Горный Старец»
Тошиаки в недовольстве нахмурился. Значит, письмо было написано уже шесть дней назад… — Лодка, двигающаяся к луне, может означать намечающуюся осаду Северного Полюса, — один из рядовых, Одзаки, поднял руки. — Но эта часть письма в принципе самая понятная. — Но лодка обычно что-то двигает, разве нет? — Возможно, здесь это не требуется. — Да какая нахер разница? — оторвался от поглаживания ворона-ширшу Ванада. — Ясно же, что луна обозначает Племя Воды, это общеизвестно! — Не всегда, — ответствовал Одзаки, возмущённо фыркнув. — Тебе, тупарь, напомнить, что за знак у Док на рукаве? — За тупаря ответишь! — Руки по швам, — отстучал полковник Тошиаки, и подчинённые поумерили свой пыл. Удовлетворённый, мужчина продолжил: — Выдвигаем предположения по очереди. Капитан Эгасира, прошу. Эгасира — мужчина со страшным рваным шрамом на щеке — неприятно усмехнулся и выступил вперёд: — Начнём с того, что, судя по безупречной каллиграфии, писал кто-то из высшего сословия либо военный генеральского чина…***
Прошло уже несколько недель с тех пор, как Катара подралась с мастером Пакку. С тех пор она ежедневно пропадала на тренировочной площади, по вечерам иногда заходя к мастеру Югоде в дом врачевания. Аанга же, как и всегда, больше интересовало веселье: мастер Пакку часто сокрушался, что «мальчишка» не чувствует упругость воды. Сам же Сокка нашёл себе занятие по душе: ещё одна тренировочная площадь для непокорителей оказалась свободна для посещения. Правда, для этого пришлось постараться: море и звёзды, Сокке пришлось навалять пятерым, прежде чем его пустили! Как будто им недостаточно рассказов, чтобы убедиться в его боеспособности! «Хотя я не могу упрекнуть их в этом, — тут же осадил себя юноша. — Они решили проверить меня, и я показал, на что способен. Но всё же это немного… обескураживает». В его родном племени — племени Чёрного Волка — такое не было распространено. Там просто… верили тому, что говорили. Никаких намёков, полуправды или сомнительных сведений: все жители деревни были предельно честны друг с другом. Может, поэтому принцесса Юэ и удивилась в первый день его открытости и предостерегла от встречи с некоторыми неприятными личностями. — Фух! — громкий выдох вырвался из груди, когда Сокка опёрся на булаву. Коховы лапки, тренировка была продуктивной, но после неё он неизменно оказывался потным! Ему нужно как-то преодолеть это — тренироваться и потеть не слишком сильно, иначе Катаре придётся стирать его рубаху и штаны каждый день, а она ненавидит это делать: вечно ворчит и предлагает «самому нюхнуть эту вонь». Что ж, юноша действительно не мог винить её в этом, пот ужасно пахнет. — В чём дело? Уже выдохся? — о, а этот насмешливый голос и пружинистую походку Сокка не переваривал сильнее всего. Сам Ханн, правда, не был таким уж раздражающим, но то, с какой лёгкостью он орудовал двумя (!) ятаганами из зуба дельфина-кита, и заставляло выжимать из себя всё возможное, тренироваться до изнеможения и тихонько жаловаться вечером на ноющие мышцы. Однако Сокка не собирался сдаваться: ему нужно стать сильнее, чтобы защитить сестру и Аанга, чтобы встать наравне с папой, когда они увидятся. Именно поэтому юноша огрызнулся: — Ничего подобного, — и поднялся, встал, перехватив булаву. Ханн вновь усмехнулся, подметил: — Локти не топорщи. — Тебе откуда знать, как лучше? — буркнул Сокка, но послушно исправился. Удивительно, но держать оружие стало несколько удобнее, и удары, возможно, будут точнее. «Хорошо. Раз тренироваться — так до красных мушек. Чтобы всё болело, но потом был результат».***
Айро стоял на капитанском мостике рядом с Джао. Уже скоро они прибудут на Северный Полюс; на палубе, в оружейных начинались приготовления. Требушеты, баллисты и катапульты скоро поднимутся и угрожающе повернутся в сторону ледяных стен. Носороги Комодо нетерпеливо захрапят, кусая удила и мотая рогатыми головами. Блеснут лезвиями нагинаты и алебарды цзи, катаны и дадао. Взвились уже в небеса красные флаги с чёрным пламенем. Цвет, как облитая кровью земля, как свиток с чёрной печатью — надежды нет. Столица Северного Племени, Халлаан, виднелась на горизонте — тихая, будто затаившаяся. Может, кто-то заметил чёрный снег, всегда следующий за их кораблями? Может, ещё передаётся в Северном Племени Воды страшная сказка о том, что воины Нации Огня несут с собой темноту, пахнущую сажей и пеплом? Если да, то против них будут подняты булавы и мачете, ятаганы и копья, а воины с боевым чёрно-белым раскрасом вскрикнут и кинутся на них; покорители воды могут готовиться уже сейчас и точно не преминут заморозить несчастных солдат Огня в каком-либо из своих каналов. Или, к примеру, заковать корабли в ледяную ловушку, сплющить стальной корпус и сделать пару пробоин. «Джао наверняка решит подвести корабли для высадки», — генерал Айро покосился на стоящего рядом мужчину и промолвил: — Если вы собираетесь уничтожить Северное Племя, то я призываю вас быть осторожнее со своими желаниями, — старик на колебание прикрыл глаза, с горечью вспомнив сына (как же он винил себя за это). — История не всегда добра к своим героям. — Если вы намекаете на своё поражение у Ба Синг Се, то могу заверить, что со мной такого не случится, — адмирал Джао лишь фыркнул в ответ с неприкрытым самодовольством и вцепился в поручни. Айро оставалось только вздохнуть, будто бы от «старческой усталости», и вновь устремить взор вперёд, на ледяную цитадель. Скоро всё начнётся. Скоро прольётся ещё больше крови в этой войне. Как восемьдесят пять лет назад, вода каналов станет нежно-розоватой, и повсюду будут лежать тела — замёрзшие или обожжённые, неважно. Красный цвет будет везде в Халлаане.***
Кармин, киноварь, коралл, гранат, бордовое вино… «Всё не то», — цыкнула Азула, отложив в сторону очередное хомонги. Как же сложно подобрать правильные одеяния к предстоящему мероприятию. Сегодня ночью состоится открытие «военной галереи», и чиновник-создатель не поскупился на средства. Кажется, там обещала быть Мэй — и ей действительно лучше быть, иначе Азула с ума сойдёт от скуки. Присев на краешек кровати, девушка утомлённым взглядом обвела свои покои. Терракотовые стены, углы которых терялись в вечернем полумраке. Мебель красного дерева со множеством декоративных элементов — Азуле особенно нравились вырезанные пионы, такие пышные и неизменно связанные с богатством и достатком, статусом и честью. Наверное, поэтому любимыми цветами Зу-Зу были белые хризантемы. Статуэтки, красиво и гармонично размещённые на стоечках и полочках. Одна из них — тяжёлый золотой феникс на веточке — самая любимая. Красивая ширма и шкаф с одеждой для любого случая, будь то неформальное чаепитие, тренировка или аудиенция у отца. Винно-красные бархатные шторы, закрывающие окна; тёмно-алый шёлк простыней и одеяла на роскошной кровати. Сладковатый запах пионов в вазах, полный графин воды, сандаловые благовония в курильнице. Как хорошо, роскошно и удобно. И как всё приелось. «Надо бы упорнее просить отца о поездке по колониям. Не хочу тут оставаться», — Азула капризно сморщила нос и склонила набок голову, но тут же исправилась. Голову набок склонял Зу-Зу, а ей не хотелось быть похожей на глупого, слабого брата. Глупо — погибнуть от прилетевшего в рёбра валуна покорителя земли. В портовом городе это и правда очень глупо. «Я бы смогла увернуться и сжечь этого пожирателя грязи прежде, чем он бы бросил второй камень», — лёгкая самодовольная улыбка показалась на губах девушки, а в следующий миг черты точёного лица сложились в маску сосредоточенности. «И всё же, какое хомонги выбрать?»***
Сокка, захрипев от усталости, увернулся от алебарды огненного солдата. «Не могу…» — почему он был таким юрким? Сокка пытался достать его уже пять нырков! Немного смущал небольшой рост врага, скованные движения и надсадные хрипы. «Не обращай внимания», — ещё один разворот и пропущенный удар. Наконечник распорол парку, одно из серповидных лезвий разорвало кожу на боку. Резкая, острая боль заставила Сокку неуклюже отскочить и припасть на колено. «Я не могу позволить…» — больно, кровь уже пропитала ткань, но он должен был справиться. Рывок. Удар всем весом. Враг коротко вскрикнул от боли, когда Сокка вдавил его в снег. Сорвать рогатый шлем, чтобы было удобнее добраться до головы… и Сокка застыл, так и не занеся кулак. Этого хватило, чтобы враг опомнился и скинул его с себя, но юноша всё продолжал смотреть в чужое лицо, не в силах поверить в увиденное. Подросток. Такой же, как и сам Сокка, в глазах то же отчаяние, тонкая струйка крови из уголка рта. Поджатые губы, нахмуренные брови и чуть округлые щёки. «Они посылают в бой моих ровесников!» — только и успело крикнуть подсознание, прежде чем враг подхватил со снега слишком длинную для него алебарду и бросился в атаку. В этот раз уворачиваться пришлось недолго: булава врезалась в жалобно хрустнувшее плечо, а удар мехового сапога сбил врага с ног. Тот больше не вставал, но смотрел упрямо; сам Сокка вновь опустился на колени, трогая рану. Ткань слиплась, прилепилась к коже, и кровотечение вроде прекратилось, но никогда нельзя быть уверенным. Оба устали, и ни один не желал уступать. Вот враг снова попытался подняться. — Зачем дерёшься? — этот вопрос сам сорвался с пересохших губ, Сокка не планировал его задавать, глупый предатель-мозг. Солдат Огня остановился, сощурился. И не ответил: бросился и повалил на снег. Каждый вдох явно давался ему с трудом. «Он был ранен до меня?» — невольно подумал Сокка. Дёрнулся и вырвался из хватки, ударив по лицу, по челюсти. Это не может так долго продолжаться. Но враг отплёвывался и кидался в атаку, а после вдруг остановился, захлебнулся и закашлялся, пачкая подбородок тёмной кровью. «Точно, точно был ранен до меня». Вновь пришлось увернуться от алебарды. Уклониться, позволяя врагу пронестись мимо. Замахнуться булавой и не думать; позволить оружию опуститься на чужую шею. Теперь уже мёртвый, враг смотрел на него. Чуть округлые щёки, залитые кровью подбородок и шея. Белый в лунном свете наконечник алебарды, невысокий рост и неподходящая по размеру броня. Миг убийства был лёгким. Миг хруста костей и глухого падения. А потом Сокка посмотрел на свою булаву — синий шар в брызгах, чёрных в наступающей ночи. Посмотрел на врага — щёки, броня и алебарда. На булаву, на врага, на булаву и ещё раз на врага. Сглотнул, вспомнив зачем-то заданный вопрос, так и оставшийся без ответа — только на лисий укус мелькнул в чужих глазах страх. Как, к Великим Духам, он теперь сможет продолжать бой? Булава выпала из дрожащих рук, но Сокка подобрал её и отступил от поверженного. Шаг, ещё шаг, ещё… Туи и Ла, почему папа никогда не говорил, что убить так тяжело? «Мне нужно в Оазис Духов».***
Зуко проснулся от лающего вскрика Чжуна — сигнал, тревога, что-то случилось. Встать, поднять с земли лук с колчаном и положить стрелу на тетиву — на всё не больше пяти колебаний. И только тогда юноша увидел красные лучи света, ползущие по земле, стволам деревьев. Увидел напряжённые фигуры товарищей, их взгляды, устремлённые на небо. Повернул голову. «Нет». Внутреннее пламя болезненно сжалось, съёжилось где-то в районе желудка, пока глаза безотрывно наблюдали за красной луной. «Нет». Туи отчаянно боролась за жизнь — иногда краснота сползала, и становилось не так страшно. Где-то сбоку Шукен вцепился в рукав Тукома, и сжался в комочек Якон. А все стояли и смотрели. И, наверное, тоже молились, как молился Зуко. «Нет». Луна не должна умирать. И тем не менее, красный цвет становился всё насыщенней, пока луна не стала одним кругом, на который больно смотреть. И красный был везде — словно кровь из слишком глубокой раны, что ни зашить, ни прижечь. «Туи, пожалуйста!» Капитан Хаоши пока ничего не приказывал, и зачем было что-то приказывать? Что ты можешь сделать, когда Дух Луны умирает? «Стоять и смотреть». Или думать, как поступить — вслед за старым капитаном все двинулись и медленно-медленно вложили стрелы в колчаны. Оцепенение было сброшено, но страх, тянущий, липнущий к глотке, остался. И внеплановый переход оказался на данный момент самым разумным решением. «Всё равно больше никто не уснёт», — тихо хмыкнул Зуко, закидывая вещмешок на спину. Правильно, всё правильно, нужно делать хоть что-то, а не замирать испуганным крольгуру. Решать проблемы движением… не самый плохой выход. Идти, просто идти вдоль далёкой полоски воды, косясь на кровавую луну и пережидая иногда нервную дрожь, пробегающую по позвоночнику. Страх всё ещё висел едким маревом, и приходилось мириться с его запахом. Лучники сбивались в группки, успокаивающе трогали руки друг друга; Аканэ шёл рядом, Касуми ворчала где-то за спиной, Якон вцепился в руку и не отпускал. «Всё в порядке, — повторял себе Зуко. — Всё в порядке, всё в порядке, просто продолжай переставлять ноги и идти». Пламя тревожно пульсировало в животе, обжигало кончики пальцев. Нет, нельзя терять контроль и рассудок, пусть и сердце бьётся заполошно. Не думать о красных лучах, скользящих по деревьям, не поддаваться панике. Бояться можно, паниковать — нет. На миг показалось, что красный свет отступил, посветлел. Зуко посмотрел на луну. И действительно — сходило болезненное покрывало, и проявлялась чистая белизна с калёной синевой каёмки. «Всё закончилось?» — Дух Луны в безопасности? Всё в порядке? Как бы ни глупа была эта надежда, но от подобного рода страха избавиться хотелось. И, кажется, не только ему — руки Якона дрожали, и некоторые лучники невольно притирались друг к другу, ища поддержки. А в следующее мгновение настал ужас. Снова луна вспыхнула кровавым, да так ярко, что пришлось зажмуриться. Внутреннее пламя впилось острыми иглами во внутренности. И стало темно и серо. Исчезли все видные ориентиры, матовой стала вода, и осталось только чёрное и серое. Острые иглы впились в виски, Зуко мотнул головой, стараясь отогнать эту боль. Со всех сторон слышалось испуганное шипение и ворчание сослуживцев, напряжённые тела — вот-вот сорвутся на бег. Но нельзя, нельзя паниковать, думал юноша сквозь колющую боль. Но как же, как же было страшно; Туи умерла, сестра Агни умерла, и как же было страшно! Одного из Великих Духов больше нет… нет приливов и отливов, нет покорения воды, нет укрытий и ночи, и что делать дальше? Тело пробила дрожь, горло уже помаленьку сдавливало горячей рукой, как послышался тихий свист капитана Хаоши. И этот свист подействовал, как отрезвляющий щелчок кнута. Зуко силой заставлял себя сохранять хоть некое подобие внешнего спокойствия. Свист повторился с той же комбинацией и интонацией. И понятое принудило длинно вдохнуть-выдохнуть. Туи больше нет. Это всё ещё требовалось осознать, но пока нужно двигаться вперёд — как и «сказал» им сейчас капитан. «Идти вперёд, что может быть проще в такой ситуации?» Просто идти. Сокращать расстояние между собой и Ба Синг Се, где ждёт не дождётся объект задания, данного полковником. «Мы это делаем для блага своих людей. Неважно, какие трудности нам предстоят, мы сделаем это». И гибель духа не остановит их. Вспучилась и ярко засияла вода. Волна прокатилась от центра Си Ху, выплеснулась через крутой спуск. Рявкнул впереди капитан, срываясь на бег. Рота повиновалась. Что может быть проще — бежать, когда твои ноги попеременно захлёстывает холодная сияющая вода? Много чего, но Зуко об этом решил не думать, вместо этого стараясь экономить дыхание. Страха почти не было. Едва он начал что-то делать, куда-то двигаться — и страх притупился. Это, пожалуй, было хорошо.***
Айро держал в руках безвольную рыбку кои и скорбно хмурился. Снова не успел, и мир пошатнулся ещё сильнее; гармония, о которой говорили члены Белого Лотоса, стала ещё дальше. Где-то в Халлаане бушевал Дух Океана. Нет, не он — Аватар Аанг в его теле. Когда же этот ребёнок поймёт смерть? Не сделай он этого, не будет им по-настоящему понята ценность жизни. — Позволите, господин? — рядом опустилась на колени девушка с белыми волосами. Ох, пожалуй, только сейчас старый генерал обратил внимание на её волосы. — Вы тронуты Духом Луны? — осторожно уточнил он. Девушка кивнула: — Да. Позвольте представиться — принцесса Юэ. И… возможно, я смогу помочь, — девушка замялась на мгновение, закусила губу, будто в неуверенности. — Туи отчасти… дала мне жизнь шестнадцать лет назад. Полагаю, её можно вернуть обратно. Хм. Об этом он не думал. Но неужто эта очаровательная юная госпожа собирается пожертвовать собой? Можно ли отдавать свою жизнь, надеясь на воскрешение Великого Духа? Можно ли просить другого человека о самопожертвовании и стоит ли останавливать? Юноша и девушка из Южного Племени, кажется, тоже всё поняли: отразившийся страх на их смуглых лицах был более чем явным. — Нет! — юноша рванулся, схватил принцессу за руку. — Юэ… Юэ, не надо, прошу! Пожалуйста… пожалуйста, останься, — уже почти шептал он срывающимся голосом. Принцесса же покачала головой и, непреклонная, ответила: — Я должна, Сокка. Ради моего Племени. Это моё решение, и только моё. Не останавливай меня… и не бойся, — голос её смягчился на последних словах, когда она высвободила руку из чужой хватки и подошла к Айро. «Как тяжко видеть молодых, идущих на смерть», — Айро не позволял себе закрыть глаза, пока принцесса Юэ размеренно дышала, положив тонкие ладони на тельце рыбки кои. Горько, невыразимо горько видеть, как подрагивали девичьи руки, как сильнее и сильнее трепетал оживающий Дух Луны, а белые-белые волосы темнели — пока не стали тёмно-каштановыми. Стылая тоска подняла голову, когда принцесса Юэ выдохнула и осела на траву Оазиса, а юноша хрипло закричал, вырвался вперёд и подхватил её на руки. Где-то там был грохот разъярённого Ла, рушащихся кораблей; тишина стояла на улицах Халлаана, не было боя; здесь же, в Оазисе, всё замерло. Но вот Туи шевельнулась раз, другой — и забилась в сморщенных руках генерала; красная луна, знак нарушенного равновесия, вновь появилась в небе. Айро поспешно опустил кои в пруд и облегчённо выдохнул, когда белизна лунных лучей окрасила пространство. Принцесса Юэ всё ещё дышала в руках юноши. Едва-едва, слабо и поверхностно, но дышала. Юноша же шептал извинения, просил не оставлять и прижимал к себе крепче. «Он не в себе». Девочка-покоритель сидела, смотря на Туи, и неверяще бормотала что-то. «И она тоже». Шутка ли — увидеть смерть Великого Духа и его же воскрешение, а перед этим биться с вражескими солдатами? «Слишком много впечатлений для этих раненых детей». А ему пора уходить. Скоро сюда наверняка прибегут воины Северного Племени — возможно, там будет и вождь Арнук с мастером Пакку. С последним перекинуться парой слов не удастся, но можно выведать способ скрыться с Северного Полюса: оставшиеся корабли флота наверняка уплыли, значит, нужно что-то другое. «Надеюсь лишь на то, что удастся избежать нежелательных встреч», — старый генерал поднялся с колен и как можно тише направился к выходу из Оазиса. О многом ещё следовало подумать, но пока что лучше покинуть священное место.***
Четыре ночи и три дня между ними — и ответ, ошеломивший, выбивший землю из под ног, лежал перед ним. Исчерканный лист бумаги с расшифровкой, где-то корявой и не совсем уверенной из-за отсутствия более надёжных подсказок. Несколько вариаций одного особо трудного места, почерки всех двенадцати лучников-дешифровщиков (свои аккуратные закорючки он узнает везде). «Генерал Айро, принц Нации Огня, Дракон Запада — предатель». Будь полковник Тошиаки покорителем огня, он бы наверняка прожёг стол. Но за неимением такого варианта приходилось просто глубоко дышать, закрыв глаза и упираясь руками в столешницу. Подождать, пока гул в ушах утихнет, а перед глазами развеется красная пелена ярости. Человек, которого глубоко уважал его отец, Куромао из Бьякко; военный, которого высоко ценили Советы Адмиралов и Генералов; принц, в далёком прошлом убивший последних драконов; генерал, державший осаду великого, громадного Ба Синг Се шестьсот дней; отец, разбитый потерей сына; дядя, возжелавший приглядывать за племянником после его изгнания… «Предатель», — гул в ушах понемногу стихал, и горячая кровь не била по мозгам. Тошиаки вздохнул чуть спокойнее. Это слово — само по себе гадкое и грязью отзывающееся на нёбе, требовалось обдумать по отношению к отставному генералу. Ещё один беглый взгляд на расшифровку. Лодка, двигающаяся в сторону восходящей луны — осада Халлаана, колыбели покорения воды. Очевидно, это уже прошедшее событие. Укреплённая недавно скала — крепость Шань, одна из новых, но довольно мощная. Потерянное колесо — убитый генерал. Новый набор плиток — новое подразделение, и наверняка есть среди них любимчик «с пометкой розы», какой-нибудь юный талант. Тёрн и рододендрон — несомненно, крепость Похай и лучники Юянь. Смерть и колючки. Тёрн, горец и погибель сада — возможно, кто-то из этих игроков в пай-шо заметил одну из рот, пробирающуюся к Ба Синг Се. «А ещё им пригрезилось, будто мы собираемся уничтожить Царство Земли», — блёклая насмешливая улыбка и короткое фырканье, но этого хватило для выражения чувств. Бродячий торговец у лесов Чун Шу. Полковник с едва-едва заметной дрожью выдохнул… Погибшая, уничтоженная подчистую у лесов Чун Шу бригада, о которой долетела весть три недели назад. Тысяча человек — загублены по указке, окрещены «набором плиток». Эта тысяча могла бы сейчас быть ближе к передовой, но этого уже не случится. Сообщил врагу о местоположении своих людей. Людей, которых по праву рождения, по призванию и неугасимому огненному духу должен был защищать. «Так оно и есть — предатель. Прозвище, данное в молодости… не слишком ли очевидно, Дракон Запада?» — Тошиаки хмыкнул и сел за стол, выудив из кармашка угольный карандаш и новый лист бумаги. Из того, что они смогли дешифровать, следовало создать ключ. Похоже, алгоритм будет завязан на правилах пай-шо, значениях плиток и отвлечённых, иногда вовсе размытых понятиях. Сделать двадцать экземпляров — по одному на каждую роту, пусть разучивают. Капитаны должны прислать отчёты птицами по прибытии в пункты назначения, этими же почтальонами и отправит ключи. Прикажет тщательно следить за любой перепиской «партий пай-шо» и прибавит сверху ещё с десяток инструкций (приказ отлавливать птиц-курьеров был давно, ещё в Похай). Следить и расшифровывать. «Похоже, прибавился ещё один противник, и весьма серьёзный. Возможно, эти игроки в пай-шо разволнуются. Ну да посмотрим, кому это выйдет боком». Полковник Тошиаки не собирался позволять этим «игрокам в пай-шо» мешать их делу. Лучники Юянь никогда не прощают того, по чьей вине они упустили добычу.