Drabbles

— Твою мать! — Томиока впервые за всю свою службу в рядах охотников слышал то, как ругается Шинобу Кочо. — И что мне теперь прикажете делать со всеми этими ранами Кёджуро?! В ответ хашира воды лишь пожал плечами, ведь он просто пришёл к девушке перевязать рану, а в итоге сейчас выслушивал еë жалобы на Третью Высшую Луну. — Будь он проклят! Чтоб ему пусто было! — продолжала ругаться младшая Кочо, перевязывая рану Томиоки. — Всё, мне надоело! Я сама ему отомщу за это! — Кочо, я конечно всё понимаю, но это же Третья Высшая Луна! — пытался вразумить коллегу Гию. — Третья! Одна ты не справишься! — Ну так иди со мной, в чем проблема? — именно на этой беспечной фразе хашира насекомого владелец двухцветного хаори подавился воздухом от шока. — Тамиока-сан, вы против? — Нет, нет, я согласен, — поспешил успокоить девушку Гию, увидев проблеск грусти в еë красивых больших фиолетовых глазах. *** Молча идя по лесу, в котором предположительно мог скрыться Аказа, Шинобу и Гию постоянно оглядывались и смотрели по сторонам, ровно до тех пор, пока хашира насекомого не решила посмотреть наверху. Сам демон в это время сидел на ветке одного из самых высоких деревьев в самом сердце этого леса, ожидая фейерверков из соседней деревни, и поэтому внезапное нападение со спины оказалось для него полной неожиданностью, правда компас его всë-таки спас, но увидев того, кто нанёс удар, Третья Высшая Луна решил срочно ретироваться, ибо сражаться с девушкой слишком низко для него. — Стой, трус! — слова хашира больно резали слух, но Аказа продолжал бежать, не оглядываясь на неё. В очередной раз резко завернув, розововолосый скрылся из виду, не дав ни Кочо, ни Томиоке ни шанса его догнать. — Вот же ж, — злости и удивления главного врача Поместья Бабочки не было предела. — Успокойся, Шинобу, — положил руку на его плечо черноволосый. — Пойдём. *** А тем временем Аказа сидел на самом высоком дереве на окраине леса: это была самая лучшая точка для наблюдения фейерверков. Он и сам не мог понять, чем ему это нравится, но сейчас она наконец понял: их хотела посмотреть она, любовь всей его жизни — Коюки, перед которой он чувствовал себя виноватым. Причём демон и сам не мог вспомнить как именно он провинился, но всё равно каждый раз как в первый шептал: «Прости меня, прошу, прости пожалуйста… Пусть я и не помню, но я каюсь, каюсь и принимаю свою вину. Прости меня!!!». Вот только он не мог видеть то, как призрачный силуэт хрупкой девушки с заколкой в виде трёх снежинок мягко обнимает его и тихо говорит в ответ: «Прощаю». Кто-то возвращается, кто-то вспоминает, а кто-то, как и обещал (ну и пусть, что во сне), плетет любимой венки и нежно и влюбленно смотрит в еë глаза цвета сакуры…