Когда гаснут светлячки

Венти протяжно зевает и, потянувшись, высовывает голову из-под пледа: Сяо, на чьих ногах он до сих пор лежит головой, спит. Его голова опущена, глаза закрыты, а уши немного разъехались в стороны. Венти принимает сидячее положение, и голова Сяо сразу же опускается ему на плечо. От неожиданности парень вздрагивает, чем пробуждает друга ото сна. — П-прости… — уши Венти виновато опускаются. — Не хотел тебя разбудить. — Доброе утро, — бубнит Сяо в ответ. — Сколько времени…? — Мм… не знаю… у меня батарейка села. Оценив освещение в комнате, Сяо быстро приходит к выводу, что уже вечер. Солнце в это время года садится рано, свет в комнате выключен и, если бы не особенности кошачьего зрения, скорее всего им обоим едва ли удавалось бы увидеть лица друг друга. — Думаю, Альбедо скоро должен прийти, — Сяо поднимается на ровные ноги и опирается поясницей о подоконник. — Наверное, — Венти выравнивается следом за другом. — Тебе не холодно? Я тут нагрел… — он отводит руку в сторону, приглашая Сяо подойти ближе и тоже укрыться пледом. — Есть немного… Сяо придвигается впритык, заводит руку другу за спину и кладёт на пояс. Тепло, исходящее от тела Венти, довольно быстро нагревает чужую ладонь. Сам же он жмется к Сяо поближе, насколько это возможно, и тянет плед, чтобы как можно лучше укрыть их с Сяо. — Наверное, если бы нас сейчас кто-то увидел, то можно было бы подтянуть под нарушение закона… — тихо проговаривает Сяо, выдыхая на ухо Венти. — Но обниматься же не запрещено, — хмыкает тот. — Мы ведь без сторонних мыслей и умыслов… просто чтобы согреться. Разве друзья не обнимаются? — он укладывает голову Сяо на плечо, проходясь пушистым ухом по нежной коже на шее. Сяо стискивает зубы и поджимает губы, чтобы случайно не проронить ни одного стороннего звука. Это лёгкое и невесомое касание мягкой шерсти к его чувствительной шее заставило щеки краснеть, а сердце биться быстрее. — Всё нормально? — тихо спрашивает Венти, не поднимая головы. — Ты как-то резко замолчал… — Н-нормально… задумался просто. — О чём…? — О законах… — он отворачивает голову в бок и прикрывает горящие от смущения щеки волосами. — А что законы…? — Венти закрывает глаза, незаметно наслаждаясь запахом, исходящим от Сяо. Чувствительные и обостренные рецепторы легко выхватывают этот аромат среди десятков других запахов в комнате. — Ну… я про строгий запрет на однополые отношения… — А тебе разве нравятся парни? — Я о том, что чем сильнее и навязчивее запрет, тем больше хочется его нарушить… разве у тебя не так…? — взгляд опускается вниз, он рассматривает деревянный пол и грязные следы на нём так, будто бы сейчас нет ничего более интересного. — Я вообще за свободу, — бубнит Венти. — Тяжело жить, когда на тебя со всех сторон давят рамки и неравенство… Девушкам не запрещено носить брюки, тогда почему парням запрещено носить юбки? Не то, что бы я очень хотел ходить в юбке, но сам факт запрета «феминизации» бесит. Причем они сами решают, что является феминизацией, а что нет… почему вдруг макияж — это феминизация? — Ого… не ожидал таких слов от председателя дисциплинарного комитета… — со слабой усмешкой проговаривает Сяо, сильнее прижимая Венти к себе. Он и сам не заметил, в какой момент уже обе его руки оказались на поясе одногруппника. — Я несколько лет прилежно и старательно зарабатывал себе авторитет, чтобы сейчас, когда наконец добился хоть чего-то, по возможности прикрывать тех, кого лично я считаю не виновным… разве это плохо? — он поднимает голову и смотрит Сяо в глаза. — Разве плохо, что я не передал некоторые рапорты, чем позволил кому-то доучиться и получить диплом…? Плохо, что я не заложил тебя, Райто и Скара…? Плохо, что вас троих не отчислили, когда до конца обучения осталось всего полтора года…? — Я не говорил, что это плохо… — … — Венти глубоко вздыхает и вновь укладывает голову Сяо на плечо. — Почему нам нельзя одеваться так, как мы хотим? Почему нельзя любить того, кого хотим…? Почему кто-то решил, что имеет право ущемлять других…? — Они же «как лучше» хотят, — с усмешкой отвечает на риторический вопрос. — Однополые отношения это грех, а у нас всем правит религия. — Которую нам навязывают, — дополняет Венти. — Чем больше навязывают, тем больше отторгаешь то, что навязывают. Это ведь так просто, нет? Если бы не было запретов, то, возможно, мне бы и в голову не пришло целоваться с парнем, а сейчас… когда думаю об этом… — он вновь поднимает голову и выдыхает Сяо в щеку, раздувая длинные пряди у висков. — Я хочу… раз это запрещено… я хочу понять, что в этом такого плохого…? А если в этом нет ничего плохого, тогда почему запрещено…? — Разве не из-за того, что мы вымираем…? — напоминает Сяо, не поворачивая головы. Боится сейчас столкнуться взглядом с Венти, боится посмотреть ему в глаза, боится повернуть голову, поэтому продолжает смотреть в бок. — Не логичнее ли было бы как-то организовывать комфортные условия для размножения и сохранения вида…? — музыкант наклоняет голову в бок. Его ухо слабо дёрнулось, а пушистый хвост изогнулся вопросом. — Возьмем к примеру фенеков, которые практически вымерли из-за своей моногамии… разве это не то, что должно было научить наше правительство заботиться об исчезающих видах и пытаться сохранить их? Но — нет. Сейчас встретить фенека практически невозможно… сколько их в мире осталось? Виду конец… И что делает государство? — Создаёт десяток запретов, чтобы оградить остальных от судьбы фенеков? — Только фенеки ведь не были все поголовно гомосексуальны… но вид это не сохранило. Почему? Может, правительство выбрало не тот подход. — Пока во главе не были эти религиозные фанатики, то и законы были другими, — подмечает Сяо. — Может, корень проблем именно там…? Ведь, возьмем к примеру, публичную казнь за неоднократное нарушение закона. Они своими руками убивают того, кого считают преступниками, задвигая про очищение его души… — Абсурд… Мы находимся на грани вымирания, а они убивают «преступников»… — Венти тяжело вздыхает, затем качает головой. — Нужно заканчивать этот разговор. И не стоило вообще его поднимать… Температура в комнате словно растет с каждой секундой. Укутываться пледом уже жарко, как и стоять слишком близко, но почему-то отходить не хочется. Сяо потеет, и Венти легко улавливает его запах. Хочется постоять вот так ещё хотя бы минуту, но в голове появляется туман, застилающий здравый рассудок. Понимая, что ничего хорошо из этого не выйдет, он делает шаг назад, но руки Сяо, лежащие на его поясе, не пускают. Венти упирается ладонями другу в грудь и пытается отстраниться, хоть и внутренне ужасно этого не хочет. — А любил ли я её вообще…? — Сяо озвучивает свои мысли вслух. — Если подумать… разве изначально все эти отношения не были навязаны…? — Давай поцелуемся, Сяо? Этот вопрос заставил его выпустить Венти из объятий и отступить назад. В янтарных глазах застыл страх, который, хоть и постепенно сменяется интересом, но всё же остаётся преобладающим. — Это… шутка…? — левое ухо слабо дёрнулось, а хвост замер. — Да, — Венти натягивает невинную и по-детски милую улыбку. — Конечно, шутка. Разве я когда-то бываю серьезным? Риторический вопрос. Можешь не отвечать, хех. Дверь со скрипом открывается, и две пары глаз сразу же упираются в открывшего с той стороны Альбедо. Венти, бросив краткое «спасибо», пулей вылетает из класса и буквально сбегает, не объясняя ни слова. Блондин оценивающе осматривает комнату, затем кивает головой на выход: — Комендантский час скоро, пора в общежитие возвращаться. — Да… — Сяо, прихватив с собой книгу, выходит. — Между вами что-то случилось? — Альбедо догоняет Сяо, но тот отрицательно качает головой. — Видели, кто вас закрыл? — Я — нет… Венти, может быть, видел, но я не уверен, он не говорил мне. Подходя к главному выходу из корпуса, Сяо замечает стоящего в дверях Скарамуччу. Судя по всему, президент оставил его здесь на случай, чтобы входная дверь не захлопнулась или никто не решил за ними закрыть. — Привет, — брюнет машет рукой, здороваясь с Сяо, и сразу же отводит взгляд, чтобы не пересекаться с Альбедо. — Привет… — Сяо оценивающе смотрит на него, затем — на блондина. Между ними двумя атмосфера сегодня кажется даже более напряженной, чем обычно. — Что-то случилось? — Нет, — равнодушно отвечает Альбедо. — Да, — выпаливает Скарамучча. — Как обычно, — Сяо усмехается. — Президент снова донимал своими шутками, а ты раздражался и злился? — Плюс-минус так и было, — Альбедо пожимает плечами. — Ну как тут удержаться, когда рядом такой комок нервов ходит? Никак, вот и я так думаю. — Тц… — Скарамучча скрещивает руки на груди. — Я пошел. Он ускоряется, чтобы идти немного впереди. Сердце бешено колотится и, стоит лишь взглянуть на Альбедо, перед глазами всплывает тот поцелуй, на который блондин никак не отреагировал. Удивление в его глазах очень быстро сменилось холодом и невозмутимостью, после чего он просто отвернул голову в бок и хмыкнул. И вновь реакция, которая никак не позволяет Скарамучче понять, что происходит в этой голове. Даже хвост и уши, кажется, находятся под полным контролем хозяина. — Почему ты постоянно донимаешь его…? — Сяо сочувственно смотрит другу в спину. Так и не получив ответ на свой вопрос, он поворачивает голову и смотрит на Альбедо. В голубых глазах застыл страх, настолько сильный, что Сяо мог бы назвать это ужасом. Сухие губы слегка приоткрыты, острые зубы принимаются кусать внутреннюю сторону щеки. Альбедо безотрывно смотрит в затылок Скарамуччи, ни на секунду не отводя взгляд. Сейчас он полностью погружен в свои мысли, перед глазами так и стоит этот странный поцелуй, поэтому происходящее вокруг его совсем не интересует. Дойдя до общежития, они быстро расходятся по этажам, и, лишь оказавшись в своей комнате, Альбедо выдыхает и падает лицом в подушку. Его нервозность и тревожность быстро замечает Райто. Друг присаживается на край кровати и аккуратно начинает: — Всё в порядке? — Нет. — Что случилось? — Райто наклоняет голову в бок. — Что-то странное, — Альбедо переворачивается на спину. — Ты когда-нибудь любил? — Хм… смотря насколько «давно» тебя интересует. — Оу? — блондин поднимается на кровати и усаживается на колени рядом с сидящим на краю Райто. — А насколько давно? — А, и ещё смотря какая любовь. Если ты о романтике, то меня такое не интересует. Если ты о родственной, то — да, любил, конечно. Но, увы и ах, меня в ответ не любили. — Тебя не напрягают запреты в этом мире? — О, решил признать, что влюбился в Скара? — усмехается, на что Альбедо вздыхает. — Он поцеловал меня сегодня. — Мм… и как оно? — Райто расплывается в улыбке. — Дай угадаю: ты растерялся, просто сидел/стоял и смотрел, хлопая своими длинными ресничками, а в голове у тебя была обезьянка с тарелками. — Пх… почти так и было. Я просто не ожидал. — Ты ведь флиртуешь с ним, чего ты ждал? — Райто поворачивается к другу и придвигается ближе. — А чего ты добиваешься, когда флиртуешь? — Ничего, я так просто разговариваю, — Альбедо закатывает глаза. — Разве моя проблема в том, что другие люди воспринимают моё общение за флирт? — Справедливо, да. Так, получается, Скарамучча украл твой первый поцелуй? Ох-ох, я думал, ты подаришь его мне. Светлое кошачье ухо нервно дёрнулось, хвост пускает волну, а шерсть топорщится, на что Райто, довольный собой, победоносно улыбается: — Смотри, я умею выводить тебя на эмоции. Может, научить Скара таким премудростям? — Ты слишком высокого мнения о себе, — блондин берёт свой хвост в руки, чтобы тот перестал шевелиться и выдавать переживания. — Ты видишь только то, что я хочу, чтобы ты видел. — Правда? — Райто упирается ладонью в мягкую постель и придвигается вперёд, словно собирается поцеловать. Альбедо замирает, но не отстраняется. Сердце бьется быстрее, но лицо продолжает сохранять невозмутимость и холод. Сухие искусанные губы приоткрываются, и Райто выдыхает в них. Игнорируя чужое волнение, он всё же накрывает уста Альбедо поцелуем. Довольно кратким, но напористым, развязным и откровенным. Он отстраняется довольно быстро, вытирает уголки губ и с улыбкой смотрит на друга: — Ну как? Когда тебя Скар поцеловал, то ты почувствовал то же, что и сейчас? — …нет. — Будешь и дальше отрицать, что влюбился? — усмехается. — Иногда я тебя просто ненавижу, Райто, — сдавленно цедит Альбедо, смотря словно сквозь него. — Мм? «Иногда»? Ух ты, значит, иногда ты меня не ненавидишь? Думаю, это успех. — Ты хороший человек, Райто… — Человек? Хороший? Аха… можешь повторить это на камеру? Хочу показать тебе, когда ты эволюционируешь в алхимика. — Чегоблять? — А, не обращай внимания, шизу поймал. Бывает, хех.