Данила 23:23
Можно я тебя Русиком называть буду?
Данила 23:23
Пж
Анастасия 23:23 нет Анастасия 23:23 и иди нахуйДанила 23:24
Ну бля
Данила 23:24
((
Данила 23:24
А Русей?
Анастасия 23:24 сука Анастасия 23:24 русей можноДанила 23:25
Понял, Русь)
Данила 23:25
Разбань меня с основы кстати
Анастасия 23:25 обойдешься блятьДанила 23:26
((
Отправив последнее сообщение, Даня вернул взгляд к дороге, напротив которой он стоял. Вообще, нужный ему автобус должен был подойти к остановке ещё минут десять назад, но этого не случилось до сих пор. Кашин от скуки даже написал Руслану — а заодно проверил, жив ли тот ещё: всё-таки выглядел он плохо. Тушенцов жив и, более того, умудряется оставаться таким же неприятным, каким он является обычно. Заприметив приближающийся автобус, Даня решил, что поедет на нём: это, конечно, не тот, которого он ждал, но маршрут у них примерно одинаковый, так что через полчаса Кашин уже точно будет дома. Заходя в салон, парень почувствовал, как телефон в кармане штанов несколько раз провибрировал, уведомляя о новых сообщениях. Тогда Даня решил, что просмотрит всё позже — сейчас он просто хочет сесть и свободно вздохнуть. Повезло, что автобус оказался пуст, поэтому не составило труда найти место, чтобы сесть. К тому же, никто не стал бы возмущаться из-за того, что кто-то над ухом слишком свободно вздыхает. Картинка за окном трогается с места, Кашин зарывается пальцами в волосы на голове. Мысль о том, что ему гораздо приятнее, когда это делает Руслан, уже не кажется такой уж безумной. Однако она по-прежнему инородна для сознания Дани. Парень не шевелится некоторое время, вскоре слыша мужской голос, объявляющий станцию. Надо бы просмотреть новые сообщения. Кашин открывает мессенджер, находит нужный диалог и на пару секунд забывает как дышать. Анастасия 23:32 дань Анастасия 23:32 ты мне нужен Анастасия 23:32 сейчас Анастасия 23:32 пожалуйста Паника проникает в мозг, парализуя тело, сердце пропускает удар. Даня что-то пишет в ответ — он уже не вспомнит, что — пытается позвонить, но трубку никто не берёт. Более-менее осознав происходящее, Кашин подрывается и нажимает кнопку «стоп» на одном из поручней. Автобус тормозит на ближайшей остановке спустя минуту, но та длится как целая вечность. Даня не находит себе места: что бы сейчас ни происходило с Русланом, он должен быть рядом. Выходит на улицу, смотрит по сторонам. В голове мелькают мысли вперемежку с худшими картинами, что вообще мог нарисовать мозг. Сердце сильно стучало, не давая голове выдавать более-менее здравые решение. Только спустя несколько секунд, когда от холодного ветра по телу пробежали мурашки, Даня словно включился, приходя в себя. Снова ждать автобус ради нескольких станций — глупо. К тому же, неизвестно, когда точно он подойдет. Тяжело вздохнув, парень направился в ту сторону, откуда только что приехал. Сначала шёл быстрым шагом, потом, вспомнив чужие сообщения, ускорился так, как мог, а затем всё-таки решил побежать. Силы были на исходе, поэтому отдышка появилась практически сразу, но Кашина это не остановило. Перед глазами всё плыло: светящиеся вывески магазинов, фары машин, темно-синее небо и грязный асфальт. В горле пересохло, заболел левый бок — Даня схватился за него рукой, но скорость не сбавил. За несколько метров до подъезда от его бега осталось одно только название, но Даня долетел до двери как только заметил, что кто-то оттуда выходит: домофона он, конечно, уже не помнил, поэтому других вариантов у него не было. Добежав, Кашин врезался в пожилую полную женщину. Извинившись, парень обошел её и только в лифте понял, что они уже пересекались в подъезде у Руслана. Теперь она точно подумает, что они наркоманы. Или педики. Подумав об этом, Даня улыбнулся, громко выдыхая, пока кабина лифта медленно ползла вверх. В висках стучало, глаза слипались, ноги уже почти не держали. В голове всё крутились слова Юлика о том, что после повтора приступа скорая может не помочь, и от этого становилось только хуже. Совесть грызёт изнутри, и неясно, правильно ли поступил Даня, когда не дал вызвать врачей. Раздался неприятный писк. Приехали. Кашин вываливается из лифта, подходя к нужной двери: она единственная чуть приоткрыта. Повезло. Парень заходит внутрь и первым, что он видит, оказывается безжизненное тело, лежащее на полу в одной из комнат. Даню будто ударило током: это был новый разряд энергии, адреналин, с помощью которого Кашин и будет действовать дальше. Даня проходит вперед, наклоняется над шатеном, трясет того за плечо. — Русь. Русла-ан. Ничего. Тушенцов дышит, и пульс у него тоже есть. Кашин выпрямляется, идет на кухню и наливает стакан воды — делает всё так быстро, как только может, мысленно сам себя подгоняет. Парень возвращается, снова садится рядом с шатеном. Руки дрожат, а ноги подкашиваются, но надеяться Даня может только на себя, да и вариантов у него не так много. Кашин смачивает руку, бьет Руслана по щекам: не сильно, конечно, но достаточно, чтобы тот сначала тихо замычал, а затем всё же открыл глаза, глядя теперь на Даню — тот ничего не сказал, только отставил стакан в сторону, поправляя рыжую челку. — Подожди, не вставай пока. — Парень положил руку на чужое плечо и чуть надавил, когда Руслан попытался приподняться. Отчего-то Кашин был уверен, что резкая смена положения сделает только хуже. — Лежи. — Дань, — едва слышно прохрипел шатен. — Я щас блевану. Кашин моментально поменялся в лице, а в следующую секунду он уже помогал Руслану встать. Вместе они дошли до туалета: Даня проследил за тем, чтобы Тушенцов не упал ни по дороге, ни там. Убедившись в том, что всё более-менее нормально, Кашин на время оставил шатена — тот слышал, как Даня ходил позади него, но даже близко не мог предположить, чем тот занимался. Ничем особенным, на самом деле. Пока Руслана выворачивало наизнанку, Кашин быстро разулся, бросая кеды в коридоре, налил ещё один стакан воды, оставляя его стоять рядом с шатеном, и помыл руки: одному богу известно, что с ними произойдет ещё. Даня, помимо всего прочего, успел заметить, что в квартире, кроме них, никого больше не было. Это и успокаивало, и настораживало одновременно. Спустя пару минут, проведенных наедине с унитазом, шатен почувствовал сначала чье-то присутствие рядом с собой, а затем и холодные руки, что бережно поправили темную челку. К этому времени желудок его уже был опустошен, но рвотные позывы продолжались, из-за чего Руслан по-прежнему кашлял и не мог разогнуться. Даня был рядом. Он ничего не делал и не говорил, он просто… был. Когда Тушенцов всё-таки смог выпрямиться, он сел напротив рыжего, опираясь спиной на стену. Продержав взгляд на Дане всего секунду, Руслан зажмурился. Во-первых из-за того, что свет показался ему слишком ярким, и во-вторых потому, что смотреть на Кашина было до безобразия… стыдно. Тушенцов этого, конечно, сам для себя тогда не признавал, но факт остается фактом — открыть глаза и посмотреть на Даню он смог далеко не сразу. — Живой? — Хрипит тот, наклоняясь к Руслану. Тот невнятно мычит в ответ. Голова кажется ему железной, на лоб сильно давит боль, не давая полностью поднять веки — те были слишком тяжелыми. Шатен приоткрывает глаза так, как может, щурится и успевает только взять стакан с водой в руку, прежде чем снова зажмуриться. Прополоскав рот, сплевывает в унитаз, и всё это на ощупь. По тому же принципу делает пару глотков, после чего снова откидывает голову к стене, шумно выдыхая. Даня ждёт минуту-другую. — Готов? — Кашин сжимает чужое запястье. Он и сам не уверен, готов ли. — Ага, — тихо отвечает шатен, отчего-то слабо ухмыляясь. Даня без понятия, что именно вызвало улыбку, но, так или иначе, улыбается — значит живой. Кашин перекидывает руку шатена через собственную шею, поднимается уже вместе с ним. До спальни идут, чуть пошатываясь. Даня подождал, давая Руслану возможность спокойно сесть на кровать, после чего рухнул на неё сам — практически замертво. Всё, закончился. Какое-то время Кашин только шумно, рвано дышал, то и дело громко сглатывая горячую слюну — он точно не знает, сколько прошло. Тушенцов не шевелился, разглядывая Даню. Боялся пошевелиться, боялся снова сделать что-то не то. Но прошло время, и Кашин чувствует на своем плече чужую голову, а на талии — руку. — Дань, — надломленно шепчет Руслан. И дрожит, дрожит так, будто его специально кто-то трясет, — не уходи. — Не думаю, что я смогу, — улыбается Кашин, чуть поворачивается к чужой макушке, утыкаясь в ту носом. Руслан пахнет как костёр, хотя никакого костра не было и в помине. Шатен немного отстраняется, руку не убирает — Даня поворачивается к нему, разглядывает чужой вид, дышит всё так же тяжело. Кашин недолго бегает глазами по лицу Руслана, а затем берёт и приближается вплотную, целуя. Поцелуй рваный и быстрый. Да и не поцелуй это никакой: Даня кусает чужие губы своими. И, несмотря ни на что, ощущается это охуенно, хочется ещё — Кашин тянется, но у шатена тик приходится то ли на шею, то ли на саму голову, из-за чего он на мгновение отворачивается в сторону. — Блять, — шепчет, — прости. Даня этого как будто не замечает вовсе, просто целует снова и всё, как ни в чём ни бывало. Тушенцова дёргает опять, на этот раз уже в процессе. — Сука, — шипит. — Руслан, — Кашин берёт чужое лицо в руки, — расслабься. — Шатен смотрит растерянно, устало. Даня обнимает его, прижимает к себе. — Слышишь? Успокаивайся. — А Руслан всё равно дрожит, изредка шмыгая носом. Даня заснул практически сразу, как Тушенцову полегчало. Абсолютным спокойствием это, понятно, назвать нельзя, но всяко лучше, чем было. Кашину ничего не снилось, но этого и не было нужно: он слишком устал даже для сновидений. В следующий раз он пришёл в себя из-за раздавшегося неподалеку грохота. Когда Даня окончательно проснулся, то увидел перед собой Руслана, который одной рукой держался за подоконник, а другой опирался на кровать. Не было ясно, что он пытался сделать: встать или не упасть. Несколько секунд Даня не мог заставить себя пошевелиться: не было сил, тело совсем его не слушалось. Однако он быстро взял себя в руки, вскоре оказываясь уже рядом с Тушенцовым и усаживая его на кровать. Убедившись, что тот теперь точно не грохнется, Даня обвил руками чужую талию со спины, устраивая голову на плече Руслана. Сил по-прежнему не было, и даже от небольшой нагрузки сердце колотило как бешеное. Хотя, может, дело не только в ней. Руслан теплый и пахнет от него уже чем-то домашним. — Ты куда полез? — Мычит Даня ему в плечо, чувствует чужую руку на собственных запястьях. — Окно открыть хотел. Жарко пиздец. Кашин хмурится. В комнате тепло, но никак не жарко. Трогает лоб шатена тыльной стороной ладони и только после этого поднимается, чтобы открыть окно. — Ты горишь просто, — выдыхает Кашин. — Меня-то почему не позвал? — Ты же спишь, — сипло отзывается Рус, пожимает плечами, — ну, спал. Даня зависает, стоя напротив окна. Этаж хоть и невысокий, но обзор хороший: видно несколько домов напротив, в некоторых уже горит свет. Должно быть, сейчас раннее утро. — Поискать тебе жаропонижающее? — Хрипит Кашин, не отворачиваясь от окна. — У нас его нет, — слышно из-за спины. — Забей, Дань. А Даня не может забить, стоит возле окна и понимает, что правда не может. Судя по всему, он крупно влип. Тяжело. Поворачивается лицом к Руслану, и становится только хуже: тот выглядит как побитый котёнок, из-за чего у Кашина сердце больно сжимается. Причем он знает, что сам выглядит хуже, но за Тушенцова всё равно переживает сильнее — хоть убей. Даня снова ложится рядом. Руслан лежит близко, на небольшом расстоянии. Это даже немного успокаивает. У Кашина глаза тут же смыкаются, и он практически проваливается в сон. — Дань. — Звук где-то на периферии, сознание парня его игнорирует. — Да-ань. — Голос слышен уже отчетливее, но всё ещё ничего. — Данечка. Кашин просыпается на резком вдохе, тут же поворачиваясь к Руслану. — Что случилось? — Шумно выдыхает Даня. — Нет, ничего, — слабо улыбается шатен, явно не ожидавший такой реакции. — Просто спросить хотел… — Прячет глаза, — можно тебя обнять? У меня заснуть не получается. — Господи, — тихо выдыхает Кашин спустя паузу в пару секунд. — Тебе разве не жарко? — Спрашивает Даня, уже прижимая голову Руслана ближе к собственной груди. — Это другое. Снова сон. Беспокойный, рваный. Кашин просыпался, чекал Руслана и снова засыпал, а потом опять просыпался, и так по кругу. Было то душно, то холодно. Одеяло гуляло по кровати, руки Тушенцова гуляли по чужому телу, в голове у Дани гуляли тёмные мысли. grow till tall - jonsi Кашин проснулся от того, что Руслан под его рукой перевернулся с одного бока на другой. Затем шатен не дал Дане провалиться обратно в сон тем, что разгладил пальцем рыжую бровь, при этом делая всё так аккуратно, что Кашин даже не сразу заметил. Даня открыл глаза, встречаясь с чужим сонным взглядом. Руслан не сразу сообразил одёрнуть руку, поэтому сделал это спустя пару мгновений, что показалось Кашину забавным. — Привет, — тихо хрипит шатен, разглядывая чужое лицо. — Ага, давно не виделись, — смеется Даня. — Как себя чувствуешь? — Это разве не я должен у тебя спрашивать? — Усмехается, но, не получая встречной реакции, становится серьёзнее. — Я в порядке, только спать сильно хочу, а ты? — Нормально, — кивает, на секунду опуская взгляд. Обдумав что-то, Руслан вернулся глазами обратно к Дане, тут же обнимая за шею так, что чужая голова оказалась у его груди. Кашин обнимает в ответ — так, как может — дышит размеренно, почти бесшумно. Смуглая рука гладит по волосам. — Это, кстати, был третий раз, когда мы спали вместе. — Руслан слышит чужую улыбку. Слышит и улыбается сам. — На юбилей нажрёмся? — Не, в пизду,— смешок. — Мне самый первый раз больше всего нравится. — Говорит Даня, чуть подумав. — Хотя нет, тебе же тогда плохо стало. Тогда второй. — Выдыхает, подумав ещё. — Тогда плохо было тебе. Кашин чуть отстраняется, чтобы смотреть шатену в глаза. Он должен смотреть ему в глаза, пока говорит. — Нет, Руслан, — пауза, — мне было охуенно. Тушенцов растерянно бегает глазами. Вопросы путают язык. — Что с тобой тогда вообще случилось? —Выгибает бровь, — вроде пьяный был, а сам говоришь, что хорошо помнишь всё с того вечера. — Я почти не пил в тот день. — Пожимает плечами Даня. Стоит отметить, что выглядел он уже не так уверенно. — Ну да. — Иронично кивает Руслан. Кашин просто издевается. — Я серьёзно. — Или нет? — И что это тогда было? — Таблетки. — Хмурится. Тушенцов чувствует, будто что-то внутри него с грохотом рухнуло вниз. Если окажется, что Даня употребляет, то… Он в полной пизде. Они оба в полной пизде. — Какие? — Едва слышно отзывается вновь Руслан. — Я не ебу. — Кашин не знает, куда себя деть. Прячет глаза, — почти всё, что было в аптечке. — В смысле? Даня молчит, продолжая хмуриться. Снова жмётся головой к чужой груди, подставляется под движения рук Руслана. — Дань? Тишина. Чтобы начать говорить, нужно сначала понять, чего говорить точно не стоит. — Иногда… — хрипота душит, приходится прокашляться, — иногда я не совсем понимаю, что со мной происходит. Бывают дни, когда я вот совсем что-то странное делаю, прям лютую хуйню. Ну и тогда… у меня утром крышу сорвало — уже не помню, почему — я пол-аптечки сожрал, а потом ещё и у Андрея водки хлебнул — и понеслось. — Жмурится. — Но было весело. — Слабая улыбка. — Я не знаю, что могло случиться, если бы не ты. — Думаю, ничего смертельного. — Чужая рука вновь проходится по рыжим волосам. — Ну, как знаешь. — Почему раньше не рассказал, что всё помнишь? — Руслан убирает рыжую прядь за ухо. — Ты же сам тогда сказал, что так будет лучше, забыл? — Фырчит Даня себе под нос. — «Для нас обоих». Шатен морщится. Некогда сказанные им же слова теперь ранят, и в груди что-то жжется. Ответить нечем. За спиной что-то гремит, и Тушенцов будто вновь просыпается — это ветер открыл окно нараспашку, развевая шторы. Руслан быстро поднялся и так же быстро закрыл форточку, однако, замерев напротив окна, он некоторое время следил за тем, что происходило на улице: там ветер шумит, нагибая стволы деревьев, моросит дождь. — Целуешься ты кстати реально пиздато, не наврал. — Тушенцов слышит чужую ухмылку. Вот сука. — Хоть в чём-то, — добавляет Кашин, абсолютно добивая Руслана (чего тот, конечно, не покажет). — Дальше будешь спать? — Как ни в чем не бывало спрашивает шатен, не отворачиваясь от окна. В сторону его дома плывёт особо тёмная туча. — Не знаю. — Даня выгибается в спине, — когда твои родители вернутся? — Мама приедет сегодня вечером либо завтра утром. — Руслан зашторивает окно, разворачивается к Кашину. — Можешь оставаться столько, сколько захочешь. — А, ну заебись. — Кивает Даня, начиная располагаться поудобнее. — Я буду на кухне, — бросает шатен, уже собираясь направиться в сторону двери. — Подожди. — Чувствует чужую руку на своей. Хватка неслабая. — Сядь. — Нахуя? — Недоумевает Руслан, хотя и садится. — Вопрос есть. — Данины руки обвивают талию. — Какой? — Зачем… — Хмурится, закрыв глаза, упирается лбом в чужое плечо, — то есть, зачем всё это? Зачем ты это делал? Чего хотел-то, а? Зачем? Шатен замер, не в силах ответить, не в силах пошевелиться. Каждое новое «зачем» словно било по лицу, словно заставляло Руслана бить самого себя. — Нахуя, Русь? Тишина. Тушенцов подбирает слова. В голове всё крутилась одна мысль: нельзя говорить «я не знаю», иначе всё — проигрыш. Проигрыш перед самим собой. — Помнишь я про Настю говорил? — Сипло подает голос Руслан, когда Кашин уже не надеялся получить ответ. — Про то, что ей казалось, что она тебе нравится, и она мне это сливала. — Рука снова забирается в рыжие волосы, расчесывает осторожно. — У меня к тебе неприязнь появилась ещё тогда. Бесил ты меня. — Руслан выплевывает последние слова и делает паузу. — И когда Юлик привёл тебя и представил как кента своего, я убить хотел и тебя, и его заодно,— жмурится. — Это пиздец был. Ну и я решил… поиздеваться что ли. — Каков был план? — Совершенно спокойно мурчит Даня. Будто его это совсем не касалось. — Привлечь твое внимание, понравиться уже окончательно, плотно засесть в голове, а потом пригласить тебя на встречу и… Хуй знает, просто исчезнуть, наверное. Настя всё равно переехала давно, а провожал ты её вообще к дому её бабушки, так что вы бы не пересеклись: она здесь почти не появляется. — И почему ты этого не сделал? — Даня приподнял голову, чтобы видеть чужое лицо. Вот теперь будет по-настоящему сложно. — Мы же переписывались дохуя, а ты… — Руслан сначала пытается спрятать глаза, а затем вообще начинает жмуриться. — Ты интересным оказался. То есть… — Выдыхает, — с тобой по-другому. С Даней правда всё иначе. Друзей у Тушенцова вроде достаточно, но никому из них бесполезно объяснять и десятую часть того, что Кашин понимал с полуслова. С ним по-другому. — Не могу… я не могу объяснить. — Качает головой шатен, снова чувствуя на запястье чужую руку. Только в этот раз характер у этого действия уже иной. — Я понимаю. — Я не смог, — пожимает плечами. — Просто не смог. — А дальше что? Если бы я не догадался, — Даня наклоняет голову вбок. Руслан смотрит глаза в глаза. — Я не знаю. :) — Ебать. — Выдыхает Кашин, спустя секунду меняясь в лице, — ну неплохо на самом деле, — парень откидывается назад, падая на подушку головой и подпирая ту согнутыми руками, улыбается, — но я, честно, ожидал большей продуманности. — Чё? — Рус выгибает бровь, — тебе типо вообще до пизды? — Нет, — пожимает плечами, — просто сам подумай: поступок хуёвый, но сама идея это… это ж, бля, можно книгу написать! Или что-нибудь другое, неважно. — Ты не обижаешься? — Руслан очень хотел это спросить и долго думал, как это сделать. Но по итогу оказалось намного проще, чем он представлял. — М? — Даня, успевший отвлечься, вновь перевёл взгляд на Тушенцова. Вопрос он слышал, нужно было просто время подумать. — Я пока не понимаю. — Отлично, — ухмыляется. Даже если Даня и не обижается, с доверием у них какое-то время явно будут проблемы. — У тебя чё, стокгольмский синдром? — Походу. — Хмыкает Кашин, — ты меня вчера вообще Данечкой назвал, так что не тебе здесь про проблемы с башкой затирать. — Бля. — Шатен хватается за переносицу. Бля. — Не делай так больше, кстати. — Продолжает довольно улыбаться Даня. — Почему? — Да это пугает пиздец, — Руслан смеется, — серьёзно, я ебать напрягся. — Так и быть, — фыркает шатен, — больше не буду. — И снова пытается подняться на ноги. — Подожди. — Даня резко сгибается пополам, чтобы успеть схватиться за чужой локоть. — Да что ещё? — Тихо смеется Руслан. Смех скорее нервный. — Ну? — Чё у тебя за хуйня с врачами и скорой? У Кашина закрытая поза: ему немного неловко спрашивать подобное. Ощущение такое, будто он лезет туда, куда не стоило бы. У Руслана во взгляде читается растерянность. У Руслана во взгляде обычно мало, что читается. Он просто не думал, что Даня такое спросит; не думал, что Даня вообще обратит внимание. — Вчера ведь реально плохо было, верно? — Продолжает Кашин, — так и… почему бы не вызвать тех, кто может помочь? Руслан молчит. Недолго, правда, но им обоим тогда казалось, что прошла целая вечность. — Знаешь, Даня. — Смотрел Тушенцов куда-то в пол. Или сквозь. — Ты хороший человек, правда. Тебе небезразлично горе другого, почти чужого тебе человека. Таких как ты единицы, но даже среди этих единиц есть те, кто, пытаясь помочь, делает хуже. Приступ у меня может начаться вообще где угодно, абсолютно в любой момент. Иногда рядом никого не оказывалось, а иногда было наоборот. К сожалению. Мне далеко не всегда нужна помощь врачей, блять, да я и сам могу себе помочь. — Хмурится шатен. — К тому же, они всегда говорят одно и то же. Но бывали случаи, когда, пытаясь сделать как лучше, люди совершенно игнорировали мои просьбы не вызывать ебучую скорую. Они вызывали, карета приезжала и каждый раз это заканчивалось моей панической атакой, и то — в лучшем случае. В худшем я истерил, никто нихуя не понимал, что происходит, мне кололи какую-то хуйню и следующие пару дней я был ебанным овощем, слюна со рта капала. Вопросы остались? — На последней фразе он поднял глаза на Даню, тот выглядел озадаченным. Взглянув на Руслана в ответ, Кашин отрицательно мотнул головой. — Ну всё, спокойной тогда. Руслан всё-таки поднялся на ноги и, дойдя до двери, зачем-то решил оглянуться. Даня продолжал сидеть в той же позе, в какой его оставил Тушенцов и со стороны смотрелся он… потерянно. — О чем думаешь? — Рус сам не знает, зачем спрашивает, но спросить хочется. Кашин поднимает на него свой уставший взгляд, но поначалу молчит — думает, стоит ли отвечать правду. Шатен кивает, будто чувствует характер чужих мыслей, и Даня всё же решается. — Ты же правда не плохой человек, Руслан. Я знаю, что не плохой. — Тушенцов опускает глаза, — и мне кажется, что кто-то просто вынуждает тебя быть хуже, чем ты есть. А может тебе просто внушили, что ты уёбок, и поэтому ты плюешься кислотой, которой сам и давишься, потому что это не ты. — Ты меня совсем не знаешь. — Руслан снова хмурится, смотря на Даню. Улыбка идёт ему больше. Встретившись взглядами, Кашин чуть приподнял подбородок, означало это что-то вроде «давай». — Любимый цвет? — Шатен сложил руки на груди. — Черный. — Улыбается Даня. Руслан смотрит вниз, на себя. Это было легко. — Ладно, сериал? — Уже более уверенно спрашивает Тушенцов. Кашин всё равно увереннее. — «Друзья». Тёмные брови подскакивают вверх. Либо Руслан сам когда-то пропизделся, либо Даня угадал. Хотя, он, конечно, мог сложить пазл по всем их разговорам, но Тушенцов ставил на это меньше всего. — А любимое животное — я, Руслан, давай дальше. — Улыбается Кашин. Шатен усмехнулся, фыркая напоследок что-то вроде «иди нахуй» и закрывая за собой дверь. Даня ещё какое-то время улыбался в пустоту, прежде чем снова лечь. Заснул он быстро, и мозг даже подкинул ему пару картинок в качестве сновидения, но на утро Кашин их точно не вспомнит. На следующий раз парень проснулся от того, что кто-то очень увлеченно жевал его рыжую челку. Открыв глаза, Даня увидел наглую кошачью морду, а потом и услышал знакомый смешок где-то сбоку. Питомец, осознав, что жертва больше не спит, слез с Кашина, однако остался на кровати, располагаясь рядом. Хозяин его, довольно скалясь, опирался на косяк двери. Как будто и не уходил. — Он обычно чужих шугается, — объяснился Руслан, — а ты ему понравился. Интересно только, почему. Даня хотел съязвить в ответ, но, честно говоря, не придумал, как. Точнее сказать придумал, но не смог выбрать что-то одно. — Выспался? — Шатен подходит ближе к кровати, не теряя ухмылки. — Ага, — кивает Кашин, приподнимаясь на руках. Протирает глаза и снова смотрит на Руслана. — Как себя чувствуешь? — Нормально. Пойдёт. — Не голодный? — Не слишком ли много вопросов? — Выгибает бровь Даня, тихо смеясь. — Достаточно, — шатен садится рядом, выглядит уже серьезнее. — Ну так? — Немного, — признается Кашин. — «Немного?» Ты почти сутки не ел. Даня в ответ только пожимает плечами, мол, не ел и не ел — поебать. Он совсем недолго сверлит шатена взглядом, причем достаточно неоднозначным, прежде чем наклонится к чужому лицу — Рус успел среагировать, зажимая рот Кашина рукой буквально в паре сантиметров от себя. Сдавленное «Дань» звучит над ухом. Кашин не ждёт ничего хорошего. Уже не ждёт. — Давай поговорим, — продолжает шатен, убирая руку. — Ну давай, хули. — Улыбается Даня. Улыбается, конечно, криво, давит из себя смешок. Взгляда не поднимает. — Слушай, — начинает Руслан и замирает на пару секунд. Блядство. — Я правда что-то чувствую, пока для тебя всё это в прикол. А мне будет действительно больно, когда ты наиграешься. — Тушенцов выпалил это на одном дыхании, после чего вновь взглянул на Даню, прокручивая в голове сказанное им же. — Ты ведь будешь не против остаться друзьями? По крайней мере пока что. Кашин понемногу поднимает взгляд и, встретившись им с шатеном, начинает говорить. Глаза у Дани уставшие. — Против, Руслан. Я против. Это нечестно. Ты сам заставил меня что-то почувствовать к тебе. По-настоящему, понимаешь? Ты сам привлек мое внимание, сам его удерживал. Это ты играл и, видимо, наигрался, а страдать почему-то должен я. И ты просишь меня остаться друзьями, потому что я якобы нихуя к тебе не чувствую, но это не так. К тому же, «остаться друзьями» — такой себе компромисс в нашем случае, тебе не кажется? Ведь мы никогда не были друзьями. Это нечестно, Русь. Глупо, нечестно и неправильно. Разве ты сам не понимаешь? Ты же умный, Руслан. Неужели ты не понимаешь? Даня мог бы сказать это, но он ответил немного иначе. — Нет, не против. Шатен слабо улыбается в ответ, опуская взгляд, и глазами вдруг натыкается на импровизированную повязку, сделанную вчера Ариной. Та спустилась сильно ниже, и теперь выглядывала из-под худи. Пока Кашин был увлечен собственными мыслями, Руслан приподнял край ткани чужой одежды, осматривая сначала спавшую повязку, а затем и саму рану. Выглядит не очень. — Бля, тебе бы врачу показаться. На самом деле выглядит нормально, просто Тушенцов накрутил себя до невозможного. — Покажусь, — Даня одёргивает толстовку. — Есть будешь? — Да, пожалуй. Пока Руслан крутился у плиты, Даня сидел рядом, лежа корпусом на столе. На шатена он внимания почти не обращал, будучи полностью погруженным в свои мысли. Конечно, он мог бы сразу сказать Тушенцову, что с его этим предложением он не согласен, и что он сам тоже что-то чувствует и переживает, «и вообще!» Даня и сейчас может это сказать, только смысл? Руслан всё равно не поверит, в чём бы Кашин ему сейчас не клялся. Значит придётся доказывать всё поступками, только какими и как — неизвестно. — У меня немного не убрано, — пробивается чужой голос сквозь мысли Кашина. — Сорян. — Всё нормально. — Выпрямляется Даня. — Мне даже нравится. Руслан усмехается в ответ. — Серьезно. — Продолжает парень. — Хаос заставляет мозг работать, а порядок, наоборот, позволяет расслабиться. А расслабляться нельзя, — Кашин облокачивается на спинку стула. — Беспорядок держит нас в тонусе. Тушенцов ставит тарелку на стол, перед Даней, продолжая улыбаться чужим словам. В тарелке суп, на вид напоминающий куриный. — Спасибо, — кивает парень, получая кивок в ответ, как до него вдруг доходит, что вечером, когда он носился по квартире в поисках таблеток, которых так и не нашёл, он заглядывал в том числе и в холодильник — еды там никакой особо не было. — Ты когда заказать успел? — Чего? — Руслан оборачивается на звук. — Ну, я про суп. — Кивает Даня. — Когда купить его успел? — В смысле «купить?» — Хмурится шатен и, увидев очередной вопрос в голубых глазах, решает дополнить, — сам приготовил. — Серьезно? — Рыжие брови подлетают вверх. — Ну да, — пожимает плечами Руслан, облокачиваясь на одну из столешниц. — Ебать это охуенно, — мычит Даня спустя несколько секунд. Тушенцов улыбается и опускает глаза, чувствуя, что начинает краснеть. — Приятного. я буду рядом - не твое дело Дарья 19:45 Врачу показался ?Данила 19:45
Ага
Дарья 19:45 И чтоДанила 19:46
Ничего серьёзного, жить буду
Дарья 19:46 Ну хорошо , а то мы переживали Дарья 19:46 Тебя ждать сегодня ?Данила 19:47
Ждать
Данила 19:47
Хули мне одному дома делать-то
Дарья 19:47 Лечится и отдыхатьДанила 19:47
Было бы что лечить
Данила 19:47
Кроме головы
Данила 19:48
Да и вообще, на том свете отдохнем
Данила 19:48
Вы сегодня во сколько?
В итоге встретились ближе к девяти, собрались небольшой компанией в ближайшем торговом центре. Из тех, кто не гонял с ними вчера, не было только Арины и Коли. У одной время отняли недописанные конспекты, у другого — три проверочные работы на следующий день. Даня, честно сказать, удивился появлению Руслана. Не то чтобы днём он выглядел так же плохо, как и ночью предыдущего дня, но слабость организма была очевидной. Руслану бы отдохнуть нормально, а не по магазинам шляться. Пройдясь по гипермаркету на минус первом этаже, решили посидеть на фудкорте, который, по традиции, на третьем. По дороге Давида переклинило, и, проходя мимо ювелирного на втором этаже, он решил купить чего-нибудь эдакого Арине. Без повода, просто так. — Так мило, — восхищенно вздыхала Даша, наблюдая за тем, как довольный Давид выходил из магазина с красной бархатной коробочкой в руке. — Подвеска, — кивнул парень, отвечая на единый вопрос в глазах друзей. До третьего этажа всё-таки добрались — правда, до фудкорта так и не дошли, потому что Лиза попросила подождать её возле туалета. Друзья расположились на двух скамейках, расположенных в паре шагов друг от друга. Илья сел рядом с Даней, а Руслан — с Дашей. Давид отошёл попиздеть по телефону. Кашин спокойно болтал с другом, то и дело поправляя челку. Волосы его совсем не слушались. — Бля, Дань, — не выдержал в один момент Илья, — ты там стричься, случайно, не собираешься? — Да собираюсь, — улыбнулся парень, — немного не до этого просто. — Думаешь сменить имидж или просто покороче? — Вклинилась в разговор Даша. — Пока не знаю, — признался Даня, переводя взгляд сначала на подругу, а затем на Тушенцова. — Вон, как у Руслана ебану, либо покороче даже. Шатен в ответ на это только угрюмо посмотрел на Кашина, после этого снова утыкаясь в телефон. Беседа продолжалась уже между Ильей и Дашей, а Даня какое-то время ещё разглядывал чужую макушку, пока его не отвлекла вибрация в кармане штанов. Руслан 21:15 блять не смей Руслан 21:15 не надоДанила 21:15
А будешь выёбываться я вообще налысо побреюсь
Руслан 21:15 ВСЁ МОЛЧУ Кашин спрятал улыбку в кулак, глядя на Руслана исподлобья. Минута-другая, и вот он снова заходит в их диалог. Жизнь ничему не учит.Данила 21:17
Сядь ко мне
Руслан 21:17 нахуяДанила 21:17
Да бля
Данила 21:17
Ну пересядь
Руслан 21:17 я не могу Руслан 21:17 не сейчасДанила 21:17
Почему?
Руслан 21:17 мне неловко при даше Руслан 21:17 ты ей вроде как нравишьсяДанила 21:17
А тебе?
Руслан 21:18 блять ты че конченый? Взглянув на Тушенцова в очередной раз, Даня увидел, как тот, хмурясь, прятал телефон в карман худи, как бы давая понять, что на следующие сообщения Кашина отвечать он не собирается, что бы тот ни писал. Пораскинув мозгами, Даня вдруг подскочил с места, преодолевая расстояние в два шага, но обратился совсем не к Руслану. — Даш, — он вытянул ладонь вперед, — можно тебя на два слова? Та кивнула и, взяв Кашина за руку, направилась вслед за ним. Даня за каким-то хуем повёл её в книжный, возле которого они сидели до этого. Из-за стеклянных дверей и стены было видно, как парень, смеясь, подвёл Дашу к одному из стендов, взял с полки книгу и принялся листать страницы. — Что ты делаешь? — Улыбнулась девушка. — Стих! — Громко ответил Кашин, начиная читать вслух: «Будь высокоэффективна Словно робот-муравей. Помни: только проактивный Пьет с улыбкой свой кофей». Дочитав, Даня заметно изменился в лице. — Чёт хуйня какая-то, — бросил он себе под нос, продолжая пялиться на текст. — Поэзия нон-фикшн, — выдохнула Даша, кивая на обложку. Кашин закрыл книгу, обращая внимание на название, напечатанное крупными буквами: «Поэзия нон-фикшн. Бизнес стихотворения». — Надо было всё-таки судить по обложке, — Даня вернул книгу на полку под чужой тихий смех. — Ты чего хотел-то? — Всё ещё улыбалась подруга. — Поболтать. — Почему не при всех? — Да там это… — Кашин обернулся, глядя на Руслана: к тому уже успел подсесть Илья. Последний что-то увлеченно говорил, пока шатен не мог отвлечься от телефона. Руслан очень красивый, даже когда сердится. — Уши лишние. — О чём будем болтать? — Каплан сложила руки на груди, не сводя глаз с Дани. — Слушай, Даш, — парень собирается с мыслями. Непросто признаться в этом самому себе, чего уж говорить про разговор с другим человеком. — Мне Руслан нравится. — Сказал, а на душе будто совсем не полегчало. — Сильно, — уже лучше. На Даше пару секунд не было лица, но затем, когда до неё в полной мере дошла суть услышанного, русые брови подскочили вверх. — Подожди… Руслан? Наш Руслан? — Под конец Даша перешла на шепот, потому что косые взгляды покупателей это явно не то, что им сейчас нужно. — Да, — кивает Даня. — Так… — «ты ему тоже!» девушка всё-таки решила опустить, придумывая что-то другое уже на ходу, — это ведь здорово! Ну, то, что ты это принимаешь, и всё такое. — Даша опустила глаза, тщетно пытаясь не улыбаться. Её искренне, даже немного по-детски радовало то, что чувства взаимны, пускай и не её — плевать. Зато как Рус обрадуется, когда узнает. Если узнает. Главное не проболтаться. — Да, наверное, — было видно, что Даня немного смущается. — Но я не к этому вёл. — К чему? Парень вздохнул, поднимая глаза на девушку. Она должна его услышать. — Даша, ты потрясающая. Правда, с тобой весело, ты классная, и я не совру, если назову тебя красивейшей девушкой, что мне приходилось знать, — выпалил Кашин на одном дыхании. — Но… — Я всё понимаю, Дань, — закивала Даша, не переставая думать о Руслане и его реакции. — Насильно мил не будешь, — она пожала плечами, — к тому же, у меня всё ещё есть парень. — Да, Юлик… — Кашин сглотнул, уводя взгляд в сторону, — он ничего тебе не говорил о вчерашнем? — Нет, а что? — Даша быстро поменялась в лице. — Что-то случилось? Дань? — Ничего страшного, — отмахнулся парень, — просто вёл он себя неоднозначно. Ты с ним сегодня вообще говорила? Каплан отрицательно замотала головой. После непродолжительной паузы парень сделал шаг ей навстречу, обнимая. — Всё у тебя пиздато будет, — говорил Даня уже вполголоса, — базарю. До фудкорта по итогу с горем пополам дошли. Никто ничего не ел и даже не пил, просто разговаривая между собой. Обсуждали путешествие предыдущего дня, впечатления, планировали что-то на будущее. В один момент Даша отошла, ничего никому не сказав. Внимание на это почти никто не обратил, однако спустя несколько минут Лиза, получив пару новых сообщений, побледнела и пошла за Дашей, обещая скоро вернуться. — Даше плохо стало, — зачитал полученное сообщение Тушенцов спустя ещё пару минут. Выждав паузу, он вновь заговорил: — А у людей всегда неприятности после разговора с Кашиным? — Руслан, давай не сейчас. — Хмурился Давид, копаясь в телефоне. Даня встретился с Тушенцовым взглядом всего на пару секунд, в следующее мгновение уже подрываясь с места.