Когда гаснут светлячки

То, что Сяо и Венти не пришли на пары не особо удивило Альбедо, но на репетиции он всё же ожидал увидеть их обоих. По плану, все играющие должны собираться в шесть вечера в актовом зале, но сегодня пришел один лишь Скарамучча. Как только Альбедо прошел в зал, Райто, бросив ему краткое «я же говорил, что их не будет», убежал в комнату, не желая сидеть и «ждать никого». Скарамучча сидит на краю сцены, перебирая струны акустической гитары. И он бы последовал примеру Райто и тоже ушел, но именно сегодня почему-то не хочется сидеть в одиночестве в пустой комнате. Утром сосед так и не вернулся, из чего Скар сделал вывод, что тот, вопреки правилам, остался ночевать у Венти. Впрочем, не в его принципах лезть в чужие дела, так что подробности его мало интересуют. Глубоко и тяжело вздохнув, Альбедо проходит в пустой актовый зал, где эхом звучит тихая музыка, которую наигрывает Скарамучча. Блондин присаживается рядом и с неким удивлением смотрит на гитариста. — Не знал, что твои руки и такое умеют, — хмыкает президент студсовета. Музыкант решает проигнорировать эту странную фразу, продолжая молча играть, но чем больше времени проходит, тем тяжелее ему становится. Пристальный взгляд голубых глаз начинает давить, вынуждая отвлечься. Выдохнув, Скарамучча поворачивает голову: лицо Альбедо так близко, что он может уловить его дыхание. В его глазах нет чувств или эмоций, они кажутся до боли в груди равнодушными и холодными, в который раз заставляя брюнета ненавидеть этого человека. — Ты меня бесишь, — сдавленно проговаривает музыкант, убирая гитару в сторону. — Раз Сяо и Венти нет, то я пошел. — Их уже давно нет, но ты не уходил, — подмечает Альбедо. — Я тебе настолько неприятен? Плохо выгляжу? Скарамучча оценивающе осматривает внешний вид друга: бледная кожа, уставшие сонные глаза, светлые густые пушистые ресницы, аккуратный ровный нос, сухие шершавые бледно-розовые губы, довольно тонкая шея и странный ромб на ней, белая рубашка с расстегнутой пуговицей, спущенный галстук, закатанные по локоть рукава. Его волосы, мягкие и непослушные, торчат в разные стороны. Брюнет хмыкает и отворачивает голову, чтобы тот вдруг не подумал, что он его рассматривает. — Хм… или не во внешности дело? Может, от меня воняет? — продолжает угадывать Альбедо. «Воняет? Серьезно…? — синие глаза безразлично смотрят в пол. Сохраняя полную внешнюю невозмутимость и равнодушие, внутренне он уже начинает закипать. — Какого чёрта он говорит вообще?!» Чувствительные рецепторы так предательски решают уловить знакомый запах, и брюнет морщится, сдерживая улыбку наслаждения. От Альбедо пахнет зимой. Морозное январское утро. Он похож на снег или лёд, отчего в голове Скарамуччи живет весьма четкая установка, что друг не просто похож на снег, но и так же легко может растаять, если дать ему немного тепла. Стоит лишь задуматься об этом, тело непроизвольно вздрагивает, а вслед за этим его накрывает очередная волна раздражения. Альбедо красив. До безумия хорош собой. Скарамучча мог бы даже сказать, что он идеален, поэтому его догадки по поводу внешности не просто неуместны, но даже звучат странно. Запах? Точно нет. Лишь где-то далеко-далеко в глубине своей души Скарамучча может на мгновение признать, что этот запах ему не просто нравится, а буквально сводит с ума. Его хочется ощущать постоянно, им невозможно надышаться, он нужен Скару. Юноша с трудом представляет, как переживет эту весну, если даже сейчас в голову лезут «неправильные» мысли. — Или характер? — президент хмыкает. — Хотя, не тебе говорить про характер, знаешь ли. «Что? Характер?» — брюнет поднимает голову и переводит взгляд на друга. Вновь смотрит в его равнодушные голубые глаза, и из ниоткуда берется сильное желание просто придушить его вместе с его безэмоциональностью. — Или твои тупые шутки, — подсказывает ему Скарамучча, стиснув зубы. — Да ладно, если вы не понимаете юмора, значит у вас проблемы с самоиронией, — Альбедо немного отклоняет голову назад и смотрит на друга сквозь полузакрытые веки. — Иногда тебя хочется убить за них… — Так не сдерживай себя, — хмыкает тот. — Возможно, я и не был бы против, кто знает. — На суицидника ты не похож, — подмечает Скарамучча. — Ну, разве что на зомби бываешь похож, когда внезапно выползаешь из-за декораций, за которыми спал. — Ну так и говорю, чтобы ты убил. Это ведь не суицид тогда будет, верно? Поэтому и не похож. — Бессмысленный разговор, — музыкант спрыгивает со сцены. — Я пошел. — Бросаешь меня тут одного? В этом пустом и страшном актовом зале…? Как жестоко… — он хватается за сердце. Скарамучча, стиснув зубы, разворачивается. Он и сам не понимает, почему Альбедо так легко выводит его на эмоции, причем на самые разнообразные: от злости и ненависти до симпатии, о которой он вряд ли когда-то решится заявить. Иногда, общаясь с этим человеком наедине, в голове брюнета даже проскакивали весьма пошлые и смелые мысли, которые он тоже вряд ли озвучит. — Оу, что-что…? — Альбедо расплывается в этой ехидной улыбке, которая так сильно бесит Скарамуччу. — Неужели останешься со мной ждать «до победного»? — Пф, ещё чего, — брюнет скрещивает руки на груди. — Очевидно, они не придут. — Соглашусь, — пожимает плечами президент. — Так и смысл тут сидеть? — Может, я пытаюсь побыть с тобой наедине? — с ухмылкой задаёт риторический вопрос. Специально, конечно, чтобы ещё больше вывести друга на эмоции. Альбедо отлично знает, как быстро и легко заводится Скарамучча, поэтому устраивать ему это подобие эмоциональных качелей уже стало для блондина неким развлечением. Отчасти из-за того, что сам он довольно скуп на проявление чувств, поэтому брюнет вызывает у него неподдельный интерес. — Зачем? — Скарамучча подходит впритык, становится между ног Альбедо, сидящего на сцене и довольно раздраженно смотрит в голубые глаза. — Зачем быть со мной наедине? — Кто знает, — блондин смотрит снисходительно и легко, он, в отличие от друга, совсем не испытывает неловкости. Для себя он знает, что говорит несерьезно, и, привыкший к тому, что все вокруг соблюдают правила, ему даже не приходит в голову, что, возможно, Скарамучча этот флирт может понять неправильно. Брюнет смотрит на него снизу вверх, взгляд сфокусирован на сухих губах, которые приоткрываются, чтобы выдать очередную шутку, которую брюнет пропустит мимо ушей. — Юмор, как защитный механизм, да? — слабо усмехается Скарамучча, прервав шутку, которая ещё не успела начаться. — Ч-что…? — опешил, не ожидая такой проницательности. Кажется, впервые Скарамучча услышал, как всегда уверенный и холодный голос наконец дрогнул. И не наиграно, не в шутку, не от холода… стена, которую Альбедо выстроил перед собой, словно пустила трещину. Секунда, чтобы собраться, и на лице Альбедо вновь эта ухмылка. Смотрит на брюнета сквозь равнодушие: — Неужели перестал спать на парах по психологии? Похвально. Чувствуя, что момент упущен, Скарамучча вновь скрещивает руки на груди: — Ну раз Сяо и Венти не придут, а наедине у нас с тобой быть не получается, так и смысл тут сидеть? — Если актовый зал открыт, я не имею права уходить раньше, чем придёт дежурный препод. А он приходит в девять, так что… да. — Так закрой актовый зал? — Ключ у Венти, — напоминает Альбедо. — Придется ждать до девяти. Потом пойду на поиски этой парочки. — Поиски? — Да, они ходили проверить кое-что по работе дисциплинарного комитета. Предполагаю, что нарвались на какого-нибудь призрака из старой легенды, так что теперь работают у него домохозяйками, чтобы он их отпустил. — … — Скарамучча приподнимает одну бровь, смотрит на Альбедо с недоверием и раздражением. — Да в старом корпусе они, — отмахнулся тот. — И что ты серьезный такой постоянно? Тц… наверное, дверь захлопнулась или ещё что. — Совсем не переживаешь о них…? — А что переживать? Там вроде тепло, а сутки без еды прожить не так уж и сложно. — Откуда ты знаешь, что там тепло? — Их же двое, согреются друг о друга если что, — усмехается блондин. — Друг о друга? — Та блять, ты будешь у меня всё переспрашивать? — Альбедо подползает ближе к краю сцены, кладёт руки Скарамучче на пояс и прижимает его к себе. — Вот так, Скар, — тихо выдыхает ему на ухо. Сердце брюнета в одно мгновение падает и подскакивает назад. Хвост агрессивно раскачивается. Температура тела повышается, а щеки вспыхивают от стыда. Обостренные рецепторы вновь улавливают этот запах, который так легко завязывает нервы в тугой узел внизу живота. В то время как от Альбедо продолжает исходить этот разъедающий холод и убивающее равнодушие. Скарамучча отскакивает в сторону, шерсть топорщится, а правое ухо нервно дёрнулось: — Какого хуя?! — Мм…? — Альбедо наклоняет голову в бок и вопросительно смотрит, в то время как на лице вновь царствует эта улыбка. — Что-то не так? «Он издевается надо мной или он правда не понимает…? — Скарамучча смотрит ему в глаза агрессивно и раздраженно. — Он ведь умный… точно понимает… играется со мной…? Как же бесит…» — Зачем ты меня обнял…? — Скарамучча опускает голову и роняет взгляд в пол. Стук сердца эхом стоит в голове, дыхание перехватывает, а хвост так предательски выдает все эмоции. — Ты много переспрашивал, так что я решил, что ты тупой, поэтому на словах не поймёшь, — хмыкает блондин. — А разве не очевидно…? — он наклоняется вперёд, продолжая сидеть на краю сцены. — Я сделал это потому что захотел. Всё просто, нет? — И правда… — Скарамучча делает шаг вперёд и поднимает голову. — Сделал, потому что захотел… это ведь и правда просто… — проговаривает почти шепотом. Его рука тянется вперёд, это происходит за секунду, но в его голове проходит целая вечность. Десятки и сотни мыслей и сомнений, правила и ограничения, страх и ненависть, отчаяние и боль… за одно лишь мгновение, пока рука наконец не коснется чужой одежды. Скарамучча сжимает галстук Альбедо в своей руке и резко тянет, вынуждая блондина наклониться ниже, а сам подается вперёд и накрывает чужие уста поцелуем. Едва уловимым и осторожным, потому что боится. Всё ещё боится. Сомневается. Колеблется. И, отстранившись, уже успевает пожалеть о том, что сделал, но искреннее удивление в широко распахнутых голубых глазах заставляет его верить, что это того стоило.