И вновь мы встретились

«Что за хуйня происходит?» — Спросил себя Паша и посмотрел на бумажку, которую только что ему отдал незнакомец. Он не стал открывать её, почему-то было страшно это делать. Он проводил мужчину взглядом, пока тот полностью не скрылся из его кругозора. Только после этого он начал аккуратно разворачивать переданную записку. «Детский сад…» Он закрыл глаза и когда открыл, принялся за чтение. «Пашенька, вот и вновь мы встретились. Я был очень рад, хоть и не показал той радости, которую испытывал в тот момент. На самом деле я это очень странные чувства, которые не возможно объяснить. Получится ли у нас снова встретится на улицах родного Питера, посреди людей? Мне кажется Я не смогу… Я ужасный человек, Пашок. Прости.» Полное не понимание творилось в голове у парня в тот момент. Но вдруг, резкое осознание нахлынуло ещё с большей силой. — Это был Юра. — Чуть ли не вскрикнул Паша и тут же побежал за только что скрывшимся Музыченко. — Что за тупые игры ты устроил, придурок? — То ли радуясь, то ли злясь, говорил Личадеев. Он добежал до дороги, но увидел лишь след уезжающей машины. Он проигрышно упал на грязную землю, сжимая в руках влажную, от пота ладошек, бумажку. Было тошно, да и ко всему прочему шёл моросящий дождь, самый мерзкий который только мог быть. «Мразь… Гондон…» И множество других оскорблений перебрал у себя в голове Паша в сторону Юры. Но не смотря на обиду, голубоглазый сложил аккуратно эту бумажку и положил в карман. Всё же он вернулся на работу в полном опустошении, невероятно нервный. От смешанных чувств будто встал ком в горле, а из глаз вот-вот и пойдут слёзы. «Возможно, никто так не интересовался мной как Юра. А тут вот оно как получилось. А я ведь поверил его словам и в бред, который он нёс. Да пиздабол ты, Юра. Таких ещё поискать надо. Я ведь ждал этой встречи, больше чем своего дня рождения. Ну конечно, не такой встречи я ждал, а нормальной. И явно не рассчитывал на то, что мои надежды окончательно разрушаться.» В тот день Паша попросил поставить ему смену с утра до позднего вечера, чтобы заглушить то одиночество, которое его съедало. Он чувствовал себя максимально паршиво. Да что там паршиво, это ещё легко было сказано.

***

Личадеев и сам не понял как добрался до дома. Как разделся и сел на диван. Его голову полностью заполнили вопросы и теории по поводу случившегося. Он убито смотрел в потолок, без сил даже включить свет. Он вспомнил очертания лица и теперь целиком и полностью помнит Юру, не помнит лишь совместные прожитые моменты, про которые и хотелось поговорить с ним. Паша понимал, как скучает по Музыченко. Паша словно забыл про то, что в его жизни есть «прекрасный» психолог, которого надо было сразу в вести в курс дела. Парень как только вспомнил, так сразу уже набранный номер был в телефоне и даже уже шли гудки, такие долгие… Тянувшиеся будто целую вечность. Личадеев приложил телефон к уху холодной от стресса рукой, чувствуя как необходимо ему щас поговорить с ним. — Да, Паша? — Послышался голос из динамика. «Уставший или выпивший?» — спросил себя голубоглазый. — Ты занят? — Тут ради приличной вежливости, поинтересовался Павел. В тот момент ему было абсолютно всё ровно, занят он или нет. — А что? Что-то произошло? — Вопросом на вопрос ответил Томас. «Реально пьяный? Или всё-таки придуряется.» — Тебе, я смотрю, вообще без разницы на своих пациентов. Поинтересовался бы мной что ли вежливости ради. То же мне, психолог. — С наигранной печалью говорил Паша. — Прости, мне некогда совсем было. Что-то ещё случилось? Явно же не по этому поводу звонишь. — Конечно не по этому звоню. Вообщем. — Паша замолчал, снова эти непонятные эмоции. То ли злость, то ли грусть, то ли радость. Полный хаос. Но сделав глубокий вдох и выдох, Личадеев всё-таки продолжил: — Мы встретились. Мы встретились с Юрой. — Повторял парень, сам с трудом понимая: правда это или нет. — Мне сразу показался он знакомым, ну я же не сразу узнал, что это был он. Ориентировался на чувства и ощущения. Но Юра, он ведь целенаправленно пришёл, он знал кто я, знал что тут буду я. Хоть я в душе не ебу, как он мог об этом узнать. Впрочем, я словно сразу понял, что мы с ним как-то связаны. Но он сначала опроверг мои ощущения. А оказалось, я прав был… Может и впрямь какая-то нездоровая любовь нас связывала. — Последнее Паша произнёс с какой-то истеричной усмешкой. — Ты уверен? — Спросил серьёзный Томас. — В чём? В том что это был Юра? Да это сто процентов… — Но психолог его вновь перебил. — В том, что вас любовь связывает. — А почему ты именно на это внимание обратил, я что, только это по твоему тебе рассказал? Другую часть истории ты не прокомментируешь? Да и вообще, какого чёрта ты сомневаешься? — Разозлясь на психолога, начал чуть ли не кричать на него Павел. — Давай позже про это поговорим. Во время консультации, последней. — У тебя что-то случилось? — Обеспокоено уже спрашивал Павел. «Кто тут из нас психолог, ебанный в рот.» — Ты сегодня сам не свой. — Да я в полном порядке, правда. Я очень рад за тебя, как бы плохо это не закончилось. Факт того, что одна цель из всех выполнена и ты знаешь какие глаза, рот и нос у твоего Юры. Всё же я тебе позже напишу. И Томас тут же скинул трубку. — Что же за хуйня вокруг меня происходит? — Прошептал Паша, запустив руки в волосы, нервно пытаясь их вырывать. Немного придя в себя, Паша пол ночи просидел на кухне. За это время ушла одна пачка сигарет и десяток раз перечитанной записки. Он рассмотрел эту грёбаную бумажку вдоль и поперёк, при этом нюхая, надеясь что хотя бы запах Юры почувствует, но к глубокому сожалению, за всё то время она полностью пропахла табаком. Пашу уже не так интересовало, где и как там его семья. За всё то время, когда он вышел из комы, он не задался этим вопросом, он никак не пытался с ними связаться. Да и они как-то не стремились этого сделать. Сейчас Личадеева тревожило состояние самого психолога: что с ним происходит и почему так резко отстранился. Понимая, что ответ на этот вопрос он не узнает напрямую, его решением было только лишь смириться и ждать последнею консультацию. «Я не смогу помочь тому, кто и сам помогает. Не моё дело лезть в его жизнь, скорее наоборот, это он должен лезть в мою. Он чем-то даже похож на Юру… Мне так кажется.» Утро 17 ноября. Проснувшись случайно за всё тем же кухонным столом, Паша проверил телефон. На нём не было поздравлений. Да и он их не ждал вовсе, хотя в глубине души он хотел получить тёплые слова. Устало встав иза стола, Паша навёл порядок. Идти на работу ни физически, ни морально не хотелось. Пришлось написать, что по состоянию здоровья сможет выйти только вечером. А после этого, сделав кофе, Паша сел за стол, но как только он сделал глоток, послышался стук в дверь. Мужчина быстро накинул футболку и открыл. На пороге стояла Анна и тут же на уставшем лице Личадеева появилась улыбка. Парень сразу пригласил войти, но вдруг заметил как иза спины Смирновой выглянула девочка. Большие голубые глазки и русые волосы, сделанные в два хвостика. Она рассматривала Пашу с особым интересом, при этом не решаясь выйти вперёд, она была заметно напугана. Анна взяла её за ручку и помогла ей выйти вперёд. — Ань. Я не могу подобрать слов. — С огромным ошеломлением произнёс парень. — С днём рождения, Паша. — С небольшой улыбкой ответила Анна, глядя на девочку. Личадеев сел перед Полиной на корточки и с улыбкой, наполненной радости посмотрел ей в глаза. Шёпотом он сказал: — Ань, она так на нас похожа. — Да, глаза у неё твои и взгляд тот же. — Усмехнувшись, сказала та и улыбнулась. Полина изучала Пашу, а затем тихонько спросила: — Папа? — Она пальчиком показала на Личадеева и тут же посмотрела на маму. Смирнова в ответ лишь кивнула. — Ну привет, доченька. — Произнёс Паша и протянул ей свою ладонь. Та уже более уверенно взяла его за палец и широко улыбнулась. — Ты всё ещё хочешь узнать что-то про Юру? — Резко став серьёзней, спросила девушка. Паша помрачнел. — Думаю, да. Было бы неплохо. Они прошли на кухню. Анна посадила к себе на колени дочь и начала говорить: — Я уже достаточно давно потеряла с ними связь. С его женой общалась несколько месяцев назад. Аня могла что-то мне сказать про то, как он всё ещё страдает из-за тебя. Паша задумчиво слушал её, сидя на против, ожидая пока согреется чайник. — А до этого? До того как я попал в больницу. Анна грустно улыбнулась и опустила взгляд на стол, продолжив рассказ: — Раньше у нас была группа. Через год, после собранного коллектива, мы с тобой поженились. Общие вопросы всегда решали вы с Юрой, ездили на мероприятия всякие, в основном вдвоём. Ты был бэк-вокалом и аккордеонистом. Но Юра сделал тебя лицом группы — лицом, которое все хотели видеть. Я замечала это превозношение тебя, не придавая никакого значения, я соглашалась с многими вещами. — Смирнова замолчала. — Когда-то я зашла в гримёрку, вы отношения выясняли, ругались. Я с Димой стояла возле дверей, он сказал мне не мешать вам, но вы замолчали. Дима ушёл, а я решила проверить всё ли хорошо. Не помню почему вы ругались, Юра по жизни конфликтный человек, строгий. А ты и не лучше, масло подливал часто. Ну я и подумала, случилось чего? Но нет, я оказалась не права. Я заглянула в тот момент, когда вы поцеловались. Никто из вас не заметил моего присутствия. Вы продолжали ссориться, а иногда Юра открыто приставал к тебе всяко. До какого-то момента я нормально к этому относилась, но потом это стало казаться чем-то странным. Дело не в этом. В какой-то день после вашей ссоры, я рассказала что жду Полину. Ты на эмоциях был, но тогда спокойно отреагировал, даже обрадовался. Я думала всё будет хорошо, но через неделю, ты пришёл пьяный и злой. Решил мне всю правду рассказать, сказал: что к Юре не просто как к другу или коллеге относишься, что для тебя он нечто большее и как сильно его любишь, мол надоело всё скрывать. Тогда я поняла, что хорошо уже не будет, ни мне, ни тебе. Ты разобраться не мог, чего ты всё-таки хочешь. А потом всё. Через несколько дней я тебя увидела в последний раз. Никто мне не говорил, что случилось. Мне было плевать. В конце рассказа Пашина рука потянулась к сигарете. Но Аня остановила руку и сказала: — Не кури при Полине. В голове был сущий кошмар. Совсем не понимая как реагировать на это, Павел посмотрел на неё глазами полными сочувствия и спросил: — У меня нет слов. — На какой-то момент повисло тяжёлое молчание, но позже Паша снова заговорил: — Извини, Ань, а можешь дать номер Серговны? — По лицу парня можно было понять насколько его впечатлил рассказ и насколько заставил задуматься.