Господа заклинатели. Эта книга призвана открыть вам тайны давно знакомых и даже ещё не родившихся людей, чтобы уберечь от печальных последствий и глупостей, что вы можете совершить. Не стану скрывать, что здесь будут раскрыты тайны некоторых заклинателей. Но они же смогут и сохранить многим из вас жизнь! Вы узнаете своё будущее. Надеюсь вы сможете изменить его в лучшую сторону. Вам ничего не угрожает. Барьер ограждает всех присутствующих от любого опасного вмешательства и проникновения на территорию ордена. И, пока вы читаете книгу, вам ничего не помешает. Время застыло для всех, кроме присутствующих в зале. Это никоим образом не опасно и поэтому, я лишь прошу вас не беспокоиться, и прочесть книгу до самого конца. Но, хочу сказать, что о людях не стоит делать поспешных выводов. По крайней мере, не увидев картину в целом… Прошу насладиться чтением истории вашего возможного будущего. Предупреждаю, что для всех будет много шокирующего, но вы все, ещё можете всё изменить и сделать правильные выводы из прочитанного. Как только вы окончите чтение, заклятие спадёт само и вы сможете вернуться к привычной жизни.
Цзян Фэнмянь, окончив читать послание, глянул на гостей. И задумчиво сказал: — Видимо, нам не остается ничего иного, кроме как всё же прочитать книгу… Мадам Юй тяжело вздохнула, а затем предложила гостям расположиться здесь же, в главном зале, присесть так сказать для чтения. С ней никто не стал спорить, потому что было очевидно, что ничего другого им и не оставалось. От книги никто из присутствующих не уловил негативной тёмной энергии, а это значит, что ничего опасного в ней не было. Наоборот от неё исходила светлая ци, как от артефакта. Да и многим хотелось узнать, что же такого должно было случиться в будущем. Почему книга появилась перед ними, чтобы это самое будущее раскрыть и спасти их жизни? Пока все располагались, мадам Юй попросила слуг принести чай и лёгкие закуски…***
Цзян Фэнмянь, державший книгу в руках и севший рядом с женой, прочистив горло, начал читать. Но подавился на первых же словах, а зрачки его расширились от шока. — Вэй Усянь мёртв! Какие прекрасные новости! Все те, кто уже успел взять чай и немного отпить из своих пиал, замерли, переведя недоумённый взгляд на юношу лет пятнадцати, одетого в чёрно-красное ханьфу. Он ярким пятном выделялся среди Цзянов, поэтому не возникало сомнений, что речь идёт как раз об этом молодом человеке. Вэй Усянь застыл изваянием, смотря на дядю Цзяна в недоумении, на пару с обеспокоенными Яньли и Цзян Чэном, последний, севшим голосом переспросил отца: — Отец… там так и сказано? Мадам Юй, из любопытства заглянувшая в книгу, кивнула. — Да. Там так и сказано… — было видно, что она сама ничего не понимала. Но, немного отойдя от шока, попросила читать дальше. И Цзян Фэнмянь, повинуясь её просьбе, продолжил: Не прошло и дня с осады горы Луаньцзан, как добрые вести, будто на крыльях разлетелись среди заклинателей, ничуть не уступая в скорости пожару войны, разгоревшемуся когда-то. И в самых именитых кланах и среди бродячих заклинателей — всюду оживлённо обсуждали осаду, которую возглавили четыре Великих ордена, собрав под свои знамёна сотни союзников. — Прекрасно, прекрасно! Событие и в самом деле отрадное! Что же за герой избавил мир от Старейшины Илина? — Кто же ещё как не собственный шиди, юный глава ордена Цзян, Цзян Чэн? Именно он повёл за собой четыре Великих ордена — Юньмэн Цзян, Ланьлин Цзинь, Гусу Лань и Цинхэ Не и, поступившись братскими узами ради великой цели, уничтожить логово Старейшины Илина — гору Луаньцзан. — И хорошо, что избавил, скажу я вам по справедливости! Цзян Фэнмянь остановился, чтобы перевести дух и отхлебнуть из пиалы чая, которую ему подал слуга. Смотря куда-то нечитаемым взглядом, он не знал, что и сказать. Мужчина не мог поверить в то, что было написано в книге. Впрочем, как и остальные присутствующие в зале. Но всё же кто-то решился подать голос. И голос этот принадлежал Лань Сичэню: — Господа, кто-нибудь, хоть что-нибудь понимает? Ему ответил Вэй Усянь, который успел немного прийти в себя: — Цзэу-цзюнь, очевидно я, а точнее Старейшина Илина, совершил что-то не понравившееся Великим орденам. Не просто же так, мне было превращать гору Луаньцзан в своё логово. Уверен, Старейшина с удовольствием остался бы и в Пристани Лотоса.… Только вот, что старший «Я» такого натворил — не представляю. — Наверное, об этом будет сказано дальше. Не зря ведь, перед прочтением было сказано, что не стоит делать поспешных выводов… Но зачем мне понадобилось нападать на Вэй Ина? — Цзян Чэн глянул на шисюна, не представляя, как тот мог чем-то помешать Великим орденам, причём настолько, что его решили убить. Неожиданно в разговор вступил и Лань Цижэнь: — Ранее говорилось что-то о пожаре войны и о том, что осаду возглавили четыре Великих ордена, а не пять… И среди них не было ордена Цишань Вэнь. Возможно, Вэй Усянь как-то связан с ним? Но думаю, стоит продолжить чтение и мы узнаем всё. — Учитель Лань не мог чётко утверждать, что его догадки верны, поэтому упрекать кого-то было ещё слишком рано. Вэй Усянь удивился спокойствию Лань Цижэня. Тот не кинулся сразу же обвинять его во всех смертных грехах. Даже мадам Юй, подозрительно молчала, хотя раньше никогда не упускала шанса задать ему трёпку по любому поводу. Но вскоре, секрет необычного спокойствия, почти всех присутствующих, для Вэй Ина стал ясен. Многие заклинатели, в том числе и госпожа Юй, вместе с учителем Лань, задумчиво цедили из своих пиал, вместо чая, успокаивающий травяной отвар. Поэтому Вэй Ин попросил дядю Цзяна продолжить, ведь такими темпами они не успеют закончить главу до вечера. Лани ложатся спать в начале часа Свиньи, а без них продолжать чтение было бы не вежливо. — Так и есть, хорошо, что избавили! — тут же согласился кто-то, хлопнув в ладоши. — Если бы не орден Юньмэн Цзян, который пригрел и взрастил Вэй Усяня, оставаться бы ему обыкновенным беспризорником до конца своих дней. Ни о чём другом и говорить не приходиться… Прежний глава воспитал Вэй Усяня, словно родного сына, а он — подумать только! — отрёкся от них, восстал против всего мира заклинателей и покрыл клан Цзян несмываемым позором, доведя практически до полного уничтожения. Это ли не пример чёрной неблагодарности?! Самой, что ни на есть! — Цзян Чэн слишком долго позволял этому отродию бесчинствовать. На его месте, как только вскрылось предательство, я бы не просто пронзил Вэй Усяня мечом, а навсегда покончил бы с этой грязью, чтобы предотвратить все его бесчеловечные злодеяния. Здесь уже не до тёплых чувств к бывшему соратнику и другу детства. — Но до меня доходили совсем другие слухи! Вэй Ин выбрал Путь Тьмы, и Тьма ответила ему сполна: собственные призрачные солдаты растерзали его тело на мелкие кусочки. Говорят в тот момент он был ещё жив… — Ха-ха-ха-ха-ха!.. Вот оно, немедленное воздаяние! Я сразу хотел сказать: его призрачные солдаты, подобно бешеным псам, бросаются на каждого встречного. В конце концов они обратили клыки против своего же хозяина. И поделом! — Однако осада не принесла бы успеха, не знай молодой глава ордена Цзян о слабостях Старейшины Илина. Именно он составил план действий. Не забывайте чем владел Вэй Усянь и что помогло ему стереть с лица земли три тысячи заклинателей за одну ночь. Цзян Фэнмянь остановился, явно собираясь что-то сказать. Но его опередила мадам Юй, пресекая поднимающиеся возмущённые шепотки: — Бред. Паршивец не мог довести орден до подобного состояния и отречься от него. — Юй Цзыюань уверена в этом, потому что, хоть и не любила Усяня, но знала, как тот дорожит её сыном и дочерью! Да, даже младших учеников обучал этот паршивец! И вдруг, чтобы он поступил так? Женщина не верила в подобный бред! Но слова о том, что Вэй Усянь выбрал Путь Тьмы, заставили её на хмуриться. Она глянула на Первого ученика уж очень выразительно, причём так, что тот сразу понял, чем именно, хозяйка Пристани Лотоса осталась недовольна. Поэтому поспешил ответить, дабы успокоить обычно скорую на расправу женщину: — Госпожа Юй, я не знаю, зачем тому мне, вдруг стал нужен Путь Тьмы. Сам ничего не понимаю… — он глянул на всхлипывающую сестру и замер. Она, сквозь рыдания, говорила Цзян Чэну: «К-к-как А-Сянь м-мог умереть так… р-разорванный м-мертвецами… Это не могло случиться с А-Сянем…» — услышав, почему именно, так плакала шицзе, уткнувшись Цзян Чэну в плечо; он тут же подошёл к ней, осторожно обняв. И начал успокаивать: — Тише…тише, шицзе. Я здесь. Со мной всё в порядке. Я здесь… живой, слышишь? Пока Вэй Усянь успокаивал Яньли, Не Хуайсан неожиданно предложил: — Почему бы нам не отметить на каком-нибудь свитке главные события, когда мы дочитаем главу? Многие удивленно глянули на подавшего голос Не Хуайсана, который тут же спрятался за брата, от такого повышенного внимания. Не Минцзюэ хмыкнул, пробормотав что-то неразборчивое себе под нос и согласился с идеей диди. Первой, действительно светлой идеей, пришедшей в голову его брата! Но всё же спросил: — Кто, из здесь присутствующих, может записать события? — он знал, что многие. Но не у всех был достаточно внятный подчерк, чтобы потом можно было понять, что именно понаписал заклинатель. Поэтому, большинство предложило это дело Лань Ванцзи, которого заметили не сразу, потому что, тот молчал. Даже ни с кем не обменивался шепотками, по поводу прочитанного, как это делали остальные. Все уже хотели продолжить чтение, когда вмешался Не Минцзюэ: — Подождите! Совершенно никого не смутило, что говорилось, якобы Первый ученик ордена Юньмэн Цзян, не только пошёл по кривой дорожке и стал использовать Тёмную ци, но ещё и стёр с лица земли три тысячи заклинателей! Лишь когда на это обратил своё внимание Не Минцзюэ, многие застыли. Шокированные с первых строк смертью молодого и перспективного, Первого ученика ордена Юньмэн Цзян, почти все они, как-то пропустили то, что он использовал Тёмную энергию, и то, что с её помощью он совершил. Но, предложили при этом, сначала закончить чтение, чтобы стало яснее. На подобное, многие не согласились, сказав, что стоило бы сделать перерыв, так как события начинали шокировать с первых строк. Стоило хоть немного переварить уже полученную информацию. Пока они читали и обсуждали, уже настало время обеда. Большинство было бы не прочь перекусить. Желательно чем-то посытнее простых, лёгких закусок, которые, к счастью для Ланей, были не так остры. Видимо, госпожа Пристани Лотоса решила пощадить нежные желудки представителей ордена Гусу Лань, которые ели привычно молчаливо, пока все остальные обсуждали что-то вполголоса между собой. Делать ничего другого они не могли. Все, кроме слуг, можно сказать, были замурованы на территории ордена. Но никто не мог понять, почему слуг, барьер просто пропускал, а их — нет. Но этот вопрос они решили немного отложить. В скором времени, Цзян Фэнмянь продолжил чтение: — А разве не пять? — Три, пять — всё едино. Хотя пять, похоже ближе к истине. — Он и в самом деле потерял человеческий облик… — Хорошо, что перед самой смертью он уничтожил Тигриную печать преисподней— можно сказать совершил одно доброе дело. А иначе этот артефакт остался в мире людей, продолжая причинять им вред. Тогда преступлениям Вэй Усяня не было бы конца. Эти три слова — Тигриная печать преисподней — разом оборвали все разговоры и повисло напряжённое молчание. Все в недоумении уставились на книгу. «Три, пять — всё едино» — эта строчка, была буквально пропитана пренебрежением говорившего о столь страшных вещах. Многие сразу поняли, что люди судачили о предположительно будущих событиях, понятия не имея, как разительно отличаются три или пять тысяч погибших. И заклинателям, оставалось лишь надеяться, что говорилось о потерях неизвестного им врага. Только бы не об их собственных. Потому что людям становилось дурно. Дурно от одной лишь мысли, что какой-то неизвестный артефакт, способен обладать столь большой мощью. И его владельцем будет парень, сейчас даже отдалённо не похожий на врага мира заклинателей! Никто не мог поверить в то, что этот озорной мальчик, который словно кот, выпрашивающий ласки, жался к дочери Цзян Фэнмяня, в будущем станет кровожадным чудовищем. И, пожалуй, лишь одному, конкретному заклинателю из Ланьлин Цзинь, не было никакого дела до озвученных страшных потерь. Его внимание уже привлекла необычная вещица, которую он желал заполучить всем сердцем. Тогда, весь мир заклинателей будет вынужден считаться с ним и подчиняться ему, а не Верховному заклинателю, коим сейчас являлся Вэнь Жохань — глава ордена Цишань Вэнь, который, к слову, с интересом и недоверием разглядывал Вэй Усяня. С обвинениями на юньмэнца тут же не кинулись, но только потому что, это было бы глупо. Сам, будущий страшный и ужасный Старейшина Илина, недоумевал не меньше них. Пока заклинатели ломали голову над тем, что же в будущем должно было так сильно изменить юношу, Цзян Фэнмянь продолжил, как ни в чём не бывало. — Эх… А ведь когда-то ещё в юности, Вэй Усянь прославился как один из самых одарённых заклинателей именитого ордена. Как великолепен и своенравен был… Почему же его жизнь завершилась так плачевно?.. — Это ещё раз подтверждает, что заклинатель должен следовать Правильному Пути. На первый взгляд Путь Тьмы весьма соблазнителен. Кажется будто на нём любой может достичь небывалых высот… Но чем всё закончилось?! Кто-то прогрохотал: — От него даже целого трупа не осталось! — Однако дело не только в Пути Тьмы. Говоря начистоту, Вэй Усянь был безнравственным человеком и его поступки вызывали всеобщее возмущение. Каждому так или иначе воздастся по делам его. Небеса милостивы и справедливы!.. Никто не стал ни оспаривать, ни подтверждать сказанные в книге слова. В конце концов, даже Цзинь Цзысюань молчал, с каким-то странным выражением лица поглядывая на Вэй Усяня, словно жалел его. Также смотрели многие сидящие в зале. Цзян Яньли снова начала подозрительно хлюпать носом. Вэй Ину и Цзян Чэну пришлось обнять её, успокаивая. Что странно, если грозный взгляд мадам Юй, Усянь, ещё хоть как-то понимал, то вот беспокойство на лице Лань Ванцзи было загадкой — разве тот его не ненавидел? Госпожа Юй явно была недовольна тем, что Первый ученик удостоился подобной ужасной смерти. Но женщина в этот момент пребывала в глубокой задумчивости. Как бы Юй Цзыюань не ненавидела Вэй Усяня, подобной участи эта дама не пожелала бы даже врагу, не то что паршивцу, к которому она, несмотря на свою строгость, всё же привыкла. Он был дорог её сыну и дочери. И что они чувствовали сейчас, слыша о том, что Вэй Ина ждёт подобная незавидная учесть изгнанника? Она не знала. Пурпурная Паучиха никогда не умела быть мягкой, в первую очередь, потому что, как она считала, никогда не была любима. Муж даже не предупредил её, когда притащил это бедствие в их дом и отдал почти всё своё внимание сыну своего друга! И стоило ли говорить, как сильно это било по Цзян Чэну? Он становился похожим на неё. И, наверное, всё же, если бы не мягкость Яньли и непоседливость Вэй Усяня, Цзян Чэн бы давно стал копией мадам Юй. Этого она сыну не желала. Однако, общие размышления прервал голос Лань Цижэня, который хмуро сверлил взглядом Вэй Усяня. — Я предупреждал тебя, что из твоей затеи с тёмной энергией ничего хорошего не выйдет! Ты извращаешь естественный порядок вещей! Я предупреждал тебя, что если ты возьмёшься за это грязное дело, то мир заклинателей не позволит тебе жить! Вэй Усянь вздохнул. Слушать лекции и ругань от Лань Цижэня, он не хотел. Поэтому, глянув на него, сделал глубокий вдох, прежде чем ответить: — Учитель Лань, я не знаю, почему тот «Я» выбрал Путь Тьмы. Но, одно могу сказать вам честно: без веской причины, я ни за что и никогда не предпочту широкой и светлой дороге Правильного Пути, узкую и скользкую дорожку Тьмы. Если уж, тот «Я», сделал подобный выбор, значит, на то точно были свои причины, о которых мы пока ещё просто не знаем. — Вэй Усянь старался говорить как можно вежливее, чтобы никого не оскорбить. И, похоже, его старания всё же оценили, потому что, ни учитель Лань, ни кто-либо другой, больше ничего не сказал. А сам Усянь, устало сел под бок к Цзян Чэну, поглядывая на дядю Цзяна, как бы умоляя его, скорее продолжить чтение, потому что времени оставалось не так много. Так болтали обыватели после смерти старейшины Илина, почти везде говорили об одном и том же, а любые попытки высказать иное мнение пресекались. — Мы читали часть с мнением обывателей, которые вряд-ли были знакомы с нашим Вэй-сюном, а когда кто-то другой пытался взглянуть на всё это по-другому, его тут же кто-то затыкал... — Не Хуайсан свёл брови к переносице и от злости даже захлопнул веер, за которым до этого прятал большую часть лица и с плохо скрываемым возмущение, добавил: — Теперь понятно, почему Вэй-сюна считали плохим! Никто не думал, что у него могут быть свои причины! Они просто посчитали его злом во плоти! Вэй-сюн, которого я знаю точно не такой! Брат и сестра Цзян согласно закивали, подтверждая слова Не Хуайсана. – Вэй Усянь всегда старается помочь людям и не терпит несправедливость. — Яньли говорила уверенно. У многих закралось подозрение, что именно несправедливость и жестокость мира могла превратить светлого во всех отношениях юношу в жестокого, беспощадного Старейшину, на которого ополчились четыре Великих ордена. Но пока никто не знал, верны ли их догадки. Чтение возобновилось. Тем не менее была одна мысль, тревожившая всех, подобно мрачной туманной дымке, которую никак не развеять. Невзирая на уничтожения тела Старейшины Илина на горе Луаньцзан, призвать душу Вэй Усяня не удавалось. Может призрачные солдаты разорвали её на куски и пожрали? Или душе всё же удалось ускользнуть?.. Первая версия наполняла сердца людей безмятежной радостью. Но ходили слухи, будто Старейшина Илин способен перевернуть небо и землю, что он может сдвигать горы и осушать моря. Разумеется для него не составит труда… И если его душа вернётся, заклинатели с всех концов земли или даже весь мир, столкнутся с самым беспощадным и мстительным чудовищем, повергающим всех и вся в беспросветную пучину кровавого хаоса… Для подавления тёмных сил на вершине горы Луанцзан возвели сто двадцать каменных изваяний-химер. Все крупные ордены непрестанно призывали душу Вэй Усяня, и от их пристального внимания не ускользнул ни один подозрительный случай. Прошёл год — ничего не случилось. Минул второй — ничего не случилось. Пролетел третий — ничего не случилось… Шёл тринадцатый год. Как и прежде всюду царили тишина и спокойствие. Мало-помалу люди стали думать, что могущество Вэй Усяня было преувеличено и, скорее всего, он сгинул навечно. Старейшина Илин мог уничтожить весь этот мир мановением руки, но в итоге сам оказался уничтожен. Никто не занимает пьедестал величия навеки, мифы остаются мифами… До самого конца главы все молчали, словно рыбы. Но стоило главе Цзян смолкнуть и прикрыть книгу, обознчив конец чтения, как гвалт голосов тут же поднялся с такой силой, что его едва удалось успокоить. Но при этом все услышали Цзинь Цзысюня, который сказал, видимо, желая задеть Вэй Усяня: — Надо же, Вэй Усянь оказался настолько могущественен, что его уничтожили! И были бы рады, если б «мстительное чудовище» никогда не вернулось. Прежде чем Цзинь Цзысюнь успел ещё хоть что-то добавить, он получил довольно увесистый подзатыльник от госпожи Цзинь и смолк. А Вэй Усянь, кажется, нисколько не задетый таким выпадом в свою сторону, сказал вполне спокойно, даже с весёлыми нотками в голосе: — Сразу ведь было понятно, что это просто сплетни обывателей. Если б я действительно был способен на что-то вроде осушения морей или переворачивания неба и земли, то четыре Великих ордена точно не убили бы меня. Прошу глав не обижаться на мои слова. Я ни в коем случае не хотел никого задеть. Но слова тех людей и правда похожи на бред. Они бы ещё приписали мне пожирание младенцев и купание в крови невинных жертв! — Вэй Усянь хмыкнул. Все в зале дружно согласились с Вэй Усянем. Даже Лань Цижэнь был вынужден с этим согласиться, потому что всё это и впрямь звучало абсурдно. Но, тем не менее, Лань Сичэнь сказал: — Но ведь зачем-то на Луаньцзан установили сто двадцать изваяний, а они — вещь далеко не дешёвая. Да и ведь призвать Старейшину Илина упорно пытались. А ещё, почему господин Вэй поселился на Луаньцзан? Ведь эта проклятая гора в Илине. И гора относится к владениям ордена Цишань Вэнь. Все взгляды тут же скрестились на нескольких представителях клана Вэнь. А кто-то из неизвестного ордена вдруг высказался: — Старейшина Илина — Тёмный Заклинатель. А на горе Луаньцзан просто тьма энергии обиды. И, возможно, господину Вэю она была необходима, чтобы брать силы. Возможно даже, что клан Вэнь сотрудничал с Вэй Усянем и помогал ему. Иначе почему же его не уничтожили сразу? И почему говорилось, что в войне участие принимали лишь четыре Великих ордена? Довод неизвестного заклинателя звучал убедительно, но многие решили: пока стоит разобраться лишь с тем, что давала им книга, и тем, что записал Лань Ванцзи, почерк которого был достаточно аккуратен, чтобы его понял любой. Поэтому Лань Сичэнь, взявший записи, легко прочитал написанное, а информации было весьма не густо. Из всего общим делом получилось узнать о Вэй Усяне того времени лишь то, что тот ступил на Тёмный Путь и овладел им весьма успешно, раз смог создать свою армию Призрачных солдат. Последнее время своей жизни он проводил в Илине, а если быть точнее, на горе Луаньцзан, где на него и напали четыре Великих ордена под предводительством Цзян Ваньиня. Отец и мать которого очень уж вероятно, умерли к тому моменту. А дальше и вовсе получалось странно. Вэй Усянь имел при себе мощный артефакт, который помог ему убить то ли три, то ли пять тысяч заклинателей. Но при этом погиб во время осады своего логова, разорванный мертвецами. Информации, пока что, было ничтожно мало, но многие надеялись, что книга в дальнейшем даст хоть немного больше деталей, ведь не зря же она была такой увесистой. Когда заклинатели закончили разбираться с информацией, от которой, мягко говоря, голова пухла, то они решили отправиться спать. Все понимали, что следующее чтение будет ничуть не легче предыдущего и стоит набраться сил.