Разлучи нас, смерть!

      Май 2007       Их отношения не могли войти в привычную колею несколько недель. По возвращении из Штатов Джейсон вёл себя как обычно, словно ничего и не произошло, но Дэниел чувствовал за внешним спокойствием враждебную и упрямую внутреннюю отстранённость. Он пытался поговорить, объясниться, но ничего не получалось: Джейсон отвратительно-безразличным тоном говорил, что не понимает, о чём тут говорить, и что в их отношениях это ничего не меняет.       В конце концов Дэниел решил, что лучше на время оставить его в покое. Он уехал из Лондона по делам, а потом сразу на Сен-Бартс с женой и детьми. Там он планировал провести неделю.       Джейсон в его отсутствие вёл обычную жизнь: ездил на занятия, потом в офис, потом домой – всё по кругу. Один раз он сходил с друзьями в «Миндаль», один раз посидел в баре с Уиллом и другими однокурсниками.       Подходила к концу уже вторая неделя без Дэниела, когда Джейсону позвонил Филипп Аремберг и пригласил съездить на выходные в поместье его дяди в Кенте. Джейсон обещал подумать и вскоре ответить.       На самом деле, он всё решил ещё во время телефонного разговора. Он хотел поехать. Ему понравилась английская сельская местность: была особая прелесть и в красивом ухоженном Эпплтоне, и в запущенном поместье деда Эмили, где он встречал Рождество. Он с удовольствием побывал бы в загородном доме ещё раз. В конце концов, почему он должен в чудесную летнюю погоду сидеть дома, ожидая возвращения Дэниела, пока тот развлекается с женой на Карибах? Тем не менее, он понимал, что не может поехать туда просто так: Астон чётко обозначил правила.       Сначала он поговорил с Дэвисом, чтобы узнать мнение охраны на этот счёт: Дэвис был не в восторге от идеи, но не мог припомнить, чтобы Джейсону были запрещены поездки за пределы Лондона. Так как у охраны особых возражений не было, он связался с Брентом и попросил предупредить Астона, что он собирается провести выходные у родственников Филиппа Аремберга за городом. Сам он не считал возможным звонить Дэниелу, пока тот находился с семьей. Брент сказал, что босс отправился на двухдневную прогулку на яхте с женой и детьми и просил не беспокоить его по поводам менее важным, чем конец света, но он, разумеется, попробует связаться с ним или с сопровождающими его телохранителями.       Джейсон перезвонил Филиппу, и они договорились, что тот заедет за ним в субботу рано утром на своей машине. В день отъезда ещё до завтрака к нему пришёл Дэвис и сказал, что ночью звонил Астон и просил, чтобы Джейсон связался с ним, как только встанет. Не было ещё и семи утра, и Джейсон живо представил себе, как звонком поднимает Дэниела с супружеской постели в два ночи.       Тем не менее, он собрался с духом и позвонил. Трубку взяли со второго гудка.       – Секунду, – раздался бодрый голос Дэниела, словно он и не спал вовсе.       Затем послышалось какое-то шуршание. Джейсон зажмурил глаза, так стыдно ему было.       – На чёртовой яхте никакого уединения, – проворчал Дэниел.       – Извини, что звоню в такое время, но Дэвис сказал…       – Да, я понимаю, – сдавленным шепотом оборвал его Астон. – Куда ты собрался?       – Я всё объяснил Дэвису. Это недалеко. Три часа езды.       – Это не самая лучшая идея…       – Я не могу месяцами сидеть дома и ни с кем не общаться, – перебил Джейсон. – Это не преступление – съездить куда-нибудь раз в неделю. Да какое там раз в неделю – впервые за все то время, что я тебя знаю.       «Уже целый год», – подумал про себя Джейсон.       – Ты можешь сходить со своими друзьями на ужин или ещё куда-нибудь, но ехать на два дня – другое дело. Я против.       – Дэниел, Филипп заедет за мной через полчаса. Что я ему должен сказать? Что ты мне запретил?       – Не сомневаюсь, ты найдёшь подходящий предлог.       – Я не хочу искать предлоги, я собираюсь поехать с ним. И, если именно этот вопрос тебя волнует, я не собираюсь тебе изменять. Я этого не сделаю. Ни за что.       – У тебя есть обязательства передо мной, – уже гораздо громче произнёс Дэниел.       Джейсон опять не дал ему договорить:       – И я выполняю их. Но я имею право на своё личное время так же, как и ты.       – Сейчас не самое удобное время обсуждать это, – Дэниел снова вернулся к шепоту, – но ты не должен ездить с ним.       – Я не вижу причин не ехать, кроме твоей ревности, и я…       Джейсон не договорил – в трубке послышались ещё какие-то звуки. Дэниел, видимо, прикрыв рукой трубку, что-то говорил. Несложно догадаться, кому. Через несколько секунд Астон снова произнёс:       – У меня нет сейчас времени. Откажись. Это недопустимо.       – Я поеду, – твёрдо ответил Джейсон и добавил: – Если только ты не прикажешь охране держать меня силой.       На другой стороне послышались гудки.       Дэниел сжал телефон в руке. Камилла в наспех накинутом белоснежном халате, с рассыпавшимися по плечам блестящими волосами стояла посреди гостиной и смотрела на него.       – Это он? – гневно прозвучал вопрос. – У него хватает наглости звонить тебе в такое время?!       – Я решал кое-какие вопросы с охраной…       – Не надо, Дэниел! – почти закричала Камилла. – Не надо мне врать! Что ему нужно?       – Камилла, ты разбудишь детей, – попытался урезонить её Астон.       Её лицо исказилось яростью и болью:       – Тебе плевать на детей! Плевать на меня! Всё, о чём ты способен думать, – это о своей подстилке! Господи, как с нами могло такое случиться?.. Вся наша жизнь… – она провела пальцами под глазами, чтобы не дать пролиться наворачивающимся слезам.       Дэниел подошёл к ней ближе и взял за руки:       – Я люблю детей, я ценю и уважаю тебя. Ты – моя жена. Он никогда не встанет между нами.       Камилла вырвала руки из ладоней мужа:       – Он уже стоит между нами! Говоришь, я – твоя жена? Тогда почему даже в одной постели со мной ты не хочешь меня коснуться?! Почему? Что в этом мальчишке такого? Будь он проклят…       – Я не знаю, – ответил Дэниел, – на самом деле не знаю. Прости.       У Джейсона разговор тоже оставил неприятный осадок. Он мог подчиняться Астону и чаще всего так и делал, смиряясь с его правилами и требованиями, но всему был предел. Запрещать встречи с друзьями – это уже слишком… В конце концов, ему не десять лет.       – Что-то ты сегодня не в духе, – заметил сидевший за рулём Филипп.       Джейсон, погружённый в свои мысли, ответил после длинной паузы:       – Нет, всё нормально. Просто не выспался.       Джейсон бросил взгляд в зеркало заднего вида: чёрная машина охраны следовала вплотную за «поршем» Аремберга. Он специально обговорил с Филиппом, что поедет с двумя телохранителями, и их тоже нужно будет разместить где-то поблизости от него в доме. Филипп заметил, куда смотрит Джейсон.       – Не надоели они тебе? – спросил он.       – Не особо. Я привык. С ними даже спокойнее.       – Я бы с ума сошёл, если бы за мной повсюду таскались два мрачных типа.       – Они не всегда со мной. В университет я езжу без них. И они могут быть незаметными, если хотят.       – В этом есть необходимость?       Джейсон пожал плечами.       – Не знаю. Не я это решаю.       Через небольшую паузу Филипп сказал:       – Нам редко удаётся поговорить наедине... Мне интересно: каково это вообще?       – Что именно? – спросил Джейсон, хотя прекрасно понимал, к чему ведёт Филипп.       – Ну, жить с мужчиной. С очень богатым мужчиной.       Джейсон не сразу нашёлся, что ответить.       – Я живу у себя дома, а он у себя. Иногда мы встречаемся.       – Да ладно тебе, Джейсон. Все же знают, что он практически перебрался в Лондон, когда начал встречаться с тобой. Где ты его нашёл?       – Случайно встретились в Эпплтоне, это поместье вроде того, куда мы едем.       – Чёрт, – рассмеялся Филипп. – Я постоянно гощу в таких поместьях по всей стране, в двух десятках был точно. Почему мне ни разу не попался миллиардер?       – И что, ты бы стал жить с мужчиной?       – Не знаю, я мог бы попробовать. Я ничего не имею против мужчин. Не то чтобы у меня был большой опыт… Я имею в виду сексуальные отношения.       – Я не знал, – сказал Джейсон. Ему было не очень приятно это слышать. – Думал, тебе нравятся женщины.       – У меня дело далеко никогда не заходило. Колледж-секс, ну, знаешь, когда зажимают между ног… – Филипп хмыкнул. – Уж ты-то, наверное, знаешь!.. Это максимум, что у меня было. Ты так и не ответил на мой вопрос: как это?       Джейсон усмехнулся:       – По-разному. Точно не жизнь в розах.       – Почему ты с ним? Из-за денег?       – Они оказались приятным дополнением, но нет, не из-за денег.       – Тогда почему? Ну, у него интересная внешность, но не более того, легко найти получше. Во всём остальном: он женат, намного тебя старше и, говорят, c ужасным характером. Я с ним не знаком – боже упаси! – но у нас есть общие знакомые.       – Он умён, у него есть харизма. И, знаешь, у меня тоже не самый простой характер.       – Это правда, что он тебя никуда не пускает и ты выходишь на люди только с ним?       – Конечно, нет. Я могу ходить куда угодно. Я сам не хочу, – сказал Джейсон. – Ты не против, если мы поговорим о чём-нибудь другом? Я не из тех, кто любит обсуждать свою личную жизнь.       В Дарентфорде, поместье сэра Альберта Уитли, их уже ждали: сразу же показали комнаты и пригласили на бранч в саду. Дом, пусть и расположенный в красивой местности, был не столь картинно-живописным, как Эпплтон. Это было надёжное и удобное утилитарное строение, заложенное в шестидесятых годах девятнадцатого века, сильно пострадавшее во время войны и быстро восстановленное в пятидесятых. Уитли были небедной семьей. Филипп не вдавался в подробности, но сказал, что разбогатели они на производстве бумаги, но сейчас основной доход получают от домов в Лондоне.       Сэр Альберт оказался плотным невысоким джентльменом лет шестидесяти пяти. Он стал жить в Дарентфорде около двух лет назад, а до этого вел очень активную жизнь в Лондоне. Никто толком не знал, почему он вдруг удалился в деревню; говорили и об ухудшившемся здоровье, и о проблемах с бизнесом, и о разочаровании в жизни после четырёх неудачных браков («Ничего удивительного, – прокомментировал Филипп, – если ты и в сорок, и в пятьдесят, и в шестьдесят упорно женишься на двадцатипятилетних»).       День прошёл хорошо: они с Филиппом осмотрели дом, погуляли по небольшому парку, сыграли несколько партий в теннис. Телохранителей практически не было видно. Даже Аремберг согласился с тем, что они могут вести себя весьма деликатно. Зато сэр Альберт был с ними практически всё время, не отходя дольше, чем на пять минут. Когда он уже под вечер скрылся в доме, чтобы распорядиться насчёт ужина, оставив их вдвоём в креслах на террасе, Филипп сказал:       – Боже, что с ним такое сегодня? Ни на шаг не отходит. Прямо как Цербер.       Джейсон улыбнулся:       – Наверное, ему позвонила герцогиня и ввела в курс дела. Теперь он боится, что я тебя совращу.       – Возможно, – хохотнул Аремберг. – Но я бы не возражал, если бы ты меня совратил.       Он потянулся со своего кресла и обхватил пальцами руку Джейсона, расслабленно лежавшую на подлокотнике. Но он убрал её уже через две секунды: ему хватило одного лишь взгляда Джейсона, чуть прищуренного, холодного, режущего.       – Извини. Это больше не повторится.       Джейсон отвёл глаза и слегка кивнул.       За эти несколько секунд Филипп увидел в нём то, что не мог описать словами, только почувствовать. Это было лишь ощущение, нечто, что трудно было бы передать словами, но теперь он, кажется, начинал понимать, почему расчётливый хладнокровный Астон был готов рисковать репутацией и браком с принцессой Эттинген ради Джейсона. Он обладал притягательной внешностью и безупречными манерами, был неглуп, но этого всегда казалось мало для того, чтобы заставить такого человека, как Астон, совершать откровенные безумства вроде покупки для любовника квартиры за восемнадцать миллионов фунтов. И вот теперь он заметил за красивой декорацией нечто особенное: сильное, затаившееся в глубине и заставившее его отдёрнуть руку, – и он не мог сказать, что оно ему понравилось.       За оставшийся вечер действительно ничего подобного не повторилось.       Джейсон лёг спать довольно поздно, перебросившись до того парой слов с Дэвисом – телохранителей разместили в соседней комнате, чтобы не оставлять ночью без присмотра. Астон был просто одержим ревностью.       В отведенной ему комнате не было собственной ванны, поэтому утром он первым делом оделся и только затем пошёл умываться. На обратном пути в коридоре его поймал Дэвис:       – Мне нужно поговорить с вами.       – Хорошо, заходите, – Джейсон кивнул головой в сторону двери. – Что случилось?       – Я разговаривал с Брентом. Босс очень недоволен вашим… хм…       – Непослушанием? – предложил свой вариант Джейсон. – Я в курсе, но я не школьник, чтобы он мог запрещать или разрешать мне что-либо.       – Сегодня вечером или уже днём он будет в Лондоне, и я искренне вам советую к этому моменту тоже быть там.       Джейсон чуть нахмурился:       – Насколько я помню, он должен был остаться на Сен-Бартсе до вторника.       – Именно так. Теперь вы представляете, насколько он недоволен?       – Чёрт… – пробормотал Джейсон. – Не думал, что он взбесится из-за такой ерунды.       – Мой вам добрый совет – возвращайтесь в город как можно раньше, сразу после завтрака. Каждая лишняя минута, проведенная здесь, усугубляет вашу вину.       За завтраком Джейсон принёс хозяину дома и Филиппу свои извинения и сказал, что вынужден будет уехать в Лондон уже утром, а не вечером, как планировалось ранее. Он вернулся назад вместе с телохранителями в их машине. Он не чувствовал за собой никакой вины, но готовился к серьёзному выговору.       Несколько часов он пробыл в своей квартире – даже успел немного поработать, хотя сосредоточиться на цифрах было тяжело. В голову так и лезли мысли о предстоящем столкновении с Дэниелом. После поездки в Северную Каролину их отношения стали напряжённее, но Джейсон всячески избегал обсуждения той темы. Он считал, что будет только хуже: изменить уже ничего нельзя, и единственным итогом их разговора стала бы очередная ссора. Но как электричество накапливается в тучах, недосказанность между ними накапливалась где-то в глубине, и именно сегодня могла ударить молния.       Шёл уже восьмой час, когда к нему пришёл Дэвис и сообщил, что уже пора. Однако когда они приехали в особняк Астона, того ещё не было. Джейсон посидел в кабинете, потом зашёл в кухню, попросить чаю. Он хотел там его и выпить – он так изредка делал, – но Николс распорядился накрыть для Джейсона чайный стол в маленькой гостиной. Видимо, до него уже донеслись вести о том, что хозяин прибудет в дурном расположении духа, и дворецкий решил не раздражать его ещё больше нарушением домашней иерархии. Джейсон допивал чай, когда из-за двери послышался шум, по которому он догадался, что Астон прибыл. Какое-то время он медлил, не зная, то ли дожидаться здесь, то ли выйти встречать Дэниела, как он обычно делал. В конце концов он решил выйти.       Дэниел стоял посреди холла – двое телохранителей чуть позади – и отдавал какие-то распоряжения Николсу. В светлом летнем костюме Астон выглядел безукоризненно, словно не он сошёл только что с самолёта после нескольких часов перелёта. Редкий случай – он был без галстука. Увидев Джейсона в дверях гостиной, он лишь на секунду задержал на нём пристальный, но ничего не говорящий взгляд, и приказным тоном распорядился:       – Поднимайся наверх.       Джейсон пошёл к лестнице, медленно и с таким видом, словно и сам собирался. На первых же ступеньках Дэниел догнал его, схватил за локоть и потащил наверх.       – Что ты делаешь? Что с тобой? – почти шёпотом спросил Джейсон, не желая начинать спор в присутствии прислуги.       – Не догадываешься? – сквозь зубы проскрежетал Астон.       – Я не сделал ничего плохого! Я пальцем его не коснулся…       – Я знаю, – резко оборвал его Дэниел, продолжая тянуть за собой, хотя Джейсон и не отказывался идти. – Охрана наблюдала за вами. И Уитли сказали не оставлять вас вдвоём.       – Что?! – Джейсон остановился на повороте лестницы. – Что значит «сказали»?       – Позвонили и сказали, что если его племянник-недоумок посмеет хотя бы взглянуть на тебя не так, как положено, его ждут крупные неприятности. Финансовые.       Дэниел толкнул остановившегося Джейсона, чтобы он поднимался дальше.       – Ты с ума сошёл? – воскликнул Джейсон. – Сделать такое…       – Да, я сошёл с ума, – всё тем же полушёпотом ответил Дэниел, распахивая дверь в спальню. – Я сошёл с ума, когда приблизил тебя к себе!       Когда они оказались за закрытыми дверями спальной, Джейсон понял, что сейчас грянет буря. Астон до этого сдерживался – он никогда не опускался до выяснения отношений в присутствии посторонних, – но теперь видно было, что он в ярости. Джейсон остановился посреди комнаты в нерешительности: нет, ему не было страшно, ему было тяжело.       Дэниел стремительно, почти прыжком, приблизился к нему и ударил по лицу. Джейсон, всё ещё ничего не понимая, уставился на Дэниела. Щёку словно огнём жгло, и жжение быстро переходило в тупую боль. Слёз не было, но грудь сжимали напоминающие рыдания спазмы, так что стало трудно дышать.       – Как ты… Как ты… – он не мог говорить, задыхаясь от злости и обиды.       Астон сделал шаг вперёд, а Джейсон, наоборот, отступил.       – Ты поехал с ним, в его дом. Ты унизил меня перед всеми. Опозорил моё имя и репутацию.       – Твоё имя… – срывающимся голосом произнёс Джейсон. – При чём тут твоё имя? Я не твоя жена…       – Моя жена, – обманчиво спокойным, но на деле угрожающим тоном ответил Дэниел, продолжая надвигаться на Джейсона, пока тот не оказался зажатым в угол возле кровати, – моя жена – уважаемая женщина с безупречной репутацией. Она может гостить где угодно и с кем угодно, и никто, никто не посмеет подумать о ней дурно. А ты…       Дэниел крепко взял его за подбородок, заставив поднять лицо вверх и посмотреть ему в глаза, и сказал:       – Ты – моя шлюха. И о тебе думают, как о шлюхе. Думают, что меня обманывает мальчишка, которого я приблизил к себе. Думают, что за моей спиной ты…       – Мне без разницы, что они думают! – воскликнул Джейсон, но тут же очередная пощёчина заставила его замолчать.       – Мне есть разница, мне! – прорычал Дэниел. – Никто не смеет смеяться надо мной. Ты принадлежишь мне. И никто не должен в этом усомниться.       Джейсон закрыл глаза, скорее, даже зажмурил.       – Дэниел, я… Я никогда…       Астон надавил ему на плечи, заставив опуститься на колени. Джейсон сам не понимал, как это произошло: только что его тело было напряжённым, как стальная пружина, а теперь стало мягким и подчинялось любому нажиму. Нет, не любому. Это Дэниел, только Дэниел действовал на него так, подчиняя своей воле без остатка.       – Я знаю. Но ты преступил черту, – отрывисто сказал Астон. – Ты забыл, как себя вести и где твоё место.       Он возвышался над Джейсоном, как скала, и всей своей силой, мощью, властью давил на него.       – Открывай рот! – жёстко приказал Дэниел.       Джейсон сразу всё понял, даже до того, как пальцы Астона перед его глазами начали расстёгивать пряжку ремня. Он опять закрыл глаза:       – Дэниел, не надо… Не сейчас…       – Все шлюхи делают это, – презрительно усмехнулся Дэниел. – Почему не ты?       Джейсон распахнул глаза и смотрел на Астона в немом оцепенении. Да, он правда никак не мог решиться на такое, но он хотел – ради Дэниела. И он бы сделал это когда-нибудь потом, но не сейчас, не вот так…       – Открывай рот, – повторил Астон, приспуская бельё и освобождая напряжённый член. – Я покажу тебе твоё место.       Джейсон не шевельнулся. И только когда головка члена ткнулась ему в губы, он разомкнул их. Пенис скользнул по его языку и довольно сильно ударил в заднюю часть нёба. Джейсон, с трудом подавив рвотный рефлекс, инстинктивно попытался отклониться назад, но руки Дэниела схватили его за волосы и притянули назад. Следующие толчки тоже были грубыми, но уже не такими глубокими. Астон крепко держал его за голову и медленно, ритмично насаживал на свой член.       В какой-то момент губы Джейсона плотно сжались – теперь не просто Дэниел трахал его в рот, он сам сосал его член. И это не было неприятно. Он не мог бы сказать, что ему нравится вкус или сами ощущения, его сознание в тот момент почти ничего не регистрировало. В его голове и потом во всём теле рождалось странное чувство, сродни возбуждению, но тоньше, острее, драматичнее, оно было не только телесным, но и эмоциональным, умственным, смесью восторга и отчаяния. Каждый нерв, каждая клеточка его тела трепетала, но не столько от физических ощущений, сколько от осознания того факта, что Дэниел берёт его вот так, грубо, властно, почти силой, а он покоряется и принимает его. Он не понимал самого себя… Не понимал, почему он находит удовольствие в этом – в жестокости, в подчинении, в унижении. Видимо, та его часть, которая всегда хотела принадлежать Дэниелу, вела его всё дальше, дальше вниз.       По изменившемуся дыханию и еще по десятку мелких, но так хорошо ему известных признаков он понял, что Дэниел уже близок к финалу. И через несколько секунд и сильных ударов рот его наполнился густой жидкостью, но Дэниел не останавливался и, едва удерживаясь от громких стонов, сделал ещё несколько движений, прежде чем вынул свой член. Только тогда Джейсон смог сглотнуть. Его лицо, шея, голова были словно в огне. Он отсосал Дэниелу и сам испытывал от этого удовлетворение. Он всё ещё не мог этого понять.       Астон провёл пальцем по его лицу, убирая каплю спермы с уголка губ, и внимательным пристальным взглядом осмотрел Джейсона с головы до ног, точно впервые видя. Он покачал головой:       – Господи, какая же ты всё-таки шлюха.       Он поднял Джейсона с пола и бросил на кровать. Тот лежал на спине, не шевелясь и не отводя от Дэниела широко распахнутых глаз, в которых читалось смятение и ожидание. Астон опустил взгляд ниже: тонкая ткань светлых брюк Джейсона отчётливо обрисовывала наступившую эрекцию.       – Я ударил тебя. Только что тебя чуть не стошнило. И после всего… – говоря это, Дэниел начал стягивать с Джейсона брюки.       Тот попытался сопротивляться, но сопротивление было слабым и длилось не более трёх секунд: он сам хотел этого, он так хотел Дэниела, что был не в силах думать ни о чём, кроме того, что Дэниел был здесь и касался его.       Тот снял с него бельё и слегка дотронулся до твёрдого члена. От этого Джейсона словно током ударило: он знал, что сейчас – после более чем двух недель воздержания и так возбудившего его орального секса – может кончить от нескольких прикосновений. Эрекция была настолько сильной, что ему было почти больно. Но он ждал, позволяя Дэниелу решать, что произойдёт дальше. Он и боялся опять вызвать его гнев, и понимал, что любое его действие разрушит болезненную напряженную атмосферу этой ситуации, в которой было что-то странное, опасное и одновременно притягательное.       Астон развёл ему ноги. Потом он протянул руку к его губам и коротко приказал: «Оближи». Джейсон подчинился. Дэниел ввёл в него два пальца, заставив содрогнуться сразу от боли и от возбуждения. Он сделал несколько не очень-то нежных движений, а потом приставил свой член к заднему проходу и одним движением проник внутрь. Джейсон застонал, но это не заставило Астона остановиться – он безжалостно двигался внутри, не обращая внимания на искажённое болью лицо Джейсона.       Боль быстро прошла или просто стала незаметной на фоне нарастающего возбуждения, и вскоре Джейсон стонал уже от удовольствия, чувствуя, как член двигается внутри и наполняет его.       – Я люблю твое тело, – сказал вдруг Дэниел. – Мне нравится твоя узкая дырка… Ни в ком другом мне не было так хорошо. И мне нравится, как ты стонешь, когда я тебя трахаю.       – Дэниел, пожалуйста, – Джейсона резанула намеренная грубость этих слов, но он был не в силах остановиться. Он всё так же стонал и двигал бёдрами, вжимаясь в Дэниела и глубже принимая в себя его член. Да, здесь он был на своём месте – в постели, под Астоном.       Это его место. Быть всего лишь телом, быть дыркой, в которую Дэниел засовывает член, когда ему того захочется.       – Пожалуйста, – дрожащим голосом повторил он.       – Ты просишь?.. Считаешь, что тоже заслужил удовольствие? Нет, Джейсон. Ты его не заслужил.       Астон усмехнулся и продолжил размеренно двигаться – он не стал прикасаться к члену Джейсона, как тот просил, и прижал его руки к кровати, чтобы тот не мог дотронуться до себя сам.       Джейсон почти захлебнулся стоном, всё его тело билось и пульсировало от нестерпимого желания, и, словно в насмешку, Дэниел несколько раз коснулся своим твёрдым членом его простаты, заставив уже не застонать, а закричать.       – У тебя лицо ангела и тело потаскухи, – Дэниел всё так же двигался, как автомат.       Он ещё несколько раз надавил в то самое чувствительное место, и этого оказалось достаточно. Возбуждение Джейсона достигло грани. Запрокинув назад голову, он кончил с беззвучным криком. И перестал существовать. Где-то на краю сознания ещё жили ощущения, и он чувствовал, как двигался Дэниел внутри него, но это все было скрыто за тяжёлой густой пеленой оргазма. Его глаза были плотно закрыты, и он лишь едва разомкнул ресницы, когда почувствовал, что Дэниел выходит из него.       Ему было всё равно. На этот раз ему было всё равно, что будет дальше. Дэниел – опять – ударил его и унизил, но это уже не ранило так сильно. Господи, он ведь и вправду был ничем не лучше уличной шлюхи…       Возможно, осознание, боль и обида вернутся завтра, но сейчас ему было всё равно.       Он не знал, ни сколько прошло времени, ни куда делся Дэниел, он не был даже уверен, бодрствовал ли он или иногда засыпал. Между ног несильно, но саднило. Правая рука выше локтя, там, где Астон схватил его, тоже болела. Он услышал звук открывающейся двери и шаги, но у него не было никакого желания поворачивать голову.       Дэниел, поставив одно колено на кровать, склонился к Джейсону и расстегнул на нём рубашку, потом вытащил руки из рукавов – Джейсон помогал лишь чуть-чуть, безучастно глядя куда-то в сторону. Астон поднял его на руки, словно ребёнка, и понёс в ванную. Свет в ней был приглушен, и в воздухе стоял слабый древесно-пряный запах.       Дэниел подошёл к уже наполненной большой ванне и осторожно опустил туда Джейсона. Тот полулёг в воде неподвижно, как кукла, но наконец-то взглянул на него.       Вода смыла последние остатки напряжения, и даже боль внутри стала проходить. Дэниел поправил закатанные выше локтей рукава и сел на пол рядом с ванной. Он опустил одну руку в воду и начал нежно гладить плечи и грудь Джейсона. Они долго молчали, наконец, Дэниел произнёс:       – Я не хотел делать тебе больно.       – Но ты делаешь это, – Джейсон не сводил пристальных глаз с Дэниела. – То, что ты сделал в Штатах, гораздо хуже пощёчины. Вот это – настоящая боль.       – Это ничего не меняет. Я и без того не отпустил бы тебя.       – Дэниел, я бы всё равно не ушёл. Наверное, я ненормальный, я мазохист, но я не могу уйти…       Астон обхватил рукой голову Джейсона и прижал к себе.       – Тебе не надо уходить. Всё будет как раньше.       – Нет, не будет… Ты приставил пистолет к моему виску и хочешь, чтобы я продолжал жить, как раньше. Ты не оставил мне выбора.       – Ты бы сделал такой же выбор, – уверенно ответил Дэниел.       – Не тебе решать за меня! Ты думаешь, что знаешь меня? Ты ошибаешься! Ты не думал, что, может быть, сейчас единственное, чего я хочу, – это уйти от тебя навсегда? Больше никогда не видеть тебя и не слышать твоих оскорблений. Но ты не отпустишь меня. Даже если бы ты и хотел, ты не можешь отпустить меня.       – Я тоже отдал свою жизнь тебе в руки. Тебе достаточно нескольких слов, чтобы уничтожить меня.       – Я никогда этого не сделаю, – покачал головой Джейсон. – И не только из-за того, что боюсь последствий для себя. Я просто никогда этого не сделаю.       Он поднялся на ноги, чтобы выйти из ванны, и когда он ступил на пол, Дэниел завернул его в огромное белоснежное полотенце и притянул к себе.       Иногда Джейсону казалось, что это и было то, чего хотел Астон: красивую куклу в человеческий рост, о которой он бы заботился, окружал роскошью, одевал по своему вкусу, учил делать правильные движения.       – Мне лучше поехать домой, – сказал Джейсон.       Дэниел, до сих пор державший его в руках, произнёс:       – Останься со мной.       – Я не понимаю тебя, – Джейсон попытался вырваться из рук Дэниела и мягкого кокона полотенца. – Ты недавно разве что в лицо мне не плевал и теперь хочешь, чтобы я остался?       – Да, я хочу, чтобы ты остался. Я преподал тебе урок, надеюсь, ты его запомнил. На этом всё. Ложись в постель. Если хочешь, тебе принесут ужин.       Джейсон наконец освободился от объятий Дэниела и отошёл в сторону. Он бросил полотенце на пол и начал надевать халат.       – Это мой, – заметил Дэниел.       Джейсон оглядел себя: халат действительно был на пару размеров больше и гораздо шире в плечах.       – Извини, я…       – Ничего страшного. Я не против. Тебе, на самом деле, лучше просто лечь спать, – он подошёл к двери в спальню и открыл её перед Джейсоном. – Иди, ляг и успокойся. Иногда я забываю… сегодня я забыл, что с тобой нельзя так поступать. Ты не как все. Ты можешь не выдержать.       Джейсон сел на край кровати. Дэниел опустился рядом и обнял его за плечи.       – Что бы ни случилось между нами сегодня, оно прошло. Мы долго не могли дать выход эмоциям – это плохо, поэтому всё получилось так… тяжело. Когда ты вот так уходишь куда-то вглубь себя, мне всегда больно и страшно, что ты не вернёшься назад. Я думаю, что теряю тебя, и не знаю, что мне делать. Мне остаётся только ждать. Самое ужасное, что я сам толкаю тебя туда: это твой способ защиты, единственное место, где ты можешь скрыться от меня. Я всё это знаю, Джейсон.       Джейсон опустил голову на плечо Дэниела. Он с жестокой ясностью осознавал, что любит этого мужчину. Как бы ни было глупо, неправильно, опасно, он любит и ничего не может поделать с собой. Он не хотел этого, но не мог представить, что с ним станет, если из его жизни исчезнет это чувство.       – Я мог бы не приезжать сегодня, – сказал Дэниел, – мог бы подождать ещё два дня. Может быть, я приехал бы с более ясной головой. Но я… я не мог сдержаться. Я хотел назад, к тебе. Я знал, что это закончится плохо, что мы поссоримся, но лучше так, чем без тебя. Я скучал и злился на тебя за это – за то, что ты заставляешь меня испытывать эти чувства, – и хотел вернуться.       Джейсон тихо, почти шёпотом ответил:       – Ты ненавидишь меня. Глубоко внутри ты ненавидишь меня за это: за то, что я заставляю тебя чувствовать. Ты всегда всё держал под контролем, всегда действовал рационально и правильно, но со мной у тебя это не получается, и ты ненавидишь меня за это. За то, что я разрушаю твою жизнь.       – Нет, это не ненависть.       – Тогда что? Ты, как и я, понимаешь, что нам лучше расстаться. Что тебе лучше меня отпустить и не видеть никогда больше. Но ты не можешь. Это одержимость. Поэтому ты унижаешь меня: мстишь за то, что я делаю с тобой.       – Ты ошибаешься. В твоих словах есть разумное зерно, но всё не так.       – В твоём мире любовь – это слабость. И если всё правда, и ты любишь меня, то ты уязвим. И этого ты не можешь мне простить.       – Нет, Джейсон, нет. Этот год с тобой… Да, было много плохого, тяжёлого, но ты дал мне такое счастье, которого я не испытывал никогда.       – И этого ты тоже не простишь: в твоих руках огромная власть, рядом с тобой идеальная жена, а ты счастлив только в постели шлюхи.