Быть Мастейном.

Дэйв заворочался, просыпаясь. Всё в это хмурое утро было как-то не так. Солнце спряталось за тучами и за окном было серо и уныло, голова болела, во рту словно кошки нассали, слабость, да и вообще тело было как не родное. Дверь открылась, и Дэйв заранее знал кого он увидит. Так и есть, в захламленную темную комнату юркнул взъерошенный спросонок Эллефсон. Его русые волосы были растрёпаны, а в по-детски чистых глазах читалось нетерпение. Он явно собирался предложить накуриться или бахнуть кокса с утра, чтобы снять последствия вчерашнего состояния. Дэйв уже приготовился к какой нибудь язвительной реплике, как Джуниор замер, уставившись на него и приоткрыв рот, рассматривая от пальцев ног и до макушки. — Здрасссти, — застенчиво произнес он и слегка покраснел. — А Дэйв где? — Ты чё, дебил? — произнёс Мастейн и осёкся, хватаясь за горло. Вместо привычного хриплого голоса, он услышал мелодичный девичий тембр. — Что за херня?! — Его руки были на горле — слишком гладком и нежном, без щетины и кадыка, а локтями он почувствовал мягкие и теплые полушария на груди, по всем ощущениям явно принадлежащие его телу. Он засучил ногами, освобождаясь от покрывала и трогая себя везде руками, прикасаясь к длинным белым ногам без волос, округлым бёдрам, и, самое главное… — Да бляяяядь! Где?! — В его боксерах не было ни члена, ни яиц! Трусы плотно облегали бёдра, и никаких выпуклостей в них не наблюдалось. Дэйв соскочив с кровати, покачнулся от непривычно поменявшегося центра тяжести и спустил трусы до колен, краем уха услышав тихое «ах» Дэвида. Лобок Мастейна украшали густые рыжие кудряшки и… больше ничего!!! Он сунул ладонь между ног, словно пытаясь найти там потерю, но пальцы нащупали только сложную конструкцию женского организма. Он натянул трусы обратно. — Джуниор, — ошарашено прошептал он внезапно севшим голосом, — что… А секунду спустя в глазах потемнело и всё исчезло. Дэйв пришел в себя на полу, пальцы и губы были онемевшими, голова кружилась, ужасная слабость разлилась во всем теле. Он слабо застонав повернул голову и увидел, что лежит на коленях Эллефсона, а тот участливо машет листом бумаги с записанным на нём вчера куплетом новой песни. — Что случилось? — Ты упала в обморок. Дэвид, краснея, отводил глаза от его груди и старался смотреть в глаза. — Ты сестра Дэйва, или кузина? Воды принести? — Джуниор, ты ебанулся что ли? Какая кузина?! Он с трудом сел и, опустив глаза, снова увидел ЭТО. Нет, не приснилось, не показалось. Он — девушка. — Это я, Дэйв. Что вчера было? Почему я девка? Эллефсон недоверчиво хихикнул. — Чё ты ржешь, дурак? — Хорошая шутка, ты и правда на него очень похожа! — Как тебе доказать?.. Ну помнишь, мы вчера по девкам ходили вдвоем, напились, и ты вместо того чтоб трахаться, тошнил пол вечера в ведро, а я за двоих отдувался? А как к теткам старым, к училкам на танцульки ходили, бабла подняли? О, вот! Помнишь, ты мне рассказывал про свою первую девчонку на ферме, и как ты переживал и боялся в первый раз, а у нее смешные труселя были с Микки Маусами, которые ты у нее спёр на память? Дэвид сглотнул. Можно было как-то узнать прежние факты, но вот последний он только Дэйву рассказывал! Да и про стриптиз для старушек они не распространялись. Вряд ли бы Дэйв с кем-то поделился этой историей. — Дэээйв? — недоверчиво протянул он. — Это правда ты? А, скажи тогда… Скажи, как зовут твоего дилера? — Так же как и всегда — Джереми Спайк, но мы его зовём Джереми Волшебник за то, что всегда есть то что нужно, в любой момент. — Это правда ты!? — Ага, — обречённо кивнул Мастейн. — Что вчера было? Как такое вообще возможно, а? Я никогда не слышал, чтоб такое случалось с кем-то! Ему хотелось выть от ужаса. Хотелось, чтобы всё происходящее оказалось дурным сном, кошмаром, после которого он сядет с Дэвидом на кухне, и скажет ему: - Прикинь, какая дичь приснилась! — Я… Я не знаю. Я тоже не помню особо, что было. Пили, болтали… Слушай, прикройся, я так не могу! — взмолился Эллефсон. — А? Да, точно. Дэйв покачиваясь встал на ноги и прошел через свою комнату в смежную с ней гостиную, более прибранную, чем спальня (Дэвид был более хозяйственным, и старался поддерживать хотя бы видимость порядка), к большому зеркалу в углу. Он уставился на свое отражение. Длинноногая рыжая красотка с непокорными кудрями, вздёрнутым носиком и пухлыми губами смотрела на него его же глазами. Узенькая талия, красивые грудки с нежно розовыми сосочками, дерзко торчащими вверх, округлые бедра, и — развернувшись, он посмотрел на себя сзади — аппетитная кругленькая попка. Девка была невообразимо похожа на него самого, прямо один в один, но только женского пола. Все черты мягче, всё что было грубым стало нежным, всё резкое и жёсткое - плавно округлено. Он потерял в росте и весе, и нога была миниатюрной, размера тридцать шестого, не более. — Так, я хотя бы не уродина, это уже хорошо. Но это не отменяет вопроса где мой член? Если где-то убыло, то где-то прибыло? Значит, где-то есть девица, которая стала мужиком. Я правильно говорю, а? — обратился он к Дэвиду. Тот пришел следом за ним, держа в руках футболку. — Ты… Эээ… Очень красивая, — смущённо отвёл он глаза от роскошной задницы Дэйва. — Не говори обо мне, как о девушке! Я это я!, — Ну а как о тебе говорить? И как другим людям представлять? — Чччёрт… Вот головняк! — Дэйв запустил руку в волосы своим характерным движением. — Давай, надену. — Он протянул руку за футболкой и, натянув ее на себя, снова глянул в зеркало. — Пиздец какой-то, — прокомментировал он и пошёл в уборную, потому что мочевой пузырь этого уже настойчиво требовал. Дэйв вышел оттуда через минуту и наткнулся на Дэвида, тусовавшегося под дверью. — Ну как? Это правда ты, я всё ещё не могу поверить?! — Как… Все ляжки обоссал, пиздец как неудобно… — Можно тебя потрогать? Это же чудо, Дэйв! Самое настоящее чудо! Я до сих пор поверить не могу! Дэвид не дожидаясь разрешения прикоснулся к рыжим волосам, к нежной щеке, взял за руку и, потрогав за пальцы, перевернул кисть ладонью вверх. — Дэйв, а как ты на гитаре будешь играть? У тебя пальцы… Дэйв посмотрел на пальцы своей руки. Что с ними не так? Тонкие, девичьи и совершенно не приспособленные к игре на гитаре подушечки, никаких вековых мозолей, содранных ногтей, потёртостей. — Бля, ещё проблема. Я хоть играть не разучился? — Дэйв кинулся в комнату к своей гитаре и, схватив, перекинул ремень за шею. Он взял первые аккорды и начал быстро наигрывать их новую песню, подпевая мелодичным, не лишенным приятности голосом. Вот тут Эллефсон и уверился, что перед ним Дэйв. Эту песню не знали ещё даже Гар и Крис. Они репетировали её вдвоем, последнюю неделю дописывая риффы, переделывая соляки. Никто кроме них пока не слышал её. Дэйв остановился. — Умение никуда не делось. А вот пальцы придется набивать заново походу. Хотя о чём это я. Я ж таким не останусь, да, Дэвид? — Он вскинул испуганный взгляд на приятеля. До него только только стало доходить, в какую переделку он влип. — Так. Надо все обдумать и решить. Сейчас у нас будет мозговой штурм. Сгоняй в магазин за едой, что ли. — Может коксу? — предложил Дэвид. Дэйв прислушался к себе. — Хм. Знаешь, не хочется. Точнее психологически да, тянет, а вот физически... Похоже это тело совсем чистое и не пробовало ничего раньше. Посмотрим, как дальше будет, но раз не тянет, то и не буду. Тем более… Знаешь, девушкам сложно в этом мире, думаю, что лучше иметь трезвую голову на всякий случай. Мало ли что. — Ну хоть пиво-то будешь? — Пиво тащи. И пожрать. И кофе, - решительно тряхнула рыжей растрепанной гривой девица.