***
Утро. Оно для заклинателей протекало неспешно. Торопиться некуда. Не все гости Пристани ещё проснулись, но несколько адептов Юньмэн Цзян уже были на поле для тренировок. Видимо, они успели чем-то заслужить недовольство госпожи Юй и теперь в качестве наказания тренировались с рассвета, когда многие адепты ещё сладко спали и завтрак не скоро… Пурпурная Паучиха сидела под навесом. На улице с самого утра лил мелкий накрапывающий дождь, который закатывался ледяными каплями за шиворот тренирующимся адептам. И, судя по их одежде, насквозь промокшей от дождя, они находились на поле уже больше получаса и изрядно продрогли к тому моменту, когда Юй Цзыюань, наконец, решила смилостивиться и отпустила их: мокрых, раскрасневшихся и еле держащихся на ногах. Поистине, когда в Пристани Лотоса дело доходило до тренировок тела и духа, эта женщина была беспощадна к своим ученикам. Многие гости уже собрались в главном зале после обеда, но присутствия некоторых людей ещё не хватало. Поэтому, ещё немного подождав их, Цзян Яньли, к которой перешла книга, начала читать: Перерождение. Стоило ей только зачитать эту строчку, как в зале послышались перешёптывания и смешки. Один удовлетворённый смешок исходил как раз-таки со стороны мадам Юй, которая и не сомневалась, что Вэй Усянь даже после смерти продолжит следовать девизу Ордена Юньмэн Цзян: «стремись достичь невозможного». Она уже начала думать, что этот девиз как раз-таки лучше всего подходит Первому ученику, который постоянно находит неприятности на свою голову. Едва Вэй Усянь открыл глаза, его настиг увесистый пинок. Над самым ухом прогрохотало: — Хватит притворяться мёртвым! Удар угодил прямо в грудь, от чего Вэй Усяня едва не вырвало кровью. Он упал навзничь, стукнувшись затылком об пол, и сквозь помутнение подумал: «А ты невероятно смел, раз отважился ударить самого Старейшину!» Люди слушали деву Цзян, не смея перебивать молодую девушку, которая старалась читать как можно громче. Но голос её, к последним строчкам, стал тише. Некоторые заклинатели начали возмущённо переговариваться. Даже те, кто не особо любили Вэй Усяня, были возмущены поведением человека, который привёл в чувства Усяня, пинком! Ещё и такой силы, что того едва не вырвало кровью! Лекари из разных орденов нахмурились, сразу же, как услышали о крови. Многие из них подумали, что у юноши могли быть внутренние тяжелые травмы. Цзян Чэн, как и Цзян Фэнмянь с Яньли, не знали, что сказать. Им было неприятно слышать о том, что кто-то позволяет себе бить ногами Вэй Ина, который, судя по всему, ещё и успел где-то получить травмы. И это, едва переродившись! Однако Цзян Чэн, даже сквозь беспокойство, не мог скрыть раздражение от мыслей Вэй Усяня. Но ещё больше его беспокоило то, что раз в мыслях шисюн называет себя Старейшиной. Значит, что-то из тех сплетен, что они читали в самом начале прошлым днём, было правдой. Это вызвало напряжение не только у него, но и у нескольких Ланей. Особенно за эту мысль зацепился Лань Цижэнь. Пусть он, в какой-то степени, не любил этого мальчишку, который во время своего прибывания в Облачных Глубинах, считай, перевернул тихую и размеренную жизнь с ног на голову, но всё же, он переживал за судьбу Вэй Усяня, ведь не хотел бы такого будущего никому. Он и не думал, что его, вырвавшиеся в порыве унизительного и непозволительного гнева, слова о том, что если мальчишка встанет на Тёмный Путь, ему не дадут жить, окажутся пророческими для этого человека. Ведь Вэй Усянь далеко не глуп. И Цижэнь, пусть и нехотя, глубоко в душе, признавал это. Так же, он знал от Сичэня, что Ванцзи немного сблизился с Первым учеником Юньмэна. Поэтому Цижэнь перевёл взгляд на младшего племянника и вздохнул. Хоть лицо внешне и оставалось почти непроницаемой маской, учитель Лань заметил, что тот едва заметно нахмурился. Ему, явно тоже не нравилось происходящие в книге. Вэй Усянь уже много лет не слышал даже обычного человеческого голоса, не говоря уже о такой громкой, оглушительной брани. Голова его кружилась, перед глазами всё плыло, а в ушах назойливым эхом раздавался сиплый голос: — Задумайся вот о чём: на чей земле ты живёшь?! Чей рис ты ешь?! Чьи деньги тратишь?! Нестрашно если я возьму пару твоих вещичек, всё равно они принадлежат мне! Вслед за этими словами раздался глухой металлический лязг обшариваемых сундуков и грохот падающих на пол предметов. Постепенно взор Вэй Усяня прояснился. Сначала из темноты вынырнул тускло освещённый потолок, а затем — лицо человека с позеленевшими от злости глазами и нахмуренными бровями. Он брызгал слюной: — Как смеешь ты жаловаться на меня?! Думаешь я тебя испугался?! Думаешь, хоть одна живая душа в этом доме за тебя заступиться? Двое здоровяков, судя по виду — слуг, подошли к нему: — Молодой господин, всё разгромили, как вы и приказывали. Сиплоголосый юнец удивился: — Управились так быстро? — Вещей в этой лачуге немного, — объяснили ему. Многие возмущённо зароптали. Цзинь Цзысюань хмыкнул: — Этот толстяк говорит так, словно кормит кого-то из собственного кармана! Не Хуайсан, прячась за раскрытым веером, добавил: — Этот молодой господин долго не проживёт. Вещи заклинателей, а особенно вещи Вэй-сюна, лучше не трогать. У него много мудрёных талисманов. Цзян Чэн кивнул, соглашаясь с другом. И сказал, недовольно хмурясь: — У этого дурня вся комната в записях и талисманах. Я туда даже заходить боюсь! Не знаешь, где у этого дурака и что рванёт… — тише добавил он, помня едкий дым от какого-то неудавшегося талисмана, который его брат создавал. Несколько недель к комнате горе-эксперементатора было невозможно приблизиться. Обладатель сиплого голоса вполне удовлетворился этим ответом, и вновь принялся за Вэй Усяня, тыча пальцем ему в лицо, словно желая пронзить насквозь: — Сначала ты осмелился наябедничать на меня, а теперь притворяешься мёртвым! Ради чего? Будто кто-то позарится на твоё барахло! Что ж, посмотрим, как ты теперь донесёшь на меня за разгром своей хибары! Думаешь ты особенный, потому что несколько лет обучался в ордене заклинателей? Да тебя вышвырнули вон словно шелудивого пса! Возмущённый ропот поднялся с новой силой. Вэй Усяня знали как одарённого заклинателя, владеющего всеми шестью искусствами. И чтобы его вышвырнули, словно шелудивого пса? Что-то явно не сходилось, но пока никто не мог понять, что именно. Поэтому никто ничего не говорил. Но некоторые уже начали строить догадки на тему того, что же случилось. И куда занесло юношу. Вэй Усянь утомлённо подумал: «И вовсе я не притворяюсь мёртвым. Я действительно был мёртв несколько лет…» «Кто это?» «Где я?» «Неужели я пал так низко, что захватил чужое тело?!» Разгромив домишко и избив его обитателя, сиплый юноша отвёл душу. Он хлопнул дверью и важной поступью зашагал прочь от лачуги в сопровождении двух слуг. — Смотрите в оба и не выпускайте его на улицу! Не хватало ещё, чтобы он опозорил нас перед гостями! — громко приказал молодой человек. Не Хуайсан и Цзян Чэн фыркнули от еле сдерживаемого смеха: — Вэй-сюн, ты выглядишь так, словно у тебя амнезия после сильной попойки. Цзян Чэн добавил, глядя на забавно хмурящегося Усяня: — Причём настолько сильной, что ты забыл, что умер. А потом ещё и захватил чьё-то тело. И выбор у тебя был явно неудачный. Вэй Ин вздохнул и пробурчал: — Я вообще не хотел бы захватывать ничьё тело! Но мне определённо жаль его прошлого владельца. Его дом разгромил какой-то индюк, ещё и побил в добавок. Мне уже не нравится это «возможное будущее!» Цзинь Цзысюнь, кузен Цзинь Цзысюаня, в отвращении фыркнул: — Похоже, только такого будущего и заслуживает сын слуги. Мерзкая ухмылка Цзиня заставила и Усяня, и Цзян Чэна помрачнеть, но они не успели ничего сказать. Яростный взгляд госпожи Юй и подзатыльник от госпожи Цзинь довольно быстро остудили пыл Цзысюня, пресекая возможную перепалку между юными адептами Цзинь и Цзян. Снаружи раздались голоса слуг. Дождавшись, когда звуки шагов стихнут и воцарится безмолвие, Вэй Усянь попытался подняться. Однако тело отказалось повиноваться, и он опустился обратно на пол. Вэй Усянь повернулся на бок и, превозмогая головокружение, принялся разглядывать обстановку. На полу лежали куча хлама, а чуть поодаль валялось бронзовое зеркало. Вэй Усянь дотянулся до него и в отражении увидел мёртвенно-бледное лицо с ассиметрично вымазанными чем-то красным щеками. Добавить сюда кроваво-алый язык — и вышел бы отличный призрак висельника. Обескураженный, он отшвырнул зеркало и потёр лицо рукой: ладонь покрыли осыпавшиеся белила. К счастью, всё, что он увидел оказалось всего лишь причудами прежнего хозяина тела. Без сомнения, тот являлся мужчиной, но мужчиной с макияжем, причём нанесённым весьма неумело. Пережитое потрясение неожиданно придало ему сил: Вэй Усянь худо-бедно принял сидячее положение, и наконец заметил под собой круглое магическое поле. Алое и неровное, оно явно было нарисовано от руки кровью, ещё не засохшей и источавшей характерный запах. Поле испещряли каракули заклинаний, кое-где от падения тела они смазались, однако не стали выглядеть менее зловеще и повергали в трепет. Но недаром его величали Непревзойденным Владыкой Тьмы, Магистром дьявольского культа и прочими титулами! Конечно, он не раз сталкивался с подобными устрашающими полями и, само собой, знал их природу как свои пять пальцев. Он не захватывал ничьё тело, оно являлось добровольной жертвой! — Неужели последствия захвата тела настолько тяжелы для не озлобленной души заклинателя? — никто не мог понять, кому принадлежал вопрос, но любопытного заклинателя решили не искать. Слишком долго подобное займёт в такой-то толпе. А Вэй Усянь, просто ответил, немного подумав: — А вы попробовали подвигаться, когда у вас какая-то часть тела онемела? Тут тоже самое. Душа ещё не привыкла к чужому телу, но сознание уже пробудилось. — Вэй Ин мрачно вздохнул. Мало того, что в том будущем его ненавидит весь мир заклинателей, так теперь, он ещё и захватил тело человека, которого явно довели до самоубийства. Какой человек в здравом уме ещё и по собственной воле отдаст своё тело злому духу? Даже если он им и не являлся! Целью ведь было вызвать злого духа. И его душа откликнулась на призыв! Откликнулась на призыв какого-то явно сумасшедшего заклинателя! Многие думали о том же. Заклинатели содрогались от одной мысли, что подобный ритуал вообще существует! Его непременно следовало отыскать и уничтожить от греха подальше! Но проблема была в том, что никто не знал, где находятся записи ритуала. А если кто-то и имел представление о том, где и у кого хранится такая опасная вещи, то он точно не горит желанием об этом рассказать. Однако, по сути, эта «добровольная жертва» была проклятьем. Заклинатель сам себе наносил увечья, делая несколько надрезов на теле, кровью писал на полу заклинания и рисовал магическое поле. Сев в центр круга, он призывал злого духа исключительной ярости и мощи и молил об исполнении желания. Расплачивался он собственным телом и возможностью вернуться на землю. Ритуал этот — «Добровольная жертва» — в корне отличался от «Захвата тела». Оба они имели дурную славу и относились к числу запретных, но первый не мог похвастаться практичностью и проводился несравнимо реже. Ведь мало у кого возникнет столь сильное желание, чтобы заставить человека по собственной воле отдать всё, что у него есть. По этой причине ритуал оказался забыт в веках. За многие тысячи лет древние фолианты сохранили упоминание всего лишь о трёх — четырёх случаях. Все люди, проводившие ритуал, жаждали лишь одного — мести, а злые духи, откликнувшиеся на призыв, безупречно исполняли их желания в самой кровавой и безжалостной манере. Вэй Усянь не хотел в это верить! С каких пор он оказался «злым духом исключительной ярости и мощи?» Никто не знал, что здесь можно было добавить. Ритуал и правда казался им ужасным. Расплата за месть была слишком высока, чтобы действительно решиться на такое! Никогда не вернуться на землю… Это значило, что заклинатель, проведя ритуал, лишался права после своей смерти пройти по мосту Перерождения. Это не укладывалось в умах заклинателей. Даже если человек был полным безумцем, он все равно не мог провести ритуал настолько правильно, чтобы тот сработал как следует. А если Вэй Усяня удалось призвать, значит, всё же ритуал был проведён верно. Такое не всегда выйдет даже у опытного заклинателя! — Стойте! Никого не смущает, что этот ритуал попал в руки неопытного заклинателя Похоже, безумца. И при этом безумец призвал именно душу Вэй Усяня? И откуда старшей версии Вэй Усяня так хорошо знаком ритуал мало того, что запретный, так ещё редкий. — Цзинь Цзысюань выглядел задумчивым и бросал взгляды на Вэй Усяня вполне себе ясные, полные подозрения. И Вэй Ин поспешил откреститься, пока на него не напали с обвинениями: — Тот «Я» старше, и он наверняка изучил много материалов, чтобы расширить свои теоретические познания и кругозор. Это не значит, что Старейшина Илин действительно мог проводить нечто подобное на практике! Никто ничего не возразил. Но у некоторых людей, не обделённых фантазией, разум сам собой нарисовал «страшного и ужасного Старейшину», который берет в плен невинных людей и проводит над ними опыты для своих исследований на пути Тёмного Заклинательства. Может, слова о том, что он потерял человеческий облик, не были такой уж ложью? Это они узнают, лишь продолжив чтение. Поэтому Яньли хотела уже продолжить читать, но Усянь сам попросил книгу, сказав, что раз уж рассказ от его лица, то он вполне имеет право сам зачитать, что же натворила его старшая версия. Слава о нём конечно шла дурная и умер он ужасающей смертью, но при этом никогда не преследовал живых и не искал возмездия. Многие на этих словах сами не заметили, как облегчённо выдохнули. И Вэй Ин на это лишь хмыкнул. Конечно, он не был никаким мстительным чудовищем, способным погрузить мир в Хаос и Отчаянье. Это были очередные бредни людей, которым явно нечем было себя занять. Он мог поклясться, что стал самым безобидным блуждающим духом на всём белом свете! Щекотливость же ситуации состояла в том, что для сделки хватало одного лишь желания заклинателя. Как бы Вэй Усянь не противился… едва он попал в это тело, контракт вступил в силу. Он обязан исполнить желание призвавшего, иначе проклятие обернётся против призванного и его душа окажется окончательно уничтожена, без возможности перерождения. Вэй Усянь распахнул пояс и развязал своё чёрное одеяние. Он осмотрел тело, затем поднял руки: оба запястья крест-накрест были рассечены порезами, нанесёнными чем-то острым. Кровотечение уже остановилось, однако Вэй Усянь знал: то были необычные порезы! Если он не исполнит желание заклинателя, раны не затянутся. Более того, с течением времени они будут становиться всё серьёзнее и серьёзнее. Если же Вэй Усянь не управится в срок, и его душа, и это тело будут разорваны на части… Он перепроверил всё несколько раз, периодически восклицая про себя: «Да что же это такое!», И наконец поднялся на ноги, держась за стену. Цзян Чэн прыснул на первых же строчках. В его голове не укладывалась мысль, что его шисюн и слова вроде: «безобидно» или «мирно» могут находится в одном предложении. Этот человек был живым воплощением Хаоса. Такого же мнения придерживалась и мадам Юй. На её лице отразилось удивление, но ещё больше, беспокойство. Его у женщины вызвали слова о том, что если Первый ученик Юньмэн Цзян не справится с последствиями призыва… Ей оставалось только надеяться, что паршивец продолжит следовать девизу ордена Юньмэн Цзян. Вэй Усянь помрачнел. Перспектива умереть, да и ещё и без возможности переродиться, для него была далеко не радужной. Это слишком жестоко. Да и описание его состояния можно назвать отвратительным. Но хуже всего было описание тела. Ведь все эти раны принадлежали бывшему владельцу, содержимому настолько сильной жаждой мести, которому, судя по всему уже нечего было терять. Иначе зачем, тот так сильно искалечил себя? Призвавший его человек определённо был в полном отчаянье… Цзинь Цзысюань долго смотрел на книгу, а в голове назойливо вертелась одна только мысль: «для сделки хватало лишь одного — желания заклинателя». То есть призванная душа не могла даже оказать сопротивления и становилась заложником. Несколько заклинателей хотели уже попросить возобновить чтение. Им было до безумия интересно, что же предпримет дальше человек, которого считали едва ли не злом воплоти. Но они не успели ничего сказать. Книга захлопнулась, и на ней появился увесистый замок, словно запрещающий им продолжить чтение дальше. Хотя многие уже вошли в азарт. Но вскоре все заклинатели почувствовали странную лёгкость в своих телах. А потом и вовсе заметили, что их души отделились от тел, с грохотом попадавших на пол. И они смотрели на себя со стороны. Перед их глазами сначала развернулись незнакомые пейзажи, а затем они увидели поселение. Некоторые заклинатели узнали это место — Деревня Мо! Им открылся вид прямо на место, описанное в книге! А затем они и вовсе очутились в доме, почти разваливающимся. Да, это было сложно назвать домом! Строение больше походило на сарай, просто очень большой. Это нечто даже отдалённо не напоминало пригодное для проживание место. Многие не загнали бы в подобное жилище даже осла! А в нём сидел человек в чёрных одеяниях, выглядящий не то жутко, не то забавно. Никто ещё не понял, как именно следует относиться к увиденному. Они определёно были прямо в месте, описанным книгой, и из состояния полнейшего шока их вывел только тихий женский голос, продолживший повествование… Дом, в котором очутился Вэй Усянь, был довольно большим, но пустым и бедным. Постельное бельё и покрывало не меняли уже долгое время, от чего по помещению распространялся стойкий затхлый запах. В углу стояла бамбуковая корзина для мусора, но из-за недавнего погрома всё её содержание было рассыпано по полу. Вэй Усянь наткнулся взглядом на смятый клочок бумаги, испачканной чернилами, и, тотчас же схватил его, обнаружив нестройные ряды иероглифов. Он торопливо подобрал оставшиеся бумажки. Похоже, автором этих строк являлся предыдущий хозяин тела, который подобным образом изливал свои чувства в минуты горького отчаяния. Некоторые предложения представляли собой бессмысленный набор слов, не имеющий смысла, а от пляшущих знаков так и веяло беспокойством и напряжением. Вэй Усянь внимательно изучил свои находки и постепенно начал догадываться, что дело тут нечисто. Заклинатели могли прекрасно сами видеть всё то, о чём рассказывала книга. Дом и правда был в ужасном состоянии, а запахи затхлости и свежей, ещё не засохшей крови, находящейся на контуре заклинания, не придавали дому ни капли очарования. Всем хотелось немедленно убраться из этого места! Многих начало подташнивать, а особенно тяжело было заклинателям ордена Гусу Лань, привыкшим к чистоте, порядку и изысканному запаху благовоний. Но плохо было многим, даже не новичкам! Опытным заклинателям не хотелось находиться в этом месте! А ведь Вэй Усянь, что находящийся рядом, что сидящий в симуляции, в том самом домике, реагировали оба вполне спокойно. Первого ученика ордена Юньмэн Цзян больше захватила находка. Желтоватая бумага в руках его старшей версии была и правда сильно исписана иероглифами, очень мелкими и жавшимися друг-другу очень близко. И с такого расстояния он не мог ничего разобрать из написанного, поэтому, как и остальные, принялся разглядывать тело, которое досталось ему — Вэй Усяню. И картина была плачевная. Тощий и бледный, словно никогда не видевший солнца. У него буквально выступали кости, такое ощущение, только и обтянутые тонкой кожей. Не успел будущий Старейшина Илин возмутиться, как симуляция пошла рябью, и они вновь оказались в своих телах. Но книга так и не открылась. Более того, на ней появился ещё более увесистый замок, мешающий продолжить чтение и узнать, что же будет дальше. И прежде чем кто-то успел возмутиться, Цзян Фэнмянь прочитал:Думаю, многим интересно, что же произошло дальше с молодым господином Вэем и что же он будет делать. Но вам придется потерпеть. Всем заклинателям в этой комнате нужен небольшой перерыв, чтобы прийти в себя после симуляции. У многих могут быть крайне неприятные ощущения после неё. Тем более время обеда давно подошло. Вам стоит помнить о естественных потребностях. И вам стоит ожидать новых гостей, которые вот-вот присоединятся к чтению вместе с вами. Прошу вас не обижать новых юных гостей.
Все заклинатели находились в полном недоумении. Новые гости? Разве здесь уже не собралось достаточно заклинателей? Или барьер возьмёт под свою крышу ещё несколько пленников?