Разлучи нас, смерть!

      Биддефорд, Мэн, июль 2011       Джейсон поднялся после обеда в спальню, чтобы переодеться – он собирался съездить в магазин – и сразу же заметил, что оставленный им на кровати телефон мигает. Надо же, кто-то ему позвонил… Едва ли не единственным, с кем он разговаривал, был его начальник, но тот вряд ли стал бы звонить, будучи в отпуске на борту круизного лайнера где-то в Карибском море. Скорее всего, какой-нибудь спам.       Целых четыре звонка. Самый последний – от Мелиссы. С ней он познакомился после того, как они расстались с Рэйчел. Перезванивать этой Мелиссе он не станет. Один раз потрахались, и больше ему не хотелось. Ему даже имя это не нравилось. Другие три звонка были от Рэйчел. Очень странно, учитывая, что они ни разу не разговаривали с восемнадцатого июня, то есть уже три недели.       Они разошлись спокойно и мирно. Собственно говоря, и встречались они точно так же. Ни один из них не привносил в отношения слишком многого, только точно выверенную дозу чувств, достаточную, чтобы им было комфортно, но не возникла настоящая привязанность.       Они провели тот день вместе, и Рэйчел уже вызвала такси, чтобы ехать к себе домой, как вдруг сказала необычно серьёзным тоном:       – Я должна тебе кое-что сказать. Я давно собиралась.       – Да, я помню, – ответил Джейсон.       Рэйчел действительно о чём-то таком заговаривала пару недель назад.       Он внимательно смотрел на неё, и под его взглядом, ставшим необычно и непривычно холодным, она смутилась ещё сильнее, так что на щеках выступил яркий румянец. У Рэйчел была очень светлая и нежная кожа, которой она была вечно недовольна.       – Это несправедливо, – говорила она, рассматривая Джейсона, – у тебя всё, как у меня: светлые волосы, светлая кожа, очень похожий тип, но ты никогда не краснеешь и на солнце не обгораешь.       Он смотрел на её порозовевшие щёки, и ждал, что она скажет. Что-то неприятное, но неприятное, скорее, для неё. Наконец она решилась:       – У меня есть жених. Я помолвлена, и я всё это время… Получается, я изменяла ему с тобой. Извини!       Рэйчел опустила глаза. Джейсон, стоявший напротив неё, ничего не сказал, просто отошёл к большому кухонному столу и уселся на его край.       – За что извиняться? – спокойно спросил он, словно эта новость его ни удивила, ни расстроила. – Ты должна не у меня просить прощения, а у него. Он знает?       – Нет, он живёт в Нью-Йорке. Но у нас здесь много общих знакомых…       – Поэтому ты скрывала меня от всех? – поинтересовался Джейсон, про себя подумав, что ожидал услышать от Рэйчел что-нибудь более драматическое и интригующее.       – Да, я боялась, что он может узнать. А я не хочу расставаться с ним, – Рэйчел виновато скосила глаза в сторону.       У Джейсона невольно всплыло в памяти: «Его жена – принцесса, а я – шлюха». Что в нём было такого неправильного, из-за чего в нём видели лишь объект вожделения и удовлетворения сексуальных потребностей, подлинные чувства и уважение оставляя для других?       Он улыбнулся уголком губ и произнёс:       – Потому что его ты любишь, ценишь и уважаешь и хотела бы провести с ним остаток своей жизни, а со мной можно покувыркаться, пока он далеко. Так?       У Рэйчел на глазах выступили слёзы, но не пролились. Джейсон выругался про себя. С ней нельзя разговаривать так, как он разговаривал с Дэниелом или Алексом.       – Нет, не так, – ответила она, сглотнув. – И я думала, что тебе всё равно, что ты не ждёшь какого-то особого к себе отношения.       – Я не жду особого отношения, но мне, честно говоря, не очень приятно знать, что ты обманывала… нас обоих: и его, и меня.       – Я не люблю его и не могу сказать, что уважаю его больше, чем тебя. Ценю – да, я его ценю. Я бы с большим удовольствием вышла замуж за тебя, если бы обстоятельства были другими. Но ты ведь всё равно мне этого не предложишь. Я для тебя никто.       Рэйчел с вызовом в глазах вскинула подбородок.       – Я бы не стал выражаться так категорично, – заметил Джейсон. – Но предлагать тебе руку и сердце я не намерен, извини.       – Вот видишь, – с грустной усмешкой отозвалась Рэйчел. – А Зак меня любит. Моя мама всегда говорила, что в браке главное – чтобы тебя любили, а не ты.       – А мама не говорила тебе, что спать с другими мужчинами, имея жениха, нехорошо?       – Нет. Зато она говорила, что из слишком красивых мужчин не выходит хороших мужей.       – Она, несомненно, очень мудрая женщина, – прокомментировал он и с лёгким оттенком язвительности добавил: – Жаль, что ты не можешь нас познакомить.       Джейсон одёрнул себя, но было уже поздно.       – Прости, – быстро добавил он. – Это оказалось немного неожиданно, и я…       – Я понимаю, – кивнула она. – Ты имеешь полное право злиться на меня. Я сама на себя злюсь… злилась всё это время. Просто ты мне очень понравился. Сначала внешне: ты, наверное, привык, что все вешаются на тебя, а для меня… Ты жутко сексуальный, и я подумала, что хотя бы один-то раз можно попробовать, потому что у меня, наверное, никогда больше не будет шанса подцепить настолько привлекательного парня. А потом я подумала, что от второго раза хуже не будет… а потом уже не могла остановиться.       Джейсон выслушал этот сбивчивый монолог с внимательным, но равнодушным видом, а потом сказал:       – Я остановлюсь за тебя.       – Спасибо, – ответила Рэйчел. – Потому что если бы ты сказал, что для тебя это не имеет значения, я бы продолжила… Глупо, да?       – Глупо и рискованно, – произнёс Джейсон.       – Я не люблю Зака, наверное, поэтому я так поступила. Вернее, люблю, но как друга или даже брата. Мы с ним встречались когда-то давно, потом расстались, а когда я вернулась в Мэн, всё снова началось.       – Ты не обязана оправдываться передо мной. Это твоё дело.       – Я не хочу, чтобы ты думал…       – Не всё ли тебе равно, что я подумаю? – прервал её Джейсон.       – Нет, не всё равно. Я выхожу за него из-за денег. Я говорила тебе, что у нас серьёзные проблемы, а Зак…       С улицы раздался гудок подъехавшего такси.       – Мне пора.       Джейсон пересёк кухню, подошёл к Рэйчел и легонько обнял за плечи.       – В любом случае: мне было хорошо с тобой. Спасибо.       Больше они не виделись и даже по телефону не разговаривали. Джейсон продолжал жить, как раньше. Жизнь его стала чуть-чуть скучнее, но он продолжал куда-нибудь выбираться среди недели и через день ездил к морю на Ферри Бич. Он мог бы плавать и возле дома: в той части его участка, которая выходила к реке, были сооружены деревянные мостки для купания, но море ему нравилось больше. Единственным недостатком было то, что машину надо было оставлять на въезде в заповедник, а потом довольно долго идти пешком, но он привык считать это плюсом: не просто пляжный отдых, а ещё и прогулка по лесу.       Прекрасное однообразие снова затягивало его в свои сети.       О Рэйчел он до сих пор вспоминал каждый день. Чему удивляться? Они расстались всего несколько недель назад. Астона он не видел с декабря прошлого года, а думал о нём даже не по разу в день. Время от времени, когда он не был занят работой, у него даже случались отвратительные сессии воспоминаний об Астоне, которые иногда затягивались на несколько часов. Он просто слишком много думает. Кто-то очень верно про него это сказал. Кто же это был? Дэниел. Опять он.       Именно поэтому Джейсон старался работать как можно больше. В начале июня закончился его испытательный срок, и он заключил годичный контракт с «Мюник Ре». Ему даже предложили работу в головном американском офисе и более интересную и высокооплачиваемую должность, но он отказался. Он не желал никуда переезжать, и ему было достаточно ста десяти тысяч в год. Его сбережений хватило на покупку дома, машины и прочих немногих необходимых ему вещей, а сейчас траты были несущественными. Разве что приходилось докупать одежду при смене сезона. С собой он практически ничего не привёз. Правда, как только он купил дом и вселился в него, к нему наведался кое-кто из людей Эдера – проверить, нет ли в округе чего подозрительного. Вместе с ними к Джейсону прибыло четыре чемодана с его одеждой, в основном с той, что оставалась в Колоньи. Он, ничего не доставая, только мельком заглянув в пару чемоданов, забросил всё в маленькую мансарду под крышей, которая использовалась им как склад для хранения ненужных вещей, оставшихся от предыдущих хозяев дома.       Если бы мысли и воспоминания можно было так же просто запихать на какой-нибудь чердак и больше никогда к ним не возвращаться.       Эти три внезапных звонка. Что Рэйчел хотела? Снова встречаться, как раньше? Нет, это не для него. Ему нравилась девушка, но теперь он ни за что не ввяжется в отношения, где есть третья сторона. С ним изменяли жене, теперь жениху… Никогда больше. Никогда. Он вообще не хочет никаких отношений, ни трёхсторонних, ни двусторонних. Правда, касательно последних он не зарекался, понимая, что он просто пока не «выздоровел» после истории с Дэниелом, но через какое-то время, через месяцы, а может, годы, может снова решиться и попытать счастья.       Он, кажется, ясно дал понять Рэйчел, что не хочет больше встречаться с ней. А может быть, Зак всё же узнал об интрижке своей невесты?       Зачем гадать? Просто взять и перезвонить.       Рейчел сняла трубку после первого же гудка. Она хотела приехать к нему, чтобы о чём-то поговорить. Буквально на десять минут, как она сказала. Но разговор не телефонный.       Рэйчел приехала через сорок минут.       – Что такого срочного? – спросил он, когда они сели друг напротив друга на кухне. Как в старые добрые времена…       На столе стоял стеклянный кувшин с холодным чаем, но ни тот, ни другой ничего не наливали себе в стаканы.       – У меня самолёт в Нью-Йорк в семь вечера, – пояснила Рэйчел. – Хотела успеть до отлёта.       – Уезжаешь насовсем? К своему жениху?       – Нет, только на праздники. Его брат с друзьями снимают летний домик в… Вряд ли тебе интересно. А с кем ты будешь отмечать?       – Ни с кем. Может быть, съезжу на пляж посмотреть фейерверк, но не уверен. Барбекю точно не планирую.       Рэйчел посмотрела на него с чем-то, похожим на сочувствие. Видимо, она считала, что он сожалеет о своём одиночестве. Напрасно. Он ничуть не страдал от того, что не примет участия в празднике и всеобщем ликовании. Его личный День независимости от Астона был в январе. Вот этот день он с удовольствием будет отмечать каждый год.       – Я подумала… – девушка остановилась на полуслове. – Подумала, что надо сказать до отъезда. Не знаю, почему это важно именно до отъезда…       – Рэйчел, – прервал её Джейсон, наблюдая за тем, как она нервно вертит в руках стакан, – что случилось?       Она опустила голову вниз, а потом резко подняла, посмотрев прямо в глаза Джейсону.       – Я беременна.       На лице Джейсона не дрогнула ни единая черточка.       – Ты хочешь сказать, что от меня? – уточнил он так, словно спрашивал у полицейского, как проехать.       – Да.       – В это сложно поверить.       А Рэйчел было сложно поверить в реакцию Джейсона: он разговаривал с ней так, словно обсуждал эти свои котировки и курсы, или чем он там ещё занимался. Его эта новость будто не трогала и не волновала, взгляд серых глаз был задумчивым и совершенно бесчувственным. Она смутилась, почти испугалась.       – Джейсон, я говорю это не потому, что хочу заставить тебя жениться, или выплачивать содержание, или ещё что-то в этом роде…       – Я тебя в этом и не обвиняю. Я просто не понимаю, как это могло произойти.       – Я не обманывала тебя, – с лёгкой обидой в голосе заявила девушка. – Я не знаю, как так получилось…       Джейсон поднял лицо вверх и уставился в потолок. За всё это время они дважды занимались сексом, не предохраняясь. Это было незадолго до того, как они расстались. Рэйчел сказала, что это безопасные дни. По его прикидкам тоже получалось так.       – И ты думаешь, что это именно мой ребёнок? – спросил он наконец.       – Да.       – Ты уверена?       – Джейсон, ты же не думаешь, что я ещё с кем-то встречалась!       Джейсон пожал плечами:       – У тебя есть жених.       – Он в Нью-Йорке, мы давно не виделись. Только созванивались. И к тому же… В общем, я уверена, что это твой ребёнок, – её голос задрожал так, словно она сейчас заплачет.       Джейсон снова посмотрел на Рэйчел. У него это всё пока в голове не укладывалось. Такого просто не могло быть: они знакомы чуть больше двух месяцев, и ребёнку тут делать нечего…       – И что ты хочешь от меня? – чёрт, получилось грубовато. – Я имел в виду, что ты планируешь делать, – поправился он.       – Я пока не знаю. Я просто хотела, чтобы ты знал. Я подумала, это будет честно.       – Ты сама давно знаешь?       – Уже больше недели.       – И что, за всё это время никаких идей?       Рэйчел прикусила губу.       – Есть идеи. Даже несколько. Самая лучшая – оставить всё, как есть. Не видеть больше тебя, выйти замуж за Зака.       – С ребёнком от другого мужчины? Он что, поверит, что это его?       – Нет, не поверит. У него не может быть детей. Мы думали над тем, как нам быть дальше, потому что оба хотим, чтобы дети были. Правда, мы не планировали, что они появятся так скоро. Мы решили, что можно усыновить или воспользоваться донорством.       Джейсон склонил голову набок и с сомнением посмотрел на Рэйчел.       – Одно дело принять совместное решение, живя в браке, и совершенно другое – узнать, что твоя невеста, оказывается, с кем-то спала. Ты думаешь, он согласится?       – А ты был бы рад этому? Это бы решило все проблемы, да? – укоризненно бросила Рэйчел. – Я думаю, он согласится. Ему будет неприятно это знать, но… Мне кажется, что он согласится. Это даже лучше, чем брать ребёнка из приюта или рожать его неизвестно от кого. Ведь не факт, что доноры указывают о себе правдивую информацию, а о тебе я точно знаю, что ты здоровый, умный, уравновешенный.       – А если Зак откажется жениться?       – Тогда буду думать, что делать дальше. Это будет… очень плохо, учитывая финансовую ситуацию в моей семье. Зак был готов выплатить долг за дом. Отчасти поэтому я и согласилась выйти за него.       Джейсон всё-таки налил себе чая и сделал большой глоток. Очаровательная история… Рэйчел собиралась выйти замуж ради оплаты закладной, а теперь забеременела от другого мужчины. Приданое у неё такое, что лучше не придумаешь: долг в несколько сотен тысяч долларов и ребёнок.       – Ты ведь пришла не просто сообщить мне, так? – сказал он, поставив стакан на стол. – Ты хочешь, чтобы я помог тебе принять решение?       Рэйчел бросила на него неуверенный взгляд. До этих его слов она и сама не отдавала себе в этом отчёта: да, она ждала от него помощи и решения.       – Наверное. Я не хочу избавляться от ребёнка – это единственное, что я знаю. Уж лучше отдать на усыновление, чем так. Ведь кому-то очень нужны дети. Я не готова… Я на самом деле растеряна и не знаю, что мне делать, как сказать Заку и родителям. Это ведь не…       Она не докончила и поджала губу. Джейсону показалось, что она сейчас расплачется, но девушка сдержалась.       – Я должен подумать, Рэйчел. Я не могу тебе сейчас ничего сказать. Мне надо подумать. Есть у меня время?       – Да, я возвращаюсь пятого июля вечером. А сейчас мне пора, а то опоздаю на самолёт, – она поднялась из-за стола и пошла к дверям.       – Ещё один вопрос: долг по выплатам за дом очень большой? – остановил её Джейсон.       Рэйчел посмотрела на него с лёгким удивлением:       – Около пятнадцати тысяч, и это если потом платить каждый месяц. Но Зак собирался погасить всё разом.       – Сколько? – спросил Джейсон.       – В октябре, когда мы собирались пожениться, будет сто двадцать три тысячи. Сейчас пока чуть меньше.       – Понятно. Зак, видимо, хорошо зарабатывает.       – Нет, он… У его родителей большой бизнес здесь, в Мэне. Это их деньги, – Рэйчел грустно улыбнулась. – Чувствую себя товаром на полке и с ценником, на котором написано «Сто двадцать три тысячи».       – Можешь утешаться тем, что это серьёзная сумма, – сказал Джейсон, хотя он слышал о ценах и повыше этой…

***

      После ухода Рэйчел он вышел на задний двор и пошёл к реке. Ему действительно надо было подумать. Он пока не мог до конца поверить в реальность происходящего. Может быть, Рэйчел всё же ошиблась? Может быть, это не беременность, а что-то ещё? Ну, бывает же что-то ещё? Или нет?       Глупее этой истории ничего нельзя было придумать. Он не прожил здесь и полугода, а уже умудрился сделать ребёнка в общем-то малознакомой девушке. Не совсем малознакомой, конечно: они встречались дважды в неделю на протяжении двух месяцев, но это явно не повод заводить детей.       Он ожидал чего угодно, но только не этого… Он не был готов к появлению ребёнка. Он не был готов даже к появлению женщины рядом с собой…       Хотя, если подумать, всё было не так уж страшно. По какому-то странному стечению обстоятельств всё может прекрасно уладиться и без его вмешательства. Где-то в Нью-Йорке существует мифический жених, готовый принять Рэйчел даже с ребёнком. Он позаботится о них обоих, а он сам может выкинуть всю эту историю из головы. А если чуть-чуть поднапрячь воображение и приглушить совесть, то может даже считать, что сделал доброе дело: Рэйчел же всё равно нужен был ребёнок. Он не хуже любого другого донора спермы. В этих банках наверняка не так уж много доноров с коэффициентом интеллекта 170, к тому же – из прекрасной семьи. Его отец, пусть он теперь и не может об этом открыто заявлять, получил медаль Филдса и ещё кучу премий, его бабка происходила из семьи самых что ни на есть эталонных белых протестантов англосаксонского происхождения. Правда, о его матери ничего не было известно, но, зная отца, можно было предположить, что он выбрал исключительно здоровую и умную девушку. Генетика у него была просто великолепная, жаль, что он сам ничего замечательного в своей жизни не сделал. О том, чем он занимался в последние годы, в приличном обществе вообще не говорят. Лиза Чэн была права: прыжки из одной постели в другую, ничего больше. И то, что его любовники были не самыми заурядными личностями, никак не делало лучше его самого.       Можно считать это выходом? Позволить Рэйчел и Заку позаботиться о его ребёнке. Вполне возможно, что Рэйчел и Зак сделают это гораздо лучше, чем Рэйчел и он, решись он на брак с ней. Он понятия не имел, что делать с детьми, и не испытывал никакого желания этому учиться. Что он может дать ребёнку, кроме финансовой помощи? Практически ничего. Не с его характером и образом жизни. Да и Рэйчел он вряд ли сделает счастливой. Впрочем, кто знает. Эти два месяца им было хорошо вместе. Иногда он даже чувствовал какую-то близость с ней. А ещё им вдвоём было спокойно.       Да, он легко может спихнуть с себя ответственность: у него было про запас очень удобное решение, но оно казалось каким-то… ущербным, неправильным и бесчеловечным.       Это всё-таки его ребёнок, и отдать его означало бы поступить с ним или с ней так же, как когда-то его мать поступила с ним самим. Просто отдала.       А что, если когда-нибудь потом ему станет нужен этот ребёнок? Вдруг у него больше не будет детей? Хотя почему нет? Если он сделал одного, то наверняка… А если всё же захочется увидеть именно этого? Сможет он это сделать? И как? Если ребёнок будет рождён в браке с этим самым Заком, отцовство можно будет подтвердить разве что генетической экспертизой. Родители, разумеется, согласятся на её проведение только по решению суда. Если их вообще можно заставить это сделать… Законов штата Мэн на этот счёт Джейсон не знал. Возможно, ему бы стоило поинтересоваться законами штата Нью-Йорк, ведь Рэйчел, скорее всего, уедет туда.       Он так серьёзно думает об этом, словно уже согласился на то, что его ребёнок станет ребёнком Рэйчел и Зака.       Джейсон дошёл до реки и сел на поставленную на пригорке скамейку. У противоположного берега купались пять или шесть детей разного возраста. За ними наблюдали две женщины и мужчина.       Эта картина кажется идиллической только издалека. Сможет ли он воспитывать ребёнка, если всё же решится? Но Рэйчел его об этом не просит… Она не требует, чтобы он женился или хотя бы признал ребёнка. По крайней мере, пока. Пока она надеется на то, что её подхватит Зак. Джейсон вдруг почувствовал себя в роли быка-производителя. Ощущение было такое, словно им воспользовались для того, чтобы зачать ребёнка. А он, действительно, неплохой вариант, с какой стороны ни посмотри. Они с Рэйчел принадлежали к одному типу: светлые волосы и глаза, тонкие классические черты лица; даже если ребёнок будет похож на отца как две капли воды, все будут считать, что просто пошёл в мать. Никаких неудобных вопросов…       Если уж он оказался настолько глуп, что вляпался в эту бредовую историю, то надо иметь смелость взять на себя ответственность. Только вот всё это ужасно не ко времени… Его жизнь едва начала налаживаться, как вдруг это. И, господи, что он будет делать с ребёнком, как с ним общаться, как воспитывать? Его предыдущий опыт общения с детьми исчерпывался разговорами с семилетней дочерью бывшего любовника, и те закончились тем, что девочка пожелала выйти за него замуж. Да, из него получится замечательный отец!       Да и муж, наверное, не лучше. Мало того, что он плохо приспособлен для счастливой совместной жизни, так ещё и вынужден будет лгать ей всю жизнь. Он не может сказать правду о том, кем на самом деле был: во-первых, по соображениям безопасности; во-вторых, просто потому, что ему было стыдно. И что, он теперь будет лгать, и лгать, и лгать? Или когда-нибудь, через пару десятков лет, признается: «Знаешь, дорогая, этот шрам на голове – это ведь не после автомобильной аварии, как я тебе сказал. На самом деле я чуть не прострелил себе голову, когда пытался выкрасть свой паспорт. Зачем? Ах, да просто мой бывший любовник запер меня в своём доме под охраной. Почему? Потому что я сбежал от него к одному богатому китайскому парню».       Три дня, остававшиеся до возвращения Рэйчел, Джейсон почти непрерывно думал о сложившейся ситуации. Он даже на работе не мог толком сосредоточиться. У него было несколько выходов: удобный, благородный, безответственный, неправильный и ещё куча разных.       Вечером третьего дня он позвонил Эдеру. Они с ним условились, что в случае каких-то подозрительных событий Джейсон будет связываться с контактным лицом в Нью-Йоркском офисе инвестиционного фонда, а в особо деликатных или же опасных ситуациях – лично с Эдером. Астон его отпустил, но он всё ещё был отчасти привязан к его организации. Он сам согласился на это условие и ещё некоторые другие. Например, проверять материалы, которые Астон передавал спецслужбам, как и те, что получал от них в ответ. Дэниел почти прекратил эти шпионские игры, но иногда кое в каких операциях участвовал. За полгода, что Джейсон прожил в Штатах, по этому поводу его побеспокоили лишь единожды: в марте, и то работы там было буквально на три часа.       Джейсон слушал гудки в трубке и представлял, как Эдер обрадуется новости. Вряд ли он будет прыгать по комнате, но, возможно, довольно улыбнётся.       Трубку долго не брали. Неужели спит? И спит ли вообще Эдер?       – У вас что-то случилось? – с ходу спросил Эдер, когда всё же ответил на звонок.       – Ничего страшного. Я хочу, чтобы вы проверили одного человека. Девушку, а также её семью. Она мне рассказала запутанную историю об отце-инвалиде, ссуде на дом и братьях-школьниках, но я хочу, чтобы вы всё проверили. Сможете помочь?       – Смогу. Диктуйте имя.       – Рэйчел Кинни. Родилась девятого апреля восемьдесят восьмого года, скорее всего, в Портленде, штат Мэн или где-то в окрестностях.       – А в чём причина интереса? Собираетесь с ней встречаться? – с сухим смешком полюбопытствовал Эдер.       – Нет, собираюсь сделать ей предложение.