Разлучи нас, смерть!

      Бостон, апрель 2013       – Ты не спишь?       – Нет, конечно.       – Мне уйти?       – Как хочешь.       Дэниел ещё крепче сжал его в объятиях. Конечно, он останется…       Он приезжал ещё раз с тех пор, как они вместе ездили в Мэн, но в постели они оказались только сегодня. Астон объявился поздно вечером, уставший после долгих переговоров в Нью-Йорке, делового ужина и двух часов в самолёте. Они немного посидели с Джейсоном в гостиной, поделились новостями, помолчали…       Это было до боли похоже на то время, когда они вместе жили в Лондоне, и Джейсон ловил себя на мысли, что его чуть ли не с той же силой, как секс с Дэниелом, завораживают вот эта неспешная, уютная и тихая рутина и ощущение дома. Иногда морозом по коже накатывали воспоминания, и Джейсону хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть больше этого… Не видеть Астона, человека, который причинял ему сильнейшую боль, и того единственного, с кем он мог быть так счастлив, пусть и на несколько часов. Слишком мимолётно…       Джейсону казалось, что он совершает большую ошибку – ещё одну в длинной очереди тех, которые он допустил из-за иррационального желания быть с Дэниелом. Ему казалось, что он отсёк это чувство… Он знал, что оно живо, но загнано глубоко, лишено всякой подпитки, ослабело от голода и замолчало наконец. Но страх потери выпустил его наружу, и оно распространялось, как лесной пожар, и отвоёвывало утраченные позиции, сминая на пути все разумные доводы.       В этом чувстве было слишком много боли и разочарования, но именно сейчас, словно чтобы преодолеть их, впервые появилась надежда. Они с Дэниелом смогут быть вместе по-настоящему, не ощущая себя преступниками, вступившими в незаконную связь. Впрочем, Астон наверняка и раньше не ощущал себя преступником… С другой стороны, не он несколько лет находился в положении подстилки.       После развода с Камиллой всё станет не сильно лучше, Джейсон не испытывал иллюзий по этому поводу, но его статус всё же будет существенно отличаться от статуса секретаря, которого трахает начальник.       Он опять ловил себя на мысли о том, что начинает представлять их будущее – и представлять таким, каким оно вряд ли будет: спокойным, идиллическим, достойным.       Камилла жила сейчас в Париже и с мужем практически не общалась: переговоры вели юристы. Условия развода были оговорены в брачном контракте, но Камилла, конечно, хотела больше положенного, и, так как требования были не откровенно безумными, Астон подумывал согласиться – и быстрее закончить с этим. Например, оставить ей особняк в Париже и оплачивать его содержание (у самой Камиллы средств на это не хватило бы).       Это всё Дэниел вкратце рассказал, пока они сидели вечером в гостиной. Потом, стараясь не шуметь, они поднялись в спальню Джейсона, и Астон, конечно же, не удержался от очередного ехидного замечания насчёт звукоизоляции и предложил поехать в «Four Seasons», где он уже несколько месяцев держал зарезервированный люкс. Джейсон отказался: завтра у Лори был выходной, и ему надо было бы очень рано, ещё до пробуждения Дилана, вернуться домой.       Они опять занимались сексом чуть ли не тайком, стараясь не шуметь, и на этот раз эта глупая ситуация их почему-то веселила.       – Ты всё-таки подумай о моём предложении, – сказал потом Дэниел.       – Каком?       – Во-первых, конечно же, о том, чтобы мы снова стали жить вместе, – об этом ты должен думать постоянно. А во-вторых, о том, чтобы съездить завтра посмотреть тот дом.       – В Честнат-Хилл?       – Да, я думаю, тебе понравится.       Джейсон вздохнул.       – Я знаю, что ты всё ещё сомневаешься, – сказал Астон, выпуская из объятий Джейсона, который откатился на безопасное расстояние – на свою половину кровати. – Не знаю, как убедить тебя. Я тут подумал, что мы могли бы заключить нечто вроде соглашения.       Встретив недоуменный взгляд Джейсона, он пояснил:       – У нас раньше были правила, ты же помнишь, но это были мои правила. Ты никогда не говорил, чего хочешь ты, что для тебя приемлемо, а что нет. Мне приходилось продвигаться на ощупь, а я так устроен, что если меня не останавливать, я захвачу всё доступное пространство: мне так спокойнее. Не знаю, можешь ли ты это понять.       – Могу, – кивнул Джейсон. – То есть ты хочешь правил? Я подумаю. Сразу могу сказать вот что: никакого рукоприкладства и никакой ревности.       – Над вторым я не властен, – тут же вставил Дэниел.       – Тогда никаких проявлений ревности, – уточнил Джейсон. – Я буду встречаться с кем хочу и когда захочу. Так же, как это делаешь ты.       – Надеюсь, ты не думаешь, что это условие позволит тебе изменять мне?       Джейсон подумал, что скучал даже вот по этим глупым спорам, когда Астон начинал разговаривать с ним чуть ли не как на деловой встрече и уточнять формулировки во избежание дальнейших недоразумений.       – Я не собираюсь этого делать, – ответил Джейсон. – Да и зачем бы я стал?       Дэниел лишь пожал плечами и спросил:       – Что-то ещё?       – Не лгать. Всегда говорить правду.       – Даже если будет больно?       – Даже так, – Джейсон опустил глаза и нерешительно произнёс: – Есть одна вещь… Я тоже обманывал тебя.       Дэниел помрачнел и на секунду отвернулся в сторону.       – Если это ещё один любовник, про которого я не знаю, то избавь меня от подробностей, – хмуро сказал он.       – Нет, это другое.       – И что же?       Джейсон поднялся с подушки и сел на кровати, не глядя на Дэниела.       – Это касается не меня одного, – вздохнул он. – Тебе это не понравится. Обещай, что…       – Господи! Я ничего тебе не сделаю, не бойся, – поспешил успокоить его Астон.       – Обещай, что не сделаешь ничего с Эдером.       Дэниел смотрел теперь уже подозрительно, с опасным, хищным прищуром.       – Рассказывай. Я обещаю.       Джейсон провёл ладонями по лицу, словно не решаясь заговорить.       – Я не пытался застрелиться. Это был случайный выстрел. Я хотел забрать свои документы…       – Вы сговорились с Эдером?! – грянул рядом металлический, резкий голос Астона, на которого Джейсон не смел посмотреть. – Сговорились выдать это за самоубийство?       Джейсон уголком глаза успел заметить стремительное движение справа, но не успел даже обернуться.       Астон схватил его за плечи и опрокинул на спину. Его вес пригвоздил Джейсона к кровати, а сам Дэниел навис сверху, яростно, судорожно выговаривая:       – Ты представляешь, что я пережил? Ты… как ты мог…       Джейсон видел, как у Астона заходили желваки от злости.       Он смотрел на Дэниела открыто и выжидающе, без тени страха. Светлые глаза казались холодными и призрачными. Дэниел вглядывался в эти осколки серого льда, и внутри у него смешивались восторг и страх. Джейсон не зря спрашивал о том, не боится ли он, что их жизнь превратится в ад…       Астон замер и тяжело сглотнул. Он разжал руку, стискивавшую до этого плечо Джейсона, и провёл большим пальцем по его губам.       Возможно, он рассказал о «самоубийстве», потому что не хотел, чтобы между ними снова стояла ложь, а возможно, потому лишь, что хотел увидеть его реакцию. Проверял… У него была своя игра…       – Я не жалею об этом, – не отводя пристального взгляда сказал Джейсон. – И не буду просить прощения. Ты бы не…       Астон выдохнул и тряхнул головой. Он прижал кончики пальцев ко рту Джейсона, не дав договорить.       – Я люблю в тебе всё, Джейсон. Всё.       Джейсон разомкнул губы, и Дэниел на секунду почувствовал на подушечках своих пальцев мягкое, сжимающее, почти ласкающее прикосновение зубов. А потом их коснулся язык, сначала быстро, точно пробуя, а потом смело, требовательно облизывая, вбирая пальцы в себя, и Астон почувствовал, как напрягается и дрожит под ним тело Джейсона.

***

      Завтракали они в обществе Дилана. Джейсон накормил его до того, как они сами сели за стол, но оставил сидеть в высоком стульчике: если его отпустить, то позавтракать бы не удалось, пришлось бы ловить его по всему дому. Мальчик следил за ними, слушал их разговоры и колотил по столу игрушечным жирафом. Жираф был резиновым, стук получался не очень громким, но всё равно немного раздражал.       – Я вспомнил ту историю, – вдруг сказал Дэниел без всякого перехода: буквально полминуты назад они говорили о том, насколько прибылен издательский бизнес и, в частности, ежедневные региональные газеты.       – Какую историю? – не понял Джейсон. – Про то, выгодны ли электронные версии? – он посмотрел на сына: – Дилан, не стучи!       – Нет, про фортепиано, – пояснил Дэниел, которого непрекращающийся стук, казалось, совершенно не беспокоил.       – И что? – спросил Джейсон, наливая молоко в миску с кукурузными хлопьями. Он повернулся к Дилану и сказал: – Хватит стучать.       – Эта легенда очень мрачная, – продолжил Астон.       Джейсон мысленно поразился проницательности и оригинальности этого вывода, но удержался от повторного «и что?». Астон явно к чему-то вёл.       – Тем не менее, мне понравился выстроенный тобой ассоциативный ряд.       Джейсон воспользовался тем, что Дилан уронил жирафа на пол, и спрятал резиновое животное за коробкой с хлопьями.       Дэниел рассуждал дальше:       – Сравнение нас с супружеской парой выглядит обнадёживающим. Я имею в виду, что ты сравнил меня со смотрителем, а себя с его женой.       Джейсон, услышав это и увидев победную и насмешливую улыбку Астона, испытал невероятно сильное желание запустить в мерзавца жирафом.       – Как ты мог заметить, – язвительно сказал Джейсон, – их супружество было не очень долгим и не очень счастливым.       – Ты был на маяке Оулз-Хед? – поинтересовался Дэниел.       – Нет. Это дальше на север, туда я не добрался.       – Про него тоже рассказывают интересную историю. На скалы возле него села шхуна. На борту было три человека: помощник капитана, его невеста и матрос. Матрос вплавь добрался до берега, наполовину замерзший – дело было в декабре, и там его нашёл смотритель маяка. Он рассказал, что на судне осталось ещё двое…       – Можешь не продолжать, – махнул рукой Джейсон. – Я слышал историю о «ледяной» паре.       Смотритель маяка вместе с другими мужчинами бросился спасать оставшихся на шхуне. Когда они добрались туда, помощник капитана и его невеста не просто замёрзли: раз за разом заливаемые волнами, они оказались вморожены в цельный кусок льда, своего рода стеклянный гроб. Прибывшие с берега мужчины подумали, что люди внутри могут быть живы, и увезли ледяную глыбу с собой. В доме смотрителя они положили её в лохань с холодной водой и начали понемногу скалывать лёд и растирать тела. Через несколько часов спасённые начали подавать признаки жизни.       Джейсон встал из-за стола и подошёл к кофеварке.       – В моей истории про пианино всё очевидно, но я не могу понять, что за ассоциативный ряд выстраиваешь ты, – повернулся он к Дэниелу.       Астон потёр лоб, хмыкнул и сказал:       – Они поженились, и у них было четверо детей.       – Рад за них, – сказал Джейсон, с грохотом ставя чашку под рожок кофеварки. – Но какое отношение это имеет к нам?       Дэниел поднял глаза к потолку:       – Это была единственная история про маяки в Мэне, где был хороший конец.       Джейсон ответил лишь коротким смешком, но потом подумал и спросил:       – Знаешь, что мне интересно? Откуда ты это узнал – историю про «ледяную» пару с Оулз-Хэд?       Астон на секунду скосился куда-то в сторону окна и сказал:       – Попросил Брента заняться этим. Он позвонил то ли в музей, то ли в какое-то общество.       Джейсон покачал головой будто бы осуждающе, но в глазах плясали смешливые искорки.       После завтрака Астон уехал по делам, а Джейсон начал собирать Дилана на прогулку.       Когда ребёнок был уложен на дневной сон, он попробовал поработать, но в голову всё время лез Дэниел с его чёртовыми маяками. В конце концов Джейсон сдался – сегодня он в любом случае не планировал садиться за расчёты – и вышел на веранду. Участок позади дома был небольшим: выложенная камнем площадка для барбекю, немножко кустов и деревьев и газон. Листья появились уже давно, но всё равно сохраняли тот сочный и нежный оттенок зелёного, который бывает лишь ранней весной.       Джейсон подошёл к ступеням, ведущим вниз, и так и остался там стоять. Он обернулся, когда сзади послышался шум: из дома вышел Дэниел.       – Я не слышал, как ты приехал.       – Не сразу тебя нашёл, – сказал Астон. – А если Дилан проснётся?       – Окно детской как раз над верандой: мы услышим, когда он начнёт возмущаться, не беспокойся.       Они долго молчали: Джейсон стоял всё там же, возле ступеней, а Дэниел присел на белые перила и смотрел на него.       – Ты разводишься с женой… А что будет с детьми? – спросил вдруг Джейсон.       Астон, до этого сидевший расслабленно, сразу же выпрямился и внутренне подобрался от неожиданного вопроса.       – Останутся с ней. Конечно, у меня не будет никаких ограничений по встречам, я могу проводить с ними выходные и каникулы, но они останутся с Камиллой. Мне это не очень нравится, по крайней мере, в отношении малыша, но… я не могу сейчас забрать Тео у неё… Ты понимаешь…       Голос Дэниела зазвучал напряжённо и глухо, и он замолк. Джейсон смущённо, как будто виновато кивнул:       – Да, конечно, понимаю.       – Я слишком полагался на Камиллу в воспитании Криса. Я давно это понял, и это моя вина, что я не уделял достаточно внимания детям, а не её. Я решил, что не повторю той же ошибки с младшим, но теперь, после всего, Тео будет расти с ней.       – Дэниел, он же не на Марс с ней улетает. Ты будешь постоянно видеться с ним.       – Это не то. И если мы будем жить с тобой, то Камилла, разумеется, будет против того, чтобы я забирал детей к себе или чтобы мы проводили все вместе отпуск. Я не думаю, что ты об этом мечтаешь, – с грустной усмешкой добавил Дэниел, – но, тем не менее, это усложнит ситуацию.       – Она будет настраивать их против меня и против тебя тоже? – предположил Джейсон.       – Я не думаю, что она будет в явной форме настраивать их против меня. Она, в общем-то, неглупая женщина, но всё это в конечном итоге будет подрывать уважение ко мне…       Да, сложно прислушиваться к мнению отца и признавать его авторитет, когда мать с детства выставляет его глупцом, покинувшим достойную и любящую женщину ради презренного существа, заманившего его в свои порочные сети. Джейсон хорошо мог себе представить, какую игру поведёт Камилла.       – Джейсон, я хотел поговорить об этом позднее, когда мы определимся насчёт нашего совместного будущего, но раз уж мы начали…       Джейсону не понравилось это вступление, и он с лёгкой тревогой на лице повернулся к Астону.       – Мне нужен наследник. Конечно, я не буду лишать наследства Тео, но мне нужен тот, кто сможет занять моё место, кто будет разделять мои убеждения, как я разделял убеждения своего отца, и принять на себя ответственность за семейное дело. Боюсь, что Тео в этом отношении будет сыном Камиллы, а не моим.       Джейсон внимательно смотрел на него, но не задавал никаких вопросов – ждал.       – Может быть, это просто желание возместить потерю сына, найти ему замену… Хотя я знаю, замену невозможно найти… – Астон, сведя брови, глядел куда-то в пол, пока говорил это, но потом решительно дёрнул головой и сказал: – Я думаю о ребёнке от суррогатной матери.       Джейсон резко отвернулся в сторону. Дэниел не видел его лица – заметил лишь, как судорожно напряглись мышцы на щеках и шее и как часто и сильно начала вздыматься грудь.       – Джейсон, я надеюсь, ты сможешь меня понять. Мне нужен преемник, – твёрдо произнёс Астон.       – Ты можешь усыновить ребёнка, – возразил Джейсон, так и не поворачиваясь к Дэниелу.       – О чём ты говоришь?! – отмахнулся Дэниел. – Сколько лет я буду этого ждать? И терпеть эти бесконечные собеседования с социальными службами… К тому же, не факт, что они признают меня подходящим приёмным отцом.       – И будут совершенно правы, – не удержался от замечания Джейсон. – Я бы тоже не доверил ребёнка беспринципному негодяю, который сможет уделять ему в лучшем случае семь часов в неделю.       – К тому же, остаётся вопрос генетики. Никогда не знаешь наверняка, что там были за родители, – проигнорировал этот выпад Дэниел. – Я был бы рад воспитывать Дилана как своего собственного сына, но, боюсь, ты мне этого не позволишь.       – Уж будь уверен, – сквозь зубы произнёс Джейсон, который совершенно точно не хотел, чтобы Астон начал лепить из его сына собственное деспотичное подобие.       – И что мне остаётся? Только этот вариант. Не жениться же мне теперь второй раз! К тому же, так я могу быть уверен, что будет мальчик.       Джейсон сделал шаг в его сторону и, смерив холодным злым взглядом, произнёс:       – Да, это как раз по тебе – выбирать детей, как в магазине.       – Я предполагал, что это тебя заденет, но не думал, что настолько.       – Да, меня это задевает. Я чувствовал себя вещью, которую продали. И я до сих пор не могу избавиться от ощущения, что я нечто такое… сделанное по заказу отца. И совершенно не нужное матери.       – Возможно, усыновлённые дети чувствуют себя ненужными обоим родителям, – предположил Астон. – Так что этот вариант ничем не гуманнее.       – Не надо, – попросил Джейсон. – Ты даже не представляешь…       – Нет, Джейсон, – оборвал его Дэниел, – это ты не представляешь. Ты жил с отцом, который считал тебя чем-то средним между учеником и подопытным кроликом. С моим ребёнком этого не будет. Он получит всё, чего ты был лишён: внимание, заботу, чувства и любовь. У него будут друзья и родные, и – по крайней мере, я надеюсь на это – у него будете вы с Диланом.       – Ты сошёл с ума, если думаешь, что будешь разъезжать по всему свету, а я буду нянчиться с двумя детьми! – отчеканил Джейсон, развернулся на каблуках и ушёл с веранды в дом, не очень громко, но весьма красноречиво захлопнув за собой дверь.       – Я готов серьёзно пересмотреть своё расписание, – бросил ему вдогонку Дэниел и улыбнулся.       Он не возлагал на Джейсона больших надежд в плане воспитания детей: тот вряд ли сможет построить настоящие тёплые и доверительные отношения даже с собственным сыном… И Астон мог предположить, какая будет расстановка сил, если они станут жить вместе. Дилан будет обниматься, делиться смешными детскими переживаниями, секретами и мечтами с Лори и с ним, у них он будет плакать на плече, у них искать поддержки. Отец же будет вызывать в нём, скорее, восхищение, уважение и любовь, которую смертные испытывают к богам: сильную, отчаянную, но, по большому счёту, безответную.       Астон теперь уже почти не сомневался, что Джейсон к нему вернётся и они будут жить вместе в красивом и уютном доме девятьсот седьмого года постройки.       Вчера, когда они лежали, прижавшись друг к другу, перед тем, как уснуть, Джейсон сказал:       – Не знаю, буду ли я счастлив с тобой, но без тебя точно не буду.       Потом он, как обычно, откатился на свою половину кровати и завернулся в одеяло. Дэниел бесшумно пододвинулся к нему, приподнялся на локте и увидел, как Джейсон, отчаянно зажмурив глаза, тихо, одними губами шепчет:       – Люблю, люблю, люблю, люблю...       «Я дождусь, я буду рядом, и ты скажешь это, глядя мне в глаза», – подумал Дэниел.       Он ещё долго смотрел на того, кто так властно и больно держал в руках его сердце.