Когда гаснут светлячки

Барбатос прижимается спиной к стене, отводит молчаливый взгляд в сторону и вздыхает. На белой рубашке проступают алые пятна от вина, которое только что было успешно пролито на него. Волосы аккуратно зачёсаны и приглажены, болезненно-бледное лицо опущено, а затуманенные глаза полузакрыты. На его плечах лежат руки Тигнари. Холодный и пробирающий до дрожи взгляд зелёных глаз лиса направлен на Венти. — Ты… делаешь мне больно… — еле слышно проговаривает Барбатос, пока чужие руки сжимают хрупкие плечи, так нагло и беспардонно комкая ткань некогда белой рубашки. — Отпусти… — он упирается руками в грудь Тигнари, пытаясь оттолкнуть того от себя. — Отпущу, и что потом…? — сдавленно выдаёт лис. — Ты снова убегаешь? Зачем…? Объясни… почему ты избегаешь меня? Я тебе настолько неприятен? — Ты меня пугаешь… отпусти… — Давай поговорим… я ведь не сделаю тебе ничего плохого… — лис придвигается ближе к лицу парня, и тот сильнее вжимается головой в белую стену. — Ты дрожишь… боишься меня? Как глупо. — П-пожалуйста… я… я правда ничего не знаю… — в голове Венти вдруг проскочило воспоминание о том, как незнакомые ему люди зажали его в переходе и избили, пытаясь выудить какую-то информацию. Глаза наполнились слезами, а дыхание заметно участилось. — Не знаешь…? О чем ты говоришь вообще?! — подхватывает Тигнари. — Не знаешь, о моих чувствах к тебе?! Не знаешь, что я не могу вот так просто всё забыть? Я столько лет жил, лелея надежду хотя бы на секунду увидеть тебя вновь, и что ты говоришь мне? «Я не знаю»? А как же все, что между нами было…? — … — Венти растеряно смотрит по сторонам, пытаясь найти в глазах лиса поддержку. Тонкие пальцы сжимают чёрную рубашку на чужой груди. По щекам невольно начинают стекать слёзы. — Почему ты плачешь…? — вновь парирует Тигнари. — Из-за моих слов…? Скажи… — он опускает руку на щеку Барбатоса и вытирает слёзы. — Скажи мне правду… хоть сейчас… прошу… не убегай и не ищи глупых причин… просто… поговори со мной… Лис дёргает Венти на себя, заставляя того оторваться от стены и уткнуться в плечо. Тигнари мягко заключает юношу в трепетные объятия и вздыхает. — Всё будет хорошо… — тихо шепчет лис. — Мы со всем справимся… Руки Венти вновь вздрагивают, он сминает ткань чёрной рубашки на спине друга и шмыгает носом. «Снято!» — прозвучала команда режиссёра, и Тигнари сразу отстранился. Он поворачивает голову в бок и переводит встревоженный взгляд на Альбедо, стоящего немного в стороне. Венти совсем не двигается, ругая себя за то, что поддался страху и напрочь забыл, где он находится и что должен говорить. Тигнари находу переиграл весь диалог, сделав из него монолог и сохранив при этом идею сценариста. — Нари, — еле слышно начинает Барбатос, — прости, что тебе пришлось вытягивать эту сцену полностью на себе… — Не факт, что ее примут такой, — пожимает плечами лис. — В любом случае это — не то, о чем тебе стоит сейчас переживать. Ты выглядишь крайне болезненно и напуганно. У тебя что-то случилось? — Те люди… что избили меня перед концертом… я видел их снова… хоть это и было через окно автомобиля, и я сейчас не один… но эта сцена как-то флешбекнула меня, и я совсем растерялся… не знаю почему так вышло. Прости, Нари-Нари, снова ты меня прикрываешь… хехе… — Ты ведь не актёр, Вен, — лис пожимает плечами и одаривает музыканта очередным холодным взглядом. — Нет ничего страшного, если сцену не примут, и будем переснимать. А вот о твоем страхе стоит позаботиться. Может, найти тебе телохранителя через Сайно? У них в агенстве много хороших ребят. — И все такие же шутники, как твой? — Тц… не напоминай… — он ударяет себя ладонью в лицо и вновь вздыхает. — Думаю, тебе нужно отдохнуть, набраться сил и выбросить из головы всё то, что на тебя давит. Здесь ты в полной безопасности, не хочешь посидеть в комнате отдыха? — Спасибо за заботу… «Блять… завалил всю сцену… — ругая себя за бессилие, Венти направляется в комнату отдыха. — Как же глупо… испугаться того, чего нет… это же Нари… и просто роль… глупый-глупый Барбатос…» Парень проходит в небольшую комнату с мягким диванчиком и падает, ложась на спину. Хочется спать, голова ужасно болит, а эта непонятная ситуация, что происходит сейчас вокруг него, давит и добивает остатки нервных клеток. — Пф, — недовольное фырканье со стороны заставляет его приподняться. — Ходишь на работу спать? — А… Скар… — не открывая глаз мямлит Венти. — Ты-то что тут делаешь? — Ты что, сериал не смотришь? Я же главную роль играю, наравне с Тигнари, — высокомерно проговаривает брюнет, садясь на диванчик напротив лежащего музыканта. Он откидывается на спинку и кладёт ноги на стол. Актёр одет в чёрную форму придуманной военной организации, к которой принадлежит его персонаж по сюжету. — Да как-то не было времени посмотреть. Посмотрел только те серии, что сценарист сказал, чтобы понимать какие отношения у Нари с моей ролью. — И вместо съёмок ты предпочитаешь развалиться, как тюлень, на диване в комнате отдыха? Правильно, пусть лис батрачит, — усмехается и скрещивает руки на груди. — Тц… скверный же у тебя характер, — Венти наконец поднимается и прикладывает ладонь к горячему лбу. — Ох… пойду на площадку вернусь. — Хах, — звучит очередной высокомерный смешок со стороны Скарамуччи. — Это ведь просто образ, Вен, — голос Альбедо заставил обоих вздрогнуть. За общением они не заметили, как блондин вошёл в комнату, держа за запястье Сяо. — Ты только взгляни на него, — фотограф подходит к сидящему на диване Скарамучче, упирается ладонью в спинку и склоняется ближе к лицу актера, — глупый и отвратительный образ. — Хах, твоего мнения никто не спрашивал, — фыркает в ответ брюнет. — Да ладно?! — Альбедо приближается ещё ближе к чужому лицу, замирая в сантиметре от уха. — Да ты глаза свои видел? Актёр из тебя хороший, снимаю шляпу, вот только в жизни иногда полезно выходить из роли злодея. — Когда мне понадобится совет о жизни, я спрошу у кого-нибудь другого, — раздраженно проговаривает и скрещивает руки на груди. — Что ж Вы дрожите, раз такой дерзкий и смелый? — усмехается фотограф. — Здесь просто холодно. — Оо, так может согреть Вас в своих объятиях? — Тц, прикоснись ко мне, и ты — труп. — Угрожаете? Нехорошо-нехорошо, — он резко выдыхает в чужое ухо, обдавая тело Скарамуччи жаром. Фотограф отстраняется и качает головой. — Как жаль, что мне пора идти. Жду Вас послезавтра на фотосессию, как же я рад, что вновь возвращаюсь к работе фотографа, а Вы? — Тц… — недовольно фыркает и одаривает блондина взглядом, полным презрения. — Да, я тоже рад, что мое возвращение к фотографии начнётся с фотосессии милой собачки, — холодно проговаривает Альбедо и наконец разворачивается к Венти. — Я нашел тебе телохранителя, Вен. Взгляд Барбатоса прикован к Сяо. Парень выглядит так, словно его буквально «украли» прямо из дома. Растрёпанный, сонный, уставший — он смотрит в бирюзовые глаза Венти с каким-то ощущением вины и растерянностью. — Ты ведь не против? — Альбедо мягко улыбается и наклоняет голову в бок. — Нет, я только за! — кажется, к Венти наконец пришло осознание того, что происходит. Алатус отказался быть телохранителем, но агент смог его уговорить. Договор ещё не подписан, но одно лишь присутствие Сяо в этой комнате уже вызывает ощущение безопасности и спокойствия. — Выглядит хиленьким, — комментирует Скарамучча, осматривая Алатуса. — Да и одет как-то уныло. — Конечно, это ведь не твоя рыжая шпала, да? — с раздражением бросает ему Венти, сам от себя не ожидая. Почему-то эти слова, направленные в сторону Сяо, кажется, задели Барбатоса куда больше, чем самого Алатуса. Второму вообще всё равно, так что вся фраза просто прошла мимо. — Ой-ой, — Альбедо одёргивает Венти, — лучше не надо. Я договорился за выходной на сегодня, ты и правда выглядишь неважно. Поехали уладим некоторые формальности, и водитель отвезёт вас на новую квартиру. — Снова новая? — обречённо вздыхает Барбатос. — Я только к той привык… — К сожалению, папарацци уже разнюхали, Джинн выйдет только через два дня, не хочу, чтобы за это время случился какой-то скандал… я и так буду за твоё лицо от неё отхватывать, так что… прости, Вен, но давай на новую квартиру, ок? — Да-да… Сяо молча следует за Альбедо, покорно выполняя любое его указание. Он впервые оказывается по эту сторону жизни знаменитостей, он чувствует себя чужим в этом мире, и всё буквально проходит мимо него: поездка в агенство, подписание договора, улаживание формальностей, инструкции и указания. И вот, он стоит перед зеркалом, одетый в черные штаны, чёрную рубашку и галстук, с аккуратно приглаженными волосами и полным ощущением опустошения. «Я ведь… не наступаю на те же грабли снова…да?» — он смотрит на Венти, которого словили журналисты под зданием агенства. Музыкант мило улыбается, отвечая на какие-то «глупые» вопросы, Альбедо утягивает парня за собой, а Сяо покорно следует за ними в авто. Очередная поездка в неизвестном направлении, он совсем ничего не говорит, стараясь делать вид, словно его здесь вообще нет. Фотограф за что-то отчитывает Венти, видимо, тот сказал журналистам немного лишнего. Весь день, как в тумане. С момента получения зелёного конверта жизнь словно стала на паузу. Эта одежда, эта причёска, эти направленные на него взгляды… он провёл рядом с Венти всего полдня, но уже чувствует себя ужасно уставшим. Публичная жизнь никак не сочетается с тем, как уединенно и тихо привык существовать Сяо. — Приехали, — холодно проговаривает Альбедо. — Вен, завтра в 11 на площадке. Не опаздывай. Сцену переснимать не придётся, но тебе ещё пару появлений добавили, оке? — Конечно! Авто остановилось на подземной парковке, Венти надевает капюшон и маску и выходит. Сяо молча идёт за ним. Очередная элитная высотка, двенадцатый этаж, квартира-студия с хорошим ремонтом. Барбатос проходит и падает на кровать. Алатус останавливается около шкафа с зеркалом и бросает на себя весьма пренебрежительный взгляд. — Не твой стиль, да? — Венти снимает с себя маску, следом за ней — вязаный свитер и белую рубашку, и подходит к зеркалу. Музыкант стоит в футболке и осматривает замершего Сяо. Тонкие холодные пальцы скользнули по чёрной рубашке. Пуговица за пуговицей Барбатос расстёгивает чужую одежду, смотря в потухший взгляд янтарных глаз. — У тебя что-то случилось, Сяо? — он пытается пробиться к сознанию парня сквозь сотни мыслей в его голове. — Ты сегодня такой тихий и какой-то неживой. — Это всё… не моё… эта… публичность, активность, бешеный ритм жизни… — Ты привыкнешь, — Венти стягивает чёрный галстук и бросает его в сторону. — И тебя ведь никто не держит… договор может быть расторгнут в одностороннем порядке, так что… ты в любой момент можешь уйти. Только предупредить обязан за неделю, иначе штраф… а так… тебя ведь никто ни к чему не принуждает, — он пожимает плечами и останавливается на последней пуговице. — Признаться честно… я искренне удивлён, что Альбедо смог тебя уговорить. — Удивлён? — Ну да…? Я ведь предложил тебе, ты отказался… не ожидал, что ты передумаешь. — П-подожди… — Сяо опускает руки на плечи музыканта. — Так это не ты прислал мне заказ? — Заказ? О чем ты? — Я… я просто подумал… знаешь, на любого человека можно надавить, если знать его слабые места… и я подумал, что раз у тебя не получилось договориться со мной «по-хорошему», то ты решил просто не оставить мне выбора… — Что? О чем ты? — Венти отступает от него на шаг назад, упираясь спиной в зеркало. — Ты ведь сказал, что не хочешь, я бы не стал тебя заставлять. Считаю, что свобода — самое ценное, что есть у нас… никто не имеет права отбирать свободу. — Да… ты прав… Алатус сводит брови и внимательно всматривается в мимику Венти. Никаких признаков лжи, никаких сомнений или страха. Есть только откровенное непонимание того, о чем говорит Сяо. «Значит… это был не ты…? Может, я зря ищу подвох…?» — Кстати! — Венти вновь вырывает его из размышлений. — Ты сказал, что это все — не твоё. Ты можешь не одеваться вот так, меня самого такое напрягает… официоз нужен только на камеру, а ты почти всегда будешь «за камерой», так что можешь одеваться так, как посчитаешь нужным, ладно? — Да… — Ну что ж… надеюсь, мы подружимся, — он улыбается и протягивает Сяо руку для рукопожатия, — мой телохранитель.