Я цела,
Я снова на полу одна,
В щепки дверь,
Ты здесь желанный гость,
Поверь,
Даже после этого
Не сломить меня.
CARYS — Princesses don't cry (перевод Даниэлы)
⊹˖ꕥ ༻𖥸༺ ꕥ˖⊹
— Я дома. Мама? — Сакура вошла в дом, скидывая в разные стороны грязную после миссии обувь. Мебуки Харуно, обычно эмоциональная и жизнерадостная женщина, вглядывалась невидящим взглядом в бумаги, разбросанные на столе. Харуно-младшая подошла ближе и, — благо зрение что надо, — прошлась глазами по тексту за маминой спиной. Зрачки сузились, а челюсть норовила упасть на пол. Сумма счетов на имя отца вергла в состояние, граничищее между шоком и подступающей истерикой. «Отец уехал в командировку», — потеряно ответила дочери Мебуки где-то неделю назад. У девочки невольно сжались в который раз забинтованные кулаки. И как она раньше не распознала эту столь глупую ложь? Спрашивать у потрясённой матери, верны ли подозрения о том, что отец сбежал, оставив на их плечи кучу долгов, — означало добить её полностью. Старшая Харуно повернулась к бесшумно отступившей на два шага Сакуре, будто только сейчас услышав её голос, и устало улыбнулась: — С возвращением. В холодильнике остался обед, покушай, пожалуйста. — Ты уже поела? — нахмурилась девочка. — Да, я заскочу к бабушке. Она просила навестить, — ответила Мебуки, складывая в стопку листы и забирая выходную сумку. — Я скоро вернусь, солнышко, — на прощание поцеловала в лоб мама и закрыла за собой дверь. Сакура рванула к листам, перечитывая их снова и снова. Громко выругалась, сжимая зубы в тонкую линию. Строчка с крупной круглой цифрой вжилась в мозг, как вживается в несчастную кожу клеймо. Хотелось кричать, разбить что-нибудь тяжёлое и не слишком ценное, обвинить всё и вся, осесть на пол и протяжно взвыть... Иллюзия о её полностью идеальной семье разбилась. Детство закончилось. Но... Шиноби не плачут. Не показывают своих истинных эмоций. Сакура прикрыла глаза, вспоминая, как Саске рассказывал об упражнениях на дыхание, помогающих с контролем эмоций. Вдох. Выдох. Вдох. Задержала дыхание, просчитывая про себя долгие десять секунд. Она взяла бумаги и со злостью кинула в ящик прикроватной тумбочки. Они с матерью — семья, и теперь, когда Сакура — уже взрослая, это их общая забота. С болью и гневом девочка вспомнила образ весёлого и доброго, вечно баловавшего отца, всегда относившегося к Сакуре, как к маленькой принцессе. Харуно горько хмыкнула. Принцесса... Как же теперь это сравнение нелепо. У принцесс были принцы, замки и счастливая жизнь до гроба. А у неё... Есть мама, которой сейчас приходится в сто крат тяжелее, и в отличии от самой Сакуры не была шиноби. Харуно уверенно взглянула на себя в зеркало и попробовала улыбнуться. Вот так чуть лучше. Пора брать себя в руки и прекращать жалеть себя. Сакура схватила связку кунаев и сюрикенов. Мысли о голоде, напомнившем о себе по прибытии в дом, полностью оставили её. Ушёл и страх, появилась решимость. Девочка трясущимися от нетерпения руками закрыла дом и поспешила вперёд. — Сакура? — удивленно приподнял брови Какаши. Он только вернулся домой и собирался отдохнуть в гамаке с книжкой Джираи в руке... Но оклик Сакуры изменил планы. Хотя вместо ожидаемого лёгкого раздражения он почувствовал только любопытство: видеть свою подчинённую настолько взволнованной и запыхавшейся было непривычно. — Что-то произошло? — Простите, что отрываю Вас в нерабочее время, — девочка, отвесив быстрый поклон, сразу же упёрлась в него взглядом зелёных глаз. — Я пришла к Вам с просьбой. Позвольте мне у Вас полноценно учиться. Какаши несколько секунд оглядывал её с долей недоумения. — Мы же занимаемся все вместе... — Я прошу Вас об индивидуальных усиленных занятиях. Какаши ещё раз обвёл её взглядом, уже более заинтересованно. Уголки губ под маской чуть расширились. — Ценю твой энтузиазм. Но, боюсь, в последнее время у меня всё забито по времени. У Хокаге-сама... — Прошу Вас! — перебила она его, согнувшись в глубоком поклоне. — В любое время, неважно когда. Я не подведу Вас, наоборот, буду усиленно работать... Какаши удивлённо промычал и с долей негодование попросил её подняться. Встреча с этим уверенным, но отчаянным взглядом разворошила какую-то тупую боль в груди. Так ли он выглядел после смерти отца... Рин? — Сакура... Ты растёшь и развиваешься по мере нашей работы вместе. Если ты переживаешь, что мальчишки обгоняют тебя... — Я хочу стать сильнейшей куноичи на континенте. Обойти и Узумаки Мито, и Цунаде Сенджу, — аура уверенности и непреклонности заполонила воздух вокруг неё. Какаши больше не видел маленькую влюблённую драчунью. Он видел будущего воина: в чём-то ещё слабого, в чём-то ещё неопытного, но воина. — Саске и Наруто гонятся за силой, хотят быстрее перейти к миссиям А и S ранга. С моей стороны это будет проявлением эгоизма, если из-за меня мы будем дольше оставаться в статусе генинов. Какаши вздохнул, бурча себе под нос: — Ну и за что мне ваша команда... Один в Хокаге метит, другой так вообще на путь ронина хочет встать, теперь и ты тут... — Сакура не сдержала полуулыбки. Ворчал сенсей только когда был уже согласен. — Ну? Что стоишь? Вперёд, на полигон, — повернулся он. — Я в долгу перед Вами, — она еле скрыла появившиеся в уголках глаз слезинки. — Меньше слов, больше дела, — добродушно хмыкнул он. — Сегодняшний день — исключение. Следующая тренировка в шесть утра. — Шесть утра... — досадливо прошептала она, но не смея жаловаться, собралась с духом и хладнокровно кивнула. — Да, учитель. А девчонка-то упëртая. Внимательный глаз Какаши на предыдущих встречах заметил большой для бесклановой потенциал, какой бывает у только что добытого неограненого алмаза. Научить терпению, контролю, поднатянуть сильные стороны, предоставить нужные свитки, позволить ей расцвести, как и подобает её имени... Действительно, в команду к двум драчливым бандитам попал с виду очень хрупкий цветок. Правда только с виду.⊹˖ꕥ ༻𖥸༺ ꕥ˖⊹
Ну здравствуй, родимый дом. С каждой капелькой едва моросящего дождя я всё больше сомневалась в разумности идеи прийти сюда. Но миссия завершена, разрешение на временный отгул у командира выпрошена, и возвращаться смысла я не видела. Идти по песчаной дорожке, обрамленной по краям алыми, как свежая кровь, ликорисами, было неспокойно. Много лишних, неизвестных мне эмоций, слишком много. Что это: боль, гнев, омерзение? Не понять. Я старалась держать голову выше, хотя глаза подводили меня, и взгляд невольно соприкасался с этими острыми подобиями паучьих лапок. Где-то между стеблей расположилась обширная паутина с пойманной жертвой. Я была уверена, если и буду идти по тропе в загробный мир, то она будет выглядеть именно так. Стоит лишь заменить это угрюмо-пасмурное небо на беспросветную тьму, и разницы не найти. Шаг. Сато, обнажив клинок, накинулся на незнакомца. Второй. Отступник умело блокировал, излучая ауру холодного ужаса. Третий. Наставник применил фирменную технику. Узлы чакры противника находились в его руках. Скованный в движениях незнакомец через силу повернулся к девочке спиной. Четвертый. Девочка держала на готове кинжал и... Ждала. Боялась. Сомневалась. Подходила все ближе. И дождалась: каким-то образом более подготовленный противник избавился от контроля над собственной циркуляцией чакры и холодным клинком распорол наставника. Пятый. Кровь окропила и землю, и цветы, и присутствующих. Девочка замерла на несколько долгих секунд. И истошно, надрывно закричала. Я остановилась, глотнув воздух. А вот и знакомый огромный валун, на котором до сих пор остался невидимый шлейф тени той сволочи. Узнать бы имя наконец. А то кликать его постоянно Человеком в Оранжевой Маске, признаться, надоедает. Он сидел здесь. Чуть поодаль стояли мы. А тут... Закончил свой жизненный путь мой наставник. Возможно, это лишь моё нездоровое воображение, но в этом месте песок будто до сих пор отличается кровяным оттенком. Похоронили его вместе с остальными жертвами дальше от бывшего поместья, на северном кладбище. У моих ног лежал надломанный ликорис. Я ухмыльнулась, поднимая его. А судьба, однако, любит рефрены. Покрутила, оглядев со всех сторон, и впервые подумала, насколько же ликорис — уродливый цветок. Что же именно нашел в нём Сато? В чём здесь загадка? При чём здесь красивая история о несчастных влюбленных и жестоких богах? Я бросила его лежать рядом с собратьями. Бездыханные руины вводили в уныние. Когда-то они были домом, знакомым мне с раннего детства. Дальше был Лист, учёба, дружба, смех и радость. А потом падение Учиха, с которого и началось всё. А после него уже и наш конфликт с верхушкой Листа, и мы вновь вернулись сюда. Наверное, лишь этому уголку земли так идеально подходило слово дом. Я шла сквозь переулки, и воображение поверх пустынных мест рисовало картины, как бы эти места выглядили сейчас, если бы не трагедия. Здесь проживал вечно хмурый Кейске, мастер ножа, а дальше и направо — бабуля Мэй. Я шла интуитивно, даже не вглядываясь, куда иду. Моя рука легла на каменные останки крепких стен бывшего дома. Нашего дома. Небольшой сад, в котором цвели розы. Чуть поодаль в тени прятался закуток отца с его любимым креслом. Мы с сестрой, как и всегда, делили одну комнату, на втором этаже обитал Хико. Я не помню, как осела на землю, прислоняясь лбом к холодной стене. Рыдания застряли в горле, так и не посмев вырваться наружу. Вся округа будто замолчала: не было ни беспокоящего траву ветров, ни редкого шелеста кузнечиков. Была лишь я. Девочка из двух некогда процветавших кланов у осколков собственного дома. Я поднялась, стирая влагу. Ну я и тряпка. Макото бы никогда не позволила себе тратить драгоценные минуты времени жалея себя. Я ведь не сделала ничего, чтобы их смерть, его смерть, не были напрасными. И как я смею давать волю слезам, ещё больше утопая в собственной слабости? Неестественный шелест отвлёк меня. Красавцы-кодачи блеснули в моих руках, молниеносно обнажившись. Здесь редкая птица пролетит. Что уж говорить о незваных человеческих гостях. Моему изумлению не было предела. Прижатое к горлу лезвие дрогнуло. Я встретилась с глазами недавнего знакомого, так не к месту отпечатавшегося в памяти своей скромной улыбкой и в противоположность ей пронзительным, дерзким взглядом. — И... Исао? Господин Исао?⊹˖ꕥ ༻𖥸༺ ꕥ˖⊹
Теперь же ты — часть меня,
Клянусь я чтить и защищать.
Ревность погубит меня,
С тех пор, как я увидела тебя, в моих руках два клинка.
Zero Eclipse × Call of Silence — Samuel Kim Music
⊹˖ꕥ ༻𖥸༺ ꕥ˖⊹
Я замерла. И снова эти глаза, глубокие омуты, в которых водились свои биджувы хвосты. Усталый и совсем не подходящий такому молодому лицу взгляд. Где тот самый задорный блеск, который так свойствен юношам его возраста? — Что Вы... Здесь... — неверяще произнесла я. — Эта территория закрыта для посторонних, что Вы здесь делаете? — на последних словах голос предательски ускорился, открывая все мои тщательно (видимо, не настолько, как я предполагала) спрятанные эмоции. Его пребывание в этом месте уже отменяло его причастность к гражданским или мелкой аристократии и дало повод моей не в меру вспыльчивой натуре обвинить его во всех смертных грехах. Чему моё нутро активно сопротивлялось, предавая меня. Навязчивый поток мыслей рисовал в сознании картины разных исходов: от лёгкого пореза со стекающей струйкой крови по этой бледной жилистой шее (боги, откуда, откуда у меня эти мысли) до ранения посерьёзней. Исао отвёл тыльную сторону лезвия, болезненно морщась. Приглядываясь лучше к его уже более открытой позе, я заметила бардовое пятно на боку. — Вы... — Если бы Вы дали мне хоть слово сказать, а не набросились, как дикая кошка, разговор был бы быстрее и короче, — холодно съязвил Исао. Я тщательно старалась не отводить взгляд и приберечь самокопания до дома. Вспомнилось, с каким спокойствием и дружелюбием Шисуи держался рядом с ним на балу, и в миг стало слишком стыдно. Юноша вздохнул, покачав головой. — Простите. Мне не следовало срываться. — Это ж кто Вас так... — Боги свидетели, я впервые в жизни видел их. Преследуют от страны Рек, а это место было самым безлюдным. Было, — прищурился Исао с лёгкой насмешкой. Я быстро убрала клинки в ножны и протянула руку: — Подняться сами можете? — Сменили гнев на милость? — я весело закатила глаза: — Испытываю некого рода слабость к раненым и беспомощным красивым мужчинам. Исао усмехнулся, и взгляд его потеплел. Приняв мою руку, он не без трудности поднялся: — Я запомню Ваши предпочтения. — Шутите — значит, жить будете. Я знаю одно местечко, в котором Вы могли бы переждать, — Исао встретился обволакивающе спокойным взглядом. Он гораздо выше, чем мне казалось в прошлую встречу, — подумалось мне. — Вы доверяете мне, даже не зная меня и моих мотивов. Неразумно с Вашей стороны. — С чего Вы взяли? — наклонила я голову в фирменном жесте.— Вы держите контакт с капитаном, а он весьма щепительно относится к кругу своего общения. Его друзья — мои друзья. Исао если и удивился, то виду не подал, лишь изящно приподнял бровь. Играть в гляделки долго не пришлось: мы оба нахмурились, почувствовав чужую чакру нескольких человек на десять часов. — Трое, — вымолвил он. — А сколько было? Исао многозначительно отвернулся. — Вы такая тёмная у нас лошадка, оказывается. — Вам лучше бы уйти, — спрятал он улыбку за серьезностью. — Можете пострадать. — Да неужели. — Госпожа Рен, не спорьте. Я положила свою руку на его, заглянув в глаза. Не знаю почему, но на окружающих это влияло. Может, у меня аура успокаивающая? Или дело во взгляде, который так часто сравнивают с братским? — Я так и не попросила прощения за своё непристойное поведение. Надеюсь, Вы примите мою помощь в качестве извинений? — чуть тише закончила я. — Я шиноби или кто? А у нас принято защищать своих друзей. Исао покачал головой — себе или мне, кто знает — и ухватился за моё плечо для опоры. Я пробормотала про то, что кому-то не мешало бы сбросить пару килограммов, ибо ну уж слишком тяжёлый, Исао ответил усталым смешком. При моём достаточно скверном ориентировании на местности и отвратительной памяти я помнила дорогу в место, способное послужить убежищем. Оторваться не получилось: совсем скоро мы вновь ощутили приближающуюся чакру. Когда мы поднялись у побережья бурного ручья, Исао остановил меня, удивительно ловко при его-то ранении затащив нас за ближайший валун. — Они разделились. — Расскажете, как Вы из аристократа-архитектора перевоплотились в шиноби-сенсора? — Как-нибудь на досуге. — Подождите меня пару минут. Опираясь на ощущение чужих чакр, я постаралась расставить несколько ловушек — подарок Нигаи с печатями на любой вкус и цвет ой как пригодился. Сбить со следа двух неизвестных тоже задачей несложной оказалось: тут пошуметь, тут привлечь внимание, там оставить следы. Акихико бы мной гордился. Исао я встретила сидящим рядом с бездыханным телом третьего преследователя. — Что с ним? — Понятия не имею, — по-детски развёл он руками. — Обморок. Скорее всего, истощение. Я недоверчиво перевела взгляд с Исао на преследователя, но вопросов больше не задавала. Пещера, до которой мы всё же добрались, скрывалась за водопадом. На стенах красовались не особо удачные зарисовки углём, давние останки от костра, следы частого прибывания. Ностальгия выводила на слёзы, но я стойко держалась. — Располагайтесь. Не особо отсвечивайте своё присутствие чакрой, на всякий случай. Исао устало облокотился о стену. — Рану. Покажите, — он вновь не сдержал полуулыбки. — Боги, как Вы умудрились… — Самоуверенность — губитель всех шиноби. А Шисуи действительно плодотворно влияет на проявление альтруизма и филантропии в рядах шиноби. Я сдержала смешок, приступая к работе. Ранение не было таким серьезным: слава богам, печень и селезёнка не были задеты, в остальное было не так уж и страшно. Я настроилась, входя в гармонию с окружающей энергией. Лёгкое серебристое свечение говорило об успехе. Я чувствовала его чакру, как свою собственную, чувствовала его небольшие объёмы и тепло. О боги, это настоящий экстаз. Я никогда не могла определить цвет чакры (да-да, я эмпат, а не синестезист, за этим обращайтесь к Нигаи). Но я могла четко представить, что ей наиболее подходило в мире более "реальном": ясное, покрытое россыпью звёзд небо осенью, посреди пёстрых осенних листьев, теплое пламя от костра; крепкий сладкий чай, или кофе. И приятный аромат дерева с мускусом только дополнял картину. — В Академии теперь учат чему-то большему, чем базовым медицинским техникам? — мне пришлось оторваться от неуместных размышлений. — За это говорите спасибо моей матушке. С танцами, конечно, не задалось, но лечить и травить людей я научилась отменно. — Вы на себя наговариваете. Нужно лишь немного практики. — В сегодняшней ситуации это всё равно не пригодится, — фыркнула я. — Вы удивительно разговорчивы, на балу я не могла и слова лишнего вытащить из Вас. — Что только не произойдёт от потери крови в организме. — Не так уж Вы и много потеряли, — прищурилась я, не отвлекаясь от каналов чакры. — Так Вы шиноби — не хотите объяснится, что Вы делали в бывших владениях Накадзима да и без протектора родной Деревни? Исао тяжело вздохнул. Что-то он быстро сдался. — Сокровища Аматэрасу. В Ваших окрестностях предположительно находится тайник. — А конечный пункт Вашего паломничества — посиделки у Хагоромо Ооцуки, — ага-ага, так и поверила. Стук дождя усилился, норовя заглушить водопад. Вернусь я определённо нескоро. — На что Вам эти сказочки? — Можно сказать, фольклорная экспедиция. Я в своеобразном отпуске. — Весело он у Вас, однако, проходит. На кого работаете? — В данный период жизни на самого себя. — На отступника не похожи. Шиноби без хозяина? — судя по дернувшемуся уголку губ, отсылку на "Самурая без хозяина" он понял. — Я не афиширую свою роль для Деревень. Ради безопасности других же. — Секретный двойной-тройной агент? Звучит круто. Исао легко рассмеялся. Капли продолжали колотить по краю пещеры. Я старалась сосредоточиться на ранении и как можно меньше обращать внимание на подтянутое тело. Хорошо, это просто гормоны. Чертовы подростковые шальные гормоны. И помогаю я ему просто из-за их явной близости с Шисуи. И вовсе не из-за его милой мордашки и этих невероятно длинных и крепких (ох-биджу-боги-простите-меня) пальцев. Как же мне порой стыдно за себя. С перевязкой было покончено, цвет лица Исао даже вернулся а более здоровому. — Регенерация чакры вступила в силу, но Вам бы посидеть часа-два без резких движений, если хотите, чтобы поскорее всё прошло, — я встала, разминая мышцы. — Благодарю Вас, однако Вы не обязаны были пренебрегать своей безопасностью. — "Вы не обязаны были", — не сдержалась я, чтобы не передразнить его. — Вы старше меня как минимум на пять, как максимум на десять-двенадцать лет, а обращаетесь как к принцессе, честное слово, Вам самому не надоело? — Вы отрицаете свою принадлежность к благородным корням? — я к нему повернулась, когда он уже запахнул дорожный плащ и удобнее устроился, кажется, он расслабился, и искринки смеха оживили его глаза — ох, это лучшее, что я сегодня видела. — Накадзима никогда не держали слуг и не имели земель, несущих доход. — А как же Сенджу? Этот род делает Вам благородное имя. Я остановилась. Признаться, его осведомлённость удивила меня. Перед глазами вновь всплыло заросшее барвинком пожарище: — Благородное имя... Что оно мне дало? Власть? Нет. Богатств? Нет. Защиту? Нет. Свободу? И подавно нет. Где были Сенджу тогда, когда моя мать была в опале? Где были Сенджу, когда Цунаде попросили из Деревни? Где были Сенджу, не оставившие своим потомкам ни гроша, на что можно было бы выжить? Где были Сенджу, когда это место горело ко всем чертям собачьим? Исао всё это время не сводил с меня задумчивого взгляда, пока я металась из угла в угол. Надо было извиниться, оправдаться — что-то произнести в этой тишине, но я не решалась ничего говорить. Как будто можно было добавить ещё что-то лишнее. — За этим Вы здесь? Почтить воспоминания? — произнёс он наконец. — Вы причиняете себе только новую боль, пытаясь ухватиться за давно ушедшее. Я медленно шагала, разглядывая стены пещеры. Удивительно, как рост менял восприятие: когда-то она служила нам тронным залом подземного царства, а сейчас я едва могу потянуться, не задев свод. — Не думаю, что Вам известно, каково это жить с чувством вины. — Поверьте, знаю даже лучше Вас. Я резко обернулась, чтобы что-то едкое ответить, но не успела. Острый камень, столкнувшийся с моей лопаткой, активировал какой-то механизм, и я чуть не упала в образовавшийся проход. Плечо подоспевшего Исао помогло удержаться. — Я ж просила, без резких движений, — поморщилась я, хотя, наверное, стоило бы поблагодарить. — Что это? — Возьмите, — юноша протянул мне покоящийся на стене факел, оставленный Акихико, и как только я перехватила его, зажёг техникой. Значит, повелитель стихии огня. Вопросы к моему загадочному знакомцу только прибавлялись. Исао, не дожидаясь, первым вошёл в темноту, и я поспешила его догнать. Периодически цепляясь за выступы, — удивляюсь выдержке моего спутника, как физической, так и эмоциональной, он ни разу даже не чертыхнулся! — когда моё терпение уже начинало давать слабину, мы дошли до каменных ворот. На стенах по бокам были выведены неизвестные мне письмена. С потолка редко капала вода, хоть сыростью почему-то не отдавало. Когда я повернулась к Исао, он уже вовсю сосредоточенным взглядом изучал иероглифы: — Посветите ближе. — Вы понимаете что-нибудь? — Приблизительно. Во всяком случае, этот механизм мне встречать не впервой. Умеете работать без печатей? — Обижаете. Что нужно сделать? — Подойдите к створке. Исао подошёл к другой, нащупывая длинными пальцами какой-то выступ. Я повторила его действия, с помощью факела легко отыскав свой камень в причудливой форме ромба, с небольшими отверстиями для пальцев. — Скоцентрируйте чакру на кончиках пальцев. Вот так, да. А теперь одновременно со мной вливайте чакру и поворачивайте против часовой стрелки. На счёт три. Три. Мы повернули. Механизм давался туго, но чакра заметно облегчала задачу. — Слишком просто, не находите? — Это не всё. В середине образовалисть два камня, соединяющихся в своеобразное солнце. Исао взял мою ладонь и накрыл своей — горячей и длинной, — прикладывая к символу: — Будет немного больно. Ничего себе, "немного больно". Я покрепче сжала зубы, пока разряд тепла, совершенно иного, мучительно медленно проходился по всей руке. Чтобы отвлечься, я постаралась взглянуть на него незаметно, украдкой, хотя этого и не требовалось: он крепко зажмурился— судя по напряжённым мышцам спутника, основной урон прошёлся по нему. Сколько ему только сил потребовалось, чтобы не вцепиться в меня. Когда все закончилось, "солнце", камни и боковые линии вспыхнули голубым огнём, в миг сменившимся слабым свечением. Стены с глухим рокотом тяжело раздвинулись. Мы, всё ещё держась за руки, вошли внутрь и... я не могла не сдержать восторг! То, что было внутри... Мне казалось, что я вновь погружаюсь в миры еле откопанных среди груды скучных трактатов книжек о пиратских приключениях. Да, именно та глава, где команда после жутких злоключений находит золото почившего капитана. Я встретилась взглядом с ухмыляющимся спутником: — Вот, смотрите. Сокровищница Аматэрасу, собственной персоной, — он отпустил мою ладонь, чтобы повести рукой в шутливом поклоне. — Глазам своим не верю... — пробормотала я, продвигаясь вперёд. — Тут стоит ожидать каких-то драконов, ловушек, монстров? — А вот это уже точно сказки, Рен. Я всё же отважилась сделать шаг вперёд, полная уверенности, что даже если сработает ловушка и выскочит стрела, Исао меня спасёт, и после меня было не остановить — чего тут только нет! Из янтаря можно было бы сплавить собственное Королевство, драгоценные камни, половину которых я впервые видела, игриво переливались под блеском огня, серебро и золото смешались: монеты забивали инкрустированные чаши, наваленные на тиары со спутавшимися в зубцах бусами и огромными серьгами, цеплявшими своими крюками перстни и кольца раскрытых вееров, на которых покоились роскошные кинжалы — перечислять можно было и дальше, но я рванула к привлёкшей меня вещице. — Мне идёт? — повернулась я к Исао с изящной шпилькой в волосах, в подвеске которой сверкал рубин (даже богатства сокровищницы не могли вытеснить моего любимца с первого места). Я рассмеялась, закружившись посреди сверкающего на свету факела, в какой-то момент оказавшегося у Исао, как истинная барышня. Он внимательно оглядел меня и ответил своей, пожалуй, самой открытой улыбкой. — Очень. Посмотрите, что понравится, заберите себе. — Эй-эй, но это ж Вы охотитесь за сокровищами! — Я не увлечён мыслью носить женские вещи. Я пожала плечами, но последовала совету, выбрав себе несколько приглянувшихся браслетов, шпилек и кулонов с кинжалом. Обрадую подарочками Макото и маму. И Нигаи. Я кинула взгляд на Исао — он держал в руках какой-то потрёпанный и поржавевший клинок. Ну и рухлядь. Половину мы оставили — у нас не было так много свободных рук, да и жадность приводит к бедности — пусть ещё каким-нибудь счастливчикам повезёт так же, как и мне. Ободрённые удачной находкой, мы решили попытать счастья и пройти пещеру насквозь: незамеченный нами в прошлый раз поворот у входа в сокровищницу прям-таки подмигивал, а перспектива полчаса возвращаться по-прежнему пути не прельщала. Правда не обошлось и без смехотворной ситуации: как оказалась, я не единственный топографический кретин, которым кликала себя многие годы: — Так. А в какую сторону теперь нам идти? — я нахмурилась, осматриваясь. На поверхность-то мы вышли, а как быть дальше, когда даже водопада у того входа не слышно. — Я думал, Вы знаете в какую, — пожал плечами Исао. — …Вот вроде взрослый, умудрённый опытом мужчина, а на местности ориентируется плохо. Ну что за дела… — Вот вроде недавно выпустившееся дитя, а все знания об ориентировании по солнцу, мхам и лишайникам выветрились… Мы смеялись и с горем пополам, ориентируясь на всё те же пресловутые лишайники, выбрались к границе городка, в котором мы с командой остановились. Тьма опустились на степь, воздух будто бы ещё больше наполнился её неповторимым запахом, зажглись первые звёзды, и я, наблюдая за сгорающим метеором, искренне надеялась, что Шисуи не будет сильно бить за явное опоздание. Речь шла о нескольких часах. Мы остановились. Кажется, пора прощаться. — Мы... Ещё встретимся? — скомкано спросила я, вглядываясь в лицо Исао. Он неопределённо дёрнул плечом, хотя стоял ровно и уверенно, даже в карманы руки не прятал. — Мы люди разных миров, Рен. Кто Вы, а кто я. Я могу умереть в любой уготованный судьбой день, а Вы будете бороться за свой клан. Я не уверен, что мы должны пересекаться. Его слова были правильными, но... почему-то было неприятно. Как так вышло, что этот всего-то без малого лет пятнадцать незнакомый мне человек за эти жалкие несколько часов так въелся в мысли, так заполнил каждую клеточку мозга, и... Я не хотела, чтобы его слова были верными. — Даже письма нельзя Вам отправить? — он почему-то грустно улыбнулся моим словам и подошёл чуть ближе. — Не делайте такие глаза. Вам становится сложно отказать, — распахнул плащ и запустил руку во внутренний карман. На свет любопытной голубой луны, только выплывшей из облаков, показался кулон в виде распустившегося агатового лотоса. Меня атаковал приступ дежа вю. — И как Вы только прошли мимо такой красоты... Вам идёт. Под стать имени. — он покачал головой, пошурудив в карманах, достал ещё бумажку с карандашом и быстро черканул им. — Уговорили. Там написан адрес. Если Вам нужна будет помощь — напишите место, и я найду Вас. Это единственное, что я могу Вам предложить за услугу. Я, быстро пробежавшись глазами по клочку бумажки, невесело хмыкнула. Ну и чего я, собственно, ожидала? Дружбы? Симпатии? Товарищества? Нет, этот человек всего лишь хочет откупиться. Услуга... Какое премерзкое словечко он подобрал. — Оставьте себе, — я приподняла подбородок, стараясь голос окунуть в яд позлее. — Вам тоже пойдёт. Я, сложив бумажку в эту дурацкую побрякушку, метнула их в Исао, — по-моему, малость удивившегося, хотя это, впрочем, не сказалось на ловкости его рук — круто развернулась в сторону города и перед тем, как на полной скорости шиноби ускользнуть к давно видившим десятый сон домишкам и улочкам, даже не подозревавшим, что всего в нескольких милях от них меня одолевает жгучая обида, бросила за спину: — В следующий раз можно просто сказать "спасибо". Я вздохнула, готовясь к любой форме нагоняев от капитана. Сейчас это событие не находилось даже в первой десятке по важности. To be continued...