Когда часы замрут

      Главный зал резиденции Вэнь Жоханя опустел быстрее, чем догорела палочка благовония. Никто не желал задерживаться. Ну, или почти никто. Лично сам глава Вэнь, два его отпрыска и Ван Линцзяо остались. Хотя вернее было сказать, что глава Вэнь просто не позволил им мирно убраться восвояси. А быть свидетелями семейных бесед, наверняка не самых тёплых, никто не желал. Тем более, настроение главы Вэнь довольно быстро сменилось с задумчивого и спокойного, на омрачённое, словно что-то его тяготило. И он приказал Вэнь Чжулю, самому верному своему псу, запереть двери главного зала. Разумеется, только лишь на время семейной беседы со своими отпрысками и постельной грелкой его младшего сына.       Впрочем, уж кому-кому, а семье Цзян было вовсе не до странного поведения Вэней. Пока это не угрожало их жизни, куда больше их заботило состояние Вэй Усяня, который не торопился приходить в себя и висел на руках Цзян Ваньиня тряпичной куклой, очень тяжёлой, тряпичной куклой. Но даже при этом, он не спешил передавать его в руки отца, который пару раз всё же пытался помочь, но, после, перестал. А не отдавал своего дагэ, Цзян Чэн не просто так. Ему было куда спокойнее ощущать тяжесть чужого тела в своих руках, слышать мирное дыхание и видеть, что грудь Вэй Усяня, едва заметно под слоями одежд, но вздымается. И хотя оттенок лица всё ещё оставлял желать лучшего, бледный румянец, пусть и совсем немного, но всё же проступил на лице, давая надежду на то, что Вэй Ин скоро придёт в себя.       Цзян Яньли шла рядом с Цзян Чэном и тоже старалась убедиться, что Вэй Усянь выглядит уже не так плачевно. Она ничего не говорила, но безусловно, одним своим молчаливым присутствием, Яньли приободряла. По крайней мере, рядом с ней, Цзян Чэн чувствовал себя гораздо спокойнее. Он даже на какое-то время забыл о том, что позади них идут родители, которые, даже привычно не переругивались из-за Вэй Усяня. Госпожа Пристани Лотоса не спешила начинать с мужем ссору из-за того, что «паршивец, снова доставляет им хлопоты!»       Женщина прибывала мыслями где-то далеко от дворца Солнца и Пламени. И в целом от семьи. Она смотрела строго перед собой, не читаемым взглядом и никто бы, наверное, не смог сказать, какие мысли терзают хозяйку Пристани Лотоса. Она даже не спешила отстраняться от супруга, когда тот взял её за руку и направил в сторону выделенных им покоев. И, кажется, только там, Пурпурная Паучиха наконец пришла в себя и немного повела плечами, словно стряхивая что-то тяжёлое и принялась вынимать шпильки из волос. Причёска растрепалась и её явно следовало привести в порядок, да и сменить пыльные, после долгого путешествия, ханьфу, стоило, поэтому Юй Цзыюань решила немного отвлечься. В чём ей помог Цзян Фэнмянь, заметивший, что в её волосах запуталась-таки одна шпилька, которая по-сравнению с другими была намного менее изящной, но до этого момента была спрятана в волосах настолько хорошо, что никто её не замечал и только глава Цзян знал, насколько важной она является на самом деле. Это первая шпилька, которую глава Цзян преподнес супруге ещё до свадьбы, когда был юношей. Тогда, в таком далёком прошлом, он почти не знал забот и приобрёл у одного бедного, старенького торговца, шпильку, просто так, ради забавы, не рассчитывая даже кому-то вручить её, но судьба распорядилась иначе. Он преподнес шпильку своей А-Юань в день их первого тайного свидания, ещё до свадьбы. И очень сильно переживал, ведь до этого подарком должно было стать совсем другое, куда более дорогое и изящное украшение, но на удивление, грозной деве из Мэйшань Юй, пришлась по душе и эта невзрачная шпилька, которую она до сих пор, иногда предпочитает надевать время от времени. И только спустя много лет, Цзян Фэнмянь наконец узнал почему шпилька так пришлась супруге по душе.       Она была сделана руками мастера из Мэйшань Юй, который вырезал её из дерева, произрастающего в землях клана Юй, прямо где-то рядом с резиденцией и это напомнило Юй Цзыюань о родном доме и хоть как-то сглаживало тоску по нему. По отцу, сёстрам и матери…       Хотя определённо, сейчас мадам Юй было не до тоски по дому, да и близкие ей люди, сейчас находились рядом с ней.       Цзян Чэн, едва вернувшись в выделенные им с братом покои, аккуратно уложил Вэй Усяня на постель и присел у кровати, как и Цзян Яньли. Они двое, без сомнения, сильно переживали. И будь это Пристань Лотоса, дева Цзян наверняка бы уже пошла на кухню ордена, чтобы приготовить любимый суп братьев. Кто знает, может это гораздо скорее поспособствовало бы выздоровлению юньмэнского бедствия, которое сейчас казалось на удивление мирным. Цзян Чэн, даже мог бы поклясться, что этот момент, один из немногих, когда Усянь наиболее мирный, хотя Ваньинь всё бы отдал, чтобы от не лежал сейчас так неподвижно, пугая своей бледностью и появившейся на лице испариной, которая не на шутку напугала.       Как только Цзян Яньли увидела это, она поняла, что румянец, который они видели, пока несли бессознательное тело, вполне мог быть признаком лихорадки, поэтому дева Яньли тут же сорвалась с места на поиски лекаря, лучше всего девы Вэнь, которая нашлась почти сразу, но не без посторонней помощи. Яньли повезло столкнуться в коридоре с Вэнь Нином. Бедный юноша просто шёл в сторону покоев сестры с лекарственными травами, которые та попросила недавно принести и шёл он, смотря под ноги и только поэтому не заметил девушку, которая в спешке тоже почти ничего не замечала.       От столкновения, дева Цзян едва не упала, но Вэнь Цюньлинь чудом предотвратил падение, поймав деву Цзян за талию и немного придержал, впрочем при этом, он уронил травы и тут же отскочил от девушки, сильно смутившись и пролепетал, почти себе под нос:       — И-Изви-ните… д-де-дева Ц-Цзян. — от волнения Цюньлинь начал заикаться ещё сильнее и едва собрав упавшие на пол травы, хотел уже уйти, но остановился услышав окрик сестры, которая уже отправилась его искать, думая, что тот попал в неприятности. По-крайней мере, сильная задержка брата служила почвой для её подозрений.       Вэнь Цин бело-алым вихрем приближалась к брату и растерянной деве Цзян, которая сильно была рада видеть девушку и поспешила объясниться, увидев немой вопрос в глазах целительницы       — А-Сяню стало хуже. На щеках вылез лихорадочный румянец и он покрылся испариной.       Вэнь Цин нахмурилась и взяв деву Цзян за руку, пошла с ней довольно быстрым шагом в сторону покоев братьев Цзян. Но в покоях обнаружили только стенающего Вэй Усяня, метающегося по постели.       Вэнь Цин, увидев это, тут же крикнула пару слуг, которые почти сразу принесли ей всё, что она просила, поэтому дева Вэнь не медля ни секунды смочила полотенце в воде и положила прохладную ткань на голову Вэй Усяня, но перед этим вколола пару игл, чтобы её пациент перестал метаться, усложняя её работу.       Братья Не, тоже нашли свои покои без проблем и хоть Не Минзюэ не горел желанием прибывать в обители Вэнь Жоханя, выбора у него почти не было. Все здесь собрались лишь из-за чтения книги о возможном будущем, хотя пока, для главы Не, содержание было весьма спорным, да и какой здравомыслящий человек сразу бы поверил в подобное? Однако то, что произошло с другом его брата, ему уже не нравилось. Это всё было слишком странно, непонятно… Голова у Минцзюэ уже знатно шла кругом за эти несколько дней и неделю, что они провели в суете своих прямых обязанностей. В такие моменты глава ордена Не очень сильно завидовал своему младшему брату, который казался куда более свободным, беззаботным… Беззащитным, хотя если верить словам одного из Ланей, прибывшего из будущего, то его брат даже будучи таким, какой он есть, без Пути сабли, мог стать хорошим заклинателем, кажется даже не плохим главой. Да и была в голове старшего из братьев одна шальная мысль, насчёт вееров дорогого братца. Хотелось уж очень ему, совместить приятное с полезным и, уж если сабля, в руках Не Хуайсана смотрелась как нечто инородное и совсем нелепое, то Не Минцзюэ мог найти и пригласить мастеров, что создали бы для его брата пару тешаней боевых вееров — вееров, созданных специально для использования в рукопашном бою. Некоторые виды таких вееров использовались в феодальной Японии, Китае и Корее. И некоторые знатоки с удовольствием обучили бы технике боя с ними, младшего из братьев Не. Однако, пока эту мысль, глава Не, озвучивать не спешил, всё ещё обдумывая. Да и было в этой мысли то, что успокаивало Не Минцзюэ больше всего. С тешанями его дорогому брату явно будет не страшно проклятие их рода и возможно, наконец, Не Минцзюэ сможет не беспокоиться за безопасность брата каждый раз, когда тот находится вдали от него.       Не Хуайсан, даже не подозревающий, о чём думает его брат, был погружён в свои собственные, гнетущие мысли. Ему никак не хотелось, чтобы его любимый дагэ скончался от искажения Ци. Он даже представить не мог, что будет делать без него. Даже слова Цзинъи не убедили его в том, что он может стать хорошим главой. Да, он не глуп и не совсем безнадёжен, но в управлении орденом нужна твёрдая рука и непоколебимость, которых у младшего Не, попросту не было, по крайней мере сейчас уж точно. Поэтому, ему срочно нужно было всеми возможными и невозможными способами, найти то, что может помочь с родовым проклятием и пусть, именно сейчас, Не Хуайсан не мог этим заняться, занятие он себе всё же нашёл. Он начал осторожно подбираться к Не Минцзюэ, а затем и вовсе улёгся рядом с ним, гадая о чём тот думает, разлегшись на постели и закрыв глаза… Определённо, после смерти их отца, сейчас для Не Минцзюэ было тяжёлое время, когда на отдых, дней было не так уж и много. И в основном, в такие дни, глава Не предпочитал гнать брата на тренировочное поле лично, чтобы снова и снова наблюдать за его безуспешными попытками владения саблей. Представители Лань тоже разбрелись по комнатам. Братья Лань направились в сторону выделенных им покоев в сопровождении дяди, кажется прибывавшего в настроении ещё более мрачном и задумчивом, чем обычно. Тот всё не мог выкинуть из головы образ смертельно-побелевшего в зале Вэй Усяня. Он всё гадал, что же мог такого увидеть юньмэнец перед своими глазами, что упал без чувств. Нет, конечно, ещё с самого начала книги стало ясно, — жизнь Старейшины Илин была далека от сказки и всё же… Да и предупреждение книги о том, что частички душ Старешины Илин и старшего Ванцзи, сейчас находятся в своих более юных версиях… Лань Цижэнь чувствовал смутное беспокойство. Оставлять младшего племянника одного, теперь точно не стоило в ближайшие время, праведный учитель Лань боялся, что Ванцзи может точно так же в один из дней испытать «прелесть» воспоминаний своего старшего «Я». Старику Лань оставалось лишь надеяться, что Сичэнь будет рядом с братом и уведомит дядю об каких-нибудь опасных изменениях…

***

      В главный зал все вернулись довольно скоро, но далеко не все в полном составе. Так от семьи Цзян в зал не вышли два человека. Один лежал всё ещё без чувств, но уже не такой смертельно бледный как ранее, поэтому были все шансы, что он скоро очнётся; вторая же, не явившая персона, являлась девой Цзян, которая осталась с одним из лекарей Цишань Вэнь в комнате Усяня, дабы приглядеть за ним.       От клана Цишань Вэнь в зал вернулись все, присутствовавшие ранее на чтении, даже дева Вэнь. От клана Не, так же явились все, как и от клана Цзинь, за исключением находившегося в Ланьлине супруга госпожи Цзинь. От Ланей же, как ни странно, в зал явился только Цижэнь, но он тут же присёк любые обсуждения, сказав, что его племянники подойдут позже, но о причине их задержки, предпочёл не говорить, садясь за стол вместе с остальными заклинателями, ведь время обеда уже давно пришло. Однако в разговорах Цижэнь не участвовал, предпочитая пустой болтовне спокойствие при принятии пищи. Он верил, что от пустых, волнующих разговоров за трапезой, можно получить и несварение.       Когда с трапезой было покончено, с дозволения главы Вэнь, госпожа Цзинь взяла в руки книгу, но они даже не успели начать. Буквально пара минут и вот уже каким-то волшебным образом они очутились не в резиденции главы ордена Вэнь, а на открытой территории, которая укрыта туманом… И кто-то даже вскрикивает из девиц, заметив надгробья и ряд призраков, шествующих в одном направлении. Однако, казалось призраки вовсе их не замечали. Сквозь главу Цзян, стоявшего у них на пути, они прошли так, словно его и вовсе там не было. И самым первым, именно он понял, что их снова затянуло в симуляцию, поэтому им оставалось только наблюдать. И вскоре стало понятно, что им есть за чем понаблюдать, потому что мадам Юй неожиданно заметила среди разномастной нечисти, шефствующей через кладбище, фигуру Вэй Усяня или лучше было сказать Старейшины Илина, который больше напоминал призрака. Возможно даже в этом видении он им и являлся…       После смерти на горе Луанцзан, Вэй Усянь ещё долго не мог прийти в себя. Фантомные прикосновения рук, когтей и зубов лютых мертвецов, всё ещё отдалённо ощущались на теле (?) Можно ли было теперь назвать оболочку, в которой пребывал молодой человек, телом? Совершенно точно нет. Здесь и сейчас, он был не больше чем призраком или духом? Во всяком случае, дух его после осады горы, ещё некоторое время прибывал там… Однако вскоре, он покинул её и принялся просто бесцельно бродить, пока не наткнулся на одно из кладбищ в Илине, откуда шествовала процессия множества духов и призраков, и иной нечисти. Среди которой, он с облегчением не заметил никого из трепетно оберегаемых им людей…       Заклинатели, наблюдавшие всю эту картину, ощутимо передёрнули плечами. Гора Луанцзан в этом видении хоть и не источала такую убийственную ауру тёмной энергии, но после того, как четыре Великих ордена побывали там… напоминала жуткое зрелище бойни, на которое нельзя было взглянуть без содрогания. Многие Вэни видели в видении свои лица, среди убитых и от этого зрелища, вместе с ужасом, застревающим где-то глубоко внутри, подкатывала тошнота.       Вэнь Цин, которую симуляция так некстати выдернула сюда… отвлекая от пациента, могла лишь растерянно обводить взглядом тела. Она далеко ни сразу смогла осознать, что именно видит перед собой и всё же, когда осознание пришло к ней, она медленно сползла на землю. Ноги больше не могли её удержать. Вэнь Цин, стараясь сдерживать слёзы, всё же отвела взгляд от трупов, когда рядом с ней остановился Вэнь Сюй, помогая ей подняться и прижал её к своей груди. И, как ни странно, Вэнь Нин, хрупкий и робкий юноша, тоже подошёл к Вэнь Цин и обнял её, настолько крепко, насколько мог, чтобы не навредить, принявшись успокаивать как умел.       — Хороши же Четыре Великих ордена, что пошли осадой на гору, где были женщины и старики из лекарской ветви. Никто из них не имеет отношения к заклинательству.       Никто не знал, кому именно принадлежал этот язвительно горький тон, но главы тех самых Четырёх орденов, почувствовали себя отвратно. Если никто из них не был даже близко, заклинателем, то почему же они напали на всех этих людей?       Некоторые, такие как глава Не, пришли к неутешительному выводу, что это случилось только из-за того, что убитые являлись Вэнями…       Вэнь Жохань чувствовал злость, смотря на все тела… Гнев начинал клокотать где-то внутри. Но вместе с ним впервые, наверное, на самом деле впервые, глава Вэнь почувствовал бессилие. Он как глава ордена был обязан это предотвратить, должен был уберечь и как бы не было это удивительно, не смог. Однако, он, пусть и не сразу, осознал, что на защиту его людей попытался встать Вэй Усянь… Старейшина Илин, которого считали злом во плоти и от этого стало смешно. В глазах людей, человек, пытавшийся защитить то, что осталось от родных Вэнь Жоханя — монстр, а убийцы беззащитных людей и самого Старейшины Илин, превратились в героев избавивших мир от скверны! От осознания этого, Вэнь Жоханю хотелось горько засмеяться. Но он сдержался, напомнив себе, что это не больше чем видение… О чём поспешил напомнить и остальным. И поторопил их, так как фигура Старейшины Илин уже успела уйти достаточно далеко, чтобы среди призраков и духов мелькала только алая лента.       Призрачный город встречал прибывающих мертвецов громким гулом и яркими красками, среди которых явно преобладал алый цвет. Что было не удивительно, если вспомнить, что сам хозяин Призрачного города носил одежды, как многие любили говорить: «краснее клёна». Только вот появление Магистра тёмного пути наполнило владения Непревзойдённого демона не бывалой звенящей тишиной, которую вскоре всё же иногда разрезали шепотки. Даже сюда долетали обрывки слухов о юном заклинателе, что выжил после Луаньцзан и свернул на кривую дорожку, заставляя мертвецов, жуткой мелодией флейты, прислуживать себе.       — Значит слухи о нём дошли даже до Призрачного города? — мадам Юй была неприятно удивлена этой информацией, ведь это могло принести проблемы Вэй Усяню.       — Моя госпожа, меня больше смущает часть про «выжил после Луанцзан» — в груди Цзян Фэнмяня после этой строчки поселилось сильное беспокойство, хотя ещё в самом начале чтения он уже понимал, что Усянь решил не просто так поселиться на этой проклятой горе. Жизнь там действительно не могла бы быть хорошей…       Не Минцзюэ, которого тоже зацепила эта информация, пришёл к определённому выводу, который совсем ему не понравился и он искренне надеялся, что ошибается ведь обычно, после такого, выжить было невозможно. Тёмная энергия просто должна была разорвать бедолагу на части, да и золотое ядро Вэй Усяня, точно не должно было позволить этому произойти… Ядро бы точно отторгало энергию Инь, как нечто инородное…       Решив, пока не ломать себе голову Не Минцзюэ не стал высказывать остальным своё предположение, ведь это было бы действительно нечто невозможное…       — «… заставляя мертвецов жуткой мелодией флейты прислуживать себе?» — госпожа Цзинь была рада, что её супруга сейчас нет здесь, ведь этот старый развратник точно бы уже захлебнулся слюной, представляя возможности и силу, которая уж точно никогда ему не достанется, уж она об этом точно позаботиться.       — Если молодой господин Вэй прибывал в Призрачном городе, после своей гибели, то неудивительно, что мелодии призыва не могли найти его душу. — Сичэнь вздохнул, в душе радуясь данному факту. Неизвестно чтобы произошло с душой, если бы всё же она откликнулась на их призыв…       Не Хуайсан, идущий ближе к первым рядам, рядом с Цзян Чэном, запнулся замерев. Перед глазами заклинателей картинка начала двигаться с ужасающей скоростью. Пока вновь не замерла, открывая вид на весьма странную картину. От которой у большинства заклинателей глаза чуть не полезли на лоб, а челюсть, того и гляди, была готова «поздороваться» с полом.       Вэй Усянь с растерянностью смотрел то на шикарно накрытый стол, то на ухмыляющегося Хуа Чэна, который его за этот стол и усадил, говоря, что отказ он не примет, так это непременно расстроит Его Высочество, с которым Вэй Усянь довольно хорошо подружился за год, проведённый во владениях Градоначальника Хуа.       Заклинатели, видя всё великолепие устраиваемого Непрейвзойдённым торжества, только и могли, что растерянно оглядывать всё вокруг себя. К сожалению или к счастью никто из них не мог чего либо коснуться здесь. Но, когда сквозь них, кто-то проходил, им было не по себе. Они сейчас сами были как бестелесные призраки.       — Даже интересно, чем молодой господин Вэй заинтересовал этого демона, а самое главное, как он с ним поладил и кто такой его высочество? — Вопросов в голове Сичэня становилось всё больше, а ответов ничуть не прибавлялось, наоборот их казалось всё меньше и меньше. Ванцзи, держащийся рядом с братом, только издал своё излюбленное: «мгм», в надежде, что брат не увидит, как он на самом деле смотрит только на фигуру Старейшины Илин       Никто не знал, поэтому они просто продолжили наблюдать, решив, что позднее увидят сами, кто же имелся ввиду.       — То есть… На момент происходящий сейчас в симуляции, Вэй-сюн уже как год был мёртв. —Сердце Не Хуайсана сжалось. Но он был рад, что тот своё посмертие проводил вроде, если и не хорошо, то уж точно и не плохо.       — Хуа Чэн, но у меня вовсе нет подарка для Его Высочества Сяньлэ… — Вэй Усянь с тяжким вздохом сел по левую сторону от Градоначальника, подумав, что и купить бы ничего стоящего для именинника, он не смог, так как у него не было бумажных денег, да и кто бы стал сжигать их для него? Его все ненавидят и презирают. Ни одна живая душа никогда бы не решилась сжечь для него ни одной жалкой бумажки…       Лань Ванцзи, услышав слова Не Хуайсана невольно стиснул руки. Он отчаянно не понимал, как так случилось, что Вэй Ин оказался здесь и почему же он не сжигал для него ритуальных денег. Но кусочек души Хангуань-цзюня, словно отозвался где-то внутри и Лань Ванцзи понял, почему. Мысль эта сама пришла ему в голову: «Хангуань-цзюнь не верил, что Старейшина Илин и правда мёртв. Он ждал его…»       — Глупости, гэгэ вовсе не за тем хотел, чтобы ты пришёл. — Хуа Чэн улыбнулся, поторапливая слуг, которые украшали всё в день празднования дня рождения Небесного императора, которого без сомнения уже ни раз поздравили на Верхних Небесах…       От фривольного обращения Непревзойдённого к неизвестному его высочеству, многие опешили, а Цижэнь почувствовал, как у него наго зашевелились волосы на голове и того гляди он начнёт плеваться кровью. Цижэнь не верил собственным ушам и тому, что найденая им в библиотеке отвратительная история любви Небожителя и Непрейвзойдённого князя демонов, самая настоящая правда!       Заклинатели недоумённо переглядывались, а Цзян Чэн и Не Хуайсан никак не могли поверить, как и многие другие заклинатели, что Вэй Усянь мог быть приглашён на такое… По сути домашнее мироприятие, которое явно было только для самых близких людей именинника.       Многие же перешептывались, ведь в Призрачном городе собирались праздновать День рождения Небесного императора, которого до этого видели многие разве, что в Храмах и то в виде статуи, черты которой явно не могли передать настоящий облик Небожителя наверняка.       Время шло и наконец гости — близкие друзья Небесного императора и Градоначальника Хуа начали подходить. И, что было удивительно в этот раз Ши Цинсюань с Хэ Сюанем подошли самыми первыми. Повелитель ветров, снова принял женский облик, только вот Старейшина Илин не мало удивился тому, что в этот раз он был в непривычных одеяниях, легко струящихся и светлых, а в облачении, что куда больше подошло бы Черноводу. Черное, шёлковое ханьфу с золотыми вставками и расшитое рыбками-скелетами… оно привлекло внимание многих. Черновод же, на удивление Вэй Усяня был одет точно в образе Повелителя ветров, светлые и лёгкие одежды оттенка бирюзы, на удивление неплохо смотрелись на нелюдимом Непревзойденном, а судя по довольному виду Ши Цинсюаня, идея с переодеванием принадлежала ему, что было не удивительно.       Заклинатели смотрели на все эти действа с немым шоком. Никто из них даже в фантастическом сне не смог бы при всём желании представить, что Небожители так хорошо могут ладить с порождениями тёмной энергии! С Непрейвзойдёнными князьями демонов!       Один из заклинателей ордена Цзинь нахмурился. Богиня Цинсюань — Повелительница ветров, была их покровительницей. Во всём Ланьлине больше всего, на равне с Небесным императором, поклонялись именно ей. А её статуи были хорошо известны всем ещё и потому что она приходилась сестрой, или же женой — кто как думал, Повелителю вод — Ши Уду. А теперь он чётко, как и другие слышал: " Повелитель ветров!» и слова про женский облик насторожили не только его.       — Выходит, что Небожитель, покровительствующий нашему ордену, не прекрасная дева, а мужчина в женском облике?! — Один старик из Цзиней, что пылал любовью к историям о прекрасной деве, замер, словно громом поражённый.       Госпожа Цзинь, помня, что её супруг ни раз мечтал о прекрасной деве Ши, не знала, что и думать. Но в груди подумалось даже странное злорадство. Супруг её, возжелал не неземную красавицу, а мужчину! И похоже, что крайне занятного и уже занятого ни кем иным, как Повелителем Чёрных вод. И кто-то мог бы подумать, что госпожа Цзинь сошла с ума, даже предполагать подобное, но она была не слепой и прекрасно видела своими глазами, как этот легкий, прямо как, ветер, Небожитель с изящным веером в руках, кружит вокруг Непрейвзойдённого, который держит за руку своего спутника и кажется внимательно слушает его бесконечное щебетание.       Не Хуайсан, который тоже не был слепцом, от увиденного начал дёргать Цзян Чэна за рукав, буквально тыча пальцем в Ши Цинсюаня и Хэ Сюаня, чуть ли не визжа, но помня о брате, что шёл позади, решился высказать восторг, только другу и шёпотом. От чего тот закатил глаза. Понимая, что его друг как-то слишком сильно восторжен этим… И возможно он бы уже стряхнул чужую руку, но он тоже был в шоке.       Не Хуайсан же уже подбежал к дагэ, щебеча что-то про веер Повелителя ветров. Не Минцзюэ сначала честно пытался слушать, но уже через пару минут потерял нить, смысла в болтовне брата. И Не Хуайсан заметив это, все же отстал от старшего брата, снова вернувшись к Ваньиню. Он был расстроен только тем, что здесь не было Вэй-сюна. Уж он то точно выслушал его и поддержал!       Му Цин и Фэнь Синь тоже явились, хотя и не любили присутствовать в Призрачном городе, больше предпочитая встречи с Его Высочеством в Храме Водных каштанов, но похоже этот день всё же был исключением. Хотя на Верхних небесах они спокойно могли бы вручить Небесному императору подарок и исключить встречу с Его Высочеством во владениях его спутника… Однако, это почти наверняка расстроило бы Се Ляня. И, наверное только поэтому они всё же решили прийти, но было видно, что они довольно сильно напряжены.       — Разве это не Боги войны, что вечно враждуют между собой? — Вэнь Сюй глянул на двух богов войны, что кажется снова спорили о чём-то между собой.       — А ведь точно. — дева Ло замерла, рассматривая двух Небожителей, которые были самим воплощением величия и силы в глазах заклинателей чем-то недостижимым.       Последним, как и ожидалось, явился сам Се Лянь, всё ещё облачённый в церемониальные одеяния, которые были хоть и красивы, но довольно тяжелы. Было прекрасно видно, как принц Сяньлэ устал от них, но всё равно, прежде чем уйти, чтобы переодеться, он улыбнулся гостям спешно поприветствовав их и обменялся несколькими ласковыми словами с Хуа Чэном, который и повёл бедолагу переодеваться. Всё же помощь с украшениями Се Ляню, явно понадобиться, а снимать их с головы Небесного императора, или же попросту Владыки, любил снимать сам Собиратель цветов под кровавым дождём…       Многие с восторгом смотрели на Небожителя. Среди заклинателей вдруг воцарилась идеальная тишина. Они впервые лично, пусть и только в видении увидели Небесного императора, а, некоторые заклинатели из разных частей Поднебесной ахнули, узнав в Небесном Императоре доброжелательного даоса, который собирал мусор, расспрашивая иногда о проблемах жителей и помогал им. Те же, кто позволял себе обидеть тогда этого даоса, собиравшего в их краях мусор, посерели лицами. Оскорбить самого Владыку Небес!       — Дагэ! Дагэ! Это же тот даос, помнишь? — Глаза Не Хуайсана буквально сияли восторгом.       Не Минцзюэ же замер, обмерев. Конечно, приглядевшись, он вспомнил даоса, когда в один из дней выбрался на прогулку с братом и встретил юношу, собиравшего всякий мусор и развлекающего жителей Цинхэ. Тогда же этот даос подошёл к его брату и те мило пообщались и даос даже присоединился к их небольшому приёму пищи, а брат даже сделал пару портретов даоса и подарил один этому человеку и тот кажется даже похвалил творческие способности его брата, а сам Не Минцзюэ снова ворчал на брата… А теперь оказывается, что портрет был сделан с самого Небожителя, который даже разговаривал с ними и был крайне мил с его братом!       Гости остались ждать, но ждали они не долго, ведь Хуа Чэн вскоре вернулся, ведя Его Высочество за руку, только вот внешний вид Се Ляня был теперь куда скромнее. Таким Усянь и привык видеть его. Скромное белое ханьфу на первый взгляд казалось вполне обычным, если не присматриваться. Оно было выполнено из достаточно дорогой ткани, которая легко струилась к краям рукавов, становясь почти прозрачной и это завораживало, но сильнее впечатлял венок на голове Бога Войны в короне из цветов. Этот венок из белоснежных Пионов — сорт Сияние средь снегов, завораживал. Призрачные бабочки Хуа Чэна тоже были в венке, словно декоративные, но стоило Се Ляню немного повести головой, бабочки тут же взмыли вверх, кружа уже около Высочества…       Многие девы восторженно ахнули, так же, как и демоницы в видении, которые наверное не окружили Се Ляня лишь потому, что там присутствовал Градоначальник, который явно не одобрит их действий.       Старшие же заклинатели с ужасом глядели на бабочек, ранее ни кем не виданных, но любой из них знал, что они смертельно опасны… А тут, они словно ручные… Красивые, но смертоносные…       — Вы замечательно выглядите Ваше Высочество — Вэй Ин отмер первым, решив сделать комплимент, уже даже не натыкаясь на недовольный взгляд Собирателя цветов под кровавым дождём. И, несмотря на то, что сказал об отсутствии подарка, немного порывшись в рукавах, словно фокусник выудил оттуда небольшую деревянную шкатулку, протянув её Се Ляню…       — Интересно, что значит: «уже даже не натыкаясь на недовольный взгляд Собирателя цветов под кровавым дождём?» — Цзян Чэн нахмурился, не понимая смысл этих слов, но они вызывали у него тревогу. Во, что его шебутной братец мог снова вляпаться?       — И, если у А-Ина не было подарка для Небесного императора, то, что это за коробочка? Что в ней? — Цзян Фэнмянь глянул на коробочку в руках Се Ляня, пытаясь угадать, что мог подарить Вэй Ин.       — Если у Вэй Усяня не было денег… — Цзинь Цзысюань подумал и решил не уточнять, каких именно, потому что ему и самому было не по себе — наверное он сделал что-то своими руками и приподнёс…       Больше никто и ничего не успел сказать, так как картинка неожиданно, резко пошла рябью, словно они только, что глядели в отражение на воде, по которому кто-то не осторожно провел рукой, размывая все очертания.       Что удивительно, в этот раз заклинателям не было так плохо. Никого не тошнило и никто даже не попадал. Они просто чувствовали лёгкую усталость и вялость, которая прошла меньше чем через пятнадцать минут и поэтому они смогли довольно быстро прийти в себя и даже небольшой перекус, предложенный главой Вэнь, чтобы отвлечься, не вызвал у них отторжения. Казалось, даже наоборот — аппетит проснулся с чудовищной силой, но многие, даже не смотря на это ещё с трудом переваривали увиденное, но никто не решался об этом упомянуть. А дева Вэнь, чтобы отвлечься, даже предложила свою кандидатуру в качестве дальнейшего чтеца. Но госпожа Цзинь остановила её, сказав, что Вэнь Цин лучше повременить. Она ещё видела, как знаменитый лекарь ордена Вэнь бледна. Потрясение от увиденного ужаса ещё не отпустило её.

***

      Итак, ни Лань Сычжуй, ни остальные не обнаружили следов злобной твари в районе древних захоронений и продолжили поиски в Храме Богини.       Госпожа Цзинь задумчиво остановилась, не понимая, почему описание с фокуса Старейшины Илин, вдруг перешло на одного из юных Ланей.       — Видимо дети примчали к разгадке раньше, чем Старейшина Илин и сейчас мы узнаем, что увидели они до прихода Вэй Усяня. — Вэнь Жохань ответил нисколько не сомневаясь. Ему было даже интересно узнать, насколько же скоро, дети, попавшие в Храм Богини, поймут, что оттуда надо уносить ноги и звать на подмогу старших? Ведь шутки с ложными божествами крайне опасны. Секунда промедления и вот уже бездушный мертвец.       Мелкотрио, вспомнили те события довольно ярко, так словно это случилось только вчера. И они были ужасно благодарны Вэй Усяню, за то, что он, так вовремя оказался рядом. Так же, как и Призрачный Генерал, о котором снова только сейчас, вспомнили Сычжуй и Цзинъи, поэтому они вежливо попросили госпожу Цзинь остановиться и поднялись на ноги, сказав, что им надо предупредить членов ордена Вэнь о важном моменте, желательно до того, как они узнают об этом из книги.       Сычжуй нашёл взглядом среди многочисленного числа Вэней, деву Вэнь и вздохнул. Он даже не знал, как мягче преподнести информацию для неё, но всё же начал обращение к ней, стараясь особо не задумываясь. Иначе голова определённо начнёт болеть только сильнее от этих мыслей.       — Дева Вэнь, то что мы хотим сказать до того, как продолжиться чтение, касается вашего брата… В нашем времени Вэнь Нин пережил некоторые события… Я тогда был ещё мал, поэтому то, что я сейчас скажу я узнал от Сянь-гэгэ из нашего времени и поэтому прошу вас внимательно выслушать меня, прежде чем обвинять в чем-то учителя Вэя и здешнего Вэй Усяня.       Вэнь Цин только услышав виновато-извиняющийся тон Ланя, поняла, что ничего хорошего она определённо не услышит и волнение охватило её лишь больше, стоило Лань Сычжую упомянуть её брата, руку которого она невольно от волнения схватила. Она уже боялась услышать о судьбе брата, если дети решили предупредить их до того, как об этом упомянут в книге.       — Вэнь Цюньлинь погиб в нашем времени, когда точно скажет только книга. Сянь-гэгэ не хотел делать ничего плохого и уж точно не собирался использовать Вэнь Нина, как оружие и если верить А-ньян вы сами, дева Вэнь, попросили вернуть вашего брата к жизни и после долгих уговоров он согласился, подняв его лютым сознательным мертвецом… — Сычжуй едва заставил себя не зажмуривать глаза, словно маленький ребёнок от страха, когда на нём молчаливо скрестились десятки взглядов, а сама дева Вэнь побледнела, почти слившись с белой частью своих одеяний и ещё сильнее сжала руку Цюньлиня, от чего тот вскрикнул, поморщившись немного от боли. Он боялся смотреть на сестру, да и в целом боялся услышанного. Он лютый мертвец… Такая информация не укладывалась не только в его голове, но и в голове всех присутствующих, которым в принципе был страшно смотреть на главную и целительскую ветви Вэнь. Ни на ком из них, от услышанного не было лица, а Вэнь Жохань имел такое выражение на лице, что невольно многим показалось, что где-то начинает трещать огонь. Многие впервые видели его таким. Он был мрачнее тучи, услышав о судьбе племянника и никак не мог понять одного, чем же кому-то мог помешать Вэнь Нин, который даже мухи не был способен обидеть, да и в принципе был стеснительным и малозаметным юношей. Вэнь Чао от услышанного даже отвлёкся от своей пассии и стиснул зубы, чувствуя злость, да, может он и унижал Цюньлиня, да мог поиздеваться над ним, но лишь словесно. Не только потому что боялся Вэнь Цин, как многие думают, а потому что тот был его братом, хоть и двоюродным. Вэнь Сюй тоже почувствовал злость и жалость к двоюродному брату, обещая себе, что точно не позволит этому случится. Поднявшись на ноги, он взял чай со стола и протянул его до нельзя бледной Вэнь Цин. При взгляде на своих тётю и дядю, Сычжуй чувствовал себя так паршиво, словно это он сам убил Вэнь Нина…       Даже те, кто не питал любви к Вэням, недолюбливая, ненавидя и презирая… они сочувствовали Вэнь Цин и Вэнь Нину, хотя конечно далеко не все. Но, даже Не Минцзюэ, яро ненавидящий Вэнь Жоханя не мог не испытать чувство жалости к юноше, что не походил на воина даже издалека. Да и не выглядел этот юноша как тот, кто мог бы нажить себе каких-то врагов…       Как только волнения после слов Сычжуя более или менее утихли, хозяйка Башни Кои вернула внимание к книге.       Кроме погоста, где были захоронены предки сельчан, на горе Дафань также находился Храм Богини. Однако посвящён он был не Будде или Гуаньинь, а так называемой Танцующей Богине.       — Звучат эти строчки уже, как начало больших проблем… — Не Хуайсана чутьё почти никогда не обманывало и сейчас оно буквально вопило, что неизвестный Храм с никому неизвестной, по крайней мере, среди представителей Великих орденов, Богиней, уже принесёт много бед и проблем.       Не Минцзюэ, ещё с прошлых глав, как и многим, не понравилось упоминание храма, где поклоняются, гуй знает, какой Богине. И он сам ни раз слышал от отца, когда тот ещё был жив, что появление ложных божеств из вот таких вот никому неизвестных Богинь и Богов, далеко не редкость, если людям в достаточно отдалённых местах приходиться уповать на помощь высших сил. Хотя, конечно, в Цинхэ Не тоже поклонялись богам, возжигали благовония, но это были храмы, посвящённые уж точно официальному божеству. Храмы Генерала Мингуана и хоть тот владел мечом, а не саблей, это не мешало людям из Цинхэ Не поклоняться именно ему.       — Может, если бы они посвятили храм той же Гуаньинь или Будде, проблем было бы в разы меньше. — Старый глава Юй, устало потёр виски, не понимая откуда вообще у людей из Ступней Будды, вдруг появилась новая богиня, хотя логичнее было посвятить храм Будде, раз уж поселение называлось: «Ступни Будды».       Несколько сотен лет назад охотник из Ступней Будды отважились покорить гору Дафань и в одной из пещер обнаружил чудесный камень. Высотой около чжана, он невероятным образом походил на нерукотворную человеческую фигуру. Все четыре «конечности» будто застыли в танце, а верхняя часть камня напоминала лицо улыбающейся женщины. Жители Ступней Будды, поражённые находкой, решили, что это волшебный камень, вобравший в себя энергию Неба и Земли, и придумали о нём массу легенд.       — Сдаётся мне они могли и не первые покорить эту гору. Может какой-то горе-скульптор из тех же «Ступней Будды» бегал на гору, да ни кому не рассказывал об этом. Да ваял себе, гуй знает что, а потом когда его творение нашли и приняли за Богиню, даже не стал никого переубеждать. — почему-то Не Минцзюэ был в этом больше чем уверен и если его предположения хоть сколько-нибудь верны, то статуя уже не нерукотворная, а простая глыба камня из которой кто-то пытался создать что-то, а после просто бросил затею.       — Видимо жителям совсем было нечем заняться. — Цзян Чэн в принципе не понимал зачем людям было придумывать все эти легенды… Хотя ведь никто не исключал, что и большинство легенд про Ши Уду, которому поклонялись в Юньмэне из-за большого количества рек и озёр, тоже могли быть просто вымыслом. Однако до Цзян Чэна доходили слухи, что не только Ши Уду на землях Юньмэна возносят молитвы, но и Хэ Сюаню — повелителю Чёрных Вод. И Цзян Чэн даже боялся узнать, что будет с теми несчастными, что смеют ему поклоняться, когда об этом узнают те, кто явно против молитв демонам… Сам Цзян Чэн мог поклясться, что один раз видел, даже как Вэй Усянь возжигал благовония и возносил молитву Хозяину Чёрных Вод, но ни кому кроме сестры не рассказал об этом, боясь, что его мать точно забьёт Усяня Цзыдянем насмерть, если знает об этом случае…       Цзян Фэнмянь вздохнул, и в отличие от многих понимал, что если заклинатели почти никогда не забираются в такую даль, то временами нечести там может быть достаточно и людям приходится уповать только на помощь богов… Сам он ни раз возносил молитвы Ши Уду, когда Вэй Усянь и Цзян Чэн отправлялись одиночку ловить гулей или рвать Лотосы. даже в плохую погоду, когда воды особенно неспокойны.       Одни мифы рассказывали о бессмертном, который влюбился в Богиню Девяти Небес и высек её образ из камня, желая выразить муки страсти. Узнав об этом, богиня пришла в ярость, и статуя так и осталась незавершённой. Другие же рассказывали о Нефритовом императореи его любимой дочери, которая умерла совсем юной. Предполагалось, что в этом изваянии нашла отражение отцовская тоска.       Люди придумали множество мифов и легенд на любой вкус, так что каждый мог поразиться и открыть рот в благоговении. В конце концов жители Ступней Будды сами поверили в свои же россказни.       Впоследствии кто-то превратил пещеру в храм, а каменный постамент в священный алтарь. Статую нарекли Танцующей Богиней, и поток молящихся не иссякал круглый год.       Уже по этим строчкам, сидящие в зале заклинатели, все до единого смогли убедиться, что дети точно имели дело с Ложной Богиней. И большинство из заклинателей начинали уже считать, что юноши, прибывшие из будущего, были самым настоящим магнитом для сильной нечисти. Ведь умудрились сначала наткнуться на часть расчленённого трупа, а затем и на Ложную Богиню и оба типа этой нечисти уж точно нельзя было назвать рядовой, встречающейся часто.       Главы великих орденов, уже мысленно начали перебирать в уме способы уничтожения столь сильной твари, если оружие заклинателей на него не действует и пришли к выводу, что лучше всего изничтожить корень проблемы, до того, как тот превратиться в самый настоящий буйствующий сорняк. Однако, было не ясно, существует ли сейчас эта статуя или же ещё нет. Во всяком случае, глава ордена Вэнь пообещал отправить своих людей на гору Дафань, дабы проверить наличие статуи. Даже если кто-то и был против этой затеи, то об этом следовало молчать. Однако были в этой идеи и свои плюсы, которые многие не могли не отметить, мелкие кланы могли не изводить своих адептов поисками горы и её осмотром, а у других глав и без Танцующей богини было достаточно дел.       Внутри пещера оказалась довольно просторной, схожей по размеру с храмом эрцзинь, алтарь Богини стоял в центре. На первый взгляд камень действительно напоминал человека — у женщины даже имелась изящная талия. Но стоило взглянуть чуть пристальней, и становилось ясно: сходство весьма и весьма отдалённое. Однако существования нерукотворной статуи, хоть немного напоминающей человека, оказалось достаточно, чтобы вызвать в простых людях священный трепет.       Заклинатели могли на это лишь горько вздохнуть, понимая, что людям, живущим в столь глухих местах только и остается обращаться к высшим силам, когда до заклинателей нет ни сил, ни возможности «докричаться», особенно до великих орденов, из которых, какой-нибудь мелочью станет заниматься только орден Гусу Лань, словно им там совсем нечем заняться.       Лань Цзинъи поднял и снова опустил компас зла, но стрелка по-прежнему не двигалась. На столе для подношений лежал толстый слой пепла от благовоний и беспорядочно валялись свечи. Чаши с фруктами источали сладковатый гнилой запах.       Многие люди удивились, что жители Ступней Будды, вдруг забросили храм, хотя ранее говорилось, что к нему стекалось большое количество людей. Большинству даже не самых изощрённых в заклинательстве людей, показалось это довольно странным. Вэнь Жохань же понимал, прекрасно понимал почему Храм, ранее такой почитаемой жителями Танцующей Богини, вдруг оказался в запустении. И кажется мало кто понимал, что виной всему не только Ложная богиня, которой скорее всего и является это самое почитаемое божество, но и наверняка, многие жители сопоставили сход горы и обугленные гробы и испугались духов, тем более все, кто ходил в Храм, на этой самой горе, в скором времени погибали и это явно не прибавляло Танцующей богине очарования в глазах обывателей, хотя глава ордена Вэнь был более чем уверен, что они по-прежнему трепетали перед ней.       Все члены ордена Гусу Лань в той или иной степени страдали брезгливостью, и Лань Цзинъи, размахивая перед носом рукой, заметил: — Местные утверждают, что молитвы, возносимые в этом храме, часто доходят до Богини. Но почему всё здесь в таком запустении? Могли бы хоть иногда прибираться!       Ни для кого подобные откровения не были секретом. Было даже не удивительно слышать, что в Гусу, адепты ордена чистоплюев и блюстители правил, страдали той или иной степенью мизофобии.       — После череды потери душ, наверняка жителям было не до того. Кто отважиться сунуться в храм, когда где-то бродит нечисть пожирающая души? — Старый глава Юй глянул на юного, немного несмышленого по его мнению Ланя, с улыбкой.       Цзинъи смутился, это сейчас он знал почему люди не ходили в храм. Но ему, как адепту ордена, где всё и всегда сияет чистотой, было непривычно видеть то место в таком запустении, если учесть, что это всё же был Храм.       Сычжуй ответил:       — Уже семь человек потеряли свои души. Все в Ступнях Будды убеждены, что в ночь грозы с их древнего погоста выбралась свирепая тварь. Как ты думаешь, осмелился ли кто-то из местных подняться на гору? В этот храм больше не ходят, и навести порядок здесь некому.       Снаружи пещеры послышался надменный голос:       — Это всего-навсего бестолковый камень, который не пойми кто возвёл в ранг божества, а у местных хватило ума установить его здесь, окуривать благовониями и преклоняться!       — Если бы они сразу позвали заклинателей, как только люди начали терять свои души, то жертв ложной богини было бы намного меньше… — Старый глава Юй тяжело вздохнул, понимая, что обратись жители раньше со свой бедой, то Ложная Богиня успела бы полакомиться разве что городским лодырем, А ещё лучше было бы, если б никто и вовсе не молился непонятной богине и уничтожил статую от греха подальше. Но увы, это было лишь мечтой, для того, кто привык делать все своими силами. Хотя и он ни раз обращался к богам, чтобы те дали ему возможность иметь наследника, однако кажется его просьбы не услышали и на свет появились только три дочери, которых старый глава Юй впрочем сильно любил и ни за что бы не променял ни одну из них на сына. Пусть даже некоторые главы за глаза и потешаются над ним.       Вэнь Цин глянула в сторону главы Юй, собираясь объяснить почему же именно люди сразу не обратились к заклинателям. Но позже передумала, думая, что человек вроде него и сам мог бы обо всём догадаться.       — С одной стороны этот неизвестный заклинатель снаружи прав. Изначально это был просто кусок камня, а какому-то дураку на ум пришло вдруг воскуривать благовония и преклоняться… — глава Вэнь устало потёр глаза и глянул в сторону Цзинь Жуланя, который о чём-то в пол голоса переговаривался с друзьями и они похоже, старались убедить юного Цзиня, что всё будет хорошо.       Цзинь Лин же всё сильнее чувстовал надвигающуюся бурю из нравоучений от старших заклинателей. Хотя за Богиню он уже получил нагоняй от дяди Цзяна ещё тогда. Но одно дело было слушать грозного Саньду Шэншоу, ругающего его в одиночку и совсем другое будет здесь сейчас… А ведь это не единственная такая ситуация…       Цзинь Лин, скрестив, руки за спиной, вошёл внутрь. Заклятие молчания уже спало, так что он снова мог открывать рот. Но из этого рта по-прежнему не доносилось ничего хорошего. Юноша взглянул на статую и хмыкнул:       — Эти простаки, столкнувшись с любой трудностью, вместо того чтобы приложить усилия и самостоятельно разобраться с проблемами, бегут сломя голову кланяться Будде или ещё кому. На свете несметное множество людей, но у богов и будд хватает своих забот, и до молитв им нет никакого дела! Возьмём хотя бы эту слабую, бесславную богиню. Если молитвы действительно достигают её ушей, тогда, пожалуй, чтобы ужасный пожиратель душ с горы Дафань появился прямо передо мной. Ну что, исполнит статуя мою молитву?       — Цзинь Лин! — от напугано возмущённого крика со стороны семей Цзян, Юй и Цзинь, остальным присутствующим в зале, показалось, что они сейчас оглохнут! Некоторые даже зажали себе уши, чтобы не слышать этот перепуганный вопль       — Знаю, что дурак… Знаю. —Цзинь Лин убрал руки и от ушей и понуро опустил голову. Но затем вновь поднял её, когда увидел, что те, кто отсутствал в начале чтения вернулись. Даже Вэй Усянь, которого никто уже сегодня и не ожидал.       Заметив его появление Цзян Чэн и даже, что удивительно, Не Хуайсана поднялись с места, помогая ему, так как он ещё не слишком твёрдо стоял на ногах, поэтому своей небольшой троицей они устроились возле юных заклинателей из будущего, что тоже сидели кучкой: Сычжуй, Жулань, Цзинъи и Цзычжэнь.       Увидев это, дева Вэнь вздохнула, не понимая, как оставленный ей с Усянем лекарь, мог позволить тому выбраться из постели раньше завтрашнего утра.       За Цзинь Лином в храм вошли несколько заклинателей из кланов помельче и, согласившись с ним, рассмеялись. Они постепенно продвинулись вглубь, тишина, царившая в этом храме, сменилась гвалтом, и стало ощутимо теснее. Лань Сычжуй, молча покачивал головой, бесцельно глядя по сторонам. Взгляд остановился на лице статуи, в котором едва угадывались сострадание и улыбка. И в этой улыбке он уловил нечто знакомое, словно где-то уже видел её Но где же он мог её видеть?       — Ладно, Цзинь Лин ещё несмышлёная зелень, но чем думали остальные заклинатели, соглашаясь с ним прямо в Храме этой, гуй бы её побрал, Богини? — Не Минцзюэ глянул на книгу, уже предчувствуя дальнейшую ситуацию, ведь если статуя без проблем исполняла все желания… Одназначно сейчас должно было случиться нечто страшное.       Ван Линцзяо прижась теснее к Вэнь Чао, едва ли не вдавливая свою грудь ему в лицо, от чего тот оттолкнул немного её, фыркнув. А та, противным голоском пропищала нечто похожее на: «мне страшно!»       Юные заклинатели, как из будущего, так и, в данном случае, из настоящего, все как один, скривились. Для них голос Ван Линцзяо подобен пытке пенопластом по стеклу, но никто и ничего не мог сказать. Хотя даже глава Вэнь поморщился от её голоса.       Вэй Усянь, сидящий в позе лотоса, немного подумал и неожиданно ударил себя рукой по коленке и перевёл немного, взгляд на Сычжуя:       — Так улыбалась молодая госпожа Янь? — Вэй Усянь не стал фривольно обращаться, потому что в зале сидели родители девочки. И обращение «А-Янь» было бы невежливым.       Сычжуй кивнул улыбнувшись. Даже сейчас, ещё юный учитель Вэй поражал его своей быстрой способностью сопоставить факты, но только когда это касалось не любовных дел…       Лань Сычжуй чувствовал, что упускает нечто важное, поэтому устремился к статуе, желая рассмотреть её лицо поближе, в тот же миг в него кто-то врезался.       Заклинатель, который стоял за ним, вдруг обмяк и беззвучно осел на пол.       Все остальные заволновались, а Цзинь Лин настороженно спросил:       — Что с ним?       — Высосали душу… — госпожу Цзинь передёрнуло от неприятного ощущения. Казалось сотни мелких мурашек пробежали по её облачённой в золотой шёлк ханьфу, спине. Она понимала, что на месте неизвестного заклинателя, мог оказаться кто угодно. Хоть и Цзинь Лин, не уследивший за языком.       — Если там начнётся давка, быть большой беде. Многие пострадают просто пытаясь сбежать оттуда. — глава Цзян прикрыл глаза, массируя виски. Зелень из будущего, а в особенности Цзинь Лин, кажется, словно магнитом притягивали к себя неприятности. Как иначе объяснить, что они за столь короткий промежуток времени, если верить книге, наткнулись сразу на два редких явления в мире заклинателей? Часть расчленёного трупа, при столкновении с которой чудом, не иначе, смогли выжить, а сейчас, наткнулись ещё и на эту Танцующую Богиню!       — Я надеюсь вы сразу же ушли из Храма? — Лань Цижэнь глянул на четвёрку юных заклинателей, которые сглотнули, вспомнив, один интересный момент. Сглотнули именно ученики из ордена Гусу Лань, ведь их оплошность на этой охоте совсем скоро всплывёт       — Да, учитель Лань, мы почти сразу ушли оттуда, когда пришёл старший Вэй…       Далеко не сразу, но заклинатели поняли о ком идёт речь. И было непривычно слышать это обращение, ведь Усянь, которого все знали сейчас, был ещё юнцом, но с небольшим отличием.       Лань Сычжуй, придерживая меч, наклонился, чтобы осмотреть заклинателя. Дыхание того было глубоким и ровным, словно он внезапно уснул. Но тем не менее, как бы сильно его не трясли и ни окликали по имени, заклинатель не приходил в чувство. Лань Сычжуй выпрямился и сказал:       — Похоже, что он…       Не успел он закончить, как свечи на столе для подношений и по углам пещеры зажглись сами собой и тёмное помещение внезапно заполнилось красным светом, будто со стен потекли ручьи крови.       Несмотря на то, что действия происходили в книге и никому на самом деле не угрожала опасность, несколько особо впечатлительных людей, вскрикнули. Они никак не ожидали таких подробностей.       На их реакцию некоторые по-доброму усмехнулись, а кто-то упрекнул нескольких, как раз-таки испугавшихся юношей — в трусости. Среди таких юношей были: Су Шэ, никогда не отличавшийся смелостью и Цзинь Цзысюнь. Оба юноши зарделись от смущения и негодования, которое заставило их потупить взгляд. Они показали себя как самые настоящии трусы, испугавшись какой-то книги, а ведь в будущем они не просто ученики! Они заклинатели! Даже трусишка Не Хуайсан и тот лучше держался. Он без всяких криков просто вцепился в рукав дагэ, который, глядя на это, только вздохнул. Он не знал, что делать с этим бедовым созданием. Ругать однозначно было бесполезно. В голову пришла мысль, что стоило бы как-нибудь спросить совета у Лань Сичэня.       По пещере пронёсся шорох: заклинатели обнажили мечи и достали талисманы. В тот же миг, снаружи, словно вихрь, ворвался человек, держа в руке тыкву-горлянку, полную алкогольной настойки. Он вылил всё содержимое сосуда на каменную статую, и пещера тут же заполнилась сильным запахом. Затем достал талисман и запустил им прямо в статую. В тот же миг на священном алтаре заплясали яростные языки пламени, осветив пещеру так ярко, словно в ней взошло солнце.       — Бесполезно, с этой богиней такими методами не справиться. — Лань Цижэнь вздохнул, понимая, что справиться с этим чудовищем заклинателям, собравшимся на горе Дафань, почти не под силу.       Цзинъи потёр шею и неожиданно сказал:       — А я ведь, тогда безумно испугался появления этого сумасше… Господина Вэя. Он всё так быстро и стремительно сделал, что я даже не сразу понял, что происходит.       — Я не ослышался? — Цзян Чэн глянул в сторону Вэй Усяня — ты вылил алкоголь на статую, чтобы усилить огонь, а не выпил его? — и, несмотря на слова, вроде как сказанные серьёзным тоном, было более чем ясно, что Цзян Чэн просто решил пошутить над братом. Который не обиделся, но ответил немного надувшись:       — Чэн-Чэн, неужели ты настолько плохого мнения обо мне? Я бы не стал пить всякое… Неизвестное, куда уж лучше наше вино или, ещё лучше «Улыбка Императора», эх, но она только в Цайи. Даже интересно, удалось ли мне в будущем ещё хоть раз её попробовать? — Вопрос явно был риторический.       Вэй Усянь использовал всё содержимое мешочка цянькунь, отбросил его в сторону и закричал:       — Все наружу! Берегитесь пожирающей души богини! Кто-то вдруг завопил:       — Поза богини изменилась!       — Конечно она изменилась, болван… Или он ожидал, что тварь будет смирненько стоять и ждать пока вы её изловите? — Вэнь Чао хмыкнул.       Раньше у статуи одна нога была оторвана от земли, а обе руки подняты вверх, правая притом устремлена к небу — само изящество. Но сейчас, на фоне пылающих алых и жёлтых огней, все её конечности были опущены. Никаких сомнений не оставалось — это определённо не обман зрения!       И тут каменная статуя подняла ногу и сделала шаг из огня!       Вэй Усянь опять заголосил:       — Бегите! Спасайтесь! Хватит рубить направо и налево! Это не поможет!       — Молодой господин Вэй, сколько бы вы не голосили, пытаясь спасти этих людей от гибели, они вас уже не услышат… — Вэнь Жохань вздохнул, прекрасно зная о чём говорит. — Они слишком увлечены тем, чтобы поймать эту тварь.       Многие были вынуждены согласиться со словами главы Вэнь, ведь инстинкт самосохранения у многих молодых и не очень заклинателей, можно сказать, начинал давать сбой при мысли о поимке или уничтожении такой сверепой, сильной твари.       — Весь мир кошмарили возвращением Старейшины Илин, говоря что он устроит Мрак и Хаос, но пока я что-то вижу, как он пытается вытаскивать всех и вся из проблем к которым сам не имеет никакого отношения. Да и злодеяний иного рода, что-то совсем не видно — Не Минцзюэ хмыкнул и глянул в сторону Ланей, когда один из заклинателей с их стороны попытался что-то сказать, но смолк, видимо не находя слов. Ведь и правда, сколько они уже прочитали, а прямых доказательств, каких либо злодейств Старейшины, так и не увидели и это за восемь-то глав!       Но большинство заклинателей пропустили его слова мимо ушей. Тварь, пожирательница душ, которую они так долго пытались найти, наконец явила себя — так с чего упускать свой шанс? Однако сколько мечей в неё не втыкали, сколько талисманов и магических артефактов ни использовали, статуя продолжала шагать как ни в чём не бывало. Около чжана ростом, в движении она напоминала исполина, источая поистине гнетущую ауру.       Неожиданно, изваяние схватило двух заклинателей и поднесло их к лицу. Казалось, каменный рот открылся и тут же захлопнулся: мечи заклинателей, со звоном упали на пол, а головы безжизненно повисли. Богиня высосала их души!       — Шанс? Какой шанс? Эта тварь гораздо сильнее, чем может показаться и они сейчас находятся в смертельной опасности, а вместо того чтобы убираться сверкая пятками, чают надежду справиться с ней? — Юй Ксиу — добрая тётушка Юй Цзыюань, скривила в ироничной усмешке. Даже она, не будучи заклинательницей, понимала прекрасно, что не по зубам юным заклинателям такая добыча. Она даже не могла точно сказать, смогли бы сразу главы Великих орденов одолеть тварь… Скорее запечатать…       — Благоразумнее было бы и правда сбежать оттуда и послать сигнал о помощи, — госпожа Цзинь вздохнула. — тогда возможно те два заклинателя не погибли бы. Даже интересно… кто это был, из сидящих здесь? — мадам Цзинь окинула людей, сидящих в зале взглядом, словно выискивая тех самых потенциальных самоубийц. Однако, кажется в их ряды никто не спешил и не смотрел на госпожу Цзинь от слова совсем, словно не понимая в чём дело.       Осознав, что никакие атаки не помогут усмирить статую, заклинатели послушались Вэй Усяня. Плотный людской поток хлынул из пещеры. Перед глазами Вэй Усяня мелькали лица и он всё больше и больше нервничал: Цзинь Лина нигде не было. Тогда он оседлала осла и рванул в сторону бамбукового леса. Почти сразу же Вэй Усянь наткнулся на учеников из клана Лань. Он громко позвал:       — Дети!       — Кого ты детьми назвал? — возмутился Лань Цзинъи. — Забыл, из какого мы клана? Думаешь, признаем тебя за старшего лишь потому, что ты умылся?       Цзинь Лин замер. Он даже не догадывался, что старший дядя так о нём беспокоился. Он ведь впервые видел Цзинь Лина и тот ему ещё и гадостей наговорил, а тот все равно пошёл его спасать: от осознания этого факта Цзинь Лин растерялся. В голове даже появилась мысль о том, чтобы обнять дядю, с которым особо тёплых отношений Цзинь Лин-то почти не имел и по большей части только возмущался каждый раз, пусть и наигранно, скорее по-привычке, но это не значит, что дядю это не обижало и Цзинь Лин, даже ни разу за это не извинился перед ним, привыкнув, что старший дядя всё легко прощает и долго зла не помнит. Хотя, парочку исключений всё же было, ещё до рождения Цзинь Лина.       Несмотря на то, что Цзинь Лин сейчас сидел рядом в зале, дева Цзян и её, возможно будущий супруг, сидели как на иголках.       — Несносный ребенок, куда же ты лезешь… — Юй Цзыюань, кажется тоже забыв о наличии Цзинь Лина в зале, нервно закусила губу, потирая почти искрящие молниями кольцо.       Вэй Усянь же, даже не сразу осознал, что госпожа Юй говорит не о нём, а о внуке…       Цзян Чэн же, наклонившись поближе к брату. прошептал, хмурясь:       — Шило явно твоё… — Цзян Чэн и в страшном сне не мог представить второго Вэй Усяня…       — Чэн-Чэн, меня не было тринадцать лет — Усянь услужливо напомнил о своём отсутствии и лицо Цзян Чэна скривилось. Он вспомнил, что и правда того даже близко не могло быть с Цзинь Лином.       Цижэнь же, закашлялся, услышав как разговаривает Цзинъи с Вэй Усянем. Пусть сам Лань Цижэнь его и не особо любил, но всё же. Он не понимал откуда в их клане появился такой не правильный Лань.

Ну не скажите, господин Вэй.

Несмотря на то, что вас не было в живых…

вы все равно косвенно приняли участие в его воспитании.

      Только ни вы, будучи Старейшиной Илин, ни Цзинь Лин этого не помните.

Постараюсь показать вам… Если не забуду.

      

      Вэй Усянь произнёс:       — Ладно, ладно гэгэ. Пошли сигнал для своего… Для Хангуан-цзюня!       — Почему именно он? — взгляд Цзян Ваньиня лучился ревностью. И неоправданной, даже какой-то странной обидой.       — А-Чэн — дева Цзян нежно улыбнулась — ты ведь понимаешь, что там маленькие Лани, а Цзинь Лин не с ними, а из ордена Гусу Лань за детьми следит Ханьгуан-цзюнь. Конечно А-Ин вспомнит его.       Ваньинь смутился. Он об этом не подумал. Обида после слов сестры ушла, ведь и правда, как Лани могли позвать его?       Ученики согласно закивали и на бегу принялись охлопывать себя в поисках сигналов. Лань Сычжуй в растерянности признался:       — Той ночью, в деревне Мо, мы истратили все сигнальные огни.       — Разве после того вы не пополнили запасы? — Вэй Усянь был крайне удивлён.       В обычных обстоятельствах заклинатели нуждались в сигнальных огнях крайне редко. Лань Сычжуй смутился:       — Мы забыли.       — Да как вы могли?! Если Ханьгуан-цзюнь узнает об этом, вам несдобровать! — припугнул их Вэй Усянь.       Лань Цижэнь, слыша подобное, едва не задохнулся от возмущения! Адепты, что должны быть всегда собраны на таких охотах и подготовлены так, что гуй не придерется (!) забыли сигнальные огни!       Лань Ванцзи и Сичэнь, заметив состояние своего дяди, попросили деву Вэнь помочь. Хотя вернее было сказать, что помочь попросил Цзэу-цзюнь, со своей милой, миролюбивой улыбкой, от которой почему-то Усяня иногда кидало в дрожь. Но он списывал это на осколок не совсем своей души, которая попала в него из будущего. И который отчаянно тянулся к Лань Ванцзи. Но Усянь старался усидеть на месте как мог. Не хотелось бросать брата, который смотря на метания брата вздохнул, тихо сказав:       — Иди уже, ты весь изъёрзался. — Ваньинь недовольно фыркнул, ведь Вэй Усянь сел так, что часть ханьфу Ваньиня была под ним и он всю её измял своим ёрзаньем, да и Второго нефрита он так сверлил взглядом, что это заметил бы и слепой. Только, если Усянь таращился в открытую, то вот Ванцзи старался смотреть на него украдкой, что кажется забавляло Лань Сичэня, но совесть и вездесущие правила мешали ему открыто потешаться над братом.       Не Минцзюэ и Не Хуайсан издали смешок, сказав почти в голос:       — Мир заклинателей с колыбели пугают ужасным Старейшиной Илин, а сам основоположник тёмного пути, пугает детей праведным Ханьгуан-цзюнем.       Вэй Усянь задорно улыбнулся:       — Никто никого не пугал. Старейшина Илин их припугнул, чтоб в следующий раз не забыли.       Лицо Лань Цзинъи от ужаса сделалось пепельно-серым.       — Вот и всё. На этот раз Ханьгуан-цзюнь точно назначит нам такое наказание, что оно убьёт нас…       Цзинъи смутился под множеством не понимающих взглядов.       — Не знал, что Лани могут быть так жестоки — Вэнь Жохань усмехнулся, глянув на юношу, что опасливо косился на Лань Ванцзи.       Сычжуй неловко улыбнулся       — Цзинъи любит немного преувеличивать. После того, как мы забыли про сигнальные огни, нас заставили только, стоя на руках, сорок раз переписать перечень того, что должен брать с собой каждый заклинатель на охоту — Сычжуй потёр запястья, как и Цзинъи.       — Стоя на руках?! Сорок раз?! — Вэй Усянь и Цзян Чэн воскликнули, едва не подскочив. У них бы точно отвалились руки после такого наказания.       Вэй Усянь был рад, что своё наказание он всё же исполнял, сидя на циновке за столом, а не стоя на руках.       Цижэнь удивленно глянул. Он не припоминал, чтобы у них в, ордене было такое наказание, но если так подумать, то дети из будущего и там могло кое что всё же и поменяться.       Вэй Усянь подлил масла в огонь:       — Точно-точно, он должен наказать вас! Иначе в следующий раз вы опять все забудете.       Он поскакал дальше на поиски Цзинь Лина, но Лань Сычжуй нагнал его и побежал рядом:       — Молодой господин Мо, молодой господин Мо! А как вы узнали, что тварь, пожирающая души, не дух или монстр, а статуя богини?       — Даже считая его сумасшедшим дети к нему прилипли. — Юй Цзыюань вздохнула, не понимая этого. Чем этот озорник так превлекал к себе других? — Тебя самого сколько не наказывай вечно забываешь про что-то вроде огней.       — Матушка, может использовать что-то похожее как в ордене Гусу Лань?       Цзян Фэнмянь вспомнив как Вэй Усянь на тренировочном поле стоял кверху тормашками с пиалой чая, покачал головой       — Не поможет. Нечто подобное уже было.       Усянь выдохнул, поняв, что подобных издевательств не будет, но все равно недовольно глянул в сторону Цзян Чэна. От него такого предательства он уж точно не ожидал.       Не Хуайсан неожиданно глянул на детей:       — Мне интересно, а как долго вы Вэй-сюна принимали за Мо Сюаньюя и сколько вы его так звали?       Оуян Цзычжэнь:       — Ещё очень долго, второй молодой господин Не…       Вэй Усянь ответил:       — Как я узнал? Я увидел.       Лань Цзинъи прибежал следом за своим товарищем. Теперь они бежали по обе стороны от Вэй Усяня:       — Что ты увидел? Мы тоже много чего видели, и ничего.       — Вы увидели, но какие выводы вы сделали из увиденного? Что за существа обитают на древнем погосте?       — Я не понимаю, как он вообще умудрился связать между собой ситуации лодыря, кузнеца и его дочери, старика… — Не Хуайсан глянул на Вэй Усяня.       — Не-сюн, я просто слушал, что говорят люди и делал примерные предположения. Я точно не знал, прав ли я. Тем более существа, обитающие на этом погосте, это мёртвые души. А тварь, если бы она была монстром или духом, явно захотела бы полакомиться этими самыми душами.       — А почему? — один из юных адептов Цзян, приходившийся шиди Вэй Усяню, глянул на того, а Сычжуй, кашлянул, сказав:       — Дальше в книге… Старший Вэй всё объяснит.       Мадам Цзинь, пробежавшись взглядом по строчкам кивнула, продолжив читать с того места, где остановилась:       — Только мертвые души, что еще там может обитать?       — Верно, мертвые. Вот именно поэтому тварь, пожирающая души, не может быть духом или монстром. Все очень просто: гора Дафань кишмя кишит мертвыми душами, и разве монстр или дух не захотел бы полакомиться ими? Конечно захотел бы.       На этот раз вопрос задали несколько голосов одновременно:       — Почему?       — Да потому что мёртвые души легче проглотить у них нет телесной оболочки, которая служила бы им щитом между голодным монстром или духом и душой. — Не Минцзюэ вздохнул, не понимая, как можно не знать такой простой вещи.       Лань Цижэнь же с каждой главой чувствовал себя всё страннее. Ему казалось, что эти дети, могут свести его в могилу. Ведь знания про монстров и духов и призраков им должны были уже давно преподать. И если он учил этих детей сам, то подобные вещи должны были бы отскакивать у них от зубов! Однако, ничего предъявить он не мог. Если этих адептов он учил сам, то поставит он исключительно себя в неловкое положение перед столькими людьми. Уж лучше было разузнать обо всём позднее. Тем более дети звали его учителем, а значит и он, что-то да приподавал им.       — Знаете, ребятки, мне бы хотелось вот что сказать об Ордене Гусу Лань… — терпение Вэй Усяня лопнуло, — Почему вас учат всяким занудным вещам, которые требуют простого зазубривания? Зачем запоминать простыни исторических текстов, семейные древа или же этикет общества заклинателей? Вам нужно получать знания, которые можно применить на практике! Например, как можно не понять такую простую вещь? Мертвые души гораздо легче поглотить, чем живые. Физическое тело живого человека играет роль щита, и, если тварь захочет пожрать живую душу, сначала ей придется разрушить этот щит. Возьмем, скажем…— Вэй Усянь посмотрел на осла, который бежал, задыхаясь и закатывая глаза, — К примеру, если у тебя есть два яблока: одно прямо перед тобой, а второе в закрытом ящике, какое ты выберешь? Конечно же, то, что перед тобой. Эта же тварь поглощает только живые души и знает способ их добычи. Она сильна и весьма избирательна в вопросах питания.       Старшие представители ордена Лань, вместе с Лань Цижэнем просто не могли поверить в то, что услышали! Но на них, словно кто-то услужливо наслал заклятье молчания. Они, как рыбы, выброшенные на берег, хватали ртом воздух, чему не мало потешались остальные заклинатели.       — Вот именно, зачем это всё заучивать? Это просто невозможно запомнить! Разве не хватит базовых правил этикета? Исторические тексты от и до, да и исторические древа?! Некоторые, кто в них записан даже не совершили каких-то мало-мальски героических поступков, не открыли ничего нового, не изобрели и тем не менее мы всех и каждого должны запоминать, хотя, если подобная информация и понадобится её можно найти в библиотеке — Цзинь Лин, имевший удовольствие учиться в Гусу и учить всю эту нудятину, буквально закипал от негодования. Впрочем от него не отставал и Цзиньи.        Не Хуайсан, казалось, чтобы как можно скорее отвлечь всех от правил и прочего, неожиданно начал восхвалять учительские способности Вэй Усяня.       — Вэй-сюн всегда может даже самый сложный и нудный материал преподнести простым, понятными даже маленькому ребёнку, языком!       Вэй Усянь слыша это смутился и немного отвернулся от друга, прося сильно не перехваливать его персону.       Представители семьи Цзян на это заявление могли лишь улыбнутся, ни говоря ни слова, ведь и правда талант Усяня разъяснять всё простым языком, пользовался большим спросом. Адепты обожали занятие с ним и это пожалуй было всем только на руку в семье Цзян. Ведь ни Юй Цзыюань, ни Цзян Фэнмянь могли не переживать за знания адептов. Те были способны под чутким руководством Вэй Усяня хоть во сне рассказать и показать всё, связанное, даже с акупунктурными точками…       Лань Цзинъи в изумлении воскликнул: — Так вот оно что! Теперь все ясно! Эй, ты что, не сумасшедший?       Зал взорвался хохотом, а сам Цзинъи стал пунцовым и проклинал себя мысленно на чём свет стоит.       — Он у нас и сумасшедший и гений… Сумасшедший гений в общем. — Цзян Чэн хмыкнул вспоминая эксперименты брата на некоторые из которых пойдёт и впрямь разве, что сумасшедший.       Вэй Усянь слегка толкнул брата локтем и надулся, переползая к сестре, так, словно в самом деле обидился на своего диди и теперь решил сидеть с старшей сестрой, которая только нежно улыбнулась на подобное ребячество.       Мадам Юй же тактично закрыла на это глаза. Дети не делали ничего такого, да и Усянь так делал не впервой.       Лань Сычжуй на бегу объяснил:       — Мы все думали, что из-за того, что люди начали терять души после грозы и разрушения погоста, это должен был быть злобный дух, вырвавшийся на волю.       — Любой бы первым делом и подумал так. — Вэнь Сюй прекрасно понимал, почему подозрения сразу появились по поводу духа, ведь монстры, духи, призраки, они встречались куда чаще этим деткам, да и по всем параметрам можно было свалить вину на духа. Только в этот раз это нечто было куда опаснее…       Вэй Усянь не согласился:       — Нет, не то.       — Что не то?       — Порядок событий и связь между ними не те. Скажите мне вот что: что было раньше — сход части горы Дафань или же начало череды потери душ? Что из этого причина, а что — следствие?       Сидящие в зале, крепко задумались и первым, рискнул, на удивление многих, высказать своё предположение Не Хуайсан:       — Вэй-сюн, мне кажется, что сначала начали пропадать души, а уже потом случился сход.       — Да нет же! Ясно же, что сначала случился сход, а потом начали пропадать души! — какой-то адепт из клана Цзинь принялся отрицать вариант Не Хуайсана и многие разбились на несколько лагерей, кто-то был согласен с Цзинем, а, кто-то неожиданно поддержал Не Хуайсана, но наверное в случае с младшим господином Не, большим фактором служило именно то, что на сторону Не Хуайсана без колебаний встали Глава Не и глава Вэнь, а вместе с ними и госпожа Юй. Которые тоже были уверены в том, что сначала люди начали терять души.       Госпожа Цзинь же, держа книгу, не могла никого поддержать, так уже пробежалась глазами по дальше идущим строчкам и уже знала ответ.       На сторону Не Хуайсана так же встал и Вэй Усянь, прекрасно понявший в чём кроется провох.       Мадам Цзинь подождала, пока жаркие споры закончатся и зачитала с чувством видя, как те, кто был согласен с Цзинем надуваются от гордости, чтобы тут же сдуться. Лань Сычжуй, не задумываясь, ответил:       — Сначала случился сход горы, а затем начали пропадать души. Первое было причиной, а второе — следствием.       Вэй Усянь ответил:       — Целиком и полностью неверно. Сначала было положено начало череде потерянных душ — это причина, а затем уже случился сход горы — это следствие! В ту ночь бушевала гроза, и молния уничтожила гроб — держите в голове этот момент. Первым человеком, который потерял душу, стал городской лодырь, которого гроза застала врасплох, и он был вынужден переночевать на горе, а через несколько дней вдруг женился.       Не Хуайсан улыбнулся       — Значит я правильно угадал! — младший наследник ордена Не, сиял как начищанный пятак. Тем более поводом для радости было и то, что его дагэ, без колебаний согласился с ним!       Цзян Чэн нахмурился       — Как ты понял, правильный порядок произошёдшего?       — Ну, Лань Сычжуй же говорил в книге, что люди начали терять души, после грозы и разрушения погоста, но Вэй-сюн сказал, что это неверно. Значит, если подумать то получим верный ответ.       Те, кто так же внимательно слушал книгу кивнули, а Не Минцзюэ был рад, что брат не ловит ворон.              Лань Цзинъи спросил:       — Ну и что тут неверно?       Вэй Усянь ответил:       — Здесь все неверно! Откуда вдруг бестолочь и лоботряс, без гроша в кармане, нашел деньги на такую шикарную свадьбу?       Кто-то неуверенно предположил:       — Он мог занять у кого-то из своих друзей денег на свадьбу.       — Ага, а отдавал бы он их потом чем? Натурой? Сказано же, что у него ни гроша в кармане нет. — Цзинь Цзысюнь фыркнул, даже он понимал, что такому человеку никто денег бы не занял.       Некоторые опешили от слов Цзинь Цзысюня, но кто-то даже счёл это смешным и, конечно не воспринял предложение на счёт расплаты натурой всерьёз. А вот госпожа Цзинь от такой пошлости не знала, что и сказать. Она даже не могла дать племяннику подзатыльник за такие слова. И всё бы было ничего, но ведь в зале сидели адепты, иногда и совсем ещё юные, которые не достигли шестнадцати лет. Девушки сидящие в зале стали пунцовыми и некоторые юноши не далеко отстали от них. Даже Цзинь Цзысюань покраснел и глянул на двоюродного брата как на врага. Уж наследник Цзинь не жаловался на фантазию и представил сам того не желая, подобную расплату во всех красках. И, конечно именно он и дал вместо матушки, подзатыльник кузену, чтоб тот думал, что говорит.       Юноши безмолвствовали, пытаясь осознать слова Вэй Усяня. Но, честно говоря, это получалось у них плохо, потому что орден Гусу Лань был одним из тех, кто мог позволить себе не волноваться о таких приземленных вещах, как деньги.       Вэй Усянь продолжал:       — Вы осмотрели все мертвые души, что бродят по горе Дафань? Среди них был старик, который умер от удара в голову и похоронен в одеждах тонкой работы, изготовленных из хорошего материала. Его семья явно была богатой и, наверняка, к нему в гроб положили разные погребальные предметы, тоже отличного качества и, как следствие, цены. Молния, среди прочих, разбила и его гроб. Но местные, что пришли перезахоронить останки старика, не смогли найти погребальных предметов — вот и ответ на то, почему лодырь так внезапно разбогател. Он решил жениться именно после ночи, проведенной на горе, а, значит, тогда случилось что-то из ряда вон выходящее. Как вы помните, гроза застала его врасплох, и ему срочно нужно было где-то укрыться. А, где на горе Дафань лучше всего спрятаться от ветра и ливня? Конечно же, в Храме Богини. А что делает большинство людей, оказавшись в храме?       Те заклинатели, что не относились ни к одному из Великих орденов, могли лишь завидовать. Уж они то знали цену деньгам и не могли себе позволить разбрасываться ими так же, как это делали выходцы из богатых семей и орденов.       Сичэнь, словно почувствовав о чём думают многие, сказал:       — Да, может в нашем ордене, как и в других Великих орденах не заботятся о том, что деньги могут в любой момент кончится, но и не разбрасываются им как рисом на пахотном поле.       Главы Вэнь и Цзян, кивнули, подтверждая слова Первого нефрита ордена Гусу Лань.       — Если бы жители не торопились так перезахоронить останки, а сначала вызвали заклинателей, то всё было бы куда лучше и умер бы лишь городской лодырь скорее всего. — глава Юй тяжело вздохнул, а вот Юй Цзыюань не была в этом уверена и возразила на удивление отца:       — Даже если бы не перезахоронили, заклинателям понадобилось бы время, да и тогда деревню бы стали беспокоить в добавок к богине неупокоенные души. А так по горе Дафань слоняется только ограбленный лодырем старик.       Лань Сычжуй предположил:       — Молятся?       — Верно. Вот и наш лодырь молился о том, о чем обычно молятся люди: денег бы побольше да жену покрасивше, и все в таком духе. Богиня услышала его молитву, наслала молнию на погост и разрушила гроб богатого старика, позволив лодырю завладеть сокровищами. Итак, его желание было исполнено, и богиня пришла к нему в первую брачную ночь и в качестве жертвы себе высосала из него душу!       — Ладно денег побольше, это понятно-то, статуя уже исполнила, но как она могла прийти к лодырю в облике невесты и тот совсем не почувствовал подвоха? — Не Хуайсан нахмурился не понимая как это могло произойти.       — Ну почему же, второй молодой господин Не, этой твари было не обязательно притворяться невестой. Невеста ведь оплакивала скоропостижно скончавшегося жениха и мужа. Богиня могла прийти под покровом ночи и высосать душу у спящего.       От спокойно-рассудительного тона Вэнь Жоханя, многие поёжились. Не мог понять, как с таким хладнокровием можно говорить о подобном.       — Б-Благодарю главу ордена Вэнь за ответ. — младший наследник ордена Не, сам не понимал, почему его голос неожиданно дрогнул и поспешил юркнуть за спину дагэ, закрывая лицо веером уже по-привычке.       Сам Не Минцзюэ прикрыл брата собой. Он недолюбливал главу Вэнь и любое внимание к нему или брату со стороны Вэнь Жоханя, не могло не напрягать Чифэнь-цзуня. Учитывая, что именно по вине этого мужчины, мог погибнуть их с Не Хуайсаном отец.       Лань Цзинъи сказал:       — Это ведь все только догадки, да?       Вэй Усянь ответил:       — Да, только догадки. Но если мы примем их за правду, то все, что случилось дальше, может быть так же логически обосновано.       Лань Сычжуй спросил:       — А как бы вы объяснили случай с той девушкой, А-Янь?       — А ведь точно, случай А-Янь отличается, её-то душа на месте. — Не Минцзюэ глянул на юньмэнца, который ничуть не смутившись сказал:       — Да, душа А-Янь на месте, но, ведь глава ордена Не, она серьёзно пострадала, после пребывания у Танцующей богини. Та вернула её, но теперь дочь кузнеца подражает движениям богини. А вернулась её душа лишь потому-что в семье Чжэн была ещё одна жертва. Отец А-Янь тоже ходил молиться в храм и как итог, его душу забрали в обмен на душу его дочери, которая уже никогда не будет прежней.       Никто в зале не нашёлся с ответом, а госпожа Юй, гордо улыбнулась, понимая, что не зря позволяла юноше не только заниматься вместе с А-Чэном, но и иногда подтягивать его, объясняя что-то. Теперь было даже тяжело сказать, кто из её сыновей умнее. Да и А-Ли от них ничуть не отставала. Госпожа Пристани Лотоса, лично, своими глазами видела, как та учила мальчишек тому, что умела сама. Благодаря ей мальчишки знали как делать некоторые бытовые вещи, вроде перевязки ран или зашивания прорех в одежде.       Вэй Усянь произнес:       — Отличный вопрос. Вы, наверное, порасспрашивали местных, прежде чем подняться на гору. В то время А-Янь как раз обручилась. А все новоиспеченные невесты желают только одного.       — И чего же? — Сичэнь глянул на Усяня улыбаясь, но тот не ответил, только махнул рукой в сторону книги, как бы говоря, что на этот простой вопрос вместо него может ответить и книга.       Лань Цзинъи недоумевал:       — И что же это за желание такое?       Вэй Усянь ответил:       — Обычно это что-то вроде: «Хочу, чтобы мой жених всю свою жизнь любил только меня одну».       Девушки захихикали. видя растерянные лица не только нескольких юношей, но и главы Не. Его страстная любовь к саблям, тренировкам и прочему, даже не допускала мыслей о любви к дамам и он не знал, чего в принципе они могут хотеть. Именно поэтому ему наверное было проще найти общий язык с монстром и своей саблей, чем с девушкой, которых он иногда, откровенно говоря побаивался не зная, что у них в голове. При этом, Не Мицзюэ вспомнил, как случайно в одно время после тренировок с саблей, забрел в женскую часть орденских купален… Из-за пара он даже не успел ничего разглядеть толком, только женский визг порою всё ещё звучал в ушах, когда он проходит мимо тех самых купален. И ведь тогда, его за случайное проникновение в купальню. закидали не меньше чем десятком, женских верхних одежд! С тех пор для главы Не, территория женской купальни стала самым страшным местом…       И об этом его позоре знал только Не Хуайсан, который сейчас подло хихикал где-то у него под боком, видимо вспомнив тоже самое. Однако хихикал он не долго, так как Не Минцзюэ взъерошил волосы своего диди, зная как тот этого не любит. И точно, стоило ему только слегка разворошить волосы брата, тот принялся отбиваться, возмущенно вскрикнув: «дагэ!» — он под смешки уже Не Минцзюэ принялся укладывать волосы.       Юноши совсем растерялись:       — И как же можно исполнить такое желание?       Вэй Усянь развел руками:       — Очень просто. Если ее жених немедленно умрет, технически это можно засчитать за: «любить всю жизнь только меня одну».       — Жестоко, но и правда, придраться не к чему… Ведь и правда он до конца своей жизни любил только её одну.       Яньли и дева Ло вздохнули, сказав почти в голос:       — Бедняжка.       Но сколько бы они не вздыхали, той А-Янь они уже не могли помочь. Зато сейчас, её судьба могла сложиться не так плачевно и она могла в будущем всё же испытать счастье вместе с любимым.       Лань Цзинъи, наконец, разобрался, в чем дело, и возбужденно воскликнул: — Ага, ага! Да, да, так значит, выходит, что жениха А-Янь разорвали волки на следующий день после помолвки, потому что накануне она ходила молиться в Храм Богини!       Вэй Усянь ковал железо, пока горячо: «Сейчас уже неважно, напали ли на него волки или еще кто. Важно вот что: почему из всех потерянных жертв только душа А-Янь вернулась? Чем она отличается от всех остальных несчастных? Ответ прямо перед нами: у нее есть родственник, который тоже потерял душу. Или, если сказать точнее, не просто потерял, а заменил душу А-Янь! Ее отец, кузнец Чжэн, очень любил свою дочь. Увидев, в каком ужасном состоянии она была и, осознавая свое бессилие, кузнец решил бороться с бедой единственным возможным для него способом. Каким же?»       На этот раз Лань Сычжуй оказался быстрее: «Он мог только довериться воле Небес. Именно поэтому он тоже пошел в Храм Богини и произнес молитву: «Пожалуйста, пусть душа моей дочери А-Янь вернется!»       Вэй Усянь удовлетворенно сказал: «Итак, душа А-Янь вернулась, но взамен ее отец лишился своей. Однако, хотя душа и была теперь у хозяйки, пребывание ее у богини не прошло даром. Душа оказалась повреждена, и девушка, получив ее назад, начала бессознательно подражать танцующим движениям богини и даже улыбаться, как она».              Госпожа Цзинь вздохнула, покачав головой. Она не верила, что тварь, поселившаяся на горе действительно могла обладать таким коварством. Впрочем в это не верила не только она, но и другие сидящие в зале, даже не ставшие что-то говорить на этот счёт. Всё о чём они думали итак отражалось на их мрачнеющих с каждой строчкой, лицах.       Людей, потерявших души, объединяло одно — все они накануне молились перед статуей. И богиня поглощала их души в обмен на исполнение их желаний.       Поначалу статуя богини была самым обычным камнем, который немного напоминал человеческую фигуру, но сотни лет беспричинных поклонений и подношений даровали ей некоторые силы. Однако существо вышло жадным и быстро свернуло на скользкую дорожку: оно решило пожирать души, чтобы увеличить свою мощь. Богиня обменивала исполненные желания на души просителей, и со стороны это выглядело честным и не противоречащим морали. Технически получалось, что молящийся жертвовал ей свою душу добровольно. Вот почему стрелки Компасов Зла не двигались, флаги, привлекающие духов, не работали, а магическое оружие и талисманы были бесполезны — тварь, терроризирующая гору Дафань, оказалась не духом, не демоном, не монстром, не призраком — а самой настоящей безымянной богиней, рожденной из сотен лет восхвалений. Поэтому пытаться бороться с ней предметами, которые используют против духов и прочих порождений тьмы, — то же самое, что пытаться потушить костер огнем!       — Поэтому и нужно молиться только в официальных храмах и официальным богам — глава Юй вздохнул. Уж сколько раз об этом не говори людям, а всегда случается нечто подобное нет-нет так лет через пятьдесят или в лучшем случае сто и снова гибнут люди простые и заклинатели. И всё лишь из-за молитв неизвестно кому!       — Зато теперь ясно почему компасы Старейшины Илин ничего не показывали. Тварь и правда несмотря на свои действия не может считаться тёмной тварью. Ложная богиня напиталась светлой энергией от молитв и стала почти разумным существом.       — Мне даже интересно, как теперь светлые заклинатели Правильного пути будут избавляться от этой твари. — намёк Вэнь Сюя многим был предельно ясен. Но никто не спешил возражать. В данном случае действовать привычным методом и правда не выйдет и все это прекрасно понимали.       Лань Цзинъи вдруг громко закричал:       — Постой! Но тогда, в храме, когда тот заклинатель лишился души, я не слышал, чтобы кто-то произносил желание!       Сердце Вэй Усяня пропустило удар, и он резко остановился: «Чью-то душу забрали прямо в храме? Опишите мне все, что случилось до этого, не пропуская ни единой детали».       Лань Сычжуй быстро, но подробно рассказал, как все было. Когда он дошел до слов Цзинь Лина: «Если молитвы в этом храме действительно достигают ее ушей, тогда, пожалуй, я попрошу, чтобы ужасный пожиратель душ с горы Дафань появился прямо передо мной. Ну что, статуя услышала мою молитву?», Вэй Усянь воскликнул:       — Вот же оно, желание!       Все остальные заклинатели согласились с Цзинь Лином, и богиня посчитала их просьбу за общую молитву. А в тот момент, когда она явила им себя, желание исполнилось. Настало время получать жертвоприношения!       Госпожа Цзинь, как и остальные близкие родственники Цзинь Лина застыли словно громом поражённые от мысли, что такая тварь теперь охотиться за Цзинь Лином. А сам виновник их беспокойства поспешил успокоить, хоть и с долей лжи:       — Знаю, знаю, что дурак. Меня дядя Цзян тогда уже отчитал за это…       Однако Цзян Яньли эти слова ни сколько ни успокоили. Её сердце все равно забилось как бешеное. даже если учесть, что её бедовый, будущий сын сейчас сидел рядом и уж точно был жив здоров.       Вдруг осел резко затормозил, развернулся и побежал в обратную сторону. Вэй Усянь опять почти свалился от неожиданности, но на этот раз он крепко вцепился в вожжи. Прямо перед ним послышались звуки чавканья вперемешку с хрустом и прихлебыванием. В кустах бамбука, уткнувшись лицом в землю, на животе ползала исполинская фигура. Заслышав шум, она тут же подняла голову. Их глаза встретились.       Сначала лицо богини едва проступало сквозь камень; очертания глаз, носа, рта и ушей лишь слабо угадывались. Но после того как статуя пожрала души нескольких заклинателей за раз, оно преобразилось в лицо улыбающейся женщины, которая сейчас жевала оторванную руку, а с уголков ее рта стекали капли крови.       — А-а-а-а-а! — девушки закричали так, словно это действо разворачивалось прямо перед ними в зале и они находились в смертельной опасности.              Не Минцзюэ поморщился, снова вспомнив ситуацию в купальне. Только на этот раз крик казался ему в разы громче и он еле как перекричав испуганных дам, сказал:       — Дамы, чего вы раскричались? Это всё в книге, никакой твари здесь нет. И здесь уж точно никто никого не сожрёт. — Не Минцзюэ усмехнулся, а затем удивлённо замер. Оказалось, что дамы были ещё не самыми впечатлительными… Он увидел, как младший сын Вэнь Жоханя — Вэнь Чао свалился без чувств в обморок и как вокруг него порхала его любовница с напуганным выражением лица, а сам Вэнь Жохань, казалось, был обескуражен такой реакцией сына. Но позже, буквально через пару минут все услышали грохот ещё одного свалившегося без чувств тела. Оно принадлежало Су Шэ. И подобная реакция явно не понравилась старику Ланю. Су Шэ таким образом просто позорил их!       Дева Вэнь, увидев это только раздраженно закатила глаза не понимая как в заклинатели вообще попали подобные неженки. Она поднялась на ноги и достав из своей сумки с лекарствами, находящейся на всякий случай рядом, достала пузырёк с чем-то едко пахнущим и капнув на хлопковую ватку пару капель этой дряни, поднесла ёё сначала к Вэнь Чао, который от запаха поморщился и начал приходить в себя, а затем, эту же ватку Вэнь Цин поднесла к Су Шэ и убедившись, что оба полуобморочных пришли в себя, наконец вернулась к брату и села на привычное место.       Вся компания последовала примеру осла и рванула в обратную сторону.              Госпожа Цзинь, как и госпожа Юй, неожиданно начали пытаться подавить смешки, пряча их за рукавами своих ханьфу и сначала никто не понял в чём дело, а затем и вовсе вздрогнули от басового смеха Не Минцзюэ.       — Даже осёл понял, что нужно уносить ноги, раньше, чем другие заклинатели и стал предводителем людского стада… а если учесть, что на осле ещё и сидит Первый ученик ордена Юньмэн Цзян…       Те. кто понял в чём дело, тоже подхватили смех главы Не, другим же оставалось только растерянно хлопать глазами. И у оставшихся, вроде Лань Цижэня и Ванцзи похоже не было чувства юмора.       Лань Сычжуй уже ничего не понимал:       — Так не должно быть! Старейшина Илин говорил, что только низкоуровневые твари пожирают плоть, те же, кто выше рангом, предпочитают души!       Цзян Фэнмяню сначала показалось, что он ослышался:       — Разве заклинатели не презирали Старейшину Илин и если и призирали, то почему преподавали молодому поколению его знания?       — А потому, глава Цзян, что несмотря ни на что, Вэй Усянь и правда обладает поразительным умом и даже при всей ненависти к нему, заклинательский мир просто не мог отрицать его открытия и забыть про столько благ и новых знаний. — Вэнь Жохань усмехнулся, — с каждой главой я всё больше сомневаюсь, что юноша действительно был злодеем…       Сычжуй, Цзычжэнь, Жулань и Цзинъи нахмурились сказав в один голос:       — Старший Вэй не злодей!       — Но почему его тогда убили? — Госпожа Юй глянула на детей, но те лишь вздохнули, сказав. что это слишком запутанная история и то, что Старейшину Илин оклеветали.       Глава Оуян вдруг спросил:       — Если юноша и впрямь настолько гениален, то почему заклинательский мир просто не договорился с ним? Не подкупил или в конце концов или не запер бы его где-нибудь, чтобы он трудился на благо мира заклинателей?       — Отец! — Цзычжэнь просто поверить не мог, что его родитель говорит нечто подобное. Хоть он и был против Старейшины Илин всегда, но сейчас для юноши слова отца переходили все границы.       Глава Оуян же, замер как вкопанный после слов юноши из будущего, буквально впившись в него изучающим взглядом. Он никак не ожидал, что среди адептов разных орденов из далёкого будущего, будет и его сын.       — Глава ордена Оуян, при всём уважении я не вещь, чтобы продаваться или не торговец, чтобы меня подкупать и уж тем более я не стал бы работать на благо заклинателей, если бы меня где-то заперли. Если бы такое случилось, я бы скорее покончил с собой, — голос Вэй Усяня был резок и холоден, как никогда, а в глазах было нечто такое, что многие могли поклясться, этот взгляд принадлежал не юному адепту, а тому самому, прожившему тяжёлые годы Старейшине Илин.       Лань Ванцзи забеспокоился не шутку увидев это. В голову, словно чужая пришла мысль (?) о том, что кто-то уже предпринимал подобные попытки и Лань Чжаню лишь хотелось спрятать Вэй Ина ото всех, но сейчас, ещё больше просто успокоить и он сам того не осознавая поднялся на ноги и подошёл к Вэй Усяню, несмотря на окрики дяди и брата. Ванцзи присел перед Вэй Усянем и тихо, немного хмурясь, сказал:       — Никто. Никто не запрёт Вэй Ина.       На Усяня, после этих слов, словно вылили ушат холодной воды. И он начал часто-часто моргать. До этого, он казалось ничего не видел. Ему казалось, что и сидящего рядом, прямо перед ним Ванцзи, до этого не было.       — Л-Лань Чжань, ч-что ты делаешь? Встань. Я… со мной уже всё в порядке. Правда в порядке, видишь? — Усянь даже немного улыбнулся. Он никак не ожидал такой реакции…       Ванцзи придирчиво осмотрел его.       — Мгм. — Лань Ванцзи встал и с большой не охотой всё же вернулся на своё место, чтобы не тревожить родных.       Вэй Усянь не смог удержаться от комментария:       — Почему вы так слепо почитаете его? Даже его собственные изобретения не всегда работали как надо! Нет правила без исключений. Можете считать это существо ребенком: беззубые младенцы едят только супы и каши, но когда они подрастают и обзаводятся зубами, то, конечно же, хотят пустить их в ход и отведать мяса! Ее мощь возросла многократно, и теперь она жаждет попробовать чего-то новенького!       Лань Цижэнь нахмурился, пробормотал:       — Упаси Небожители от таких детей… как Старейшине Илин в голову пришло сравнивать детей с этим?!       Не Хуайсан полностью согласный со словами старика Лань, согласно закивал. Он и врагу не пожелал бы т а к о г о ребёнка.       — Но согласитесь уважаемый учитель Лань, что как раз-таки сравнение с младенцем и ребёнком более точное и простое для объяснение поведения этой твари — Не Минцзюэ вздохнул.       — Мне кажется или Старейшина Илин был раздражён тем, что его так почитают? — Вэнь Сюй в недоумении взглянул на книгу, а сам Усянь кивнул, ответив наследнику Вэнь:       — Был и ещё как. Ненавидели и вдруг такое слепое доверие всем умозаключениям, после смерти, словно я небожитель какой-то, не имеющий права на ошибки!       Богиня-пожирательница душ встала с земли во весь свой огромный рост и радостно принялась танцевать, бешено размахивая руками и ногами. Она казалась очень довольной. Вдруг в воздухе просвистела стрела и пронзила лоб богини насквозь, наконечник ее вышел из каменного затылка.       Услышав этот свист, Вэй Усянь обернулся в его направлении. В небольшом отдалении на пригорке стоял Цзинь Лин, уже готовящийся для следующего выстрела. Он натянул тетиву до предела, и еще одна стрела пронзила богине голову с такой силой, что она была вынуждена сделать несколько шагов назад.       — Бррр, какая же всё- таки это жуть! — Дева Ло, зябко поёжилась. Ей казалось, что они читают какой-то сборник ужасов, а не историю о будущем! Это было какое-то просто отвратительно написанное чтиво, созданное только для того, чтобы пугать людей!       — Цзинь Лин! — Яньли напуганно воскликнула не понимая почему этот бедовый ребёнок просто не пошлёт сигнальный огонь и не позовёт на помощь своего дядю.       — Молодой господин Цзинь, как бы искусны вы не были в стрельбе эта добыча вам не по зубам. — Лань Цижэнь вздохнул, думая, что и орден Лань вряд ли бы без потерь справился с ней.       — Выпороть… — госпожа Юй снова нервно начала крутить кольцо, но замерла, взяв всё же пиалу с успокаивающим отваром. Она подозревала, что половину родных Цзинь Лин успеет ещё не раз напугать, если не довести до искажения Ци и сердечного приступа!       Лань Сычжуй закричал: «Молодой господин Цзинь! Скорее пошлите свой сигнал!»       Цзинь Лин, полный решимости убить тварь, пропустил его слова мимо ушей. С сосредоточенным видом он вложил в лук сразу три стрелы. Каменный лоб был поражен уже дважды, но пожирательница душ, казалось, совсем не разозлилась, и, все также расплывшись в улыбке, пошла к Цзинь Лину. Хоть она и двигалась, пританцовывая, скорость ее ужасала, и богиня буквально за несколько мгновений преодолела половину пути. Тут со стороны показались несколько заклинателей и бросились сражаться с ней, путаясь у нее под ногами. В такт каждому гигантскому шагу статуи Цзинь Лин выпускал по стреле, вероятно, намереваясь израсходовать их все, прежде чем вступить с ней в ближний бой при помощи меча. Рука его была тверда, а выстрелы точны, но любое магическое оружие бесполезно против этого исполина!       — Выпороть! — полуобречённо вторили госпоже Юй близкие Цзинь Лину люди и даже те, кого он не знал, но кто определённо переживал о нём почему-то…       Некоторые девушки от напряжения и с перепугу даже заткнули уши, а дева Цзян даже зажмурила глаза не желая ни видеть, ни слышать дальнейшее. Хотя и видеть творившееся на горе Дафань она определённо не могла.       — Я надеюсь Старейшина Илин быстро нашёл способ спасти племянника. — Лань Сичэнь вздохнул, понимая, что всё их беспокойство пустое. Цзинь Лин сидел перед ними и во вполне здравом уме. а значит тварь не успела никак ему навредить.       И Цзян Чэн, и Лань Ванцзи находились в Ступнях Будды, ожидая новостей. Кто знает, когда они поймут, что что-то пошло не так, и поспешат на помощь. Костер можно потушить только водой. Значит, если магическое оружие не сработало, может быть, поможет темная энергия?       Вэй Усянь ловко вытащил меч из ножен Лань Сычжуя, срубил побег бамбука и на скорую руку смастерил флейту. Он поднес ее к губам и сделал глубокий вдох. Ее резкий звук, словно поющая стрела, пронзил ночное небо и вознесся к облакам.       — А разве в прошлый раз Старейша Илин в деревне Мо не использовал просто приказы и свист? Зачем ему вдруг понадобилась флейта? — Су Шэ глянул в сторону Усяня, но неожиданно на его вопрос ответил пусть и не совсем Лань Сычжуй, хотя он и явно не хотел говорить с Су Шэ, но всё же постарался сохранять дружелюбный настрой:       — В арке с деревней Мо, когда старший Вэй помогал нам из тени уже говорилось. что прямые приказы заставляют мертвецов испытывать священный ужас. Да и тогда мертвецы находились прямо рядом с ним. На горе Дафань же, совершенно иная ситуация. — Сычжуй, сейчас даже казался немного раздражённым, то ли от глупости и забывчивости, бывшего, в их времени адепта Гусу, то ли от того, что в принципе от Су Шэ, одному из его родителей были одни беды.       Цзинъи и Жулань, заметив его настрой, положили ему руки на плечи и успокаивающе шёпотом что-то ему заговорили.       Цзян Чэн, заметив это удивился и спросил тихо у Усяня:       — Мне кажется или Лань Сычжуй не хотел отвечать Су Шэ, да и выглядит он как-то не очень. Словно он не в духе.       Вэй Усянь, беззаботно пожал плечами, ему-то откуда было знать с чего вдруг его редисочка так взъелся. Однако, сам взглянув на Су Шэ, он почему-то ощутил ту же неприязнь и лёгкую горечь во рту, словно этот приглашённый в Гусу ученик, успел чем-то его задеть. Однако, он даже не помнил, чтобы встречал его где-то лично.       — Похоже, что Старейшина Илин наполняет мелодии флейты тёмной энергией и таким образом играя на ней, управляет нечистью, отдавая приказы — Лань Цижэнь вздохнул, потирая виски. Усталость уже давала о себе знать, как и приличное количество травяного успокаивающего отвара, плескающегося где-то в желудке и грозящего вот-вот выйти наружу самым неприятным образом.              Это была последняя надежда Вэй Усяня, но и дела обстояли уже хуже некуда, посему не имело значения, что за существо он призовет. Только бы его сила и жажда убийства оказались достаточными для того, чтобы разорвать пожирающую души богиню на мелкие кусочки!       Госпожа Цзинь с сомнением спросила:       — А разве есть тварь, способная уничтожить эту богиню?       — Если Старейшина Илин старается призвать такую тварь, значит она точно должна быть.       — Или же Старейшина настолько отчаялся, что просто действует наугад — Цзинь Цзысюнь хмыкнул смотря на Усяня, который ни при каких обстоятельствах уж точно не стал бы соглашаться с этим жирдяем.       Цзинь Лин скривился, словно съел лимон. Его радовало, что в будущем, по крайней мере в их будущем, кузен дяди умер от проклятья Сотни дыр и тысячи язв. С его характером было удивительно, как он не скончался раньше.       — Дядя Вэй хоть как-то старался мне помочь! А ты наверняка бы сбежал, едва увидев эту тварь.       Прежде чем племянничек успел что-то сказать её внуку, госпожа Цзинь продолжила читать, не давая начаться ссоре. Тем более её внук был не так уж далёк от истины.       Заслышав флейту, Лань Сычжуй в шоке застыл, а Лань Цзинъи закрыл уши руками: — Нашел время играть! И звучит просто ужасно!       Адепты из будущего, словно наяву услышав то звучание, поморщились.       Цзян Яньли глянув на детей, неуверенно спросила:       — Неужели это было настолько плохо? — она знала, что её брат был одним из тех немногих, кто сумел овладеть всеми шестью искусствами.       Цзинь Цзысюань, вспомнив, как к ним в Ланьлин приезжали бродячие артисты и играли на разных инструментах, в том числе и на самодельных грубо обтёсанных флейтах, поморщился.       — Дева Цзян, если Вэй Усянь играл на сделанную на скорой руке флейте… Это должно и впрямь звучать отвратительнее некуда…       — Я, если ты не заметил, Павлин, пытаюсь спасти твоего и нашей сестры сына от громадной, Пожирающей души богини!       — Да, что я тебе сделал?! Дева Цзян спросила. Я ответил.       — Ладно. Извини. — Вэй Усянь вздохнул, понимая, что, кажется Цзысюань и не собирался его оскорблять.       Тем временем, в битве с богиней уже три или четыре заклинателя лишились душ. Тогда Цзинь Лин обнажил свой меч. До статуи оставалось меньше, чем два цзана. Сердце его колотилось как бешеное, кровь прилила к голове, и он подумал: «Если я не снесу ей голову одним махом, то тут же умру. Что ж, победа или смерть!»       Зал, в котором находились заклинатели, буквально погряз в, гробовой тишине, а взгляды устремились на Цзинь Лина, который в своё оправдание сказал:       — Дядя сам мне сказал не возвращаться к нему без добычи…       — А если бы я сказал тебе с Луанцзан прыгнуть, ты бы и с неё прыгнул? Не все мои слова стоит воспринимать всерьёз. — Цзян Чэн закатил глаза, подняв, взгляд в потолок.       — Конечно нет! — Цзинь Лин надулся, отвернувшись от любимого дяди, который оказывается даже в юности был таким ворчливым.       В ту же секунду со стороны лесов горы Дафань послышался звенящий звук.       Звяк, звяк, звяк, звяк. Иногда он ускорялся, иногда замедлялся; иногда останавливался и снова возобновлялся, эхом отражаясь в безмолвных лесах и напоминая звук ударяющихся друг о друга железных цепей, которые тащили по земле. Он все приближался и приближался, становясь все громче и громче.       — Чтобы или кто бы это не было… Оно явно обладает рангом не ниже лютого мертвеца. И волочет за собой цепи не просто так. — Не Хуайсан глянул на своего дагэ, который удивлённо кивнул, соглашаясь с братом, который как оказалось не был таким уж глупым. И слова детей из будущего, всё же имели смысл.       — По звуку цепей это нечто явно вырвалось откуда-то… возможно кто-то держал эту тварь взаперти, но что странно она примчалась по первому зову Старейшины Илин. — глава Цзян нахмурился, словно силясь что-то понять, что-то такое, что неизвестно никому.       — Чтобы это ни было, оно явно идёт к Вэй Усяню, как послушный пёс и может помочь спасти Цзинь Лина — госпожа Юй, прикрыла глаза, сделав глубокий вдох. Она всё ещё не одобряла путь, избранный Старейшиной Илин, но если это могло спасти кому-то жизнь…       По непонятным причинам этот звук вызвал у людей смутное ощущение угрозы. Даже богиня-пожирательница душ прекратила свой дикий танец.                  Она подняла руки, тупо вглядываясь в темноту, откуда шел звук.       Вэй Усянь опустил флейту и внимательно посмотрел в том же направлении.       Внутри него все больше и больше росло недоброе предчувствие. Но, по крайней мере, эта тварь пришла на его зов, а, значит, будет худо-бедно подчиняться его приказам.       Внезапно звук стих, и воцарилась гробовая тишина. Из темноты выступила фигура.       — С каждой строчкой мне это не нравиться всё больше и больше — Вэй Ин зябко повёл плечами, словно начал мёрзнуть       — Никому это не нравиться, молодой господин Вэй. — Сичэнь тоже выглядел крайне напряжённо, не понимая какой мощи могла быть тварь, призванная Старейшиной Илин, если даже у него, призванный, вызывал недоброе предчувствие. — Особенно если учесть слова: «… а, значит, худо-бедно подчинялась его приказам». Это не звучит как что-то хорошее…       — Сичэнь, думаешь Старейшина Илин может потерять контроль над тварью? — Не Минцзюэ с интересом глянул на близкого друга, лицо которого выражало беспокойство.       Сичэнь кивнул, ничего не говоря названому старшему брату. Он знал, что тот сейчас поймёт его без слов.       — Не потеряет. — Лань Ванцзи уверенно глянул на книгу. Он знал, что Вэй Ин обязательно справиться, хоть и не совсем понимал откуда такая уверенность.       Вэй Усянь удивлённо глянул на Лань Чжаня и улыбнулся, тронутый тем, что тот верит в него, даже если и не одобряет Путь тьмы, по которому ступило его будущее «Я». Но ведь здесь и сейчас Вэй Усянь не собирался следовать иному пути и здесь и сейчас, он оставался самым обычным заклинателем, как и другие. Но это не мешало Лань Цижэню одаривать его мрачным взглядом, так и говорящем, что он против близких отношений между его племянником и Первым учеником из ордена Юньмэн Цзян.       Когда заклинатели смогли, наконец, хорошо рассмотреть тело, а, главное, лицо этой твари, то их перекосило от ужаса.       Еще секунду назад они сражались с каменным исполином, который мог высосать их души в один присест, и не выказывали ни страха, ни замешательства. Но сейчас их крики были наполнены ужасом, который заклинатели никак не могли скрыть.       …Призрачный Генерал! Это Призрачный Генерал! Это Вэнь Нин!              Госпожа Цзинь с немалым удивлением зачитала отрывок и перевела взгляд на юношу, о котором говорилось в книге. Сейчас, будучи живым человеком, он больше походил на невинного ребёнка, слишком невинного даже для своих лет. Вот уж кто точно даже в день своего совершеннолетия не решится даже заглянуть в Цветочный дом. Этот юноша был самим воплощением слова: «невинный».       Призрачный Генерал имел такую же дурную славу, что и Старейшина Илин. Чаще всего эти двое появлялись вместе.       Титул этот означал тварь, что была правой рукой Вэй Ина, Старейшины Илин; существом, который помогал извергу в его преступлениях, будоражил ветра и моря, играл роль шакала при тигре, вместе с ним поставил мир на колени; и, что самое главное, лютым мертвецом, обращенным в пепел много лет тому назад — Вэнь Нином!       — П-правой р-рукой С-Старейшины И-И-Илина? — Вэнь Цюньлинь глянул на не менее удивлённого Вэй Усяня, который этого юношу Вэнь даже видел впервые, не представляя, что же могло случиться такого, чтобы они подружились, но немного подумав, он всё же пришёл к выводу, что Вэнь Нин отличается от других Вэней и как раз-таки с ним у них была возможность вполне поладить, может даже стать хорошими приятелями, если не друзьями.       — Поставил мир на колени? — мадам Юй крайне скептично восприняла эту строчку. Не было похоже это на знакомого ей Вэй Усяня или же она плохо его знала? Но, как только червячок сомнения начал появляться в ней, она тут же тряхнула головой, отгоняя дурные мысли. Наверняка это тоже были не больше чем сплетни, да и вид самого Усяня говорил о том, что он лично, никогда не задумывался о мировом господстве и о том, чтобы кого-либо ставить на колени, подчиняя себе, ну разве что за исключением мертвецов, но в конце концов этим занимался Старейшина Илин и делал он это в книге.       — Обращённым в пепел? — глава Юй усмехнулся — Уж не хочет ли книга сказать, что мертвецы в том будущем способны уже и восставать из пепла?       — Нет, я так не думаю глава Юй, скорее уж кто-то постарался одурачить весь мир заклинателей и навешал им лапши на уши про то, что обратил Призрачного Генерала в прах. — Не Минцзюэ нахмурился. Может он и не жаловал Вэней, но Вэнь Цюньлинь в его глазах выглядел так безобидно, что даже мысли не возникало о том, чтобы жаждать его крови и смерти. Главе Не, этот юноша напоминал Не Хуайсана. Такой же слабый с большими невинными глазами. Исключением же служило только то, что вместо сильного старшего брата, у Цюньлиня была прекрасная и крайне воинственная сестра, которая явно не даст своего братца в обиду. Поэтому, глава Не мог лишь посочувствовать ей и её брату. Они в будущем пережили то, что сам Не Минцзюэ, никогда бы и никому пережить не желал.       — Вэнь Нин не тварь. И я уж точно не поверю, что кто-то вроде него мог будоражить ветра и моря, какими-то зверствами — Вэнь Цин нахмурилась, смотря на книгу. И на заклинателей, которые зашептались между собой и может шепотки пары-тройки людей были бы не слышны, но сейчас перешёптывания напоминали навязчивое жужжание пчелиного улья! Который уже начинал порядком раздражать главу Вэнь и, что неудивительно главу Не. Оба заклинателя уже просто мечтали о тишине. Тем более, что время уже позднее и некоторые уже устали или откровенно подрёмывали рядом с близкими, поэтому, глава Вэнь кашлянул, ударив ладонью по спинке трона и напомнил заклинателям о позднем времени и о том, что пора бы уже разойтись по своим покоям.       Только вот, даже когда все разошлись, отправившись отдыхать и набираться сил, глава Вэнь не почувствовал себя лучше. Пусть он и не показывал другим людям, но его тревожила судьба ордена. То, что он узнал, услышал, увидел… Ему совсем это не нравилось. Он не хотел такой судьбы. Не хотел, чтобы его орден стерли с лица земли, но пока он не знал причины менять что-то было бесполезно. А воцарение над миром заклинателей уже не казалось таким уж желанным… Ему определённо было над чем поразмышлять этой ночью.