мгновение Роуз в недоумении смотрела на нее, а потом улыбнулась и махнула рукой.       — Заправлю еще раз.       Общего с Мэри у нее и правда было мало.       В одиночестве Аликс наконец-то смогла спокойно вздохнуть, но в ту же секунду на нее накатила какая-то беспокойная тревога. Раньше одиночество казалось спасением, убежищем, в котором можно спрятаться ото всех и побыть наедине с собой. Сейчас же Аликс не чувствовала ничего, кроме холодной пустоты, едкой, свербящей. Она обволакивала и цеплялась за нее, и это отнюдь не вызывало облегчения.       Аликс повела плечами, словно норовя сбросить это паскудненькое ощущение, но холод ничуть не пропал — на улице поднялся ветер и даже здесь, в большом и отапливаемом доме, он просачивался сквозь щели оконной рамы. Аликс раздраженно фыркнула, забралась под одеяло, накрылась им чуть ли не с головой. Одеяло было мягкое, тяжелое, теплое, находиться под ним было сплошным удовольствием. Аликс даже и подумать не могла, что ее когда-то приведет в такой восторг кровать. В конце концов, для счастье ей сейчас многого было не нужно, достаточно даже такой мелочи.       В тепле и уюте на еще не окрепший организм тут же напал сон, Аликс протяжно зевнула, чуть прикрыла глаза. Расслабляться все еще было страшно, ведь, кто знает, вдруг Джек бродит где-то неподалеку, выслеживает ее и вот-вот ворвется в Оакенфилд, перережет всех его жителей и доберется до нее?..       Аликс подумала, что ей было бы не страшно умереть после всего пережитого, пускай и жажда жизни в ней проснулась только в побеге от Джека. Ее жизнь сейчас — все равно что смерть, такая же мрачная, пустая, бесперспективная и неизвестная, такое не страшно потерять. Но Аликс бы ужасно не хотелось, чтобы из-за нее пострадали другие: Роуз, которая показалась ей довольно приятной, пускай и немного неестественной, но можно ли было винить ее в отстраненном поведении с незнакомкой? Хозяин Оакенфилда, некий Уильям Растон, с которым она еще не была знакома и даже не представляла, что только можно ждать от того? В любом случае, вряд ли тот переплюнет Джека, вряд ли Джека переплюнет хоть кто-то…       Захотелось снова расплакаться, обняв пушистую подушку покрепче, дать волю всем сдерживаемым годами чувствам, но Аликс не смогла и слезинки выдавить — так она устала и была опустошена. Может, оно и к лучшему — она давно привыкла справляться с переживаниями, и не к чему было искать новый способ облегчить собственные страдания.       Аликс вздохнула еще раз, поудобнее закуталась в одеяло и под шум завывающего, словно волк, ветра заснула.

***

      Просыпаться под глубокий вечер во время болезни всегда как-то немного странно и неправильно. Аликс потянулась, но не увидела хотя бы тусклого солнца за окном — на иссиня-черном небе бледным диском сверкала луна, большая, чистая, яркая. Аликс подумала, какая же она другая здесь, за городом. В Лондоне луна вечно показывалась из-за плотного слоя смога и стены дождя. Как, должно быть, хорошо сейчас на улице, свежо. Впрочем, проверять она не собиралась, сухо прокашлявшись.       На тумбочке у кровати стояла очередная полная чашка с каким-то пахучим отваром. Аликс коснулась ее и поняла, что дожидалась та своего часа слишком долго. Внезапно проснулся аппетит. Это было хорошо.       Она неожиданно резво выкарабкалась из-под большого одеяла, поежившись только тогда, когда голые ступни коснулись холодного деревянного пола — гладкого, чистого, без единого сучка — Аликс и не думала, что так бывает. Нашарив в темноте тапочки, она выпрямилась, зажгла приготовленную Роуз свечу на комоде, под нос проворчала довольно неприятное замечание по поводу неудобства женской одежды и тут же с облегчением выдохнула, заприметив на стуле аккуратно сложенную свою одежду. Она была совсем неподходящей, старой и потертой, но в ней хотя бы было не страшно сделать лишнее движение неправильно. Аликс поправила воротник, просто чтобы не выходить на люди в неопрятном виде, хотя раньше таким обычно занималась Мэри — вечно тыкала ее за мятую рубашку или грязные ботинки, даже бегло глянула в зеркало, мало ли, вдруг натолкнется на владельца Оакенфилда, и, прихватив чашку с остывшим чаем, отправилась за дверь.       Дом не показался ей чрезмерно мрачным и дряхлым, как обычно представляются загородные особняки, но все равно в воздухе будто бы витал неприятный холодок и чувство чего-то нехорошего. Аликс заставила себя признаться, что это все от нервов.       — Все в порядке? — Роуз оторвалась от своего занятия, когда Аликс тихо прошмыгнула на кухню. Она сидела практически в кромешной тьме, всего-то под небольшой лампой за кухонным столом и, кажется, зашивала чей-то пиджак.       — Все замечательно, — Аликс даже смогла улыбнуться, пускай и не чувствовала особой радости. — Наскучило сидеть в своей каморке, как в Ньюгейте. Да и… — она вздохнула, неуверенно посмотрела на Роуз, а когда та поощряюще кивнула, призналась: — я бы чего-нибудь пожевала.       Роуз без промедлений усадила ее за стол, а сама принялась хлопотать за спиной. Аликс невольно посмотрела на брошенный ей рядом мужской пиджак и усмехнулась.       — Ты и горничная, и кухарка, и швея… Не слишком много ли обязанностей для экономки?       — Как я уже сказала, — Роуз случайно громыхнула тарелкой, что Аликс аж поморщилась, — из прислуги здесь я одна. Так что вполне логично, что все обязанности на мне.       — Логично-то это логично, — с усмешкой покачала головой Аликс, — да только удивительно это все. Для меня. Я никогда особо не задумывалась, как устроена жизнь у других.       — Ты откуда? — как бы невзначай спросила Роуз, но Аликс сразу почувствовала, что та давно готовила этот вопрос и все ждала удобного момента, чтобы его задать. От этого осознания стало как-то не по себе, как-то скользко и холодно, пускай и вопрос был самым обычным. Тем не менее лгать Аликс не видела смысла.       — Из Уайтчепела, восточный Лондон.       Роуз за спиной протяжно охнула, но на этот раз вздох показался вполне искренним. И это она еще не знала, насколько сильно Аликс была связана со всем происходящим в Уайтчепеле.       — Страшное место, — из всех возможных характеристик Роуз выбрала самую аккуратную. — То, что там творится… Хорошо, что тебе удалось оттуда вырваться.       В этом Аликс не была уверена. Уайтчепел никогда особо не пугал ее и не вызывал омерзения, но только потому, что она не знала иной жизни. Конечно, она прекрасно знала, что людям в том же соседнем Сити жилось куда легче; в те моменты, когда они с Мэри слишком увлекались прогулкой, Аликс доводилось видеть богатую и беззаботную жизнь на западе города. Но все это всегда оставалось каким-то временным представлением, недосягаемым и недоступным, чужим. Аликс всегда знала, что в конце концов она вернется домой, в Ист-Энд, в угрюмый и грязный, бедный и несчастный. Туда, где ей самое место, в эту родную тошнотворную клоаку, где она родилась, прожила всю жизнь и, наверное, там же и помрет. И это даже не пугало ее: просто Аликс понимала, что такова ее участь, и вряд ли она смогла бы что-то с ней поделать, так к чему же лишний раз разочаровываться?       — Да, вот только я ума не приложу, что мне делать вне Уайтчепела, — тяжело вздохнула Аликс. — Вся моя жизнь была там, и будто бы там она и осталась…       Роуз поставила прямо перед ней тарелку с дымящимся и безумно вкусно пахнущим супом, что Аликс в тот же момент забыла о всех своих невзгодах. Ничто так не облегчает страдания, как действительно вкусная еда — с правильным блюдом можно пережить любую катастрофу. Аликс принялась за ужин и тут же позабыла все слова, сумев лишь блаженно вздохнуть. Роуз, снова взявшаяся за починку пиджака, усмехнулась.       — Боюсь представить, сколько дней ты не ела, раз уплетаешь с таким аппетитом.       — Признаться честно, я не помню, чтобы хоть когда-то так ела, — произнесла Аликс, сильно не отрываясь от тарелки, чтобы не тратить время на разговоры. Она чувствовала, что, вдоволь наевшись впервые за пару месяцев, обессилено съедет со стула и останется лежать под столом неподвижно, пока ее силой не выпнут с кухни.       — Что, в Уайтчепеле совсем нет еды? — Роуз усмехнулась, явно довольная тем, какое наслаждение принесла ее стряпня. Аликс помотала головой, и она тихо рассмеялась: — Хорошо, что мы достаточно далеко от него.       Аликс вопросительно посмотрела на нее и только сейчас поняла, что понятия не имела, где находился Оакенфилд. Джек сказал, что то место, куда он ее приволок, было, кажется, в полутора десятках миль от города — и как он только умудрился ее до туда дотащить? — а потом Аликс еще и прошла сколько-то миль пешком, прежде чем перед ней выросла из тумана мрачная кованая решетка Оакенфилда. Ей не попадались по пути никакие поселения, но, быть может, она просто зашла не с той стороны?       — Оакенфилд в двух милях от Брентвуда, — опередила ее Роуз, точно уловив немой вопрос в затянувшейся паузе. — И в двенадцати — от Челмсфорда. Тебя далековато занесло, но все же не на другой край света.       Аликс задумчиво кивнула, пытаясь припомнить, как далеко были эти города от Лондона, и понять, как ей добраться отсюда назад. А стоило ли? В Лондоне ее больше ничто не держало, никто не ждал. У нее не осталось там ничего, только смерть поджидала ее, оскалив острые клыки и затаившись. У Аликс не было ни единой причины, чтобы вернуться домой, как и не было веской причины не возвращаться. Куда она только себя здесь денет? У нее не было ничего, с чем можно было бы начать где-то подальше от Ист-Энда новую жизнь, и она даже не знала с чего и где начать. Не было даже никого, кто подсказал бы ей правильный путь, отныне все приходилось решать самой. Тяжелые мысли грызли Аликс, и пока что она решила отмахнуться от них, чтобы вдобавок не разболелась голова. Она подумает об этом после.       Покончив с ужином, Аликс смогла лишь удовлетворенно вздохнуть, откинуться на спинку стула, посмотреть на Роуз, которая явно была довольна собой.       — Мне стало лучше. Намного, — призналась Аликс довольно, почувствовав себя так хорошо, словно она могла бы Джеку шею свернуть голыми руками.       — Это радует, — снова улыбнулась Роуз, стежок за стежком сшивая края разошедшегося шва на спинке пиджака.       Аликс лениво наблюдала за ней, подумав, что это, должно быть, пиджак того самого Уильяма Растона, владельца Оакенфилда. Интересно, каким он был? Пиджак не показался Аликс сшитым из каких-то очень дорогих тканей, впрочем, она их и в лицо-то ни разу в жизни толком не видела. Ткань была серой, невзрачной, с каким-то легким неброским узором — такое подобает скорее простому рабочему, нежели более состоятельному джентльмену. А, может, люди классом выше не сильно отличаются от простых смертных. Аликс обязательно узнает ответы на все вопросы. Вопрос только когда?       — Когда я смогу увидеть мистера Растона? — настойчиво спросила она, и ей будто бы показалось, что губы Роуз на мгновение исказила гримаса неудовольствия.       — Явно не сейчас, — слишком спокойно ответила та, но Аликс была готова поклясться, что та хотела съязвить и съязвила, вот только прозвучало это совершенно иначе. — Время уже слишком позднее, он, должно быть, уже отошел ко сну.       — А завтра? — нетерпеливо продолжила допытываться Аликс.       — Если у него не будет никаких дел, то, пожалуй, да.       Аликс сдержала раздраженный вздох. Откровенно злиться было бы ужасно неуважительно после всего, что сделали эти люди для нее. И все равно еще ни разу не попавшийся ей даже на глаза Растон верно начинал ее раздражать.       — В доме есть еще хоть кто-то, с кем можно поговорить о моем присутствии здесь? Кто-то кроме тебя и этого мистера Растона? — Аликс не хотела, чтобы последние слова звучали пренебрежительно, но все равно у нее не получилось. Она уже подумала было, что Роуз разгневается и за подобное хамское поведение выставит ее за дверь и будет права, но та только привычно улыбнулась, совсем неискренне и даже как-то жутковато, и приторно-спокойно ответила:       — Нет. Только мы двое.       Этого-то Аликс и боялась. Оказаться запертой в доме с какими-то эксцентриками и быть им обязанной. Или все было вовсе не так плохо, и интуиция просто подводила ее? Может, она просто накручивала себя, будучи никак не в силах расслабиться после всего приключившегося с ней?       — Я просто хочу прояснить кое-какие моменты, чтобы не стеснять никого, — тихо произнесла Аликс, боясь поднимать взгляд на Роуз выше, и потому уставившаяся на ее руки, дошивающие последние стежки. — Я не хочу никому мешать и хочу поскорее разобраться, как и где мне жить дальше.       Роуз вдруг встала, резко отодвинув стул, что тот протяжно заскрипел по керамической плитке, а Аликс передернула плечами, потому как тот скрежет слишком напоминал звук гвоздя по стеклу. Ножа по кости. Аликс качнула головой, отводя от себя эти мысли, посмотрела на Роуз. Та возвышалась прямо над ней, как-то даже немного угрожающе, и, будто бы все было в порядке, улыбалась, черт ее возьми.       — Не беспокойся, — сладко произнесла она, разглаживая шов пиджака. — Ты можешь оставаться здесь сколько угодно, никто тебя не гонит.       Аликс кивнула, признав поражение. Ей было нечем возразить, когда все ее аргументы так ловко парировались.       Она еще раз неуверенно посмотрела на Роуз, которая складывала пиджак, большой, широкоплечий. Аликс почему-то сначала подумала, что Уильям Растон окажется каким-нибудь немощным престарелым джентри, который мог позволить себе всего лишь одну-единственную экономку, чтобы та выполняла все заботы по дому, пока он дрыхнет в библиотеке после ланча. Сейчас же она крепко усомнилась в этом. И у нее появилось куда больше вопросов.       Во что она только ввязалась?