Руслан 22:56
спасибо большое
В файле, что скинул Деймур, было несколько видео, разбитых по времени. Поискав немного, Руслан нашёл то, что ему было нужно. И — успех! — увидел именно того, кого увидеть не ожидал, хотя, наверное, должен был. Однако на этом история не заканчивается. Судя по всему, никто, кроме Руслана, заметить камеру в лифте не в состоянии — либо никто просто не ожидает увидеть камеру в столь старом доме, в каком живет Даня. В любом случае, пока Кашин получал по лицу от одного человека, другой держал лифт, а третий наблюдал. Ещё одна полезная функция камеры — запись звука, и именно звук и делал всё происходящее на видео в сто раз болезненнее для смотрящего. Пускай и не самый лучший микрофон, с лишними шумом и кряхтением, всё равно позволял услышать и глухие удары, и рваные вдохи вперемежку с резкими тяжелыми выдохами, и редкие реплики. Тушенцов сам не понимал, зачем продолжает смотреть, но оторваться всё равно не мог. Вроде и понятно, что ничего нового он уже не увидит и не услышит, однако происходящее на записи будто парализовало его на какое-то время. Даню продолжали бить, пока тот единственный, что ничего не делал, продолжал то и дело произносить фразы, от которых у Руслана едва ли не задёргался глаз. Свободная рука сжимала кулак так сильно, что на внутренней стороне ладони явно останутся следы. Больно смотреть на Даню, больно узнать человека, который за всем этим стоит, но самое ужасное — осознать, что во всём этом виноват в том числе и сам Тушенцов. Добивает буквально худшее, что он мог бы услышать. «Руслана не трогай», — хрипло выдал Кашин, сплевывая на пол кровь. Больше шатен ничего не слышал и не видел: он просто не мог. Выключив телефон, он одной рукой опустил его на кровать экраном вниз, чуть вжимая в матрас. Другой же рукой парень зажал себе рот. Жмурясь, он изо всех сил пытался не закричать и не заплакать. Сделав глубокий вдох и медленный выдох, шатен попытался снова вдохнуть, но пару секунд у него попросту не получалось это сделать. Зато потом всё-таки получилось, только вот в комнате раздался тихий всхлип. А за ним ещё один. Телефон в руке провибрировал два раза подряд, заставляя Руслана отвлечься. Данила 23:01 У тебя есть еще песни какие-нибудь? Данила 23:02 Свои в смысле Тушенцов отвечает что-то — сам уже не вспомнит, что — просто чтоб ответить и снова убирает телефон с глаз. Тот ещё несколько раз уведомляет о новых сообщениях и замолкает, вновь оставляя Руслана наедине с собой. Парень уперся лбом в колени, пытаясь восстановить дыхание. Почему Даня ему пишет? Зачем спрашивает про песни? Кому нужна эта беспомощная тряпка, неспособная контролировать собственные эмоции? Точно не Дане. И плевать, что подавление чувств не сделает чью-то жизнь лучше, плевать, что Руслан имеет полное право плакать в собственной комнате своей же квартиры, где никто не услышит, и никому не помешают его тихие всхлипы. Кашину наверняка сейчас нужен человек, способный поддержать, а не тот, кто расплачется, вжимаясь в его плечо, при первой же возможности. Даня сильный, а рядом с сильными людьми должны быть не менее сильные. Никому не нужен парень, льющий слезы по любой херне, никому не нужен тот, кто не может просто взять и сделать, никому не нужен Руслан. Он не достоин в принципе появляться в мыслях Кашина, не достоин касаться веснушчатой щеки своими сухими кривоватыми губами, не достоин занимать чужое время своими глупыми сообщениями. Это слишком. И он не должен заставлять Даню ждать. Ответив — в этот раз уже нормально и более-менее вдумчиво — шатен оставил телефон на кровати, а сам отправился на кухню попить воды. Его вовсе не мучила жажда, но сидеть на месте казалось невыносимым. Мама, должно быть, давно спит, так что она ничего не слышала. И не услышит. Залив в себя стакан воды, парень ещё какое-то время разглядывал полную луну, что ярко светила на небе. При этом хотелось ему, конечно, совсем не этого. Хотелось сорваться к Кашину, убедиться, что с ним всё в порядке, увидеть своими глазами, обнять в конце концов. Однако даже думать о подобном было тяжело, поэтому мысли эти так и остались мыслями. Вернувшись в комнату, Рус по привычке первым делом взял телефон в руки, на мгновение даже забывая о том, что вообще происходило несколько минут назад, и тут же наткнулся на новые сообщения. На глазах снова выступила влага, скорее уже рефлекторно. Данила 23:11 Спасибо Данила 23:12 Спокойной кстатиРуслан 23:16
тебе тоже
Руслан пересмотрит запись с камер ещё несколько раз, прежде чем крепко заснуть. даю слово - коснарт — Я не превращу чай в капучино, понимаешь? Там только чай, — с наигранной нервностью улыбался Кашин, глядя шатену прямо в глаза. Они не виделись чуть меньше недели, почти не переписывались всё это время, чтобы сейчас Даня ебал Руслану мозг из-за потерянного кофе. — Я заказал капучино себе, ты заказал чай — ты получил чай. Чай полностью остался. Ты что пил? — Видно, как он пытается не засмеяться, сохраняя свой «образ», однако мешают ему смех Даши сбоку и уставшая, но от этого не менее искренняя улыбка Тушенцова. — Я не трогал твою хуйню, — чуть хмурясь, наклоняется вперед. Кажется, стакана кофе вообще не было на их подносе, а если и был — кто-то другой его упёр. — И как тогда? — С ними ещё Илья и Коля, но они решили сбегать в магазин на первом этаже торгового центра, пока Даня с Дашей и Русланом сидели на фудкорте тремя этажами выше. Последний раз в пару минут зависает, когда Кашин поправляет короткую рыжую челку. А ещё Даня всё-таки подстригся, да. — Какой вопрос был? «Как тогда?» — Даша снова тихо смеется, Кашин же пожимает плечами, облокачиваясь на спинку дивана. Кажется, их перфоманс зашёл в тупик. — Жди, короче, — выдыхает Руслан, прежде чем подняться с места. Друзья провожают его взглядом, пока он не пропадает из поля их зрения, после чего возобновляют разговор уже между собой. Шатен подходит к свободному терминалу, начиная искать в меню капучино и, отыскав, выбирает маленький — Кашин обойдётся. Забрав чек с номером заказа, парень отходит чуть в сторону, смотрит в сторону стены, за которой сидят Даня и Даша. День прошёл неплохо, правда. Собрались они все за час до сеанса кино и просто бродили по парку неподалеку. Над городом повисла большая серая туча, не имеющая, кажется, ни начала, ни конца, поэтому гулять на улице было весьма тоскливо. Зато вот зависать в магазинах торгового центра в такую погоду зачастую очень даже весело. Особенно в тех, где продается всякая подарочная мишура. Консультанты подарочных магазинов обычно рады видеть посетителей просто так. Затем был фильм, но его Руслан совсем не понял. Начало было интересным, а потом… Туман. В один момент перед глазами на мгновение потемнело, после чего дышать стало тяжелее. Пошевелиться или сказать что-либо он, конечно, не мог. В таком состоянии он на деле пробыл не дольше минуты, хотя для него это тогда казалось бесконечностью. В реальность Руслана вернуло ощущение холодной ладони на своей руке. Немного придя в себя, парень перевёл взгляд на, собственно, обладателя той самой ладони. И всё же Тушенцову повезло, что Даня не уступил своё место Илье, когда тот попросил. Кашин прикрыл их руки собственной курткой, чтобы случайно никого не смутить — даже их самих. На экране одна из героинь отрезает голову мертвому голубю, но Руслана это уже не интересует, ведь единственное, что тогда удостоилось его внимания — чужой капюшон, который прятал их с Даней руки. Правда тогда шатену казалось, что под курткой скрылись не только их ладони, но и они сами, причём целиком. Стало спокойнее, но сердце всё равно стучало сильнее обычного, сбивая общий настрой. — Дыши, — тихо шепчет Кашин где-то над ухом. Шепчет тише играющей музыки, тише разговоров на задних рядах, тише смеха незнакомки, сидящей с другой стороны от Руслана. «Я, блять, пытаюсь», — думает Тушенцов про себя, но ничего не говорит, только слабо хмурится, прикрывая глаза.Руслан 20:26
тебе фильм-то понравился?
Рус сам не до конца понимает, зачем спрашивает это, и почему спрашивает именно у Дани. Просто так ждать заказ слишком скучно. Данила 20:26 Не знаю Данила 20:26 Я на тебя смотрел Данила 20:26 В основном Шатен завис взглядом на сообщениях, не замечая, как к нему быстро приблизился знакомый силуэт. — Привет, Руслан, — Юлик кладет руку на чужое плечо, — давно не виделись. И не общались. — Я… — Хмурится Тушенцов, пытаясь как можно быстрее собраться с мыслями. «Заказ номер сорок два!» — кричит работница. — Не твой? Руслан проверяет свой чек — сорок второй. — Мой. Парень забирает стакан с кофе, после чего Юлик снова пытается завязать разговор, у Тушенцова же на это пару раз дёрнулась губа. — Слушай, — прервал друга Руслан, — давай не сейчас, хорошо? Мне идти надо. — Да, без проблем, — кивнул Онешко, делая шаг назад. — До встречи тогда? — Ага, — прокряхтел Тушенцов, уже отойдя на приличное расстояние, и звучало это совсем не обнадеживающе. Парень быстрым шагом направился в сторону нужных столиков. Фудкорт тут очень своеобразный, но это и хорошо. На самом деле, компания Руслана каждый раз пытается занять одни и те же места, и уже начинает считать их своими. Если сидеть там, то тебя не видно почти никому, кто проходит мимо, поэтому, если не шуметь, заниматься можно вообще чем угодно. Но сегодня даже творить хуйню силы есть не у всех, ведь для многих прошедшая неделя показалась убойной. У одних со школой проблемы, у других — с родителями. А кто-то даже на учебу выйти не смог, потому что на ногах держался с трудом и потому что некоторые синяки спрятать не получилось бы. — Держи, — Руслан поставил стакан с кофе перед Даней, выдыхая. — Спасибо, — тихо отозвался Кашин, задерживаясь взглядом на шатене. — Хоть человеком себя почувствую. — А что с тобой? — Вдруг подала голос Даша, лежавшая у Дани на плече. — Да много, что, — потёр переносицу последний. — Спина пиздец болит и подташнивает немного. Чё это вообще может быть? — ПМС, — выдохнула девушка, пожимая плечами, после чего со стороны послышался тихий смешок. Руслан сел напротив, возвращаясь на своё прежнее место. Какое-то время сидели молча, но полной тишины из этого, конечно, не получалось. Где-то за парой стен поочередно звучал то сигнал нового заказа, то крик девушки, что отдавала кофе Тушенцову, гудели разговоры за другими столиками, вдалеке плакал ребенок. Руслан, не найдя в этом ничего интересного, вернулся к своему телефону. Данила 20:26 Не знаю Данила 20:26 Я на тебя смотрел Данила 20:26 В основном Данила 20:27 Я это без подтекста, если что Данила 20:27 Просто отвечаю Блять. Руслан перечитывает всё дважды, смотрит на Даню — тот спокойно пьёт кофе и листает ленту. Шатен вновь возвращается к переписке и снова перечитывает последние сообщения. Что-то не так. Как будто ему хотелось бы, чтобы подтекст был, чтобы в написанном ему был смысл. Чтобы всё это не просто набор символов, а поиск, подсказка. Или может ему просто хочется, чтобы сам Кашин этого подтекста не боялся, как и не боялся самого Руслана. Из потока мыслей в реальность шатена вернул рингтон телефона Даши. Та сбрасывает, однако спустя мгновение звонок раздается опять. Девушка громко вздохнула, поднимая голову с чужого плеча. Не отвечать не выйдет. — Мёртвого заебёт, — хмуро выдыхает Даша себе под нос, отвечая на звонок. Даня переводит взгляд на подругу, теперь наблюдая за тем, как вздымаются и опускаются обратно светлые брови. — Да, мам, да, — равнодушно повторяла девушка. — Нет. Что? Зачем? — Подруга хмурится, замолкая на какое-то время. Слышны крики с того конца провода. — Тебя-то это как касается? — Уже в разы громче говорит Даша. — Нет. Я не… Ой, блять! В пизду. На последних словах девушка сбросила, кидая телефон на стол. Повисла тишина, и даже посторонние звуки как будто поутихли на несколько секунд. — Не ори на мать. — Улыбается Кашин, чуть толкая подругу в плечо. Он пытался разрядить обстановку, однако реакции со стороны не последовало. — Даня. — Тут же подал голос шатен, смотря на Кашина слишком серьезно, чтобы тот попробовал пошутить ещё хоть раз в ближайшее время. — Да ладно, он же не знает, — слабо улыбается девушка, переводя взгляд с одного парня на другого. — Моя мать, Даня, — вновь начинает Каплан, выдержав короткую паузу, — героиновая дура. Именно поэтому отношения у нас с ней… не складываются. Договорив, Даша опустила глаза, но это ее не спасло, потому что Даня успел заметить, как к тем подступили слёзы. Недолго думая, Кашин подвинулся чуть ближе, аккуратно обнимая девушку сбоку. — Извини. На самом деле, для этого пришлось неплохо там себя пересилить, потому что Кашин точно не был самым тактильным человеком, поэтому объятия и прочую мишуру не любил. Но сейчас это будто бы требовалось, да и вина за тупую неуместную шутку просто так никуда бы не делась. К тому же, Дашу обнимать было просто — во всяком случае точно проще, чем некоторых других. Каплан носом утыкается в чужую грудь, выдыхая тихое «да ничего». — Не расстраивайся сильно, ладно? — Шепчет парень на чужое ухо, получая слабое «мгм» в ответ, молчит пару секунд. — Хочешь, анекдот расскажу? — Хочу, — чуть отстранившись ответила Даша, глядя в изумрудные глаза напротив. Даня чуть тупит, вспоминая что-нибудь хоть немного смешное. — Пошли слепой и одноглазый на блядки ночью, через лес. Одноглазый ведёт слепого, а тот его просит: «как придём, скажи мне». Вдруг одноглазый напарывается последним глазом на сук и орёт: «всё, блядь, пришли нахуй». А слепой и говорит: «здравствуйте, дамы!» Даше нужно пару мгновений, чтобы сообразить, после чего она тихо смеется, закрывая лицо руками. Даня думает о том, что он мог бы вспомнить что-нибудь повеселее. Девушка снова прижимается к чужой груди, пока Кашин гладит её по спине. Откуда-то сзади слышится звонкий и очень узнаваемый смех. — Это нож в спину! — Голос Ильи. Кашин поворачивается, но видит сначала вовсе не его, а Ромадова. — Нож в спиннер, — ловко парирует Коля, когда Коряков тоже оказывается у всех на виду. Парни ненадолго задерживаются взглядом друг на друге. — Ебать вы долго, — улыбается Даня, прерывая тишину. — Ну а хули, — пожимает плечами Коля. — Вы где Руслана-то проебали? «В смысле «проебали»? — хотелось возразить Кашину. — Вот же он, сидит». Однако этого он по итогу не сказал, потому что вовремя понял, что никто напротив него уже не сидит. — Когда он съебать вообще успел? — Хмурится Даша. — А главное, куда? — Даня достаёт телефон из кармана, проверяя чат. Руслан так ничего и не написал в ответ. Наверное, Кашин перегнул; наверное, сказал лишнего; наверное, надо было просто ответить, что фильм дерьмовый. — Да ладно, может покурить отошёл, — снова подаёт голос Коля. — Его парилка у меня, — Каплан крутит чужую одноразку в руке. — Ну а сигареты-то — нет, — ухмыляется Ромадов. Данила 20:36 Ты куда делся? Данила 20:36 Это из-за меня? Коля присаживается рядом с Дашей, Илья же занимает место Руслана. Ромадов начинает рассказывать про их приключения по Ашану, Даша готовится внимательно слушать. А Даня успокоится не может. Всё же нормально было, разве нет?Руслан 20:37
↳ Данила 20:36
Это из-за меня?
не только
Кашин зарывается пальцами в собственные волосы, хмурясь. Из-за кого ещё? Из-за Даши? Или из-за её мамы? Было бы гораздо проще, будь в словах Тушенцова больше конкретики.Руслан 20:37
скорее из-за меня
Кашин тупит в экран, пропуская чужие разговоры и смешки мимо ушей. В голове не осталось мыслей, пока это глупое «скорее из-за меня» создаёт вакуум. И что же с ним делать? Руслан 20:38 бля, ты можешь подойти? Руслан 20:38 поговорить От смены темы Даня просыпается, будто разряд тока заставил выйти из кратковременного анабиоза.Данила 20:38
Могу
Руслан 20:38 туалет рядом с кфс, вторая кабинка от стены — Скоро вернусь, — бросает парень, поднимаясь с места. На едва слышное «всё нормально?» Ильи только кивает в ответ. Беспокойство у Дани никогда не удавалось скрыть — вечно на лице написано, что он переживает, а иногда ещё и понятно, за кого. Обогнув фудкорт, Кашин быстро нашёл описанное Русланом место, что было нетрудно: оба были здесь миллион раз. Доходит до нужной кабинки, стучит, ждёт пару секунд. Шатен открывает дверь, затаскивая Даню внутрь — в чём не было никакого смысла, ведь тот в любом случае зашёл бы сам, — и закрывает их изнутри. Опомниться Кашин не успел, как уже был заключён в объятия, причём весьма крепкие. — Ты чего? В ответ ничего, слышно только тяжелое дыхание. — Соскучился что-ли? — Тихо усмехается Даня, слабо обнимая в ответ. Он не собирается показывать, что заметил, как порозовели чужие глаза и кончик носа. Одно дело — плачущая Даша, и совершенно другое — Руслан. — Устал, — хрипит шатен на чужое ухо. — Русь, пошли к остальным, а — Кашин быстро перенимает чужой тон, и говорит ещё тише прежнего. — Бля, постригли тебя охуенно, — сипло отзывается Тушенцов, зарываясь рукой в рыжие волосы на затылке. Однако Даню такой ответ явно не устраивает, поэтому он немного отстраняется, глядя теперь в карие напротив. — Не хочу к ним, — хмурится Руслан, возвращаясь головой на плечо Кашина. — Хочу к тебе. С тобой. Тебя. На последнем слове по телу Дани будто снова проходит заряд тока. Должно быть, именно благодаря ему Кашину пришло в голову поцеловать шатена. Вновь слегка отстранившись, парень впечатался своими губами в чужие, даже не задумываясь о том, что Руслан может быть против. Но Руслан, конечно, не был. Даня был аккуратен, хоть и настойчив. Даня почти сразу переместил руки на чужую шею, вынуждая шатена прислониться спиной к стенке кабинки. Даня пахнет приятнее освежителя воздуха и хлорки, коими тут всё пропитано. Даня на вкус как дешёвый разбавленный капучино, но это даже романтично. — Мы можем и ко мне сорваться, — вновь подаёт голос Кашин, переставая мучить чужие губы. — Но только если ты правда этого хочешь. Ну, в смысле, если ты тоже хочешь. — Не думаю, что получится, — прячет глаза шатен. — Почему? — Думаешь, никто не заметит, что мы вдвоем исчезли? — Слабо улыбается Руслан, чуть поднимая полузакрытые глаза. — Блять, да разберусь я со всеми, — хмурится Кашин, поправляя темную челку, — меня сейчас твоё слово интересует. Тушенцов выдержал небольшую паузу, вглядываясь в чужое лицо. — Хочу, Дань. Я хочу. отопление - хаски Кашин быстро сообразил, отправив Руслана ждать его на первый этаж. Сам от лица Тушенцова написал, что тому срочно понадобилось уйти. Даня вернулся обратно и посидел с друзьями ещё пару минут, после чего так же извинился, откланялся и ушёл. И всё это лишь для того, чтобы спустя десять минут ехать до дома, сидя на дальних сидениях автобуса и приобнимая шатена, а затем обнимать его уже лежа в собственной кровати, не боясь чьего-либо осуждения. Счастье, правда, длилось недолго — они оба задремали практически сразу, как оказались в горизонтальном положении. Кашин только изредка возвращался в реальность, когда чужая рука невесомо гладила его по голове. Однако в конечном итоге он всё-таки провалился в полноценный сон, но и тот оказался непродолжительным — в этот раз от наглых горячих губ на собственной щеке. Руслан прошелся от чужого виска до подбородка и обратно по тому же маршруту. На другую же щёку аккуратно легла ладонь, большой палец которой нежно поглаживал мягкую кожу. — Как у тебя это получается? — Выдохнул Даня, чуть открыв глаза. Вид потолка быстро ему надоедает, поэтому он всё же поворачивается непосредственно к собеседнику. — Что? — Невинно выгибает бровь шатен. Это вовсе не он одним только взглядом может заставить Кашина воплощать в жизнь самые глупые и наивные идеи. — Строить из себя ебанного мудака, а потом растекаться в моих руках, — на одном дыхании произнес Даня, не сводя глаз с чужого лица. — Так только с тобой. — Это я и сам понимаю, — кивает парень, — меня больше интересует, почему. — Знаешь, — сипло отозвался Рус после пары секунд тишины, — мне кажется, что и на это ответ у тебя есть. Кашин, всё ещё глядя в чужие глаза, молча замотал головой. — Хороший ты, — тихо выдохнул шатен. — А остальные — плохие? — Нет, — пожимает плечами. — Но вот только ты всегда относился ко мне лучше других, — парень перебирает рыжие пряди волос, — даже тогда, когда мы видеть друг друга не могли. До меня только недавно дошло. Было трудно признать, что ты человек нормальный, а не усос: мнение-то уже давно сформировалось. Сонный голос заставляет Даню немного улыбнуться. Да и то, что говорил Руслан слышать было тоже достаточно приятно. Приятно, что он заметил, приятно, что нашёл в себе силы обратить на это внимание. И, в целом, эта улыбка стала ответом Тушенцову. Даже несмотря на то, что он ничего и не спрашивал. Даня молчит, а Руслан не собирается заставлять того говорить, поэтому возвращается к тому, с чего начал, снова впечатываясь губами веснушчатую щеку. Однако в этот раз после первого поцелуя он осёкся, замирая на секунду. — Ты же не против? Вопрос наивный и, наверное, даже немного глупый: если бы Кашин и был против, он точно дал бы знать. Даня только смятенно хлопает глазами в ответ. — Ну… — Шатен не знает, как всё это назвать, поэтому на вопрос в чужом взгляде просто пожимает плечами. Ему повезло, что у Кашина уже получается разбирать его закидоны. — Не против. — Руслан намеривает приблизиться в очередной раз, но Даня этого сделать ему не даёт. — И чтобы избежать возможных недопониманий, — парень приподнимается на локтях и замолкает на пару мгновений, — ты должен кое-что знать. Тогда, когда ты спросил, не против ли я быть просто друзьями, я на самом деле был против. — Почему не сказал? — Почти сходу спрашивает шатен. Он подозревал, конечно, но точно знать не мог. — Да хуй знает, — пожимает плечами, опустив взгляд. — Боялся. И, наверное, тогда я всё ещё надеялся тебе понравиться. — Дань, — Руслан шумно выдыхает, садясь напротив, аккуратно берёт в руки чужое лицо, смотрит в глаза, — ты мне нравишься. В следующий раз говори о таком сразу, хорошо? Не надо ждать, пока до меня допрёт — этого может и не случиться. Тушенцов звучит убедительно, поэтому в ответ Даня только кивает, опуская голову на чужое плечо. Спустя пару секунд и примерно столько же тяжелых вздохов Руслана, Кашин чувствует руку на собственной макушке — та сначала гладит, а затем зарывается в волосы, путая медные пряди между собой. Так они просидели не дольше минуты, но за это время Даня успел неплохо так расслабиться, и даже спина болеть перестала. — Слушай, раз уж мы откровенничаем… — Снова начал шатен, убирая руку с рыжих волос. — Так, — Кашин приподнял голову, улыбаясь в предвкушении чего-то приятного, — ну-ка. Однако по выражению чужого лица можно было догадаться, что ни о чём приятном речь точно не пойдёт. — Это я виноват в том, что на тебя Юлик братков своих наслал, — Тушенцов спрятал взгляд. — М? — Прости, — уже шепотом выдохнул Руслан. — Подожди, что? — Даня пытается соображать и реагировать быстро, но эмоции охватывают Тушенцова быстрее — тот прячет лицо в ладонях, пока руки его начинают трястись. Он не был готов говорить об этом, тем более с Кашиным, и уже успел пожалеть о том, что начал всё это, но и обойти это стороной тоже не вышло бы. — Сука, так второй раз уже, — шатен шмыгает носом, пока сиплый голос предательски дрожит. — Успокойся, — Кашин звучит холодно и даже отстраненно. Просто прежде, чем делать выводы, нужно послушать, а прежде чем послушать, нужно чтобы Руслан пришёл в себя. Даня даёт время. Он оставляет Тушенцова одного на какое-то время, а затем возвращается со стаканом воды, предлагая его шатену — тот отказывается, стараясь по-прежнему не показывать лица. Восстановить дыхание оказывается не так уж и просто. И Кашин вроде как рядом, но сделать ничего толком не может, а если и может — не факт, что это понадобится. И это раздражает, прям пиздец как. Однако Даня виду не подаёт: в конце концов, в этом Руслан точно не провинился. Так вот, Кашин сидит рядом и места себе не находит. Гладит чужую ногу, утыкается носом в плечо, теребит край толстовки. Только спустя время он заметил, что лица шатен больше не прячет, и теперь, несмотря на выключенный свет в комнате, можно наблюдать его опухшие розовые глаза, влажные ресницы и искусанные губы. — Расскажешь? — Тихо произносит Даня в полную тишину. Руслан смотрит четко перед собой, даже не пытаясь перевести взгляд. Поначалу молчит, но потом всё же находит нужные слова — так, чтобы от одной фразы всё стало понятно. — У вас тут камеры в лифте звук пишут, — теперь уже поворачивается к Кашину. Тот ничего не понимает только в первые несколько секунд, а потом до него резко доходит: Руслану не рассказали, Руслан всё видел сам. Зелёные глаза смотрят как никогда тревожно, мечутся, вглядываются в карие напротив, ищут немые ответы на незаданные вопросы. Тушенцов видел и слышал всё то, что Даня так сильно хотел скрыть от других и забыть сам. — Блять, Руслан, — выдох, — нахуя? Прекрасно понимает, что у шатена перед глазами сейчас совершенно другое — там глухие удары и размазанная по полу кровь. Да и слышит он, должно быть, и не Кашина вовсе. «А для меня собственная репутация гораздо важнее чьего-то лица». Зная Руслана, можно предположить, что он пересмотрел запись достаточное количество раз, чтобы выучить некоторые моменты наизусть. А учитывая ещё и то, что сам Юлик только и делал, что трепался сам с собой, пока один из его друзей выбивал из Данилы последнее желание жить, а другой — держал лифт, чтобы чуть что скрыться как можно быстрее. «Руслана не трогай». А Кашин хоть и говорил гораздо меньше, но его реплики оказывались куда болезненнее. «А с чего ты взял, что я собираюсь его трогать?» В то время как от слов Онешко максимум хотелось проблеваться и закурить. — А с чего ты решил-то, что это из-за тебя? — Когда Даня заговорил в следующий раз, шатен вдруг обнаружил себя в чужих объятиях. — М? — Нет твоей вины в том, что, когда тебе стало плохо, он себя как еблан вёл, а я наговорил ему всякого, — спокойно разъяснил Кашин. — Да он не из-за этого, — хмурится Руслан. — А из-за чего тогда? Тушенцов смотрит на Даню устало, осознаёт, что придётся сейчас объяснять, как он всё это понял. И причем объяснить нужно так, чтобы они могли к этому больше не возвращаться. Придётся вспоминать, как утром того дня Юлик особенно интересовался тем, кто открыл Даше глаза на него, объяснять, почему Руслан подумал про Кашина и почему посчитал хорошей идеей ему про это написать. А позже, когда Онешко вновь что-то писал про Даню, до Тушенцова всё же дошло сказать, что это и не Даня был вовсе, однако смысла в этом было уже не так много, ведь пока Юлик печатал сообщения, его друг оставлял на чужом теле всё большего размера синяки. Сам Онешко не бил: руки ему марать не хочется. По итогу, проверив уведомления, Юлик-таки узнал, что Кашин, оказывается, совершенно не при чём. «Ладно, оставь его. Оставь, пойдём, дела ещё есть. Не весь же день на него тратить». — Там на записи время отображается, по нему всё понятно, — хрипит Руслан. — Юлик был уверен, что всё вскрылось из-за тебя, потому что… я ему так сказал. Наконец договорив, шатен прикрыл глаза, утыкаясь носом в рыжую макушку. Даня продолжал мирно держать голову на чужом плече, но шатен всё равно готовился к тому, что Кашин сейчас возьмет и скажет, что больше не хочет его видеть. — И всё равно… — Парень немного откашлялся, чтобы хрипеть не так сильно, — ты не виноват. Послушай, это случилось не из-за тебя, а просто из-за того что Онешко — мудак, понимаешь? Он захотел, он позвал своих, он избил. В целом, он мог бы сделать это по любой причине. Если бы он хотел — и умел — решать вопросы по-другому, то решал бы их по-другому, — Даня поднял голову с плеча Тушенцова, теперь поправляя темные волосы. — Так что не стоит на себя ответственность за чужие поступки брать, особенно за такие ебаные. Кашин звучит так уверенно и спокойно, но спокойствие его всё равно не распространяется на Руслана. У того перед глазами чужие синяки, которые ещё не успели пройти до конца, разбитые губа и бровь, спутанные грязные волосы. — Знаешь, Дань, — взгляда шатен старается не поднимать, но даже так видно, как на один его глаз приходится несколько тиков подряд, — думаю, нам стоит держаться друг от друга подальше. — Почему? — Даня не верит, понимает, что Тушенцов говорит это неискренне, просто потому что винит себя. — Это не пройдёт бесследно, — Руслан берёт веснушчатое лицо в свои ладони, поглаживая бледные щеки, пытается насытиться чужим видом. — Пусть не проходит, — Кашин переходит на шепот, жмурясь, льнет к чужим рукам. — Ты со мной намучаешься, — выдыхает Тушенцов, когда Даня лбом упирается ему в грудь. — Разве ты не видишь, что происходит? Я всё только порчу. — Неправда, — выдыхает парень в чужую толстовку. — С чего ты вообще решил, что тебя сложно любить? — До тебя пока никто не справился, — слабо улыбается шатен. — Да похуй, — хмурится Даня. Тушенцов ложится на спину, придерживая чужую голову. — Руслан, мне с тобой хорошо. Может перестанем уже бегать друг от друга, а? Я так устал от этого. — Предлагаешь начать встречаться? — Шатен запускает руку в чужие волосы. Ответа поначалу не поступает. Другими словами, это точно не «да». — Хуй знает, — бурчит Даня спустя некоторое время. — Мне не то чтобы нужны отношения. То есть, — хмурится, — я долго был убежден в том, что подростковая влюбленность — полная хуйня, и это бессмысленно и тупо. Но… — «Но?» — Но я что-то чувствую, — нащупав чужую руку, Кашин начинает несильно сжимать её за запястье. Просто так спокойнее. — К тебе. Я не знаю, что точно, но это заставляет меня забыть обо всем, включая мои ебанные убеждения. — Так и в чем тогда проблема? — Я боюсь. — Чего? — Не знаю, — жмурится. — Не могу объяснить. — Слышит, как тяжело вздыхает Руслан. — Чего ты вообще хочешь, Дань? — Да много чего, — ухмыляется. — Например? Кашин немного приподнимает голову, глядя на полусонного шатена. В голове слишком много мыслей. А у Руслана чересчур красивые глаза, чтобы думать о чём-то кроме них. Так какой был вопрос?.. Хочу, чтобы, глядя на меня, ты улыбался. Хочу, чтобы ты улыбался, смотря на всё вокруг. Хочу, чтобы тебя окружало только то, при взгляде на что тебе хотелось бы улыбнуться. Хочу, чтобы весь мир стал для тебя моими объятиями, а мои объятия — целым миром. Хочу, чтоб ты понял меня без слов. Чтоб всегда понимал. Хочу быть тебе нужным. Хочу смотреть только на тебя. Хочу целовать как можно дольше и как можно чаще, целовать везде, где только можно, везде, где ты захочешь почувствовать мои дурацкие губы. Хочу кусать твою нежную кожу, но так, чтобы тебе не было больно. Хочу быть так близко, как только это возможно. Быть сверху или снизу. Быть рядом. Быть ближе. Быть. — Дань? Кашин молчал какое-то время, чем заставил Руслана волноваться. Хотя, судя по состоянию последнего, заставить волноваться его сейчас можно вообще чем угодно. — Извини, — еле слышно выдохнул парень, приподнимаясь на руках, чтобы лечь рядом. — Я сейчас хуево формулирую мысли. — Даня падает на подушку рядом, бросает взгляд на шатена, чувствует, как его приобнимают за талию. Вот вроде они и не пили ничего, но чужой вид пьянит куда сильнее любых напитков, а руки расслабляют похлеще скуренной травы. — Послушай, — вновь отзывается Руслан, когда его ладонь перемещается с талии Кашина на щеку. Тушенцов старается смотреть четко в глаза, чтобы было понятно, что говорит он максимально серьезно. — Я не знаю как будет, и я не знаю как нам лучше поступить, но если ты не хочешь отношений, это может быть дружба с привилегиями. Никто никому ничего не должен, просто… просто близость, — к последним сказанным словам взгляд Руслана сместился ниже, а рука зарылась в рыжие волосы. — Звучит неплохо, — довольно улыбается Даня, после чего тянется за поцелуем, и его он, конечно, получает. — Ну так ты согласен? — Шатен по-прежнему звучит чуть взволнованно, пока Кашин проходится губами по его шее. — А чего нет? Во всяком случае стоит попробовать, — парень головой снова оказывается на чужой груди, чувствуя, как его начинают гладить по волосам. — У тебя тут так уютно, — вполголоса фырчит Руслан. — Я же могу остаться? — Конечно, — выдыхает Даня в ткань толстовки. — Только чёт не топят совсем, — быстро сменяет тему Тушенцов, трогая рукой батарею возле кровати. Едва ли теплая. — Да топят, только слабо. — Хуесосы. — Спи давай, — фырчит Кашин, возвращаясь головой на подушку. В комнате действительно немного прохладно, но Руслан с этими его объятиями слишком хорошо согревает, чтобы жаловаться на холод. Даня резко провалился в сон и так же резко проснулся посреди ночи. Рядом сопит Тушенцов, а за окном гремит гром. Кашин аккуратно зарывается носом в темную макушку, вдыхает чужой аромат и вдруг чувствует недалеко от себя вибрацию. Пошарив рукой по кровати, Даня быстро нащупал телефон и, как оказалось, не свой. Один пропущенный и несколько сообщений от контакта «мама». Бля. Руслана будить совсем не хочется, поэтому, разблокировав чужой телефон с помощью лица спящего Тушенцова, Кашин решается на отчаянный шаг — ответить чужой матери. Своей, правда, последнее время почти не пишет, но это другой вопрос.Руслан 00:23
здравствуйте, это друг Руслана, Даня. Руслан зашел ко мне в гости и случайно уснул. С ним все хорошо
Сонному сознанию показалось, что этого недостаточно, поэтому следом в диалог улетела ещё и фотография. Кашин сел на краю кровати так, чтобы было видно шатена, при этом фотографировал он на фронталку, так что камера чуть задевала рыжую челку. Да, пожалуй, так будет лучше. Осталось дождаться ответа. Даня смотрит на спящего друга — того вроде как даже не побеспокоила внезапная вспышка света. Хорошо, если это правда так. Осталось только дождаться хоть какого-то ответа. Экран телефона вновь загорается, освещая часть комнаты. мама 00:24 Спасибо, Даня. Попроси его позвонить как проснётся Прочитав новое уведомление, парень кивнул сам себе, откладывая телефон на письменный стол. Сбегал поссать, выпил стакан воды, походил туда-сюда по кухне, в итоге вернулся в кровать, сразу прижимаясь к спине Тушенцова — тот всё такой же теплый и по-прежнему крепко спит. Однако когда Даня проснулся в следующий раз, уже утром, рядом никого не оказалось. Оглянувшись, парень убедился в том, что в комнате он один, а пройдясь до кухни, он к тому же выяснил, что он абсолютно один ещё и в квартире. — Приплыли, блять, — выдохнул Кашин себе под нос, потирая переносицу. Настроение итак ни к чёрту, ещё и снилось что-то странное, бессвязное, лучше бы не снилось вообще. Ладно, но ведь Руслан мог что-то написать, верно? Даня быстро проверил телефон, но ничего нужного там не нашёл. Тушенцов хоть и был в сети пару минут назад, но написать не удосужился. Охуенно. Кашин возвращается в комнату, оставляет телефон где попало, сам падает на кровать, жмурится. Подушка пропахла Тушенцовым. Как же всё, сука, вовремя. Парень шумно выдыхает, ухмыляясь. В такие моменты вся жизнь кажется самой неудачной шуткой. И с одной стороны вроде обидно, а с другой — предъявить-то нечего. Договорились же: ничего серьёзного. Остается только сильнее вжиматься головой в подушку, стараясь не думать ни о чём. Краем уха Даня услышал, как в замке входной двери гремит ключ. Правда, сообразить что-то сделать и тем более что-то сделать парень не успел — как только дверь открылась, послышалось тихое, но от этого не менее узнаваемое «сука, блять». Разувшись, Руслан кинул куртку в коридоре, решив проведать Кашина. — Доброе, — довольно зевает шатен, при виде Дани. — Ты где был? — Курил на лестничном пролёте, — Тушенцов кивнул в сторону выхода, присаживаясь на кровать. — Маме позвонил заодно. Поймав взглядом чужую улыбку, Кашин приподнялся на руках, улыбаясь в ответ. И уже ничего не тревожит его ум, кроме чужих губ. С каждым поцелуем Даня только убеждался в том, что Руслан ни секунды не льстил себе, когда говорил, что охуенно целуется. Однако в полной мере насладиться этим фактом у него пока не получилось, ведь даже в этот раз их отвлек звонок на телефон Тушенцова. — Бля, извини, — отстранился Руслан, поднимая трубку. — Привет, могу, — сонно отзывается шатен, протирая глаза, как вдруг начинает хмурится. — Погоди, чего?.. Что случилось-то? — Парень поднялся на ноги, направляясь в сторону коридора. — Ну а как я это сделаю? «Даша, привет, тебе деньги случайно не нужны? А то я занять могу». Кашин же молча проводил его взглядом, чуть выгибая бровь. Что там произошло?