-700...?

Две недели. Почти две недели мой милый Франческо спит беспробудным сном. Две недели назад мы вытащили его, бездыханного, из горящей тюрьмы. Рейшуе каким-то чудом заставил его дышать, но мой милый закричал так, как будто его резали живьем. Велко сказал, что это от боли, а теперь то и дело колет ему какие-то лекарства. Мне же ничего не остается, как лежать рядом, обнимая и ожидая, пока мой милый Франческо очнется. Должен признаться, от вкалывания каких-то зелий, мой возлюбленный заживает быстрее, но его беспробудный сон беспокоит меня больше всего. Мы все, кстати говоря, стали изгоями в моем доме или доме семьи Дюфо. Нам не оставалось ничего иного, как податься в безлюдные места и обосноваться на какое-то время. Рейшуе и Велко все время ругались и дрались, периодически уходя куда-то и возвращаясь с новыми спорами, большая часть которых мне была непонятна. Я же просто ухаживал за своим возлюбленным Франческо. Омывал и переодевал его спящее тело, подмечая, где еще остались незажившие ожоги. Соорудил для него кровать и постоянно менял на ней простыни. Я не мог понять, снится ли ему что-то. Велко пытался успокоить меня тем, что если Франческо проснется до того, как поправится, ему будет больно. Но мне уже начинало казаться, что он не проснется никогда. Ожоги и долгий сон заставили его побледнеть, но я успокаивал себя тем, что прикладывал голову к его груди и слушал мерное сердцебиение и дыхание. Я даже переодел его в мужскую одежду, как он и хотел, подтверждая, что люблю его таким, какой он есть. Но его раны зажили, а мне вновь стало казаться, что он никогда не проснется. Вновь пришел Велко, но на сей раз после осмотра он не стал колоть моего Франческо. – Он скоро проснется, но какое-то время ему будет сложно двигаться после долгого сна. – успокоил он меня, после чего ушел. Они с Рейшуе снова начали спорить и выяснять отношения, я же не обращал никакого внимания. Я не знал, как сделать пробуждение моего милого Франческо лучше. Я бы вынес его на цветущую лужайку, но солнце недавно село и в месте нашего обитания это означало очередной снегопад. Но все же то же неплохая идея. Я завернул своего милого Франческо в шкуры и вынес из пещеры, в которой мы обитали. Вокруг начался снег и я прижал его к себе, растирая и грея. – Николо?... – донесся до меня столь долгожданный шепот. Я не мог поверить своим глазам. Я прижимал своего Франческо так крепко, как только мог. Целовал его лицо, слизывал слезы, а он отвечал мне, оглаживая мое лицо руками. Мне было все равно на происходящее вокруг, на ссорящихся вдалеке Рейшуе и Велко, на то, что наш же мир отверг нас обоих, а наши семьи отреклись от нас. Мы были вместе. После всего, что произошло, мы были вместе. В своих телах. Живы и здоровы. Вместе. Больше я не собирался никуда отпускать своего любимого Франческо. Никогда.