~ ~ ~ ~
Стилински работает в ночную смену, несмотря на то, что ему этого не хочется. В последнее время количество несчастных случаев превысило средний показатель. Сейчас зима, и, несмотря на то, что они в Калифорнии, дороги могут стать скользкими, но из-за вышеупомянутого факта, никто этого не осознает. Он не хочет оставлять Стайлза дома одного, но тот напоминает ему, что он с полным успехом преодолел школьный день и пора взяться за что-то более сложное. — Только не стреляй ни в кого, — говорит Стилински, раскрывая тот факт, что ему прекрасно известно, что Стайлз взял его пистолет из ящика. — Понял, — говорит Стайлз. Чего он не говорит, так это того, что он чертовски хорошо знает, что не собирается проводить ночь в одиночестве. Скотт остался на ночь, несмотря на то, что это был школьный вечер, и, как и Дерек, спал в своей волчьей форме в ногах кровати Стайлза. Они никогда не будут говорить об этом при свете дня. Это мужское дело. В любом случае, Стайлз уверен, что кто-то из них двоих появится в этот вечер. Его отец уходит около девяти. Стайлз заканчивает домашнее задание и принимает душ, затем идёт в свою спальню, распахивает окно и оглядывается. Конечно, Дерек притаился. Стайлз приглашает его войти. — Знаешь, когда-нибудь я научу тебя пользоваться дверями, как нормальный человек. — Я не обычный человек, — говорит Дерек с улыбкой, обнажающей его зубы. — Спасибо за новости, Дэн Рэтер, — говорит Стайлз. Дерек бросает на него непонимающий взгляд. Стайлз решает не объяснять, о чём идёт речь, и ложится на кровать с комиксом. Он ждёт, когда Дерек перестанет смотреть на него и сядет куда-нибудь, или превратится в волка, или сделает что-нибудь ещё, кроме как продолжит сверлить его взглядом. Это длится несколько минут. Стайлз с раздражением откладывает комикс. — Что? — Зачем ты ходил к Арджентам? — В самом деле? — Стайлз бросает на него взгляд. — Ты преследуешь меня? — Я защищаю тебя. Почему ты был у Арджентов? Поскольку оборотни легко могут определить ложь, Стайлз решает ответить правдиво: — Потому что отец не хочет покупать мне оружие, а если бы и купил, то он не был бы снаряжен аконитовыми пулями, поэтому я отправился к ним, чтобы заключить деловую сделку. Он поднимает комикс обратно, чтобы не видеть, как Дерек сердито смотрит на него. Мгновение спустя Дерек выхватывает его у него из рук. — Эти люди опасны. — Ни хрена себе, правда? — спрашивает Стайлз, притворяясь шокированным. — Я бы никогда не подумал, что люди, у которых я пошёл покупать смертоносное оружие, опасны. Хорошо, что ты мне об этом сказал. Сквозь стиснутые зубы Дерек говорит: — Не надо. Не ходи к ним. Снова. — Новость для тебя, Дерек: ты не можешь указывать мне, что делать. — Да, я могу. — Дерек сложил руки на груди. — Я твой альфа. — Ладно, для начала нам с тобой нужно серьёзно поговорить о том, почему ты должен говорить людям, во что они ввязываются, прежде чем они согласятся стать частью твоей стаи только для того, чтобы заткнуть тебе рот. Во-вторых, ты не мой альфа. Ты ничей альфа, потому что ты им не являешься. Забыл? Теперь его взгляд стал ещё более свирепым, чем раньше, и Стайлз думает, что это хорошо, что он так злится на Дерека, потому что иначе он бы уже, наверное, прятался под кроватью. Он не знает, почему Дерек так его раздражает — о, подождите, да, знает. Это потому, что Дерек — редкостный мудак, и прямо сейчас он находится в его спальне и говорит ему, что делать, как будто он какой-то ревнивый бойфренд. — Так почему бы тебе просто не перестать преследовать меня и пытаться удержать меня от самозащиты, чтобы ты мог быть большим плохим волком, — каламбур лишь отчасти, — и я перестану жаловаться на то, что ты усыновил меня без всякой причины и шныряешь возле моего дома по ночам и занимаешь мою кровать. Теперь Дерек, очевидно, достаточно оправился, чтобы ответить: — Ты, кажется, не так уж и возражал, когда прижимался ко мне прошлой ночью. Что-то внутри Стайлза ломается от этой колкости; он хватает ближайший предмет, которым оказывается кружка, полная чая — что? зелёный чай успокаивает, он любит зелёный чай перед сном — и швыряет её в лицо Дерека. При нормальных обстоятельствах Стайлз уверен, что Дерек поймал бы её, но он явно не ожидал такого от него, и она врезается ему прямо в челюсть и разбивается вдребезги. Дерек отшатывается назад, совсем немного, но теряет равновесие настолько, что Стайлз хватает его за руку, тащит к окну и выталкивает наружу. Дерек приземляется на спину с сильным толчком. — И держись от меня подальше, чёрт возьми! — кричит Стайлз, даже не заботясь о том, что соседи слышат. Он захлопывает окна и задергивает шторы. Затем он трусцой спускается по лестнице, чтобы ещё раз проверить, заперта ли дверь, и подталкивает стул под ручку. То же самое он делает и с чёрным входом. Он дважды проверяет все окна и задергивает шторы. Пусть Дерек попробует проследить за ним. Ему требуется несколько минут, чтобы успокоиться настолько, чтобы собрать разбитый фарфор и вытереть пролитый чай. Теперь он нервничает, но это от ярости, а не от страха. Его телефон пикает, и он проверяет его — это новое сообщение от Дерека. Он удаляет его, не открывая, потому что, серьёзно, к чёрта этого парня. Он уже готов вернуться к своему комиксу, когда раздается звонок в дверь. Решив, что если Дерек стоит за дверью, то он вызовет полицию, чтобы его убрали, и сбегает вниз посмотреть в глазок. Но это не Дерек. Это Лидия. Она выглядит немного менее ухоженной, чем обычно, но всё ещё красива, как всегда. Её волосы собраны в хвост, на ней довольно простая блузка, джинсы и кроссовки. Стайлз убирает стул из-под ручки, отпирает дверь и распахивает её. — Лидия, — говорит он, даже не зная, с чего начать. — Что ты здесь делаешь? Она поправляет свои идеальные волосы. — Я подумала, что ты ещё не спишь. Он посторонился, чтобы впустить её, закрыл и запер дверь, поставил стул на место. — Ты… ты хочешь чаю? Лидия слегка шмыгает носом и спрашивает: — Какой? — Э-э… зелёный или чёрный? Её глаза сужаются. — Какой сорт зелёного чая? Он читает надпись на коробке. — Зелёный чай. Лидия вздыхает. — Наверное. Стайлз возится с чайником, когда становится ясно, что засунуть кружку с водой в микроволновку не получится. — Какой зелёный чай ты хочешь? — спрашивает он. — Потому что, если твои визиты станут регулярными, я запасусь любым зелёным чаем, который тебе понравится. Лидия садится на стол, отталкиваясь ногами. — Пороховой зелёный, — говорит она. — Драконий колодец. Жасмин. Генмай ча. Стайлз записывает всё это, хотя никогда о них не слышал, понятия не имеет, как пишется genmai cha, и почти уверен, что ни одно из них не продается в местном продуктовом магазине. Это не страшно. В сорока пяти минутах езды есть Whole Foods. Это того стоит. Он заваривает Лидии чай, а себе — новую кружку, и они сидят на кухне в тишине в течение долгой минуты. — Я устала, — резко говорит Лидия. — Давай ляжем спать. — Ну, хорошо? — говорит Стайлз, гадая, не награждает ли его подсознание хорошим сном после полутора недель жутких кошмаров. Это не может быть реальностью, в конце концов, слова «пойдем спать», исходящие от Лидии, никогда не будут произнесены в его доме. Он почти уверен в этом. Но он всё равно поднимается за ней по лестнице, и она садится на край его кровати, пока он выключает ноутбук и дважды проверяет, заперто ли окно. Дерека не видно. — Я просто, э-э, я просто пойду возьму спальный мешок, — говорит он. — Для меня, конечно, ты можешь занять мою кровать, ты знаешь это, мне не нужно тебе об этом говорить. Он понимает, что бормочет, и тогда Лидия похлопывает по кровати рядом с ней, и он резко садится. Наконец, она говорит: — Мне не нравится знать, что он всё ещё там. — Мне тоже, — соглашается Стайлз. Поскольку они здесь честны, он говорит: — Я плохо спал. — Я знаю, — говорит она. — Я тоже. Она встает и начинает расстегивать блузку, и у Стайлза чуть не случается сердечный приступ, потому что этого не может быть, не может быть ни в одной мыслимой вселенной, чтобы Лидия Мартин была в его спальне, раздевалась прямо перед ним. — Э-э-э, что ты делаешь? — заикается он. Лидия бросает на него взгляд. — Я не могу менять форму, если на мне одежда. — Менять… форму? — тупо спрашивает Стайлз. Лидия бросает на него взгляд, который показывает, насколько глупым она его считает. — Питер укусил меня. Помнишь? — Ну, да, но… — Стайлз понимает, что закончить это предложение невозможно, поэтому замолкает. Лидия складывает руки поверх частично расстегнутой блузки и говорит: — Тебе станет легче, если я попрошу развернуться тебя лицом к стене? — Да, — говорит Стайлз, и это правда, его мозг и сердце знают, что это правда, хотя гормоны бушуют в нем за то, что он ведет себя как рыцарский идиот. Лидия делает властный вращательный жест пальцами, и Стайлз поворачивается и смотрит на картотеку, над которой Скотт всегда смеялся. — Ну… как тебе вся эта история с оборотнями? — спрашивает он. — Случались вещи и похуже, — говорит она. Он слышит лёгкий шелест ткани о кожу и чуть не теряет рассудок. — И ты уже можешь делать вторую стадию, надо же. Должно быть, Дерек тебя научил. — Нет, — говорит она, — я поняла это сама в первый же день. — Возникает пауза. — Ты же не думал, что я буду разгуливать в таком виде, правда? — Да, в этом ты права, — соглашается Стайлз. — И… ты просто случайно пришла сегодня вечером. Лидия вздохнула. — Дерек написал мне. Он сказал, что ты его выгнал, что совершенно неудивительно, и что Скотт не отвечает на звонки, наверное, потому что сейчас одиннадцать часов вечера, а некоторые из нас любят поспать. Поэтому он сказал мне прийти и убедиться, что с тобой всё в порядке, потому что он знал, что ты меня впустишь. — Предатель, — говорит Стайлз, хотя на самом деле ему все равно. — Он такой властный мудак. — Мм, — говорит Лидия. Её тон безразличен. Стайлз предполагает, что после многих лет знакомства с Джексоном Дерек, вероятно, кажется вполне милым парнем. Мгновение спустя он видит лапу на своей кровати и оборачивается. Лидия в образе волка несколько опрятнее, чем Скотт, и её мех более светло-коричневый с рыжеватым оттенком. Она забирается на кровать и быстро занимает больше, чем положено. Стайлз ложится рядом с ней, чувствуя себя неловко, но, как ни странно, нормально, потому что, ну, стая. Ему кажется, что быть частью стаи всегда будет неловко, но странно нормально. — Знаешь, — говорит он, — я мечтал о том, чтобы ты была обнаженной в моей постели, наверное, несколько лет. И теперь, когда ты здесь, у тебя есть лапы и шерсть. И знаешь что? Меня это полностью устраивает. Лидия кладет подбородок ему на плечо. Стайлз закрывает глаза и засыпает.~ ~ ~ ~
Среди всего, что произошло, Стайлз забывает поставить будильник. Поэтому он просыпается около семи тридцати, когда отец открывает дверь его спальни и спрашивает: — Ты ещё в постели? — Папа! — Стайлз резко выпрямляется, радуясь, что из-за двери Лидия — не более чем комок под одеялом. — Стучи! — Что? — смеется Стилински. — Не похоже, что у тебя тут девушка. — Да-а, — протягивает Стайлз. — Этого никогда бы не случилось. — И, кстати, спасибо, что не пустил меня в мой собственный дом. Мне практически пришлось ломать дверь, чтобы попасть внутрь. Если бы ты зажал стул достаточно плотно, я бы вообще не смог войти. — Ладно, папа, хорошо поговорили, — говорит Стайлз. Стилински поднимает руки в знак капитуляции и говорит: — Ты опоздал в школу. Вставай и иди. Если поторопишься, можешь пропустить только первый урок. — Да, да, — отвечает он. Стайлз ждёт, пока его отец закроет дверь, и откидывается на подушку, тихо ругаясь про себя. Одеяла немного сдвигается, и когда он поворачивается, то видит, что Лидия смотрит на него человеческими глазами, а одеяло по-прежнему натянуто до подбородка. Это заставляет его подпрыгнуть. Она потягивается, томно потягивается, и каждый работающий нейрон в мозгу Стайлза замыкается. — Спасибо за потрясающую ночь, — говорит Лидия с довольно озорной ухмылкой. Стайлз, довольно разумно, отвечает: — Э-э, да, ты, э-э, да. Она бросает подушку ему в лицо. Он не убирает её, прислушиваясь к шуму, который она издаёт, вставая с кровати и одеваясь. Он слышит, как открывается окно, тихий стук, и только тогда убирает подушку и оглядывает комнату, обнаруживая, что она пуста. К полудню распространяются слухи о том, что Стайлз и Лидия оба опоздали в школу в то утро, и не только это, но и то, что они опоздали на одинаковое количество времени. Стайлз, сам того не желая, слегка ухмыляется, а Лидия надменно игнорирует слухи, и даже Скотт бросает на Стайлза взгляд типа «подмигни, намекни». Стайлз закатывает глаза, но не предпринимает никаких усилий, чтобы развеять слухи, потому что с какой стати? Он снова обедает на лестничной клетке с Лидией. Джексон свирепо смотрит на него и отпускает неуловимо угрожающие комментарии, которые после Питера Хейла, совсем не пугают, а наоборот кажутся забавными. Ему приходится напоминать Джексону не менее четырех раз, что тот бросил Лидию, так что пускай валит. Да, всё у Стайлзу идёт хорошо, поэтому он так взбешён, когда приезжает к себе домой, а Дерек Хейл сидит за кухонным столом и пьёт кофе с его отцом. Он с громким стуком ставит свои вещи и спрашивает: — Какого хрена ты здесь делаешь? — Стайлз! — вскрикивает его отец, явно удивлённый. — Подбирай выражения, ради Бога, я сижу прямо здесь. — Пап, это ещё мягко сказано по сравнению с тем, какие слова я хочу использовать, когда прихожу домой и обнаруживаю Дерека — гребанного — Хейла на моей кухне, — говорит Стайлз. — Что происходит? — Он адресует этот вопрос отцу, так как Дерек просто сидит, обхватив руками кружку с кофе, с невинным видом. — Дерек хотел поговорить со мной о том, как идут поиски его дяди, — говорит Стилински. — Он вроде как заслуживает того, чтобы быть в курсе. Поскольку я не дежурю сегодня днём, я пригласил его выпить чашечку кофе, а также извиниться за то, что мы обращались с ним как с беглецом. Что мы и сделали из-за тебя и Скотта, если мне нужно тебе напомнить. — Я признаю, что это был не самый лучший момент, но я с лихвой вернул этот долг, спасибо тебе большое, — отвечает Стайлз. Он смотрит на Дерека и говорит: — Это твой способ заявить о себе? Что не имеет значения, если я не хочу тебя видеть, потому что ты можешь просто зайти в любое время? Ты угрожаешь моему отцу? Потому что если это так, то всё пойдет прахом, и мне плевать, чьим альфой ты себя считаешь… — Он понимает, что говорит слишком много, но не может остановить поток слов, настолько он взбешен. — Стайлз, — произносит Дерек тем самым придурковатым и покровительственным голосом. — Ты слишком остро реагируешь. — Я слишком остро реагирую? — кричит Стайлз. — Я не уверен, что можно так остро реагировать на это! Сгинь в огне! Дерек действительно вздрагивает, и Стайлз понимает, что, возможно, это было не самое лучшее, что он сказал. — Стоп, ладно, прости, — заикается он, — это не совсем то, что я… Я имею в виду, просто люди так говорят, я не хотел… — Я немного знаком со сленгом, Стайлз, — говорит Дерек. — Я знаю, что ты имел в виду. Стайлз сдулся, чувствуя себя засранцем. — Извини, — повторяет снова, садясь за кухонный стол и размышляя, как ситуация повернулась так, что он вдруг стал плохим парнем. Кроме того, он прекрасно понимает, что его отец смотрит на них обоих. — Послушай, — говорит Стилински, — очевидно, я немного отстал от жизни, но, чтобы прояснить некоторые моменты, Стайлз, я спросил Дерека, может ли он приехать к нам домой. Он ждал меня в участке. Так что если ты злишься, что он здесь, это моя вина, а не его. Во-вторых, он имеет такое же право беспокоиться о местонахождении Питера, как и ты. Не забывай, Питер убил сестру Дерека. В-третьих, возможно, он может помочь; он знает своего дядю лучше, чем кто-либо из нас, поэтому он может помочь нам понять, что делать дальше. Я хотел немного покопаться в его мозгах. — Извини, — снова говорит Стайлз. Он не знает, что ещё он может сказать. — Всё в порядке, — кивает Стилински. — Ты немного нервный. И, очевидно, у вас двоих есть история…? По тому, как он это произносит, это звучит как плохое расставание. Стайлзу хочется удариться головой о стол. Через мгновение Дерек говорит размеренным голосом: — Я сказал кое-что, что… можно было бы счесть бесчувственным, о его реакции на то, что сделал мой дядя. Стайлз смотрит вверх с суженными глазами. — Это звучит почти как извинение. Дерек просто смотрит на него. — Знаете что, — говорит Стайлз, — вы двое, э-э, устройте мозговой штурм. Мне нужно делать домашнее задание и прочее дерьмо, и внезапно у меня появилось острое желание не участвовать в этом разговоре. Увидимся. — Он хватает свой рюкзак и убегает в свою комнату. Пусть Дерек попробует объяснить, о чём, чёрт возьми, говорил Стайлз. Он не заинтересован в участии. Он достаёт свой ноутбук и начинает делать домашнее задание. Скотт пишет ему сообщение, чтобы спросить, не собирается ли он снова прийти на тренировку по лакроссу. Стайлз игнорирует его. Если Скотт не может разобраться в различных причинах, по которым он больше не участвует в тренировках — последняя из которых заключается в том, что если Джексон собирается избить его за секс с Лидией, то ему, чёрт возьми, лучше сначала заняться сексом, — это не его проблема. Он работает уже почти час, прежде чем слышит, как открывается и закрывается входная дверь. Через десять минут раздаётся стук в дверь его спальни. — Кто там? — спрашивает он. — Это я, — отвечает отец, открывая дверь. Стилински входит и садится на кровать. Он молчит в течение минуты, пока Стайлз возвращается к домашнему заданию. — Итак, — наконец говорит он. — Оборотни. Стайлз опрокидывает свою банку содовой, в которой, к счастью, осталось всего несколько глотков. — Что — ты — что? — заикается он. — Сынок, — говорит Стилински, — ты же знаешь, что я не слепой? Было совершенно очевидно, что происходит что-то необычное. И ты видел фотографии из видеомагазина — не говори, что не видел, потому что я знаю, что ты просматриваешь мои файлы, — так что для меня это не стало полной неожиданностью. И, по крайней мере, у меня наконец-то есть ответ, что намного лучше, чем то, на чём я остановился. — Значит, Дерек рассказал тебе, — произносит Стайлз. — Да, он рассказал мне практически всё. Стайлз очень сомневается в этом, и, обдумав все те язвительные вещи, которые он хотел бы сказать Дереку в следующий раз, когда ему посчастливится его увидеть, он решает, что лучше всё прояснить. Поэтому он рассказывает всё своему отцу, что влечёт за собой необходимость признаться в некоторых досадных обманах. Кое-что из этой истории звучит не очень хорошо. После того как его наказали до самой смерти, что в данный момент его вполне устраивает, Стилински успокаивается. — Я не рассказывал тебе ничего из этого, потому что не хотел тебя в это впутывать, — говорит Стайлз. — Я не хотел, чтобы ты был в опасности. — И ты думал, что я буду счастливее в неведении, пока ты будешь в опасности? — спрашивает Стилински. Стайлз пожимает плечами. — В такой формулировке это звучит довольно глупо. — Скажи мне, сынок, — начинает Стилински, — как такой умный человек, как ты, может быть таким идиотом? Стайлз одаривает его обнадеживающей улыбкой. — Генетика? В ответ отец смотрит на сына невеселым взглядом. — Слушай, вот в чём дело, — говорит Стайлз. — Дерек действительно заинтересован в том, чтобы найти Питера, по целому ряду причин. И они со Скоттом присматривают за мной, потому что, не знаю, каким-то образом я член их стаи, хотя я и не оборотень. Не спрашивай меня. Я тоже не понимаю. — Хорошо, — кивает Стилински. Он обдумывает всё в течение нескольких мгновений. — Я всё же думаю, что для тебя будет лучше держаться подальше от Арджентов. Стайлз чуть не валится с кровати. — Сколько Дерек заплатил тебе, чтобы ты сказал эти слова? Стилински бросает на него взгляд. — Ты знаешь меня лучше чем кто-либо. Это не потому, что они опасны, Стайлз. Ты… кажется, ты неплохо о себе позаботился, если учесть все обстоятельства. Дело в том, что они сумасшедшие. Я не знаю, почему этот ген пропустил Эллисон, но остальные члены этой семьи… я был бы счастливее, если бы они просто уехали из моего округа. Стайлз вздыхает. — Ладно, я тебя понимаю, но я хочу быть в состоянии защитить себя. И если это означает периодически консультироваться с семьей, которая зарабатывает на жизнь убийством оборотней, я думаю, что должен иметь возможность это делать. — Хорошо, — говорит Стилински. — Просто… будь осторожным.~ ~ ~ ~
После школы на следующий день Стайлз видит Эллисон, идущую с пожилым мужчиной, почти полностью лысым, в кожаной куртке. Она улыбается и машет ему рукой, и он решает, что можно подойти и поздороваться. Ардженты не жалуют его, но он человек, поэтому им приходиться терпеть. — Привет, Эллисон, — говорит он, переходя на бег. — Привет, — отвечает она. — Это мой дедушка, Джерард. — Приятно познакомиться, сэр, — кивает Стайлз, потому что его отец ясно дал понять, что он должен уважать пожилых людей. Джерард на удивление крепко держит себя в руках. — Мне тоже приятно познакомиться, — говорит он. — Элисон мне всё о вас рассказала. — Я всё отрицаю, — автоматически отвечает Стайлз, и Джерард с Эллисон смеются. — Вообще-то, мой сын рассказал мне о вашем визите на днях, — добавляет Джерард, и Эллисон поднимает брови, глядя в его сторону.— Так ты хочешь стать охотником, да? — Ну, не совсем, сэр, — произносит Стайлз, и Эллисон бросает на него изумлённый взгляд. — Я просто хочу быть в состоянии защитить себя, теперь, когда я знаю, что монстры под кроватью реальны. Джерард кивает, несколько серьёзно. — Ну, — хмыкает он, — изначально я приехал в город на похороны дочери, но потом решил остаться на некоторое время. Похоже, что у Эллисон было не так много тренировок, помимо гимнастики и стрельбы из лука, и я подумал, что могу остаться и проследить за этим. Пережить молодость, так сказать, — добавляет он с улыбкой. — Мы будем рады, если ты присоединишься к нам. — О, спасибо, — говорит Стайлз, — но я не совсем приспособлен для таких вещей. — Ты считаешь себя слабым, — произносит Джерард с кивком, — или, по крайней мере, что ты никак не можешь противостоять монстрам. Было время в моей жизни, когда я тоже так думал. Но ум важнее силы, а Эллисон говорит мне, что ты очень умный. Знать своего врага — это важно. Уметь использовать их силу против них. Стайлзу действительно нравится эта идея, поэтому он говорит: — Что ж, я попробую. Джерард кивает. — Вот это дух. Но будь осторожен — если ты будешь хорош, мы тебя завербуем, нравится тебе это или нет! Стайлз смеётся, но позже до него доходит, что он не был уверен, шутил ли Джерард. Однако происходят и другие вещи. Скотт написал ему о каком-то парне в машине скорой помощи, у которого вырвали сердце, и о том, что он не сможет приехать сегодня вечером, потому что будет патрулировать лес. Шериф Стилински тоже будет патрулировать лес, так что Стайлзу предстоит провести ещё одну ночь либо в одиночестве, либо в одной кровати с Лидией. Он надеется на последнее. Около полуночи ему всё ещё не спится, поэтому он берётся за домашнее задание Скотта по истории и старательно исправляет несколько орфографических ошибок, но никто так и не приходит. На телефоне появляется уведомление об ещё одном сообщении от Скотта, в котором объясняется, что незнакомого парня убил «одинокий волк», омега, и что Дерек собирается позаботиться об этом. Что бы это ни значило. Стайлз ложится в постель и спит беспокойно. Его будильник звонит в шесть утра, и он практически вскакивает с кровати, так ему надоело ворочаться. Он встаёт, одевается и выходит из дома ещё до того, как его отец обычно возвращается с ночной смены. Он возится в школьной библиотеке, поскольку бессмысленно идти на занятия так рано, и решает отправить отцу сообщение. «Как успехи со скорой помощью?» — спрашивает он, а затем начинает листать книгу о Гражданской войне, потому что у Скотта скоро тест по этой теме, и он намерен бить его по голове, пока тот не получит хотя бы тройку. Ответа от отца не поступает, но это не так уж необычно, когда тот на работе. Однако Стайлз не в настроении, чтобы его игнорировали, поэтому он отправляет ещё одно сообщение: «Ожидание убивает меня, папа» Затем звенит звонок на первый урок, и он встает, чтобы собрать свои вещи. К началу первого урока ответа от отца всё ещё нет, и это химия, что замечательно, как раз то, что ему нужно. Харрис ведёт себя, как обычно, по-мудацки, а Стайлз даже не обращает внимания, потому что его отец не отвечает. Он знает, что ведёт себя глупо, поддаваясь панике. Его отец просто на работе, поэтому занят, а ему следует убрать телефон, но он не может заставить сделать себя это. Наконец, после десяти минут суеты, он отправляет ещё одно сообщение со словами: «Ты в порядке?» Никакого ответа. «Серьезно, просто напиши мне, чтобы я знал, что ты жив, ладно?» Никакого ответа. — Мистер Стилински! — кричит Харрис, — Ваш телефон, пожалуйста. Мы уже обсуждали это. Стайлз вскакивает на ноги, так испугавшись, что опрокидывает стул. Он видит, что Скотт и Эллисон смотрят на него. Чёрт, весь класс смотрит на него. Его рот открывается и закрывается на мгновение, а затем он произносит: — Мне нужно идти. Он выбегает из комнаты. Харрис что-то кричит ему вслед, что-то о задержании, далеком и неважном. Скотт догоняет его на ступеньках. — Что происходит? — Мой отец не отвечает на мои сообщения, — отвечает Стайлз. — Что-то не так, и не говори мне, что я просто беспокоюсь, я знаю, что что-то не так, и я… — Тогда почему мы всё ещё стоим здесь? — спрашивает Скотт. — Точно, — говорит Стайлз и спешит к своему джипу. Он хочет сказать что-нибудь о том, что Скотт должен быть в классе, о том, что его оценки и так плохие, а Харрис и так его ненавидит. Но он очень благодарен Скотту за его присутствие, и после всех тех случаев, когда он прогуливал занятия, чтобы помочь Скотту с оборотнями, это кажется справедливым. Он делает мысленную заметку послать Дэнни больше фотографий и попросить его изменить все оценки Скотта, потому что какого чёрта, в самом деле. Скотт ведёт машину, потому что накануне вечером он был с Дереком и знает, где находится скорая помощь. Пока они едут, Стайлз звонит в офис отца, и секретарь сообщает ему, что «он всё ещё в поле, и она пыталась вызвать его по рации, но не получила ответа». — Надо позвонить Дереку, — произносит Скотт. Стайлз злится на Дерека, но знает, что друг прав, поэтому берёт его телефон, потому что у него не вбит номер, и набирает. Он звонит и звонит, никто не берёт трубку, а потом появляется голосовая почта, одно из тех общих голосовых сообщений «вы позвонили по такому-то и такому-то номеру». Стайлз оставляет сообщение дрожащим голосом. — Дерек, мой отец… мой отец пропал, никто не видел его с тех пор, как он был на выезде прошлой ночью, осматривая место, где был омега, нам… нам нужно, чтобы ты помог найти его. — Он задыхается. — Пожалуйста. Затем он вешает трубку. Скотт паркуется у дороги так близко, как только может, не привлекая внимания полиции, и они выходят. Стайлз практически дергается от мурашек, пробежавших по его телу и едва успевает сглатывать. Скотт долго вдыхает свежий воздух, а затем целенаправленно отправляется в путь. Стайлз следует за ним. Никто из них ничего не говорит. Скотт движется быстрой трусцой, и Стайлз не отстаёт от него, потому что то, чего ему не хватает в силе, он восполняет выносливостью, а адреналин — мощное химическое вещество. — Здесь мы увидели омегу, — говорит Скотт минут через двадцать. — Он бросился бежать. Дерек последовал за ним. Он сказал мне, что справится с ним, а я должен идти домой, что я и сделал. Потому что, знаешь, проще не пытаться спорить с ним, когда он в таком настроении. Стайлз слегка кивает. — Ну, отец тоже искал его, даже если не знал точно, кого или что он ищет. Так что… — Значит, мы его выследим, — перебивает Скотт, и они снова переходят на бег. Их путь изгибается назад, пока они не бегут параллельно дороге, только примерно в пятидесяти футах в лесу. Скотт останавливается, резко, так резко, что Стайлз чуть не налетает на него. — Что, что случилось? — спрашивает Стайлз. — Я чувствую запах крови, — отвечает Скотт и снова бежит. Стайлз едва не спотыкается, а Скотт направляется обратно к дороге. Они находят шерифа Стилински примерно в двадцати футах от дороги, лежащим в куче листвы. Его тело, очевидно, было брошено туда каким-то толчком, предположительно, легковым автомобилем или грузовиком. Стайлз опускается на колени во влажной листве, задыхаясь. — О, Боже. О, Боже. Папа. Папа. Ты меня слышишь? Он протягивает дрожащие руки, чтобы проверить пульс. Руки едва слушаются его. Наличие пульса имеется, немного нестабильный, но он есть, и отец стонет, когда Стайлз прикасается к нему. Его кожа прохладная и влажная, но не холодная. Скотт уже говорит по телефону с девять один один, поэтому Стайлз может уделить внимание отцу, хотя трудно быть объективным. Он дышит, сердце бьётся, но на стороне лица, которая опущена в землю, есть кровь. Стайлз пытается растрясти его, отец снова стонет, и он отказывается от этого действия. Других очевидных повреждений не наблюдалось, кроме ноги, которая была вывернута под несколько странным углом. Затем раздаётся вой сирены, и Скотту приходится приложить физическую силу, чтобы оттащить Стайлза, прежде чем парамедики начнут осмотр тела. — С ним всё будет в порядке? — заикается Стайлз, пока они сообщают ему страшные новости о гипотермии и обморожении — как знакомо, — потере крови и травме головы. — Что случилось, с ним всё будет в порядке? Стайлз понимает, что кричит, и что рука Скотта, обхватившая его плечи и грудь, стала твердой и сдерживающей с неестественной силой. — Похоже на то, что на него наехали, сынок, — говорит помощник шерифа, и Стайлз не может поверить, что в мире, где существуют оборотни и охотники ему нужно беспокоиться о чём-то настолько обыденном. — Нет, — тихо шепчет Скотт, пока помощник шерифа отходит, чтобы поговорить с парамедиками, которые грузят Стилински в машину скорой помощи. Стайлз едва может смотреть на него. — Посмотри на следы, — говорит Скотт. — Как он упал. Лицом вниз. Его следы далеко друг от друга. Тяжелые шаги. Земля была влажной, поэтому он оставил глубокие следы. Стайлз едва может произнести. — Он убегал от чего-то. — Не от чего-то… от кого-то. Скотт указывает, и Стайлз видит это сквозь красную пелену ярости: место, где следы шин какого-то автомобиля сошли с дороги и въехали в грязь.