Когда гаснут светлячки

— Мой билет всё-таки выиграл приватную встречу, — восторженно проговаривает Кадзуха, сидя в кафе и колупая ложкой мороженое. — Ух ты, — Томо мягко улыбается, затем отводит слегка ревностный взгляд в сторону. — И когда встреча? — Через час, кажется. Норм будет, если я так и пойду? — Кадзуха осматривает свою одежду: бежевая футболка с котиком, коричневые шорты, белые носки и спортивная обувь. — Наверное, будет лучше переодеться во что-то более официальное. — Блин, значит… надо идти уже? Я ещё не доел. — А с кем встреча? — Кажется, с Тигнари… Интересно, он позволит потрогать его хвост? — алые глаза вдруг вспыхнули неподдельным интересом. — Да, надо переодеться! Кадзуха вскакивает, оставив мороженное недоеденным, и мчится в номер. Томо, слабо усмехнувшись, следует за ним. Легкий неприятный ревностный осадок как-то давит в груди, но парень решает его проигнорировать. Каэдэхара проходит в номер и принимается рыться в своих вещах. Среди кучи одежды он находит подвеску в виде кленового листа и замирает: эту вещь ему подарил Томо, когда признался в любви. Кадзуха вздыхает и присаживается на край кровати, держа украшение в руках. Кажется, пора бы уже определиться с ответом, но он продолжает тянуть, сам не зная почему. — Что-то случилось? — видя замешательство друга, Томо присаживается рядом и аккуратно опускает ладонь на колено Кадзухи. — Выглядишь растерянным. — Ты на меня не обижаешься…? — За что? — За то, что я так тяну с ответом… — нервно проговаривает Каэдэхара, продолжая перебирать пальцами кулон. — Нет, я же сказал, что буду ждать столько, сколько нужно… не хочу на тебя давить или ещё что… — Томо вздыхает и слабо улыбается. — Я люблю тебя, Кадзуха. — Хочу выпить. — У тебя встреча через сорок минут, куда пить? — Я чуть-чуть. Говоря «чуть-чуть» он обычно имеет в виду не более одного бокала, в который раз забывая, что пьянеет буквально с нескольких глотков. А учитывая то, что единственной едой за день было то мороженое, которое он не доел, одного бокала хватило, чтобы Кадзуха обнимал Томо за плечи, покачиваясь из стороны с сторону и напевая что-то странное. — Ну и как ты собираешься идти на встречу? — Какую встречу… ик…? — в пьяных глазах читается лишь тишина и спокойствие. Кажется, Каэдэхара не намерен никуда идти. — С Тигнари. — Ооо, я слышал про Тигнари! Кажется, у него большие уши и пушистый хвост. — Да-да, — Томо кивает, а затем вздыхает. — Никуда не пойдешь, да? — А куда идти? — Пхах, ложись спать, Казу. — Куда спать?! Хочу танцевать! Каэдэхара резко поднимается, берет друга за руку и тянет за собой в основной зал в номере. Он опускает руки тому на плечи и слабо виляет бёдрами из стороны в сторону. Эти, казалось бы, невинные движения заставляют Томо смутиться. — Хочу быть тебе больше, чем другом, Казу… — тихо шепчет, не надеясь, что пьяный юноша его услышит. — Но ты и так больше, чем друг… — …? — Ты мой лучший друг, Томо! — …блять. Каэдэхара пьет довольно редко, он не совсем умеет это делать, так что старается избегать подобного. Сегодня он просто не нашел другого выхода, пытаясь снять напряжение и стресс, хотел немного расслабиться, выпив вина, но вот, он уже висит на шее друга, пытаясь выдать то, что больше похоже на предсмертные конвульсии, за танец. Томо лишь слабо усмехается, позволяя другу отдыхать так, как он того хочет. ~ — Походу, никто не придет, — Тигнари постукивает пальцем по столу, в который раз бросая взгляд на часы. — А кто вообще выиграл? Может, что-то случилось? — предполагает Сайно. Не то, чтобы телохранитель расстроился, что приватная встреча не состоялась. Скорее наоборот, он рад, что гость не пришел. После того, как Тигнари раскрылся Сайно, второй стал еще более ревностно относиться к любым неформальным мероприятиям. Конечно, он ничего не скажет и будет подавлять эту ревность в себе, но тем не менее, сейчас он искренне рад не только тому, что встреча не состоялась, но и тому, что они с Тигнари сейчас наедине. — Не люблю такое, — раздраженно проговаривает лис, отпивая из бокала вино. — Нари, ты уверен, что пить — хорошая идея? — Что? Я же не маленький, Сайно. Тц… ну почему люди бывают такими безответственными. — А я даже рад, что он не пришел, — блондин отходит от двери и присаживается к лису за стол. — Ещё бы, теперь у тебя больше времени на то, чтобы порассказывать мне свои убойные шутки. — Кстати, Нари, ты ведь из рода каких-то там собак, да? Значит, ты умеешь гавкать? Я бы послушал. — Тц! — лис недовольно фыркает и отодвигает пустой бокал в сторону. — Я не из рода каких-то там собак. И вообще, почему это я должен тебе гавкать? — Если погавкаешь для меня, можешь выебать меня здесь и сейчас. Лис приподнимает одну бровь и одаривает телохранителя весьма неоднозначным взглядом. Алкоголь бьёт в голову, и на лице Тигнари появляется довольная ухмылка. «Никто не тянул тебя за язык, Сайно», — мысленно усмехается. — Гав-гав! «В самое сердце», — блондин показательно хватается за грудь, неимоверно невинный и довольно неожиданный поступок лиса заставляет Сайно свести брови и выдать гримасу умиления. — Кхе-кхе, — вновь серьезный Тигнари прокашлялся. — Забудь то, что ты видел, или умрешь в страшных мучениях. *** Альбедо оставил дверь открытой, чтобы Сяо мог зайти, но что делать дальше? Алатус стоит посреди чужого номера, смотря на мирно спящего на кровати Венти. Фотограф, кажется, куда-то вышел, хотя телохранитель может поклясться, что не слышал щелчка входной двери. Сяо присаживается на край постели, Барбатос кутается в чёрное одеяло, зарываясь с головой. Он явно мерзнет, и почему-то эта картина вызывает слабую усмешку. «Я не смогу его убить… — Алатус вздыхает, опуская взгляд на нож в руке. — Ни так, ни пулей… никак не смогу… Но у меня ведь нет выхода… Венти всё равно убьют… может, пусть лучше это буду я…? Быстро и безболезненно…» Он стягивает одеяло ниже, и замирает: багровый засос на шее — как напоминание о том, что совсем недавно Барбатос принадлежал ему. А сейчас он своими же руками забирает у себя нечто дорогое, нечто важное, самое ценное. — Я думаю, твоя сестра уже давно мертва, Алатус, — так равнодушно и холодно проговаривает Альбедо, словно взявшийся из ниоткуда. — Даже так… я не могу ослушаться приказа… — Тебя обманули. Так же, как и Венти. Вами обоими манипулировали и бросили вас разбирать это самостоятельно. Барбатос напился и лёг спать. Думаю, это лучшее решение, — Альбедо присаживается рядом с Сяо и протягивает ему бутылку вина. — Присоединишься? — Что…? — А почему нет? — пожимает плечами фотограф. — Ах, да, точно, — он делает несколько глотков из бутылки, а затем передает ее в руки Алатуса. — Не пытаюсь тебя отравить или еще что. Просто предлагаю выпить. Мы уже покурили вместе, почему бы теперь не бухнуть? Не будь ты с ним, — кивает головой на Венти, — я бы и потрахаться тебе предложил, но увы-увы. — Хех… кто ты такой…? Ты ведь не на Дайна работаешь, да? — Я? Простой художник… ой, то есть, простой фотограф, — он слабо подмигнул и улыбнулся. — А ты кто? — Я…? Вопрос, ставящий в тупик. Сяо не знает, кто он. Быть может, он даже не «кто», а «что». Приученный лишь убивать, простая вещь в чужих руках. Альбедо отлично умеет говорить, его ровная интонация и спокойный тон располагают к себе, хоть эта неоднозначность и неопределённость заставляют относиться к нему с опаской. — Ладно тебе, даже птицы иногда бухают, — с усмешкой говорит фотограф, наблюдая за внутренней борьбой Алатуса с этой бутылкой вина. — Губы Венти касались этого горлышка. «Блять.» Конечно, этот аргумент перевешивает все остальные. Даже несмотря на то, что Альбедо тоже пил из этой бутылки. Странные разговоры, запах алкоголя и вишни, лёгкий сигаретный дым и убаюкивающие речи фотографа, — похоже, Алатус совсем выбился из сил, раз не заметил, как легко и просто Альбедо споил его. Уложив выпившего телохранителя на кровать, фотограф усмехается. Обе стороны одного конфликта по итогу пришли к нему в номер, напились и спят, как ни в чем не бывало. — Как дети малые, — со слабой усмешкой проговаривает, вновь направляясь на балкон. Блондин перебрасывает нож яксы в соседний номер и качает головой — Сяо бы точно не смог этого сделать, а если бы и попытался, то пришлось бы его остановить, и отсюда появились бы десятки новых вопросов. Лучшим решением было просто его споить, а завтра, на свежую голову и без эмоций, он оставит эту парочку наедине, чтобы те поговорили, как взрослые люди. — Со своей жизнью бы еще разобраться… — усмехается сам с себя, затем опускает взгляд на часы, которые показывают далеко за полночь. «Может, Скар тоже не спит…?»