Руслан 21:43
сколько я тебе должен?
— Чего говоришь? — Нет, ничего. Данила 21:43 За что?Руслан 21:43
за еду
Данила 21:43 Руслан Данила 21:43 Успокойся Данила 21:43 Нисколько — Рус? — М? — Ты чего пришёл-то? Тушенцов ставит невскрытую бутылку на стол, шумно выдыхая. Слышен звук звонка. — Открой дверь, — кивает Даша, разливая кипяток по кружкам. Руслан открыл, помог занести и разгрузить пакеты. Сели за стол. У девочек — картошка с салатом. У Тушенцова только стакан воды: его снова начало тошнить. — Опять будешь нам про Даню рассказывать? — Чуть улыбается Виолетта. Руслан молча кивает, после чего Каплан довольно тянет руку к подруге, пока та, вздыхая, достает из кармана купюру в пятьсот рублей и отдает её Даше. — Он мне в любви признался. — Ого, — распахивает ресницы Виолетта. — А ты? — Хмурится Даша, не сводя с друга глаз. — А я ничего не смог ему ответить. А смысл? Он был в очко, откуда мне знать, насколько это вообще правда. — Рус, — вздыхает Даша, — ни один человек не может не понимать, любят его или нет, и слова тут не при чём, — на последних словах девушка перевела взгляд на Виолетту и снова на Тушенцова. — Да, наверное, — чуть обдумав, отвечает Руслан. Но разницы уже особо нет — он все равно не помнит, как сказал мне об этом. Даша хотела сказать что-то ещё, но её перебил звук телефонного звонка. Посмотрев, от кого вызов, она поднялась с места. — Бля это важно, ща, — бросила она, прежде чем выйти в коридор. Оставшись тет-а-тет, Виолетта и Руслан молчали почти с минуту, пока первая снова не подала голос: — Хочешь совет? — Начала она, ковыряя вилкой в тарелке. — Голова всегда врёт, а вот тело не врёт никогда, — подняв взгляд на собеседника, девушка указала на него вилкой, продолжая. — Отключи голову — проблема исчезнет. — Легко сказать, — фыркает тот. — Сделать ещё проще. Попробуй понять, комфортно ли тебе с этим твоим Даней, хочешь ли ты провести с ним больше времени или наоборот. Руслан хмурится, опустив взгляд. Ему не нужно ничего понимать, потому что он уже и так давно всё прекрасно знает. — Меньше самоанализа, — снова начала Виолетта, как только выражение лица Тушенцова стало сложнее. — Даже если одним днем жить — не вариант, это ещё не значит, что нужно выебать себе весь мозг. Руслан вдумчиво кивает в ответ. В теории звучит несложно, но так ли всё просто на практике? Пока шатен снова задумался о чём-то своём, девушка поднялась с места и взяла с балкона небольшую коробочку. — Погадать тебе? — Виолетта села обратно, доставая карты таро, — меня тут Даша научила… — Я не то чтобы… верю. — А это неважно, главное, что оно успокаивает, — отмахнулась подруга, начиная мешать колоду. — На полгода вперед смотрим или на месяц? — Давай на месяц, — пожимает плечами. Виолетта достает три карты, кладёт их рядом друг с другом, в линию. Руслан, конечно, мало, что понимает, и хоть веры в нём больше не стало, на душе как-то неспокойно. — Тройка пентаклей, — показывает подруга на первую карту, — это прошлое. — Тушенцов вглядывается в рисунок, но понятнее ему не становится. — Совместный труд, какое-то общее дело. А вот это — настоящее. — Указывает на карту по центру. Надпись «повешенный» внизу карты напрягала Руслана даже сильнее всего предыдущего. — Неопределенность, плюс ты завис на одной точке, но всё в твоих руках. Прежде чем объяснить следующую карту, Виолетта затормозила, указывая на неё пальцем. — Что-то плохое? — Хмурится шатен, разглядывая нарисованную башню. — Не плохое, просто надо уточнить. — Объяснила подруга, доставая ещё одну карту и опуская её под третью. «Справедливость». — Короче, возможны какие-то резкие изменения, необязательно что-то хуевое, но в итоге всё будет хорошо. Слушая чужую расшифровку некого «предсказания», Руслан вдруг задумался о том, каким бредом он вообще занимается. И это при том, что проблема, в целом, решаема. — Уже уходишь? — Удивилась Даша, встретив Тушенцова в коридоре, по дороге на кухню. — Ага, — ответил Руслан, обуваясь. Виолетта, стоявшая неподалеку, протянула шатену его бутылку коньяка. — Оставьте себе, я не пью. — Звучит как тост, — улыбнулась Виолетта, глядя на Дашу, но та только нахмурилась. erase me - my!lane Руслан 23:34 ты дома?Данила 23:35
Да
Данила 23:35
А что
Руслан 23:35 открой дверь Тушенцов стоит на пороге — немного помятый, но в целом такой же, как обычно — смотрит на Даню сквозь черные очки и пару секунд ничего не говорит. Кашин ничего и не спрашивает, только смотрит в ответ. Руслан заглядывает вглубь квартиры — на кухне темно, а вот в комнате горит свет, что видно через небольшую щель между дверью и стеной. — Ты один? Когда Даня дома один, комнату освещает только компьютер. — У меня Илья в гостях. Кашин видит, что выражение чужого лица меняется, пускай и незаметно. Руслан прикусывает нижнюю губу изнутри. — Я могу попросить его уйти, если надо. Голова Тушенцова чуть поворачивается к Дане, и тот утвердительно кивает, отвечая на незаданный вопрос. Шатен смотрит то ли на Кашина, то ли сквозь него — тот так и не задал Руслану ни одного вопроса, зато вот сам Тушенцов себя этими вопросами закидал. Можно, конечно, снова зассать и слиться, отложить на потом, понадеявшись, что в следующий раз точно получится, а можно рискнуть. Рискнул бы Даня? «Тело никогда не врёт», — мысленно повторяет Руслан, прежде чем медленно поддаться вперёд и обнять Кашина за шею. — Хочешь, чая тебе сделаю? С ромашкой. — Шепчет Даня, неспешно обнимая в ответ. Тушенцов на это резко отстраняется, несколько секунд рассматривая чужое лицо сквозь уже чуть съехавшие очки. Этого хватило для того, чтобы заметить, как сильно Руслан натёр глаза — видимо, по дороге сюда. — Дань, я хочу… — Еле слышно отвечает шатен, снова обнимая Кашина, зарывшись пальцами в рыжие волосы. Жмурится. — Хочу, чтобы так было всегда. Каждый день. Хочу быть рядом. Только с тобой. Кашин молчит. Чувствует, как чужие руки цепляются за его плечи, но сам стоит спокойно, думает. — Подождёшь меня на кухне? — Шепчет Руслану на ухо, получает кивок в ответ. Тот отпускает и, не глядя на Даню, проходит вперёд. Кашин закрывает входную дверь и идёт в комнату. Руслан садится за стол, не включая большого света, снимает очки, ложится на руки. Краем уха слышит чужой разговор, но разобрать выходит только обрывки фраз. Затем голоса затихают окончательно, снова слышится щелчок входной двери. — Останешься на ночь? — Даня включает желтоватую подсветку над плитой, после чего наливает воду в чайник. — Думаю, да, — мычит Руслан, приподняв голову. Смотрит на Кашина. — Почему так неуверенно? — Улыбается. — Дань, мне правда огромных усилий стоило прийти сюда и сказать тебе… всё это. Я просто не привык к этому, понимаешь? — К чему? — Спрашивает, повернувшись к шатену лицом — тот только опустил глаза. Позади начинает закипать вода. — Не знаю, типа, к отношению… такому. — Мямлит. Кашин подходит ближе и, наклонившись, целует Руслана в макушку. — Дашь мне футболку какую-нибудь свою? — Уже довольнее мурчит Тушенцов, получая ещё один поцелуй в щеку. — Не хочу в уличном спать. — В шкафу любую возьми. Руслан вышел в коридор и вернулся спустя пару минут в Даниной домашней белой футболке, что была несколько больше размера одежды Тушенцова, отчего смотрелась на нём как платье. Но не это привлекло внимание Кашина — Руслан остался в носках, но без джинс. Сказать или спросить Даня ничего не успел, потому что говорить бывает весьма проблематично, когда твои губы накрывают чужие — хотя в эти моменты они кажутся вполне родными — когда зарываются холодными пальцами в волосы и притягивают на себя. — Ты не хочешь лечь пойти? — Вдруг спрашивает Руслан, держа веснушчатое лицо в руках. Кожа вокруг чужих глаз больше не казалась Дане порозовевшей, и это грело ему душу. — А ты не хочешь фильм какой-нибудь включить? — Какой? — А какой твой любимый? — Руслан в ответ пожимает плечами. — Тогда давай первый попавшийся. Сначала была экспозиция, потом Даня отвлекся, и уже потом началась завязка. Руслан лежал под одеялом, уместив голову на плече Кашина. Первая постельная сцена началась на десятой минуте фильма — примерно в то же время Даня переключился на телефон. Затем какие-то ссоры и конфликты между главными героями, до которых будто даже им самим не было никакого дела. После этого была измена — снова едва ли не порнушный секс на экране, Даня в очередной раз отвлекся на телефон. Затем какой-то бред про больницы и психушки, но хотя бы без эротики — эти сцены Кашин посмотрел целиком. Потом свадьба — невеста сбегает! — Как думаешь, они будут вместе в конце? — Мычит Руслан, не поднимая щеки с чужого плеча. — Честно сказать? — Хрипит Даня, пока с главной героини срывают фату и снова трахают. — Я уже жду, чтобы они все умерли, и этот фильм закончился, — Руслан прыскает смехом. — Хочу спать. Шатен, не переставая улыбаться, выключает фильм вместе с ноутбуком, отчего в комнате резко становится темно. Кашин не видит, но чувствует, как чужие руки обвивают его шею, как следы от губ остаются сначала на виске, а затем на щеке. С каждым таким поцелуем Даня всё отчетливее понимал, насколько легче ему стало. — Спасибо, что пришёл сегодня, — тихо выдыхает он, пока Руслан в очередной раз проходится по рыжим волосам рукой. — Дань, — глаза уже успели привыкнуть к темноте, поэтому Кашин внимательно разглядывал чужое лицо, — спокойной ночи. Даня почти сразу вырубился, лишь изредка просыпаясь из-за того, что Руслан ворочался где-то под боком, но затем он быстро засыпал так же крепко, как и до этого. Кашину ничего не снилось, но это для него не ново — сны он видит редко, особенно хорошие. Проснувшись в очередной раз, Даня заметил, что Руслан всё ещё не смог уснуть и лежал на спине, глядя в потолок. — Ты чего не спишь? — Тихо хрипит Кашин, чувствуя, что за пару часов сна во рту всё пересохло. — Не знаю, не получается, — так же тихо отвечает шатен. — Слушай, тебя не смущает, что я без штанов? — Нет, — слабо улыбается Даня. — Может, тоже тогда разденешься? — Широко раскрыв глаза и окончательно проснувшись, Кашин смотрел на Руслана — взгляд у того был вполне спокойным. — Или ты так и не понял, почему я к тебе сегодня приехал? Что, правда не дошло? — Тушенцов улыбается, и от этой улыбки Дане становится немного дискомфортно. Шатен, сохраняя ухмылку на лице, приподнимается на руках и садится на чужие бедра. — Ты хотел начать встречаться — теперь мы вместе, — Кашин понимает, что не может толком пошевелиться, но чувствует, что Руслан пытается расстегнуть его джинсы. — Русь, я не… — Он хрипит, пытаясь увернуться от чужих прикосновений. Говорить хоть немного громче не получается, поэтому его быстро перебивают. — Зато я хочу, — отзывается Тушенцов, наконец расправляясь с застежкой. — Или мне уехать? — Шатен наклоняется вперёд, нависая над Кашиным, снова перебирает рыжие пряди, но на этот раз ничего из этого Дане приятным не кажется. — Без проблем, только имей в виду, что я могу и не вернуться, — Руслан пристально смотрит в чужие глаза, будто ищет в них ответ, будто откажи ему Кашин, его это остановит. Даня смотрит в ответ, и сейчас ему кажется, что карие глаза отливают жёлтым цветом. Живот больно скрутило от чужой кривой улыбки, но Кашин всё равно пытается расслабиться, ведь отказать он сейчас попросту не сможет. Руслан же, словно почувствовав это, облизнул веснушчатую щеку. — Я так долго о тебе мечтал, — слышит шепот над своим ухом Даня и вдруг чувствует, что дышать больше не получается: ни ровно, ни сбивчиво — вообще никак. Он начинает натурально задыхаться, пока Руслан водит рукой по его члену. Когда Тушенцов оставляет засосы на светлой шее, к горлу подкатывает тошнота. — Не двигайся. Хватит сопротивляться, — шипит Руслан. Даня же просто жмурится. Хочется исчезнуть, просто перестать существовать, пока всё это не закончится. Неужели Тушенцов не видит, что ему плохо? Неужели он не понимает? — Или ты меня не любишь? Наврал мне, да? Наврал? А, Даня? — Даня! Кашин раскрывает глаза, подрывается на месте, резко переходя в положение сидя. Дышать наконец-то получается, но делать это по-прежнему выходит с трудом. Даня глотает ртом воздух, то и дело закашливаясь, чувствует, как его невесомо гладят по спине. — Ты чего? — Шепчет Руслан, сидевший рядом. Даня прячет лицо в руках. — Кошмар? — Пара кивков в ответ. — Сделать тебе чай? — Да, давай, — отвечает Кашин, задерживая взгляд на чужом лице. Карие глаза больше не блестят грязно-желтым, щека сухая, ширинка застегнута. Руслан чмокает Кашина куда-то в висок, встает с кровати, и спустя пару секунд в коридоре загорается свет. Даня смотрит перед собой, не видя при этом ничего конкретного. Дыхание вроде восстановилось, но тошнота ещё не прошла. Когда Кашин зашёл на кухню, на столе его ждала чашка чая — с ромашкой — а за столом ждал Руслан. — Ты меня напугал, — сипло отозвался Тушенцов, стоило Дане сесть на стул рядом. Кашин поворачивается к нему лицом — у Руслана помятый, сонный вид, растрепанные волосы. Это не тот Руслан, что снился ему несколько минут назад, это его Руслан. Выдохнув, Даня опустился головой на чужую грудь. Не очень удобно, конечно, но зато теперь Руслан снова гладит его по волосам, прижимая к себе, и дышать снова становится тяжелее, но сейчас это даже приятно. — Я кричал? — Вполголоса спрашивает Даня, прикрыв глаза. — Нет ты… как в конвульсиях бился. Что тебе снилось? Руслан спрашивает, потому что на Дане лица нет. Потому что и так понятно, что это не тот кошмар, в котором тебе снятся огромные пауки, и не тот сон, где ты будто падаешь или тонешь. Кашин молчит. Приподнимается, отпивает пару глотков чая. На Руслана не смотрит. — Слушай, — хрипит, на удивление, даже сильнее, чем обычно, — я должен тебе кое-в-чём признаться. Даню перебила вибрация чужого телефона — звонила Даша. Руслан, долго не думая, сбросил вызов. — Если что-то важное — перезвонит, — объяснил он, — продолжай. — А что неважного может случиться в два часа ночи? — Выгнул бровь Кашин, после чего Руслану снова позвонили. Зависнув на секунду, тот взял трубку. — Алло?