Мастера Настоящего

      Марика сидел в глубокой задумчивости и грыз карандаш. На столе перед ним лежал блокнот, в который он собирался писать исключительно умные мысли, но они, как назло, не приходили. Шастали где-то, мели хвостами чужие закоулки сознания, а его обходили стороной. Мастер вздохнул, выдохнул, выплюнул карандаш и написал два слова:       «Изнанка Мира…»       И снова погрузился в задумчивость.       Что такого особенного он знал про Изнанку? По всему выходило, что ничего особенного он про неё и не знал. Хотя, это, конечно, смотря с кем сравнивать. По сравнению с барменом, который, зевая, уже битый час протирал один стакан и об Изнанке слышал только то, что она есть, он — Марика — знал очень много. А по сравнению с продвинутыми ненормами-теоретиками, которых сейчас днём с огнём не сыщешь, пожалуй, что ничего нового.       Изнанка Мира — старое, неправильное, но крепко въевшееся в сознания обозначение Хаоса и Порядка, которые, сплетаясь, образовывали Реальность. Ту самую реальность, в которой зевал бармен, скрипел стакан, трапезничали немногочисленные посетители и придавался размышлениям непосредственно сам Марика. Кто-то из учёных умов предлагал переименовать Изнанку в Первосилы. Но и этот термин тоже был не верен, ибо ни Хаос, ни Порядок силами не были.       Хаос — если уж по-простому, являлся всем. Он был тем самым уникальным, всеобъемлющим, идеальным материалом, из которого состояло всё — вся окружающая реальность, да и не только она. А Порядок, как, собственно, ему и полагалось, всё это упорядочивал, лепил, направлял. О каких силах тут мог идти разговор? Вот и выходило, что ни о каких.       Учитель в своё время называл Изнанку Первоистоками, заявляя, что, раз Хаос и Порядок являются источниками всего, значит — они Первоистоки. Но учёных ненормов это простое объяснение не устраивало, они требовали ещё каких-то доказательств, аргументов, но так их и не получили. Учитель исчез. А вскоре начался кошмар — чума, покосившая большую часть продвинутых ненормов, особенно трансформов.       «Тьфу! — нахмурился Марика. — Опять двадцать пять. Про Изнанку думай!» — велел он себе. Но подумать так и не получилось.       — Мужик! Ты меня уважаешь?       Марика поднял голову и, глядя из-под чёлки, оценил говорящего. Пивной животик, помятая одежда, трёхдневная небритость и пьяные глазки. Нет, никакого уважения к этому человеку Мастер определённо не испытывал. Скорее уж наоборот. И почему всякие вот такие личности начинают приставать со своими дурацкими вопросами именно в те моменты, когда он, Марика, садится размышлять? Это ж просто подлость вселенская!       Вселенская подлость началась с самого утра, когда генератор заглох прямо посреди дороги, и Мастеру пришлось толкать повозку целый ги, пока сердобольный старичок не взял его на буксир и не довёз до города. Но на этом подлость, к сожалению, не закончилась. Оказалось, что единственный ненорм-техник уехал куда-то по делам. Остальные кинестеты в голос заявляли, что повозку проще выкинуть, чем починить, а когда Марика настаивал на реанимации, заламывали за непрофильную работу такую цену, что Мастера так и подмывало поинтересоваться, а знакомы ли они с таким понятием как совесть, а если знакомы, то куда они её спрятали. Прошатавшись полдня от одной лавки к другой, Марика решил, что проще будет дождаться техника. Тот хоть действительно починит, а эти же только деньги сдерут, а починят — не факт.       Поэтому-то Мастер и сидел сейчас в баре при гостинице, решив воспользоваться неожиданной заминкой в путешествии и поразмышлять о вечном. Но подлость вселенская достала его и здесь.       Пьянчужка придвинулся ближе, и Марику обдало волной перегара.       — Таки уважаешь? — рыкнул мужик.       Приставалу хотелось послать. Какой-нибудь особо петлистой дальней дороженькой в леса. Но природная вежливость не позволяла. Иногда Марика очень жалел, что она у него есть.       — Уважение, — начал Марика, — понятие философское и неоднозначное. Я бы даже сказал, очень субъективное. Это категория сложного порядка, затрагивающая глубинные аспекты этики, морали и нравственности.       Пьянчужка нахмурил лоб, пытаясь осмыслить или хотя бы осилить услышанное. Напряжённая работа продолжалась несколько минут, всё это время мужичок стоял совершенно неподвижно, своим видом напоминая основательно подвисший визор.       — Бармен! — выйдя из ступора, гаркнул мужик и, выдвинув стул, уселся напротив Мастера. — Два «забойчика»!       Название «забойчик» понравилось Марике точно так же, как и новый знакомец, то есть никак. К сожалению, бармен, наконец, проснулся, так что две здоровенные кружки очень быстро нарисовались на столе.       — За уважуху! — крякнул мужичок и сделал глоток.       Марика принюхался к пойлу и поняв, что лучше покончить с этим сразу, одним махом осушил свою кружку. Горло обожгло огнём и даже в глазах зарябило. Но сделав глубокий вдох и выдох, мужчина быстро взял контроль в свои руки и понял, что перестарался, увидев вытаращенные глаза знакомца и бармена.       — Мужи-и-ик! — восхищённо протянул пьянчужка и, повторяя подвиг Марики, опрокинул в свою глотку содержимое кружки. Так и застыл, моментально отключившись.       Пощупав его пульс, Марика вздохнул с облегчение и снова устроился за столом в надежде написать хоть что-нибудь.       Но тут опять случилась вселенская подлость.       Истошный вопль пронёсся по улице, сопровождаясь паническим топотом, затем дверь распахнулась и в бар ввалился встрёпанный паренёк.       — Спасите! — прокричал он, захлопывая дверь и прямиком бросаясь за стойку бара. — Оно… за мной… гонится!       — Кто за тобой гонится, сынок? — спросил бармен, встряхнув паренька.       — Чу-чудовище!..       При этих словах посетители бара резко повскакивали с мест. «Чудовище» могло означать только одно — в городе объявился фантом.       Марика вздохнул, сгрёб карандаш и блокнот в рюкзак и тоже встал. А затем, не обращая внимание на окрики, пошёл к выходу. Не дело отсиживаться Мастеру, когда необходима его помощь.       Это началось чуть больше десяти лет назад. В мире появился загадочный вирус, который непостижимым образом поражал сознания, души ненормов и стремительнейшим образом развивал их способности, так что вчерашний телепат в считанные дни становился провидцем, а там и кинестом. Когда в нормальных условиях на это уходили годы жизни и титанической работы. Мало кто способен пройти все спирали Изнанки, постепенно расширяя своё сознание и овладевая умением управлять Хаосом и Порядком. Поэтому высших ненормов было так мало. И потому мир очень быстро потерял их. Даже их развитый и продвинутый разум не смог обуздать рвущиеся из-под контроля способности. Что уж говорить про остальных заражённых? Редко кто находил в себе силы покончить с собой. Обычно же ненормы сходили с ума, превращаясь в безумное могущество. Неконтролируемое бессознательное выпускало в мир все потаённые желания, страхи, бредовые сны — давало им форму, материализовывало их в Реальности. Именно их Марика называл фантомами. И именно такой фантом медленно выползал сейчас на городскую площадь.       Марика достал папиросу, щёлкнул зажигалкой и прикурил. Гигантская костлявая тварь с узловатыми конечностями посмотрела на него своими выпученными глазищами и облизала зубастую пасть. Мастер даже глазом не моргнул. Он и не таких красавцев видел, и всегда всё заканчивалось одинаково. Нет, Марика не убивал их. Это под силу, разве что, пси-ненормам из воинов. А он воином не был. Но зато он знал, что фантом живёт, пока жив его создатель — медиум. Именно его-то и собирался отыскать Марика.       Мастер затянулся и выпустил струйку серебристого дыма. Она плавно плыла в сторону фантома, как вдруг с киком: «Тварь, подохни!» — на голову фантома свалилось что-то мелкое, но очень шустрое и когтистое. Самое удивительное, что эти, казалось бы, маленькие когти оставляли глубокие порезы, которые не затягивались.       «Пси-оружие? — удивился Мастер. — А это, значит — пси-убийца?»       Удивление Марики было вполне понятно, ведь обычно пси ходили группами.       Они появились в то самое смутное время, когда Реальность дрожала под пальцами сошедших с ума трансформов, и стали спасением. Они — некогда бывшие лекари, спасающие людей от психических заболеваний, лечившие души, научились их убивать, за что и получили прозвище душегубы. Продолжая называть себя лекарями, чистильщиками, они сколачивались в отряды и убивали обезумевших полубогов изнутри. Работа в команде была для них очень важна, ибо одному пси-убийце очень сложно совладать с заражённым. Особенно, если он ещё не совсем дошёл до точки и контроль над разумом не утратил.       Фантому, кажется, надоело, что его кромсают как капусту, и он мотанул своей головой. Но добился этим только того, что пси-ненорм перебрался ему на спину и продолжил с вдохновенным азартом заниматься тем же самым.       Чем дольше Мастер смотрел на эти акробатические номера, сопровождающиеся потоком брани, тем сильнее зрело в нём понимание — видел. Видел он этого мелкого, вёрткого душегуба, и когти эти видел, и растянутый полосатый свитер. Но где? Вот это, к сожалению, никак не вспоминалось.       Пока Марика размышлял, фантом взбесился окончательно и начал метаться из стороны в сторону, размахивая длиннющими конечностями, создавая тем самым ветер. Он-то и сбил с головы Мастера капюшон плаща, открывая обзору белые как лунь волосы и бирюзовые глаза — наследие прошлого.       И тут случилось сразу несколько событий.       Во-первых, на площадь прибежал отряд полиции. Во-вторых, фантом, наконец, догадался приложиться спиной об стену дома. В-третьих, ушлый пси повис на крутом роге фантома, посмотрел вниз и…       — МАСТЕР!!! — прогремел радостный вопль.       И что-то свалило Марику с ног.       — Ык! — только и смог сказать Мастер, выронив папиросу и лицезря юное создание. — Ю…гата?