Когда часы замрут

      Вэнь Нин стоял неподвижно, слегка склонив голову и безвольно свесив руки, словно марионетка, ожидающая приказа хозяина.       Цзян Чэн, вызвавшийся читать книгу, немного поморщился. Может к Вэням он не испытывал каких-то особенных или тёплых чувств, но что-то в его груди дрогнуло: то ли от иррационального страха, то ли от волнения за брата.       Да, волноваться определено стоило. Потому что, глянув в сторону девы Вэнь, он увидел, как она стиснула руки в кулак, впиваясь ноготками в нежную кожу собственных ладоней. И кажется, что целительница едва-едва держит себя в руках. Хотя глаза девушки странно поблёскивают влагой. Или Цзян Чэну только кажется так? Во всяком случае, он сидит слишком далеко, чтобы разглядеть её лицо.       Дева Вэнь же, несмотря на уже упоминавшееся ранее, крайне плачевное состояние брата, описанное буквально в прошлой главе, всё равно чувствовала, как сердце разрывается от боли за А-Нина. Её А-Нина, который был живым человеком и никогда не совершал зла! Никогда! — Дева Вэнь поднялась на ноги и подошла к дяде — Вэнь Жоханю и что-то прошептала ему, прежде чем, получив неуверенный кивок, скрыться за дверьми, ведущими прочь из главного зала.       Какой бы сильной она не была, сейчас ей определённо требовалось побыть одной. Да, она всё понимала. Слышала… Но принимать такой исход, она отчаянно не хотела. Так же, как и не хотела, чтобы кто-то из сидящих в зале, видел её в таком состоянии, когда она уже на грани.       Вэнь Жохань свёл брови к переносице, когда услышал слова о марионетке, ожидавшей приказа хозяина. Да, их уже ранее предупреждали и о смерти его племянника, и о том, что сделал Старейшина Илин во благо Вэнь Цин и Вэнь Нина, но всё это казалось ему странным и не реальным… Не правильным. И, чтобы как-то успокоить свои мысли, он подошёл к столу, всё ещё накрытому и налил себе немного успокаивающего отвара, приготовленного по личному рецепту талантливой племянницы. Этот отвар был её лучшим творением не только из-за своих свойств, но и из-за мягкой, лёгкой медовой сладости.       Вэнь Сюй искренне считал, что его кузен был недостоин такой ужасной и жалкой судьбы. Уж кто точно должен был окончить так плачевно, это его собственный младший брат. От него, он горячо порою желал избавиться. Однако же, если в том, не самом далёком будущем, орден пал… Неизвестно, что ждало его и Вэнь Чао… Какая судьба постигла их? Возможно, что Вэнь Нину они ещё могут даже позавидовать в будущем. Особенно его брат, на которого скрыто, но вполне возможно, многие точат зуб, искренне ненавидя. И Вэнь Сюй не мог их винить. Даже если это, его младший брат. Любви как таковой, старший наследник к нему не испытывал. Не видя в Вэнь Чао откровенно никаких особых талантов, кроме как таланта наживать себе неприятелей и прихлебателей, крутящиеся вокруг Чао. Они откровенно раздражали не только Вэнь Сюя, но и его отца, который прекрасно понимал зачем те крутятся вокруг его сына. Чего стоила только одна Ван Линцзяо, которая особой красотой не блистала, как и знаниями. Одним словом для семьи Вэнь, подстилка А-Чао, была просто пустышкой и не более того. Каждый раз, смотря на девицу рядом с А-Чао, Вэнь Сюй только убеждался в этом.       Лицо Призрачного Генерала было изящно и бледно, оно могло бы считаться красивым в своей меланхоличности… Однако глаза, не имеющее зрачков и подёрнутые белёсой дымкой, да изломанные тёмные линии, тянущиеся от шеи к лицу, превращали меланхоличность в устрашающую мрачность. Изорванные в лохмотья полы и рукава его одеяния обнажали такие же пепельные, что и лицо щиколотки и запястья, закованные в железные кандалы. Именно цепи издавали звон, когда Вэнь Нин тащил их за собой по земле. Если же он останавливался, воцарялась гробовая тишина.       Многие девушки глянули в сторону живого Вэнь Нина, сидящего в зале и одна из девиц задумчиво сказала:       — Лицо у него и правда очень красивое. — девица хихикнула, смущенно смотря в сторону юноши, облик которого ещё не потерял юношескую, мягкую округлость. А глаза сейчас вовсе не имеют ничего пугающего: большие, недоверчивые, широко раскрытые, но никак не отталкивающие.       Вэнь Нин смутился и покраснел. Он бы с удовольствием сейчас сидел, спрятавшись за сестрой. Но она ушла, и Вэнь Нин не знал куда себя деть, поэтому просто спрятал по-детски лицо в ладонях, чем вызвал смех девушек, добродушный, вовсе не злой. Многим Цюнлинь показался очень милым.       Девушка же, отметившая живую красоту Вэнь Нина, была никто иная, как Цинь Су.       Её отец только нахмурился немного, но ничего дурного не посмел сказать в присутствии Вэнь Жоханя, которому Вэнь Нин приходился племянником. Цинь Цанье не решался в его присутствии нелестно отзываются о юноше, что сейчас даже вряд ли будет способен защитить его любимую дочь.              Однако, была и другая сторона этой картины, прельщавшая строгого мужчину. Если его дочь выйдет за Вэнь Нина, то их маленький, слабый клан обретёт сильную связь с одним из самых могущественных орденов…       Это определено выгодный, для главы Цинь, политический союз.       Мать Цинь Су, в противовес супругу, довольно мягкая, далёкая от политики женщина. Она лишь хотела, чтобы дочь её была счастлива, и дама Цинь понимала, что, думать о замужестве дочери было ещё рано, но юноша из ордена Вэнь определённо понравился Цинь Су. Мадам Цинь была уверена, что такой невинный ребёнок, иначе было нельзя сказать, точно не обидит её дочь.       Не Хуайсан же, никогда не любивший нечисть, от описания Вэнь Нина поёжился и сказал тихо, так, что его почти никто не слышал:       — Ж-Жуть…       Не Минцзюэ мог только покачать головой и вздохнул. Его брат был неисправимым, кажется, он всё же никогда не повзрослеет, не возмужает, подобно ему, но ведь А-Сан и не был им. А ведь сам Не Минцзюэ видел и не такое, хотя описание Вэнь Нина правда было удручающим. И это было ещё самое мягкое описание, пришедшее на ум мужчине.       — Второй молодой господин Не, как бы жутко не выглядел Призрачный Генерал, на самом деле он не потерял своей доброты. — Сычжуй с улыбкой глянул в сторону чертыхнувшегося от неожиданности Не Хуайсана, который тут же спрятал лицо за веером. Видимо, эта привычка прошла с ним сквозь года, ещё с юности. Однако Сычжуй был уверен, что люди ещё поймут, что дядя Нин вовсе не страшное творение злого гения. Цзинь Лин же чувствовал вину за произошедшие с Вэнь Цюнлинем. Он понимал, что сам руку к этому не прикладывал, но становилось мерзко от осознания того, что его орден причастен к смертям невинных людей.       Не трудно было догадаться, почему заклинатели трепетали от ужаса. Но и Вэй Усянь волновался не меньше: недоброе предчувствие, свербевшее в груди, превратилось в настоящую бушующую бурю.       Ваньинь вздохнул, если уж у его неуёмного братца появлялись дурные предчувствия, то это значило одно — быть беде… И вся семья Цзян знала об этом, поэтому тут же почувствовали напряжение. А Цзян Чэн даже опасался читать дальше. И медлил. Медлил так долго, что Вэнь Сюй поинтересовался:       — Молодой господин Цзян, почему вы остановились?       Ваньинь не знал, как сказать и на выручку ему пришла матушка:       — У А-Ина практически отсутствует инстинкт самосохранения, и уж если его начинают терзать недобрые предчувствия, это однозначно… к большим… очень большим проблемам. — сначала Юй Цзыюань хотела выразиться и грубее, потому что такое редкое состояние Вэй Усяня означало куда больше, чем просто большие проблемы, можно сказать, что за этими предчувствиями могло скрываться нечто глобальное, но об этом было не обязательно знать чужим людям…       И дело вовсе не в том, что Вэнь Нин не должен был находиться здесь, в лесу. Он вообще не должен был существовать на этом свете! Его обратили в прах ещё до осады горы Луаньцзан!       — Зачем напоминать, если об этом говорилось уже в прошлой главе? — Вэй Усянь глянул на книгу, не понимая зачем повторять одно и тоже.       — Однако же, новая информация всё же есть. Мы теперь знаем, что по чьим-то заверениям Призрачный Генерал должен был быть уничтожен ещё до вашей смерти, юноша. Однако, похоже, что кто-то просто-напросто скрыл его, — Лань Цижэнь вздохнул, потерев виски.       Госпожа Цзинь не знала почему, но она ощущала нечто странное. Ей казалось, что укрывательством подобного рода мог заниматься супруг. А предчувствия редко её обманывали, да и нездоровый интерес мужа к тёмным практикам, вполне обоснованно подстёгивал эти подозрения. Да и, кажется, об этом думала не она одна, потому что главы орденов нет-нет да поглядывали на пустующее место рядом с ней, туда, где должен был сидеть её дорогой супруг, скорейшая смерть которого явно могла наступить уже не в результате переутомления от плотских утех…       Цзинь Цзысюань, сидящий рядом с матушкой, ощутил холодок. А где-то в резиденции ордена Ланьлин Цзинь, глава одного Великого ордена неожиданно начал икать. И думать, как бы оттянуть немного поездку в Цишань, где его ожидает «любимейшая» супруга.       Век бы не видел Гуаншань свою дорогую жену…       Услышав, как заклинатели на разный лад повторяют имя Вэнь Нина, Цзинь Лин, до этого направлявший свой меч на статую, развернулся в другую сторону. Пожирательница душ, заметив, что он отвлёкся, беспрепятственно протянула руку и, схватив его за шею, оторвала от земли.       — Цзинь Лин! — Цзинь Цзысюань воскликнул, до того, как понял, что сделал и устало потёр глаза. Он ощущал сейчас себя странно, смотря на юношу, так похожего на него и на деву Цзян, при чём не только своей внешностью, но и некоторыми чертами характера.       Он никак не мог поверить, что смотрит на своего собственного сына. Сейчас, считай что, почти своего ровесника! — А-Лин. Запомни, раз и навсегда. Никогда. Ни при каких условиях. Не отвлекаться. Во время боя. — Цзинь Цзысюань чеканил напряжённо каждое слово с мрачным выражением лица. Он не хотел бы в будущем потерять сына ни при каких обстоятельствах. И даже если в будущем Цзинь Лина, его нет, это не значит, что мнение Цзысюаня на этот счёт измениться. Он уже сейчас чувствовал связь с Цзинь Лином и, сам того не осознавая, уже ощущал себя ответственным за Жуланя, который опустил взгляд. Младший Цзинь мог бы поспорить с дядей, но сейчас, именно с отцом, каким бы странным ему этот факт не казался, спорить он не хотел, и если бы рядом с его родителям было место, он бы пересел. Мест не было. Да и оставлять друзей, казалось, не правильно, хотя с родителями хотелось провести больше… Больше времени. Того времени в Пристани Лотоса, когда все разъехались по орденам, было ничтожно мало, и, хоть Цзинь Лин старался расспрашивать родителей и пытался сблизить их, он при этом не выдавал сильно много информации о будущем. Его родным, сумбурные объяснения вряд ли что-то дадут. Слишком многое пришлось бы пересказывать, и не факт, что то, что он скажет, полностью будет правдой, а не ложью, которую он где-то услышал. Ложью, вбитою буквально в подкорку его сознания и искажающей представления о некоторых событиях. По тому же принципу действовали Сычжуй с Цзинъи и Оуяном, часто донимаемые Вэй Усянем, Не Хуайсаном и, как бы не было странно, Цзян Чэном, кажется, действующим просто за компанию, так как ему не оставили выбора. И всем четверым детям из будущего приходилось действовать предельно, предельно аккуратно. Даже ни сколько из-за информации, сколько из-за слишком большого количества неясных, размытых событий, о которых они только слышали, а не видели собственными глазами. Они не застали ни тирании ордена Вэнь, ни сожженных Облачных глубин, ни горящей Пристани Лотоса, ни Аннигиляции Солнца с его гонениями Вэней после войны. Они не застали ничего из этого, как и не застали десятки смертей…       Жулань так ушёл в свои собственные размышления, что даже не сразу заметил беспокойство на лицах матери, отца и многих близких, которых он тут же поспешил успокоить словами о том, что просто немного задумался. Цзинь Лин пообещал, что постарается, в меру своих возможностей, больше не сильно вляпываться в неприятности, которые он находил или которые находили его. Тут с какой стороны посмотреть.       Госпожа Цзинь же, смотря на своего сына, была убеждена, что из него получится отец гораздо лучший, чем из её супруга. И это успокаивало её, хотя высокомерная натура и была большой проблемой, но, как оказалось, далеко не неисправимой. Однако от этих мыслей ей всё же пришлось отвлечься на книгу.       Не Минцзюэ был сильно удивлён тому, что тварь не сломала своими действиями шею юноше. Тому определённом повезло. Хотя и весьма спорно… Глава Не прекрасно понимал, что именно такая, быстрая и почти безболезненная, смерть была бы куда безбоязненее, нежели видеть, как эта самая смерть медленно приближается, дыша буквально в лицо отвратительным зловонием из крови и внутреннестей тех, кому не повезло погибнуть, будучи сожранными подобной тварью.       Увидев, что она открыла свой каменный рот и тащит Цзинь Лина к лицу, Вэй Усянь понял: на размышления времени нет. Он вновь поднёс бамбуковую флейту к губам. Руки его чуть дрожали, потому звуки выходили нестройными. Кроме того, музыкальный инструмент был изготовлен в спешке, и трели выходили грубыми и неприятными на слух. Однако уже с первых нот Вэнь Нин начал двигаться.       Цзинъи свёл брови к переносице и спросил, глядя прямо на Вэй Усяня:       — Значит, та какофония звуков, была от того, что старший Вэй сильно испугался за Цзинь Лина?       — А как не испугаться? Цзинь Лин мой племянник, и конечно я всегда буду переживать за него, так же как и А-Чэн… Боюсь даже представить, что будет, когда явиться Саньду Шэншоу…       — Не знаю, как насчет Саньду Шэншоу, но вот я, лично всыпал бы парочку подзатыльников А-Лину и запретил ближайшее время даже думать о ночных охотах. — Цзян Чэн вздохнул, не понимая, за что ему только такое наказание. Весь внешний вид его показывал мрачное страдание.       — Несмотря на ужасное исполнение, видимо, опыт позволяет Старейшине Илин управлять живым мертвецом и в случае плохой игры… — Яньли слабо улыбнулась, радуясь, что даже если встреча племянника со старшим дядей не вышла тёплой, то Вэй Усянь все равно старался уберечь бедовое дитя.       — Однако это не значит, что он должен терзать людей ужасными трелями. — Цижэнь мрачно вздохнул. Он искренне был рад, что ему не приходилось слышать ту игру на флейте.       Цзян Фэнмянь вздохнул и как можно миролюбивее улыбнулся, только вот и слепой бы увидел, что улыбка была крайне натянутой. Она явно не несла в себе ни капли доброжелательности.       — Уважаемый учитель Лань… А-Ин там спасает своего племянника, нашего с А-Юань внука. И я думаю, что именно жизнь куда ценее, чем идеальное звучание флейты, которую вырезали впопыхах из того, что имелось под рукой.       Юй Цзыюань удивлённо глянула на рядом сидящего супруга. Она давно не видела его таким разозлённым. За мягкой, на первый взгляд, улыбкой, она заметила ледяную ярость. Но Юй Цзыюань поддерживала супруга и взяла его незаметно за руку, сказав шёпотом:       — А-Мянь, выдохни. — Пурпурная Паучиха сжала руку мужчины. Она тоже волновалась за приемного сына, но всё же…       Многих от взгляда главы Цзян и его речи передёрнуло, они ощутили мурашки по хребту. Никто ещё никогда не видел Цзян Фэнмяня таким злым. И, пожалуй, все бы предпочли больше никогда не узреть его таким.       Вэй Усянь решил отвлечь внимание дяди от персоны ошарашеного Лань Цижэня и неожиданно сказал:       — Дядя Цзян, а я мог бы научиться играть сейчас на флейте с каким-нибудь достаточно хорошим учителем? — Вэй Усянь решил узнать из чистого интереса, ведь он давно мечтал в глубине души об этом, но пока его занятия ограничивались лишь незатейлевыми мелодиями на учебной флейте ди. Несмотря на то, что Вэй Усянь был теперь полноправным членом семьи, он всё ещё имел некую неловкость даже при мысли о том, что теперь может звать главу ордена Юньмэн Цзян отцом.       Тем более, что Цзян Фэнмянь и сам прекрасно понимал, что для того, чтобы А-Ин привык и назвал его отцом… Нужно время, много времени.       Господин Цзян благосклонно кивнул. Он давно подумывал о том, чтобы подарить воспитаннику его собственную флейту. Навыки Усяня уже были, пожалуй, достаточно хороши для того, чтобы иметь свой собственный музыкальный инструмент. Он прекрасно знал, кто в Пристани Лотоса ночью наигрывал мелодию, сковывающую сердце неясной тоской. Цзян Фэнмяню даже начинало казаться, что вместе с мелодиями поперечной флейты было слышно всю боль Старейшины Илин. В том, что уже тогда в теле его воспитанника могла прибывать куда более взрослая душа, глава Цзян не сомневался.       В мгновение ока он оказался перед пожирательницей душ и ударил её ребром ладони. Шея статуи затрещала, и, хотя тело не сдвинулось с места, от удара такой силы голова её повернулась вокруг своей оси. Теперь её лицо было обращено в ту же сторону, что и спина, но богиня продолжала улыбаться. Вэнь Нин нанёс ей ещё один удар, и кисть богини, крепко вцепившаяся в Цзинь Лина, откололась.       — Да… Жутковато однако звучит. — Вэй Усянь нервно хихикнул и глянул в сторону Вэнь Нина, словно желая убедить себя, что здесь и сейчас нет никакого лютого мертвеца. Да и не понимал он, как… Как же он мог держать под контролем такую свирепую тварь? Нет, не он, а Старейшина.       Дева Цзян и Цзинь Цзысюань выдохнули, сказав в голос:       — Цел…       Госпожа Цзинь и Юй Цзыюань хоть и сохраняли внешнюю невозмутимость, но, если бы кто-то решил приглядеться к ним несколькими минутами ранее, они бы точно заметили, что плечи их были напряжены, а руки слегка сжимались на роскошных одеяниях, комкая ткань; парочка пиалочек чая с успокаивающими травами стояли на столике пустые, хотя их буквально недавно принесли пару служанок Вэнь Жоханя по его собственной просьбе, но не то чтобы он в них нуждался, по крайней мере сейчас, но только заклинателей с сердечными приступами ему в ордене не хватало. Было довольно того, что в ордене Не считали смерть отца братьев Не его деянием и, наверное, даже не косвенным, хотя он ничего не делал для того, чтобы отец братьев Не почил раньше времени. Этому, по мнению главы Вэнь, посодействовали лишь вспыльчивый нрав и невнимательность главы, отправившегося на охоту с непроверенным оружием. Да и кто может утверждать, что не было ещё многих и многих других факторов, приведших к такому плачевному финалу?       Ван Линцзяо, слыша подобные подробности, скривила лицо от ужасов, рассказываемых книгой. Ей стало становилось дурно, а вот Вэнь Чао отказывался верить в подобный бред. Чтобы его кузен, да вдруг лютый мертвец? Скорее уж он поверил бы, что Вэнь Цин способна превратиться в Непрейвзойдённого демона, нежели её нежный, смотрящий на мир глазами перепуганой лани, брат. Однако слова книги всё равно не давали ему покоя. В конце концов, в симуляции он видел тела людей их ордена… Но он решил не слишком углубляться в то, что слышал, и тряхнув головой он вернул себе прежний настрой, нашёптывая тихо какие-то глупости своей пассии, чтобы отвлечься.       Богиня склонилась, чтобы осмотреть ровный скол на запястье. Но вместо того, чтобы вернуть на место голову, статуя развернулась всем телом и теперь стояла к Вэнь Нину и лицом, и спиной одновременно. Вэй Усянь не мог позволить себе расслабиться ни на миг. Сделав глубокий вдох, он приказал Призрачному Генералу атаковать. Но уже через несколько мгновений волна нового сильнейшего потрясения накрыла Вэй Усяня.       Не Хуайсан нервно захихикал. Это звучало и довольно страшно, и смешно. Он представил невольно, как перекрутило статую. Большого ума у той явно не было, иначе она догадалась бы просто вернуть голову, а не оставаться в столь странной позиции.       — Даже интересно, что того меня так потрясло. — Вэй Усянь перестал разглядывать тайком фигуру Лань Ванцзи и всё же вернул внимание к книге.       Вэнь Сюй, лениво поедающий тёмные ягоды винограда с тарелки, которую принесла лично ему одна из служанок, задумался и пожал плечами:       — Возможно, что-то было не так с Призрачным Генералом? — Вэнь Сюй критически отказывался звать этого лютого мертвеца сейчас именем своего кузена.       Цзян Чэн вздохнул раздражённо:       — Если вы будете слушать, то узнаете всё намного быстрее.       Вэнь Чао нахмурился. Как этот мальчишка Цзян мог позвлить себе так грубо говорить с будущим главой Вэнь?! И неужели его брат проигнорирует такое неуважение к себе?!       Цзян Чэн и сам понял, что только, что сказал будущему главе Вэнь и замер, словно ожидая Небесной кары, только вот ничего не случилось. Ни сам старший наследник Вэнь, ни Жохань, ни слова не сказали Ваньиню, то ли не обратили внимания на его слова, то ли решили сделать вид, что не слышали возмущённо злой, несдержанный тон наследника Цзян. Да и к чему бы им было придраться? Никакой грубости в самом деле Цзян Ваньинь и не сказал.       Низкоуровневые мертвецы были не в состоянии мыслить и нуждались в приказах заклинателя, чтобы действовать разумно. Могучие лютые мертвецы, в свою очередь, испытывали, как правило, такую ярость, что всё время пребывали в бессознательном исступлении. Но Вэнь Нин был совсем другим! Его преобразил сам Вэй Усянь, а это значило, что он является сильнейшим лютым мертвецом во всём мире! Единственный в своём роде, он обладал пробуждённым сознанием и был способен к мыслительным процессам. Кроме отсутствия страха перед увечьями, огнём, холодом, ядом и всем остальным, чего бояться живые, он ничем не отличался от человека.       Зал погрузился в звенящую тишину. Такую звенящую, что сердцебиение казалось оглушающим, а дыхание слишком громким. Все звуки в принципе начали казаться слишком громкими, даже режущими слух.       Сычжуй кашлянул, неловко напоминая о том, что уже проговорился в прошлое чтение, и что Старший Вэй вовсе не виноват в смерти Вэнь Нина, и, что позднее они сами всё поймут.       — Единственный в своём роде обладающий сознанием лютый мертвец… — Глава Не был поражён тому, что оказался способен сделать Старейшина Илин. По сравнению с этим, все его изобретения уже казались не столь великими как-то, что он смог вернуть сознание мертвецу!       Цзян Чэн неуверенно продолжил читать дальше, уже боясь за следующие события, ведь впереди явно будет только хуже. Он буквально нутром это чувствовал.       Но здесь и сейчас, на горе Дафань, Вэнь Нин прибывал в бессознательном состоянии!       Пока Вэй Усянь стоял ошарашенный, по толпе прокатились тревожные крики. Вэнь Нин, работая руками и ногами, смог повалить богиню на землю. Затем подобрал лежавшую неподалёку каменную глыбу, размером с человека, занёс её над телом статуи и с огромной силой начал лупить ею по богине. Каждый удар громом отдавался в ночном небе. Вэнь Нин не останавливался до тех пор, пока не истёр каменное тело пожирательницы душ в мелкое крошево!       Девушки в зале заахали, то ли напуганные, то ли восторженные, а может всё и сразу.       Юноши завидовали такой силе. Они, наверное, не обладали и четвертью подобной мощи, однако же никто из них не желал, подобно будущему Вэнь Нину, преобразиться таким образом.       Сам Вэнь Цюнлинь нервно мял ханьфу. Он потеряно оглядывался в поисках сестры, ждал, что она вот-вот вернётся, но её всё ещё не было… Без неё юноша чувствовал себя не в своей тарелке.       Он не мог скрыться от десятков любопытных глаз, которые то и дело устремлялись на него. Это вызывало страх… Ему было неуютно и хотелось сбежать вслед за сестрой из зала. Но он оставался на месте, в надежде, что сестра скоро вернётся.       Вэнь Сюй видел всё это и вздохнул, глядя на главу ордена Вэнь:       — Отец, я думаю, что нам всем нужен перерыв. Вэнь Цин покинула зал давно. И я бы хотел убедиться, что с ней точно всё хорошо.        Всё же старший наследник Вэнь Жоханя переживал. Да и сам Верховный заклинатель заметил, что дорогая племянница покинула зал больше палочки благовония назад. Да и бледность в лице А-Нина ему было сложно не заметить. Тот не привык к такому повышенному вниманию, и отсутствие сестры рядом тоже порядком сказывалось, поэтому глава Вэнь переключил внимание заклинателей на себя, непринуждённо предложив отвлечься от книги и немного передохнуть за пиалами чая и вина.

***

      Ситуацию определённо нужно было разрядить, снять напряжение в зале, а небольшое количество лёгкого вина не помешало бы, разве что Ланей спаивать не лучшая идея, и для них вот как раз и подойдут сладости и особый сушёный чай от Вэнь Цин, которую сначала требовалось найти.       — Я слышал в Цишане есть множество хороших вин. — Вэй Усянь улыбнулся. Ему хотелось попробовать особое Цишаньское вино, которое валило с ног, как говорили многие приглашённые ученики в Гусу. Название его Вэй Усянь не запомнил, конечно, а точнее помнил лишь один кусочек название: «рубиновая» и что это было за вино он не знал.       — Отец, думаю, что Рубиновая слеза будет для них слишком крепкой, а вот Гуоцзыцзиу будет в самый раз.       Вэнь Жохань кивнул и глянул в сторону Ланей, а именно Лань Цижэня.       — Я помню, что Лани не переносят алкоголь.       Слуги снова запорхали по залу с кувшинами вина. Служанки в Цишане были истинными красавицами, знавшими себе цену. Одежды их развевались легко, и двигались они изящно, словно плыли по залу. Одежда их была в оттенках ордена: белые, с алой окантовкой по низу одежд и рукавам и «солнечные» мотивы тоже угадывались. И от красавиц сложно было отвести взгляд. Некоторые девы одаривали заклинателей милой и нежной улыбкой, которая в основном доставалась юношам, красота которых была незаурядна. Так, например, достаточно много девиц одаривали улыбками наследников различных кланов. Особенно много доставалось тёплых улыбок Лань Хуаню, но и его брат был достаточно одарен вниманием. И братья Цзян в этом плане тоже не отставали от двух Нефритов.       Пара дежурных улыбок досталась и Вэнь Чао, пассия которого, довольно умостившись на коленях возлюбленного, следила за служанками, полуприкрыв глаза. Ей не нравилось их внимание ко второму наследнику ордена Цишань Вэнь.       — Мне кажется, или Ван Линцзяо готова выцарапать глаза бедным девушкам. — Вэй Усянь шепнул брату, чуть наклонившись. В сторону Вэнь Чао он вовсе не планировал смотреть, но взгляд сам собой зацепился за «сладкую парочку" , от которой воротило даже самого главу Вэнь.       — Да уж, как будто кто-то позариться на Вэнь Чао… Мне больше жаль его супругу. — Ваньинь не так давно мельком услышал про супругу этого напыщенного идиота, и не мог, как не старался, понять, почему второй наследник Вэнь предпочёл законной супруге, сомнительную, не блещущую умом, особу. Однако так же где-то он уловил и обрывки того, что бедная девушка скончалась, что, неудивительно, с таким-то супругом…       Время тянулось как патока. Хоть некоторые и старались разбавить тишину банкета какими-то незамысловатыми разговорами, но в общей атмосфере всё ещё чувствовалось напряжение. Однако несколько чарок лёгкого вина и пара пиал лучшего чая девы Вэнь, испробованных только Ланями, определённо делали этот вечер более терпимым. Поэтому к чтению многие вернулись уже бодрее.       Книга перешла в руки госпожи Юй, которая вина выпила не так уж много. Одна чарка вряд ли была способна сделать ей что-то, поэтому она пребывала только в более благодушном состоянии.       Из кучи белых камней, разлетевшихся по земле, выкатилась отшлифованная сфера, испускающая мягкий белоснежный свет. Это было ядро, в которое сжались пожранные богиней души десятка или около того людей. Если бы его аккуратно взяли и отнесли жертвам, некоторые из них, чьи души были поглощены недавно, могли бы вернуться к жизни. Однако сейчас не нашлось никого, кто подобрал бы сферу: мечи, только что направленные на богиню, сменили направление.       — Души десятка или около того людей? Но ведь богиня явно пожрала их намного больше. — Цзян Яньли прибывала в лёгком недоумении. Она явно что-то упускала из виду.       — А-Ли, десяток или около того-это лишь более или менее уцелевшие души. Боюсь, что другие люди, которых эта тварь пожрала многим раньше, давно бесследно исчезли, и им уже нельзя никак помочь. — Юй Цзыюань сама была не в восторге от того, что говорила. Ей даже примерно не хотелось представлять то число людей, которых богиня убила ранее и которым никто не смог помочь.       — Благодарю матушку за ответ. — Яньли кивнула, подавив в себе тяжёлый вздох. Ей было трудно поверить в такую правду.       — Зато хоть кого-то удастся спасти и эта тварь больше никого не убьёт. — Не Минцзюэ старался найти в этой ситуации хоть что-то хорошее.       — Твоя правда, дагэ. Тем более, что эта тварь сейчас ещё спит и с ней можно разобраться раньше.       — Они серьёзно полагают, что победят того, кто превратил Танцующую богиню в мелкое крошево? — Вэй Усянь не понимал логики этих заклинателей.       — Дядя Нин только что спас их, а они собрались напасть на него после того, как он расправился с тварью. — Сычжуй нахмурился, но глубоко в душе понимал, что теми заклинателями просто овладел страх.       Цзинь Лин вздохнул. Когда-то он и сам ненавидел Призрачного Генерала. Но эта ненависть поутихла, когда он понял, что тот не был виноват в случившимся.       Один из заклинателей завопил во всю глотку:       — Окружайте!       — Идиоты. — глубокомысленно изрёк глава Не, прежде чем устало прикрыть глаза. Понять логику тех заклинателей из книги было явно выше его сил. Даже он, глава Великого ордена, несколько раз бы подумал, прежде чем бросаться на Призрачного Генерала.       — Согласна с главой Не. — госпожа Цзинь просто не понимала, откуда развелось в мире заклинателей столько идиотов, у которых, похоже, были проблемы не только с логикой и инстинктом самосохранения, но и с самым простым взвешиванием своих сил.       — Убожества. — даже немногословный Ванцзи выразил своё недовольство действиям заклинателей. В Облачных Глубинах учили взвешивать свои силы и не терять голову при виде добычи. Всегда, всегда заклинатель должен держать себя в руках, особенно в ситуациях подобных этой.       Кое-кто нерешительно поддержал его, но остальные всё же колебались и медленно отступали.       — Возможно, не всё потеряно и какие-то зачатки разума у некоторых заклинателей ещё остались. — Вэй Усянь очень сильно надеялся, что обойдётся без кровопролития.       Вэнь Цин, вернувшаяся в зал во время перерыва и более менее пришедшая в себя, оптимизма не испытывала. Её не убедили слова книги в том, что заклинатели в самом деле отпустят лютого мертвеца. Да, в книге это был её брат, но она уже в какой-то мере примирилась с этой мыслью, да и разговор с Вэнь Сюем немного помог ей усмирить бушующий в душе ураган. В самом деле, всего этого сейчас не происходило, это было лишь одно из множества вероятных исходов их будущего, которое всё ещё было в их руках…       Тогда заклинатель вновь закричал:       — Собратья заклинатели! Мы должны преградить ему путь, чтобы он не сбежал! Перед нами сам Вэнь Нин!       — Сам Вэнь Нин… Сам Вэнь Нин. — Что-то в этой фразе казалось не правильным для девы Вэнь. Привыкшая к тому, что её брат не обидит даже мухи, если того, конечно, не потребуется, она сейчас не понимала, почему её младший брат вдруг стал врагом для заклинателей… Хотя там… В том будущем он никто иной, как лютый мертвец, и, конечно, каждый заклинатель так или иначе будет стремиться уничтожить его…       Эти слова убедили толпу. Что такое обычный пожиратель душ против Призрачного Генерала? Хоть причина его появления оставалась неизвестной, заклинатели, все до единого, не сомневались: убийство и тысячи пожирающих душу монстров даже близко не стоит с захватом одного-единственного Вэнь Нина. Он слыл самым верным псом Старейшины Илина и без малейших колебаний разрывал на куски кого угодно. Если им удастся захватить Призрачного Генерала, то все они, несомненно, прославятся в кругах заклинателей и быстро выстроят себе лестницу к успеху! А ведь они и явились сюда на ночную охоту, чтобы побороться с остальными за добычу и тем самым снискать себе славу.       — Обычная? Они ведь не так давно столкнулись вовсе не с «обычной пожирательницей душ», а с самой настоящей ложной богиней… — Сичэнь не понимал, почему все так быстро забыли и о Пожирательнице, и о её жертвах.       — Видимо, ценность поимки Призрачного Генерала в том, что он не рядовой лютый мертвец. По крайней мере, не такой, как те, с которыми заклинатели привыкли сталкиваться обычно… — Не Минцзюэ понимал, почему заклинателей захватил азарт, и всё же, если они дали дёру от Богини, то с Призрачным Генералом им и подавно ничего не светило.       — Не знают откуда он взялся, но даже не стали ничего проверять… — госпожа Юй потерла виски, кажется, прося у Небожителей сил для того, чтобы дожить до окончания этой книги и не сойти с ума от слабоумия некоторых людей, описанных в этой истории.       — Слыл самым верным псом и разрывал на куски кого угодно? Почему мне кажется, что здесь должно быть одно жирное «Но?» Я сомневаюсь, что Старейшина Илин мог уж так сильно злоупотреблять своей силой. — Цзинь Цзысюань буквально ощущал, что всё здесь не так просто, как звучит.       — Прославятся. Если выживут. — Глава Юй не весело усмехнулся.       В конце концов после ободряющего крика заклинатели выразили свою заинтересованность. Но заклинатели постарше, видевшие собственными глазами зверства Вэнь Нина, до сих пор опасались действовать опрометчиво.       Тогда тот же мужчина вновь прокричал:       — Чего вы боитесь? Старейшины Илина здесь нет!       Поразмыслив ещё немного, даже самые осторожные заклинатели согласились с ним. И правда, чего опасаться? Хозяина этого бешенного пса давным-давно разорвали на кусочки!..       — Даже интересно, что же они видели, если так бояться приближаться к нему? — Вэнь Сюй немного подался вперёд, наконец оставляя в покое ягоды винограда, которых осталось не так уж и много. Такой аппетит первого наследника Вэнь отчего-то напоминал заедание стресса молодыми девами, но ведь Вэнь Сюй вовсе не дева, да и с чего бы ему настолько сильно нервничать? Хотя, если хорошенько подумать, то ещё как и с чего было… Заедание, конечно, было делом дурным, но всё же немного лучше, чем бесконечно упиваться лечебными, успокаивающими настойками Вэнь Цин.       — Чтобы он не делал, я лично сомневаюсь, что молодой господин Вэнь делал это по своей воле. —Глава клана Яо наконец не выдержал, к сожалению, напомнив своим высказыванием о том, что он тоже присутствует в зале. И, возможно, если бы не тон, которым были произнесены слова, его замечание можно было бы считать констатацией факта, но Вэй Усяню чётко виделось второе дно и неприкрытый яд, хотя он главе Яо никакого зла не делал.       — На что вы намекаете таким тоном, глава Яо? — госпожа Юй повернулась в сторону мужчины, впиваясь в него ожидающим и хмурым взглядом. Она тоже уловила какие-то обвинительные нотки в голосе сплетника, к слову, самого известного в Поднебесной. — Уж не хотите ли вы сказать, что А-Ин мог кого-то принуждать? — Юй Цзыюань была недовольна тем, что на члена её семьи с обвинительными речами напал человек вроде этого индюка — главы Яо. Да даже не будь Вэй Усянь теперь её старшим сыном и частью семьи, он всё ещё оставался Первым учеником Юньмэн Цзян, а эту роль получают вовсе не за красивые глазки. И если глава Яо имел какие-то претензии, она с удовольствием их выслушает. Потирая кольцо на пальце, пока, что удивительно, ещё не искрящимся.       Все понимали, что дело шло к конфликту, но никто не спешил вмешиваться. Некоторые в душе желали, чтобы госпожа Пристани Лотоса поставила наконец главу Яо на место и возможно даже приласкала Цзыдянем, людям на потеху, но их желаниям не суждено было сбыться.       Вэнь Нин не мог не чувствовать накала страстей и, дабы разрядить атмосферу, неуверенно подал голос:       — Я у-уверен, ч-что г-г-господин В-Вэй н-не д-дел-лал ни-ничег-го п-пло-плохого р-р-руками П-при-призрачного Г-г-генерала. — от волнения юноша начал заикаться ещё больше чем обычно, но был твёрд в своих убеждениях о том, что адепт Юньмэна не был причастен к каким-то зверствам лютого мертвеца.       Вэнь Цин глянула на брата и увидев в его глазах твёрдую уверенность кивнула. Пока она не видела ничего дурного в юньмэнце. Шумный, весёлый юноша, весьма острый на язык, но на злодея и правда не похож… И она надеялась, что похожим и не станет. Всё же её брат хотел подружиться с Вэй Усянем.       Вэнь Жохань придерживался того же мнения, что и племянники. Пока не увидит обратного, конечно.       — А вот с тем, что Старейшины Илин там нет, они сильно поспешили. Я бы на их месте внимательнее огляделся, — Ваньинь хмыкнул, глянув на брата, который старательно делал вид, что не при делах.       — Сколько ещё раз в этой книге будет упоминаться моя смерть? Мне кажется всем уже и с первого раза всё было ясно.       Многие прекрасно понимали недовольство юноши, так как им и самим было некомфортно каждый раз слышать о смерти Вэй Усяня, особенно если учесть, как именно он умер…       — Боюсь, старший Вэй, ваша смерть будет упоминаться ещё достаточно долго, потому что вся Поднебесная полнилась разговорами, слухами и сплетнями о вашей жизни и смерти ещё достаточно долго, а уж после вашей с Ханьгуан-цзюнем свадьбы… — Цзинъи неловко отвёл взгляд. Он слышал достаточно историй о Ханьгуан-цзюне и Старейшине Илин… Люди действительно, бывало, заходили слишком далеко в своих суждениях и фантазиях. Такое ощущение, что некоторые даже могли бессовестно залезть в постель. По крайней мере Цзинъи даже находил где-то на рынке весенние книжки с героями, что очень уж сильно напоминали старших, и это не могло не смущать…       После этих разговоров, кольцо мечей, окружавшее Вэнь Нина, резко сжалось. В ответ Призрачный Генерал замахнулся рукой, и чёрные железные цепи со звоном пронеслись по кругу, прогнув клинки. Затем он молниеносно сделал выпад, схватив ближайшего заклинателя за шею и с лёгкостью поднял над землёй. Увидев эту сцену, Вэй Усянь понял, что трели флейты были слишком торопливы и резки, они продолжали побуждать в Вэнь Нине жажду убийства.       Заклинатели ахнули. А некоторые молодые адепты, да и не только они, вдруг ощутили холодок и как выступила гусиная кожа. Никто из них не хотел бы повстречаться со столь свирепым лютым мертвецом. Даже старшие заклинатели предпочли бы несколько раз подумать, прежде чем вступать в схватку. Даже Вэй Усянь ощутил дрожь. И как он это собирается держать в узде?! Такой лютый мертвец с лёгкостью снесёт кому-нибудь голову!       Лань Цижэнь не мог поверить в то что с помощью мелодий можно вытворять такое форменное, аморальное безобразие! Одной лишь мелодией не только пробуждать мертвеца и заставлять его следовать приказам, как послушного пса, но ещё и управлять его жаждой убийства, побуждая его гнев или усмиряя?!       Вэй Усянь успокоился и, чтобы заглушить её, уверенно заиграл другую мелодию Она сама собой всплыла в его памяти. Её трели расслабляли и умиротворяли, в отличие от нарочито пронзительной мелодии, звучавшей только что. Едва заслышав новый мотив, Вэнь Нин замер и медленно повернулся в его направлении. Вэй Усянь не двинулся с места, глядя в белёсые глаза без зрачков.       Юй Цзыюань, зачитывая эти строчки, немало удивилась. Она как никто другой знала, что у старшего сына имелись некоторые проблемы с памятью, и подозревала, что это было связано с долгой жизнью на улицах Илина.             Некоторые поморщились при упоминании глаз мертвеца. В их памяти тут же всплывали собственные встречи с мертвецами…       Члены семьи Вэнь Нина напряжённо вслушивались в каждую строчку. Старики и старухи сокрушённо ахали, сетуя на судьбу злодейку. Они не могли поверить, что их хороший, ласковый мальчик превратился в тёмную тварь. А сам будущий Призрачный Генерал сохранял молчание, обнимая сестру, и думал, как и она, о том, почему и как всё до этого дошло и как это можно предотвратить. Лично сам Цюнлинь не горел желанием превращаться в лютого мертвеца. Он хотел тихой и мирной жизни, в которой помогал бы сестре.              Тотчас же Вэнь Нин ослабил хватку, и заклинатель неловко плюхнулся на землю. Призрачный Генерал вновь опустил руку и медленно пошёл к Вэй Усяню.       Он шагал, склонив голову и громко звеня цепями, будто удручённый и чем-то подавленный. Вэй Усянь продолжал играть на флейте и постепенно отступал, уводя за собой Вэнь Нина. Пройдя немного, они оказались в лесу, и Вэй Усянь уловил освежающий аромат сандалового дерева.       Люди выдохнули, услышав, что Вэнь Нин отпустил недальновидного заклинателя, которого успел схватить за шею. Всё же никто не хотел слышать о ещё какой-нибудь бессмысленной смерти.       Госпоже Цзинь как-то ни к стати вспомнились заклинатели змей, что наигрывали так же мелодию, заставляя змею подчиняться, и, судя по многочисленным перешептываниям, не одна вспомнила про это. Только вот в роли змеи здесь выступал лютый мертвец, а вместо змееуста — тёмный заклинатель. Впрочем, юная версия этого самого тёмного заклинателя сейчас прибывала в лёгком ступоре и кажется даже сбледнула. Теперь по цвету лица Вэй Усянь мог слиться с одеждами ордена Гусу Лань.       — Эй, ты чего? — Ваньинь заметив нездоровый цвет лица у брата удивился.       — Там Лань Чжань. — может, в другое время Усянь был бы и рад видеть старого друга, но явно не в той ситуации, которая происходила на данный момент в книге. Ванцзи явно не одобрял Путь Тьмы, и это могло сулить Старейшине Илин большие неприятности.       Ванцзи не понимал: чем он так мог напугать Вэй Ина, и пусть внешне он был по-прежнему холоден и непоколебим, но этой каменной маской было не обмануть рядом сидящего Сичэня, который не мог не заметить растерянность брата. Он и сам не понимал, почему господин Вэй так сильно испугался, но спустя время понял, что всё дело могло быть в кривой дорожке, избранной Старейшиной Илин. В таком случае столкновение брата и старшей версии господина Вэя было крайне нежелательно для последнего, а если учесть высокоморальные качества Ванцзи и его твердолобость… Сичэнь начинал надеяться на чудо, не иначе. Кто знает, что изначально мог предпринять его брат, прежде чем изменил свою точку зрения. Однако Сичэня удивляло то, что по одному описанию едва уловимого запаха, молодой господин Вэй понял с кем столкнулся.       Лань Цижэнь поморщился, услышав как Первый ученик из Юньмэн Цзян зовёт его племянника. Учитель Лань просто не мог понять до какой степени Вэй Усяню хватит бесстыдства вести себя подобным образом. И самое главное, как он допустил, чтобы всё это произошло? Как и в какой момент он допустил ошибку? И, самое главное, как позволил этому бедствию, идущему вразрез всем правилам, остаться в Облачных Глубинах?!       В тот же миг он врезался в кого-то спиной. Резкая боль пронзила его запястье, и мелодия прекратилась. В голове у Вэй Усяня промелькнуло: «Только не это…» — и он обернулся. Взгляд его встретился с глазами Лань Ванцзи, они были настолько светлого цвета, что, казалось, источали холод в буквальном смысле.       Девушки ахнули, представляя, как это должно было выглядеть со стороны. Мороз по коже! Но, кажется, не всех проняло такое описание Лань Ванцзи. Несколько девиц рискнули бросить в его сторону заинтересованные взгляды, но, к сожалению, ни одна из девиц даже не удостоилась его взгляда. Он словно и не замечал их. Взгляд холодного Нефрита был устремлён лишь на одну фигуру.       Вэй Усянь, словно почувствовав на себе чужой взгляд, обернулся. Он так и не пересел к Лань Ванцзи, поэтому сейчас только в пол оборота глядеть на Лань Чжаня, при этом недовольно насупившись:       — Лань Чжань, неужели ты хочешь сломать мне руку лишь за плохую игру на флейте?       Ванцзи отвёл взгляд. Он всегда был немногословен, поэтому не мог подобрать слов. Он не знал, что сказать Вэй Ину.              Дело приняло совсем дурной оборот. Лань Ванцзи приходилось видеть, как Вэй Усянь повелевал мертвецами, играя на флейте.       Одной рукой Лань Ванцзи продолжал крепко держать Вэй Усяня. Вэнь Нин стоял неподвижно примерно в двух чжанах и медленно оглядывался по сторонам, словно разыскивая умолкшую флейту. В чаще леса замелькали факелы, и послышались человеческие голоса. Вэй Усянь быстро обдумал своё положение и в итоге заключил: пускай Лань Ванцзи и раньше видел, как он подчинял мертвецов, что с того? На свете жили десятки тысяч людей, умеющих играть на флейте, а из тех, кто копировал его способ контроля над трупами, можно было бы собрать целый орден. Нет, он ни за что не признается!       — Да… незавидное у тебя положение, Вэй-сюн. Не успел вернуться, а уже повстречал столько знакомых и нашёл неприятности…       — Не-сюн, даже если я не буду искать неприятности, они сами всё равно меня найдут. — Вэй Усянь вздохнул, удача и правда иногда коварно поворачивалась к нему… спиной или иным неприглядным местом. И кто знает сколько таких мест было припасено у этой самой Госпожи удачи для Вэй Усяня. Капризная она дама…       — Ого, так значит по свету и правда бродило множество заклинателей, подражавших вам, юноша? — Не Минцзюэ вопросительно взглянул на будущего Старейшину, который пожал плечами. Откуда было бы юньмэнцу знать, сколько в том будущем собралось его последователей. Он больше чем был уверен, ни одного из тех заклинателей он не обучал и уж точно не заставлял ступать на кривую дорожку, а значит за них он был не в ответе.       — Глава Не, сколько бы людей не свернули с праведного пути… Я точно уверен, что не имею к ним никакого отношения и за их поступки уж точно не несу никакой ответственности. Хотя в их существовании и могу быть косвенно виновен, так как Старейшина Илина всё же стал первооткрывателем Тёмного пути. — Вэй Усянь поморщился, сам не понимая почему последние слова сорвались с языка. Вышло как-то само собой.       В словах Вэй Усяня не было ни бахвальства, ни превосходства, скорее какая-то горечь, вызывающая неприятные чувства у многих. Юноша перед заклинателями словно стал старше в один миг сразу на несколько лет. Прибывание осколка старшей души не проходило бесследно.       Глава клана Яо вдруг крикнул:       — Если бы ты не ступил на кривую дорожку, то никаких других тёмных заклинателей и не было бы!       Вэй Усянь дёрнулся, как от удара хлыстом, но постарался удержать лицо и не опустить плечи. Он обернулся к крикливому и крайне языкастому мужчине и спросил, кажется, из чистого любопытства:       — Уважаемый глава клана Яо, вы могли бы дать гарантии того, что если бы Старейшина Илина не ступил на кривую тропу, то этого не сделал бы никто иной? Возможно, были люди, что пытались сделать это и задолго до него. Я не поверю, что за столько веков не было ни одного заклинателя, который бы хоть раз не задумался о том, чтобы найти иные пути борьбы с тёмными тварями и не изучал их. Пока человек стремиться к знаниям, неизбежно будут появляться всё новые бреши в знаниях заклинателей. Найдя ответ на один вопрос, можно получить ещё с десяток новых, поэтому заклинателям постоянно приходиться совершенствоваться не только ради достижения бессмертия. — Вэй Усянь, закончив тираду, прикрыл глаза, устало опуская голову на плечо брата, который сидел, словно громом поражённый.       Ваньиню на секунду показалось или глаза его брата и впрямь несколько мгновений назад полыхали алыми всполохами?       Всполохи заметил не только юный наследник Цзян, но и его родители, а вместе с ними и те, кто сидел ближе всего к Вэй Усяню… дела однозначно были плохи.       Лань Ванцзи начинал подумывать о том, что не плохо было бы сыграть Вэй Ину несколько успокаивающих мелодий. Ему не нравилось то, что начинало происходить не только с Вэй Усянем, но и с ним самим. Что-то внутри Ванцзи отчаянно ныло и болело, стоило только взглянуть на Вэй Усяня.       Некоторые заклинатели, потрясённые речами Первого ученика из Юньмэна, призадумались, а кто-то в негодовании подумывал и о том, что юноше стоило бы поукоротить язык, а то и всыпать плетей за крамольные мысли. Но их пугало увиденное не меньше, чем остальных. Алые всполохи словно напоминали огонь Диюя и вызывал у особо впечатлительных мороз по коже.       Госпожа Юй откашлялась и, немного отойдя от легкого ступора, снова привлекла всеобщее внимание к книге.       Вэй Усянь решительно проигнорировал руку, державшую его, и продолжил играть. На этот раз мелодия звучала быстрее, словно браня или прогоняя кого-то. Дыхание его было нервным, и каждая нота будто разламывалась в конце, звуча остро, пронзительно и неприятно. Внезапно Лань Ванцзи усилил хватку, едва не сломав Вэй Усяню запястье. От боли пальцы сами собой разжались, и бамбуковая флейта упала на землю.       К счастью, приказы оказались достаточно ясны: Вэнь Нин быстро отступил назад и растворился в тёмном, мрачном лесу. Вэй Усянь испугался, что Лань Ванцзи броситься за ним в погоню, и схватил его в ответ. Но, к его вящему удивлению, Лань Ванцзи не удостоил Вэнь Нина даже взглядом. Вместо этого он пристально смотрел на Вэй Усяня. Так эти двое и стояли, молча глазея и сжимая запястья друг друга.       Описание трелей на горе, производимых Вэй Усянем, было настолько красочным, что многие были несказанно рады тому, что не слышат их в живую. Даже люди с немузыкальным слухом вряд ли оценили бы игру Старейшины Илин на дрянной флейте.       Вэнь Цин выдохнула. Вся её фигура, до этого находившаяся в напряжении словно струна, разом расслабилась и даже как-то пообмякла, и девушка позволила себе выдохнуть, казалось, что до этого она и дышала через раз, как и многие близкие Вэнь Нину люди. Теперь же они хоть немного, но могли позволить себе расслабиться. Их А-Нину ничего не угрожало.       Сичэнь, слушая книгу, покачал головой. Он понимал, что Ванцзи не было дела до лютого мертвеца в тот момент, когда он повстречался с давно покинувшим мир возлюбленным. Старший из Двух Нефритов даже приблизительно не мог представить в этот момент чувства, обуявшие Ванцзи.       Не Хуайсан хихикнул, прикрывая лицо веером. Он уже представил эту романтичную картину и был просто обязан позже зарисовать её!       Не Хуайсану уподобились и дева Ло с девой Цинь, даже дева Цзян недалеко ушла от них. Сцена и впрямь должна была выходить неоднозначная.       Некоторые юноши и достаточно взрослые мужчины заклинатели поморщились, шёпотом ворча что-то про обрезанных рукавов.       И тут появился Цзян Чэн.              — Ой-йо-ой, Вэй-сюн, тебе следует уносить оттуда ноги… Я сомневаюсь, что Цзян-сюн встретит тебя тепло, если догадается.       — Не если, — Цзян Чэн потёр переносицу. — Я давно живу под крышей с ним… Саньду Шэншоу точно поймёт, кто перед ним. — как бы Цзян Чэну не хотелось надеться на хороший исход, но он тоже понимал, что тёплого семейного воссоединения ждать не стоит…       Запасшись терпением, он спокойно ждал окончания ночной охоты в Ступнях Будды. Но не успел осушить и пиалы чая, как с горы Дафань прибежал запыхавшийся адепт и рассказал, с каким сильным и свирепым существом они столкнулись. От этих новостей сердце главы ордена Цзян заколотилось, как бешеное, и он со всех ног поспешил обратно.              — Я надеюсь, что встревоженный дядя догадался воспользоваться мечом, а не помчался на своих двоих до горы Дафань? — Вэй Усянь не понимал почему адепт бежал на своих двоих, вместо того чтобы встать на меч. Так получилось бы в разы быстрее. Да и своим вопросом он скорее постарался немного отвлечь диди от дурных мыслей, казалось, Цзян Чэн от напряжения вот-вот лопнет.       — По-твоему я совсем идиот и от страха понесусь на гору пешком, вместо того чтобы встать на меч?! — провокация на Ваньине сработала безотказно, он тут же переключил своё внимание на Усяня, оскорблённый до глубины души тем, что брат сомневался в его умственных способностях.       Цзинь Лин же, слыша их перепалку постарался вспомнить как именно прибыл его дядя, но пришёл к выводу, что ему было явно не до этого, так как его память упустила этот момент.       Цзинъи и Сычжуй пытаясь вспомнить тоже самое, пришли к выводу, что глава Цзян всё же прибыл на гору на мече, так как ни потрёпанным, ни запыхавшимся тот не выглядел, когда они видели его во время тех событий.       — А- Сянь, А-Чэн, хватит ссориться. — Яньли мягко улыбнулась братьям, покачав головой. Её всегда забавляли эти шутливые перепалки.       Цзян Чэн тревожно прокричал:       —А-Лин!       Цзинь Лин только что чуть не лишился души, но сейчас уже был в безопасности и твёрдо стоял на ногах:       — Дядя!       Убедившись, что племянник цел и навредим, Цзян Чэн прочувствовал, что с души его словно свалился камень, но через мгновение стал сердито браниться:       — У тебя нет при себе сигнальных огней?! Или ты не знаешь, что их нужно использовать, столкнувшись с такой опасной тварью? Что за пустая бравада? А ну, подойди сейчас же!       Цзинь Лин понурился, словно здесь и сейчас дядя его опять ругал.       Ваньинь, несмотря на то, что все события происходили в будущем, прекрасно разделял чувства Саньду Шэншоу. Он сам, слушая эту проклятую книгу, чуть не получил сердечный приступ! Но со словами своей старшей версии Цзян Чэн был полностью согласен. Его племянник и впрямь должен был по хорошему, воспользоваться сигнальным огнём и ждать, когда прибудет дядя, а не кидаться в омут с головой в надежде одолеть тварь! Небожители, если бы не Вэй Усянь с его дрянной флейтой и Путём Тьмы, то они бы потеряли племянника! От осознания того, что могло случиться, Ваньинь покрылся холодным потом.       Вэй Ин сохранял молчание, хотя в груди тоже разворачивалась целая буря эмоций: с одной стороны он хотел бы защитить племянника, а с другой стороны не находил на то причин. Саньду Шэншоу был абсолютно прав, и окажись Вэй Ин ровно на его месте, сам бы не хуже распёк племянника за такое пренебрежение жизнью. Хотя, ему ли было ругать за это племянника? Сам Вэй Усянь тоже редко использовал огни, предпочитая разбираться сам с тварями, которые попадаются на пути, даже с особо свирепыми…       Но Цзинь Лин, которому так и не удалось схватить пожирательницу душ, сердито ответил:       — А разве не ты велел, чтобы я победил во чтобы то ни стало?! И чтобы не смел показываться тебе на глаза, если ничего не поймаю?!       Цзян Чэну захотелось ударить несносного мальчишку так сильно, чтобы тот залетел обратно в утробу своей матери. Но он действительно так говорил и не мог отказываться от своих слов.       Не Хуайсан уже говорил о том, что слова Цзян Чэна дурно обернуться для него и сейчас только убедился в своей правоте. Но не решил напоминать об этом другу, видя его кислую мину.       — А-Чэн! — госпожа Юй ошарашенно глянула на сына после того, как зачитала второй абзац, такой грубости в отношении А-Ли, Юй Цзыюань никак не ожидала.       Цзян Чэн отвёл взгляд, стараясь не смотреть ни на мать, ни на отца, на лице которого читалось разочарование, ни на сестру с Вэй Усянем. Ему и без того сейчас было стыдно, а повисшая в зале тишина только сильнее давила. Он не знал куда от неё деться, хотелось спрятаться, убежать, лишь бы не видеть десятки осуждающих взглядов. Небожители, он ведь даже этого не говорил и не думал! Почему он должен сожалеть о том, чего ещё не сделал?!       — А-Чэн ещё ничего из этого не делал, а Саньду Шэншоу, я уверен, не стал бы выполнять такое… — Вэй Усянь специально опустил, что именно такое, дабы не усугублять состояние Цзян Чэна, и так скукожившегося под множеством взглядов.       Всё, что ему оставалось, — повернуться к заклинателям, валявшимся на земле без движения, и едко заметить:       — Что за тварь так знатно вас отделала?       Среди заклинателей других кланов, носивших одежды разных цветов, была группа замаскированных адептов ордена Юньмэн Цзян. Цзян Чэн приказал им тайно помочь Цзинь Лину, ведь если тот не справится с поимкой твари сам уж старшие адепты сделают для этого всё возможное.       Один из заклинателей всё ещё никак не мог отойти от шока и, заикаясь промямлил:       — Глава… глава ордена… это был… Вэнь Нин.       — Всего лишь лютый мертвец, Цзян-сюн. Всего лишь лютый мертвец. — Не Хуайсан глянул опасливо в сторону дагэ, который сидел, крепко о чём-то задумавшись. Такое состояние Минцзюэ начинало беспокоить Хуайсана не на шутку.       — То есть, идиотами, сунувшимися к Призрачному Генералу, были замаскированные адепты ордена Юньмэн Цзян? Я правильно понимаю, глава Цзян, что ваши адепты старались следовать девизу вашего ордена?       — Глава Не, я сильно сомневаюсь, что адепты нашего ордена были способны на подобную глупость. Тем более они все пришли с А-Лином и было лишь сказано помочь Цзинь Лину, а то… что они предстали перед своим главой в таком положении, возможно они всё же поддались влиянию большинства и страху. — Цзян Фэнмянь вздохнул, признавая поражение в попытках оправдать адептов своего ордена.       Юй Цзыюань недовольно поджала губы, в глазах её читалось ещё большее неудовлетворение действиями заклинателей, поддавшихся стадному чувству…       Цзян Чэн подумал было, что слух подвёл его:       — Что ты сказал?       — Вэнь Нин вернулся в этот мир!              — Ну, он его и не покидал, собственно. — глава ордена Вэнь позволил себе небольшую слабость, закрывая рукой глаза. Он не понимал, как всё до этого дошло. Его орден уничтожен… племянник, один из самых мирных адептов в ордене… превратился в лютого мертвеца ужасающей мощи…       — Дядя, с вами всё хорошо? — Вэнь Цин обеспокоенно глянула в сторону главы Вэнь, терзаемого невесёлыми думами.       — Да… да, со мной всё в порядке. — глава Вэнь на секунду прикрыл глаза. Он не хотел делиться мыслями с племянницей, у неё хватало и своих мыслей, и внутренних терзаний.       Потрясение, отвращение, гнев и недоверие моментально отразились на лице Цзян Чэна. После продолжительного молчания он холодно проговорил:       — Прах этой твари развеяли у всех на глазах много лет назад. Как он мог вернутся?!             — Похоже, всему миру заклинателей скормили весьма удобную сказку. — Вэнь Чао глумливо усмехнулся. Конечно его не радовала мысль о кончине Вэнь Нина, но ему доставляла мрачное удовлетворение мысль, что весь мир заклинателей просто надули как малолетних детей, а те и с лёгкостью поверили.       — Да, кто-то постарался весьма серьёзно. Однако никак не возьму в толк, какой прок, провернувшему весь этот маскарад, был от Вэнь Нина? — Вэнь Сюй посмотрел в книгу, не понимая, что именно он упускал из виду.       — Вэнь Нин был единственным в своём роде лютым мертвецом, обращённым лично Старейшиной Илин. — Вэй Усянь вздохнул. По скромному мнению Вэй Усяня: данного факта вполне хватало для того, чтобы Призрачный Генерал стал лакомым кусочком для заклинателей.       Многие заклинатели могли даже сказать, кому мог так сильно приглянуться Призрачный Генерал, только вот на данный момент в зале его не было, и его супруга была этому несказанно рада. Хотя даже сейчас, в его отсутствие, она видела, как некоторые бросили взгляд на свободное место рядом с ней. Даже Цзинь Цзысюань, и тот покосился на свободное место рядом с матушкой! Ей ли было не знать страсть супруга прибирать всё приглянувшиеся к рукам? Ни одна дева не прошла мимо его сального взгляда, ни одному торговцу Гуаншань не уступал ни цяни, ни говоря уже о хотя бы одном серебряном ляне!              — Но это правда был Вэнь Нин! Здесь нет никакой ошибки, мои глаза не лгут! — И тут он внезапно показал в сторону. — Это он его призвал!       — Ну вот зачем?! — Вэй Усянь сокрушённо проскулил, уткнувшись головой в плечо Ваньиня. Ему даже не хотелось слышать то, что сейчас будет.       То, что диди пригласит его не чарку вина разделить, это точно…       Цзян Чэн мог лишь гадать, что сейчас будет, поэтому он перевёл беспомощный взгляд на матушку. То, что сейчас Вэй Усянь за дурачеством прятал страх… это было дурным знаком.       Юные адепты из будущего только и могли, что вздохнуть, смотря на Цзян Чэна и Вэй Усяня. Они ведь прекрасно знали, что дальше будет только хуже, поэтому даже не могли приободрить двух героев Юньмэна.       Вэй Усянь всё так же стоял, вцепившись в Лань Ванцзи. Внезапно они оказались в центре всеобщего внимания, и мечущий молнии взгляд Цзян Чэна остановился на Вэй Усяне.       Лань Цижэнь поморщился. Бесстыдник вцепился в его драгоценного племянника и тот даже не сопротивляется!       Сичэнь спрятал лёгкую улыбку за пиалой с чаем. В этот момент он жалел, что не имеет при себе веер. Может стоило обзавестись хотя бы одним? Он мог бы оказаться вполне полезен.       Лань Ванцзи, пламенея ушами, предпочитал изучать пейзажи за окнами резиденции, но всё же иногда ему приходись не забывать и о том, что события нужно записывать. Хотя такие моменты он же может упустить? От живого представления того, как Старейшина Илин в этот момент прижимается всем телом…       Миг спустя губы Цзян Чэна расплылись в кривой усмешке, а левая рука вновь принялась бессознательно поглаживать кольцо.       Он тихим голосом произнёс:       — Прекрасно… Значит, ты всё же вернулся?       — Цзян-сюн… — Не Хуайсан передёрнул плечами. Такой друг его пугал: — Сейчас на злодея больше похож ты, нежели Вэй-сюн.       Многие с мнением младшего наследника Не были солидарны, и они сейчас ни капли не завидовали Старейшине Илина. Даже госпожа Юй почувствовала некий дискомфорт от речи Саньду Шэншоу, словно тот готовился убивать несчастного братца. Почему-то она была более чем уверена, что и звучать в действительности это должно крайне устрашающе.              Цзян Чэн резко отнял руку от кольца и в ней оказался длинный кнут.       — А-Чэн?! — Яньли поражённо замерла, не веря тому, что слышит. Она не могла поверить в то, что Цзян Чэн собирается применить Цзыдянь. Дева Цзян боялась, что после подобного душа А-Сяня, только вернувшаяся в мир, покинет тело, и жертва Мо Сюаньюя будет напрасна. Семьи Юй и Цзян растерянно обменялись взглядами. Им ли было не знать, как мальчишки дружны между собой, и чтобы вот прямо так, в один миг, просто все изменилось. Цзян Чэн, слушая книгу, все больше проклинал её. Почему она заставляет его сожалеть? Почему заставляет буквально ненавидеть Саньду Шэншоу, нарушившего обещание? Ведь Цзян Чэн обещал… обещал, что будет защищать брата, а что же теперь? Может Саньду Шэншоу ещё и натравить на своего шисюня собак?.       Кнут был очень тонким и, в соответствии с именем, представлял собой луч испепеляющей фиолетовой молнии, будто только что сошедшей с грозового неба. Цзян Чэн замахнулся, и разряды всполохами замелькали в воздухе.       Не успел Вэй Усянь сделать и шага, как Лань Ванцзи оказался перед ним с гуцинем в руках. Полилась уверенная мелодия. Казалось, в воду бросают камни, возмущая её тысячами и тысячами колебаний. Звуки гуциня расходились в воздухе бесчисленными волнами ряби и сталкивались с фиолетовыми всполохами Цзыдяня, первые при этом искажались, а вторые — тускнели. Замершие в ожидании заклинатели разом ожили. Кто-то облегчённо выдыхал, кто-то ворчал, понимая, что Вэй Усянь таки не получил Цзыдянем вдоль спины, и теперь они вряд-ли узнают ответ на самый интересущий их вопрос — вылетит ли душа презренного монстра — Старейшины Илин из тела после удара? К особо негодующим можно отнести: главу клана Яо, от чего-то разом невзлюбившего юношу, и вместе с ним Цзинь Цзысюня, который попросту завидовал Первому ученику Юньмэна; Вэнь Чао же негодование своё спрятал за маской безразличия под пристальным взором старшего брата, который справедливо опасался, как бы его драгоценный младший снова не сказанул чего-нибудь. В отличие от Чао, Вэнь Сюй был бы не прочь наладить контакт с юношей по фамилии Вэй, к которому пока не знал как подступиться. Цзян Чэн ощутил горечь, осевшую на языке, словно он выпил какое-то варево. От взгляда на сестру ему стало только горше, ведь та сидела, прикрыв рот ладонями. Она была напугана действиями старшей версии Ваньиня, ведь, судя по его настрою, он с тем же успехом мог просто прикончить Вэй Усяня.       «Не вступать в открытый конфликт с Лань Ванцзи, чтобы не ссориться с кланом Лань» —все умозаключения Цзян Чэна как корова языком слизала. Ночное небо над горой Дафань то вспыхивало фиолетовым, то становилось светлым, как днём. Оглушающий гром сменялся резкими звуковыми волнами гуциня. Все остальные заклинатели предусмотрительно отошли на безопасное расстояние и наблюдали за происходящим со стороны. До смерти напуганные, испытывающие священный ужас, они всё ещё продолжали созерцать битву. В конце концов, когда ещё предоставится лицезреть, как два прославленных заклинателя из именитых кланов сражаются в открытую?! Все они без исключения жаждали жестокой и напряжённой схватки. Были среди них и те, в чьих головах мелькали невысказанные надежды на то, что мирное сосуществование кланов Лань и Цзян прекратиться, ведь это сулило интересный поворот событий…       Наконец, дождавшись подходящего момента, Вэй Усянь сорвался с места.       — Куда! Куда ты рванул?! — Цзян Чэн закрыл лицо руками. Он решительно не желал знать, что будет дальше.       Юй Цзыюань недоумевала. Что заставило её воспитанника сорваться с места и бежать из-под надёжной защиты?       Вэй Усянь, словно что-то поняв, вздохнул. Такие самоубийственные действия Старейшины Илин заставили опешить даже его по началу. Мотив его действий был не самым очевидным, но, если так подумать, то Цзыдянь — духовное оружие, способное изгнать злого духа из одержимого. А Старейшина не был никаким злым духом и тело не захватывал, а получил его ритуалом добровольной жертвы… При таком исходе есть большая вероятность того, что Цзыдянь не сможет изгнать его душу из тела, как бы Цзян Чэн не старался.       Таким образом старшая версия Усяня может отвести от себя подозрения и, при лучшем из исходов, спокойно убраться восвояси.       Толпа была поражена. Цзян Чэн не ударил Вэй Усяня кнутом лишь потому, что тот был под защитой Лань Ванцзи. Бежать в такой момент было равносильно самоубийству!       — Мы все уже поняли, что Вэй Усянь самоубийца с шилом в одном месте. — Цзинь Цзысюнь фыркнул. Слушать про этого юньмэнского выскочку ему совсем не хотелось и он не понимал, чего ради им всем приходиться сидеть в этом душном зале и слушать дурацкую книгу? Куда с большим удовольствием он лично прогулялся бы сейчас где-нибудь в садах Ланьлина, под прохладной сенью деревьев. Возможно, он мог бы даже сейчас с друзьями развлекаться в каком-нибудь из весенних домов. Ему было бы куда приятнее млеть от нежных ласк какой-нибудь милой девушки.       Взгляд Цзысюня невольно заскользил по фигурам девушек, прислуживающих во дворце Солнца и Пламени. Несколько особенно красивых дев как на зло даже не смотрели в его сторону. Они крутились около Вэнь Сюя и его отца. А чем же сам Цзысюнь хуже? Почему ни одна из девиц не одаривает его тёплой улыбкой? Чем он хуже остальных заклинателей?       Если бы не глава Вэнь, он бы уже давно увлёк одну из служанок в покои, пусть и пришлось бы для этого потом осыпать девицу монетами.       Впрочем, почему же он не может этого сделать? Пригласить к себе одну из этих прекрасных дев, подарить ей пару каких-то драгоценных безделушек, да монет за молчание и одну приятную ночь. План, казалось, вырисовывался сам собой.       Госпожа Цзинь глянула в сторону племянника. Желание отослать его обратно в Башню Кои, чтобы не мозолил глаза и не портил настроение своими гадкими речами, только усиливалось. Ей и без племянника хватало головной боли. Как и того, что скоро вернётся Цзинь Гуаншань, за которым ей снова придётся пристально следить, чтоб он не натворил дел. Когда-нибудь старый прохвост переполнит-таки чашу её терпения…              И действительно от Цзян Чэна этот поступок тоже не скрылся — стоило Вэй Усяню выбежать из-под защиты Лань Ванцзи, как глава ордена Цзян тут же использовал свой шанс. Цзыдянь хлёстко щёлкнул в воздухе, напоминая своими хищными изгибами ядовитого дракона, и опустил прямо на спину Вэй Усяня!       От такого удара Вэй Усянь отлетел вперёд, и, если бы не ослик, который преградил ему путь, он точно врезался бы в дерево. Лань Ванцзи и Цзян Чэн тут же прекратили сражаться и застыли как вкопанные.       — Ай-яй… Чэн-Чэн, какое я тебе зло сделал? — Вэй Усянь надул щёки, свёл брови и засопел, чем вызвал смешок у цзецзе тихий смех и улыбку. Цзян Фэнмянь глянул на это с понимающей тёплой улыбкой, вспоминая Цансэ. Она так же дулась в шутку… И сейчас старых друзей главе Цзян очень не хватало. Он был больше чем уверен, что те были бы рады увидеть как вырос их сын и как сильно он похож на них…       Юй Цзыюань только покачала головой, но ничего не сказала, ведь атмосферу и впрямь было бы не плохо разрядить, и Вэй Усянь отлично с этим справлялся своими дурачествами.       Ванцзи от слов книги едва не подскочил на месте, но его удержал брат, мягко положивший ладонь ему на плечо и с мягкой улыбкой покачавший головой. Сичэнь видел, что чувствует Ванцзи, желая защитить Вэй Усяня от опасности, которая грозила ему в книге. Но такие его порывы сейчас вряд ли поймут. Тем более, Цзэу-цзюнь не был слепцом и видел, как брат тихо попивает уксус, наблюдая за взаимодействием между юньмэнскими братьями.       — Полезный всё-таки ослик. — глава Юй улыбнулся. Животинка спасла его старшего внука от травм. Будь у него такой умный и полезный осёл, он бы не променял его ни на какие богатства.       — Что в нём полезного? Тупая скотина, вот и всё. — Вэнь Чао фыркнул, скривив и без того уродливое, по мнению заклинательниц, лицо.       Вэнь Сюй пожалел, что не сидит достаточно близко к брату, чтобы пнуть его. На самом деле, даже осёл старшему наследнику Вэнь казался умнее и полезнее, чем его слабоумный братец, который, кажется не желал дожить до старости…       Вэй Усянь потирая поясницу и, опираясь на осла, поднялся. Спрятавшись на всякий случай за ишаком, он гневно завопил:       — Вот те на! Думаешь, раз ты из именитого клана, то в праве творить что угодно?! Можешь даже побить кого захочешь?! Ц-ц-ц! — прищёлкнул он языком.       Повисла пауза.       Цзян Чэн был поражён и взбешен одновременно:       — Что за ерунда?!       Все поражённо молчали. Они никак не ожидали, что Цзыдянь может дать осечку!       Мадам Юй только раздражённо прищёлкнула языком. Она несомненно была рада, что обошлось без новой смерти Вэй Усяня, но вот то, что в подобных ситуациях Цзыдянь может дать осечку ей совсем не понравилось, хоть она уже и подозревала, что может произойти подобное исключение из правил, и надо же… оно случилось именно с А-Ином, который и впрямь возводил девиз ордена на новый уровень, снова совершив невозможное!       — Да, повезло однако, что вы, юноша, никакой не злой дух. — Вэнь Жохань находил эту ситуацию даже забавной. Цзыдянь оказался не таким уж и идеальным оружием, хотя определённо от этого не становился менее опасным и шутить с Пурпурной Паучихой всё ещё было опасно. Всё же получать Цзыдянем вдоль хребта никому не захочется, кроме разве что какого-нибудь мазохиста.       Вэй Ин задорно показал брату язык:       — Я не захватывал ничьё тело. Мо Сюаньюй сам мне его отдал в обмен на месть. — лицо Усяня буквально сверкало как начищенный пятак от довольства данным фактом.       — Да… Саньду Шэншоу вряд ли мог ожидать чего-то подобного, как и все мы. — Цзян Фэнмянь глянул на книгу, потерев виски. Ему с одной стороны было и радостно, но с другой стороны главу Цзян начал беспокоить данный факт, ведь если бы в добровольно отданном теле оказался злой дух, Цзыдянь скорее всего не смог бы изгнать и его, а значит дал бы осечку, которая будет стоить жизни как минимум одному заклинателю… Эта мысль совсем не радовала.       Уникальное свойство Цзыдяня состояло в том, что при ударе он разделял душу и тело, если оно было одержимо злым духом. Захватчик безоговорочно изгонялся, из жертвы. Однако после удара Цзыдяня Вэй Усянь продолжал резво скакать как ни в чем не бывало, чему могло быть лишь одно объяснение: он не захватывал это тело!       Вэй Усянь подумал: «А то! Понятно, что Цзыдянь не смог изгнать мою душу, ведь тела я не крал, мне пожертвовали его добровольно, притом без моего согласия!»       На лице Цзян Чэна читалось замешательство, он приготовился вновь удалить кнутом, как вдруг Лань Цзинъи закричал:       — Глава ордена Цзян, может быть, хватит? Всё-таки это Цзыдянь!       Вэй Усянь, уже было испугавшийся, что грозный Саньду Шэншоу не оставит своих попыток и таки забьёт бедного его насмерть, выдохнул, испытывая безмерное чувство благодарности к вступившемуся за него юноше. Он нашёл Цзинъи взглядом меньше чем за мяо и одарил его лучезарной улыбкой.       — Спасибо, Цзинъи!       Юноша, услышав благодарность, покраснел и отвернулся. Он не ожидал такой благодарности от будущего Старейшины Илина и от того зарделся, пробубнив что-то нечленораздельное себе под нос.       — Даже если и без твоего согласия, ты хотя бы жив. А это главное. — Цзинь Цзысюань вздохнул. Им с девой Цзян, увы, так не повезло и в том будущем они оставили своего сына сиротой. Осознание этого факта было печально. Он определённо не хотел такого исхода…       Вэй Усянь повернулся в сторону жениха своей драгоценной цзецзе. Сначала ему хотелось сказать что-нибудь этакое Павлину на его слова, но, подумав, он промолчал, ведь Цзинь Цзысюань прав, он хотя бы был жив в том будущем, в отличии от наследника Цзинь, которого сам же и убил. И даже если это было не так, менее виноватым Усянь себя не чувствовал. Память Старейшины услужливо показала ему смерть не только Яньли, но и Цзысюаня… Если бы Старейшина был более осмотрительным, то в том будущем Павлин мог бы выжить, и у Цзинь Лина были бы и отец и мать…       Тряхнув головой с мрачной задумчивостью, Вэй Ин отвернулся и попросил тихо одну из проходивших мимо служанок дать ему успокаивающий отвар. Сейчас он чувствовал, что даже не встанет на ноги. Всё тело снова начинала бить мелкая дрожь. Где-то внутри снова всё заныло… заболело и грозилось проявиться в новой истерике, которую срочно требовалось заглушить, дабы не доставлять никому неприятностей.       Цзинь Лин достаточно хорошо видел со своего места дрожь в руках своего старшего цзюцзю и нахмурился. Своими словами его отец неосторожно рисковал снова вызвать новый приступ у Вэй Усяня. Впервые Цзинь Лину хотелось кого-то поколотить, пусть даже это был его отец, но беда в том, что слова были сказаны не со зла, а больше как констатация очевидных вещей. Отец вовсе не хотел как-то задеть брата матери…       Сычжуй, проследив за взглядом Цзинь Лина, тоже испытал беспокойство за папу, но заставил себя остаться на месте, увидев, что Усянь пьёт успокаивающий отвар. Их вмешательство явно не требовалось.       Мадам Юй со своего места заметила копошение юношей из будущего, которое ей совсем не понравилось, если учесть тот факт, какими взглядами они одаривали её воспитанника. Она решила уточнить, прежде чем продолжить чтение:       — Всё в порядке, А-Ин?       — Да. Всё в порядке, мама Юй. — Усянь посмотрел на женщину, чтобы та убедилась, что её беспокойство излишне.       Госпожа Юй кивнула, она знала, что Усянь имеет дурную привычку замалчивать о своём дурном состоянии, но взглянув на его лицо она поняла, что лекаря беспокоить не нужно и её воспитанник не настолько плох и скоро благодаря отвару будет вполне сносно выглядеть, хоть и непривычно спокойно и тихо.       Цзыдянь являлся духовным оружием высочайшего ранга, он не мог дать осечку при первом ударе и преуспеть во втором. Если дух не вышел из тела с первого раза, значит, его там нет! И ситуация не изменится даже через сотню попыток!       Адепты Юньмэн Цзян вздрогнули. Госпожа Юй уж очень любила гонять их шисюна Цзыдянем и иногда во время тренировок могла и до пяти раз попасть по зазевавшемуся ученику хлыстом, после чего тот тайком обрабатывал синяки и раны, не показываясь лекарям. Следы от Цзыдяня многие ученики видели после таких тренировок, даже в неполную силу синяки оставались весьма уродливые, но их шисюн никогда не жаловался, хотя определённо страдал. Ста ударов Первому ученику Юньмэна определённо было не выдержать, даже в своём родном теле, не говоря уже о слабом тельце Мо Сюаньюя, да и чего скрывать, ни один заклинатель, даже самый сильный не переживёт ста ударов Цзыдянем. Тело под такими ударами просто обуглиться дочерна и станет похоже на месиво, в котором никто и не узнает человека…       Окрик Лань Цзинъи заставил Цзян Чэна, который больше всего пёкся о своей репутации, замереть на месте, ведь, продолжив, он поставил бы под сомнения чудесные свойства Цзыдяня.       Госпожам Юй была довольна этим решением сына. Ему и правда не стоило бы рубить с горяча, подобно ей. Да и то, что Цзян Чэн с детства заботился о своей репутации и о репутации ордена, ей тоже было известно.       Такое решение сына одобрил и Цзян Фэнмянь. Его всегда беспокоила сильная вспыльчивость сына и то, что тот за агрессией прятал многие чувства. Так не должно было быть…       Но если перед ним стоял не Вэй Усянь, то кто? У кого хватило сил, чтобы призвать Вэнь Нина и повелевать им?              Цзян Чэн прикидывал и так и этак, но всё равно не мог смириться с фактами.       Он ткнул пальцем в сторону Вэй Усяня и с угрозой спросил:       — И кто же ты такой?       — Я, А-Чэн, это я — Усянь выдохнул, понимая, что юноша его очень сильно выручил. Если бы Цзян Чэн так не пекся о репутации, если бы Цзинъи не отвлёк слишком проницательного главу, то Вэй Усянь был бы без пяти минут трупом. В этом он не сомневался.       — Знаю… Что ты, не слепой, а вот Саньду Шэншоу сомневается. Как будто бывает ещё хоть один такой же, как, ты дурень. — Цзян Чэн даже в какой-то степени был рад, что его старшая версия не раскрыла фарс Старейшины Илин, иначе кто знает, чем бы это кончилось. Особенно если учесть, что он в том будущем охотиться за всеми тёмными заклинателями, словно ему делать больше нечего. Хотя с таким племянником, как Цзинь Лин, проблем наверняка была уйма…       Тут какой-то зевака, любящий совать нос не в своё дело, неловко откашлялся и высказался:       — Глава ордена Цзян, вы, скорее всего, не обращаете внимания на такие вещи и поэтому не в курсе происходящего. Это Мо Сюаньюй… В ордене Ланьлин Цзинь он был… кхм, приглашённым учеником. Но уровень его духовных сил низок, в учении он небрежен… да к тому же… он домогался своих товарищей! В итоге его вышвырнули из ордена Ланьлин Цзинь. А ещё я слышал, что он слетел с катушек… Наверное, просто не смог смириться с тем, что слишком слаб для Правильного Пути, и потому свернул на скользкую дорожу. Старейшина Илин… не стал бы захватывать такое тело.       — То есть этот человек считает, что, кривая, как он выразился, дорожка, легче Правильного Пути? — Вэй Усянь глянул на книгу, не понимая, правильно ли он истолковал слова того заклинателя.       — Если вспомнить, что, по словам Старейшины Илина в долгосрочной перспективе данный путь вредит здоровью, то у человека должны быть достаточно серьёзные причины, чтобы покинуть путь, которому следует большинство заклинателей. — Не Минцзюэ не хотел признать этого, но очень уж Путь Тьмы данным фактом был схож с проклятьем ордена Не-чем больше адепты совершенствовали, чем больше они набирали сил, тем больше была вероятность искажения Ци. Глава Не больше чем был уверен, что тёмного заклинатателя тоже может настигнуть такое искажение от переизбытка тёмной энергией.       — Или же он должен быть полным безумцем, жаждущим власти, уничтожения и смертей, но в таком случае этот заклинатель долго не проживёт. — Цижэнь сделал это замечание, отпив из пиалы значительную дозу успокаивающего отвара. Он всё ещё был уверен, что от Тёмного Пути не стоит ждать добра.       — Судя по тому, что у юноши имелись вполне рабочие талисманы, чудом не убившие его глупого братца, здесь всё не так чисто. — госпожа Цзинь устало потёрла глаза, она вовсе не хотела, чтобы её орден оказался замешан в какой-то тёмной истории…       Цзян Чэн заинтересовался:       — Такое? Это какое?       —Такое… которое…       Кто-то не удержался от замечания:       — Тело обрезанного рукава! — А что, обрезанный рукав, не человек? — негодующе возмутился Вэй Усянь.       Кто-то скривился, кто-то прятал усмешки, ведь Первый ученик Юньмэна и сам в будущем обрезанный рукав, если не уже.       — Ты защищаешь Мо Сюаньюя лишь потому, что и сам гадкий обрезанный рукав. — Вэнь Чао глянул на Вэй Усяня с пренебрежением, которое совсем не понравилось. Цзинь Цзысюнь чуть ли не плевался негодующе слюной, когда мадам Цзинь, не удержавшись, дала племяннику подзатыльник и прошипела, чтобы тот замолчал. У неё от Цзысюня уже начинала раскалываться голова.       — Императору Ай ты бы тоже кричал, что он грязный обрезанный рукав, или его возлюбленному, политику Дун Сяню? — Сычжуй нахмурился. Ему не нравилось, что кто-то позволяет оскорблять одного из его родителей.       Те, кто недавно кривил лицо, пристыженно замолкли. Но кто-то остался и при своём мнении.       — Какая кому разница кого любит человек? Уж дела влюбленных это их забота и ничья больше. — Цзинь Лин не верил в то, что говорит, но, видимо, время, проведённое со старшим дядей и его супругом, сделало его куда более терпимым.       Чао, хотевший было что-то крикнуть, только и мог что крякнуть, когда родной брат наступил его на ногу, угрожающе прошипев: «молчи!»       Цзян Чэн повёл бровью. Взгляд, который он всё это время не отрывал от Вэй Усяня, наполнился даже большим отвращением. К его истории можно было добавить ещё кое-что, но сделать это перед лицом Цзян Чэна никто не осмеливался.       Несмотря на дурную славу Вэй Усяня, люди признавали: Старейшина Илин, до того как предать орден Юньмэн Цзян, слыл очень красивым молодым мужчиной и талантливым заклинателем, который владел всеми шестью искусствами. «Божественно прекрасный и одухотворённый» — так о нём говорили. В списке прекраснейших молодых господ-заклинателей он значился четвёртым. В тоже время сварливый и злопамятный глава ордена Цзян стоял в этом списке только на пятом месте. Вэй Усянь когда-то обогнал его, потому-то большинство зевак и не решились упомянуть об этом.       Вэй Усянь опустил голову. Ему больно было слышать слова людей о том, что он в будущем предал орден, в котором вырос, в котором у него были дорогие сердцу люди.       — Надо же, наш мышонок слыл божественно прекрасным и одухотворённым у людей. — тётушка Юй Цзыюань усмехнулась. Те, кто были хорошо знакомы с Вэй Усянем, считали его большим живым ураганом энергии, который буквально притягивает к себе все неприятности.       — Тётушка… — Усяню и без того было не по себе от такого описания, словно говорили о ком-то совершенно другом… некомфортное чувство. Слова про божественно прекрасного и одухотворённого явно куда больше подходили Лань Ванцзи, но уж точно не ему…       Яньли была недовольна тем, что в том будущем её брата считают злопамятным и сварливым. Она видела, как от этих слов приуныл сам Ваньинь и подошла к нему, обняв:       — А-Чэн, я уверена, что те заклинатели ошибаются и ты не такой. — Яньли улыбнулась. Она знала, что оба её брата сильные, смелые и любящие семью. Она так же верила, что А-Сянь не мог без причины покинуть орден. Да и её родители тоже в это не верили, раз не спешили обвинять Вэй Усяня, матушка даже не кричала на этот счёт.       — Если А-Чэн будет чаще улыбаться, он в списке обойдёт даже меня. — Вэй Усянь был горячо в этом уверен и ни сколько не приукрашивал. Он знал, что улыбка многих делает куда краше.       Вэй Ина все знали как весьма легкомысленного и даже слегка распутного молодого человека, который любил порезвиться с хорошенькими девушками. Никто не мог подсчитать, скольким заклинательницам этот порочный цветок персика вскружил голову, но среди них точно не было ни одного мужчины. Даже если бы он решил вернуться с того света и захватить чужое тело, то, верный своим вкусам, явно не выбрал бы полоумного обрезанного рукава с макияжем призрака висельника, который разъезжал по округе на осле и делил с ним яблоки!       — Он? Порезвиться с хорошенькими девушками? — Юй Цзыюань усмехнулась и покачала головой, — они решили сделать своими сплетнями из старшего сына развратника?       — Сказать какой-то деве пару комплиментов — это не разврат. — Вэй Усянь глянул в сторону главного сплетника Поднебесной. От чего-то казалось, что именно с него и начинались все эти слухи.       — Не было ни одного мужчины? — глава Вэнь не мог сдержать иронии в голосе. Как раз-таки один белый гусуланьский рукав на счету Старейшины был.       На эти слова никто не нашёл что сказать.       — Я и не хотел бы захватывать ничьё тело… Мне и в моём неплохо.       Кто-то пробормотал:       — Нет, это точно не он… Его игра на флейте просто ужасна… Это определённо лишь неумелое копирование, ровно как Дун-ши хмурит брови в подражании красавице Си-ши. — А вы попробуйте сами сыграть на дрянной флейте, сделанной впопыхах, — возмущённо произнёс Первый ученик Юньмэна.       Во время Аннигиляции Солнца Старейшина Илин всю ночь стоял на поле сражения, играя на флейте и искусно повелевая призрачной армией, словно живыми людьми. Он устранял любые препятствия, и не важно, человек был перед ним или сам Будда, он победил бы всех. Его музыка звучала так, словно её исполнял бессмертный, и жалобный скулёж флейты неприкаянного сына клана Цзинь даже отдалённо не напоминал её.       — Вот это они, конечно… — Вэй Усянь обомлел. Эти сплетники решили его в Небожители возвести, не иначе! — Я даже не знаю, радоваться мне или оскорбляться тому, что меня сравнивают со мной и не в мою пользу. — Усянь улыбнулся, понимая, что на самом деле дрянная игра на флейте избавила его в какой-то мере больше чем от половины лишних подозрений, ведь свидетелей его игры было достаточно много. — Если хоть один человек сможет сносно сыграть на плохой флейте, то я лично упаду перед ним на колени!        Госпожа Юй с удивлением глянула на воспитанника, ведь он сказал почти тоже самое, что и Старейшина Илин. Мадам Юй с чувством зачитала дальнейшие строки:       Как бы ни был ужасен Вэй Усянь, такое сравнение даже для него было оскорбительным.       Вэй Усянь мысленно слегка надулся: «Может быть, сам сыграешь пару нот после более чем десятилетнего перерыва?! Да ещё и на дряной флейте, сделанной на скорую руку! Если её звучание будет приятным, я паду перед тобой на колени!»       — Думаете кому-нибудь это под силу? — Оуян Цзычжэнь шепотом спросил у друзей. Сам он ни один раз слышал игру старшего Вэя и был готов признать, что и в самом деле тот играет превосходно.       — Сыграть сносно на дрянной флейте способен разве что какой-нибудь бессмертный в совершенстве владеющий музыкальным искусством. — Сычжуй сказал неуверенно, а в глазах Цзинь Лина зажёгся азарт. Он хотел бы попробовать всё же и вовсе не для того, чтобы унизить дядю Вэя, но только вот дядя Цзян почти наверняка сломает ему ноги. Для того, чтобы сносно сыграть на плохом инструменте, ему следует сначала научиться играть на хорошей флейте, а если тот выберет ди… то дядя точно придёт в ярость. Он и без того говорил, что они с дядей Вэем слишком похожи. А когда Цзинь Лин случайно нашёл ученическое чёрное ханьфу Вэй Усяня и примерил его… У дяди Цзяна, зашедшего в этот момент, чуть не случилось искажение ци!       Ещё мгновение назад, Цзян Чэн был твёрдо убеждён, что перед ним стоит Вэй Усянь, и кровь в его венах бурлила от ярости. Но сейчас Цзыдянь ясно дал понять, что это не так. Кнут точно не стал бы врать, да и ошибаться он не мог. Цзян Чэн мгновенно успокоился и подумал, что в случившемся нет ничего ужасного. Теперь нужно придумать предлог, чтобы забрать этого человека с собой, а потом любым способом вытащить из него информацию, какой бы скудной она не была. Под пытками он наверняка выдаст себя. К тому же Цзян Чэн делал подобное раньше… Приняв решение, он подал знак рукой. Адепты ордена Юньмэн Цзян без слов поняли его намерение и окружили Вэй Усяня.              Сидящие в зале заклинатели ошарашенно сопроводили эти строки, крайне неодобрительными взглядами в сторону поникшего Цзян Ваньиня, который и сам не понимал, что двигало, в самом деле, его старшей версией? Какой, гуй его дери, озёрный гуль его покусал?! По цвету лица молодой наследник Цзян сейчас напоминал одежды ордена Гусу Лань — траурно-белые.       Родители Цзян Чэна потемнели лицом. Госпожа Юй и её супруг совершенно не понимали, как всё пришло к этому? Почему их сын был готов использовать столь грязные методы?       Яньли была крайне разочарована действиями Саньду Шэншоу, но не перекладывала его образ на брата. Всё же, кто знает, что могло случиться за тринадцать лет и что же всё-таки так повлияло, но с брата, ради успокоения своей души, она всё же решила взять обещание:       — А-Чэн, пообещай, что ты никогда не сделаешь ничего подобного не только с А-Сянем, но и с любым другим человеком.       — Конечно! Я не буду цзецзе! — Цзян Чэн клятвенно пообещал и глянул на сестру.       И осёл, и Вэй Усянь в два счёта прыгнули за спину Лань Ванцзи.       Заклинатели, услышав эту строчку, не могли не улыбаться, разве, что Лани по-прежнему сидели со спокойными каменными лицами, но каждый в зале был убеждён, что Старейшина Илин и осёл прекрасно знали за кем можно спрятаться от грозного главы Цзян и его Цзыдяня.       Вэй Усянь страдальчески приложил руку к груди и воскликнул:       — А! Что вы задумали со мной сделать?!       Лань Ванцзи взглянул на него, смиряясь с театральным поведением Вэй Усяня, чрезвычайно бесцеремонным и шумным.       — Даже второго молодого господина Лань заставил смириться… — госпожа Юй вздохнула. Видимо мечты о перевоспитании этого урагана придётся оставить. И надеяться, что тот не перевоспитает всех Ланей, а то у уважаемого учителя Лань, и так не недалёкого сейчас от искажения ци, точно случится сердечный приступ.       Видя, что Лань Ванцзи не собирается отходить в сторону, Цзян Чэн произнёс:       — Второй молодой господин Лань, ты умышленно препятствуешь мне?              В среде заклинателей все знали, как остервенело молодой глава ордена Цзян выискивал Вэй Усяня. Он был готов поймать не того, лишь бы не допустить малейшую возможность возвращения Старейшины Илина в этот мир. Всех, кого он подозревал, Цзян Чэн забирал в орден Юньмэн Цзян и подвергал жестоким пыткам. Если он и отпускал кого-то, то несчастный был уже еле живым.       — Не верю. Скорее всего это просто снова чужие домыслы. Может Цзян Чэн и мог меня возненавидеть за смерть А-Ли, но точно он не мог лишь поэтому искать в каждом тёмном заклинателе меня. — Вэй Усянь глянул на заклинателей, сидящих в зале, с твёрдой уверенности.       Цзян Фэнмянь тоже был согласен:       — А-Чэн и правда мог искать его не за тем, да и пытать людей…       — Пока прямых доказательств нет, это и правда могут быть лишь домыслы. — Вэнь Жохань глянул в сторону кучки заклинателей, которые особенно яро перешёптывались, порицая действия старшей версии Цзян Ваньиня.              Лань Сычжуй произнёс:       — Глава ордена Цзян, всё указывает на то, что тело молодого господина Мо никто не захватывал. И если так, к чему вам столь незначительный человек?       Цзян Чэн холодно ответил:       — Тогда зачем Второй молодой господин Лань прикладывает столько усилий, чтобы защитить «столь незначительного человека»?       — Молодой господин Цзян, будь на месте вашего брата любой другой человек, Ванцзи защищал бы его ничуть не менее яро. — Сичэнь прекрасно знал о чём говорил, брат не бросил бы в беде никого.       — И, если Лань Чжань отступит, кто знает, что сделает Саньду Шэншоу. Я сильно сомневаюсь, что он собирается просто побеседовать с Старейшиной. — Вэй Усянь не хотел ни на что указывать брату или оскорблять его недоверием. Прекрасно понимая это, Цзян Чэн кивнул, он был согласен с мнением братца на этот счёт. Озлобленный на всех тёмных заклинателей он явно так просто не выпустит основателя этого самого пути из своих рук. Тем более Старейшина Илин мог и не уползти от него потом вовсе…       Неожиданно послышался сдавленный смех Вэй Усяня:       — Глава ордена Цзян, послушайте… своей настойчивостью вы ставите меня в весьма неловкое положение.       Цзян Чэн вновь нахмурился. Его чутье подсказывало, что далее этот человек точно не скажет ничего приятного.       — Точно не скажет. И в какое неловкое положение я тебя ставлю, позволь спросить? Прилип сам к Лань Ванцзи как вторая кожа и тебе, кажется, вполне себе хорошо — Цзян Чэн хмыкнул. Не всё же Вэй Усяню шутить над ним.       Вэй Усянь надулся, крыть ему было решительно нечем. Однако и говорил всё это не он, а Старейшина Илин, и уж за его слова отвечать Вэй Ину было совсем не обязательно.       Вэй Усянь продолжал:       — Я польщён вашим вниманием, однако боюсь вы надумали себе лишнего. Даже если меня и привлекают мужчины, из этого не следует, что мне нравятся все без разбора и я готов бежать за любым, кто поманит. Признаться, меня совершенно не интересуют мужчины вашего типа.       — Вэй Ин! — госпожа Юй, как ни старалась, больше не могла выносить того бесстыдства, которое творил Усянь. Даже для неё, уже смирившейся со многими его выходками за эти годы, это было слишком, и кому он это говорит! Своему собственному младшему брату!       — Мама Юй. Я лишь стараюсь вызвать у А-Чэна отвращение, чтобы он дал мне спокойно убраться куда подальше оттуда. У меня нет никаких дурных мыслей… И оскорблять брата я тоже не хотел. — юноша со шкодливо-невинной улыбкой поднял руки вверх в жесте «сдаюсь», чем вызвал смех у большинства людей, хотя они прекрасно его понимали. Злить знаменитую Пурпурную Паучиху себе дороже.       Вэй Усянь старался вызвать у Цзян Чэна отвращение. Тот ненавидел проигрывать, даже если состязание было абсолютно бессмысленным. И если кто-то ему говорил, что он не так хорош, как некий случайный человек, Цзян Чэн приходил в ярость и не мог думать ни о чём, кроме как о победе над «соперником».       Вот и сейчас, как следовало ожидать, лицо Цзян Чэна позеленело:       — Неужели?! Тогда позволь полюбопытствовать, мужчины какого типа тебя интересуют?!       — Интересно, зачем Саньду Шэншоу такая информация? — Вэй Усянь, конечно, знал о нелюбви брата к проигрышам, но чтобы так легко он вдруг попался на такую провокацию? Этого не ожидал даже он.       — А мне откуда знать?! — Цзян Чэн недовольно пихнул дагэ локтем, тот всегда знал, как вывести его из себя или вывести так, чтобы он согласился на любую авантюру, теперь уже своего старшего братца. Мысль о том, что теперь Усянь его старший брат, приятно грела внутри. Но это не мешало ему по-прежнему возмущаться и устраивать дружеские перепалки.       Яньли понимала, что, сколько бы времени не прошло её А-Сянь мало изменился с юношества, а Цзян Чэну просто пришлось рано повзрослеть, и это деву Цзян расстраивало. Её брат ещё не был готов становиться главой ордена… Она надеялась, что в этот раз пост брат примет уже достаточно подготовленным, имеющим опору в лице Вэй Усяня. Сама она вряд ли сможет часто навещать братьев после свадьбы, но вот они… Она уверена, что они будут при любом удобном случае навещать её в Башни Золотого Карпа.       Госпожа Юй, зачитывая эти строчки, внешне оставалась абсолютно невозмутимой. Уж она была уверена, что сын просто сам не понял, что сболтнул. Да и постарайся ей кто-то из сидящих в зале доказать обратное, она вряд ли проверила бы без доказательств. С неё хватило слухов о том, что Усянь сын её мужа. Грязная клевета, заставившая её совсем потерять голову от ревности.       — Какого типа?.. Хм… Мне очень нравятся такие мужчины как Ханьгуан-цзюнь.       Лань Ванцзи ни за что бы не стал терпеть такие глупые, легкомысленные шуточки. И если Вэй Усяню удастся вызвать в нём отвращение, тот проведёт между ними черту и будет держаться как можно дальше. Разозлить и отвадить обоих — как убить двух зайцев одним выстрелом!       — Бесстыдник! — Лань Цижэнь посмотрел на Вэй Усяня, словно на злейшего врага. Этот… Этот бесстыдник бессовестно играл на чувствах Ванцзи! Погрыз его бедную капустку…       Лань Ванцзи тихо вторил дяде, но в его голосе Сичэнь не заметил никакого недовольства, наоборот, брат казался ему ужасно смущенным.       Не Хуайсан не ожидал подобных откровенностей от друга, но был вовсе не против, это даже веселило его, ведь и книжки, которые младший наследник Не давал другу, тому вполне себе нравились, а ведь в том числе Не Хуайсан давал и весеннии книжки про обрезанных рукавов, видя которые Цзян-сюн весьма показательно фыркал, но, как и Вэй-сюн читал, хотя опеределённого восторга не испытывал.       Не Минцзюэ позволил себе маленькую слабость и притворился, словно не замечает брата. Хотя с каждым днём он всё больше не понимал, где он так провинился. Он, пожалуй, даже не удивится, если его брат окажется обрезанным рукавом и приведёт ему какого-нибудь мужчину, и Не Минцзюэ не был уверен, что не прибьёт избранника брата… Разумеется из благих пробуждений и никак иначе, совсем насмерть он постарается не убивать… Но именно что только постарается…              Ваньинь отсел от брата с таким лицом, мол: «я его не знаю» и выдохнул. Ему уже на самом деле начинало казаться, что братец совсем ополоумел, а это просто очередной дурацкий план, за который Ханьгуан-цзюнь его, пожалуй, может и пришибить. Однако, если вспомнить симуляцию, тот казался вполне себе живым, а значить смерть братца можно отложить в долгий ящик.       К всеобщей неожиданности, услышав слова Вэй Усяня, Лань Ванцзи обернулся:       — Ты сам это сказал. — Его лицо не выражало никаких эмоций.       —Хм?.. — не понял Вэй Усянь.       Цижэнь не мог поверить в то, что говорил и творил его племянник. Он действительно собирался потакать игре Вэй Усяня и тащить это бедствие в Облачные Глубины?!       Сичэнь даже не думал, что его брат наконец наберётся смелости для подобных действий. Это ошарашило его, как и добрую половину зала. Но никто не решался что-либо сказать под ледяным взором младшего из Нефритов. Казалось, что на каждого из присутствующих наложили заклятье молчания.       Лань Ванцзи полыхая ушами, смотрел прямо перед собой, не желая сталкиватся с Вэй Усянем взглядами, а тихие, безуспешно подавляемые смешки со стороны брата только ещё больше смущали.       Вэй Усянь едва не упал с насиженого места назад, благо его поймал Цзян Чэн, который был ошарашен не меньше. Он страшными глазами уставился на Лань Ванцзи. У него прямо из-под носа крадут брата!       Лань Ванцзи вновь повернулся к Цзян Чэну и вежливо, но твёрдо произнёс:       — Я забираю этого человека в Облачные Глубины.       Вэй Усянь после непродолжительного потрясения только и смог выдохнуть:       — А-а?!       — Ты попал, Вэй-сюн… — Не Хуайсан не смог сдержать смешка. Его забавляло то, что, в надежде избавится от двух приятелей сразу, Вэй Усянь совершил большую ошибку. Ему, без сомнения, было жаль друга, потому что того определённо потащат в Гусу… И Не Хуайсан мог поклясться, что сбежать оттуда будет для Старейшины Илин довольно сложной задачей.       — Нет… Нет… Нет… Только не Облачные Глубины. — Вэй Усянь обречённо простонал. Они ведь совсем недавно закончили там обучение. От воспоминаний о подъеме в пять утра и трёх тысячах правил начинало откровенно мутить.       Сычжуй и Цзинъи ощутили, что дальше у Старшего Вэя будет самая настоящая истерика, а может даже задёргает глаз, когда он услышит о том, что с момента его обучения в Облачных Глубинах стало ещё на одну тысячу правил больше.       Цзинь Лин, так же как и старший дядя, не мог взять в толк, откуда же Лани взяли ещё тысячу?! И он был искренне рад тому, что больше не обучается там. Хотя определено на обучении были неплохие моменты, когда дядя Вэй помогал им обходить правила и прятать склянки с «Улыбкой Императора», а Ханьгуан-цзюнь закрывал на это глаза ради любимого супруга.       — А-Сянь, может, не всё так плохо? — дева Цзян старалась приободрить как-то разом сдувшегося братишку и тот мог только вымучено улыбнуться. Они только покинули адское место, только и вот книга собирается снова окунуть их в это уныние.       Госпожа Юй загнула уголок страницы и отложила фолиант, поднимаясь со своего места.       Медленно, но верно, гости начали расходиться. Завтра они решили немного отдохнуть от чтения, ведь, как выяснилось, дворец Солнца и Пламени должен был пополниться ещё большим количеством гостей, что вызывало у главы Вэнь ощутимую головную боль. Следующий день обещает быть крайне тяжёлым…