-700...?

Почему я вернулся, не знал даже я. Может от злости отошел и разумно рассудил, что Коэ лучше убивать в будущем. Может я решил, что Дюфа не заслуживает опозоренного тела. Изначально мне показалось отличной идеей так наказать Коэ. Он почувствует все, что с ним сделают, но не умрет. А теперь, хоть ничего, по сути, и не произошло, этот «великий ученый», которого отец всегда ставил мне в пример, жалко сидел и трясся от страха в углу. Великие мозги, сломавшие два времени, впали в ступор от несостоявшейся угрозы физического насилия. Охотники могли прийти в себя в любой момент и явно не обрадовались бы, узнав, что я передумал. А Коэ сидел, как будто его что-то сковывало. И, судя по моим медицинским знаниям, это был страх. Резко подойдя, я с размаху влепил ему пощечину. – Поднимайся, одевайся и пошли! – скомандовал я. Как то ни странно, он меня послушал. Оделся в тряпки и шкуры животных, которые я ему принес из соседней хижины, и вышел на улицу. Он двинулся куда-то, не сказав ни слова. Мне ничего не оставалось, как пойти вслед за ним. Вскоре стемнело и метель усилилась, но его это не останавливало. Я уже не мог различить наших следов, ветер сносил с ног и перемещал снежные массы. С одной стороны, это хорошо, ведь так нас не смогут найти те охотники. А с другой – идти против ветра было сложно даже мне, а Коэ через раз сносило на несколько шагов обратно. Что его заставляло подниматься и снова идти, я не знал. В итоге, когда мы вышли из леса и пересекли половину поля, он упал и не встал. Подойдя ближе, я осмотрел его и убедился, что он просто потерял сознание. Мне ничего не оставалось, как подхватить его под руку и идти дальше. То, что он дал мне понять за эти пару дней, так это то, что нельзя ночевать в снегу. Вскоре я не мог понять, ночь или день вокруг. Все продолжало заметать снежным ветром. Но, несмотря на усталость, я понял, что чем быстрее двигаюсь, тем теплее мне становится. Усталость побороть сложнее, но холод не дает заснуть на месте. Одно к другому, третьему, и я увидел впереди деревню. Стащенные у охотников деньги были у меня, и за пару монет нас не только приютили в одном из домов, но и выделили спальные места у огня. – Вы в курсе, что ваш друг болен? – поинтересовалась старушка, сдавшая нам ночлег. – Ну и что? Как заболел, так и выздоровеет. – безразлично ответил я. – Смотри, дело ваше. – ответила она и ушла спать. Выспавшись, я стал будить Коэ, но тот не просыпался. Он был жив, но дыхание и сердцебиение были ниже нормы и глаза слабо реагировали на свет. – Говорила же, что парень болен. – сплюнула старуха. – Сможешь поднять его на ноги? – Неделя и пятьдесят монет. – У меня нет столько ни времени, ни денег. – Я не волшебница. Если цену могу скинуть или поменять на работу, то со временем я ничего не сделаю. Понесешь его дальше по морозу и он помрет, не сегодня, так завтра. Первым острым желанием у меня было избавиться от Коэ, и пусть старуха делает с ним все, что ей заблагорассудится. Но Коэ был не дурак и куда мы идем, не сказал. И у меня создалось твердое впечатление, что он не просто искал место, где спрятаться, а шел куда-то, где был какой-то ответ. – Я дам тебе десять монет. И ни монетой больше. – Тогда сам пойдешь в лес покупать травы. – Хорошо, сколько минимум тебе нужно? – Минимум пятнадцать. Отсчитав пятнадцать монет, я отдал их старухе. – А еще скажи, у кого можно купить коня и научиться на нем ездить? – Коновод с двумя сыновьями живут в другом конце деревни. Кивнув, я оделся и вышел. Но к коноводу или как там его, я не пошел. Что-то меня настораживало в этой ситуации. Спрятавшись за домом, я стал ждать, а потом пошел за старухой, держась на приличном расстоянии. Через некоторое врем она зашла в чей-то дом и я подкрался к двери, подслушивая. – Я тебе говорю, это та, которую искали. Ее переодели в мужское тряпье, но я точно знаю, это она. – говорила старуха. – Да брось, с чего это дочери одного из богатейших графов бежать к нам в деревушку? – ответил ей мужской голос. – Я же говорю, ее какой-то парень принес. Может он ее и украл. – На дорогу туда и обратно уйдет неделя. Они тут столько не задержатся. – Задержатся. Я девчонку могу хоть месяц дурманами травить. Пока парень спал, она проснулась и я дала ей выпить своего отвара. Она… – Вот ведьма старая. – прошипел я. Слушать дальше не имело смысла. Коэ был в полном порядке, его просто чем-то накачали. Я все-таки дошел до коновода и купил коня. А еще я купил какую-то конструкцию, которая, как мне показали, едет по снегу. Попросив мальчишку помочь мне и дождавшись, пока старик и его старший сын уйдут, я дал ему монету, пообещав еще пять, если научит меня обращаться с лошадью и поможет увезти «кое-что» ночью. Как то ни странно, мальчишка согласился, пообещав даже ничего не говорить брату и отцу. Я вернулся в дом, сказав старухе, что ни одна из лошадей их конокрада не хочет меня слушаться. Она спокойно предложила мне сходить в соседнюю деревню и попробовать посмотреть себе коня там. Я согласился, отложив на утро. До вечера я думал, чем таким она опоила Коэ. Но стоило мне отойти, как она умудрилась снова опоить его. На мои вопросы она ответила, что это лекарство. Чудом сдержав злость, я лег спать пораньше. Сопенья старухи слышно не было. Среди ночи я услышал мычание Коэ и она снова его чем-то напоила. После этого я услышал ее спящее сопение. Завернув Коэ в несколько одеял и шкур, я свернул нам еды и воды, а потом вышел на улицу. Мальчишка, как и обещал, ждал за домом. Что в одеялах он не спросил, просто помог выехать из деревни, показал, как управлять и что подстилка конструкции из того, что лошадь ест. Потом получил свои пять монет и ушел обратно в деревню. Я же прикинул, откуда мы шли, и продолжил ехать в том направлении, куда так упрямо шел Коэ. К концу ночи он снова подал голос и я напоил его простой водой. Потом он стих, а я поехал дальше, решив больше не останавливаться в деревнях.