хэппи энд

мясная лавка - батерс — Семьсот девять эф ха… Да, это наше. — Холод пробирает до костей, ведь Руслан додумался только до того, чтобы надеть джинсы, а вот до того, чтобы переодеть чужую домашнюю футболку на что-нибудь потеплее, не дошло. — Хорошо, что ты проверил, а то ведь сейчас час пик, — догоняет его Даня, пряча руки в карманы — там зажигалка и пара монет. Видимо, в спешке он всё-таки надел не свою куртку.  — Очень смешно.  — В том-то и дело, что нет. Ты мне даже не объяснил, куда мы едем, — Кашин улыбается, хотя и сам не понимает, почему: то ли от недосыпа мозг плавится, то ли Руслан кажется ему слишком взволнованным.  Садятся в машину, и с первых секунд салон желтой шкоды актавии, что до этого она перевозила пьяный сброд, который оставил там крышку от егермейстера, грязную салфетку и стойкий запах перегара. Руслан почти сразу открывает окно, затем то же делает Даня — иначе их обоих вырвет прямо на крышку и салфетку. В салоне резко становится холодно, но свежий воздух оживляет обоих, и вот Кашин смотрит на шатена уже намного более трезвым взглядом. Но так только кажется.  — Рус’лан?  Кажется, потому что о том, что называть Руслана «Русей» при незнакомых — плохая идея, он додумался только к середине слова. Русьлан молчал пару секунд, пока ветер трепал темную челку. Когда руки задрожали от плеч, Тушенцов закрыл окно, поворачиваясь к Дане, и после этого молчал ещё какое-то время.  — Виолетта алкоголизмом страдает лет с тринадцати, наверное. Генетика. — Руслан говорит тихо, глядя вниз. Руслан такой красивый в этом полумраке, что у Дани снова сводит низ живота, но он тут же вспоминает свой недавний кошмар, и напряжение из штанов переходит ближе к горлу. Руслан продолжает говорить. — Последний год она не пила, даже одеколоном не пользовалась. Проблема вся даже не в том, что много выпивает, а в том, что начинает буянить. Она поэтому последние несколько месяцев на всех наших посиделках траву курила — от нее, наоборот, успокаивается.  — Я правильно понимаю, что… — Гудит Даня, сильнее открывая окно: запах чужого перегара сменился на вонь старой машины, и стало хуже.   — Ага. Даша в ванной закрылась — говорит, боится выйти, — Руслан не отрывается от телефона, печатая новое сообщение каждую минуту-другую. — Там уже вся кухня разъебана, как я понял.  — А полицию или скорую Даша вызвать не хочет? — Хмурится Кашин, разглядывая чужую руку, подсвечиваемую экраном. — Слушай, — жмурится, потирая глаза, — я не думаю, что она сейчас хоть что-то соображает. Нужна будет полиция — вызовем. Но лучше, конечно, без этого. Даня, не расслабляя бровей, повернулся к окну — перед его взглядом мелькали огни фонарей и самые разные вывески. Увидев «ЦВЕТЫ 24» Кашин вдруг вспомнил, как они покупали для Даши букет. А когда они проехали мимо гаража с кривой надписью «РЕМОНТ» сверху, Даня вдруг вспомнил, что по всему подъезду его дома с утра весели объявления о грядущих ремонтных работах — главное, чтобы не отключали свет, как в предыдущий раз. Во время остановки на светофоре Кашин завис глазами на зеленой светящейся «АПТЕКА 24». Надо купить снотворное, потому что дома всё закончилось, а засыпать с каждым днём становится труднее — не считая, конечно, пьяных вечеров. Светофор продолжает гореть красным, и Даня начинает думать о другом. Смотрит на Руслана и опять на вывеску. Может, стоит купить презервативы?  Машина трогается с места — Кашин оставляет эту мысль позади. Та растворяется в огнях спящего города, пока Даня снова смотрит на Тушенцова. Шатен сильно переживает, и это написано у него на лице. Кашин же не знает, куда себя деть, потому что у него совсем не получается переживать вместе с Русланом.  — Слушай, — снова подает голос Даня после нескольких минут тишины, — как у них вообще алкоголь-то оказался? — Приехали, — вдруг бросает Тушенцов, и машина почти сразу останавливается возле подъезда.  Руслан выходит на улицу первым, Кашин плетётся вслед за ним. Заходят внутрь, вызывают лифт.  — Я тоже решил бросить, — вдруг произносит шатен, пока они поднимаются выше пятого этажа. На Даню не смотрит. — Пить, в смысле. — Почему? — Кашин сам прекрасно понимает, почему, но спросить всё равно хочется.  — Вредно это.  Приехали. Нужная дверь чуть приоткрыта, и, увидев это, Руслан замер в шаге от неё. Даня остановился по инерции. По ту сторону двери тихо, и может даже показаться, что там никого нет. Когда Руслан уже успел подумать, что всё успело уладиться само собой до их приезда, послышался звон стекла.  Тушенцов, не думая, открывает дверь и заходит внутрь. В коридоре разбросаны кроссовки, на кухне горит свет. Руслан, не снимая куртки и не разуваясь, медленно проходит вперед. Под ногами хрустит стекло, сердце колотится сильнее обычного, адски болит голова. Парень подходит ближе к кухне, аккуратно выглядывает из-за стены. — Спокойно. — Шепчет Руслан при виде Виолетты — та сидела на полу, но, заметив гостя, тут же попыталась встать. — Тихо-тихо-тихо, — продолжает Тушенцов, держа руки над головой. Девушка хватает стоявшую рядом вазу и замахивается, но резко замирает.  — Руслан, не подходи, — цедит сквозь зубы. — Поставь на место, — шатен указывает на вазу, медленно делая шаг вперед.  — Не подходи! — Повторяет Виолетта уже громче предыдущего, когда Руслан делает новый шаг.  Стоило девушке замахнуться сильнее, как Тушенцова тут же толкнули со спины в сторону — тот зажмурился, а когда снова открыл глаза, вазы в чужой руке не было. Быстро сообразив, Руслан заломал Виолетте руку, пока та зависла. Видел он при этом только то, что было чётко перед ним, из-за головной боли было тяжело поднимать и опускать взгляд. Не придумав ничего лучше, он повёл её ближе к туалету — девушка на это только бессвязно что-то промычала. Успешно заперев ту в комнате площадью один квадратный метр, Тушенцов наконец увидел Дашу — у неё тушь растеклась по щекам, на правой руке засохшая кровь.  — Ты как? — Хрипит девушка, подходя ближе. Под ногами снова хрустит стекло.  — Нормально, ты? — Кивает Руслан на чужую руку.  — Я попозже обработаю, — отмахивается Даша, не поднимая взгляда, — Даня не с тобой? — Со мной, — пожимает плечами Руслан, вдруг осознавая, что он давно не видел Кашина. Оглянувшись по сторонам, он завис взглядом на кухонном дверном проёме. В один момент ему резко стало ясно, в кого прилетела ваза.  — Даш, — еле слышно отзывается Руслан, не шевелясь, — вызывай скорую.  Договорив, он ринулся обратно, на кухню.  Даня лежал на полу у стены, вокруг валялись осколки.  Руслан подходит ближе — под ногами хрустит стекло — опускается на колени, трясёт Кашина за плечо.  — Дань… — Почти беззвучно зовёт Тушенцов, голос пропал. — Дань! По двери туалета глухо стучат с внутренней стороны, Даша в коридоре ходит туда-сюда. Хрустит стекло, хрустит стекло. Руслан скользит рукой под спутанные рыжие волосы, натыкается на мелкие кусочки хрусталя. Кончики пальцев окрасились в красный. Пока Тушенцов рассматривал это, на кухню вошла Даша, державшая в руках аптечку. Увидев эту картину, девушка только шумно вздохнула.  Когда Кашин очнулся, он тут же подорвался с места, но какая-то сила опустила его обратно. Открыв глаза, он сразу почувствовал, как сильно болит голова. — Т-ш-ш, — тихо шипит Руслан, сидевший на полу рядом с диваном, на котором лежал Даня. Замерев на шатене глазами на пару секунд, Кашин окинул взглядом кухню: стекло местами прибрали, но босиком всё ещё лучше не ходить, на столе стояла пустая наполовину бутылка Джек Дениелса, у Руслана пластырь на большом пальце, возле Руслана лежало несколько окровавленных ваток, пахло перекисью, кожа на голове местами щипала.  — Не вставай, — продолжает шептать Тушенцов, поправляя рыжие волосы. — Мы Виолетте скорую вызвали, я попросил тебя тоже посмотреть. — Руслан кусает губы, перебирая чужие пряди. Даня рассматривает его пару мгновений, пока до него вдруг не доходит.  — Погоди, скорую? Сюда? — Проморгавшись, Кашин пытается сесть. В голове не укладывается, как можно было вызвать карету скорой, если Руслану дурно становится от одного только звука сигналки. Даня опускается на пол, берёт дрожащие смуглые руки в свои, опускает голову на чужое плечо. — Успокойся, — шепчет, — царапина просто.  — Дань, — отзывается Руслан, — что ты хотел мне сказать? До того, как Даша позвонила.  Кашин отстраняется, хмурясь, пытается вспомнить, о чём речь.  — А, это… — Опускает глаза. Пока Даня собирался с мыслями, (что сделать было крайне сложно из-за усиливающейся с каждой минутой головной боли) в дверь позвонили. — Сиди, — Кашин надавил на плечо Руслана, когда тот попытался встать.  С Виолеттой разобрались быстро — та успела успокоиться к приезду скорой. Она самостоятельно пошла вслед за медбратом.  — А кому голову разбили? — Спросила оставшаяся женщина в синей форме, глядя то на убитую Дашу с забинтованной рукой, то на Даню с перемазанной кровью висками.  — Мне, — отзывается Кашин, — но всё уже нормально.  — Точно? Голова не кружится? Не тошнит? — Нет, — мотает головой парень, не отходя от прикрытой на кухню двери — чуть приоткрыв её, он увидел, что Руслан задремал на диване.  — А там у вас кто? — Кивнула женщина на дверь.  — Никто, — выдохнул Даня, выключая на кухне свет.  Когда в квартире не осталось посторонних, Кашин вышел на балкон вместе с Дашей — её одну он оставлять побоялся. Хотелось курить, но курить было нечего, поэтому они просто разговаривали.  — Дань.  — М? — Когда тебе в последний раз было больно? Именно морально.  — Да вот, на днях буквально, — улыбается.  — Серьезно? — Мгм.  — Расскажешь?  Кашин выдыхает, рассматривая школьный стадион, вид на который открывался с окна.  Яркий белый фонарь светил чётко на дом, освещая и комнату, и кухню.  — Я Руслану в любви признался, на второй день у Давида дома. Пьяный был просто пиздец, я же тогда весь день бухал. — Даня делает паузу, опуская глаза. — У меня никогда так тяжело на душе не было. У меня вообще никогда такого не было, как с ним. — Снова пауза. — Ну и я ничего умнее не придумал, чем соврать, что я про это забыл. Врать заебался, но по-другому бы не вынес. Он тогда так на всё это отреагировал, будто ему всё это неприятно.  — Может, он просто не знал, как реагировать? — Начала Даша, как только парень снова замолчал. — В конце концов важно не то, что он говорит или не говорит, а то, что ты чувствуешь, верно?  — Откуда у тебя столько мыслей… умных. — Слабо улыбнулся Даня, обдумав чужую мысль.  — Жизнь такая, — пожимает плечами Каплан. Улыбнуться в ответ не получается.  — Даш, ты только это… Не переживай сильно.  — Можешь даже не пытаться. — Выдыхает девушка. Пока Даня рассматривал её, ему вдруг послышался скрип паркета позади. Однако, чуть отодвинув белую занавеску, он увидел только пустую комнату. Должно быть, ему показалось.  — Оставишь меня одну? — Снова подала голос Даша. — Я не буду ничего с собой делать.  — Конечно.  — Погоди, — девушка притянула Кашина за предплечье, когда тот готов был уйти. — Не забивай себе голову всякой хуйней, — продолжила она, глядя в глаза напротив. — Он рядом, он жив, и он тебя любит. Точно, — театрально кивнула Даша, делая акцент на последнем слове, после чего отпустила чужую руку.  После этого разговора Дане захотелось умыться. Умыться вообще давно хотелось, но после этого разговора особенно. Несколько минут Кашин провёл перед зеркалом в ванной, пытаясь отмыть засохшую кровь и избавиться от осколков в волосах.  Когда он вошёл на кухню, Руслан по-прежнему лежал на диване, лицом к стенке. Даня аккуратно прилёг рядом и вскоре почувствовал странный запах, который узнал не сразу. Руслан вдруг зашевелился, поворачиваюсь к Кашину лицом.  — Дань, — шепотом начал он и продолжил, когда Кашин открыл глаза, — я тебе нравлюсь? Не как человек, а как парень. Скажи честно.  Даня постарался вглядеться в чужое лицо, сильно хмурясь, и до него быстро дошло, чем пахло от Руслана.  — Ты сколько выпил? — Тон Кашина резко сменился. Ответа не последовало. Оглянувшись на стол, Даня увидел, что в бутылке виски осталась пара глотков. Поднявшись с кровати, Кашин забрал бутылку и выбросил её в мусорку. — Бросил он, блять.  Сделав это, Даня снова рухнул на диван, стараясь делать вид, что не заметил, что Руслан расцарапал себе руки ниже локтей.  Снова оказавшись рядом, Кашин приобнял шатена и почувствовал, что глаза его закрываются сами собой. А ещё Даня почувствовал, что Руслан проводит пальцами по его ключицам.  — Знаешь, — начал Тушенцов, стоило Дане немного ухватиться за сон. — Говорят, родинками отмечены места для поцелуев. А прикинь, если с твоими веснушками было бы так же?  Даня в ответ только смеется, смотря на Руслана полузакрытыми глазами, чувствует, как тот целует его в щеку. Снова начинает засыпать, снова слышит тихое «Да-ань» над ухом.  — А если бы меня парализовало, ты бы меня бросил? Вот так, например, — шатен касается собственного колена ребром ладони.   — Дурак, на себе не показывай, — отзывается Кашин, убирая чужую руку. — Ты че, суеверный? — Пьяно улыбается. А Даня не знает, что ответить, потому что сам бы он прошёл по дороге, которую перешла черная кошка, а вот Руслана бы не пустил — На мне покажи, — только и отвечает парень.  — Вот по сих, — показывает шатен теперь на Данином колене.  — Бросил бы я тебя? — Повторяет вопрос Кашин, Руслан кивает. — Нет. — Пришлось бы меня на инвалидном кресле катать, — отчего-то продолжает улыбаться Тушенцов. — Значит катал бы, — пожимает плечами Даня. Руслан ненадолго замолкает.  — А если вот так? — Шатен снова подаёт голос, скользя рукой по чужой ноге ближе к бедру, и вдруг замирает.  — О чем думаешь? — Спрашивает Кашин, когда вдохнуть становится сложнее.  — О тебе, — отвечает Руслан, не отрывая глаз от получившейся картины. — Что тебе всё-таки тогда приснилось?  — Приснилось, что меня машина сбила. Чёрный гелендваген.  — Врёшь? — Шатен переводит взгляд к веснушчатому лицу.  — Сейчас вернусь, — бросает Даня, поднимаясь с места.  — Ты куда? — Отлить.  Справив нужду, Кашин ещё какое-то время стоял в небольшой закрытой комнатке, спрятав лицо в руки. Когда он вернулся на кухню, Руслан тихо сопел, прижав ноги к груди. Понаблюдав за этим с минуту, Даня подошёл к раковине, достал из мусорки бутылку, взял со стола грязную рюмку и вышел в коридор.  Снова оказавшись на балконе, Кашин поставил рюмку на подоконник, прямо перед Дашей. — Дань, ты чего? — Выгнула бровь девушка, когда Кашин, тяжело дыша, налил себе рюмку. — Ты прикалываешься? — Уже громче спросила она, после того, как Даня влил в себя шот виски и поморщился. Затем Кашин так же молча налил наполнил рюмку снова и предложил её Даше, но та никак не среагировала. — Не будешь? — Нет. — Ну как знаешь. — Подожди, — девушка успела остановить Кашина, прежде чем тот снова выпил бы. Забрав у него рюмку, она шумно выдохнула и выпила содержимое, после чего закашлялась.  — Спокойной ночи, — кивнул Даня, забрав у неё пустую рюмку. — Спокойной, — еле слышно отозвалась Даша, глядя Кашину в ответ.